Как рейдер Корбан превращался в маршала Гречку и проиграл выборыКак рейдер Корбан превращался в маршала Гречку и проиграл выборы

Светлана Крюкова.

Журналист «Репортера» два месяца провела в машине кандидата в народные депутаты Геннадия Корбана, чтобы понять, как делаются «грязные» выборы, где скупают голоса избирателей социальными договорами и гречкой, и почему мандат победителя дорогого стоит.

«Репортаж из багажника» о выборах в Чернигове по 205-му округу должен был быть опубликован в очередном номере журнала «Вести. Репортер». Однако текст сняли.

Это — следствие перемен в холдинге «Вести», которые начались три недели назад, когда уже напечатанный номер журнала «Репортера» не был пущен в распространение из-за статьи, критикующей власть Петра Порошенко.

С тех пор политика журнала начала меняться и смягчаться по отношению к властям, о чем, собственно, и заявили коллективу.

По времени это совпало со сменой руководства холдинга и ухода из проекта Игоря Гужвы.

По какой причине этот текст так и не вышел в печать — пусть читатель решит сам.

* * *
Немолодая собака породы борзая с круглыми, как брусника, глазами и ободранными боками подбегает к столу, за которым сидит Геннадий Корбан. Она упирается влажным носом ему в живот, оставляя слюнявый след на голубой льняной рубашке.

Хозяйка ресторана «Конный двор» в Седневе под Черниговом журит пса и любовно прогоняет его с летней террасы. Она не предлагает гостям меню, а просто рассказывает, что сегодня на обед. Всего вдоволь — куры, бараньи ребра, свиной шашлык — выбирайте. Корбан испытующе смотрит на хозяйку заведения в надежде, что по его лицу она распознает его гастрономический вкус.

— Ну, можемо ще кроля забити.

— Скажите, а у вас есть гречка? — неожиданно спрашивает Корбан.

Хозяйка заведения удивленно кивает, а после записывает рецепт, как подать: Корбан просит разваренную, и помидоры порезанные — отдельно. Я же заказываю простую гречневую кашу с яйцами и помидорами, чтобы потом все это перемешать в одной тарелке.

Когда еда готова и хозяйка экоресторана подает на стол, Корбан долго смотрит в мою тарелку и на то, как я смешиваю яйца и помидоры в бесформенную массу.

— Вы собираетесь это есть?

— Конечно!

— Ваша тарелка похожа на эти выборы — все смешалось, — говорит он и съедает ложку гречки из своей тарелки. — Вот она — гречка. Маршал Гречка — вот кто я теперь. На всю жизнь теперь эта гречка прилипла ко мне.

— Есть и другая новость — хозяйка заведения не признала в вас еврея.

— Для нее важнее то, что я — клиент. Но многие на евреев смотрят иначе. Я для них всегда буду чужим.

Суббота — день тишины перед воскресными выборами. Вечер следующего дня завершит самую скандальную избирательную кампанию за всю историю мажоритарных украинских выборов, где за депутатский мандат сражались два ключевых соперника: кандидат от Блока Петра Порошенко «Солидарность» Сергей Березенко и кандидат от партии Украинское объединение патриотов Геннадий Корбан.

Оба «парашютисты» — родом не из Чернигова. Первый — чиновник из Киева, второй — бизнесмен из Днепропетровска. Итог выборов: 35,9% против 14,76% в пользу Березенко, которому достался самый необычный и очень обязывающий мандат в преддверии кампании по местным выборам.

Укропы, редиски, роли и тролли

О том, что выборы в Чернигове станут политическим событием лета, было понятно еще в мае. Чернигов внезапно превратился в полигон, где должна была развернуться борьба между президентом Петром Порошенко и олигархом Игорем Коломойским.

В одно время в тихий городок стеклись технологии, таланты, алчность, ложь, амбиции, надежды и силы со всей страны, а день выборов превратился в политический Казантип, позволив заработать местным таксистам, владельцам ресторанов и отелей.

Скандальная, грязная и дорогая избирательная кампания — источник тем для журналистов, и я не могла это пропустить. А потому обратилась одновременно к обоим ключевым кандидатам еще до начала предвыборной гонки с просьбой взять меня с собой в кампанию. Предложение было предельно нахальным: кандидатам нужно было открыть передо мной штаб, чтобы я смогла написать историю о том, как делается кампания. Березенко отказал, Корбан — на удивление — согласился.

Таким образом, я провела в компании олигарха, его охраны и сотрудников штаба два с лишним месяца, и этот репортаж — лишь беглая зарисовка того, что в итоге станет книгой перед началом кампании по местным выборам.
И вот я сижу в машине по левую руку от Корбана. Черниговская трасса. Впереди два долгих сложных месяца.
Поначалу визиты в Чернигов — красивый зеленый город на север от Киева — похожи на туристическую экскурсионную вылазку — как для меня, так и для Корбана. Кандидат рассматривает Чернигов из окна своего черного авто, чуть сдвинув шторы.

Вот парки, аллеи, купола старинных церквей — красивый зеленый город, окутанный легендами, где живут много пожилых людей и молодые семьи с детьми, те, кто еще не перебрался поближе к столице в поисках работы. Город уютный, благородный, но бедный и неухоженный, как многие провинциальные города нашей страны.

Корбан рассматривает улицы Чернигова, сталинские постройки и курит, не открывая окон. В машине мощно работает кондиционер. Водитель притормаживает на светофоре, где висит билборд с политической рекламой, на которой изображена ветка укропа и красная редиска, а под этим — надпись: «УКРОП против РЕДИСКИ». А сверху небрежно кто-то прилепил любительскую наклейку — «Хрен вам. Александр Барабошко».

— Кто зеленый УКРОП, это я поняла. Кто красная редиска — ясно. А «Хрен вам. Александр Барабошко» — это к чему? — спрашиваю у Корбана.

— Тролли. Петров-Дурнев и Ко, — спокойно говорит Корбан. В итоговом списке зарегистрированных в ЦИК кандидатов у него появится свыше 100 конкурентов. «Из которых двое — клоны, а еще двое — клоуны», — говорит Корбан.

Дурнев и Барабошко — эпатажные тролли восьмидесятого уровня, которые параллельно также баллотируются по 205-му округу в качестве кандидатов в депутаты.

— Что-то не понимаю. Они на кого работают: на вас или на Березенко?

— На меня они точно не работают. Я на прошлой неделе, после того как они заклеили часть моих бордов, написал SMS Петрову — лидеру этой шайки.

— А покажите.

Корбан выжидательно смотрит на меня, размышляя, что мне вообще можно показывать, рассказывать, а что — нет. Первые дни «в багажнике» вообще царит атмосфера недоверия, которую мне удается переломить лишь спустя несколько недель.

— Ну покажите, что ж тут страшного, если Петров — не ваш игрок, тогда и скрывать нечего.

