Стратегические просчеты Путина: Грузия, Украина, Турция… Глупец во главе ядерной державыСтратегические просчеты Путина: Грузия, Украина, Турция… Глупец во главе ядерной державы

Павел Фельгенгауэр.

Столкновение: Турция и РФ на встречных курсах

Фронтовой бомбардировщик Су-24М (командир — подполковник Олег Пешков и штурман — капитан Константин Мурахтин) был сбит турецким истребителем F-16 Fighting Falcon, который сами пилоты называют Viper (гадюка), утром 24 ноября во время выполнения боевого задания. Пара Су-24М бомбила позиции вооруженной сирийской оппозиции вблизи турецкой границы, в местности компактного проживания сирийских туркмен (туркоманов) в провинции Латакия. Российские летчики катапультировались близко к достаточно условной в горно-лесистой местности линии фронта. Пешков был убит, очевидно, расстрелян туркменами, когда спускался на парашюте. Мурахтина спасли и вывезли в ходе поисково-спасательной операции.

Туркоманы, о которых в РФ мало кто до того слышал, — потомки туркмен-огузов, переселившихся на Ближний Восток в XI веке во времена тюркских завоеваний. Сирийские туркмены пользуются современным турецким алфавитом и говорят на близкородственном языке. Для турецкой военной касты сирийские туркоманы — это турки, которых турецкие вооруженные силы должны безусловно защищать от внешних угроз и нападений, в том числе от ударов российских ВКС.

Туркменское ополчение — Сирийские туркменские бригады — подчиняется Ассамблее сирийского туркменского народа, созданной в 2012 году. По ходу сирийской гражданской войны туркмены, при активной поддержке Турции, очистили северную горную часть провинции Латакия (Туркменские горы) от власти режима Башара Асада.

Вскоре после начала российской воздушной операции регулярные силы режима Асада, отряды алавитских боевиков и отборные бойцы ливанской шиитской террористической организации «Хезболла» при активной авиационной поддержке начали операцию в Северной Латакии по трем сходящимся направлениям, пытаясь разгромить основные силы туркменского ополчения. Мурахтин заявил журналистам на российской авиабазе «Хмеймим» в Сирии, что его самолет не мог случайно залететь в Турцию: «Мы неоднократно там выполняли боевые полеты. Мне вообще как штурману известна там каждая высота. Могу ориентироваться даже без приборов». Выходит, бомбят туркмен непрерывно.

Российские власти объясняют нападение на Су-24М тем, что турецкие власти и лично президент Эрдоган как-то связаны с нелегальной торговлей нефтью и нефтепродуктами, что это была месть России за удары по бензовозам запрещенного в РФ так называемого Исламского государства (ИГ). Но в туркменских горах нет никакой нефтедобычи и переработки, никаких бензовозов и никакого ИГ, у которого нелегальную нефть покупают не столько турки, сколько курды и режим Асада — союзники Москвы.

Согласно информированным источникам в Анкаре, президент Эрдоган еще с лета настаивал, чтобы турецкая армия перешла границу и установила в Северной Сирии некую буферную зону, но турецкий генштаб отказался. Летом оппозиция и туркменское ополчение успешно наступали и расширяли в сторону Латакии зону контроля. Сегодня под ударами сил Асада и российскими бомбами фронт в Северной Латакии в целом пока держится, но трещит, а ряд важных позиций был утрачен. Если фронт рухнет, то правительственные войска выйдут на прямую дорогу к столице провинции Идлиб, а многотысячное местное туркменское население побежит спасаться в Турцию, многие уже сейчас — беженцы.

Подобная массовая зачистка этнических турок на границе самой Турции — абсолютно неприемлемый вариант для правящей партии Эрдогана, для турецкого общества и, что важнее, для турецких военных, которые, по сути, воспользовались как предлогом тем, что Су-24М то ли залетал на несколько секунд в турецкое воздушное пространство, то ли нет, и сбили, поскольку терпение у них, кажется, на исходе, о чем турки, надо сказать, предупреждали заранее по дипломатическим каналам.

Еще 20 ноября российского посла в Анкаре Андрея Карлова вызвали в турецкий МИД и потребовали прекратить «интенсивные бомбардировки» территории туркмен и в целом военные операции вблизи турецкой границы. Президент Владимир Путин и глава МИД РФ Сергей Лавров утверждают, что в Северной Латакии «сосредоточены боевики, выходцы из РФ» и ВКС вправе наносить по ним «превентивные удары».

По словам начальника ГОУ Генштаба генерала Сергея Рудского, в Северной Латакии «сосредоточено более 1000 боевиков — выходцев с Северного Кавказа», и сирийские правительственные силы проводят при поддержке российской авиации «операцию по уничтожению бандформирований». При этом никто из российских начальников не представил никаких фактических доказательств того, что в туркменских горах вправду полно граждан РФ — международных террористов. Рудской подчеркнул, что «никто из наших партнеров никогда не говорил о том, что в этом районе находятся подразделения так называемой «умеренной оппозиции» и что они не рекомендуют наносить удары по этому району». Непонятно: наш МИД забыл передать в Генштаб турецкое требование прекратить бомбежку?

Теперь Россия фактически вошла в особый предвоенный период: дипломатические контакты с Анкарой сворачиваются, таможня прекратила оформлять любые турецкие товары, а Путин предупредил российских туристов в Турции, что они «могут подвергаться значительной опасности», если «будут другие инциденты, а мы будем на это реагировать».
Объявлено, что в Сирии развертывается новейшая ЗРК С-400, что крейсер «Москва» с ЗРК «Форт» (С-300Ф) встал на рейде Латакии и, по словам Сергея Шойгу, «готов уничтожить любую воздушную цель, представляющую потенциальную опасность для нашей авиации». Речь, похоже, идет о турецких истребителях, которые могут сбивать превентивно. Объявлено, что российские бомбардировщики будут летать под прикрытием истребителей, которые, очевидно, будут готовы вступить в бой с турками. Сообщают, что на границе с Северной Латакией российская (будто бы) авиация разбомбила гумконвой грузовиков.

Сегодня от передовых позиций сирийской оппозиции до Латакии по шоссе №2 всего 30 км, а оттуда по прибрежной равнине всего 15 км до базы «Хмеймим». Рядом — родовое гнездо Асада. Чтобы гарантировать безопасность «Хмеймим» и коренных земель правящих алавитов, пытаются непременно скорее зачистить Северную Латакию. Договариваться с турками о некой буферной зоне для туркмен кажется слишком опасно: она будет постоянной нависшей потенциальной угрозой. Остается безжалостно бомбить, мстить за погибших товарищей, что сейчас, похоже, и происходит. Лавров объявил, что с Турцией «воевать никто не собирается». Но при том можно сбить разок турецкий истребитель, чтобы сравнять счет и преподать урок, вроде того, что нам только что выдали.

Туркам также некуда отступать. Эрдоган и турецкий премьер-министр Ахмет Давутоглу, как и Лавров, говорят о том, что не желают эскалации конфликта. На Анкару давят союзники по НАТО и Вашингтон, чтобы не провоцировали ядерную державу.

Но «братьев туркмен» оба клянутся защитить, и оба понимают, что если уступят, то могут лишиться не только власти, но и свободы, причем пожизненно. В 1974 году, когда этнические турки на Кипре были осаждены в своих селениях, турецкая армия высадилась на острове, наплевав на прямой запрет Вашингтона.

У нас на базе «Хмеймим» всего два звена истребителей (Су-30СМ и Су-27СМ3) по четыре штуки в каждом. Перебросить дополнительно значительные силы, имея всего одну оборудованную базу, затруднительно, да и опасно создавать слишком большую концентрацию сил в одной уязвимой точке. У турок: 179 F-16C (одноместные машины) и 57 F-16D (двухместные) — все продвинутых модификаций. Они, кстати, сами производят F-16 по лицензии. У турок мощная сеть современных авиабаз и летчики хорошо подготовлены: подкрались и сбили Су-24М ракетой ближнего боя AIM-9 Sidewinder так, что ни экипаж, ни служба контроля воздушного пространства ничего не заметили и еще долго не могли понять, что, собственно, случилось.

Атака на российский Су-24 могла стать только первой частью большой провокации на границе Турции и Сирии
Турецкий флот многократно количественно и качественно превосходит российскую группировку в Средиземном и в Черном морях. Чтобы разобраться с наличными российскими силами в случае масштабного регионального конфликта, туркам в принципе не нужны США и прочее НАТО — сами могут справиться, пусть и с потерями. С-400 «Триумф», конечно, мощная и современная система, но ей нужна стратегическая глубина, а сейчас ее развернули без серьезного сухопутного прикрытия, совсем рядом с фронтом. Турецкие танки, если они войдут в Сирию и будут наступать при поддержке оппозиции, могут прорваться к базе «Хмеймим» за пару часов и возьмут систему С-400 в качестве трофея.

Конечно, Россия ядерная держава, но и у турок рядом с сирийской границей на базе Инджирлик складировано до 40 ядерных бомб B1 двойного с США ключа, как раз на случай войны с РФ.

Может, следует слегка притормозить, не доводить дело совсем до греха, скривиться, вытащить турецкий нож из спины и попробовать как-то договориться, ну не добивать хотя бы туркоманов?

Новая ГазетаПавел Фельгенгауэр.

Столкновение: Турция и РФ на встречных курсах

Фронтовой бомбардировщик Су-24М (командир — подполковник Олег Пешков и штурман — капитан Константин Мурахтин) был сбит турецким истребителем F-16 Fighting Falcon, который сами пилоты называют Viper (гадюка), утром 24 ноября во время выполнения боевого задания. Пара Су-24М бомбила позиции вооруженной сирийской оппозиции вблизи турецкой границы, в местности компактного проживания сирийских туркмен (туркоманов) в провинции Латакия. Российские летчики катапультировались близко к достаточно условной в горно-лесистой местности линии фронта. Пешков был убит, очевидно, расстрелян туркменами, когда спускался на парашюте. Мурахтина спасли и вывезли в ходе поисково-спасательной операции.

Туркоманы, о которых в РФ мало кто до того слышал, — потомки туркмен-огузов, переселившихся на Ближний Восток в XI веке во времена тюркских завоеваний. Сирийские туркмены пользуются современным турецким алфавитом и говорят на близкородственном языке. Для турецкой военной касты сирийские туркоманы — это турки, которых турецкие вооруженные силы должны безусловно защищать от внешних угроз и нападений, в том числе от ударов российских ВКС.

Туркменское ополчение — Сирийские туркменские бригады — подчиняется Ассамблее сирийского туркменского народа, созданной в 2012 году. По ходу сирийской гражданской войны туркмены, при активной поддержке Турции, очистили северную горную часть провинции Латакия (Туркменские горы) от власти режима Башара Асада.

Вскоре после начала российской воздушной операции регулярные силы режима Асада, отряды алавитских боевиков и отборные бойцы ливанской шиитской террористической организации «Хезболла» при активной авиационной поддержке начали операцию в Северной Латакии по трем сходящимся направлениям, пытаясь разгромить основные силы туркменского ополчения. Мурахтин заявил журналистам на российской авиабазе «Хмеймим» в Сирии, что его самолет не мог случайно залететь в Турцию: «Мы неоднократно там выполняли боевые полеты. Мне вообще как штурману известна там каждая высота. Могу ориентироваться даже без приборов». Выходит, бомбят туркмен непрерывно.

Российские власти объясняют нападение на Су-24М тем, что турецкие власти и лично президент Эрдоган как-то связаны с нелегальной торговлей нефтью и нефтепродуктами, что это была месть России за удары по бензовозам запрещенного в РФ так называемого Исламского государства (ИГ). Но в туркменских горах нет никакой нефтедобычи и переработки, никаких бензовозов и никакого ИГ, у которого нелегальную нефть покупают не столько турки, сколько курды и режим Асада — союзники Москвы.

Согласно информированным источникам в Анкаре, президент Эрдоган еще с лета настаивал, чтобы турецкая армия перешла границу и установила в Северной Сирии некую буферную зону, но турецкий генштаб отказался. Летом оппозиция и туркменское ополчение успешно наступали и расширяли в сторону Латакии зону контроля. Сегодня под ударами сил Асада и российскими бомбами фронт в Северной Латакии в целом пока держится, но трещит, а ряд важных позиций был утрачен. Если фронт рухнет, то правительственные войска выйдут на прямую дорогу к столице провинции Идлиб, а многотысячное местное туркменское население побежит спасаться в Турцию, многие уже сейчас — беженцы.

Подобная массовая зачистка этнических турок на границе самой Турции — абсолютно неприемлемый вариант для правящей партии Эрдогана, для турецкого общества и, что важнее, для турецких военных, которые, по сути, воспользовались как предлогом тем, что Су-24М то ли залетал на несколько секунд в турецкое воздушное пространство, то ли нет, и сбили, поскольку терпение у них, кажется, на исходе, о чем турки, надо сказать, предупреждали заранее по дипломатическим каналам.

Еще 20 ноября российского посла в Анкаре Андрея Карлова вызвали в турецкий МИД и потребовали прекратить «интенсивные бомбардировки» территории туркмен и в целом военные операции вблизи турецкой границы. Президент Владимир Путин и глава МИД РФ Сергей Лавров утверждают, что в Северной Латакии «сосредоточены боевики, выходцы из РФ» и ВКС вправе наносить по ним «превентивные удары».

По словам начальника ГОУ Генштаба генерала Сергея Рудского, в Северной Латакии «сосредоточено более 1000 боевиков — выходцев с Северного Кавказа», и сирийские правительственные силы проводят при поддержке российской авиации «операцию по уничтожению бандформирований». При этом никто из российских начальников не представил никаких фактических доказательств того, что в туркменских горах вправду полно граждан РФ — международных террористов. Рудской подчеркнул, что «никто из наших партнеров никогда не говорил о том, что в этом районе находятся подразделения так называемой «умеренной оппозиции» и что они не рекомендуют наносить удары по этому району». Непонятно: наш МИД забыл передать в Генштаб турецкое требование прекратить бомбежку?

Теперь Россия фактически вошла в особый предвоенный период: дипломатические контакты с Анкарой сворачиваются, таможня прекратила оформлять любые турецкие товары, а Путин предупредил российских туристов в Турции, что они «могут подвергаться значительной опасности», если «будут другие инциденты, а мы будем на это реагировать».
Объявлено, что в Сирии развертывается новейшая ЗРК С-400, что крейсер «Москва» с ЗРК «Форт» (С-300Ф) встал на рейде Латакии и, по словам Сергея Шойгу, «готов уничтожить любую воздушную цель, представляющую потенциальную опасность для нашей авиации». Речь, похоже, идет о турецких истребителях, которые могут сбивать превентивно. Объявлено, что российские бомбардировщики будут летать под прикрытием истребителей, которые, очевидно, будут готовы вступить в бой с турками. Сообщают, что на границе с Северной Латакией российская (будто бы) авиация разбомбила гумконвой грузовиков.

Сегодня от передовых позиций сирийской оппозиции до Латакии по шоссе №2 всего 30 км, а оттуда по прибрежной равнине всего 15 км до базы «Хмеймим». Рядом — родовое гнездо Асада. Чтобы гарантировать безопасность «Хмеймим» и коренных земель правящих алавитов, пытаются непременно скорее зачистить Северную Латакию. Договариваться с турками о некой буферной зоне для туркмен кажется слишком опасно: она будет постоянной нависшей потенциальной угрозой. Остается безжалостно бомбить, мстить за погибших товарищей, что сейчас, похоже, и происходит. Лавров объявил, что с Турцией «воевать никто не собирается». Но при том можно сбить разок турецкий истребитель, чтобы сравнять счет и преподать урок, вроде того, что нам только что выдали.

Туркам также некуда отступать. Эрдоган и турецкий премьер-министр Ахмет Давутоглу, как и Лавров, говорят о том, что не желают эскалации конфликта. На Анкару давят союзники по НАТО и Вашингтон, чтобы не провоцировали ядерную державу.

Но «братьев туркмен» оба клянутся защитить, и оба понимают, что если уступят, то могут лишиться не только власти, но и свободы, причем пожизненно. В 1974 году, когда этнические турки на Кипре были осаждены в своих селениях, турецкая армия высадилась на острове, наплевав на прямой запрет Вашингтона.

У нас на базе «Хмеймим» всего два звена истребителей (Су-30СМ и Су-27СМ3) по четыре штуки в каждом. Перебросить дополнительно значительные силы, имея всего одну оборудованную базу, затруднительно, да и опасно создавать слишком большую концентрацию сил в одной уязвимой точке. У турок: 179 F-16C (одноместные машины) и 57 F-16D (двухместные) — все продвинутых модификаций. Они, кстати, сами производят F-16 по лицензии. У турок мощная сеть современных авиабаз и летчики хорошо подготовлены: подкрались и сбили Су-24М ракетой ближнего боя AIM-9 Sidewinder так, что ни экипаж, ни служба контроля воздушного пространства ничего не заметили и еще долго не могли понять, что, собственно, случилось.

Атака на российский Су-24 могла стать только первой частью большой провокации на границе Турции и Сирии
Турецкий флот многократно количественно и качественно превосходит российскую группировку в Средиземном и в Черном морях. Чтобы разобраться с наличными российскими силами в случае масштабного регионального конфликта, туркам в принципе не нужны США и прочее НАТО — сами могут справиться, пусть и с потерями. С-400 «Триумф», конечно, мощная и современная система, но ей нужна стратегическая глубина, а сейчас ее развернули без серьезного сухопутного прикрытия, совсем рядом с фронтом. Турецкие танки, если они войдут в Сирию и будут наступать при поддержке оппозиции, могут прорваться к базе «Хмеймим» за пару часов и возьмут систему С-400 в качестве трофея.

Конечно, Россия ядерная держава, но и у турок рядом с сирийской границей на базе Инджирлик складировано до 40 ядерных бомб B1 двойного с США ключа, как раз на случай войны с РФ.

Может, следует слегка притормозить, не доводить дело совсем до греха, скривиться, вытащить турецкий нож из спины и попробовать как-то договориться, ну не добивать хотя бы туркоманов?

Новая Газета

Мировое пугалоМировое пугало

Елена Рыковцева.
Россия несет прямую военную угрозу европейской безопасности. Что заставило министров обороны страны Северной Европы принять столь жесткий меморандум? Военный эксперт Павел Фельгенгауэр в программе «Лицом к событию». Ведущая Елена Рыковцева.


Полная видеоверсия эфира

Елена Рыковцева: Я представляю нашего сегодняшнего гостя – Павел Фельгенгауэр, военный обозреватель «Новой газеты». Мы обсуждаем сегодня два события, которые, как ни странно, рассматривались в обратной последовательности российскими средствами массовой информации. Сначала говорилось о заявлении министров обороны Северных стран о том, что они объединяются перед российской угрозой, а потом уже сообщили о такой милой встрече американского разведывательного самолета и российского истребителя в небе Балтии. На самом деле события были в совершенно другом хронологическом порядке: сначала случилась милая встреча двух самолетов, а потом уже заявление министров обороны. Поэтому может быть, эта встреча даже сыграла свою роль в том, что такое заявление появилось.

Павел Фельгенгауэр: Было сближение, если верить американцам, очень опасное, до 6 метров. Правда, наш истребитель подлетал сзади к американскому самолету, а это большой «Боинг 707», когда-то очень массовый, но они остались на военной службе, выполняют разные задачи, в том числе и как разведывательные самолеты электронной разведки, радарной разведки. Он летел вдоль северного побережья Польши в международных водах в сторону Калининградской области. И к нему сзади подошел наш истребитель, довольно близкое расстояние. Правда, совместная скорость была тоже низкая, потому что они летели в одном направлении, иначе невозможно было бы, скорее всего, избежать столкновения. Россйский облетел его несколько раз, попугал, тот потом улетел. Столкновения не было. Но опасность столкновения была – это летное происшествие, то, что случилось. И это очень опасно во всех смыслах.

Елена Рыковцева: Самое интересное, что последовало дальше. Российская сторона не сообщала об этом инциденте, реакция российской стороны последовала вслед за реакцией американской, которая обвинила ее в непрофессионализме. Тогда включилась пропагандистская машина. «Российская газета» размещает свою версию, свою подачу событий встречи и иллюстрирует свой материал фрагментом «Вестей недели с Дмитрием Киселевым», который тоже получил задачу оправдать российского летчика в этой ситуации, показать, что Россия была права в этом конфликте. Давайте послушаем, как он это преподнес.

(Сюжет см. в видеоверсии эфира.)

Елена Рыковцева: Как вам официальная версия российской стороны, Дмитрий Киселев ее озвучил, «Российская газета» ее озвучила, большой материал написала о профессиональной работе российского летчика?

Павел Фельгенгауэр: Тут как раз Киселев ссылается на случай с американским эсминцем в Черном море. Об этом случае, кстати, говорит Путин в своем интервью в этом фильме про присоединение Крыма, и он сказал, что это хулиганство, что сделал тогда летчик. Правда, Путин улыбнулся, по-видимому, за это хулиганство никого не наказали, скорее всего. Но это действительно воздушное хулиганство, создание аварийной ситуации. А аварийная ситуация – это значит потеря обоих самолетов, потеря жизней почти наверняка, и это может привести к войне, во всяком случае, к очень резкому обострению, кризису отношений между Россией и США, между Россией и НАТО. Конечно, это не единственный случай, уже немало было таких сближений, наши самолеты больше сейчас летают гораздо, они летают время от времени на уровне того количества, как летали во времена холодной войны. Гражданский воздушный транспорт – с тех пор его стало гораздо больше. Они летают сейчас через Британский канал, над Ла-Маншем, там много сейчас летают, и над Балтикой летают. Это создает угрозу постоянную. Когда и если вдруг произойдет столкновение в воздухе, такой инцидент может привести к резкому обострению. Это, кстати, наиболее вероятный сейчас случай, который может привести если не к войне, то к вооруженному конфликту, во всяком случае, вооруженному противостоянию между Россией и НАТО. Это вещь очень опасная. Если потеря американского самолета – американцы перебрасывают в Европу новейшие истребители, начинают сопровождать свои самолеты и при случае сбивать российские истребители, если они к ним приближаются, или применяют значительно более жесткие санкции, вплоть до эмбарго на экспорт российской нефти, например. Можно ожидать чего угодно. Наиболее вероятный сценарий столкновения, который может произойти – это не прямой украинский конфликт, который разрастается, это столкновение двух самолетов.

