Хроники гибридной войны. Как взрослела украинская армия в ДонбассеХроники гибридной войны. Как взрослела украинская армия в Донбассе

Александра Горчинская

Сегодня Вооруженным Силам Украины исполняется 25 лет. По факту же нынешней украинской армии — всего три года, но за этот период она успела окрепнуть, считают собеседники НВ

25 лет назад, 6 декабря 1991-го, в уже независимом государстве Украина был принят Закон «О вооруженных силах Украины». В этот же день, спустя два года, в стране появился официальный праздник – День Вооруженных Сил Украины. Три года назад, когда Украина резко встала перед необходимостью мобилизировать все свои силы для защиты своей территории, вдруг стало ясно, что у украинской армии – большие проблемы.

Удалось ли за эти три года превратить ВСУ в действительно сильную и мощную структуру, кто прилагал для этого усилия и какие моменты все еще требуют доработок, НВ рассказывают военный эксперт, демобилизованный воин АТО, волонтер и боец, который сейчас воюет в Донбассе.

Андрей Рымарук, волонтер Повернись живым, бывший разведчик 53-й бригады

По календарю ВСУ – 25 лет. Но на самом деле украинской армии, большей ее части, сегодня исполнилось всего три года. За эти три года нормальная профессиональная армия начала формироваться благодаря тем мобилизированным айтишникам, слесарям, электрикам, которые внесли свою лепту во время войны. Они что-то, где-то поменяли, доработали во внутренней бюрократической системе.

Если брать вопрос обеспечения – питание, форма, он, в принципе, на сегодня практически решен. Ситуация существенно лучше, чем один, два, три года назад. Если раньше выдавали только сухпайки, то сегодня – еще и мясо. Если давали плохую форму, то теперь дают хорошую. Тут жаловаться грех, потому что форма в некоторых вопросах у бойца сейчас на передовой хорошая, но ее мало. Ребятам на передке необходимо выдавать два-три комплекта, в зависимости от места прохождения службы. Размеров не хватает всем, но на это уже грех жаловаться. Хорошо, что есть пока и такое.

Что касается технического вопроса – ничего не поменялось, если говорить о боевых подразделениях. Стала сильнее Национальная гвардия, стали мощнее и более оборудованы пограничники, спецподразделения. Почему-то не стала сильнее пехота. А мы умудряемся заключать феноменальные контракты и продавать те же БТРы, БМП за границу – хорошие, но не себе на передовую, а куда-то туда. Если взять, к примеру, украинский Буцефал, БТР-4, то за границу они продаются в таком же техническом вооружении, как и в Украине, но туда они идут с ночной тепловизионной оптикой, а ребятам на передовую – «слепые», стоит просто пушка. А если бы у ребят на этих Буцефалах были эти тепловизионные ночные прицелы, они бы творили с врагами чудеса. Потому что волонтеры не в состоянии купить эти прицелы – стоимость одной единицы более 30 тыс. долларов.

Самый болючий вопрос – это кадры. Это наше все. Генеральный штаб не уделяет особого внимания обучению личного состава. И обучение, и квалификация личного состава на передовой даже в силовых подразделениях на сегодня желает лучшего. Пока это просто беспредел. Я сейчас в очередной раз еду по передовой, катаюсь, (на момент беседы Рымарук проезжает один из блокпостов в Донбассе, — НВ), смотрю на ребят и понимаю: эти контрактники, которые набраны лишь бы как, лишь бы где и лишь бы набрать, это люди вообще никогда в армии не служили, не держали оружия. И тут они сразу в окопе с АГСом стоят (АГС-17, Автоматический гранатомет станковый, — НВ), либо сразу же становятся механиком-водителем БМП. Но он даже не знает, что такое БМП (Боевая машина пехоты, — НВ), он его ни разу в жизни не видел, зато он контрактник, зато военкомат выполнил показатель, а в бригаде на одного человека стало больше.

Ничего в этой армии не меняется, бюрократия как была, так и есть

Оттуда уже ушли все, кто мог. Но тут вопрос другой: государство не создало условий, чтобы больше мобилизированных, которые прошли войну 2014-2015 года, остались на передовой. И ничего в этой армии не меняется, бюрократия как была, так и есть. Армейский долбо*бизм, как был, так и остается. Начальник Генштаба проехал по передовой, доложил прессе и всем журналистам через свою пресс-службу и у себя на странице в facebook, что «я горжусь командовать такой армией», а по факту, после приезда Муженко, на передовую съезжаются сотнями полковники, генералы и начинают непонятные проверки. Например, почему девушка – командир минометного взвода, почему этот парень недодал каждому бойцу 15 грамм перловки и так далее.

Пока мы не поменяем внутреннюю бюрократию, нашей армии ничего не светит. На бумаге руководству предоставляется одно, а по факту на передовой все совсем другое.

Владимир, командир группы спецназа, на данный момент воюет в Донбассе

То появились бронежилеты и форма – это еще не новая армия. Принципы управления войсками всех видов у нас совсем не изменились еще с 1960-х, когда были написаны боевые уставы сухопутных войск.

Все начинается еще с момента, когда новый контрактник приходит в военную часть. Во-первых, ему негде жить, казарма – не выход для женатого. Во-вторых, чтобы получить свои обещанные 7 тыс. грн, ему нужно ждать три месяца. Ну и много других подобных моментов.

Что касается кадров, в основном, это старые, те, кто хочет спокойно дослужить до пенсии. Но проблема кроется не в частях, а в высшем командовании, которое спускает туда, вниз, бредовые приказы.

Валерий Рябых, военный эксперт, директор по развитию информационно-консалтинговой компании Defense Express

Сегодня – нелегкие времена. Но если бы не это, тех вооруженных сил, которые мы сейчас имеем, у нас бы не было.