Показывает. Переписка с FB-блогером лаконичная. Я прошу на память скриншот переписки:

Корбан: «Володя, у бойцов с 95-й плохо с чувством юмора. Не спеши…»

Петров: «Здравствуйте. Никто никуда не спешит, ребята по месту импровизируют. Ни один, ни двое других при любых раскладах вас трогать не будут. При любых. А бойцам — счастья, здоровья, долгих лет жизни и камеди-клаб в кабельные сети».

По ходу кампании блогеры появляются где-нигде, не пересекаясь с черной машиной и кандидатом. Вот Барабошко снимает на камеру концерт девочек из группы «НеАнгелы», приехавших на организованный Корбаном концерт в честь Дня Конституции. Вот он караулит у стеклянного штаба, который сотрудники кандидата развернули на полянке у центрального ЗАГСа. А вот Дурнев и Барабошко привезли фургон с морковкой и на лопатах раздают ее черниговцам, а после караулят Корбана, чтобы задать ему вопрос: «А не пора ли сняться с выборов, ведь все мы покупаем избирателей? Мы – морковкой, вы — гречкой».

После выхода ролика про морковку и гречку Корбан пишет Петрову еще одно SMS: «Береги себя, Володя. Самое главное — это здоровье, его за морковку не купишь».

Петров: «Здравствуйте. Про 95-ю бригаду? Я помню».

Кампания «Гречка» — когда благотворительная организация УКРОП раздавала жителям города продуктовые пайки в центре города — войдет в историю выборов как идиотское, популистское и многим непонятное решение, на самом деле принятое за пять минут в один из вечеров в Чернигове.

А было это в отеле «Шишкин» — одном из немногих приличных отелей за городом, где часто останавливались одновременно Корбан и Березенко и иногда по вечерам собирались ключевые представители штаба днепропретровского кандидата, чтобы обсудить ход кампании.

В один из таких вечеров приехал руководитель штаба Корбана — Алексей. Крупный парень с ямочками на щеках, который ходит тяжелой поступью, в кепке и клетчатой рубашке. Его тайный «ник» — Зашквар — из-за того, что вторая половина кампании Корбана похожа на акцию хищников, которые преследуют парнокопытных. На счету у Алексея не было ни одной проигранной кампании, и пикантности всей этой истории добавляет тот факт, что Дмитрий Касьянов — руководитель штаба Березенко — его бывший начальник, с которым они не очень хорошо разошлись.

— Ну что, как наши дела? Леша, докладывай. Шо там наш конкурент? — традиционно начинает Корбан вечерние планерки в «Шишкине».

— Наш конкурент будет работать по схеме сетки, то есть скупать голоса по известной технологии, которую нужно чем-то перебить, — констатирует Алексей.

В сети активно обсуждали «гречневую кампанию» Корбана

— Объясните простыми словами — что такое «сетка»? — спрашиваю я у Алексея.

Корбан поначалу тоже слабо понимает, что такое списки, сетки и как по ним можно покупать электорат. На меня c моими вопросами вообще смотрят косо. Штабисты не понимают моей роли в этой кампании, принимая то за шпиона русской разведки, то за агента ЦРУ, то за «крысу» из конкурирующего штаба. Депутат Борис Филатов время от времени прогоняет меня с внутренних совещаний, но в большинстве случаев мне удается оставаться на месте.

— Сетка — это пирамида, через которую покупают людей с помощью социальных договоров: либо через агитаторов, либо с помощью простой раздачи денег. Формируется пирамида в составе старших сектора, старших по участку, сотников, десятников. Потом набивается список — обычных людей определенного возраста. Эти люди проходят агитационную накачку. Накачка нужна — пирамида не работает просто за деньги. Сетка строится либо через знакомых, либо через учреждения. Либо все вместе. В данном случае будет все вместе.

— Какой бюджет традиционно выделяется на такую сетку? — уточняю я.

— Думаю, общий бюджет только на сетку составлял около полутора миллиона долларов.

— Как можно ее перебить?

— В определенный момент все результаты кампании подходят к потолку и дальше этот потолок чем-то нужно пробивать. Они хотели пробить его сеткой, мы могли бы перебить продпайками. Но нас обвинят в подкупе — однозначно.

— А почему бы вам не пойти по пути штаба конкурентов и не выстроить сетку?

— Сетку можно выстраивать, когда административный ресурс у тебя в руках. Админресурс — это милиция, госучреждения, прочее. Можете себе представить, что случилось бы с нашей сеткой при их силовом блоке? Они бы закрыли нашу кампанию при первой попытке. Наша кампания должна быть максимально публичной и прозрачной.

Так появилась идея смонтировать прозрачный стеклянный штаб на лужайке в парке у центрального ЗАГСа. Теперь нужно придумать, как вписать в эту концепцию раздачу гречки. Если мы пойдем с кулечками по хатам, нас начнут обвинять. Скрываться тут нельзя.

— Так давайте гречку публично раздавать. А что тут плохого? Меня люди на встречах просят дать им денег и купить еды. Я и дам, — говорит Корбан, простой как две копейки.

Собравшиеся смотрят на него с немым вопросом в глазах — как это сделать технически?

— А мы будем раздавать продуктовые наборы от имени благотворительного фонда. Вот так, на глазах у всех, — неожиданно говорит Корбан. — Это же не запрещено?

Спустя несколько дней появляется благотворительная организация, формирующая зеленые палатки по всему городу, возле которых выстраиваются толпы людей — бедных, голодных и немощных. По итогам кампании жители получили на руки до 100 тыс. пайков.

К обеду того дня, когда заработала первая палатка, фото очередей с людьми, собравшимися, как у водопоя, обходят весь Интернет. Гречкой засыпало все СМИ.

— Ну что, как ваши однопартийцы восприняли такой ход? — спрашиваю у Корбана. Его телефон разрывается: соратники, партнеры по бизнесу и сочувствующие названивают, чтобы задать всего один вопрос — не болен ли он, и кого из штабистов нужно уволить за такое решение.

Корбан показывает мне на телефоне внутреннюю партийную группу в Viber, где его решение поносят на чем свет стоит — длинные тексты сообщений о том, что он не прав, что гречка — не выход, и это порочит имя будущей политической силы, и фото мемов — в приложении, где Корбан предстает в образе Маршала Гречка.

В это время к нам в машину подсаживается один из приятелей Корбана — Андрей по кличке Чип. Это веселый плотно сбитый парень с голубыми хитрыми глазами, который появляется по ходу кампании каждый раз, когда возникает какая-то напряженная ситуация. Судя по тому, как они общаются с Корбаном, Чип — один из немногих людей, которым Корбан лично доверяет и к мнению которых прислушивается.

Чип подтрунивает над Корбаном. Показывает ему на телефоне новые карикатуры с изображением Маршала Гречки. Одну из них — карикатуру на самого себя — Корбан потом публикует в соцсети, а отвечая на письма многим респондентам, подписывается «Маршал Гречка».

— Так что, Корбан, может, хватит людей гречкой засыпать?