Елена Рыковцева: Технически, как я поняла, хулиганским, опасным было поведение российского летчика, который мог довести до катастрофы, а чисто юридически оба этих самолета имели право находиться в тех точках воздушного пространства, где они находились?

Павел Фельгенгауэр: Они летели над международными водами. Наши говорят, что у американского самолета был выключен транспондер, западные источники говорят, что был включен. Поскольку транспондеры, отслеживают военные или нет, они вообще-то для гражданских диспетчеров работают в основном, военные используют радары поиска. Летать там имели право оба.

Елена Рыковцева: Но претензия состояла в том, что его действия могли привести к катастрофе.

Павел Фельгенгауэр: Американец летел вдоль северного побережья Польши над морем в международных водах, мог, наверное, лететь и через польские территориальные воды или через польское воздушное пространство, поскольку Польша союзник, там только нужно запросить, и летать тоже можно. Туда наш самолет не мог залететь, а в международном оба могут. Тут еще проблема в том, что у нас летчики действительно не очень профессиональные последние годы, потому что летают они мало, они достигли уже достаточного возраста. Сейчас стали больше летать, но до этого летали меньше. Недостаточно даже сейчас по сравнению с американскими летчиками, налет низковат, а прежние годы было еще ниже. Те летчики, которые тогда закончили и с тех пор служат, они вначале очень мало летали. При этом у людей, когда сейчас летают, у них эйфория, им кажется, что он все может сделать, что он ас, а в действительности он так себе подготовлен. К тому же на них действует начальство, которое говорит, что надо показать волосатый кулак Америке, на них действует и телепропаганда российская официальная. Они так хулиганят в воздухе, а последствия могут быть самые печальные, вплоть до прямой войны.

Елена Рыковцева: То есть ни за чем, просто похулиганить? В подаче российской государственной прессы ведь какая версия произошедшего? «Российская газета» пишет с большим удовольствием, что он его выгнал, не дал осуществить его разведческую деятельность, цель которой выражалась, в частности, в том, что этот самолет должен был установить чуть ли не местонахождение «Искандеров» в Калининграде. Буквально у него была задача разбить его планы по разведке.

Павел Фельгенгауэр: Это радиотехнический самолет, он перехватывает мобильные телефоны, переговоры, радиопереговоры, он отслеживает, собирает эту информацию – это не радарный разведчик. Радарные разведчики над Польшей летают, они всю Калининградскую область просматривают. Американцы могут летать не только над нейтральными водами, как во времена холодной войны, они могут летать над польской территорией вплоть до российской границы, могут облетать Калининград, над литовской территорией летать. Так что там проблем у них со сбором информации нет. Тем более такой перехват радиопереговоров, ему не надо близко приближаться, он работает на достаточном отдалении.

Елена Рыковцева: То есть это такая детская версия для народа, что не дали разведчику поразведывать.

Павел Фельгенгауэр: Да, что мы им показали волосатый кулак, что так и должно быть.

Елена Рыковцева: Мы переходим к заявлению министров обороны стран Северной Европы. Возможно, что такой инцидент стал одним из поводов к заявлению?

Павел Фельгенгаруэр: Возможно, конкретно этот нет. Потому что согласование общего заявления для скандинавских стран, наверное, занимало больше времени. Готовились не в день, когда собрались, а заранее некое объявление готовили. Это же не первый такой случай. И над Балтикой, и над Норвежским морем, и нас Северным морем происходят постоянные такие сближения. Плюс, конечно, особенно серьезное – это внезапная проверка, массированные российские маневры на севере и в Балтике, которые носили совершенно откровенный наступательный характер. И угроза для скандинавских стран тоже была вполне очевидна. Потому что там не только флот и авиация участвовали, там проводили десантные операции, высаживали десант на Кольском полуострове, рядом с норвежской границей, а также десанты на Новую землю и на архипелаг Франца-Иосифа. Совершенно очевидно, что такие десанты, там нет на Франца-Иосифа вообще населения, на Новой земле тоже по большому счету немного, там российские военные базы. Это была подготовка к возможной высадке именно в Норвегии, северной Норвегии, на Шпицбергене и оккупация Исландии, у которой вообще нет своих вооруженных сил. Раньше там была американская база во времена холодной войны, но американцы оттуда ушли. Для России с военной точки зрения в случае нарастания военной конфронтации, разрастания нынешней конфронтации в общеевропейскую войну, а тем более глобальную, очень важно занять этот периметр обороны, чтобы защищать Баренцево море и российские стратегические ядерные силы, которые в Баренцевом море должны стрелять межконтинентальными ядерными ракетами по Америке. Занять эти территории, а главное, не дать противнику использовать аэродромы Исландии, Шпицбергена и на севере Норвегии для противолодочных самолетов и тем обезопасить стратегические лодки – это очень важная задача. А у северян, у скандинавов сил почти там нет. У норвежцев есть маленький гарнизон на российской границе, но там в общей сложности чуть больше тысячи человек. Как недавно говорил финский генерал, командующий финскими войсками: да, они проводят маневры, 180 тысяч человек, и мы проводим маневры, 6 тысяч человек. И ничего, все в порядке.

Елена Рыковцева: По совпадению 7 апреля, смотрите, что случилось: Литва рассказала о вылете истребителя на перехват российского Су-24. » НАТО подняло в воздух свои истребители на перехват российского бомбардировщика Су-24, который летел над нейтральными водами Балтики. Об этом сообщается на сайте Министерства обороны Литвы. По данным ведомства, полет российского самолета был внеплановым. Экипаж не включал транспондер, устройство для идентификации воздушного судна авиадиспетчерами и не поддерживал радиосвязь. При таких же условиях, как напоминает Минобороны Литвы, истребители НАТО были отправлены на перехват российских самолетов 2 апреля. Тогда над нейтральными водами Балтики пролетали транспортники Ил-76. Воздушное пространство Литвы ни в том, ни в другом случае нарушено не было». Зеркальная ситуация.

Павел Фельгенгаруэр: Перехват такой осуществляют всегда, потому что надо еще летчиков держать в тонусе. Но сближаться на расстояние до 6 метров – это совершенно недопустимо. Не надо так близко сближаться, в том нет никакой нужды, современные истребители в случае, если нужно применить оружие, используют ракетное оружие, а ракеты будут запускать с нескольких километров, с нескольких десятков даже километров. То есть если истребитель выходит на позицию пуска, ему не надо создавать опасную летную ситуацию и сближаться непосредственно до визуального контакта с самолетом-целью. Именно об этом говорят, когда говорят о профессионализме, что профессионально надо действовать так. Там необходимый перехват был совершен, но при этом никакой угрозы летного происшествия не было.

Елена Рыковцева: Сам термин «перехват» употребляется в обоих случаях, когда российский истребитель был направлен навстречу американскому и наоборот – натовский на перехват российского? Необходимость перехвата в случае литовском в чем состояла?

Павел Фельгенгаруэр: Летит самолет над Балтикой, летит в Калининград, насколько я понимаю, поскольку над Балтией наши борта летать не могут, то они летают через Финский залив, огибая всю Прибалтику, над нейтральными водами. В Финском заливе очень узкий коридор воздушный между Финляндией и Эстонией, там время от времени залетают то в Финляндию, то в Эстонию, чаще в Финляндию. Таких полетов очень много, поскольку рассматривается Калининград как основная серьезная угроза давно уже российским Генштабом, что это наш анклав, что он окружен со всех сторон НАТО, которое господствует еще и в воздухе, и на море, поэтому там заранее подготовлен некий Севастополь, где будут в случае чего оборонятся армейские, и флот, и авиация. Туда тренируются летчики летать этим маршрутом, чтобы в случае предвоенного состояния усиливать группировку в Калининграде. А условный противник готовится эти самолеты перехватывать. Они взлетают, если есть приказ – они этот самолет собьют. То есть они выходят на позицию захвата цели головками самонаведения истребителя.

Елена Рыковцева: У них есть задача его развернуть?

Павел Фельгенгаруэр: Нет. У них есть задача выйти на такую позицию, в крайнем случае, сопровождать его, находясь на позиции захвата цели головками самонаведения. Он летит за этим самолетом на достаточно большом расстоянии, но не таком большом, чтобы можно было его по приказу сбить, если будет таковой приказ.

Елена Рыковцева: То есть все время цель тренировочная этих перехватов?

Павел Фельгенгаруэр: Цели запугивания нет, потому что они обычно друг друга не видят визуально, только на радарах.

Елена Рыковцева: То есть они должны быть в любую минуту готовы.

Павел Фельгенгаруэр: Они тренируются, что если будет приказ. К тому же это отработка перехвата цели.

Отвечая на вопрос слушателя: зачем НАТО расширяется, зачем провоцирует Россию. Если мы говорим о балтийском регионе, там в НАТО вступили три республики плюс Польша. Они вступили, потому что хотели, они всеми силами этого добивались, их не заманивали – это их желание. Они не приняли российские никакие гарантии, потому что они им не верят. Как сейчас доказала Украина, Россия по меньшей мере два договора подписала, ратифицировала о том, что Крым – это часть Украины. Ну и что? Российские обязательства, российские договоры, российская ратификация не значит ничего. Хозяева своего слова: дали, захотели, за один день могут отнять и отказаться от любых обязательств. Поэтому страны Балтии считали, что единственная их защита – это вступить в НАТО. Хотя там до сих пор военных НАТО не было, сейчас они появились на временной основе, до этого со времени вступления никаких контингентов там не размещали. Но там было подписано и если начнется, не дай бог, какой-нибудь конфликт, за Прибалтику будут воевать и немцы, и американцы, и англичане, потому что они подписали. А почему они приняли эти страны? Опять же есть Атлантическая хартия, договор, из которого следует, что любая европейская страна демократическая имеет право добиваться вступления в НАТО. Они проходили по всем критериям – демократические страны европейские. Демократические страны Европы имеют право вступать, имеют право не вступать, как Австрия, например, или Швейцария. Их бы приняли, если бы они захотели, их не принимают, потому что они не хотят. Так же, как и Швеция, Финляндия, Ирландия, которая не хочет состоять в одном союзе с Англией, при всех хороших связей с Америкой. Так что есть нейтральные страны, которые вступать не хотят. Эти захотели, их приняли. Отказать им сложно, для Запада неприемлемо давать Москве право вето на определение того, какая страна может вступить в НАТО, какая нет.

Елена Рыковцева: Мы переходим к тексту заявления министров обороны Северных стран, с которым произошла, я бы сказала, забавная ситуация, потому что массовый русский читатель и зритель не знает, почему появилось это заявление и что в нем пишется. Заявление очень жесткое, оно впрямую увязано с российской агрессией, очень четко министры заявляют, что «действия России бросили вызов безопасности в Североевропейском регионе, ситуация ухудшилась. Россия тратит большие ресурсы на укрепление своей военной мощи. Руководство этой страны демонстрирует, что готово применить силу для решения своих политических целей, даже если при этом нарушаются принципы международного права». Очень жестко они заявляют, что «российская агрессия против Украины и незаконная аннексия Крыма попирают международные законы и другие межнациональные соглашения». Ни один из министров не отрекся от своей подписи, все сказали, что да, этот документ существует, впрямую он увязан с российской возможной агрессией в северном регионе. Как же подает это заявление российская государственная печать. ТАСС, который потом цитирует «Комсомольская правда», говорит следующее: «Министры пяти стран Северной Европы заявили о намерении усилить военное сотрудничество, а также повысить готовность к возникновению кризисных ситуаций в регионе, потому что за последний год существенно ухудшилась ситуация с безопасностью в Европе в связи с обстановкой на Украине». Слово «Россия» и «российская агрессия» вообще не упоминается как повод для появления этого документа. По «России-24» еще смешнее: «Министры обороны пяти стран Северной Европы, Норвегии, Дании, Финляндии, Швеции и Исландии, выступили с совместным заявлением о ситуации на Украине. Они высказались за активизацию оборонного сотрудничества». То есть не хочет российская государственная печать знакомить ни с текстом, ни с поводом. Почему, интересно, им так не хочется, чтобы российский зритель узнал о том, что министры обороны Северных стран объединились в таком жестком заявлении, в такой жесткой форме против России?

Павел Фельгенгаруэр: Там слово «агрессия», а к нему у нас в языке отношение очень плохое. Называть в нашей печати «агрессией» действия России, даже если это цитирование принятого за границей документа – это совсем нехорошо, за это можно и по шапке получить. Деваться некуда, ситуация такая. Во-первых, есть скандинавская солидарность. Хотя они могут издеваться друг над другом, но в принципе солидарность есть, есть очень нехорошие воспоминания о прошлом: у Финляндии, как она была финляндизирована после Второй мировой войны, была под контролем в значительной степени из Москвы, им это не нравится вспоминать это слово и эту ситуацию. Потом в 1940-е годы, когда немцы вторглись неожиданно совершенно в Данию и в Норвегию, оккупировали их, они не были готовы к этому. Россия напала в 1939 году на Финляндию, зимняя война, потом было продолжение зимней войны, участие Финляндии во Второй мировой, Великой Отечественной. Швеция воевала с Россией очень долгие годы, столетия, та потеряла Финляндию, и до сих пор осталось такое отношение среди шведских военных, они хотя нейтральная страна, но в принципе они готовились к будущей возможной войне с Россией. А последние 20 лет после конца холодной войны произошло значительное разоружение, особенно на Севере Европы. Деньги тратили на другое, вооруженные силы сокращали стремительно. Швеция, которая была очень милитаризированной страной, там готовы были чуть ли не миллион человек из 8-миллионного населения поставить под ружье за несколько недель, теперь значительно уменьшились вооруженные силы. То же самое и в Норвегии. Потому что они решили, что угрозы никакой больше с Востока не исходит. А теперь вроде бы угроза снова появилась. И это не только то, что происходит на Украине, что от Скандинавии далеко, а те маневры, которые проводит Россия на границе Скандинавии, маневры с очевидной совершенно наступательной составляющей. Причем силами, с которыми они справиться не могут. Во времена холодной войны на территории Норвегии, хотя она входила в НАТО, никаких чужестранных войск не было на постоянной основе, но там были склады вооружений, проводилась каждый год выставка, до 30-40 тысяч американцев, англичан, французов и прочих высаживались на тот случай, если Россия перейдет границу и займет северную Норвегию, северную Норвегию уже не отстоять, но на уровне Нарвика думали их остановить. Там высаживался мощный десант, чтобы остановить советское наступление. Десятилетия никакой десант там никто не высаживает, никто к этому не готовился. И сейчас они видят, что находятся в угрожающей ситуации. Если бы произошло летное происшествие – произошла бы катастрофа, начался бы страшный кризис отношений между Россией и Западом, Россией и Вашингтоном. Был такой несколько лет назад, когда американский разведывательный самолет летел в Южнокитайском море, которое китайцы считают своим, и столкнулся с китайским истребителем, который полетел на перехват. Там было столкновение, оба самолета погибли, погиб китайский летчик-истребитель, американцы все выжили, прыгнули с парашютами, их взяли в плен китайцы. Потом вернули, и обломки самолета вернули, но крика, шума в китайском интернете, в китайской прессе было очень много. Отношения тогда были между Китаем и Америкой не такие плохие, как между Москвой и Вашингтоном сейчас. То есть сейчас только не хватает такого столкновения где-нибудь, и мы уже практически на грани общеевропейской войны, причем, вполне возможно ядерной.

Елена Рыковцева: Кстати, я думаю, поэтому американцы и не хотят забыть так просто этот эпизод. Потому что сначала они сделали одно заявление, сегодня они снова вернулись к этой истории и сказали, что это ухудшит отношения.

Павел Фельгенгаруэр: Там сначала доложили, экипаж доложил, показал, что собственно произошло. Не видно же на радаре, насколько сблизились борты. Доклад пошел потом по военной инстанции, потом попал политическому руководству, поэтому это заняло время. Эпизод вначале, естественно, не был рассекречен, потом его рассекретили – это тоже политическое решение, принятое сначала в Пентагоне, потом доложенное президенту Обаме. Так что обычно это долгая история. Опасность такая есть. Я месяц назад ездил в Брюссель, разговаривал с людьми в штаб-квартире НАТО, они понимают, что с каждым днем, с каждой неделей возрастает вероятность того, что эти перехваты или просто, что будет лететь борт без транспондера и столкнется с гражданским самолетом, что тоже плохо, они думают, что делать в такой ситуации. Существует протокол, как с российскими военными впрямую связаться, чтобы это не привело к стрельбе сразу, не привело сразу к началу боевых действий.

Елена Рыковцева: Вячеслав из Москвы, здравствуйте.

Слушатель: Господин эксперт ошибается по поводу прибалтийских стран, которые себя застраховали. Третья война началась – это не я сказал, а Папа римский, авторитет авторитетов. Война будет, будет она обязательно ядерная. И страны прибалтийские будут воронками – все, что от них останется. Они этого не понимают. Провокаторы в первую очередь – это американцы. Нечего делать американским самолетам у наших границ. Маховик запущен, альтернативы нет – только война.

Елена Рыковцева: Вячеслав думает, что воронки будут только и исключительно на территории стран Балтии.

Павел Фельгенгауэр: Понятно, что в случае, как по последнему сценарию учений внезапных, которые симулировали сначала переход к общеевропейской войне, сначала в Баренцевом море, потом в Балтийском море, потом в Черном море, наши наносят удар по Босфору, сбивают американский стратегический беспилотник, потом это переходит на Дальний Восток. Естественно, что воевать на этих фронтах можно только с Америкой и ее союзниками. То есть это была проверка подготовки возможности ведения не только большой региональной, но и глобальной войны, причем ядерной, поскольку в этих учения принимали участие все три компонента стратегических ядерных сил – наземная, морская и воздушная компонента. Да, конечно, в случае такого конфликта Россия будет уничтожена полностью – это можно гарантировать, Россия будет уничтожена, ни России, ни русских, только те, которые в Австралии, может быть выживут. Это конец России. С Прибалтикой не совсем понятно, поскольку целей для ядерных ударов там особенно нет. Поэтому как раз они может скорее выживут, а Россия будет стерта с лица земли. Это называется гарантированное взаимное уничтожение. Очень странно, что сейчас в России многие считают, что ядерная война будет односторонняя, то есть Россия будет вести ядерную войну, а ответа никакого не получит. Ответ она получит, причем значительно более серьезный, чем она нанесет. Потому что время для усиления ядерной компоненты, и не ядерной тоже, будет, конфликт никогда не начнется неожиданно. Так что России достанется больше значительно, чем кому бы то ни было в мире. Только сумасшедшие совершенно люди, не думающие ни о себе, ни о своих семьях, ни о своей стране, могут всерьез рассуждать о ядерной войне.

Это не первый раз с начала холодной войны, появления ядерного оружия, когда мир подползает опять к грани войны. Есть еще такая тактика очень известная, очень эффективная, называется балансировать на грани ядерной войны. Этот термин придумал Даллес еще в 1950-е годы, когда он был госсекретарем. Это значит, что ты угрожаешь другой стране, что чуть что, ты применишь ядерное оружие. Другая сторона этого не хочет, потому что это взаимное уничтожение, и идет на какие-то уступки. Мастером такой тактики был большой друг Владимира Путина Генри Киссинджер, который в 1973 году во время кризиса на Ближнем Востоке довольно здорово наших объегоривал. Он приехал в Москву в самый острый момент кризиса, на даче два дня вел переговоры с советским руководством и им объяснял, что Никсон, его шеф, во-первых, сумасшедший антикоммунист, а во-вторых, каждый день напивается виски, причем и то, и другое было правдой. Он схватится и кнопку нажмет, мы его просто остановить не сможем. Вы должны пойти на уступки. Наши пошли на уступки и потеряли довольно серьезно позиции на Ближнем Востоке. Тогда этим занимался больше Запад, который имел ядерное оружие, но был слабее Советского Союза в конвенциональном смысле, сейчас наши слабее – это все признают военные, значит, мы больше занимаемся ядерным шантажом. Не собираются воевать ядерную войну, но хотят использовать ядерный шантаж и наличие ядерного оружия. Тут вся проблема в том, что если ты балансируешь на грани войны ядерной, можно поскользнуться. Правда, пока этого не случилось ни разу за ядерную эпоху, но вероятность этого существует.

Елена Рыковцева: Пока вы видите ситуацию так, что они всерьез ничего подобного не планируют? Как вы прогнозируете общение Путина с народом на прямой линии в четверг, будет ли он как-то настраивать население России, готовить его к тому, что все возможно или он эту тему агрессивную снимет с повестки?

Павел Фельгенгауэр: Это нацелено в основном за границу, а не на наш народ. Когда проходили маневры, о которых я много говорил, их очень широко освещали, пригласили больше ста военных атташе. Показали диаграммы, начальник ГОУ генерал Каргаполов провел брифинг. После этого проводились такие же маневры внутренних войск, их практически не освещали, потому что внутренние войска должны в такой ситуации возможной войны с Западом обеспечивать стабильность внутри, действовать против «пятой колонны», не допустить Майдана. Об этом сообщать особенно не надо, потому что это не элемент сдерживания, не элемент ядерного шантажа.

Елена Рыковцева: И не элемент рекламы.

Павел Фельгенгауэр: Единственное, что он может воспользоваться этой трибуной и опять попробовать Запад подавить условной ядерной угрозой.

Елена Рыковцева: Что он сейчас хочет в военном смысле, чего он хочет сейчас добиться по отношению к Западу?