Сейчас вооруженные силы существенно отличаются от тех, что были три года назад, и это факт, с которым нельзя ни поспорить. На это есть философская причина: вооруженные силы, которые не выполняли или не готовились выполнять боевые задачи, не имеют перспективы. Опыт Украины показал: если государство не уделяет внимания армии, если агенты иностранного государства, насаженные в государственный аппарат, целенаправленно разваливают вооруженные силы, придет то, что показал 2014 год. Боевая готовность не была на должном уровне. В итоге – аннексия Крыма и оккупация части территории иностранными войсками, как бы они не прикрывались различными лозунгами.

Сейчас – период гибридного использования военной агрессии. Военные силы в экспансионистской политике, в захватнической – не главные. Сейчас на первый план в действиях противника выходят другие средства: информационные, дипломатические, экономические. Военные же действия часто играют лишь роль информповода.

Те вооруженные силы, которые были до 2014 года, находились в череде постоянных трансформаций – от советской модели построения вооруженных сил и неизвестно куда. Конечная цель этой перестройки не была понятна. В обществе шла постоянная дискуссия о том, какой должна быть Украина – там, нейтральной, или примкнуть в какому-то из блоков. Практика показала: реальный гарант независимости территориальной целостности нашей страны – это не международные договора или обязательства, которые взяли на себя те или иные геополитические игроки, ни даже вхождение в какой-то из союзов. Это, в первую очередь, собственные вооруженные силы.

До 2014-го в ВСУ служили, можно сказать, три типа людей. Первые – сознательные, для которых долг и воинская обязанность — не пустой звук. Это те, кто сознательно отдал себя службе. Другая категория – невостребованные в обществе люди. Они не смогли реализоваться – не ушли в бизнес, не пошли учиться на престижные профессии, не иммигрировали, а последним исходом для них стали вооруженные силы. Поэтому ВСУ все больше грозила деградация. Той, первой категории становилось меньше, а второй – больше. И это объективно отражалось в политике государства: она формировалась несознательно, Янукович был первым в истории Украины президентом, при котором он же сам вооруженным силам поставил оценку «не готовы к бою». Если до этого при проведении ежегодных проверок боеготовности они получали удовлетворительные оценки, то при Януковиче процесс деградации был на пике. Но выводов тогда не было сделано никаких.

ВСУ – народная армия, построенная в особых условиях, когда она оказалась востребована, и при поддержке народа

Третья категория, которая тоже дополняла вторую и работала против первой – те, которых туда затянули другие военные. Например, дети военных, которые нашли в армии средство обогащения и решение каких-то своих вопросов. В те времена мы знали много примеров, когда некоторые генералы, полковники имели по пять квартир, но во всех вооруженных силах было больше 40 тыс. бесквартирных офицеров. Но у таких детей уже была решена судьба: они продолжали дело отцов, разворовывание ВСУ. За последние годы эта третья категория увеличилась.

Но сегодня можно констатировать, что ВСУ – народная армия, построенная в особых условиях, когда она оказалась востребована, и при поддержке народа. Без плеча народа, без тех людей, которые пошли в ВСУ по мобилизации, без огромного подвижнического труда волонтеров те ВСУ, которые мы сейчас имеем, не состоялись бы. И уже сейчас можно говорить, что процессу возобновления мощностей вооруженных сил способствовала именно поддержка народа.

Изменился и облик ВСУ. Там все-таки преобладают военнослужащие с боевым опытом, более зрелые люди, которые сознательно выбрали этот путь в нынешних условиях. Сейчас уже и отечественные, и иностранные эксперты отмечают, что ВСУ по готовности выполнять задачи, по обученности и по оснащенности занимают одно из лидирующих мест в Европе – этому способствовало непосредственное их использование по назначению. Ведь точно так же любой человеческий орган, который постоянно используется, тренируется, получает все больше возможностей.

Маси Найем, 122-й батальон, демобилизирован этой осенью

Помню, как в 2014 году летом мы поехал с тогда еще волонтером Максимом Музыкой на передовую. Мы завозили вещи ребятам. Это было в тот день, когда сбили малазийский лайнер.

Одна картина въелась в память: мы приехали на какую-то позицию, привезли воду. И вот мы стоим, жара, солнце просто прожигает нас. Мы – на опушке леса, вдоль стоит тяжелая техника вразброс. Кто-то куда-то едет, кричит – будто цыганский табор, только боевой. И мы, еще в гражданском, выгрузили бутыли с водой, ждали минут 20-30. Оказалось, что адресат находится рядом, на другой позиции. Стали отъезжать и услышали какие-то залпы. Это не помешало доехать, выгрузиться и выехать. Но тогда у меня было ощущение, что армия – это ребята, чуть-чуть лучше экипированные, чем друзья с Майдана. Плюс у них откуда-то эти вот боевые машины. Слава Богу, что хоть это дало государство.

За три года мы стали сильнее вопреки советской системе в армии, но не благодаря ей
А потом меня призвали в армию. Все выглядело как реконструкция боевых действий времен Второй мировой. Но на самих боевых уже все было не так многозначно, стало ясно, что те, кто допустил 2014 год, вдруг стали теми, кто реформировал ВСУ.

Армия, да, изменилась. пришли новые люди, появилась волонтерская помощь. Но система в этой армии не менялась. За три года мы стали сильнее вопреки советской системе в армии, но не благодаря ей. Но именно «благодаря» той системе в украинской армии мы потеряли огромное количество людей и навсегда сделали инвалидами много своих граждан.

И еще. Хочется напомнить, что армия – это не только война и боевые действия. Это еще и забота о своих после войны. Если бы не те люди, которые заботятся об армии, у многих раненных на войне не было бы стольких надежд.