— Заткнись. Завтра я еще кур привезу. И устрою тут мясные дни, — говорит Корбан и отвлекается на звонок.

— Да, да, гречка! Моя гречка! Нет, это не решение партии, это мое личное. Общество беднеет, а значит — левеет. Вы видели этих бедных людей? Они просят денег и еды, больше им ничего не нужно, — рассказывает Корбан кому-то по телефону, кладет трубку и закуривает очередную сигарету. Он долго курит и смотрит в окно.

Мы — я, Чип, Корбан и водитель — проезжаем мимо стеклянного штаба, где, как на ярмарке абсурда, представлена картина дня — апофеоз этих выборов: стеклянный штаб Корбана, выполненный в европейском стиле на лужайке у пруда. По правую сторону аниматоры крутят привезенную карусель и аттракционы для детей, а по левую — установлена зеленая палатка, где бедным пожилым и плохо одетым людям раздают еду в кулечках с надписью «УКРОП против РЕДИСКИ».

— Гена, посмотри на цирк, который вы тут устроили, — подстегивает Чип Корбана.

— Это просто уличный театр, — добавляю я.

— Эй, вы, морализаторы! Сфотографируйте, Света, отправьте вашему другу Березенко — пусть посмотрят, до чего он со своим начальником людей довел.

История с гречкой усиливается выходами Корбана на встречах во дворах — одно из обязательных действий кандидата на мажоритарных выборах, призванных увеличить его узнаваемость. Поначалу такие встречи даются кандидату с трудом — нужно уметь не только говорить и располагать людей, но и как-то реагировать на их жалобы и душевные просьбы.

Встречи во дворах — особенное «удовольствие» для социопатов, привыкших к закрытому образу жизни, людей, переживающих за собственную безопасность в силу исторического опыта. Корбан как раз из таких. Он ходит в окружении трех охранников, а на открытых площадках служба безопасности усиливает охранную поддержку — неприметные тени в темных очках сопровождают нас всю кампанию.

Первое время видно, что Корбану тяжело. На встречах собираются попрошайки, а также самые бедные, самые пожилые, для которых приезжий кандидат от любой политической силы — последняя инстанция, куда можно обратиться за помощью. Когда это богатый кандидат, людей становится очень много, а просьбы — дороже.

Вот подходит женщина, которая просит денег на операцию очень больному новорожденному — если он не поможет, завтра ребенок умрет. А вот бабушка, стены дома которой покрыл грибок, отчего вся семья имеет страшные диагнозы. А вот молодая женщина на инвалидной коляске, которой срочно нужны хоть какие-то лекарства. Многодетная мать, которая просит деньги на еду для своих детей.

Все они выстраиваются в очередь, подходят очень близко и в отчаянии, иногда с криком и слезами, просят помочь здесь и сейчас. Иногда после таких встреч Корбан хочет прекратить кампанию и уехать в Днепропетровск.

Спустя месяц после того как благотворительная организация начала раздавать гречку, эти люди приходят во дворы, чтобы попросить еще и попутно поругать кандидата за очереди. Все просят развернуть палатки еще и еще. От этого Корбану и тяжело, и легко — у него появляется безусловный аргумент для партийцев и оппонентов, почему он принял решение раздавать пайки — этих людей нужно попросту накормить.

И какая из этих мотиваций первична — желание перебить технологию списков Березенко или поддержать бедное население Чернигова — так и останется загадкой до конца выборов.

На фоне этого в телефоне у Корбана разворачивается параллельная политическая интрига, суть которой так и останется за кадром.

Как Довгий правил «власть» на «систему»

У Корбана редко звонит телефон, чаще идет сигнал по Viber. Он старается не вести важные разговоры по открытой связи, поэтому каждый звонок — это что-то по-настоящему важное.

В какой-то момент на экране высвечивается имя «Олесь Довгий», экс-секретарь Киевского горсовета при Леониде Черновецком, а ныне — депутат. В мае по СМИ прошла информация, что именно Довгий возглавил избирательный штаб Березенко, однако ни один официальный источник этого не подтвердил, а сам Довгий отрицал.

Корбан не берет трубку.

— Довгий? Какие у вас могут быть дела с Довгим? — пристаю с вопросом к Корбану.

— Они вступили со мной в переговоры. Хотят, чтобы я снялся с выборов.

— А при чем тут Довгий?

— Он взял на себя посредническую функцию между АП, мною и Коломойским.

— Как это? А что они предлагают вам взамен?

Некоторое время Корбан думает, показывать мне или нет. Решает не показывать. Я настаиваю трижды, и на четвертой просьбе он увеличивает на экране телефона документ, высланный с номера Олеся Довгого. Видно, что его распирает желание поделиться с кем-то этой историей, однако кроме меня, журналиста, поблизости никого нет. Просит держать это в тайне. Пока. До конца выборов.

В тексте — проект соглашения, написанный анонимным автором, под которым нет фамилий и подписей, но уже обозначены инициалы: Б. Л., О. Д. — с одной стороны, Г. К., И. К. — с другой.

В проекте соглашения пять пунктов, а общая суть договоренностей сводится к тому, что Корбан снимается с выборов по 205-му округу, открывая беспрепятственный путь к победе кандидату от власти. Взамен же он получает серию преференций и перспектив осенью по днепропетровским выборам, плюс к этому сторона переговоров дает ему другой округ и гарантию, что там он — однозначный победитель.

— Это секретная информация. Мы уже вторую неделю ведем переговоры. Точнее, они — со мной.

— Вы действительно хотите сняться с выборов? Тут осталось меньше месяца.

— Нет.

— Зачем тогда ведете с ними переговоры?

— Я хочу потянуть время.

— Не понимаю.

— Чем дольше я веду переговоры, подавая надежду на успех, тем меньше они занимаются сеткой и выборами. Зачем тратиться, если завтра главный конкурент снимется? Так они чуть спустят вожжи. Ну и главное — мне интересно, до какой степени они готовы унизиться в своих переговорах ради политического «договорняка».

В этот момент Корбану на Viber приходит очередное SMS от Довгого. Корбан скачивает документ, читает и ухмыляется.

В этот момент на телефон Корбана приходит сообщение от Довгого, который уже отчаялся звонить.

«Читал???» — спрашивает Олесь в сообщении, акцентируя важность темы несколькими вопросительными знаками.

«Все как-то неважно…», — медленно выводит Корбан ответ и улыбается. После выключает экран и откладывает телефон в сторону, игнорируя ответы Довгого. Один, второй, третий.

— Прочтите, что он пишет. Интересно же! — не унимаюсь я.

— Не хочу. Зачем? Потом прочту. Собственно, неважно, что он ответит. Я вписал в условия договора последний пункт о том, как выхожу из этой кампании, если соглашаюсь на их условия.

— И как вы уходите?