Павел Фельгенгауэр: Не допустить того, чтобы Украина ушла в НАТО, что в Украине должна быть смена режима. Кроме того исследования показывают, что если сейчас сдать по Украине, выполнять Минск-2, уменьшить уровень конфронтации, то эта мобилизация, которая есть, военная мобилизация, патриотическая значительной части общества исчезнет и начнутся проблемы, потому что экономическая ситуация плохая. Значит нужно поддерживать конфронтацию с Западом хотя бы два года, пока цена на нефть не пойдет вверх.

Елена Рыковцева: То есть на самом деле страны Балтии Владимира Путина сейчас не так интересуют во всей этой истории, как им самим кажется, его интересует исключительно ситуация с Украиной.

Павел Фельгенгауэр: У нас руки так заняты на Украине, я не думаю, что у нас сейчас для этого есть возможности. Но столкновение самолетов может привести к неуправляемой конфронтации неожиданной, и это очень опасно.

Елена Рыковцева: И все-таки наказывать за такие вещи, не заниматься пропагандой.

Павел Фельгенгауэр: Да.

Источник: http://www.svoboda.org/content/transcript/26953031.html
Елена Рыковцева.
Россия несет прямую военную угрозу европейской безопасности. Что заставило министров обороны страны Северной Европы принять столь жесткий меморандум? Военный эксперт Павел Фельгенгауэр в программе «Лицом к событию». Ведущая Елена Рыковцева.


Полная видеоверсия эфира

Елена Рыковцева: Я представляю нашего сегодняшнего гостя – Павел Фельгенгауэр, военный обозреватель «Новой газеты». Мы обсуждаем сегодня два события, которые, как ни странно, рассматривались в обратной последовательности российскими средствами массовой информации. Сначала говорилось о заявлении министров обороны Северных стран о том, что они объединяются перед российской угрозой, а потом уже сообщили о такой милой встрече американского разведывательного самолета и российского истребителя в небе Балтии. На самом деле события были в совершенно другом хронологическом порядке: сначала случилась милая встреча двух самолетов, а потом уже заявление министров обороны. Поэтому может быть, эта встреча даже сыграла свою роль в том, что такое заявление появилось.

Павел Фельгенгауэр: Было сближение, если верить американцам, очень опасное, до 6 метров. Правда, наш истребитель подлетал сзади к американскому самолету, а это большой «Боинг 707», когда-то очень массовый, но они остались на военной службе, выполняют разные задачи, в том числе и как разведывательные самолеты электронной разведки, радарной разведки. Он летел вдоль северного побережья Польши в международных водах в сторону Калининградской области. И к нему сзади подошел наш истребитель, довольно близкое расстояние. Правда, совместная скорость была тоже низкая, потому что они летели в одном направлении, иначе невозможно было бы, скорее всего, избежать столкновения. Россйский облетел его несколько раз, попугал, тот потом улетел. Столкновения не было. Но опасность столкновения была – это летное происшествие, то, что случилось. И это очень опасно во всех смыслах.

Елена Рыковцева: Самое интересное, что последовало дальше. Российская сторона не сообщала об этом инциденте, реакция российской стороны последовала вслед за реакцией американской, которая обвинила ее в непрофессионализме. Тогда включилась пропагандистская машина. «Российская газета» размещает свою версию, свою подачу событий встречи и иллюстрирует свой материал фрагментом «Вестей недели с Дмитрием Киселевым», который тоже получил задачу оправдать российского летчика в этой ситуации, показать, что Россия была права в этом конфликте. Давайте послушаем, как он это преподнес.

(Сюжет см. в видеоверсии эфира.)

Елена Рыковцева: Как вам официальная версия российской стороны, Дмитрий Киселев ее озвучил, «Российская газета» ее озвучила, большой материал написала о профессиональной работе российского летчика?

Павел Фельгенгауэр: Тут как раз Киселев ссылается на случай с американским эсминцем в Черном море. Об этом случае, кстати, говорит Путин в своем интервью в этом фильме про присоединение Крыма, и он сказал, что это хулиганство, что сделал тогда летчик. Правда, Путин улыбнулся, по-видимому, за это хулиганство никого не наказали, скорее всего. Но это действительно воздушное хулиганство, создание аварийной ситуации. А аварийная ситуация – это значит потеря обоих самолетов, потеря жизней почти наверняка, и это может привести к войне, во всяком случае, к очень резкому обострению, кризису отношений между Россией и США, между Россией и НАТО. Конечно, это не единственный случай, уже немало было таких сближений, наши самолеты больше сейчас летают гораздо, они летают время от времени на уровне того количества, как летали во времена холодной войны. Гражданский воздушный транспорт – с тех пор его стало гораздо больше. Они летают сейчас через Британский канал, над Ла-Маншем, там много сейчас летают, и над Балтикой летают. Это создает угрозу постоянную. Когда и если вдруг произойдет столкновение в воздухе, такой инцидент может привести к резкому обострению. Это, кстати, наиболее вероятный сейчас случай, который может привести если не к войне, то к вооруженному конфликту, во всяком случае, вооруженному противостоянию между Россией и НАТО. Это вещь очень опасная. Если потеря американского самолета – американцы перебрасывают в Европу новейшие истребители, начинают сопровождать свои самолеты и при случае сбивать российские истребители, если они к ним приближаются, или применяют значительно более жесткие санкции, вплоть до эмбарго на экспорт российской нефти, например. Можно ожидать чего угодно. Наиболее вероятный сценарий столкновения, который может произойти – это не прямой украинский конфликт, который разрастается, это столкновение двух самолетов.

Елена Рыковцева: Технически, как я поняла, хулиганским, опасным было поведение российского летчика, который мог довести до катастрофы, а чисто юридически оба этих самолета имели право находиться в тех точках воздушного пространства, где они находились?

Павел Фельгенгауэр: Они летели над международными водами. Наши говорят, что у американского самолета был выключен транспондер, западные источники говорят, что был включен. Поскольку транспондеры, отслеживают военные или нет, они вообще-то для гражданских диспетчеров работают в основном, военные используют радары поиска. Летать там имели право оба.

Елена Рыковцева: Но претензия состояла в том, что его действия могли привести к катастрофе.

Павел Фельгенгауэр: Американец летел вдоль северного побережья Польши над морем в международных водах, мог, наверное, лететь и через польские территориальные воды или через польское воздушное пространство, поскольку Польша союзник, там только нужно запросить, и летать тоже можно. Туда наш самолет не мог залететь, а в международном оба могут. Тут еще проблема в том, что у нас летчики действительно не очень профессиональные последние годы, потому что летают они мало, они достигли уже достаточного возраста. Сейчас стали больше летать, но до этого летали меньше. Недостаточно даже сейчас по сравнению с американскими летчиками, налет низковат, а прежние годы было еще ниже. Те летчики, которые тогда закончили и с тех пор служат, они вначале очень мало летали. При этом у людей, когда сейчас летают, у них эйфория, им кажется, что он все может сделать, что он ас, а в действительности он так себе подготовлен. К тому же на них действует начальство, которое говорит, что надо показать волосатый кулак Америке, на них действует и телепропаганда российская официальная. Они так хулиганят в воздухе, а последствия могут быть самые печальные, вплоть до прямой войны.

Елена Рыковцева: То есть ни за чем, просто похулиганить? В подаче российской государственной прессы ведь какая версия произошедшего? «Российская газета» пишет с большим удовольствием, что он его выгнал, не дал осуществить его разведческую деятельность, цель которой выражалась, в частности, в том, что этот самолет должен был установить чуть ли не местонахождение «Искандеров» в Калининграде. Буквально у него была задача разбить его планы по разведке.

Павел Фельгенгауэр: Это радиотехнический самолет, он перехватывает мобильные телефоны, переговоры, радиопереговоры, он отслеживает, собирает эту информацию – это не радарный разведчик. Радарные разведчики над Польшей летают, они всю Калининградскую область просматривают. Американцы могут летать не только над нейтральными водами, как во времена холодной войны, они могут летать над польской территорией вплоть до российской границы, могут облетать Калининград, над литовской территорией летать. Так что там проблем у них со сбором информации нет. Тем более такой перехват радиопереговоров, ему не надо близко приближаться, он работает на достаточном отдалении.

Елена Рыковцева: То есть это такая детская версия для народа, что не дали разведчику поразведывать.

Павел Фельгенгауэр: Да, что мы им показали волосатый кулак, что так и должно быть.

Елена Рыковцева: Мы переходим к заявлению министров обороны стран Северной Европы. Возможно, что такой инцидент стал одним из поводов к заявлению?

Павел Фельгенгаруэр: Возможно, конкретно этот нет. Потому что согласование общего заявления для скандинавских стран, наверное, занимало больше времени. Готовились не в день, когда собрались, а заранее некое объявление готовили. Это же не первый такой случай. И над Балтикой, и над Норвежским морем, и нас Северным морем происходят постоянные такие сближения. Плюс, конечно, особенно серьезное – это внезапная проверка, массированные российские маневры на севере и в Балтике, которые носили совершенно откровенный наступательный характер. И угроза для скандинавских стран тоже была вполне очевидна. Потому что там не только флот и авиация участвовали, там проводили десантные операции, высаживали десант на Кольском полуострове, рядом с норвежской границей, а также десанты на Новую землю и на архипелаг Франца-Иосифа. Совершенно очевидно, что такие десанты, там нет на Франца-Иосифа вообще населения, на Новой земле тоже по большому счету немного, там российские военные базы. Это была подготовка к возможной высадке именно в Норвегии, северной Норвегии, на Шпицбергене и оккупация Исландии, у которой вообще нет своих вооруженных сил. Раньше там была американская база во времена холодной войны, но американцы оттуда ушли. Для России с военной точки зрения в случае нарастания военной конфронтации, разрастания нынешней конфронтации в общеевропейскую войну, а тем более глобальную, очень важно занять этот периметр обороны, чтобы защищать Баренцево море и российские стратегические ядерные силы, которые в Баренцевом море должны стрелять межконтинентальными ядерными ракетами по Америке. Занять эти территории, а главное, не дать противнику использовать аэродромы Исландии, Шпицбергена и на севере Норвегии для противолодочных самолетов и тем обезопасить стратегические лодки – это очень важная задача. А у северян, у скандинавов сил почти там нет. У норвежцев есть маленький гарнизон на российской границе, но там в общей сложности чуть больше тысячи человек. Как недавно говорил финский генерал, командующий финскими войсками: да, они проводят маневры, 180 тысяч человек, и мы проводим маневры, 6 тысяч человек. И ничего, все в порядке.

Елена Рыковцева: По совпадению 7 апреля, смотрите, что случилось: Литва рассказала о вылете истребителя на перехват российского Су-24. » НАТО подняло в воздух свои истребители на перехват российского бомбардировщика Су-24, который летел над нейтральными водами Балтики. Об этом сообщается на сайте Министерства обороны Литвы. По данным ведомства, полет российского самолета был внеплановым. Экипаж не включал транспондер, устройство для идентификации воздушного судна авиадиспетчерами и не поддерживал радиосвязь. При таких же условиях, как напоминает Минобороны Литвы, истребители НАТО были отправлены на перехват российских самолетов 2 апреля. Тогда над нейтральными водами Балтики пролетали транспортники Ил-76. Воздушное пространство Литвы ни в том, ни в другом случае нарушено не было». Зеркальная ситуация.

Павел Фельгенгаруэр: Перехват такой осуществляют всегда, потому что надо еще летчиков держать в тонусе. Но сближаться на расстояние до 6 метров – это совершенно недопустимо. Не надо так близко сближаться, в том нет никакой нужды, современные истребители в случае, если нужно применить оружие, используют ракетное оружие, а ракеты будут запускать с нескольких километров, с нескольких десятков даже километров. То есть если истребитель выходит на позицию пуска, ему не надо создавать опасную летную ситуацию и сближаться непосредственно до визуального контакта с самолетом-целью. Именно об этом говорят, когда говорят о профессионализме, что профессионально надо действовать так. Там необходимый перехват был совершен, но при этом никакой угрозы летного происшествия не было.

Елена Рыковцева: Сам термин «перехват» употребляется в обоих случаях, когда российский истребитель был направлен навстречу американскому и наоборот – натовский на перехват российского? Необходимость перехвата в случае литовском в чем состояла?

Павел Фельгенгаруэр: Летит самолет над Балтикой, летит в Калининград, насколько я понимаю, поскольку над Балтией наши борта летать не могут, то они летают через Финский залив, огибая всю Прибалтику, над нейтральными водами. В Финском заливе очень узкий коридор воздушный между Финляндией и Эстонией, там время от времени залетают то в Финляндию, то в Эстонию, чаще в Финляндию. Таких полетов очень много, поскольку рассматривается Калининград как основная серьезная угроза давно уже российским Генштабом, что это наш анклав, что он окружен со всех сторон НАТО, которое господствует еще и в воздухе, и на море, поэтому там заранее подготовлен некий Севастополь, где будут в случае чего оборонятся армейские, и флот, и авиация. Туда тренируются летчики летать этим маршрутом, чтобы в случае предвоенного состояния усиливать группировку в Калининграде. А условный противник готовится эти самолеты перехватывать. Они взлетают, если есть приказ – они этот самолет собьют. То есть они выходят на позицию захвата цели головками самонаведения истребителя.

Елена Рыковцева: У них есть задача его развернуть?

Павел Фельгенгаруэр: Нет. У них есть задача выйти на такую позицию, в крайнем случае, сопровождать его, находясь на позиции захвата цели головками самонаведения. Он летит за этим самолетом на достаточно большом расстоянии, но не таком большом, чтобы можно было его по приказу сбить, если будет таковой приказ.

Елена Рыковцева: То есть все время цель тренировочная этих перехватов?

Павел Фельгенгаруэр: Цели запугивания нет, потому что они обычно друг друга не видят визуально, только на радарах.

Елена Рыковцева: То есть они должны быть в любую минуту готовы.

Павел Фельгенгаруэр: Они тренируются, что если будет приказ. К тому же это отработка перехвата цели.

Отвечая на вопрос слушателя: зачем НАТО расширяется, зачем провоцирует Россию. Если мы говорим о балтийском регионе, там в НАТО вступили три республики плюс Польша. Они вступили, потому что хотели, они всеми силами этого добивались, их не заманивали – это их желание. Они не приняли российские никакие гарантии, потому что они им не верят. Как сейчас доказала Украина, Россия по меньшей мере два договора подписала, ратифицировала о том, что Крым – это часть Украины. Ну и что? Российские обязательства, российские договоры, российская ратификация не значит ничего. Хозяева своего слова: дали, захотели, за один день могут отнять и отказаться от любых обязательств. Поэтому страны Балтии считали, что единственная их защита – это вступить в НАТО. Хотя там до сих пор военных НАТО не было, сейчас они появились на временной основе, до этого со времени вступления никаких контингентов там не размещали. Но там было подписано и если начнется, не дай бог, какой-нибудь конфликт, за Прибалтику будут воевать и немцы, и американцы, и англичане, потому что они подписали. А почему они приняли эти страны? Опять же есть Атлантическая хартия, договор, из которого следует, что любая европейская страна демократическая имеет право добиваться вступления в НАТО. Они проходили по всем критериям – демократические страны европейские. Демократические страны Европы имеют право вступать, имеют право не вступать, как Австрия, например, или Швейцария. Их бы приняли, если бы они захотели, их не принимают, потому что они не хотят. Так же, как и Швеция, Финляндия, Ирландия, которая не хочет состоять в одном союзе с Англией, при всех хороших связей с Америкой. Так что есть нейтральные страны, которые вступать не хотят. Эти захотели, их приняли. Отказать им сложно, для Запада неприемлемо давать Москве право вето на определение того, какая страна может вступить в НАТО, какая нет.

Елена Рыковцева: Мы переходим к тексту заявления министров обороны Северных стран, с которым произошла, я бы сказала, забавная ситуация, потому что массовый русский читатель и зритель не знает, почему появилось это заявление и что в нем пишется. Заявление очень жесткое, оно впрямую увязано с российской агрессией, очень четко министры заявляют, что «действия России бросили вызов безопасности в Североевропейском регионе, ситуация ухудшилась. Россия тратит большие ресурсы на укрепление своей военной мощи. Руководство этой страны демонстрирует, что готово применить силу для решения своих политических целей, даже если при этом нарушаются принципы международного права». Очень жестко они заявляют, что «российская агрессия против Украины и незаконная аннексия Крыма попирают международные законы и другие межнациональные соглашения». Ни один из министров не отрекся от своей подписи, все сказали, что да, этот документ существует, впрямую он увязан с российской возможной агрессией в северном регионе. Как же подает это заявление российская государственная печать. ТАСС, который потом цитирует «Комсомольская правда», говорит следующее: «Министры пяти стран Северной Европы заявили о намерении усилить военное сотрудничество, а также повысить готовность к возникновению кризисных ситуаций в регионе, потому что за последний год существенно ухудшилась ситуация с безопасностью в Европе в связи с обстановкой на Украине». Слово «Россия» и «российская агрессия» вообще не упоминается как повод для появления этого документа. По «России-24» еще смешнее: «Министры обороны пяти стран Северной Европы, Норвегии, Дании, Финляндии, Швеции и Исландии, выступили с совместным заявлением о ситуации на Украине. Они высказались за активизацию оборонного сотрудничества». То есть не хочет российская государственная печать знакомить ни с текстом, ни с поводом. Почему, интересно, им так не хочется, чтобы российский зритель узнал о том, что министры обороны Северных стран объединились в таком жестком заявлении, в такой жесткой форме против России?

Павел Фельгенгаруэр: Там слово «агрессия», а к нему у нас в языке отношение очень плохое. Называть в нашей печати «агрессией» действия России, даже если это цитирование принятого за границей документа – это совсем нехорошо, за это можно и по шапке получить. Деваться некуда, ситуация такая. Во-первых, есть скандинавская солидарность. Хотя они могут издеваться друг над другом, но в принципе солидарность есть, есть очень нехорошие воспоминания о прошлом: у Финляндии, как она была финляндизирована после Второй мировой войны, была под контролем в значительной степени из Москвы, им это не нравится вспоминать это слово и эту ситуацию. Потом в 1940-е годы, когда немцы вторглись неожиданно совершенно в Данию и в Норвегию, оккупировали их, они не были готовы к этому. Россия напала в 1939 году на Финляндию, зимняя война, потом было продолжение зимней войны, участие Финляндии во Второй мировой, Великой Отечественной. Швеция воевала с Россией очень долгие годы, столетия, та потеряла Финляндию, и до сих пор осталось такое отношение среди шведских военных, они хотя нейтральная страна, но в принципе они готовились к будущей возможной войне с Россией. А последние 20 лет после конца холодной войны произошло значительное разоружение, особенно на Севере Европы. Деньги тратили на другое, вооруженные силы сокращали стремительно. Швеция, которая была очень милитаризированной страной, там готовы были чуть ли не миллион человек из 8-миллионного населения поставить под ружье за несколько недель, теперь значительно уменьшились вооруженные силы. То же самое и в Норвегии. Потому что они решили, что угрозы никакой больше с Востока не исходит. А теперь вроде бы угроза снова появилась. И это не только то, что происходит на Украине, что от Скандинавии далеко, а те маневры, которые проводит Россия на границе Скандинавии, маневры с очевидной совершенно наступательной составляющей. Причем силами, с которыми они справиться не могут. Во времена холодной войны на территории Норвегии, хотя она входила в НАТО, никаких чужестранных войск не было на постоянной основе, но там были склады вооружений, проводилась каждый год выставка, до 30-40 тысяч американцев, англичан, французов и прочих высаживались на тот случай, если Россия перейдет границу и займет северную Норвегию, северную Норвегию уже не отстоять, но на уровне Нарвика думали их остановить. Там высаживался мощный десант, чтобы остановить советское наступление. Десятилетия никакой десант там никто не высаживает, никто к этому не готовился. И сейчас они видят, что находятся в угрожающей ситуации. Если бы произошло летное происшествие – произошла бы катастрофа, начался бы страшный кризис отношений между Россией и Западом, Россией и Вашингтоном. Был такой несколько лет назад, когда американский разведывательный самолет летел в Южнокитайском море, которое китайцы считают своим, и столкнулся с китайским истребителем, который полетел на перехват. Там было столкновение, оба самолета погибли, погиб китайский летчик-истребитель, американцы все выжили, прыгнули с парашютами, их взяли в плен китайцы. Потом вернули, и обломки самолета вернули, но крика, шума в китайском интернете, в китайской прессе было очень много. Отношения тогда были между Китаем и Америкой не такие плохие, как между Москвой и Вашингтоном сейчас. То есть сейчас только не хватает такого столкновения где-нибудь, и мы уже практически на грани общеевропейской войны, причем, вполне возможно ядерной.

Елена Рыковцева: Кстати, я думаю, поэтому американцы и не хотят забыть так просто этот эпизод. Потому что сначала они сделали одно заявление, сегодня они снова вернулись к этой истории и сказали, что это ухудшит отношения.

Павел Фельгенгаруэр: Там сначала доложили, экипаж доложил, показал, что собственно произошло. Не видно же на радаре, насколько сблизились борты. Доклад пошел потом по военной инстанции, потом попал политическому руководству, поэтому это заняло время. Эпизод вначале, естественно, не был рассекречен, потом его рассекретили – это тоже политическое решение, принятое сначала в Пентагоне, потом доложенное президенту Обаме. Так что обычно это долгая история. Опасность такая есть. Я месяц назад ездил в Брюссель, разговаривал с людьми в штаб-квартире НАТО, они понимают, что с каждым днем, с каждой неделей возрастает вероятность того, что эти перехваты или просто, что будет лететь борт без транспондера и столкнется с гражданским самолетом, что тоже плохо, они думают, что делать в такой ситуации. Существует протокол, как с российскими военными впрямую связаться, чтобы это не привело к стрельбе сразу, не привело сразу к началу боевых действий.

Елена Рыковцева: Вячеслав из Москвы, здравствуйте.