Новое ВремяАлександра Горчинская

Сегодня Вооруженным Силам Украины исполняется 25 лет. По факту же нынешней украинской армии — всего три года, но за этот период она успела окрепнуть, считают собеседники НВ

25 лет назад, 6 декабря 1991-го, в уже независимом государстве Украина был принят Закон «О вооруженных силах Украины». В этот же день, спустя два года, в стране появился официальный праздник – День Вооруженных Сил Украины. Три года назад, когда Украина резко встала перед необходимостью мобилизировать все свои силы для защиты своей территории, вдруг стало ясно, что у украинской армии – большие проблемы.

Удалось ли за эти три года превратить ВСУ в действительно сильную и мощную структуру, кто прилагал для этого усилия и какие моменты все еще требуют доработок, НВ рассказывают военный эксперт, демобилизованный воин АТО, волонтер и боец, который сейчас воюет в Донбассе.

Андрей Рымарук, волонтер Повернись живым, бывший разведчик 53-й бригады

По календарю ВСУ – 25 лет. Но на самом деле украинской армии, большей ее части, сегодня исполнилось всего три года. За эти три года нормальная профессиональная армия начала формироваться благодаря тем мобилизированным айтишникам, слесарям, электрикам, которые внесли свою лепту во время войны. Они что-то, где-то поменяли, доработали во внутренней бюрократической системе.

Если брать вопрос обеспечения – питание, форма, он, в принципе, на сегодня практически решен. Ситуация существенно лучше, чем один, два, три года назад. Если раньше выдавали только сухпайки, то сегодня – еще и мясо. Если давали плохую форму, то теперь дают хорошую. Тут жаловаться грех, потому что форма в некоторых вопросах у бойца сейчас на передовой хорошая, но ее мало. Ребятам на передке необходимо выдавать два-три комплекта, в зависимости от места прохождения службы. Размеров не хватает всем, но на это уже грех жаловаться. Хорошо, что есть пока и такое.

Что касается технического вопроса – ничего не поменялось, если говорить о боевых подразделениях. Стала сильнее Национальная гвардия, стали мощнее и более оборудованы пограничники, спецподразделения. Почему-то не стала сильнее пехота. А мы умудряемся заключать феноменальные контракты и продавать те же БТРы, БМП за границу – хорошие, но не себе на передовую, а куда-то туда. Если взять, к примеру, украинский Буцефал, БТР-4, то за границу они продаются в таком же техническом вооружении, как и в Украине, но туда они идут с ночной тепловизионной оптикой, а ребятам на передовую – «слепые», стоит просто пушка. А если бы у ребят на этих Буцефалах были эти тепловизионные ночные прицелы, они бы творили с врагами чудеса. Потому что волонтеры не в состоянии купить эти прицелы – стоимость одной единицы более 30 тыс. долларов.

Самый болючий вопрос – это кадры. Это наше все. Генеральный штаб не уделяет особого внимания обучению личного состава. И обучение, и квалификация личного состава на передовой даже в силовых подразделениях на сегодня желает лучшего. Пока это просто беспредел. Я сейчас в очередной раз еду по передовой, катаюсь, (на момент беседы Рымарук проезжает один из блокпостов в Донбассе, — НВ), смотрю на ребят и понимаю: эти контрактники, которые набраны лишь бы как, лишь бы где и лишь бы набрать, это люди вообще никогда в армии не служили, не держали оружия. И тут они сразу в окопе с АГСом стоят (АГС-17, Автоматический гранатомет станковый, — НВ), либо сразу же становятся механиком-водителем БМП. Но он даже не знает, что такое БМП (Боевая машина пехоты, — НВ), он его ни разу в жизни не видел, зато он контрактник, зато военкомат выполнил показатель, а в бригаде на одного человека стало больше.

Ничего в этой армии не меняется, бюрократия как была, так и есть

Оттуда уже ушли все, кто мог. Но тут вопрос другой: государство не создало условий, чтобы больше мобилизированных, которые прошли войну 2014-2015 года, остались на передовой. И ничего в этой армии не меняется, бюрократия как была, так и есть. Армейский долбо*бизм, как был, так и остается. Начальник Генштаба проехал по передовой, доложил прессе и всем журналистам через свою пресс-службу и у себя на странице в facebook, что «я горжусь командовать такой армией», а по факту, после приезда Муженко, на передовую съезжаются сотнями полковники, генералы и начинают непонятные проверки. Например, почему девушка – командир минометного взвода, почему этот парень недодал каждому бойцу 15 грамм перловки и так далее.

Пока мы не поменяем внутреннюю бюрократию, нашей армии ничего не светит. На бумаге руководству предоставляется одно, а по факту на передовой все совсем другое.

Владимир, командир группы спецназа, на данный момент воюет в Донбассе

То появились бронежилеты и форма – это еще не новая армия. Принципы управления войсками всех видов у нас совсем не изменились еще с 1960-х, когда были написаны боевые уставы сухопутных войск.

Все начинается еще с момента, когда новый контрактник приходит в военную часть. Во-первых, ему негде жить, казарма – не выход для женатого. Во-вторых, чтобы получить свои обещанные 7 тыс. грн, ему нужно ждать три месяца. Ну и много других подобных моментов.

Что касается кадров, в основном, это старые, те, кто хочет спокойно дослужить до пенсии. Но проблема кроется не в частях, а в высшем командовании, которое спускает туда, вниз, бредовые приказы.

Валерий Рябых, военный эксперт, директор по развитию информационно-консалтинговой компании Defense Express

Сегодня – нелегкие времена. Но если бы не это, тех вооруженных сил, которые мы сейчас имеем, у нас бы не было.

Сейчас вооруженные силы существенно отличаются от тех, что были три года назад, и это факт, с которым нельзя ни поспорить. На это есть философская причина: вооруженные силы, которые не выполняли или не готовились выполнять боевые задачи, не имеют перспективы. Опыт Украины показал: если государство не уделяет внимания армии, если агенты иностранного государства, насаженные в государственный аппарат, целенаправленно разваливают вооруженные силы, придет то, что показал 2014 год. Боевая готовность не была на должном уровне. В итоге – аннексия Крыма и оккупация части территории иностранными войсками, как бы они не прикрывались различными лозунгами.