— Я публикую текст прощального сообщения. У меня даже проект есть. Хотите, покажу? Корбан показывает текст заявления, с которым он бы ушел, если бы согласился на сделку с властью. «Я принял решение снять свою кандидатуру с довыборов на 205-м мажоритарном округе. Ситуация на 205-м округе в Чернигове начиналась как постыдный фарс. А теперь может превратиться в трагедию…» Суть резкого текста сводится к тому, что власть, нехорошая власть, ведет грязные выборы, и чтобы не допустить трагедии, он уходит.

— То есть я предложил сняться не в пользу Березенко, а уйти, облив власть грязью.

— И как, Администрация президента согласилась?

— Они захотели внести правку.

— Какую правку?

— Всего одну.

Корбан загадочно улыбается, а затем медленно и заговорщицки произносит:

— Они попросили поменять слово «власть» на «система».

— Всего-то?

В этот момент к нему на Viber приходит очередное SMS от Довгого, суть которого видна на экране. Он сообщает, что поправили текст. Корбан скачивает документ, читает и ухмыляется.

— Что вы ему сейчас ответите?

— Они не учли правку в полной мере. Они «система» написали с маленькой буквы, — улыбается Корбан и отправляет Довгому строгое SMS: «Слово «система» — с маленькой буквы, а у меня было — с большой».

— Вы издеваетесь, что ли, над ним? — я в полном недоумении от происходящего.

— Нет. Мне интересно, что он ответит, — улыбается кандидат.

Через некоторое время на Viber снова приходит сообщение от Довгого. Поправили. Корбан несколько секунд смотрит на телефон, переводит взгляд на меня и отвечает.

— Они согласились. Это означает, что для меня эти ребята готовили больше дерьма, чем в этом тексте.

— И-и?

— А значит, я пойду до конца, независимо от исхода, — сказал Корбан и вышел в коридор — звонить человеку, имя которого было обозначено под проектом соглашения инициалами И. К.

Наутро следующего дня Корбан пожалел, что я стала свидетелем вечернего разговора. Любопытство меня распирало, а ему уже некуда было деваться.

— Расскажите, пожалуйста, что ответил Коломойский?

— Он сказал, чтобы я решил, кто я. Если я — часть этой власти, то могу договариваться. Если же я — оппозиция, то должен думать сам.

История одной черной машины

— Ребята, разворачиваемся. Мне тут пишут, что по улице Рокоссовского около супермаркета «ЭКО-маркет» Березенко раздает деньги людям в автобусах, — говорит Корбан водителю.

— В каких автобусах?

— В красных. Их туда, как стадо, загоняют по спискам, возят и раздают деньги. В пути сложно захватить, и территория контролируемая.

У дороги возле супермаркета вплотную припаркованы три автобуса, наполненные перепуганными людьми, которые боятся журналистов и наплыва милиции. Внезапно подъезжает Дмитрий Касьянов — руководитель штаба Березенко. Высокий, темноволосый, симпатичный и импозантный в мирное время, но сейчас — бледный и очень взволнованный. Клетчатая рубашка помята, под глазами темные круги. Он о чем-то перешептывается с высоким мужчиной в белой льняной рубашке. «Надо обойти справа и отойти налево. Отгоните людей и давайте их сюда».

Журналисты пристают к людям, которые заходят в автобус.

— А куда вас везут? — спрашиваю я у мужчины средних лет с очками на голове.

— На экскурсию. По городу, — от него пахнет спиртным и самого чуть шатает. Некоторые женщины, увидев наплыв любопытствующих, начали выходить из автобуса, прикрывая лица сумками. Когда спрашиваешь — куда и откуда, они машут руками и стараются как можно скорее уйти.

Одна из женщин, судя по суете, организатор «экскурсионного процесса», зажимает в руках сумку и быстро семенит в сторону супермаркета.

— В сумке — списки, по которым скупали людей, — говорит одна из женщин, которая подошла к автобусу. Титановый Джексон, соратник Корбана, догоняет женщину, просит ее показать сумку. Она стремительно скрывается в магазине и дорогу Джексону преграждают крупные парни, один из которых почему-то начинает орать. Еще минута — и случилась бы драка.

Начальник штаба Корбана Алексей тоже тут.

— Вот вы и встретились с Касьяновым, — подшучиваю над Алексеем.

— Это означает, что ситуация поистине напряженная. Он редко выезжает в поле, а раз он тут — значит, ситуация для него по-настоящему очень серьезная.

Алексей стоит в сторонке и внимательно смотрит по сторонам, украдкой наблюдая за Касьяновым. Касьянов ест карамельки: одну, вторую, третью. Его охранники тоже грызут конфеты. Касьянов замечает меня, улыбается и угощает сладким.

— А что у вас тут происходит? — спрашиваю у Касьянова.

— Экскурсия. Интересная. Сигарету хотите? — я не успеваю подкурить, как кто-то переключает его внимание.
Долговязый мужчина в белой льняной рубашке и джинсах опять отводит Касьянова в сторонку поговорить. Они перебрасываются парой фраз, лица выражают озабоченность. Позже выяснится, что высокий — это Антон Шевцов, руководитель городского отдела милиции. Они оба обеспокоены.

В десяти метрах от автобуса, при выезде на дорогу, одна машина блокирует автомобиль «Тойота», в котором сидят двое парней крупного телосложения. По толпе ширится слух, что эта машина сопровождает красные автобусы, и вся ценная информация о подкупе — в ней. Там могут быть деньги, оружие и списки. Группы влияния перемещаются к машине.

Вокруг темного авто формируется стихийный митинг, и через час таинственная «Тойота» уже окружена со всех сторон.

Сюда стекаются все, нет только черта в ступе, — депутаты, «титушки», праздношатающиеся и просто уставшие от этого уличного театра черниговцы, которым любопытно, чем закончится вся эта интрига.

Антон Шевцов — главный представитель от власти, руководит составом милиции, которая окружила машину, и то ли предостерегает от взлома и нападок жаждущих раскрыть интригу, то ли охраняет. Собравшиеся скандируют: «Открой машину!» Люди налегают. Шевцов не позволяет ничего трогать и пресекает любую попытку открыть «Тойоту».

— Почему вы не открываете машину? — спрашивает Корбан у Шевцова.

— Я действую в рамках законодательства. Нам сперва нужно дождаться решения суда. Да и вообще, а вдруг там — бомба. И не могу я открыть машину, они закрылись изнутри, — говорит он окружающим, когда они напирают на милицию с требованием вскрыть машину.

За происходящим украдкой наблюдают руководители штабов двух конкурентов — Алексей и Касьянов. Они стоят на расстоянии пяти метров, не упускают друг друга из виду и умудряются не поздороваться. Касьянов — бледный и взволнованный, Алексей улыбается, как хищник перед тем как съесть дичь.

День постепенно переходит в ночь.

Уже через три часа машину окружили все, кому не лень. Парни внутри потеют и рвут какие-то бумаги. Журналисты и Корбан заглядывают через стекло, чтобы понять, что они сделают с обрывками.

— Черт возьми, он их ест! — смеется Джексон.