Слушатель: Господин эксперт ошибается по поводу прибалтийских стран, которые себя застраховали. Третья война началась – это не я сказал, а Папа римский, авторитет авторитетов. Война будет, будет она обязательно ядерная. И страны прибалтийские будут воронками – все, что от них останется. Они этого не понимают. Провокаторы в первую очередь – это американцы. Нечего делать американским самолетам у наших границ. Маховик запущен, альтернативы нет – только война.

Елена Рыковцева: Вячеслав думает, что воронки будут только и исключительно на территории стран Балтии.

Павел Фельгенгауэр: Понятно, что в случае, как по последнему сценарию учений внезапных, которые симулировали сначала переход к общеевропейской войне, сначала в Баренцевом море, потом в Балтийском море, потом в Черном море, наши наносят удар по Босфору, сбивают американский стратегический беспилотник, потом это переходит на Дальний Восток. Естественно, что воевать на этих фронтах можно только с Америкой и ее союзниками. То есть это была проверка подготовки возможности ведения не только большой региональной, но и глобальной войны, причем ядерной, поскольку в этих учения принимали участие все три компонента стратегических ядерных сил – наземная, морская и воздушная компонента. Да, конечно, в случае такого конфликта Россия будет уничтожена полностью – это можно гарантировать, Россия будет уничтожена, ни России, ни русских, только те, которые в Австралии, может быть выживут. Это конец России. С Прибалтикой не совсем понятно, поскольку целей для ядерных ударов там особенно нет. Поэтому как раз они может скорее выживут, а Россия будет стерта с лица земли. Это называется гарантированное взаимное уничтожение. Очень странно, что сейчас в России многие считают, что ядерная война будет односторонняя, то есть Россия будет вести ядерную войну, а ответа никакого не получит. Ответ она получит, причем значительно более серьезный, чем она нанесет. Потому что время для усиления ядерной компоненты, и не ядерной тоже, будет, конфликт никогда не начнется неожиданно. Так что России достанется больше значительно, чем кому бы то ни было в мире. Только сумасшедшие совершенно люди, не думающие ни о себе, ни о своих семьях, ни о своей стране, могут всерьез рассуждать о ядерной войне.

Это не первый раз с начала холодной войны, появления ядерного оружия, когда мир подползает опять к грани войны. Есть еще такая тактика очень известная, очень эффективная, называется балансировать на грани ядерной войны. Этот термин придумал Даллес еще в 1950-е годы, когда он был госсекретарем. Это значит, что ты угрожаешь другой стране, что чуть что, ты применишь ядерное оружие. Другая сторона этого не хочет, потому что это взаимное уничтожение, и идет на какие-то уступки. Мастером такой тактики был большой друг Владимира Путина Генри Киссинджер, который в 1973 году во время кризиса на Ближнем Востоке довольно здорово наших объегоривал. Он приехал в Москву в самый острый момент кризиса, на даче два дня вел переговоры с советским руководством и им объяснял, что Никсон, его шеф, во-первых, сумасшедший антикоммунист, а во-вторых, каждый день напивается виски, причем и то, и другое было правдой. Он схватится и кнопку нажмет, мы его просто остановить не сможем. Вы должны пойти на уступки. Наши пошли на уступки и потеряли довольно серьезно позиции на Ближнем Востоке. Тогда этим занимался больше Запад, который имел ядерное оружие, но был слабее Советского Союза в конвенциональном смысле, сейчас наши слабее – это все признают военные, значит, мы больше занимаемся ядерным шантажом. Не собираются воевать ядерную войну, но хотят использовать ядерный шантаж и наличие ядерного оружия. Тут вся проблема в том, что если ты балансируешь на грани войны ядерной, можно поскользнуться. Правда, пока этого не случилось ни разу за ядерную эпоху, но вероятность этого существует.

Елена Рыковцева: Пока вы видите ситуацию так, что они всерьез ничего подобного не планируют? Как вы прогнозируете общение Путина с народом на прямой линии в четверг, будет ли он как-то настраивать население России, готовить его к тому, что все возможно или он эту тему агрессивную снимет с повестки?

Павел Фельгенгауэр: Это нацелено в основном за границу, а не на наш народ. Когда проходили маневры, о которых я много говорил, их очень широко освещали, пригласили больше ста военных атташе. Показали диаграммы, начальник ГОУ генерал Каргаполов провел брифинг. После этого проводились такие же маневры внутренних войск, их практически не освещали, потому что внутренние войска должны в такой ситуации возможной войны с Западом обеспечивать стабильность внутри, действовать против «пятой колонны», не допустить Майдана. Об этом сообщать особенно не надо, потому что это не элемент сдерживания, не элемент ядерного шантажа.

Елена Рыковцева: И не элемент рекламы.

Павел Фельгенгауэр: Единственное, что он может воспользоваться этой трибуной и опять попробовать Запад подавить условной ядерной угрозой.

Елена Рыковцева: Что он сейчас хочет в военном смысле, чего он хочет сейчас добиться по отношению к Западу?

Павел Фельгенгауэр: Не допустить того, чтобы Украина ушла в НАТО, что в Украине должна быть смена режима. Кроме того исследования показывают, что если сейчас сдать по Украине, выполнять Минск-2, уменьшить уровень конфронтации, то эта мобилизация, которая есть, военная мобилизация, патриотическая значительной части общества исчезнет и начнутся проблемы, потому что экономическая ситуация плохая. Значит нужно поддерживать конфронтацию с Западом хотя бы два года, пока цена на нефть не пойдет вверх.

Елена Рыковцева: То есть на самом деле страны Балтии Владимира Путина сейчас не так интересуют во всей этой истории, как им самим кажется, его интересует исключительно ситуация с Украиной.

Павел Фельгенгауэр: У нас руки так заняты на Украине, я не думаю, что у нас сейчас для этого есть возможности. Но столкновение самолетов может привести к неуправляемой конфронтации неожиданной, и это очень опасно.

Елена Рыковцева: И все-таки наказывать за такие вещи, не заниматься пропагандой.

Павел Фельгенгауэр: Да.

Источник: http://www.svoboda.org/content/transcript/26953031.html

Военный эксперт Павел Фельгенгауэр — о готовности российской армии и угрозе Третьей мировой войныВоенный эксперт Павел Фельгенгауэр — о готовности российской армии и угрозе Третьей мировой войны

The Village узнал, чем грозят России события на Украине, как выглядит российский Skynet и сколько в российской армии «вежливых людей».
В рубрике «Что нового» The Village встречается с людьми, которые лучше других знают, какие изменения происходят в разных областях городской жизни: в образовании, медицине, криминальной жизни, этикете или человеческих отношениях.

The Village узнал у независимого военного эксперта и обозревателя «Новой газеты» Павла Фельгенгауэра, с какими проблемами и трудностями сталкиваются вооружённые силы России, почему главная угроза стране сосредоточена в Средней Азии и зачем российские политики регулярно угрожают уничтожить США.

О модернизации вооружённых сил

— Прошлой весной мы все увидели «вежливых людей» — оказалось, что российские вооружённые силы, от которых не ждёшь ничего хорошего, внезапно могут выглядеть современными и эффективными. Так ли это на самом деле?

— Не надо путать вооружение, экипировку и дисциплину. Вежливые, выполняющие приказы солдаты могут быть вооружены луками и дубинами.
В то же время вооружённые современным оружием силы могут быть и ордой. Это не связанные напрямую вещи.

Да, в России есть хорошо подготовленные части. Определённый уровень дисциплины в наших вооружённых силах поддерживался всегда — нельзя сказать, что они когда-либо превращались в толпу мародёрствующих бандитов (хотя и такое в истории тоже бывало). При этом вооружённые силы в целом остаются отсталыми и не готовыми к современной войне. Принята программа перевооружения до 2020 года, из чего следует, что нынешние вооружённые силы — несовременные. Были серьёзные попытки их модернизировать, но больших успехов пока достичь не удалось, что показывают боевые действия в Донбассе, где воюют так, как и 50 лет назад.

Это не значит, что так воевать нельзя, — можно, тем более если твой противник точно такой же. А вот с современными вооружёнными силами Запада лучше не сталкиваться на поле боя, иначе останутся рожки да ножки.

— Каков процент модернизированных частей в российских вооружённых силах, сколько в них «вежливых людей»?

— «Вежливые люди» — это всего лишь спецназ, который занял симферопольский аэропорт. Они дисциплинированны и достаточно хорошо подготовлены. Да, они разительно отличались от казаков и разбойников в разномастном камуфляже: раньше, в ходе чеченских войн, наш спецназ выглядел иначе, потому что люди покупали себе экипировку и форму сами. В Крыму все были одеты в однотипную «цифру» (тип камуфляжа. — Прим. ред.), и поэтому сразу было ясно, кто они и откуда. Но вооружение и экипировка у солдат всё равно не соответствовали современному уровню. У них не то оружие, не та броня, не те средства связи.

Ничего принципиально не изменилось. У нас не делают современного стрелкового вооружения, у нас не делают нормальных патронов, не делают артиллерийских снарядов уже давно — стреляют старыми. Нет нормальной массовой снайперской винтовки, да и снайперов нет. Есть горсть спецов в ФСБ — у них иностранное оружие и пули. Что-то удалось купить за рубежом, но частично и в очень небольшом количестве.
Танки наши — дрянь, это все знают, и поэтому создаются принципиально новые танки — платформа «Армата». Советское танкостроение зашло в тупик, признавать это трудно по многим причинам, но все это прекрасно поняли. Наши танки охотно покупают только те страны, где проблем с рождаемостью нет.
В Донбассе с той и с другой стороны воюет наша техника и горит, как свечка.

Наша авиация не может эффективно поддерживать пехотные части — во всяком случае, ночью и в плохую погоду. У нас проблемы с современными самолётными двигателями, нарастающее отставание. С авиационной электроникой проблемы, мы так и не сделали хорошего современного радара. Радары создают в разных странах, но комплектующие производят в одном месте — в США. Например, есть деталь для активной фазированной антенной решётки, её делают только американцы Raytheon. Мы это покупали, но больше не получится. А со своим изготовлением не выходит.

Вы слышали про GPS-прицеливание? Управление огнём артиллерии идёт с помощью компьютера по GPS-координатам цели, которые отследил беспилотник в небе. Мне доводилось это видеть лично на ливанской границе во время войны 2006 года, когда израильская батарея била по южному Ливану. Таким способом удаётся вести высокоточный огонь обычными дешёвыми снарядами. Но в России такого нет, и мы так не умеем. А ещё мы не можем использовать GPS и поэтому вбухали очень много денег в ГЛОНАСС. В общем, проблемы серьёзные.

Хотя мы запустили отвёрточное производство беспилотников «Форпост» по израильской лицензии, фактически это IAI Searcher двадцатилетней давности.
С их помощью мы можем хоть как-то координировать огонь систем залпового огня. Это позволило разгромить в конце августа 2014 года южную группировку украинских войск под Иловайском и Саур-Могилой. Но вообще-то, эти беспилотники есть в миллионе стран, и они уже были у Грузии во время войны 2008 года. То есть на самом деле у нас вооружённые силы на уровне Пакистана. Конечно, у них есть ядерное оружие, ракеты, подводные лодки. Правда, сколько из них реально годятся в случае ядерной войны, никто толком не знает, но и проверять специально не будет.
Все серьёзные модернизации в русской истории опирались на западные технологии, доступ к которым теперь будет затруднён. Непонятно, удастся ли чего-то всерьёз достичь. В военной сфере и так всё время цены растут, а сейчас начнётся сильная инфляция. За те же деньги удастся купить в пять раз меньше запланированного, а некоторые вещи вообще не удастся сделать. Каждый год Россия делала военных закупок в США на полтора-два миллиарда долларов. Это не только комплектующие, но и высокоточные станки. Весь мир переходит на 3D-печать деталей высокой точности и сложного профиля из порошковых металлов. А у нас до сих пор цифровые станки для обработки не научатся использовать, и всё доделывают дяди Васи с напильниками. Ну откуда же тогда появятся современные вооружённые силы? Они и не современные. Это видимость скорее.
Есть знаменитое высказывание Черчилля: «Россия не такая сильная, как ты боишься, и не такая слабая, как ты надеешься». Не так всё было плохо с вооружёнными силами раньше, не так всё хорошо теперь.

— А кто запустил процесс модернизации в российской армии — опальный Анатолий Сердюков или Сергей Шойгу?

— Вооружённые силы модернизировал бывший начальник Генерального штаба Николай Макаров. Сердюков не лез во все эти дела, но был согласен проводить реформы и давал возможность Макарову действовать радикально. После прихода Шойгу в 2012 году начался откат. Новых реформ нет; частично демонтируют то, что сделали. При Шойгу ситуация стала значительно хуже, чем была при Сердюкове.

При Сердюкове взялись за самое важное — за военное образование. Военное образование в России — вещь совершенно кошмарная. А когда у тебя из плохо образованных офицеров получаются плохо образованные генералы, происходит большая беда. Россия вообще очень провинциальная страна, находящаяся в стороне от мирового прогресса, а в вооружённых силах особенно. Российские военные были изолированы ещё с царских времён. Они откровенно не понимают, что такое современная война. Они знают, что есть новые технические штучки, гаджеты, но пропустили все революции в военном деле. Их до сих пор учат по Второй мировой войне, она до сих пор пример всему.
— Однако крымские события называли примером современной гибридной войны.

— Это выдумка, страшилка. Войны в Крыму не было, потому что никто не оказывал вооружённого сопротивления. Конечно, там были определённые логистические проблемы, но они были вполне решаемы, поскольку рядом находился флот. Операции по усилению охраны флота были подготовлены заранее, скрытно туда нагнали дополнительные силы, хотя там уже и была морская пехота. Когда тебе не сопротивляются, всегда проще.

— А возможно ли сейчас масштабное столкновение в духе 50-летней давности?

— Конечно, возможно. Просто обычно, когда происходит столкновение современной армии с несовременной, это выглядит как противостояние испанцев с индейцами. Или зулусов с копьями против англичан с пулемётами. Большие массы оказываются несостоятельными: во время вторжения в Ирак в 2003 году гигантская армия Саддама Хусейна оказалась совершенно ни к чему не пригодна. Да, несовременная армия может вести оборонительные бои мелкими группами, как неплохо делала «Хезболла» во время Второй ливанской войны. Но сидя в обороне невозможно победить. А когда по тебе, как в тире, лупят высокоточным оружием и попадают не по площади, а туда, куда надо, ты не можешь наступать. Это очень быстро деморализует. Это невозможно выдержать, люди просто бросают технику и бегут.

Об угрозах

— В декабре была опубликована новая военная доктрина России. О чём по ней можно судить?

— Военная доктрина — это документ непрямого действия. Когда в 1993 году писали либеральную конституцию, туда добавили норму о том, что в России должна быть военная доктрина и что это должен быть открытый документ. А раз она открытый документ, то её всерьёз никто не воспринимает, — к доктрине всегда относились наплевательски. Однажды я спросил одного из начальников Генерального штаба, как он использует эту доктрину. Он ответил, что никак не использует, потому что бумага слишком жёсткая.

Военная доктрина — это, по сути, большой пресс-релиз, отражение некоторых реальных вещей в кривом зеркале. Но в реальном планировании её не применяют. Есть документы прямого действия — это План обороны и План применения Вооружённых Сил. Раньше о них нельзя даже было упоминать, теперь можно. Но рассуждать о них бессмысленно, потому что они имеют высшую степень секретности — ОВ.

Рассуждать по военной доктрине о планах — это как рассуждать о России по конституции. У нас замечательная конституция, в ней много чего написано.
И что?
— А возможно ли столкновение с НАТО в нынешних условиях?

— Да, мы к этому готовимся, иначе для чего проводится программа перевооружения? На неё такие деньги бросили. Начальник Генерального штаба Валерий Герасимов открыто говорил, что наши вооружённые силы готовятся к мировой войне. Это практически неизбежно.

— А в какой срок?

— Я думаю, к 2025 году. Программа перевооружения была запущена с тем расчётом, что после 2020 года нужно быть готовым либо к мировой войне, либо к серии крупных региональных конфликтов — так называемых ресурсных войн.

Наша политика строится на том, что сработает Malthusian trap — Мальтузианская ловушка. Будет страшный мировой кризис, нехватка ресурсов, и поэтому роль России будет возрастать, но вместе с ней будут возрастать и риски. Весь мир может на нас напасть, чтобы отнять естественные ресурсы на нашей большой территории и в Арктике. А мы постараемся как-то отразить это нападение со всех сторон.

Основной противник — конечно, США. В меньшей степени — Китай. Должен быть построен периметр обороны, в который входит Украина. Потеря Украины — это прорыв периметра, мы оказываемся абсолютно безоружны перед лицом смертельной угрозы. Поэтому Украину надо удержать любыми силами.

Главная проблема, с которой сейчас соглашаются все военные, — это то, что события на Украине начались очень не вовремя, мы не успели перевооружиться. Лучше бы это случилось в 2018–2020 годах.

— Как НАТО реагирует на это?

— Сейчас в нас видят вполне очевидную угрозу. Пару недель назад было заседание министров обороны, и они приняли программу: будут готовиться к войне с Россией. Проголосовали все страны, включая Венгрию и Грецию. Есть серьёзные конкретные меры. Прибалтика кажется НАТО самым опасным направлением, поэтому создаётся европейский корпус быстрого реагирования со штабом в Польше.
Пока европейцы готовы выставить 30 тысяч солдат, и эти части будут рассеяны по национальным государствам, но штаб будет постоянным. Ещё создадут шесть дополнительных штабов вдоль восточного края НАТО, для того чтобы координировать прибывающие подкрепления с местными силами. На пике операции в Афганистане было 140 тысяч солдат, здесь вместе с американцами может быть столько же.
Для сбора сил нужен месяц-полтора. Речь идёт о повышении боеготовности: время считалось мирным, боеготовность была низкой, теперь наоборот. Война — это сложная логистическая и технологическая проблема, а вооружённые силы отличаются от вызова такси через приложение. Заказал, и оно через пять минут приехало — с ними так не работает. Речь идёт о сутках, днях, неделях и месяцах. Выдвижение больших масс людей требует больших усилий и подготовки. Подвести вооружённые силы к высокой степени боевой готовности — это очень дорого, а долго держать на ней тоже нельзя.

— Если российская армия и части НАТО столкнутся, будет ли это похоже на противостояние индейцев испанцам?

— Да. В разных странах разный уровень вооружений и подготовки, но действовать вместе они более-менее обучены. В этом и есть суть НАТО — обучить всех одному командному языку, стандартизировать калибры и оборудование. Конечно, европейские силы послабее американских, но действовать с ними вместе они могут. В случае конфликта в Прибалтике к НАТО присоединятся и нейтральные шведы с финнами.

Конечно, американцы превосходят наши силы в конвенциональном смысле. Без применения ядерного оружия шансов никаких нет.

— А возможен ли конфликт с Китаем? Миллион китайских солдат на границе с Амуром — это всего лишь пугалка?

— Не похоже, чтобы китайцы к такому готовились. Все основные их проработки сделаны на случай конфронтации с США в случае захвата Тайваня. С нами им воевать нет никакого смысла. В советское время на Дальнем Востоке была настоящая система обороны и много войск, а сейчас их там почти нет. Китайскую угрозу никто не отменял, но она выглядит маловероятно.
— ИГИЛ угрожает России?

— В Средней Азии потенциально неустойчивая ситуация, особенно в Узбекистане. Непонятно, что будет, когда умрёт президент Ислам Каримов, у которого нет наследников. Бедное, чудовищно задавленное население, значительная часть которого — мусульмане. В советское время ислам довольно здорово везде подавили, но в Ферганской долине он остался. Существует Исламское движение Узбекистана (ИДУ) — боевики-салафиты, абсолютный хардкор. Их базы располагались в Афганистане, но в 2001 году пришли американцы и выбили их в Вазиристан, и всё это время они там действовали. Летом 2014 года было нападение на аэропорт Карачи — это как раз ИДУ.

Они хорошо подготовленные, упёртые исламские боевики, прошедшие удары американских беспилотников. ИДУ даже признали халифа Исламского государства, а он назначил их руководителя своим эмиром по Средней Азии. То есть ИДУ — это, по сути, отделение ИГИЛ. Пока, правда, ИГИЛ оттягивает людей со всех концов мира в свой конфликт на Ближнем Востоке, но я не думаю, что ИДУ в него вступит. Разбираться в Афганистане они тоже не станут, оставят его пуштунам, а вот войти в Узбекистан, если там начнётся дестабилизация, они готовы. В Узбекистане может произойти исламская революция, как в Египте. Но Узбекистан отличается от Египта тем, что там нет египетской армии, — она большая и серьёзная сила. А узбекская армия не большая и не серьёзная. Прихлопнуть исламистов она не сможет.

Дестабилизация в Средней Азии — это самая реальная и существенная из угроз. Это десятки миллионов беженцев, потеря Байконура и стратегических объектов вроде полигона «Сары-Шаган» и объекта «Окно» на Пяндже, утрата которых невосполнима. Это прекращение пилотируемой космонавтики. Мы перестанем быть космической державой. Если падёт Узбекистан, а мы будем завязаны на Украине, то нас ждут большие проблемы с войной на два фронта.

— Недавно в Нью-Йорке задержали трёх российских шпионов. Что это говорит о работе российской разведки?

— Ничего необычного. Такое время от времени происходит, но когда был период дружбы с Западом, и мы и они решали такие вопросы негласно. Сейчас весь сор идёт на публику.

О новой Холодной войне

— А что с российским ядерным оружием? В прошлом году на Фрунзенской набережной в Москве открылся новый Национальный центр управления обороной государства. Наши политики регулярно угрожают стереть США с лица земли. И в то же время недавно стало известно, что упал последний спутник системы обнаружения стартов баллистических ракет.