Сейчас – период гибридного использования военной агрессии. Военные силы в экспансионистской политике, в захватнической – не главные. Сейчас на первый план в действиях противника выходят другие средства: информационные, дипломатические, экономические. Военные же действия часто играют лишь роль информповода.

Те вооруженные силы, которые были до 2014 года, находились в череде постоянных трансформаций – от советской модели построения вооруженных сил и неизвестно куда. Конечная цель этой перестройки не была понятна. В обществе шла постоянная дискуссия о том, какой должна быть Украина – там, нейтральной, или примкнуть в какому-то из блоков. Практика показала: реальный гарант независимости территориальной целостности нашей страны – это не международные договора или обязательства, которые взяли на себя те или иные геополитические игроки, ни даже вхождение в какой-то из союзов. Это, в первую очередь, собственные вооруженные силы.

До 2014-го в ВСУ служили, можно сказать, три типа людей. Первые – сознательные, для которых долг и воинская обязанность — не пустой звук. Это те, кто сознательно отдал себя службе. Другая категория – невостребованные в обществе люди. Они не смогли реализоваться – не ушли в бизнес, не пошли учиться на престижные профессии, не иммигрировали, а последним исходом для них стали вооруженные силы. Поэтому ВСУ все больше грозила деградация. Той, первой категории становилось меньше, а второй – больше. И это объективно отражалось в политике государства: она формировалась несознательно, Янукович был первым в истории Украины президентом, при котором он же сам вооруженным силам поставил оценку «не готовы к бою». Если до этого при проведении ежегодных проверок боеготовности они получали удовлетворительные оценки, то при Януковиче процесс деградации был на пике. Но выводов тогда не было сделано никаких.

ВСУ – народная армия, построенная в особых условиях, когда она оказалась востребована, и при поддержке народа

Третья категория, которая тоже дополняла вторую и работала против первой – те, которых туда затянули другие военные. Например, дети военных, которые нашли в армии средство обогащения и решение каких-то своих вопросов. В те времена мы знали много примеров, когда некоторые генералы, полковники имели по пять квартир, но во всех вооруженных силах было больше 40 тыс. бесквартирных офицеров. Но у таких детей уже была решена судьба: они продолжали дело отцов, разворовывание ВСУ. За последние годы эта третья категория увеличилась.

Но сегодня можно констатировать, что ВСУ – народная армия, построенная в особых условиях, когда она оказалась востребована, и при поддержке народа. Без плеча народа, без тех людей, которые пошли в ВСУ по мобилизации, без огромного подвижнического труда волонтеров те ВСУ, которые мы сейчас имеем, не состоялись бы. И уже сейчас можно говорить, что процессу возобновления мощностей вооруженных сил способствовала именно поддержка народа.

Изменился и облик ВСУ. Там все-таки преобладают военнослужащие с боевым опытом, более зрелые люди, которые сознательно выбрали этот путь в нынешних условиях. Сейчас уже и отечественные, и иностранные эксперты отмечают, что ВСУ по готовности выполнять задачи, по обученности и по оснащенности занимают одно из лидирующих мест в Европе – этому способствовало непосредственное их использование по назначению. Ведь точно так же любой человеческий орган, который постоянно используется, тренируется, получает все больше возможностей.

Маси Найем, 122-й батальон, демобилизирован этой осенью

Помню, как в 2014 году летом мы поехал с тогда еще волонтером Максимом Музыкой на передовую. Мы завозили вещи ребятам. Это было в тот день, когда сбили малазийский лайнер.

Одна картина въелась в память: мы приехали на какую-то позицию, привезли воду. И вот мы стоим, жара, солнце просто прожигает нас. Мы – на опушке леса, вдоль стоит тяжелая техника вразброс. Кто-то куда-то едет, кричит – будто цыганский табор, только боевой. И мы, еще в гражданском, выгрузили бутыли с водой, ждали минут 20-30. Оказалось, что адресат находится рядом, на другой позиции. Стали отъезжать и услышали какие-то залпы. Это не помешало доехать, выгрузиться и выехать. Но тогда у меня было ощущение, что армия – это ребята, чуть-чуть лучше экипированные, чем друзья с Майдана. Плюс у них откуда-то эти вот боевые машины. Слава Богу, что хоть это дало государство.

За три года мы стали сильнее вопреки советской системе в армии, но не благодаря ей
А потом меня призвали в армию. Все выглядело как реконструкция боевых действий времен Второй мировой. Но на самих боевых уже все было не так многозначно, стало ясно, что те, кто допустил 2014 год, вдруг стали теми, кто реформировал ВСУ.

Армия, да, изменилась. пришли новые люди, появилась волонтерская помощь. Но система в этой армии не менялась. За три года мы стали сильнее вопреки советской системе в армии, но не благодаря ей. Но именно «благодаря» той системе в украинской армии мы потеряли огромное количество людей и навсегда сделали инвалидами много своих граждан.

И еще. Хочется напомнить, что армия – это не только война и боевые действия. Это еще и забота о своих после войны. Если бы не те люди, которые заботятся об армии, у многих раненных на войне не было бы стольких надежд.

Новое Время

За открытое небо над Донбассом Украину могут засудить на миллионыЗа открытое небо над Донбассом Украину могут засудить на миллионы

Анастасия Пасютина

Сейчас родственники погибших рейса МН17 подают на нашу страну иск на миллион евро. Главный аргумент — Украина не закрыла воздушное пространство во время войны. Какие у них шансы выиграть суд и почему власти действительно не ввели запрет на полеты?