— Дайте им воды, чтобы запить, — подхватывает кто-то из толпы.

Еще через час к машине приезжают глава Черниговского облсовета Николай Зверев и несколько других кандидатов.

Звонят главе государственной администрации, вызывают прокурора области. Однако Шевцов до конца истории остается главным представителем власти в этой компании.

Ближе к полуночи Корбан забирается на багажник «Тойоты». Кто-то приносит кофе, он отпивает глоток, выкуривает сигарету и говорит Джексону:

— Теперь я понял, кто тут самый главный, — это не прокурор и не мэр города. Это Шевцов. Мне тут в мессенджер добрые друзья информацию о нем сбросили. Смотри, — и показывает Джексону галерею фото с Facebook Шевцова. — Вот он на фото в обнимку с Валуевым, и супруга его на странице в FB всячески поддерживает Путина. А за две недели до этого он работал в штабе Березенко, отвечал за службу безопасности. Теперь вот машину охраняет.

Минуты идут одна за другой, но с машиной ничего не происходит. Толпа жаждет крови и приключений, собравшиеся — подуставшие и жаждущие новостей — ожидают развязки. Корбан спрыгивает с багажника и, как гиена, начинает обходить машину, поглаживая пальцами поверхность капота. Он останавливается у пассажирской двери, из которой на него презрительно смотрит один из парней, два часа назад съевший какой-то список.

Корбан наклоняется близко к стеклу и говорит: «А ты в туалет не хочешь? Пять часов тут сидишь», — собеседник за стеклом его, естественно, не слышит. Корбан просит блокнот и ручку и большими буквами пишет: «ПИСЯТЬ ХОЧЕШЬ?»

Через пять минут этот самодельный плакат превращается в мем.

Шевцова просят ускориться. Кто-то приносит лом, чтобы вскрыть багажник. Милиция начинает нервничать, а Шевцов понимает, что еще минута — и ситуация выйдет из-под его контроля. Он приходит с сообщением — сейчас мы выведем людей из машины и обыщем их. Все ждут.

Внезапно происходит рокировка, суть которой остается непонятной до сих пор. Одна из дверей машины резко открывается, парней выводят наружу и быстро проводят по живому коридору из милиционеров. Настолько быстро, что никто не успевает опомниться, их выводят из толпы и усаживают в милицейскую машину.

Параллельно двери машины захлопываются, а ключи пропадают неизвестно куда. В результате ребята из «Тойоты» едут в участок, машина без людей внутри остается на улице Рокоссовского закрытой, а Корбан с компанией чувствуют себя лузерами, которых обвели вокруг пальца.

Эта ночь заканчивается уже под утро. Участок горотдела милиции, допрос парней из машины, диалог Корбана с Шевцовым на повышенных тонах, а по факту — машина опечатана и до утра останется на Рокоссовского закрытой — до решения суда.

Смена схемы

Утро следующего дня выдалось тяжелым. Решение суда появилось к утру, и в 12 дня группа приехала открывать багажник. Журналисты навострили камеры. Минута тишины, вскрытый багажник, в нем стоят коробки «Новой почты» с конвертами, в каждом из которых — по 400 грн на общую сумму 200 тыс. грн.

Жара и тяжелый день. Красивая следователь руководит процессом. Купюры переписывают по одной, на что уходит четыре часа времени. Следователи шутят: лишь бы в салоне, который предстоит открыть после багажника, не было денег — иначе на перепись уйдут еще сутки.

После этого вскрывают салон, где обнаруживают целый арсенал оружия — автоматы Калашникова, карабин и пистолеты. Из них вытряхивают патроны и снова переписывают, все по одному. Каждый раз, когда следователь берет новое оружие, собравшиеся начинают соревноваться в знаниях — какой это вид, некоторые даже делают ставки.

Обыск продолжается до вечера, каждому найденному предмету присваивают номер и помещают в специальный пакет как улики: деньги, кредитные и скидочные карточки, документы и — откуда ни возьмись — фотография юного Березенко в печатном боксе. Штабисты Корбана и депутаты глумятся, хихикают, фотографируют и делают посты на FB.

Легенда социальных договоров

Дальше — больше. Следующий день — продолжение политического квеста. Уже даже как-то скучно без новостей. История с машиной рушит все планы штаба по графику кандидата, отменяется ряд встреч, переносятся встречи во дворах, и тут поступает сообщение из штаба: «автобусная схема» нарушена, теперь выдачу денег по социальным договорам перенесли в филиалы штабов, разбросанные по разным черниговским офисам и квартирам.

Корбану сбрасывают несколько адресов, и в один момент он меняет план на день и предлагает заехать по одному из этих адресов, куда уже вызвали милицию и сообщили журналистам.

Мы подъезжаем к офисному зданию, поднимаемся на пятый этаж. Там уже милиция, открыто окно, куда выбросили сумку с деньгами. На столе перед следователем — списки с именами людей, которых готовились встретить в этом месте, агитационная продукция и несколько социальных договоров.

Перед следователем сидит пожилой мужчина, который зашел за две минуты до облавы. Он дает показания милиционеру: пришел получить 400 гривен. Позвонила женщина, сказала, куда идти, просила взять паспорт и агитационную газету, которую она дала накануне. Мужчина ничего не скрывает, его история до печального проста и ему даже не стыдно за то, что он пришел получать деньги за голос.

— У меня пенсия 1 200 гривен. Я болен, мне раз в год нужно делать профилактическую операцию. В чем вы меня сейчас обвиняете?

Он дает показания и уходит. Напоследок оглядывается, окидывает всех печальным взглядом. Мужчина уже понял, что денег ему тут не дадут, и, понурив голову, уходит.

Через пять минут в кабинет заходит еще один пожилой мужчина. Он пришел получать деньги по списку, как ему назначили по времени. Это видно с первых минут. Его встречают сотрудник милиции и журналисты, которые уже настроили камеры, — все ожидают грандиозный скандал. Пожилой человек не понимает, что происходит.

— Здравствуйте, вы за деньгами пришли?

— Да.

— 400 гривен?

— Да.

— Проходите, пожалуйста. Какие документы у вас с собой? — спрашивает у него сотрудник милиции.

Мужчина роется во внутреннем кармане тряпичной куртки. На нем рубаха с затрепанными манжетами. Видно, что ему тяжело ходить.

Мужчина достает паспорт, в который вложена «соціальна угода» с подписью Березенко — своеобразный документ-соглашение с избирателем, а с ней — фотография Березенко, кандидата, за которого женщина со двора просила голосовать.

— Это фотография вашего кандидата?

— Наверное, — говорит мужчина и прячет фото во внутренний карман куртки.

Дальше допрашивает сотрудник милиции.

— Кто вам сказал, что тут дают деньги?

— Какая-то женщина. Не соседка. Ну, какая? Обычная. Агитирует. Сегодня утром позвонила — назвала адрес, куда идти, — говорит мужчина и вытирает сухой ладонью губы.