— Ядерные силы у нас вроде бы есть, но никто не будет проверять, насколько они проржавели. Бывали случаи, когда ракеты просто отказывали.
В СПРН — систему предупреждения ракетного нападения — в последнее время вложили большие деньги, чтобы привести в чувство. Поменяли всю компьютерную сеть: её нельзя было модернизировать по кусочкам, только создать заново. Система создавалась в 1970-е на основе советских копий IBM-ских мейнфреймов, полностью вступила в рабочий режим в 1980-е. Ввод производился на перфокартах, и было заранее заготовлено десять сценариев ядерной войны. Действительно очень старая система — конечно, это надо было менять, и поэтому запустили нашу Skynet. Всё секретно; неизвестно, как долго её готовили. Использовались, скорее всего, иностранные компоненты. Посмотрим, насколько хорошо всё это будет работать, — замена чревата сбоями и ошибками.
То, что у нас больше нет спутникового эшелона, означает, что сокращается время на принятие решения об эвакуации. У американцев есть 45–50 минут на принятие решения об эвакуации высшего руководства. Они садятся на вертолёты и потом используют летающий командный пункт. У нас тоже для эвакуации вертолёты, но в Москве проблемы с «воздушками»: везде между высокими домами натянуто оптоволокно. На Фрунзенской набережной сделали площадку на воде, где нет мешающих полёту проводов.

Летом должны запустить один спутник на замену. Если его потеряют, то новый сделать будет очень сложно, потому что всё создавалось на иностранных комплектующих. В последнее время все серьёзные спутники делались на французских платформах. 90 % комплектующих — иностранные.
— Дмитрий Рогозин прямо говорил, что США могут уничтожить до 90 % нашего ядерного потенциала всего за пару часов. Так ли это?

— США пока не прорабатывали Россию как врага, хотя теперь они нас рассматривают в этом качестве с большой радостью. Американским военным и ВПК выгодно иметь в качестве врага Россию вместо ИГИЛа. Зачем против ИГИЛа ядерные подводные лодки? Россия как враг также намного лучше Китая: у него ядерная триада слабее нашей. Те генералы, которые сейчас возглавляют американские вооружённые силы, начинали служить ещё в Холодную войну. Им всё понятно и привычно.

В угрозах начала ядерной войны нет ничего нового. Это тактика времён Холодной войны, у всего этого есть устоявшиеся термины, о которых просто забыли. Это brinkmanship — «балансирование на грани войны». Термин придумал ещё Джон Фостер Даллес, который в 1950-е годы был госсекретарём при Эйзенхауэре. Одна сторона угрожает ядерной войной, и поскольку это MAD (mutual assured destruction — взаимное гарантированное уничтожение), другая сторона уступит, чтобы отступить от грани конфликта.

Мастером этой политики был большой друг Путина госсекретарь Генри Киссинджер, который очень здорово с помощью этого балансирования объегорил наших во время «войны Судного дня» на Ближнем Востоке в 1973 году. Он несколько дней объяснял советскому руководству, что его шеф Ричард Никсон — сумасшедший антикоммунист, постоянно напивается виски (что, в общем, правда) и готов нажать ядерную кнопку. Это действовало: мы отступили и значительно потеряли своё влияние на Ближнем Востоке.
Во время Холодной войны этим приёмом активно пользовался Запад, потому что в конвенциональном смысле они были слабее Варшавского договора, а в ядерном — превосходили. Сейчас всё наоборот. В конвенциональном смысле Россия намного слабее — и качественно, и количественно. Поэтому у нас остаётся лишь ядерное сдерживание. Применять ядерное оружие нельзя, иначе от России останется просто пепелище, и поэтому мы будем угрожать его применением, побуждая Запад делать уступки и идти на компромиссы, чтобы избежать худшего.
Это проверенная временем тактика — так же, как и proxy-войны. То, что сейчас в Донбассе, — это proxy-война, как Вьетнам, Афганистан и ближневосточный конфликт. Вернулась Холодная война, вернулась и тактика Холодной войны. Тем более что есть люди, которые начинали службу в 1970-е и всё это прекрасно помнят. Как Путин.

— А что будет дальше на Украине?

— Будет неустойчивое перемирие, а потом снова обострение поздней весной или ранним летом. Сейчас нужна оперативная пауза всем сторонам. Время зимней кампании заканчивается, потом начнётся время летней кампании. Цель России понятна — восстановление контроля над Украиной. Интересует Россию не Дебальцево, а Киев. И пока цель не достигнута, конфликт будет продолжаться. Proxy-войны могут длиться и десятилетиями. Никто не позволит Украине быть западным союзником, чтобы американские и немецкие танки и ракеты стояли под Полтавой.

Зарубежных миротворцев в Донбассе не будет, это ясно давно, а российских нынешний украинский режим туда не пустит. К тому же они ничем принципиально не отличаются от наблюдателей ОБСЕ, у них есть мандат только на самозащиту, да и то они предпочитают сдаваться, так надёжнее: скорее всего, выживешь. Наши миротворцы воевали в 2008 году, но в принципе, миротворцы не воюют, а патрулируют демилитаризованную зону. Они не принуждают к миру, а только наблюдают.

— Как события на Украине повлияют на российский призыв?

— Кризис 2008 года позволил решить проблему с комплектованием вооружённых сил США, а наши военные сейчас выражают надежду, что из-за безработицы будет легче нанимать контрактников. Люди, отчаявшиеся из-за кризиса, пойдут записываться на войну. Так это будет или нет — я не знаю, тем более что у нас так и не создана нормальная система рекрутирования и даже не до конца понимают, что это такое. Поэтому с контрактом у нас большие проблемы и большая текучесть. Поэтому да, пока на Украине не обойтись без срочников, которых переписывают как контрактников задним числом. Продолжительность службы сейчас увеличивать не будут, хотя трудно сказать, что будет уже к следующей осени. Всё зависит от обстановки.

— В общем, мира не будет?

— Пока нет. Мирное разрешение конфликта пока не просматривается.
Источник: http://www.the-village.ru/village/city/city-news/176731-armyThe Village узнал, чем грозят России события на Украине, как выглядит российский Skynet и сколько в российской армии «вежливых людей».
В рубрике «Что нового» The Village встречается с людьми, которые лучше других знают, какие изменения происходят в разных областях городской жизни: в образовании, медицине, криминальной жизни, этикете или человеческих отношениях.

The Village узнал у независимого военного эксперта и обозревателя «Новой газеты» Павла Фельгенгауэра, с какими проблемами и трудностями сталкиваются вооружённые силы России, почему главная угроза стране сосредоточена в Средней Азии и зачем российские политики регулярно угрожают уничтожить США.

О модернизации вооружённых сил

— Прошлой весной мы все увидели «вежливых людей» — оказалось, что российские вооружённые силы, от которых не ждёшь ничего хорошего, внезапно могут выглядеть современными и эффективными. Так ли это на самом деле?

— Не надо путать вооружение, экипировку и дисциплину. Вежливые, выполняющие приказы солдаты могут быть вооружены луками и дубинами.
В то же время вооружённые современным оружием силы могут быть и ордой. Это не связанные напрямую вещи.

Да, в России есть хорошо подготовленные части. Определённый уровень дисциплины в наших вооружённых силах поддерживался всегда — нельзя сказать, что они когда-либо превращались в толпу мародёрствующих бандитов (хотя и такое в истории тоже бывало). При этом вооружённые силы в целом остаются отсталыми и не готовыми к современной войне. Принята программа перевооружения до 2020 года, из чего следует, что нынешние вооружённые силы — несовременные. Были серьёзные попытки их модернизировать, но больших успехов пока достичь не удалось, что показывают боевые действия в Донбассе, где воюют так, как и 50 лет назад.

Это не значит, что так воевать нельзя, — можно, тем более если твой противник точно такой же. А вот с современными вооружёнными силами Запада лучше не сталкиваться на поле боя, иначе останутся рожки да ножки.

— Каков процент модернизированных частей в российских вооружённых силах, сколько в них «вежливых людей»?

— «Вежливые люди» — это всего лишь спецназ, который занял симферопольский аэропорт. Они дисциплинированны и достаточно хорошо подготовлены. Да, они разительно отличались от казаков и разбойников в разномастном камуфляже: раньше, в ходе чеченских войн, наш спецназ выглядел иначе, потому что люди покупали себе экипировку и форму сами. В Крыму все были одеты в однотипную «цифру» (тип камуфляжа. — Прим. ред.), и поэтому сразу было ясно, кто они и откуда. Но вооружение и экипировка у солдат всё равно не соответствовали современному уровню. У них не то оружие, не та броня, не те средства связи.

Ничего принципиально не изменилось. У нас не делают современного стрелкового вооружения, у нас не делают нормальных патронов, не делают артиллерийских снарядов уже давно — стреляют старыми. Нет нормальной массовой снайперской винтовки, да и снайперов нет. Есть горсть спецов в ФСБ — у них иностранное оружие и пули. Что-то удалось купить за рубежом, но частично и в очень небольшом количестве.
Танки наши — дрянь, это все знают, и поэтому создаются принципиально новые танки — платформа «Армата». Советское танкостроение зашло в тупик, признавать это трудно по многим причинам, но все это прекрасно поняли. Наши танки охотно покупают только те страны, где проблем с рождаемостью нет.
В Донбассе с той и с другой стороны воюет наша техника и горит, как свечка.

Наша авиация не может эффективно поддерживать пехотные части — во всяком случае, ночью и в плохую погоду. У нас проблемы с современными самолётными двигателями, нарастающее отставание. С авиационной электроникой проблемы, мы так и не сделали хорошего современного радара. Радары создают в разных странах, но комплектующие производят в одном месте — в США. Например, есть деталь для активной фазированной антенной решётки, её делают только американцы Raytheon. Мы это покупали, но больше не получится. А со своим изготовлением не выходит.

Вы слышали про GPS-прицеливание? Управление огнём артиллерии идёт с помощью компьютера по GPS-координатам цели, которые отследил беспилотник в небе. Мне доводилось это видеть лично на ливанской границе во время войны 2006 года, когда израильская батарея била по южному Ливану. Таким способом удаётся вести высокоточный огонь обычными дешёвыми снарядами. Но в России такого нет, и мы так не умеем. А ещё мы не можем использовать GPS и поэтому вбухали очень много денег в ГЛОНАСС. В общем, проблемы серьёзные.

Хотя мы запустили отвёрточное производство беспилотников «Форпост» по израильской лицензии, фактически это IAI Searcher двадцатилетней давности.
С их помощью мы можем хоть как-то координировать огонь систем залпового огня. Это позволило разгромить в конце августа 2014 года южную группировку украинских войск под Иловайском и Саур-Могилой. Но вообще-то, эти беспилотники есть в миллионе стран, и они уже были у Грузии во время войны 2008 года. То есть на самом деле у нас вооружённые силы на уровне Пакистана. Конечно, у них есть ядерное оружие, ракеты, подводные лодки. Правда, сколько из них реально годятся в случае ядерной войны, никто толком не знает, но и проверять специально не будет.
Все серьёзные модернизации в русской истории опирались на западные технологии, доступ к которым теперь будет затруднён. Непонятно, удастся ли чего-то всерьёз достичь. В военной сфере и так всё время цены растут, а сейчас начнётся сильная инфляция. За те же деньги удастся купить в пять раз меньше запланированного, а некоторые вещи вообще не удастся сделать. Каждый год Россия делала военных закупок в США на полтора-два миллиарда долларов. Это не только комплектующие, но и высокоточные станки. Весь мир переходит на 3D-печать деталей высокой точности и сложного профиля из порошковых металлов. А у нас до сих пор цифровые станки для обработки не научатся использовать, и всё доделывают дяди Васи с напильниками. Ну откуда же тогда появятся современные вооружённые силы? Они и не современные. Это видимость скорее.
Есть знаменитое высказывание Черчилля: «Россия не такая сильная, как ты боишься, и не такая слабая, как ты надеешься». Не так всё было плохо с вооружёнными силами раньше, не так всё хорошо теперь.

— А кто запустил процесс модернизации в российской армии — опальный Анатолий Сердюков или Сергей Шойгу?

— Вооружённые силы модернизировал бывший начальник Генерального штаба Николай Макаров. Сердюков не лез во все эти дела, но был согласен проводить реформы и давал возможность Макарову действовать радикально. После прихода Шойгу в 2012 году начался откат. Новых реформ нет; частично демонтируют то, что сделали. При Шойгу ситуация стала значительно хуже, чем была при Сердюкове.

При Сердюкове взялись за самое важное — за военное образование. Военное образование в России — вещь совершенно кошмарная. А когда у тебя из плохо образованных офицеров получаются плохо образованные генералы, происходит большая беда. Россия вообще очень провинциальная страна, находящаяся в стороне от мирового прогресса, а в вооружённых силах особенно. Российские военные были изолированы ещё с царских времён. Они откровенно не понимают, что такое современная война. Они знают, что есть новые технические штучки, гаджеты, но пропустили все революции в военном деле. Их до сих пор учат по Второй мировой войне, она до сих пор пример всему.
— Однако крымские события называли примером современной гибридной войны.

— Это выдумка, страшилка. Войны в Крыму не было, потому что никто не оказывал вооружённого сопротивления. Конечно, там были определённые логистические проблемы, но они были вполне решаемы, поскольку рядом находился флот. Операции по усилению охраны флота были подготовлены заранее, скрытно туда нагнали дополнительные силы, хотя там уже и была морская пехота. Когда тебе не сопротивляются, всегда проще.

— А возможно ли сейчас масштабное столкновение в духе 50-летней давности?

— Конечно, возможно. Просто обычно, когда происходит столкновение современной армии с несовременной, это выглядит как противостояние испанцев с индейцами. Или зулусов с копьями против англичан с пулемётами. Большие массы оказываются несостоятельными: во время вторжения в Ирак в 2003 году гигантская армия Саддама Хусейна оказалась совершенно ни к чему не пригодна. Да, несовременная армия может вести оборонительные бои мелкими группами, как неплохо делала «Хезболла» во время Второй ливанской войны. Но сидя в обороне невозможно победить. А когда по тебе, как в тире, лупят высокоточным оружием и попадают не по площади, а туда, куда надо, ты не можешь наступать. Это очень быстро деморализует. Это невозможно выдержать, люди просто бросают технику и бегут.

Об угрозах

— В декабре была опубликована новая военная доктрина России. О чём по ней можно судить?

— Военная доктрина — это документ непрямого действия. Когда в 1993 году писали либеральную конституцию, туда добавили норму о том, что в России должна быть военная доктрина и что это должен быть открытый документ. А раз она открытый документ, то её всерьёз никто не воспринимает, — к доктрине всегда относились наплевательски. Однажды я спросил одного из начальников Генерального штаба, как он использует эту доктрину. Он ответил, что никак не использует, потому что бумага слишком жёсткая.

Военная доктрина — это, по сути, большой пресс-релиз, отражение некоторых реальных вещей в кривом зеркале. Но в реальном планировании её не применяют. Есть документы прямого действия — это План обороны и План применения Вооружённых Сил. Раньше о них нельзя даже было упоминать, теперь можно. Но рассуждать о них бессмысленно, потому что они имеют высшую степень секретности — ОВ.

Рассуждать по военной доктрине о планах — это как рассуждать о России по конституции. У нас замечательная конституция, в ней много чего написано.
И что?
— А возможно ли столкновение с НАТО в нынешних условиях?

— Да, мы к этому готовимся, иначе для чего проводится программа перевооружения? На неё такие деньги бросили. Начальник Генерального штаба Валерий Герасимов открыто говорил, что наши вооружённые силы готовятся к мировой войне. Это практически неизбежно.

— А в какой срок?

— Я думаю, к 2025 году. Программа перевооружения была запущена с тем расчётом, что после 2020 года нужно быть готовым либо к мировой войне, либо к серии крупных региональных конфликтов — так называемых ресурсных войн.

Наша политика строится на том, что сработает Malthusian trap — Мальтузианская ловушка. Будет страшный мировой кризис, нехватка ресурсов, и поэтому роль России будет возрастать, но вместе с ней будут возрастать и риски. Весь мир может на нас напасть, чтобы отнять естественные ресурсы на нашей большой территории и в Арктике. А мы постараемся как-то отразить это нападение со всех сторон.

Основной противник — конечно, США. В меньшей степени — Китай. Должен быть построен периметр обороны, в который входит Украина. Потеря Украины — это прорыв периметра, мы оказываемся абсолютно безоружны перед лицом смертельной угрозы. Поэтому Украину надо удержать любыми силами.

Главная проблема, с которой сейчас соглашаются все военные, — это то, что события на Украине начались очень не вовремя, мы не успели перевооружиться. Лучше бы это случилось в 2018–2020 годах.

— Как НАТО реагирует на это?

— Сейчас в нас видят вполне очевидную угрозу. Пару недель назад было заседание министров обороны, и они приняли программу: будут готовиться к войне с Россией. Проголосовали все страны, включая Венгрию и Грецию. Есть серьёзные конкретные меры. Прибалтика кажется НАТО самым опасным направлением, поэтому создаётся европейский корпус быстрого реагирования со штабом в Польше.
Пока европейцы готовы выставить 30 тысяч солдат, и эти части будут рассеяны по национальным государствам, но штаб будет постоянным. Ещё создадут шесть дополнительных штабов вдоль восточного края НАТО, для того чтобы координировать прибывающие подкрепления с местными силами. На пике операции в Афганистане было 140 тысяч солдат, здесь вместе с американцами может быть столько же.
Для сбора сил нужен месяц-полтора. Речь идёт о повышении боеготовности: время считалось мирным, боеготовность была низкой, теперь наоборот. Война — это сложная логистическая и технологическая проблема, а вооружённые силы отличаются от вызова такси через приложение. Заказал, и оно через пять минут приехало — с ними так не работает. Речь идёт о сутках, днях, неделях и месяцах. Выдвижение больших масс людей требует больших усилий и подготовки. Подвести вооружённые силы к высокой степени боевой готовности — это очень дорого, а долго держать на ней тоже нельзя.

— Если российская армия и части НАТО столкнутся, будет ли это похоже на противостояние индейцев испанцам?

— Да. В разных странах разный уровень вооружений и подготовки, но действовать вместе они более-менее обучены. В этом и есть суть НАТО — обучить всех одному командному языку, стандартизировать калибры и оборудование. Конечно, европейские силы послабее американских, но действовать с ними вместе они могут. В случае конфликта в Прибалтике к НАТО присоединятся и нейтральные шведы с финнами.

Конечно, американцы превосходят наши силы в конвенциональном смысле. Без применения ядерного оружия шансов никаких нет.

— А возможен ли конфликт с Китаем? Миллион китайских солдат на границе с Амуром — это всего лишь пугалка?

— Не похоже, чтобы китайцы к такому готовились. Все основные их проработки сделаны на случай конфронтации с США в случае захвата Тайваня. С нами им воевать нет никакого смысла. В советское время на Дальнем Востоке была настоящая система обороны и много войск, а сейчас их там почти нет. Китайскую угрозу никто не отменял, но она выглядит маловероятно.
— ИГИЛ угрожает России?

— В Средней Азии потенциально неустойчивая ситуация, особенно в Узбекистане. Непонятно, что будет, когда умрёт президент Ислам Каримов, у которого нет наследников. Бедное, чудовищно задавленное население, значительная часть которого — мусульмане. В советское время ислам довольно здорово везде подавили, но в Ферганской долине он остался. Существует Исламское движение Узбекистана (ИДУ) — боевики-салафиты, абсолютный хардкор. Их базы располагались в Афганистане, но в 2001 году пришли американцы и выбили их в Вазиристан, и всё это время они там действовали. Летом 2014 года было нападение на аэропорт Карачи — это как раз ИДУ.

Они хорошо подготовленные, упёртые исламские боевики, прошедшие удары американских беспилотников. ИДУ даже признали халифа Исламского государства, а он назначил их руководителя своим эмиром по Средней Азии. То есть ИДУ — это, по сути, отделение ИГИЛ. Пока, правда, ИГИЛ оттягивает людей со всех концов мира в свой конфликт на Ближнем Востоке, но я не думаю, что ИДУ в него вступит. Разбираться в Афганистане они тоже не станут, оставят его пуштунам, а вот войти в Узбекистан, если там начнётся дестабилизация, они готовы. В Узбекистане может произойти исламская революция, как в Египте. Но Узбекистан отличается от Египта тем, что там нет египетской армии, — она большая и серьёзная сила. А узбекская армия не большая и не серьёзная. Прихлопнуть исламистов она не сможет.

Дестабилизация в Средней Азии — это самая реальная и существенная из угроз. Это десятки миллионов беженцев, потеря Байконура и стратегических объектов вроде полигона «Сары-Шаган» и объекта «Окно» на Пяндже, утрата которых невосполнима. Это прекращение пилотируемой космонавтики. Мы перестанем быть космической державой. Если падёт Узбекистан, а мы будем завязаны на Украине, то нас ждут большие проблемы с войной на два фронта.

— Недавно в Нью-Йорке задержали трёх российских шпионов. Что это говорит о работе российской разведки?

— Ничего необычного. Такое время от времени происходит, но когда был период дружбы с Западом, и мы и они решали такие вопросы негласно. Сейчас весь сор идёт на публику.

О новой Холодной войне

— А что с российским ядерным оружием? В прошлом году на Фрунзенской набережной в Москве открылся новый Национальный центр управления обороной государства. Наши политики регулярно угрожают стереть США с лица земли. И в то же время недавно стало известно, что упал последний спутник системы обнаружения стартов баллистических ракет.

— Ядерные силы у нас вроде бы есть, но никто не будет проверять, насколько они проржавели. Бывали случаи, когда ракеты просто отказывали.
В СПРН — систему предупреждения ракетного нападения — в последнее время вложили большие деньги, чтобы привести в чувство. Поменяли всю компьютерную сеть: её нельзя было модернизировать по кусочкам, только создать заново. Система создавалась в 1970-е на основе советских копий IBM-ских мейнфреймов, полностью вступила в рабочий режим в 1980-е. Ввод производился на перфокартах, и было заранее заготовлено десять сценариев ядерной войны. Действительно очень старая система — конечно, это надо было менять, и поэтому запустили нашу Skynet. Всё секретно; неизвестно, как долго её готовили. Использовались, скорее всего, иностранные компоненты. Посмотрим, насколько хорошо всё это будет работать, — замена чревата сбоями и ошибками.
То, что у нас больше нет спутникового эшелона, означает, что сокращается время на принятие решения об эвакуации. У американцев есть 45–50 минут на принятие решения об эвакуации высшего руководства. Они садятся на вертолёты и потом используют летающий командный пункт. У нас тоже для эвакуации вертолёты, но в Москве проблемы с «воздушками»: везде между высокими домами натянуто оптоволокно. На Фрунзенской набережной сделали площадку на воде, где нет мешающих полёту проводов.