Несколько родственников погибших в крушении малазийского «Боинга» подали иски в ЕСПЧ против Украины на миллион евро. По их мнению, Киев не закрыл воздушное пространство, так как не хотел отказываться от «миллионов долларов», которые получает от пролета над украинской территорией более 700 рейсов ежедневно. К тому же, за несколько дней до трагедии, когда 14 июля на высоте 6500 метров сбили военный Ан-26, специалистам стало понятно, что у сепаратистов есть оружие, способное сбивать самолеты на большой высоте, и что над зоной АТО опасно летать.

«Страна» решила разобраться, почему Украина не закрыла небо над Донбассом в 2014 году, а теперь столкнулось с миллионными исками.

Кто должен был принимать решение о закрытии неба над АТО?

«Решение – закрывать или нет воздушное пространство над зоной АТО, обязана была принимать Госавиаслужба, а также государственное предприятие «Украэрорух», которое непосредственно координирует полеты в воздушном пространстве Украины», – рассказывает «Стране» эксперт авиационной отрасли Сергей Хижняк.

Сразу после Майдана на «Украэрорухе» начались финансовые проверки, хотели снять генерального директора Юрия Чередниченко, обвинив его в коррупции. 17 июня 2014 года, за месяц до крушения МН17, тогдашний министр инфраструктуры Максим Бурбак назначил временно исполняющим обязанности генерального директора «Украэроруха» Дмитрия Бабейчука (считался близким к тогдашнему премьеру Арсению Яценюку). Назначение это сопровождалось большим скандалом (подчиненные некоторое время не пускали начальника на его рабочее место) и войной компроматов, в ходе которой Бабейчука связали с тогдашним премьер-министром Арсением Яценюком и его бизнес-окружением.

Тем временем, в начале июля возобновилась активные военные действия на востоке страны, в которой была задействована и украинская боевая авиация. Тогда же появились первые данные о том, что у сепаратистов появились средства ПВО. 14 июля на большой высоте подбили АН-26 (о чем писалось выше). Но решение о закрытии воздушного пространства над востоком страны так и не было принято.

Возможно, причиной такого промедления действительно было нежелание терять большие поступления за воздушный транзит. Но этот аргумент в суде вряд ли сработает.

«Авиационные власти Украины должны постоянно оценивать риски и соответственно, либо принимать жесткие меры – ограничивать полеты, либо закрывать пространство полностью, – либо хотя бы информировать компании о том, что существуют определенные риски. И тогда уже авиакомпании сами должны принимали решение, какими маршрутами для полетов пользоваться, а какими – нет», – отмечает авиаэксперт Хижняк.

«Во всем мире люди знали, что в Украине есть какая-то там война, но никто реально себе не представлял, каким людям на Донбассе россияне дали в руки оружие. Многие из этих людей никогда раньше не воевали и обращались с полученным оружием как обезьяна с гранатой. Но, конечно, странно, что Украина не закрыла воздушное пространство над зоной АТО. Если бы власти Украины прежде всего думали о людях, о безопасности людей, наверное, помимо этого могли бы и отселить людей в радиусе 2-3 км от линии соприкосновения», – считает юрист и боец 122 батальона Маси Найем.

Почему небо над АТО не закрыли?

Совбез Нидерландов еще в 2015 году пришел к выводу, что у Украины было достаточно оснований для закрытия воздушного пространства на территории восточной части Украины, где был сбит малайзийский лайнер рейса МН-17, еще до трагедии.

Однако в «Украэрорухе» с этим не согласны. Его глава Дмитрий Бабейчук на это еще в прошлом году заявлял, что летом 2014 года авиационные власти Украины действовали согласно нормам ICAO и Евроконтроля.

«То есть, все планирование воздушного пространства и его использование проходят согласование с европейской системой планирования. Постепенно Украина закрывала воздушное пространство, это было необходимостью, и Министерство обороны приняло такое решение, закрыть воздушное пространство до эшелона 260, это около 7,9 тыс. м, но для обеспечения дополнительной безопасности Госавиаслужба и «Украэрорух» вели ограничение до 9,75 тыс. м», — утверждал Бабейчук.

По его словам, в то время нельзя было представить возможность применения против гражданского воздушного судна таких зенитно-ракетных комплексов, как «Бук», поскольку на земле проходила лишь антитеррористическая операция с применением стрелкового оружия (при том, что, напомним, систему ПВО сепаратисты задействовали еще за несколько дней до трагедии с «Боингом»).

«После получения информации об исчезновении отметки самолета на радиолокаторе и срабатывания аварийного маяка, который был признаком катастрофы, безотлагательно было закрыто воздушное пространство», – добавил Бабейчук.

По мнению же родственников погибших в крушении малазийского «Боинга», Киев не закрыл воздушное пространство, так как не хотел отказываться от «миллионов долларов», которые получает от пролета над украинской территорией более 700 рейсов ежедневно.

В любом случае, почему было принято решение только ограничить полеты до определенной высоты, а не закрыть воздушное пространство полностью, – непонятно.

«Кроме технического расследования, которое ведется при любой авиакатастрофе, чтобы установить причины катастрофы, сейчас международная следственная группа ведет еще и уголовное расследование по делу крушения малазийского «Боинга», чтобы найти виновных в смерти людей, которые были на борту самолета. Группа должна все эти факты анализировать и уже потом принимать решение о том, почему воздушное пространство на Донбассом не было закрыто. Какие-то предположения делать некорректно, пока еще идет уголовное расследование. Следственная группа должна посмотреть, оценить все факты и сказать все-таки, чья вина есть в этом трагедии», – говорит Сергей Хижняк.

Но однозначно, если бы воздушное пространство над Донбассом было закрыто, Украина смогла бы избежать миллионного иска. Ведь родственники погибших в авиакатастрофе рейса МН17 ссылаются как раз на то, что Киев не принял меры по запрету полетов над зоной АТО, хоть к тому времени там уже шла воздушная война.