— А еще знаете людей, которым предлагали деньги, и которые должны сюда прийти?

— Так сын мой. Олег Совинчук. Там стоит, где-то во дворе, боится зайти. Нас вдвоем позвали.

Мужчину еще некоторое время допрашивают и отпускают домой. Он встает, осматривается по сторонам, разводит руками, а потом задирает тенниску и чуть приспускает спортивные штаны. Он показывает трубку, которая торчит у него из живота, пытаясь доказать, что он тут — по необходимости, а не из-за жадности. Все собравшиеся и так это понимают.

— Жизнь такая стала, что мне, правда, деньги нужны.

Денег ему никто не дал. Прежде чем уйти, еще раз оглянулся, окинул взглядом многочисленных собравшихся и с трудом пошел пешком вниз — лифт в этот день не работал.

В течение 15 минут в офис заходили еще люди по списку, которых, видимо, не успели предупредить, что внутри — журналисты и милиция. Все они приходили в надежде поменять социальный договор и фото Березенко на 400 гривен. Всех допрашивала милиция, и все уходили ни с чем.

— Вы понимаете, что даже если вы взяли 400 гривен из-за нужды, вы можете голосовать, за кого вам душа подскажет? — вербует Корбан одного из пожилых мужчин, который также пришел за деньгами.

— А как же, ведь я бумагу взял, там подпись…

Окружающие просто разводят руками в недоумении.

— Это такая ментальность. Это советские люди, они искренне думают, что если подписали какой-то документ, то просто обязаны проголосовать. Иначе их найдут и заберут деньги, — говорит Валентина, черниговская журналистка.

Собравшиеся в отчаянии от происходящего.

В какой-то момент офис начинают заполнять новые люди, чуть более агрессивные, повыше ростом и мощнее фактурой. Самый видный и высокий среди них — Дмитрий Касьянов в синем поло. Он заходит и с куражистой уверенностью заявляет, что помещение арендовано на его имя, поэтому он хочет понять, что тут делают все эти люди.

Камеры и журналисты концентрируются на Касьянове. Все расспрашивают у него, откуда деньги и в чем суть социального соглашения. Он готов ответить на любой вопрос и аргументы его лаконичны: «соцугода» — это своего рода трудовое соглашение с агитаторами, которые агитируют за Березенко. Эти «соцугоды» рекламируются на билбордах по всему Чернигову. Нарушений нет. А место, где все собрались, — агитационный штаб.

— Дима, не документируй себя. Они потом тебя сделают крайним. Выбросят и повесят на тебя всех собак, — очень тихо говорит Касьянову Корбан. Так тихо, что тот прерывает свою речь и вынужденно прислушивается. Тон его становится чуть ниже.

— Геннадий Олегович, да все нормально. Тут нет подкупа, тут все хорошо. Это мое помещение, я приехал посмотреть, что тут происходит, — с Корбаном он мягок и уважителен.

— Тут, Дима, происходит х…ня, затеянная тобою и твоим другом Березенко. Все, Дима, в дерьме ты. Попалился.

— Геннадий Олегович, я не в дерьме. Это мое помещение, агитационный штаб, сюда люди приходили агитировать. Соцдоговор — это инструмент сотрудничества. Нарушений никаких нет.

На следующий день начальник черниговского городского отдела милиции Антон Шевцов сделает заявление, что милицией во всех трех офисах кандидата в народные депутаты Сергея Березенко ничего запрещенного обнаружено не было. Нарушений нигде нет.

Суббота — последний день перед выборами, день тишины. Корбан внезапно меняет планы, и мы едем за 10 км от Чернигова в село Седнев, где находится ресторан «Конный двор», колодец со святой водой и старинная деревянная церковь, построенная 300 лет назад, в которой снимали первый и последний советский фильм ужасов «Вий».

У колодца все жадно пьют «волшебную» воду. Охранники Корбана набирают ее в бутылки, бутыли, кто-то шутит, что сейчас от жадности принесут канистру. Корбан снимает рубашку и обливается из ведра холодной водой. После мы едем к церкви. Корбан долго смотрит на купола, рассматривает пропорции строения, расспрашивает у смотрителя о легендах и историях этого места. На удивление, он спокоен и безмятежен. Корбан говорит, что обязательно еще раз вернется сюда. Это место как-то по-особенному притягивает его.

Уже в ресторане, где кормят гречкой, я спрашиваю у него о выборах, в которых уже на следующий день он проиграет:

— Мне кажется, эти выборы вам непросто дались. Мне кажется, они поменяли вас?

— Поменяли?

— С вами случился какой-то перелом за эти два месяца?

— Перелом — это громко сказано. Скорее, трансформация личности. Этот Чернигов как-то вернул меня мыслями далеко в детство.

— Мне сложно понять — объясните.

— Я же говорил вам, что родился в небогатой семье. Я рос с обычными людьми, мы жили в коммунальной квартире, у нас в туалете висели круги. Поэтому, когда я захожу в такие квартиры, мне, с одной стороны, жутко смотреть на эту обстановку, а с другой — накатывают воспоминания. Знаете, на что я обращаю внимание? Мебель и телевизор.

Советская мебель и трубчатый телевизор. Еще я смотрю на порядок в доме. Сразу видно, какие у людей проблемы. Где бардак — у тех бардак и в жизни. А есть люди, которые живут скромно, но у них в квартире чисто и хорошо. Это говорит о том, что у человека и в голове порядок. Бедные люди.

— А может, дело не в технологиях, не в гречке, а в том, что вы — еврей, и православные никогда не выберут такого, как вы? Вы для них всегда будете чужим.

— Вы знаете анекдот про Рабиновича?

— Нет.

— На закате СССР Рабиновича вызвали в КГБ на допрос и попросили рассказать все, что он знал по поводу распространения запрещенной литературы. Мальчик сел его стенографировать. «Были фараоны, были евреи. Фараоны исчезли, евреи остались.

Были инквизиторы и евреи — инквизиторов нет, евреи есть. Был Гитлер и евреи. Гитлеру капут, евреи живы…»

«Рабинович, что вы нам тут такое рассказываете?» — спросили сотрудники КГБ. «Я и хочу сказать, что мы с вами попали в финал — КГБ уже нет».

— К чему вы это, Геннадий?

— Мы с Порошенко или Березенко попали в финал. А в финале всегда остаются евреи.

Светлана Крюкова, для УП
Светлана Крюкова.

Журналист «Репортера» два месяца провела в машине кандидата в народные депутаты Геннадия Корбана, чтобы понять, как делаются «грязные» выборы, где скупают голоса избирателей социальными договорами и гречкой, и почему мандат победителя дорогого стоит.

«Репортаж из багажника» о выборах в Чернигове по 205-му округу должен был быть опубликован в очередном номере журнала «Вести. Репортер». Однако текст сняли.

Это — следствие перемен в холдинге «Вести», которые начались три недели назад, когда уже напечатанный номер журнала «Репортера» не был пущен в распространение из-за статьи, критикующей власть Петра Порошенко.