Летом должны запустить один спутник на замену. Если его потеряют, то новый сделать будет очень сложно, потому что всё создавалось на иностранных комплектующих. В последнее время все серьёзные спутники делались на французских платформах. 90 % комплектующих — иностранные.
— Дмитрий Рогозин прямо говорил, что США могут уничтожить до 90 % нашего ядерного потенциала всего за пару часов. Так ли это?

— США пока не прорабатывали Россию как врага, хотя теперь они нас рассматривают в этом качестве с большой радостью. Американским военным и ВПК выгодно иметь в качестве врага Россию вместо ИГИЛа. Зачем против ИГИЛа ядерные подводные лодки? Россия как враг также намного лучше Китая: у него ядерная триада слабее нашей. Те генералы, которые сейчас возглавляют американские вооружённые силы, начинали служить ещё в Холодную войну. Им всё понятно и привычно.

В угрозах начала ядерной войны нет ничего нового. Это тактика времён Холодной войны, у всего этого есть устоявшиеся термины, о которых просто забыли. Это brinkmanship — «балансирование на грани войны». Термин придумал ещё Джон Фостер Даллес, который в 1950-е годы был госсекретарём при Эйзенхауэре. Одна сторона угрожает ядерной войной, и поскольку это MAD (mutual assured destruction — взаимное гарантированное уничтожение), другая сторона уступит, чтобы отступить от грани конфликта.

Мастером этой политики был большой друг Путина госсекретарь Генри Киссинджер, который очень здорово с помощью этого балансирования объегорил наших во время «войны Судного дня» на Ближнем Востоке в 1973 году. Он несколько дней объяснял советскому руководству, что его шеф Ричард Никсон — сумасшедший антикоммунист, постоянно напивается виски (что, в общем, правда) и готов нажать ядерную кнопку. Это действовало: мы отступили и значительно потеряли своё влияние на Ближнем Востоке.
Во время Холодной войны этим приёмом активно пользовался Запад, потому что в конвенциональном смысле они были слабее Варшавского договора, а в ядерном — превосходили. Сейчас всё наоборот. В конвенциональном смысле Россия намного слабее — и качественно, и количественно. Поэтому у нас остаётся лишь ядерное сдерживание. Применять ядерное оружие нельзя, иначе от России останется просто пепелище, и поэтому мы будем угрожать его применением, побуждая Запад делать уступки и идти на компромиссы, чтобы избежать худшего.
Это проверенная временем тактика — так же, как и proxy-войны. То, что сейчас в Донбассе, — это proxy-война, как Вьетнам, Афганистан и ближневосточный конфликт. Вернулась Холодная война, вернулась и тактика Холодной войны. Тем более что есть люди, которые начинали службу в 1970-е и всё это прекрасно помнят. Как Путин.

— А что будет дальше на Украине?

— Будет неустойчивое перемирие, а потом снова обострение поздней весной или ранним летом. Сейчас нужна оперативная пауза всем сторонам. Время зимней кампании заканчивается, потом начнётся время летней кампании. Цель России понятна — восстановление контроля над Украиной. Интересует Россию не Дебальцево, а Киев. И пока цель не достигнута, конфликт будет продолжаться. Proxy-войны могут длиться и десятилетиями. Никто не позволит Украине быть западным союзником, чтобы американские и немецкие танки и ракеты стояли под Полтавой.

Зарубежных миротворцев в Донбассе не будет, это ясно давно, а российских нынешний украинский режим туда не пустит. К тому же они ничем принципиально не отличаются от наблюдателей ОБСЕ, у них есть мандат только на самозащиту, да и то они предпочитают сдаваться, так надёжнее: скорее всего, выживешь. Наши миротворцы воевали в 2008 году, но в принципе, миротворцы не воюют, а патрулируют демилитаризованную зону. Они не принуждают к миру, а только наблюдают.

— Как события на Украине повлияют на российский призыв?

— Кризис 2008 года позволил решить проблему с комплектованием вооружённых сил США, а наши военные сейчас выражают надежду, что из-за безработицы будет легче нанимать контрактников. Люди, отчаявшиеся из-за кризиса, пойдут записываться на войну. Так это будет или нет — я не знаю, тем более что у нас так и не создана нормальная система рекрутирования и даже не до конца понимают, что это такое. Поэтому с контрактом у нас большие проблемы и большая текучесть. Поэтому да, пока на Украине не обойтись без срочников, которых переписывают как контрактников задним числом. Продолжительность службы сейчас увеличивать не будут, хотя трудно сказать, что будет уже к следующей осени. Всё зависит от обстановки.

— В общем, мира не будет?

— Пока нет. Мирное разрешение конфликта пока не просматривается.
Источник: http://www.the-village.ru/village/city/city-news/176731-army

А мы им доктрину пошлемА мы им доктрину пошлем

Павел Фельгенгауэр.
Это же надо было постараться заиметь во враги сразу и США, и НАТО, и Австралию с Украиной, и салафитов-экстремистов из ИГ. Точка зрения на этот счет российского Генштаба.
Ежегодная встреча начальника Генштаба с иностранными военными атташе, аккредитованными в Москве, обычно вполне унылое официозное мероприятие — дань традиции, вроде церемонии вручения верительных грамот. Но сейчас другие каналы связи с западными коллегами-военными закрываются: ни сам начальник Генштаба генерал Валерий Герасимов, ни его начальник, Сергей Шойгу, ни с кем впрямую встречаться, как раньше, не будут — всякое военное сотрудничество, встречи и конференции со странами НАТО отменены, введены личные санкции, закрыты визы и т.д.

А сказать коллегам (вероятным противникам) хочется многое: залпы «Града» и «Смерча» в Донбассе вместе с федеральным ТВ, конечно, убедительно доносят основное послание внешнему миру, но как-то недостаточно артикулированно. И вот Герасимов на днях подробно рассказал атташату, который должен потом переслать это по миру диппочтой, о коварных врагах, которые угрожают РФ отовсюду, о новом грозном русском оружии, которое скоро потоком польется в войска, о все более крепкой, слаженной и боеготовой, все лучше и лучше укомплектованной российской армии.

Понятно, что РФ, как прежде СССР, — сугубо мирная страна, никому не угрожает, никуда не вторгается, но и спуску никому не дает. Герасимов сослался на соцопросы: «86% россиян уверены, что российская армия защитит страну в случае возникновения военной угрозы». Зарубежные коллеги должны, очевидно, осознать, одуматься и умерить агрессивные происки, пока не поздно.

Герасимов объявил, что к 2021 году Россия полностью перевооружится, и для того «ежегодно планируется закупать до 100 самолетов, более 120 вертолетов, до 30 надводных кораблей и подводных лодок, до 600 единиц бронетанковой техники». Это все, не считая множества новых баллистических и крылатых ракет (с ядерными боеголовками). Обещанные темпы военного производства вполне сравнимы с временами холодной войны и гонки вооружений, которые теперь вновь, похоже, возвращаются. Правда, нет никаких гарантий, что западные санкции и нарастающий в стране финансово-экономический кризис позволят выполнить эту амбициозную госпрограмму перевооружения полностью и в срок. И денег не хватит, и без иностранных материалов (комплектующих) Россия разучилась производить сложное современное вооружение, а объявленное «импортозамещение» кажется малореальным.

Кроме того, средства гособоронзаказа нагло разворовывают. Владимир Путин в недавнем послании грозил приравнять хищение средств гособоронзаказа к финансированию терроризма и жаловался, что конечные цены сложных систем вооружений вырастают по ходу производства «до 11 раз». Без иностранных закупок, при «импортозамещении», под которое можно дополнительно бесконтрольно списывать и пилить, наши военные вряд ли получат много хорошего.

США и НАТО коварно пытаются всяко ослабить Россию «во всех жизненно важных сферах», уверен Герасимов, а также «наращивают военное присутствие у наших границ». По словам генерала, Россия пытается примирить враждующих украинцев, и, конечно же, никогда ни снаряда, ни пушки, ни танка, ни солдата через границу не посылала. А Запад из нас облыжно «формирует образ откровенного агрессора против Украины». Обстановка в мире нестабильна, утверждает Герасимов, «США и НАТО рассматривают Россию в качестве одного из главных геополитических соперников и открыто призывают к подготовке своих военнослужащих в скором времени «иметь дело» с боеготовыми российскими вооруженными силами».

Кроме того, есть враждебное «Исламское государство» (ИГ) в Ираке и Сирии, у которого, по данным ГРУ Генштаба, «до 70 тысяч бойцов». Герасимов обвинил Вашингтон в том, что тот сначала сам вскормил ИГ, а теперь его же бомбит и грозит «наземной операцией», причем генералу не нравится ни то, ни другое, ни третье. Западные военные контингенты уходят из Афганистана и там, опасается Герасимов, кроме местных террористов могут появиться бойцы ИГ и дестабилизировать весь регион. ИГ — самая богатая в мире террористическая организация с годовым доходом до миллиарда долларов. При поддержке ИГ в Средней Азии, в первую очередь в Узбекистане, может вправду начаться какая-нибудь «исламская революция» с потенциально чудовищными последствиями для региона и для России.

Вообще, это же надо было постараться заиметь во враги сразу и США, и НАТО, и Австралию с Украиной, и салафитов-экстремистов из ИГ! Понятно, Генштабу это все здорово — чем больше врагов, тем лучше, тем больше можно урвать бюджетных денег. А всем прочим, гражданским и военным, неприятности: одним — инфляция и девальвация, другим — или безвестная смерть на Донбассе, или годами нелепо мерзнуть на абсолютно бесполезных арктических базах, чтобы потом вдруг оказаться посреди кровавой каши в Фергане, без современного вооружения и без дееспособных союзников. Эмиры халифа ИГ враждебны всем несалафитам, и можно было при случае рассчитывать на реальную внешнюю поддержку в случае потенциальной дестабилизации в Средней Азии. Но ни один западный парламент сейчас не даст на помощь России ни цента.
http://www.novayagazeta.ru/politics/66521.htmlПавел Фельгенгауэр.
Это же надо было постараться заиметь во враги сразу и США, и НАТО, и Австралию с Украиной, и салафитов-экстремистов из ИГ. Точка зрения на этот счет российского Генштаба.
Ежегодная встреча начальника Генштаба с иностранными военными атташе, аккредитованными в Москве, обычно вполне унылое официозное мероприятие — дань традиции, вроде церемонии вручения верительных грамот. Но сейчас другие каналы связи с западными коллегами-военными закрываются: ни сам начальник Генштаба генерал Валерий Герасимов, ни его начальник, Сергей Шойгу, ни с кем впрямую встречаться, как раньше, не будут — всякое военное сотрудничество, встречи и конференции со странами НАТО отменены, введены личные санкции, закрыты визы и т.д.

А сказать коллегам (вероятным противникам) хочется многое: залпы «Града» и «Смерча» в Донбассе вместе с федеральным ТВ, конечно, убедительно доносят основное послание внешнему миру, но как-то недостаточно артикулированно. И вот Герасимов на днях подробно рассказал атташату, который должен потом переслать это по миру диппочтой, о коварных врагах, которые угрожают РФ отовсюду, о новом грозном русском оружии, которое скоро потоком польется в войска, о все более крепкой, слаженной и боеготовой, все лучше и лучше укомплектованной российской армии.

Понятно, что РФ, как прежде СССР, — сугубо мирная страна, никому не угрожает, никуда не вторгается, но и спуску никому не дает. Герасимов сослался на соцопросы: «86% россиян уверены, что российская армия защитит страну в случае возникновения военной угрозы». Зарубежные коллеги должны, очевидно, осознать, одуматься и умерить агрессивные происки, пока не поздно.

Герасимов объявил, что к 2021 году Россия полностью перевооружится, и для того «ежегодно планируется закупать до 100 самолетов, более 120 вертолетов, до 30 надводных кораблей и подводных лодок, до 600 единиц бронетанковой техники». Это все, не считая множества новых баллистических и крылатых ракет (с ядерными боеголовками). Обещанные темпы военного производства вполне сравнимы с временами холодной войны и гонки вооружений, которые теперь вновь, похоже, возвращаются. Правда, нет никаких гарантий, что западные санкции и нарастающий в стране финансово-экономический кризис позволят выполнить эту амбициозную госпрограмму перевооружения полностью и в срок. И денег не хватит, и без иностранных материалов (комплектующих) Россия разучилась производить сложное современное вооружение, а объявленное «импортозамещение» кажется малореальным.

Кроме того, средства гособоронзаказа нагло разворовывают. Владимир Путин в недавнем послании грозил приравнять хищение средств гособоронзаказа к финансированию терроризма и жаловался, что конечные цены сложных систем вооружений вырастают по ходу производства «до 11 раз». Без иностранных закупок, при «импортозамещении», под которое можно дополнительно бесконтрольно списывать и пилить, наши военные вряд ли получат много хорошего.

США и НАТО коварно пытаются всяко ослабить Россию «во всех жизненно важных сферах», уверен Герасимов, а также «наращивают военное присутствие у наших границ». По словам генерала, Россия пытается примирить враждующих украинцев, и, конечно же, никогда ни снаряда, ни пушки, ни танка, ни солдата через границу не посылала. А Запад из нас облыжно «формирует образ откровенного агрессора против Украины». Обстановка в мире нестабильна, утверждает Герасимов, «США и НАТО рассматривают Россию в качестве одного из главных геополитических соперников и открыто призывают к подготовке своих военнослужащих в скором времени «иметь дело» с боеготовыми российскими вооруженными силами».

Кроме того, есть враждебное «Исламское государство» (ИГ) в Ираке и Сирии, у которого, по данным ГРУ Генштаба, «до 70 тысяч бойцов». Герасимов обвинил Вашингтон в том, что тот сначала сам вскормил ИГ, а теперь его же бомбит и грозит «наземной операцией», причем генералу не нравится ни то, ни другое, ни третье. Западные военные контингенты уходят из Афганистана и там, опасается Герасимов, кроме местных террористов могут появиться бойцы ИГ и дестабилизировать весь регион. ИГ — самая богатая в мире террористическая организация с годовым доходом до миллиарда долларов. При поддержке ИГ в Средней Азии, в первую очередь в Узбекистане, может вправду начаться какая-нибудь «исламская революция» с потенциально чудовищными последствиями для региона и для России.

Вообще, это же надо было постараться заиметь во враги сразу и США, и НАТО, и Австралию с Украиной, и салафитов-экстремистов из ИГ! Понятно, Генштабу это все здорово — чем больше врагов, тем лучше, тем больше можно урвать бюджетных денег. А всем прочим, гражданским и военным, неприятности: одним — инфляция и девальвация, другим — или безвестная смерть на Донбассе, или годами нелепо мерзнуть на абсолютно бесполезных арктических базах, чтобы потом вдруг оказаться посреди кровавой каши в Фергане, без современного вооружения и без дееспособных союзников. Эмиры халифа ИГ враждебны всем несалафитам, и можно было при случае рассчитывать на реальную внешнюю поддержку в случае потенциальной дестабилизации в Средней Азии. Но ни один западный парламент сейчас не даст на помощь России ни цента.
http://www.novayagazeta.ru/politics/66521.html

Донбасский конфликт готовят к «заморозке»Донбасский конфликт готовят к «заморозке»

Павел Фельгенгауэр.
Началась работа по созданию буферной зоны безопасности.
Продолжаются упорные и безрезультатные бои за аэропорт Донецка, а в то же время полным ходом идет подготовка к разделению противостоящих сторон в Донбассе. В регион уже прибыли первые беспилотники, которые будут обеспечивать наблюдателей ОБСЕ оперативной информацией о передвижениях войск и нарушениях режима прекращения огня. Ожидаются до 200 немецких военных для помощи и охраны наблюдателей. В Минске 19 сентября был подписан меморандум об отводе тяжелого оружия от линии соприкосновения противников с целью создать две зоны безопасности, в которых будет ограниченно размещение сил и средств вооруженного нападения.

Намечаемая в Донбассе схема напоминает соглашение о разделении войск на Голанских высотах между Израилем и Сирией от мая 1974-го. Этому перемирию уже сорок лет, и оно до сих пор кое-как держится, несмотря на кровавую сирийскую гражданскую войну (см. «Под текст»). Успешные соглашения о прекращении огня требуют — кроме взаимной политической воли отложить войну — тщательной выверки всех деталей и уточнения позиций на местности, скрупулезного выполнения всех процедур взаимного контроля. Нужно развести противников, создать зоны с ограниченным военным присутствием и особым режимом обеспечения безопасности.

На высшем уровне с политической волей закончить на время войну в Донбассе вроде бы порядок: перемирия хотят и власти в Киеве и в Кремле, и на Западе. После разгрома под Иловайском даже среди самых отвязных и упорных украинских добровольцев-патриотов не видно желающих снова идти походом зачищать Донбасс от «террористов» вплоть до границы с РФ — чтобы там снова не нарваться на сокрушительный российский контрудар. На стороне Новороссии еще много желающих повоевать: идти если уж не на Киев и Львов, то хоть на Харьков или до административных границ Донецкой и Луганской областей, на худой конец взять Мариуполь, или донецкий аэропорт, или выступ в Дебальцеве, чтобы округлить нынешний куцый анклав. Но Москве ничего такого не нужно: хотели бы взять Мариуполь или донецкий аэропорт — взяли бы в первых числах сентября, пока украинские силовики не оправились от Иловайска.

Выкурить окопавшихся в аэропорту украинских военных — вполне выполнимая задача для регулярных войск. Есть в российском арсенале необходимые средства: высокоточные бетонобойные и объемного взрыва (вакуумные) боеприпасы большой мощности. Но ополченцам их не дают. После Иловайска ограниченный по численности российский контингент (до 10 тактических батальонных групп со средствами усиления — где-то 6 тысяч человек) был сначала выведен из боя, а потом и вовсе — почти весь — из Донбасса, чтобы не было больше потерь и чтобы открыто не признаваться во вмешательстве. Ополченцам-добровольцам дают возможность обломать зубы об укрепления донецкого аэропорта, чтобы на будущее твердо знали, «кто здесь начальник», и забыли про лишние сейчас наступательные фантазии.

В интересах внешней и внутренней кремлевской политики (очевидно, не понятной до конца бойцам Новороссии) нужно установить устойчивое перемирие. Октябрь все одно не время для широкомасштабных наступательных операций: надвигается осенняя распутица и непогода, когда в размокших черноземах даже танки тонут. Кроме того, 1 октября президент Владимир Путин подписал и опубликовал указ об осеннем призыве более 150 тысяч срочников и об увольнении отслуживших. До Нового года до 150 тысяч дембелей нужно отправить по домам — наиболее подготовленных, кстати, солдат-призывников. Сводные тактические батальонные группы бригад и дивизий, не сразу и не все, но придется отводить от Украины в места постоянного расположения для ротации состава и переформирования. Какие тут походы на Киев с Харьковом!

В Донбасс прибыла официальная российская военная миссия — десятки офицеров и генералы — вырабатывать точные механизмы разведения сил противников вместе с представителями Новороссии, украинскими военными и представителями ОБСЕ. В основе будущего перемирия зона безопасности в 30 км шириной (по 15 км в обе стороны от линии прекращения огня), в которой будут ограничены силы сторон и выведено тяжелое оружие. По Минскому меморандуму должны быть выведены все системы калибра больше 100 мм, а те, что дальностью больше 15 км, например «Смерч», надо убрать и того дальше. В Минске, однако, был подписан лишь примерный документ, а теперь нужно на местности точно проложить линии разного цвета, как это принято на Ближнем Востоке, и установить, сколько, где, каких бойцов и с каким конкретно оружием можно разместить каждой из сторон. Пока неизвестно, будет ли в Донбассе демилитаризованная зона вдобавок к зонам с ограничением вооружения. Надо решить непростые вопросы перемещения гражданского населения, товаров и финансовые расчеты через линии контроля и зоны безопасности. Судя по последним сообщениям из Киева, украинские пограничники уже начали подготовку к «обустройству линии разграничения вдоль зоны проведения военной операции», что очевидно указывает на формирование новой фактической границы.

Москва сейчас определенно желает видеть Новороссию формально частью Украины, но под де-факто российским протекторатом. Российские военные будут официально входить в создаваемый военный контрольный комитет или группу наблюдения за перемирием. В благодарность за свои миротворческие усилия Москва, конечно, ожидает, что не будет новых западных санкций, а старые станут постепенно выветриваться. В Украине 26 октября пройдут выборы в Верховную раду, президент Петр Порошенко сможет, очевидно, сформировать новую правящую коалицию, а потом по ходу холодной и трудной зимы догадаться, что лучше вернуться к политике Леонида Кучмы и балансировать между Востоком и Западом, брать у всех бонусы, а не беспросветно сражаться.

Евразийский союз ждет любых прозревших и одумавшихся киевских лидеров, но нельзя вернуться в прошлое и реставрировать прежний баланс. Линии разделения в Донбассе и зоны безопасности могут быть установлены, стрельба может стихнуть, отмороженных боевиков как-нибудь утихомирят, наблюдатели ОБСЕ будут наблюдать, а беспилотники — летать. Несколько месяцев передышки почти гарантированы, и можно надеяться на большее. Но, несмотря на то, что соглашение о перемирии вправду может остановить нынешнюю донбасскую войну, экономическая и социальная деградация, бегство населения и общий упадок в регионе будут лишь нарастать. Какая-то гуманитарная помощь будет, конечно, поступать из разных мест, но неопределенность политического статуса и будущего Новороссии в отсутствие гарантий собственности практически исключает какие-либо серьезные инвестиции в реконструкцию и развитие региона.