Каковы перспективы судебного иска?

Маси Найем (по образованию юрист) считает, что у родственников погибших есть все шансы выиграть иск против Украины в Европейском суде по правам человека. «Я думаю, что родственники погибших в крушении малазийского лайнера смогут доказать вину Украины. Но претензия тут должна быть как к Украине, так и к малазийским авиалиниям, потому что и та, и другая сторона знали о том, что на территории Донбасса происходит вооруженный конфликт. Думаю, что они могут выиграть, перспектива есть».

С ним солидарен и президент Ассоциации юристов Украины Денис Бугай. «Однозначно, есть риски, что этот иск могут удовлетворить, — говорит юрист. — Потому что эти трагические события произошли на нашей территории — хоть и занятой сепаратистами, но все-таки нашей. Страна, над которой в небе что-то происходит, несет за это ответственность. Хотя сам самолет в небе является территорией страны, которой он принадлежит. То, что мы не контролируем часть своей страны, суд интересовать не будет. Это наша страна, и с территории нашей страны улетела ракета, которая сбила «Боинг».

Единственное, что Украина со своей стороны должна доказать, кто виноват, кто надлежащий ответчик. «Как юрист, если бы я был адвокатом Украины в этом иске, я бы занял такую позицию: мы не являемся надлежащим ответчиком, потому что данный пуск ракеты совершили другие лица — то ли так называемые Л/ДНР, то ли российская сторона. Это уже зависит от результатов расследования», — считает Денис Бугай.

Напомним, катастрофа самолета Boeing-777 рейса MH17 унесла жизни 283 пассажиров и 15 членов экипажа, в том числе 80 детей. Больше всего среди погибших было граждан Нидерландов, Малайзии и Австралии.

СтранаАнастасия Пасютина

Сейчас родственники погибших рейса МН17 подают на нашу страну иск на миллион евро. Главный аргумент — Украина не закрыла воздушное пространство во время войны. Какие у них шансы выиграть суд и почему власти действительно не ввели запрет на полеты?

Несколько родственников погибших в крушении малазийского «Боинга» подали иски в ЕСПЧ против Украины на миллион евро. По их мнению, Киев не закрыл воздушное пространство, так как не хотел отказываться от «миллионов долларов», которые получает от пролета над украинской территорией более 700 рейсов ежедневно. К тому же, за несколько дней до трагедии, когда 14 июля на высоте 6500 метров сбили военный Ан-26, специалистам стало понятно, что у сепаратистов есть оружие, способное сбивать самолеты на большой высоте, и что над зоной АТО опасно летать.

«Страна» решила разобраться, почему Украина не закрыла небо над Донбассом в 2014 году, а теперь столкнулось с миллионными исками.

Кто должен был принимать решение о закрытии неба над АТО?

«Решение – закрывать или нет воздушное пространство над зоной АТО, обязана была принимать Госавиаслужба, а также государственное предприятие «Украэрорух», которое непосредственно координирует полеты в воздушном пространстве Украины», – рассказывает «Стране» эксперт авиационной отрасли Сергей Хижняк.

Сразу после Майдана на «Украэрорухе» начались финансовые проверки, хотели снять генерального директора Юрия Чередниченко, обвинив его в коррупции. 17 июня 2014 года, за месяц до крушения МН17, тогдашний министр инфраструктуры Максим Бурбак назначил временно исполняющим обязанности генерального директора «Украэроруха» Дмитрия Бабейчука (считался близким к тогдашнему премьеру Арсению Яценюку). Назначение это сопровождалось большим скандалом (подчиненные некоторое время не пускали начальника на его рабочее место) и войной компроматов, в ходе которой Бабейчука связали с тогдашним премьер-министром Арсением Яценюком и его бизнес-окружением.

Тем временем, в начале июля возобновилась активные военные действия на востоке страны, в которой была задействована и украинская боевая авиация. Тогда же появились первые данные о том, что у сепаратистов появились средства ПВО. 14 июля на большой высоте подбили АН-26 (о чем писалось выше). Но решение о закрытии воздушного пространства над востоком страны так и не было принято.

Возможно, причиной такого промедления действительно было нежелание терять большие поступления за воздушный транзит. Но этот аргумент в суде вряд ли сработает.

«Авиационные власти Украины должны постоянно оценивать риски и соответственно, либо принимать жесткие меры – ограничивать полеты, либо закрывать пространство полностью, – либо хотя бы информировать компании о том, что существуют определенные риски. И тогда уже авиакомпании сами должны принимали решение, какими маршрутами для полетов пользоваться, а какими – нет», – отмечает авиаэксперт Хижняк.

«Во всем мире люди знали, что в Украине есть какая-то там война, но никто реально себе не представлял, каким людям на Донбассе россияне дали в руки оружие. Многие из этих людей никогда раньше не воевали и обращались с полученным оружием как обезьяна с гранатой. Но, конечно, странно, что Украина не закрыла воздушное пространство над зоной АТО. Если бы власти Украины прежде всего думали о людях, о безопасности людей, наверное, помимо этого могли бы и отселить людей в радиусе 2-3 км от линии соприкосновения», – считает юрист и боец 122 батальона Маси Найем.

Почему небо над АТО не закрыли?

Совбез Нидерландов еще в 2015 году пришел к выводу, что у Украины было достаточно оснований для закрытия воздушного пространства на территории восточной части Украины, где был сбит малайзийский лайнер рейса МН-17, еще до трагедии.

Однако в «Украэрорухе» с этим не согласны. Его глава Дмитрий Бабейчук на это еще в прошлом году заявлял, что летом 2014 года авиационные власти Украины действовали согласно нормам ICAO и Евроконтроля.