С тех пор политика журнала начала меняться и смягчаться по отношению к властям, о чем, собственно, и заявили коллективу.

По времени это совпало со сменой руководства холдинга и ухода из проекта Игоря Гужвы.

По какой причине этот текст так и не вышел в печать — пусть читатель решит сам.

* * *
Немолодая собака породы борзая с круглыми, как брусника, глазами и ободранными боками подбегает к столу, за которым сидит Геннадий Корбан. Она упирается влажным носом ему в живот, оставляя слюнявый след на голубой льняной рубашке.

Хозяйка ресторана «Конный двор» в Седневе под Черниговом журит пса и любовно прогоняет его с летней террасы. Она не предлагает гостям меню, а просто рассказывает, что сегодня на обед. Всего вдоволь — куры, бараньи ребра, свиной шашлык — выбирайте. Корбан испытующе смотрит на хозяйку заведения в надежде, что по его лицу она распознает его гастрономический вкус.

— Ну, можемо ще кроля забити.

— Скажите, а у вас есть гречка? — неожиданно спрашивает Корбан.

Хозяйка заведения удивленно кивает, а после записывает рецепт, как подать: Корбан просит разваренную, и помидоры порезанные — отдельно. Я же заказываю простую гречневую кашу с яйцами и помидорами, чтобы потом все это перемешать в одной тарелке.

Когда еда готова и хозяйка экоресторана подает на стол, Корбан долго смотрит в мою тарелку и на то, как я смешиваю яйца и помидоры в бесформенную массу.

— Вы собираетесь это есть?

— Конечно!

— Ваша тарелка похожа на эти выборы — все смешалось, — говорит он и съедает ложку гречки из своей тарелки. — Вот она — гречка. Маршал Гречка — вот кто я теперь. На всю жизнь теперь эта гречка прилипла ко мне.

— Есть и другая новость — хозяйка заведения не признала в вас еврея.

— Для нее важнее то, что я — клиент. Но многие на евреев смотрят иначе. Я для них всегда буду чужим.

Суббота — день тишины перед воскресными выборами. Вечер следующего дня завершит самую скандальную избирательную кампанию за всю историю мажоритарных украинских выборов, где за депутатский мандат сражались два ключевых соперника: кандидат от Блока Петра Порошенко «Солидарность» Сергей Березенко и кандидат от партии Украинское объединение патриотов Геннадий Корбан.

Оба «парашютисты» — родом не из Чернигова. Первый — чиновник из Киева, второй — бизнесмен из Днепропетровска. Итог выборов: 35,9% против 14,76% в пользу Березенко, которому достался самый необычный и очень обязывающий мандат в преддверии кампании по местным выборам.

Укропы, редиски, роли и тролли

О том, что выборы в Чернигове станут политическим событием лета, было понятно еще в мае. Чернигов внезапно превратился в полигон, где должна была развернуться борьба между президентом Петром Порошенко и олигархом Игорем Коломойским.

В одно время в тихий городок стеклись технологии, таланты, алчность, ложь, амбиции, надежды и силы со всей страны, а день выборов превратился в политический Казантип, позволив заработать местным таксистам, владельцам ресторанов и отелей.

Скандальная, грязная и дорогая избирательная кампания — источник тем для журналистов, и я не могла это пропустить. А потому обратилась одновременно к обоим ключевым кандидатам еще до начала предвыборной гонки с просьбой взять меня с собой в кампанию. Предложение было предельно нахальным: кандидатам нужно было открыть передо мной штаб, чтобы я смогла написать историю о том, как делается кампания. Березенко отказал, Корбан — на удивление — согласился.

Таким образом, я провела в компании олигарха, его охраны и сотрудников штаба два с лишним месяца, и этот репортаж — лишь беглая зарисовка того, что в итоге станет книгой перед началом кампании по местным выборам.
И вот я сижу в машине по левую руку от Корбана. Черниговская трасса. Впереди два долгих сложных месяца.
Поначалу визиты в Чернигов — красивый зеленый город на север от Киева — похожи на туристическую экскурсионную вылазку — как для меня, так и для Корбана. Кандидат рассматривает Чернигов из окна своего черного авто, чуть сдвинув шторы.

Вот парки, аллеи, купола старинных церквей — красивый зеленый город, окутанный легендами, где живут много пожилых людей и молодые семьи с детьми, те, кто еще не перебрался поближе к столице в поисках работы. Город уютный, благородный, но бедный и неухоженный, как многие провинциальные города нашей страны.

Корбан рассматривает улицы Чернигова, сталинские постройки и курит, не открывая окон. В машине мощно работает кондиционер. Водитель притормаживает на светофоре, где висит билборд с политической рекламой, на которой изображена ветка укропа и красная редиска, а под этим — надпись: «УКРОП против РЕДИСКИ». А сверху небрежно кто-то прилепил любительскую наклейку — «Хрен вам. Александр Барабошко».

— Кто зеленый УКРОП, это я поняла. Кто красная редиска — ясно. А «Хрен вам. Александр Барабошко» — это к чему? — спрашиваю у Корбана.

— Тролли. Петров-Дурнев и Ко, — спокойно говорит Корбан. В итоговом списке зарегистрированных в ЦИК кандидатов у него появится свыше 100 конкурентов. «Из которых двое — клоны, а еще двое — клоуны», — говорит Корбан.

Дурнев и Барабошко — эпатажные тролли восьмидесятого уровня, которые параллельно также баллотируются по 205-му округу в качестве кандидатов в депутаты.

— Что-то не понимаю. Они на кого работают: на вас или на Березенко?

— На меня они точно не работают. Я на прошлой неделе, после того как они заклеили часть моих бордов, написал SMS Петрову — лидеру этой шайки.

— А покажите.

Корбан выжидательно смотрит на меня, размышляя, что мне вообще можно показывать, рассказывать, а что — нет. Первые дни «в багажнике» вообще царит атмосфера недоверия, которую мне удается переломить лишь спустя несколько недель.

— Ну покажите, что ж тут страшного, если Петров — не ваш игрок, тогда и скрывать нечего.

Показывает. Переписка с FB-блогером лаконичная. Я прошу на память скриншот переписки:

Корбан: «Володя, у бойцов с 95-й плохо с чувством юмора. Не спеши…»

Петров: «Здравствуйте. Никто никуда не спешит, ребята по месту импровизируют. Ни один, ни двое других при любых раскладах вас трогать не будут. При любых. А бойцам — счастья, здоровья, долгих лет жизни и камеди-клаб в кабельные сети».

По ходу кампании блогеры появляются где-нигде, не пересекаясь с черной машиной и кандидатом. Вот Барабошко снимает на камеру концерт девочек из группы «НеАнгелы», приехавших на организованный Корбаном концерт в честь Дня Конституции. Вот он караулит у стеклянного штаба, который сотрудники кандидата развернули на полянке у центрального ЗАГСа. А вот Дурнев и Барабошко привезли фургон с морковкой и на лопатах раздают ее черниговцам, а после караулят Корбана, чтобы задать ему вопрос: «А не пора ли сняться с выборов, ведь все мы покупаем избирателей? Мы – морковкой, вы — гречкой».