ПОД ТЕКСТ

Долгое перемирие на Голанских высотах

Армия обороны Израиля (ЦАХАЛ) захватила Голанские высоты в июне 1967-го в ходе молниеносной наступательной операции. После перемирия ЦАХАЛ и сирийские войска на Голанах были разделены «фиолетовой» (как обозначено на оперативных картах ООН) линией контроля, или прекращения огня. На севере Голанских высот «фиолетовая» линия раздела упирается в «голубую» (как на картах ООН) линию демаркации Израиля с Ливаном. До 100 тысяч жителей Голан — по большей части арабы-друзы и черкесы (потомки изгнанных российской армией в XIX веке вынужденных переселенцев с Северного Кавказа) — в 1967-м оттуда бежали, и только несколько тысяч друзов осталось. В октябре 1973-го в ходе тяжелейших танковых сражений ЦАХАЛ одолел арабские армии и продвинулся с Голан до позиций в 40 км от Дамаска. После очередного прекращения огня продолжались перестрелки и стычки, которые прекратились после подписания в мае 1974-го соглашения о разделении войск.

По обе стороны «фиолетовой» линии на Голанах расположена буферная демилитаризованная зона (Area of Separation — AOS) длиной 80 км и шириной в разных местах от 500 м до 10 км, куда нет доступа израильским и сирийским вооруженным силам. На 25 км в обе стороны от границ буферной зоны расположены две (под сирийским и израильским контролем) зоны ограничения сил и вооружений (Area of Limitation — AOL), где есть отдельные укрепленные опорные и наблюдательные пункты. Миротворческие силы ООН по наблюдению за разъединением (UNDOF) патрулируют AOS и приглядывают за AOL.

В настоящее время большая часть сирийских войск выведена с Голанского фронта воевать с внутренней оппозицией и исламистами. Миротворцы UNDOF, которых сейчас на Голанах около тысячи человек, несколько раз подвергались нападению вооруженных сирийских повстанцев и не столько наблюдают за перемирием, сколько стараются не попасть в заложники. На еврейской стороне Голан оставшиеся арабы-друзы выращивают лучшие в Израиле яблоки, а израильские поселенцы делают лучшее в стране вино. На Голанах производится больше половины израильской минеральной воды. На горе Хермон — единственный израильский горнолыжный курорт. На сирийской стороне — война. Общее население Голан сегодня в 2—3 раза меньше, чем до войны 1967 года.
Источник: http://www.novayagazeta.ru/politics/65600.html
Павел Фельгенгауэр.
Началась работа по созданию буферной зоны безопасности.
Продолжаются упорные и безрезультатные бои за аэропорт Донецка, а в то же время полным ходом идет подготовка к разделению противостоящих сторон в Донбассе. В регион уже прибыли первые беспилотники, которые будут обеспечивать наблюдателей ОБСЕ оперативной информацией о передвижениях войск и нарушениях режима прекращения огня. Ожидаются до 200 немецких военных для помощи и охраны наблюдателей. В Минске 19 сентября был подписан меморандум об отводе тяжелого оружия от линии соприкосновения противников с целью создать две зоны безопасности, в которых будет ограниченно размещение сил и средств вооруженного нападения.

Намечаемая в Донбассе схема напоминает соглашение о разделении войск на Голанских высотах между Израилем и Сирией от мая 1974-го. Этому перемирию уже сорок лет, и оно до сих пор кое-как держится, несмотря на кровавую сирийскую гражданскую войну (см. «Под текст»). Успешные соглашения о прекращении огня требуют — кроме взаимной политической воли отложить войну — тщательной выверки всех деталей и уточнения позиций на местности, скрупулезного выполнения всех процедур взаимного контроля. Нужно развести противников, создать зоны с ограниченным военным присутствием и особым режимом обеспечения безопасности.

На высшем уровне с политической волей закончить на время войну в Донбассе вроде бы порядок: перемирия хотят и власти в Киеве и в Кремле, и на Западе. После разгрома под Иловайском даже среди самых отвязных и упорных украинских добровольцев-патриотов не видно желающих снова идти походом зачищать Донбасс от «террористов» вплоть до границы с РФ — чтобы там снова не нарваться на сокрушительный российский контрудар. На стороне Новороссии еще много желающих повоевать: идти если уж не на Киев и Львов, то хоть на Харьков или до административных границ Донецкой и Луганской областей, на худой конец взять Мариуполь, или донецкий аэропорт, или выступ в Дебальцеве, чтобы округлить нынешний куцый анклав. Но Москве ничего такого не нужно: хотели бы взять Мариуполь или донецкий аэропорт — взяли бы в первых числах сентября, пока украинские силовики не оправились от Иловайска.

Выкурить окопавшихся в аэропорту украинских военных — вполне выполнимая задача для регулярных войск. Есть в российском арсенале необходимые средства: высокоточные бетонобойные и объемного взрыва (вакуумные) боеприпасы большой мощности. Но ополченцам их не дают. После Иловайска ограниченный по численности российский контингент (до 10 тактических батальонных групп со средствами усиления — где-то 6 тысяч человек) был сначала выведен из боя, а потом и вовсе — почти весь — из Донбасса, чтобы не было больше потерь и чтобы открыто не признаваться во вмешательстве. Ополченцам-добровольцам дают возможность обломать зубы об укрепления донецкого аэропорта, чтобы на будущее твердо знали, «кто здесь начальник», и забыли про лишние сейчас наступательные фантазии.

В интересах внешней и внутренней кремлевской политики (очевидно, не понятной до конца бойцам Новороссии) нужно установить устойчивое перемирие. Октябрь все одно не время для широкомасштабных наступательных операций: надвигается осенняя распутица и непогода, когда в размокших черноземах даже танки тонут. Кроме того, 1 октября президент Владимир Путин подписал и опубликовал указ об осеннем призыве более 150 тысяч срочников и об увольнении отслуживших. До Нового года до 150 тысяч дембелей нужно отправить по домам — наиболее подготовленных, кстати, солдат-призывников. Сводные тактические батальонные группы бригад и дивизий, не сразу и не все, но придется отводить от Украины в места постоянного расположения для ротации состава и переформирования. Какие тут походы на Киев с Харьковом!

В Донбасс прибыла официальная российская военная миссия — десятки офицеров и генералы — вырабатывать точные механизмы разведения сил противников вместе с представителями Новороссии, украинскими военными и представителями ОБСЕ. В основе будущего перемирия зона безопасности в 30 км шириной (по 15 км в обе стороны от линии прекращения огня), в которой будут ограничены силы сторон и выведено тяжелое оружие. По Минскому меморандуму должны быть выведены все системы калибра больше 100 мм, а те, что дальностью больше 15 км, например «Смерч», надо убрать и того дальше. В Минске, однако, был подписан лишь примерный документ, а теперь нужно на местности точно проложить линии разного цвета, как это принято на Ближнем Востоке, и установить, сколько, где, каких бойцов и с каким конкретно оружием можно разместить каждой из сторон. Пока неизвестно, будет ли в Донбассе демилитаризованная зона вдобавок к зонам с ограничением вооружения. Надо решить непростые вопросы перемещения гражданского населения, товаров и финансовые расчеты через линии контроля и зоны безопасности. Судя по последним сообщениям из Киева, украинские пограничники уже начали подготовку к «обустройству линии разграничения вдоль зоны проведения военной операции», что очевидно указывает на формирование новой фактической границы.

Москва сейчас определенно желает видеть Новороссию формально частью Украины, но под де-факто российским протекторатом. Российские военные будут официально входить в создаваемый военный контрольный комитет или группу наблюдения за перемирием. В благодарность за свои миротворческие усилия Москва, конечно, ожидает, что не будет новых западных санкций, а старые станут постепенно выветриваться. В Украине 26 октября пройдут выборы в Верховную раду, президент Петр Порошенко сможет, очевидно, сформировать новую правящую коалицию, а потом по ходу холодной и трудной зимы догадаться, что лучше вернуться к политике Леонида Кучмы и балансировать между Востоком и Западом, брать у всех бонусы, а не беспросветно сражаться.

Евразийский союз ждет любых прозревших и одумавшихся киевских лидеров, но нельзя вернуться в прошлое и реставрировать прежний баланс. Линии разделения в Донбассе и зоны безопасности могут быть установлены, стрельба может стихнуть, отмороженных боевиков как-нибудь утихомирят, наблюдатели ОБСЕ будут наблюдать, а беспилотники — летать. Несколько месяцев передышки почти гарантированы, и можно надеяться на большее. Но, несмотря на то, что соглашение о перемирии вправду может остановить нынешнюю донбасскую войну, экономическая и социальная деградация, бегство населения и общий упадок в регионе будут лишь нарастать. Какая-то гуманитарная помощь будет, конечно, поступать из разных мест, но неопределенность политического статуса и будущего Новороссии в отсутствие гарантий собственности практически исключает какие-либо серьезные инвестиции в реконструкцию и развитие региона.

ПОД ТЕКСТ

Долгое перемирие на Голанских высотах

Армия обороны Израиля (ЦАХАЛ) захватила Голанские высоты в июне 1967-го в ходе молниеносной наступательной операции. После перемирия ЦАХАЛ и сирийские войска на Голанах были разделены «фиолетовой» (как обозначено на оперативных картах ООН) линией контроля, или прекращения огня. На севере Голанских высот «фиолетовая» линия раздела упирается в «голубую» (как на картах ООН) линию демаркации Израиля с Ливаном. До 100 тысяч жителей Голан — по большей части арабы-друзы и черкесы (потомки изгнанных российской армией в XIX веке вынужденных переселенцев с Северного Кавказа) — в 1967-м оттуда бежали, и только несколько тысяч друзов осталось. В октябре 1973-го в ходе тяжелейших танковых сражений ЦАХАЛ одолел арабские армии и продвинулся с Голан до позиций в 40 км от Дамаска. После очередного прекращения огня продолжались перестрелки и стычки, которые прекратились после подписания в мае 1974-го соглашения о разделении войск.

По обе стороны «фиолетовой» линии на Голанах расположена буферная демилитаризованная зона (Area of Separation — AOS) длиной 80 км и шириной в разных местах от 500 м до 10 км, куда нет доступа израильским и сирийским вооруженным силам. На 25 км в обе стороны от границ буферной зоны расположены две (под сирийским и израильским контролем) зоны ограничения сил и вооружений (Area of Limitation — AOL), где есть отдельные укрепленные опорные и наблюдательные пункты. Миротворческие силы ООН по наблюдению за разъединением (UNDOF) патрулируют AOS и приглядывают за AOL.

В настоящее время большая часть сирийских войск выведена с Голанского фронта воевать с внутренней оппозицией и исламистами. Миротворцы UNDOF, которых сейчас на Голанах около тысячи человек, несколько раз подвергались нападению вооруженных сирийских повстанцев и не столько наблюдают за перемирием, сколько стараются не попасть в заложники. На еврейской стороне Голан оставшиеся арабы-друзы выращивают лучшие в Израиле яблоки, а израильские поселенцы делают лучшее в стране вино. На Голанах производится больше половины израильской минеральной воды. На горе Хермон — единственный израильский горнолыжный курорт. На сирийской стороне — война. Общее население Голан сегодня в 2—3 раза меньше, чем до войны 1967 года.
Источник: http://www.novayagazeta.ru/politics/65600.html

КонтрударКонтрудар

Павел Фельгенгауэр.
Внезапный рейд российских тактических батальонных групп по тылам и во фланг истощенного противника застал украинцев врасплох.
После успешного вытеснения в начале июля донбасских сепаратистов из Славянска, Краматорска и Артемовска украинские военные сосредоточились на двух основных задачах: блокаде Донецка и Луганска и контроле границы с Россией. Из Славянска, Краматорска и Артемовска сепаратисты ушли, попав в блокаду, значит, по мнению руководителей украинской антитеррористической операции (АТО), и из больших городов уйдут, особенно если перекрыть источники поставок нового вооружения и притока бойцов. Эта в корне ошибочная стратегия привела силы АТО к нынешней катастрофе, поскольку исходила из ложного предположения, что российское руководство готово допустить полный военный разгром донбасской Новороссии. Как признал бывший глава МВД Украины и председатель партии «Блок Петра Порошенко» Юрий Луценко, «к прямому военному вторжению мы не были готовы», добавив: «И мысли не было, что постоянный член Совета Безопасности ООН наплюет на все международные правила».

Росли украинские потери, нарастало сопротивление сепаратистов, которые получали из РФ все больше тяжелого оружия и не жалели боеприпасов. Ополченцы развернули насыщенную войсковую ПВО, украинская авиация больше не висела над полем боя. Но силы АТО продолжали упорно биться, втягиваясь в узкие мешки — уже почти готовые котлы, зажатые между российской границей и силами самопровозглашенных республик — Донецкой (ДНР) и Луганской (ЛНР), в напрасной надежде превратить эти коридоры в твердые блокадные линии и закончить крупномасштабные бои до осени. После повторного кровопролитного штурма 18 августа бойцы АТО взяли хорошо укрепленный городок Иловайск и фактически замкнули кольцо блокады Донецка. Луганск был блокирован раньше.

Именно в этот переломный момент, 24—25 августа, начался внезапный и мощный российский контрудар по тылам и во фланг истощенного противника. Отборные части ВДВ, усиленные спецназом, армейской артиллерией, системами залпового огня и танками в районе Амвросиевки и важной высоты Саур-Могила разгромили украинскую армейскую оперативную группировку «Юг» (сектор «Б»). Стиснутые и перемешанные неожиданным контрударом остатки добровольческих украинских батальонов были окружены в Иловайске. Кому-то удалось вырваться и уйти по степи. Другие сдались и были по большей части (до 700 человек) практически сразу отпущены (обменены) на девять российских десантников 331-го полка 98-й дивизии ВДВ, взятых украинцами в самом начале российского контрнаступления (они действительно могли заблудиться в степи и отстать от основных сил).

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:

«Или факты не подтверждаются, или украинское руководство некомпетентно». Военный эксперт, бывший начальник разведки Сухопутных войск России Рустем КЛУПОВ — об обстрелах территории Украины с российской стороны

Российские ВВС в донбасских боях пока не участвуют, но артиллерия и системы залпового огня обеспечивают полное огневое превосходство. Есть многочисленные свидетельства, что над Донбассом летают российские беспилотники израильского производства Searcher («Форпост» в лицензионной сборке). Беспилотники позволяют эффективно корректировать огонь и «видеть» оперативную обстановку днем и ночью. У украинцев (и «ополченцев») дееспособных беспилотников нет.

В Донбасс направлены российские тактические батальонные группы из контрактников. Есть, правда, сообщения, что часть этих контрактников на самом деле призывники, которых срочно заставили подписать контракты, но все одно, лучших, чем эти, солдат у России нет. В контрударе, естественно, участвуют и силы ополченцев, но на вспомогательных ролях: оцепления, зачистки, блокпосты, обработка пленных и пр. Эти ополченцы уже три месяца предметно доказывают, что они представляют собой плохо организованный вооруженный сброд — и дело не только и не столько в качестве бойцов, а в негодных самозваных командирах и в полном отсутствии навыков элементарной штабной работы. Самостоятельно организовать успешный наступательный общевойсковой бой ополченцы как не могли, так и не могут.

Конечно, российские начальники наперебой заявляют, что РФ совсем никак не участвует в боях в Донбассе, что это ополченцы невиданным в мировой истории способом за пару дней преобразились в регулярное войско. Что ж, это не первая тайная (необъявленная) российская (советская) война. Очевидно, что участники этой тайной донбасской войны потом столкнутся с обычными проблемами: если вроде как добровольно отправились воевать, то получить потом выплаты за увечья, льготы и выслугу будет трудно или практически невозможно, особенно если сменится политическая конъюнктура. А убитых на этой секретной и лживой войне и так уже хоронят тайно, как террористов.

Пока в районе Иловайска шла ликвидация основных сил украинской группировки «Юг», другая российская колонна практически без боя в сопровождении разношерстных ополченцев вышла к Азовскому морю и заняла приграничный городок Новоазовск. До основного порта Донбасса Мариуполя остается пара десятков километров. У Луганска украинские силы отходят за Северский Донец и 1 сентября оставили аэропорт Луганска, который удерживали с мая. Аэропорт Донецка, расположенный к западу от города, силы АТО пока удерживают, но и Луганского достаточно — там можно разместить новорожденные ВВС Новороссии, объявив, что они сформированы из «трофейных» украинских истребителей, бомбардировщиков и штурмовиков, типа того, как сегодня сформированы из «трофеев» бронетанковые колонны ополченцев.

Представители ДНР и ЛНР вроде бы объявили, что готовы даже формально остаться в составе Украины, но с особым статусом, своей армией и главное — для перемирия украинские силы должны покинуть всю территорию ДНР и ЛНР, на что Петр Порошенко при всем желании вряд ли добровольно согласится. Такая de facto независимая Новороссия в составе Украины будет придерживать ее, как привязанную к колышку козу, от вступления в НАТО и в ЕС, а это и есть основная стратегическая цель Кремля — «поддержание внеблокового статуса Украины» в надежде, что потом всякие внутренние экономические и политические кризисы могут привести к власти в Киеве какие-нибудь пророссийские силы. Если украинцы уйдут миром из Донбасса, согласятся на долгое перемирие и переговоры — хорошо, а иначе придется их вытеснять нашим, естественно, солдатам. Такое общее наступление без боевых ВВС практически нереализуемо.

Источник: http://www.novayagazeta.ru/columns/65084.html
Павел Фельгенгауэр.
Внезапный рейд российских тактических батальонных групп по тылам и во фланг истощенного противника застал украинцев врасплох.
После успешного вытеснения в начале июля донбасских сепаратистов из Славянска, Краматорска и Артемовска украинские военные сосредоточились на двух основных задачах: блокаде Донецка и Луганска и контроле границы с Россией. Из Славянска, Краматорска и Артемовска сепаратисты ушли, попав в блокаду, значит, по мнению руководителей украинской антитеррористической операции (АТО), и из больших городов уйдут, особенно если перекрыть источники поставок нового вооружения и притока бойцов. Эта в корне ошибочная стратегия привела силы АТО к нынешней катастрофе, поскольку исходила из ложного предположения, что российское руководство готово допустить полный военный разгром донбасской Новороссии. Как признал бывший глава МВД Украины и председатель партии «Блок Петра Порошенко» Юрий Луценко, «к прямому военному вторжению мы не были готовы», добавив: «И мысли не было, что постоянный член Совета Безопасности ООН наплюет на все международные правила».

Росли украинские потери, нарастало сопротивление сепаратистов, которые получали из РФ все больше тяжелого оружия и не жалели боеприпасов. Ополченцы развернули насыщенную войсковую ПВО, украинская авиация больше не висела над полем боя. Но силы АТО продолжали упорно биться, втягиваясь в узкие мешки — уже почти готовые котлы, зажатые между российской границей и силами самопровозглашенных республик — Донецкой (ДНР) и Луганской (ЛНР), в напрасной надежде превратить эти коридоры в твердые блокадные линии и закончить крупномасштабные бои до осени. После повторного кровопролитного штурма 18 августа бойцы АТО взяли хорошо укрепленный городок Иловайск и фактически замкнули кольцо блокады Донецка. Луганск был блокирован раньше.

Именно в этот переломный момент, 24—25 августа, начался внезапный и мощный российский контрудар по тылам и во фланг истощенного противника. Отборные части ВДВ, усиленные спецназом, армейской артиллерией, системами залпового огня и танками в районе Амвросиевки и важной высоты Саур-Могила разгромили украинскую армейскую оперативную группировку «Юг» (сектор «Б»). Стиснутые и перемешанные неожиданным контрударом остатки добровольческих украинских батальонов были окружены в Иловайске. Кому-то удалось вырваться и уйти по степи. Другие сдались и были по большей части (до 700 человек) практически сразу отпущены (обменены) на девять российских десантников 331-го полка 98-й дивизии ВДВ, взятых украинцами в самом начале российского контрнаступления (они действительно могли заблудиться в степи и отстать от основных сил).

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:

«Или факты не подтверждаются, или украинское руководство некомпетентно». Военный эксперт, бывший начальник разведки Сухопутных войск России Рустем КЛУПОВ — об обстрелах территории Украины с российской стороны

Российские ВВС в донбасских боях пока не участвуют, но артиллерия и системы залпового огня обеспечивают полное огневое превосходство. Есть многочисленные свидетельства, что над Донбассом летают российские беспилотники израильского производства Searcher («Форпост» в лицензионной сборке). Беспилотники позволяют эффективно корректировать огонь и «видеть» оперативную обстановку днем и ночью. У украинцев (и «ополченцев») дееспособных беспилотников нет.

В Донбасс направлены российские тактические батальонные группы из контрактников. Есть, правда, сообщения, что часть этих контрактников на самом деле призывники, которых срочно заставили подписать контракты, но все одно, лучших, чем эти, солдат у России нет. В контрударе, естественно, участвуют и силы ополченцев, но на вспомогательных ролях: оцепления, зачистки, блокпосты, обработка пленных и пр. Эти ополченцы уже три месяца предметно доказывают, что они представляют собой плохо организованный вооруженный сброд — и дело не только и не столько в качестве бойцов, а в негодных самозваных командирах и в полном отсутствии навыков элементарной штабной работы. Самостоятельно организовать успешный наступательный общевойсковой бой ополченцы как не могли, так и не могут.

Конечно, российские начальники наперебой заявляют, что РФ совсем никак не участвует в боях в Донбассе, что это ополченцы невиданным в мировой истории способом за пару дней преобразились в регулярное войско. Что ж, это не первая тайная (необъявленная) российская (советская) война. Очевидно, что участники этой тайной донбасской войны потом столкнутся с обычными проблемами: если вроде как добровольно отправились воевать, то получить потом выплаты за увечья, льготы и выслугу будет трудно или практически невозможно, особенно если сменится политическая конъюнктура. А убитых на этой секретной и лживой войне и так уже хоронят тайно, как террористов.