«То есть, все планирование воздушного пространства и его использование проходят согласование с европейской системой планирования. Постепенно Украина закрывала воздушное пространство, это было необходимостью, и Министерство обороны приняло такое решение, закрыть воздушное пространство до эшелона 260, это около 7,9 тыс. м, но для обеспечения дополнительной безопасности Госавиаслужба и «Украэрорух» вели ограничение до 9,75 тыс. м», — утверждал Бабейчук.

По его словам, в то время нельзя было представить возможность применения против гражданского воздушного судна таких зенитно-ракетных комплексов, как «Бук», поскольку на земле проходила лишь антитеррористическая операция с применением стрелкового оружия (при том, что, напомним, систему ПВО сепаратисты задействовали еще за несколько дней до трагедии с «Боингом»).

«После получения информации об исчезновении отметки самолета на радиолокаторе и срабатывания аварийного маяка, который был признаком катастрофы, безотлагательно было закрыто воздушное пространство», – добавил Бабейчук.

По мнению же родственников погибших в крушении малазийского «Боинга», Киев не закрыл воздушное пространство, так как не хотел отказываться от «миллионов долларов», которые получает от пролета над украинской территорией более 700 рейсов ежедневно.

В любом случае, почему было принято решение только ограничить полеты до определенной высоты, а не закрыть воздушное пространство полностью, – непонятно.

«Кроме технического расследования, которое ведется при любой авиакатастрофе, чтобы установить причины катастрофы, сейчас международная следственная группа ведет еще и уголовное расследование по делу крушения малазийского «Боинга», чтобы найти виновных в смерти людей, которые были на борту самолета. Группа должна все эти факты анализировать и уже потом принимать решение о том, почему воздушное пространство на Донбассом не было закрыто. Какие-то предположения делать некорректно, пока еще идет уголовное расследование. Следственная группа должна посмотреть, оценить все факты и сказать все-таки, чья вина есть в этом трагедии», – говорит Сергей Хижняк.

Но однозначно, если бы воздушное пространство над Донбассом было закрыто, Украина смогла бы избежать миллионного иска. Ведь родственники погибших в авиакатастрофе рейса МН17 ссылаются как раз на то, что Киев не принял меры по запрету полетов над зоной АТО, хоть к тому времени там уже шла воздушная война.

Каковы перспективы судебного иска?

Маси Найем (по образованию юрист) считает, что у родственников погибших есть все шансы выиграть иск против Украины в Европейском суде по правам человека. «Я думаю, что родственники погибших в крушении малазийского лайнера смогут доказать вину Украины. Но претензия тут должна быть как к Украине, так и к малазийским авиалиниям, потому что и та, и другая сторона знали о том, что на территории Донбасса происходит вооруженный конфликт. Думаю, что они могут выиграть, перспектива есть».

С ним солидарен и президент Ассоциации юристов Украины Денис Бугай. «Однозначно, есть риски, что этот иск могут удовлетворить, — говорит юрист. — Потому что эти трагические события произошли на нашей территории — хоть и занятой сепаратистами, но все-таки нашей. Страна, над которой в небе что-то происходит, несет за это ответственность. Хотя сам самолет в небе является территорией страны, которой он принадлежит. То, что мы не контролируем часть своей страны, суд интересовать не будет. Это наша страна, и с территории нашей страны улетела ракета, которая сбила «Боинг».

Единственное, что Украина со своей стороны должна доказать, кто виноват, кто надлежащий ответчик. «Как юрист, если бы я был адвокатом Украины в этом иске, я бы занял такую позицию: мы не являемся надлежащим ответчиком, потому что данный пуск ракеты совершили другие лица — то ли так называемые Л/ДНР, то ли российская сторона. Это уже зависит от результатов расследования», — считает Денис Бугай.

Напомним, катастрофа самолета Boeing-777 рейса MH17 унесла жизни 283 пассажиров и 15 членов экипажа, в том числе 80 детей. Больше всего среди погибших было граждан Нидерландов, Малайзии и Австралии.

Страна

Маси Найем: »Сестри Перемоги» Маси Найем: »Сестри Перемоги»

Маси Найем

«Два беспилотника аэроразведки «Сестер Перемоги» корректировали огонь в живом режиме по позициям боевиков на метеовышке ДАПа и около пожарной части, из которых регулярно обстреливали позиции ВСУ под Донецким Аэропортом. Обе позиции ликвидированы.

Под ДАП была позиция боевиков на возвышении (222 метров над уровнем моря), откуда регулярно лупили в сторону Опытного. Работали из крупнокалиберного стрелкового оружия, СПГ и АГСов. Страдали 93 бригада и Карпатська Січ. Прицельную ответку без применения тяжелой артиллерии было давать очень сложно, так как корректировать огонь по позициям на возвышении было практически невозможно.

Их экипаж аэроразведки вызвали заранее, ожидая активность боевиков в тот день. Ждать пришлось недолго…

Первый беспилотник фонда «Сестри Перемоги» подняли в воздух сразу после открытия огня противником и он провел в воздухе 102 минуты; БПЛА летал, определяя точные позиции, откуда боевики стреляли.

Точные огневые позиции врага были успешно засечены. Наши запросили ответку. Борт в это время был в воздухе. Пришло разрешение на открытие ответного огня. После этого наши начали давать ответку, а операторы «Сестер Перемоги» вели корректировку огня в онлайн режиме, наблюдая по видео беспилотника в режиме Live и корректируя стрельбу.

Наши отвечали из СПГ и АГСов.

Вначале два пристрелочных выстрела. За ним четкие выстрелы по позициям. У первого беспилотника заканчивалась батарея, и чтобы не терять видео трансляцию, мы подняли в воздух наш второй беспилотник. Проложив маршрут над первой позицией противника, второй борт продолжил наблюдать за местами попаданий наших залпов.

Когда был сигнал, что первая позиция боевиков на метеовышке снята, начались феерверки – нашей ответкой подорвали БК на метеовышке…затем мы обнаружили еще вторую точку противника, 500 метров от пожарной части ДАПа (и 1,800 метров от первой точки), откуда велся огонь из тех же каллибров. После ликвидации первой, наши перевели огонь на вторую, феерверки продолжились

Тандем наших экипажей и бригады ВСУ отработал на отлично.

Фонд «Сестри Перемоги» работает своими беспилотниками по фронту АТО. Фонд закупает БПЛА, обучает экипажи. Затем нанимает их на постоянную работу и обеспечивает.

Аэроразведка «Сестер Перемоги» продолжает делать вылеты по различным точкам фронта. Их экипажи живут на фронте на постоянной основе. Обучение, зарплаты, обеспечение и сами беспилотники финансируются на 100% фондом «Сестри Перемоги».

Кстати, они помогали и нам, 122-й Окремий Аеромобільний Батальйон.

Проект «Сестри Перемоги»

РЕКВИЗИТЫ

Приват:

5169 3305 0754 8953, Ганна Морозова

5169 3305 0754 8946 (55 Бригада), Ганна Морозова

Призначення платежу: Благодійна допомога

PayPal:

victorysisters2014@gmail.com

55brigadehelp@gmail.com (55 арт бригада)

Безготівка:

Отримувач: ВСЕУКРАЇНСЬКИЙ БЛАГОДІЙНИЙ ФОНД ДОПОМОГИ КРАЇНІ «СЕСТРИ ПЕРЕМОГИ»

ЄДРПОУ 39654316

Р/р N26009052753420

ПАТ КБ «ПриватБанк» м. Києва. МФО 300711

Призначення платежу: Благодійна допомога

Контакти: (096) 181 53 21

Наш офіс: Київ, Арсенальна, 15, кв. 16 (пн-нд 12:00-19:00)

Фотозвіти:

www.facebook.com/Victory.Sisters.foundation

www.facebook.com/55ArtilleryBrigadeМаси Найем

«Два беспилотника аэроразведки «Сестер Перемоги» корректировали огонь в живом режиме по позициям боевиков на метеовышке ДАПа и около пожарной части, из которых регулярно обстреливали позиции ВСУ под Донецким Аэропортом. Обе позиции ликвидированы.

Под ДАП была позиция боевиков на возвышении (222 метров над уровнем моря), откуда регулярно лупили в сторону Опытного. Работали из крупнокалиберного стрелкового оружия, СПГ и АГСов. Страдали 93 бригада и Карпатська Січ. Прицельную ответку без применения тяжелой артиллерии было давать очень сложно, так как корректировать огонь по позициям на возвышении было практически невозможно.

Их экипаж аэроразведки вызвали заранее, ожидая активность боевиков в тот день. Ждать пришлось недолго…

Первый беспилотник фонда «Сестри Перемоги» подняли в воздух сразу после открытия огня противником и он провел в воздухе 102 минуты; БПЛА летал, определяя точные позиции, откуда боевики стреляли.

Точные огневые позиции врага были успешно засечены. Наши запросили ответку. Борт в это время был в воздухе. Пришло разрешение на открытие ответного огня. После этого наши начали давать ответку, а операторы «Сестер Перемоги» вели корректировку огня в онлайн режиме, наблюдая по видео беспилотника в режиме Live и корректируя стрельбу.

Наши отвечали из СПГ и АГСов.

Вначале два пристрелочных выстрела. За ним четкие выстрелы по позициям. У первого беспилотника заканчивалась батарея, и чтобы не терять видео трансляцию, мы подняли в воздух наш второй беспилотник. Проложив маршрут над первой позицией противника, второй борт продолжил наблюдать за местами попаданий наших залпов.

Когда был сигнал, что первая позиция боевиков на метеовышке снята, начались феерверки – нашей ответкой подорвали БК на метеовышке…затем мы обнаружили еще вторую точку противника, 500 метров от пожарной части ДАПа (и 1,800 метров от первой точки), откуда велся огонь из тех же каллибров. После ликвидации первой, наши перевели огонь на вторую, феерверки продолжились

Тандем наших экипажей и бригады ВСУ отработал на отлично.

Фонд «Сестри Перемоги» работает своими беспилотниками по фронту АТО. Фонд закупает БПЛА, обучает экипажи. Затем нанимает их на постоянную работу и обеспечивает.

Аэроразведка «Сестер Перемоги» продолжает делать вылеты по различным точкам фронта. Их экипажи живут на фронте на постоянной основе. Обучение, зарплаты, обеспечение и сами беспилотники финансируются на 100% фондом «Сестри Перемоги».

Кстати, они помогали и нам, 122-й Окремий Аеромобільний Батальйон.

Проект «Сестри Перемоги»

РЕКВИЗИТЫ

Приват:

5169 3305 0754 8953, Ганна Морозова

5169 3305 0754 8946 (55 Бригада), Ганна Морозова

Призначення платежу: Благодійна допомога

PayPal:

victorysisters2014@gmail.com

55brigadehelp@gmail.com (55 арт бригада)

Безготівка:

Отримувач: ВСЕУКРАЇНСЬКИЙ БЛАГОДІЙНИЙ ФОНД ДОПОМОГИ КРАЇНІ «СЕСТРИ ПЕРЕМОГИ»

ЄДРПОУ 39654316

Р/р N26009052753420

ПАТ КБ «ПриватБанк» м. Києва. МФО 300711

Призначення платежу: Благодійна допомога

Контакти: (096) 181 53 21

Наш офіс: Київ, Арсенальна, 15, кв. 16 (пн-нд 12:00-19:00)

Фотозвіти:

www.facebook.com/Victory.Sisters.foundation

www.facebook.com/55ArtilleryBrigade