Пока в районе Иловайска шла ликвидация основных сил украинской группировки «Юг», другая российская колонна практически без боя в сопровождении разношерстных ополченцев вышла к Азовскому морю и заняла приграничный городок Новоазовск. До основного порта Донбасса Мариуполя остается пара десятков километров. У Луганска украинские силы отходят за Северский Донец и 1 сентября оставили аэропорт Луганска, который удерживали с мая. Аэропорт Донецка, расположенный к западу от города, силы АТО пока удерживают, но и Луганского достаточно — там можно разместить новорожденные ВВС Новороссии, объявив, что они сформированы из «трофейных» украинских истребителей, бомбардировщиков и штурмовиков, типа того, как сегодня сформированы из «трофеев» бронетанковые колонны ополченцев.

Представители ДНР и ЛНР вроде бы объявили, что готовы даже формально остаться в составе Украины, но с особым статусом, своей армией и главное — для перемирия украинские силы должны покинуть всю территорию ДНР и ЛНР, на что Петр Порошенко при всем желании вряд ли добровольно согласится. Такая de facto независимая Новороссия в составе Украины будет придерживать ее, как привязанную к колышку козу, от вступления в НАТО и в ЕС, а это и есть основная стратегическая цель Кремля — «поддержание внеблокового статуса Украины» в надежде, что потом всякие внутренние экономические и политические кризисы могут привести к власти в Киеве какие-нибудь пророссийские силы. Если украинцы уйдут миром из Донбасса, согласятся на долгое перемирие и переговоры — хорошо, а иначе придется их вытеснять нашим, естественно, солдатам. Такое общее наступление без боевых ВВС практически нереализуемо.

Источник: http://www.novayagazeta.ru/columns/65084.html

Малайзийский Boeing – ошибка, которую никто не признаетМалайзийский Boeing – ошибка, которую никто не признает

Павел Фельгенгауэр
Уже практически ясно, что малайзийский Boeing-777 над Донбассом был сбит на высоте около 10 км, а все 298 человек на борту убиты – выстрелом управляемой ракеты зенитно-ракетного комплекса (ЗРК), скорее всего системы «Бук». Косвенные улики очевидно указывают на повстанцев-сепаратистов из самопровозглашенной Донбасской Новороссии, которые могли принять Boeing за украинский транспортный борт, хотя прямых доказательств пока маловато. Донбасс уже несколько месяцев — зона боев, там сепаратисты сбили немало украинских самолетов и вертолетов, но высоко, выше 8 км продолжали летать транзитом пассажирские самолеты — у сепаратистов, казалось, не было средств сбивать что-то на такой высоте, а украинские силовики вообще не использовали ЗРК.

За последнюю неделю ситуация кардинально изменилась: на российской границе идут ожесточенные и кровопролитные бои, в которых решается судьба сепаратистского восстания. Если украинские военные сумеют перерезать линии снабжения из России, откуда притекают бойцы-волонтеры, вооружения и припасы, то неизбежен окончательный разгром повстанцев, которые с конца апреля и так только отступали, огрызаясь.

Бои идут в донских степях, в июле, когда, как в 1942-ом или в 1943-ем, господство в воздухе — определяющий фактор, а оно пока у украинцев: штурмовики Су-25 и вертолеты наносят воздушные удары, транспортные борта везут припасы изолированным частям и гарнизонам. Военный разгром сепаратистов, очевидно, политически неприемлем, потому из России в последнее время потоком идут подкрепления и всё более мощные вооружения, широко применяются системы залпового огня и артиллерия, есть указание на использование российских военных беспилотников для корректировки «Градов» и, возможно, новейших «Торнадо-Г». В зоне боев появляются более мощные ЗРК: 14-го июля был сбит украинский транспортный Ан-26 на высоте больше 6 км, куда не могут добить ПЗРК «Стрела» и «Игла», которые раньше использовали сепаратисты. ЗРК «Бук-М1», мог, например, попасть в Донбасс из Крыма, где российские военные захватили в марте много украинских ЗРК, и было время привести их в боеготовое состояние, и подобрать расчет из добровольцев. В украинских войсках также много «Буков», но пока над Донбассом российских (или сепаратистских) ВВС нет, то и стрелять им не с чего.

Пресс-служба самопровозглашенной Луганской народной республики, правда, объявила, что «очевидцы, наблюдавшие полет пассажирского Boeing-777, наблюдали атаку на него штурмовика Су-25 ВВС Украины. После атаки украинский штурмовик был сбит». Лучше бы промолчали: бронированный и тихоходный Су-25 в роли высотного перехватчика — очевидная нелепость, могли бы, скажем, придумать, что истребитель Су-27 или МиГ-29. Впрочем, увидеть с земли на 10 км атаку транспортного борта боевым самолетом, разглядеть его тип и принадлежность «очевидцы» всё равно не могли. И если «украинский самолет был, вправду, потом сбит», то выходит у сепаратистов всё же есть ЗРК, способные бить на большой высоте. Получилось, что сами себя сепаратисты с испуга подставили. На воре опять шапка горит.

Теперь, очевидно, начнутся дальнейшие препирательства, которые могут парализовать всякое объективное расследование. Сепаратисты, над территорией которых Boeing был подбит и упал, хотят отдать самописцы («черные ящики») самолета для расшифровки в Москву в Межгосударственный авиационный комитет (МАК), и того же требует руководитель Росавиации Александр Нерадько, что противоречит основам международного права о гражданской авиации: расследование должны проводить украинские власти, очевидно при поддержке иностранных экспертов, а «черные ящики» следует отправить для начала в Киев. Впрочем, пока реально расследованием на месте занялись ничего во всем этим не понимающие местные милиционеры и пожарные, перешедшие на сторону сепаратистов.

Организованной системы контроля воздушного пространства у повстанцев нет, ошибиться они могли легко, а признаваться теперь — сложно. Привычно-лживая российская пропаганда тут не поможет — она малоэффективна за пределами страны. В 2001 году, когда украинский ЗРК С-200 из района Феодосии в Крыму по ошибке сбил борт Ту-154 над Черным морем, американские военные, у которых есть технические возможности объективного контроля воздушной обстановки в регионе, достаточно быстро установили, откуда примерно ракета вылетела, куда летела, во что попала, и сегодня то же самое возможно. Было бы лучше, если бы сепаратисты и российские власти перестали врать, фантазировать и «возлагать ответственность на Украину», а признали бы побыстрее собственную вину сколько её есть, не отягощая непреднамеренное ошибочное злодейство преднамеренным сокрытием обстоятельств и вполне возможным уничтожением или искажением доказательств.

Источник: http://www.novayagazeta.ru/columns/64483.htmlПавел Фельгенгауэр
Уже практически ясно, что малайзийский Boeing-777 над Донбассом был сбит на высоте около 10 км, а все 298 человек на борту убиты – выстрелом управляемой ракеты зенитно-ракетного комплекса (ЗРК), скорее всего системы «Бук». Косвенные улики очевидно указывают на повстанцев-сепаратистов из самопровозглашенной Донбасской Новороссии, которые могли принять Boeing за украинский транспортный борт, хотя прямых доказательств пока маловато. Донбасс уже несколько месяцев — зона боев, там сепаратисты сбили немало украинских самолетов и вертолетов, но высоко, выше 8 км продолжали летать транзитом пассажирские самолеты — у сепаратистов, казалось, не было средств сбивать что-то на такой высоте, а украинские силовики вообще не использовали ЗРК.

За последнюю неделю ситуация кардинально изменилась: на российской границе идут ожесточенные и кровопролитные бои, в которых решается судьба сепаратистского восстания. Если украинские военные сумеют перерезать линии снабжения из России, откуда притекают бойцы-волонтеры, вооружения и припасы, то неизбежен окончательный разгром повстанцев, которые с конца апреля и так только отступали, огрызаясь.

Бои идут в донских степях, в июле, когда, как в 1942-ом или в 1943-ем, господство в воздухе — определяющий фактор, а оно пока у украинцев: штурмовики Су-25 и вертолеты наносят воздушные удары, транспортные борта везут припасы изолированным частям и гарнизонам. Военный разгром сепаратистов, очевидно, политически неприемлем, потому из России в последнее время потоком идут подкрепления и всё более мощные вооружения, широко применяются системы залпового огня и артиллерия, есть указание на использование российских военных беспилотников для корректировки «Градов» и, возможно, новейших «Торнадо-Г». В зоне боев появляются более мощные ЗРК: 14-го июля был сбит украинский транспортный Ан-26 на высоте больше 6 км, куда не могут добить ПЗРК «Стрела» и «Игла», которые раньше использовали сепаратисты. ЗРК «Бук-М1», мог, например, попасть в Донбасс из Крыма, где российские военные захватили в марте много украинских ЗРК, и было время привести их в боеготовое состояние, и подобрать расчет из добровольцев. В украинских войсках также много «Буков», но пока над Донбассом российских (или сепаратистских) ВВС нет, то и стрелять им не с чего.

Пресс-служба самопровозглашенной Луганской народной республики, правда, объявила, что «очевидцы, наблюдавшие полет пассажирского Boeing-777, наблюдали атаку на него штурмовика Су-25 ВВС Украины. После атаки украинский штурмовик был сбит». Лучше бы промолчали: бронированный и тихоходный Су-25 в роли высотного перехватчика — очевидная нелепость, могли бы, скажем, придумать, что истребитель Су-27 или МиГ-29. Впрочем, увидеть с земли на 10 км атаку транспортного борта боевым самолетом, разглядеть его тип и принадлежность «очевидцы» всё равно не могли. И если «украинский самолет был, вправду, потом сбит», то выходит у сепаратистов всё же есть ЗРК, способные бить на большой высоте. Получилось, что сами себя сепаратисты с испуга подставили. На воре опять шапка горит.

Теперь, очевидно, начнутся дальнейшие препирательства, которые могут парализовать всякое объективное расследование. Сепаратисты, над территорией которых Boeing был подбит и упал, хотят отдать самописцы («черные ящики») самолета для расшифровки в Москву в Межгосударственный авиационный комитет (МАК), и того же требует руководитель Росавиации Александр Нерадько, что противоречит основам международного права о гражданской авиации: расследование должны проводить украинские власти, очевидно при поддержке иностранных экспертов, а «черные ящики» следует отправить для начала в Киев. Впрочем, пока реально расследованием на месте занялись ничего во всем этим не понимающие местные милиционеры и пожарные, перешедшие на сторону сепаратистов.

Организованной системы контроля воздушного пространства у повстанцев нет, ошибиться они могли легко, а признаваться теперь — сложно. Привычно-лживая российская пропаганда тут не поможет — она малоэффективна за пределами страны. В 2001 году, когда украинский ЗРК С-200 из района Феодосии в Крыму по ошибке сбил борт Ту-154 над Черным морем, американские военные, у которых есть технические возможности объективного контроля воздушной обстановки в регионе, достаточно быстро установили, откуда примерно ракета вылетела, куда летела, во что попала, и сегодня то же самое возможно. Было бы лучше, если бы сепаратисты и российские власти перестали врать, фантазировать и «возлагать ответственность на Украину», а признали бы побыстрее собственную вину сколько её есть, не отягощая непреднамеренное ошибочное злодейство преднамеренным сокрытием обстоятельств и вполне возможным уничтожением или искажением доказательств.

Источник: http://www.novayagazeta.ru/columns/64483.html

России нужна «заморозка» конфликтаРоссии нужна «заморозка» конфликта

Павел Фельгенгауэр
Новоизбранный украинский президент Петр Порошенко объявил об одностороннем, на неделю с 20 по 27 июня, прекращении огня украинскими силовиками из межведомственной группировки, которая воюет с пророссийскими боевиками-сепаратистами в Донецкой и Луганской областях. На Западе инициативу Порошенко поддержали, но в Киеве много недовольных, считающих, что нечего давать противнику передышку, да и сепаратисты разоружаться отказываются, требуя вывода украинских войск и переговоров при посредничестве Москвы. В Кремле также сочли, что Порошенко объявил «ультиматум ополченцам юго-востока Украины» вместо переговоров о мире.

Украинские военные и вооруженные волонтеры до последнего часа наступали, чтобы взять под контроль границу с РФ и отрезать анклав сепаратистов в Донбассе от источников снабжения и пополнения. В приграничных боях у украинского пропускного пункта «Должанский» под минометный обстрел попал соседний российский пункт пропуска «Новошахтинск», где ранило таможенника. В Москве обвинили во всем украинцев, а в Киеве — ополченцев. Впрочем, из осажденных Славянска и Краматорска сообщают о том, что перемирие в какой-то мере соблюдается, а в Донецке власти «народной республики» пообещали «использовать время перемирия для перегруппировки сил, набора ополченцев и приведения в порядок техники». Конечно, украинские силовики сделают то же самое.

Любое устойчивое перемирие требует не только общего согласия сторон, но также детально согласованных обязательств по взаимному отводу сил и средств по линиям разграничения и т.п. Одностороннее перемирие напоминает одностороннюю свадьбу, которую кто-то из участников может обоснованно посчитать изнасилованием. Ополченцы-сепаратисты в последнюю пару недель, несмотря на отдельные тактические успехи, терпят поражение за поражением: под их контролем сегодня хорошо если треть Донецкой и Луганской областей. От мечты о большой «Новороссии» от Полтавы до Приднестровья остался усыхающий с каждым днем огрызок. Только постоянное перемирие и затяжной переговорный процесс о национальном примирении могут спасти народные республики от скорого краха. Именно такого перемирия и переговоров все более настойчиво требует Москва, очевидно, желая «заморозить» украинский конфликт, как в начале девяностых — приднестровский или абхазский.

«Замороженный конфликт» с международными наблюдателями, со всякими посредниками из ЕС и СНГ, с бесконечным и безрезультатным «национальным диалогом о примирении» — очевидно, наилучший выход для Кремля из нынешней крайне неприятной ситуации. «Замороженный конфликт» может гарантировать основные стратегические цели Кремля в Украине: невступление страны в НАТО и в ЕС, особый режим для юго-востока, а также дать в руки мощные рычаги воздействия как на Киев, так и на строптивых сепаратистов. При таком раскладе проблема Крыма во многом утратит актуальность, а Запад будет вынужден помогать и Киеву, и Донбассу.

Очевидно, в Москве всерьез полагали, что баланс сил установится без прямого вмешательства, что дезорганизованные и деморализованные украинские силовики быстро истощат свои боевые возможности в напрасных попытках подавить сепаратистов, а появление в регионе волонтеров-националистов только воспламенит массовое русскоязычное сопротивление. Не вышло — боеспособность украинских военных нарастает, и уже ясно, что разномастных боевиков и российских добровольцев с казаками и вайнахами неизбежно раздавят. Киевские постреволюционные власти, которых в Москве обзывают «нелегитимной хунтой», пока избежали предсказанного финансового и социально-политического коллапса в Украине. В условиях патриотического подъема, в том числе в русскоязычных областях, формируются новые силовые структуры, набирающие в боях опыт и злость.

Через границу из России идут на Донбасс добровольцы и оружие, чтобы как-то уравновесить силы сторон. Но сепаратисты не смогли удержать ни одного аэродрома, ни в Краматорске, ни в Мариуполе, ни в Донецке, ни в Луганске, где можно было бы для виду разместить какие-нибудь «народные ВВС», чтоб объяснять, как в девяностые в Абхазии, откуда «неопознанные самолеты» бомбят украинцев. Сегодня, при полном господстве украинцев в воздухе, десяток-другой танков, бэтээров и установок «Град», что сейчас перегоняют через границу из РФ, восстановить баланс не могут.

Военный разгром сепаратистов кажется политически неприемлемым, и вот группы спецназа, батальонные тактические группы (БТГ) десантных и общевойсковых соединений Вооруженных сил РФ начали возвращаться на украинскую границу после того, как их отвели на переформирование и демобилизацию отслуживших призывников в конце мая и начале июня. Боеготовность российской армии — это непостоянная величина, связанная с призывом и дембелем дважды в год, а процесс формирования обновленных БТГ требует времени. Группировка на украинской границе пока слабовата, всего несколько тысяч, а для полноценного вмешательства нужны десятки тысяч. Понятно, что для этого нужна и политическая воля, которая тоже пока не проглядывается.

Скорее всего, до середины июля, а конкретно до 13-го, когда Владимир Путин отправится в Бразилию на финал чемпионата по футболу (как в свое время 8 августа 2008-го на открытие Олимпиады в Пекин), маловероятно полномасштабное вмешательство и принуждение украинцев к миру, даже если все усилия по «заморозке» конфликта окажутся безуспешными. А потом все будет зависеть от динамики событий и уже упоминавшейся политической воли.

Источник: http://www.novayagazeta.ru/politics/64119.htmlПавел Фельгенгауэр
Новоизбранный украинский президент Петр Порошенко объявил об одностороннем, на неделю с 20 по 27 июня, прекращении огня украинскими силовиками из межведомственной группировки, которая воюет с пророссийскими боевиками-сепаратистами в Донецкой и Луганской областях. На Западе инициативу Порошенко поддержали, но в Киеве много недовольных, считающих, что нечего давать противнику передышку, да и сепаратисты разоружаться отказываются, требуя вывода украинских войск и переговоров при посредничестве Москвы. В Кремле также сочли, что Порошенко объявил «ультиматум ополченцам юго-востока Украины» вместо переговоров о мире.

Украинские военные и вооруженные волонтеры до последнего часа наступали, чтобы взять под контроль границу с РФ и отрезать анклав сепаратистов в Донбассе от источников снабжения и пополнения. В приграничных боях у украинского пропускного пункта «Должанский» под минометный обстрел попал соседний российский пункт пропуска «Новошахтинск», где ранило таможенника. В Москве обвинили во всем украинцев, а в Киеве — ополченцев. Впрочем, из осажденных Славянска и Краматорска сообщают о том, что перемирие в какой-то мере соблюдается, а в Донецке власти «народной республики» пообещали «использовать время перемирия для перегруппировки сил, набора ополченцев и приведения в порядок техники». Конечно, украинские силовики сделают то же самое.

Любое устойчивое перемирие требует не только общего согласия сторон, но также детально согласованных обязательств по взаимному отводу сил и средств по линиям разграничения и т.п. Одностороннее перемирие напоминает одностороннюю свадьбу, которую кто-то из участников может обоснованно посчитать изнасилованием. Ополченцы-сепаратисты в последнюю пару недель, несмотря на отдельные тактические успехи, терпят поражение за поражением: под их контролем сегодня хорошо если треть Донецкой и Луганской областей. От мечты о большой «Новороссии» от Полтавы до Приднестровья остался усыхающий с каждым днем огрызок. Только постоянное перемирие и затяжной переговорный процесс о национальном примирении могут спасти народные республики от скорого краха. Именно такого перемирия и переговоров все более настойчиво требует Москва, очевидно, желая «заморозить» украинский конфликт, как в начале девяностых — приднестровский или абхазский.

«Замороженный конфликт» с международными наблюдателями, со всякими посредниками из ЕС и СНГ, с бесконечным и безрезультатным «национальным диалогом о примирении» — очевидно, наилучший выход для Кремля из нынешней крайне неприятной ситуации. «Замороженный конфликт» может гарантировать основные стратегические цели Кремля в Украине: невступление страны в НАТО и в ЕС, особый режим для юго-востока, а также дать в руки мощные рычаги воздействия как на Киев, так и на строптивых сепаратистов. При таком раскладе проблема Крыма во многом утратит актуальность, а Запад будет вынужден помогать и Киеву, и Донбассу.

Очевидно, в Москве всерьез полагали, что баланс сил установится без прямого вмешательства, что дезорганизованные и деморализованные украинские силовики быстро истощат свои боевые возможности в напрасных попытках подавить сепаратистов, а появление в регионе волонтеров-националистов только воспламенит массовое русскоязычное сопротивление. Не вышло — боеспособность украинских военных нарастает, и уже ясно, что разномастных боевиков и российских добровольцев с казаками и вайнахами неизбежно раздавят. Киевские постреволюционные власти, которых в Москве обзывают «нелегитимной хунтой», пока избежали предсказанного финансового и социально-политического коллапса в Украине. В условиях патриотического подъема, в том числе в русскоязычных областях, формируются новые силовые структуры, набирающие в боях опыт и злость.

Через границу из России идут на Донбасс добровольцы и оружие, чтобы как-то уравновесить силы сторон. Но сепаратисты не смогли удержать ни одного аэродрома, ни в Краматорске, ни в Мариуполе, ни в Донецке, ни в Луганске, где можно было бы для виду разместить какие-нибудь «народные ВВС», чтоб объяснять, как в девяностые в Абхазии, откуда «неопознанные самолеты» бомбят украинцев. Сегодня, при полном господстве украинцев в воздухе, десяток-другой танков, бэтээров и установок «Град», что сейчас перегоняют через границу из РФ, восстановить баланс не могут.

Военный разгром сепаратистов кажется политически неприемлемым, и вот группы спецназа, батальонные тактические группы (БТГ) десантных и общевойсковых соединений Вооруженных сил РФ начали возвращаться на украинскую границу после того, как их отвели на переформирование и демобилизацию отслуживших призывников в конце мая и начале июня. Боеготовность российской армии — это непостоянная величина, связанная с призывом и дембелем дважды в год, а процесс формирования обновленных БТГ требует времени. Группировка на украинской границе пока слабовата, всего несколько тысяч, а для полноценного вмешательства нужны десятки тысяч. Понятно, что для этого нужна и политическая воля, которая тоже пока не проглядывается.

Скорее всего, до середины июля, а конкретно до 13-го, когда Владимир Путин отправится в Бразилию на финал чемпионата по футболу (как в свое время 8 августа 2008-го на открытие Олимпиады в Пекин), маловероятно полномасштабное вмешательство и принуждение украинцев к миру, даже если все усилия по «заморозке» конфликта окажутся безуспешными. А потом все будет зависеть от динамики событий и уже упоминавшейся политической воли.

Источник: http://www.novayagazeta.ru/politics/64119.html