После выхода ролика про морковку и гречку Корбан пишет Петрову еще одно SMS: «Береги себя, Володя. Самое главное — это здоровье, его за морковку не купишь».

Петров: «Здравствуйте. Про 95-ю бригаду? Я помню».

Кампания «Гречка» — когда благотворительная организация УКРОП раздавала жителям города продуктовые пайки в центре города — войдет в историю выборов как идиотское, популистское и многим непонятное решение, на самом деле принятое за пять минут в один из вечеров в Чернигове.

А было это в отеле «Шишкин» — одном из немногих приличных отелей за городом, где часто останавливались одновременно Корбан и Березенко и иногда по вечерам собирались ключевые представители штаба днепропретровского кандидата, чтобы обсудить ход кампании.

В один из таких вечеров приехал руководитель штаба Корбана — Алексей. Крупный парень с ямочками на щеках, который ходит тяжелой поступью, в кепке и клетчатой рубашке. Его тайный «ник» — Зашквар — из-за того, что вторая половина кампании Корбана похожа на акцию хищников, которые преследуют парнокопытных. На счету у Алексея не было ни одной проигранной кампании, и пикантности всей этой истории добавляет тот факт, что Дмитрий Касьянов — руководитель штаба Березенко — его бывший начальник, с которым они не очень хорошо разошлись.

— Ну что, как наши дела? Леша, докладывай. Шо там наш конкурент? — традиционно начинает Корбан вечерние планерки в «Шишкине».

— Наш конкурент будет работать по схеме сетки, то есть скупать голоса по известной технологии, которую нужно чем-то перебить, — констатирует Алексей.

В сети активно обсуждали «гречневую кампанию» Корбана

— Объясните простыми словами — что такое «сетка»? — спрашиваю я у Алексея.

Корбан поначалу тоже слабо понимает, что такое списки, сетки и как по ним можно покупать электорат. На меня c моими вопросами вообще смотрят косо. Штабисты не понимают моей роли в этой кампании, принимая то за шпиона русской разведки, то за агента ЦРУ, то за «крысу» из конкурирующего штаба. Депутат Борис Филатов время от времени прогоняет меня с внутренних совещаний, но в большинстве случаев мне удается оставаться на месте.

— Сетка — это пирамида, через которую покупают людей с помощью социальных договоров: либо через агитаторов, либо с помощью простой раздачи денег. Формируется пирамида в составе старших сектора, старших по участку, сотников, десятников. Потом набивается список — обычных людей определенного возраста. Эти люди проходят агитационную накачку. Накачка нужна — пирамида не работает просто за деньги. Сетка строится либо через знакомых, либо через учреждения. Либо все вместе. В данном случае будет все вместе.

— Какой бюджет традиционно выделяется на такую сетку? — уточняю я.

— Думаю, общий бюджет только на сетку составлял около полутора миллиона долларов.

— Как можно ее перебить?

— В определенный момент все результаты кампании подходят к потолку и дальше этот потолок чем-то нужно пробивать. Они хотели пробить его сеткой, мы могли бы перебить продпайками. Но нас обвинят в подкупе — однозначно.

— А почему бы вам не пойти по пути штаба конкурентов и не выстроить сетку?

— Сетку можно выстраивать, когда административный ресурс у тебя в руках. Админресурс — это милиция, госучреждения, прочее. Можете себе представить, что случилось бы с нашей сеткой при их силовом блоке? Они бы закрыли нашу кампанию при первой попытке. Наша кампания должна быть максимально публичной и прозрачной.

Так появилась идея смонтировать прозрачный стеклянный штаб на лужайке в парке у центрального ЗАГСа. Теперь нужно придумать, как вписать в эту концепцию раздачу гречки. Если мы пойдем с кулечками по хатам, нас начнут обвинять. Скрываться тут нельзя.

— Так давайте гречку публично раздавать. А что тут плохого? Меня люди на встречах просят дать им денег и купить еды. Я и дам, — говорит Корбан, простой как две копейки.

Собравшиеся смотрят на него с немым вопросом в глазах — как это сделать технически?

— А мы будем раздавать продуктовые наборы от имени благотворительного фонда. Вот так, на глазах у всех, — неожиданно говорит Корбан. — Это же не запрещено?

Спустя несколько дней появляется благотворительная организация, формирующая зеленые палатки по всему городу, возле которых выстраиваются толпы людей — бедных, голодных и немощных. По итогам кампании жители получили на руки до 100 тыс. пайков.

К обеду того дня, когда заработала первая палатка, фото очередей с людьми, собравшимися, как у водопоя, обходят весь Интернет. Гречкой засыпало все СМИ.

— Ну что, как ваши однопартийцы восприняли такой ход? — спрашиваю у Корбана. Его телефон разрывается: соратники, партнеры по бизнесу и сочувствующие названивают, чтобы задать всего один вопрос — не болен ли он, и кого из штабистов нужно уволить за такое решение.

Корбан показывает мне на телефоне внутреннюю партийную группу в Viber, где его решение поносят на чем свет стоит — длинные тексты сообщений о том, что он не прав, что гречка — не выход, и это порочит имя будущей политической силы, и фото мемов — в приложении, где Корбан предстает в образе Маршала Гречка.

В это время к нам в машину подсаживается один из приятелей Корбана — Андрей по кличке Чип. Это веселый плотно сбитый парень с голубыми хитрыми глазами, который появляется по ходу кампании каждый раз, когда возникает какая-то напряженная ситуация. Судя по тому, как они общаются с Корбаном, Чип — один из немногих людей, которым Корбан лично доверяет и к мнению которых прислушивается.

Чип подтрунивает над Корбаном. Показывает ему на телефоне новые карикатуры с изображением Маршала Гречки. Одну из них — карикатуру на самого себя — Корбан потом публикует в соцсети, а отвечая на письма многим респондентам, подписывается «Маршал Гречка».

— Так что, Корбан, может, хватит людей гречкой засыпать?

— Заткнись. Завтра я еще кур привезу. И устрою тут мясные дни, — говорит Корбан и отвлекается на звонок.

— Да, да, гречка! Моя гречка! Нет, это не решение партии, это мое личное. Общество беднеет, а значит — левеет. Вы видели этих бедных людей? Они просят денег и еды, больше им ничего не нужно, — рассказывает Корбан кому-то по телефону, кладет трубку и закуривает очередную сигарету. Он долго курит и смотрит в окно.

Мы — я, Чип, Корбан и водитель — проезжаем мимо стеклянного штаба, где, как на ярмарке абсурда, представлена картина дня — апофеоз этих выборов: стеклянный штаб Корбана, выполненный в европейском стиле на лужайке у пруда. По правую сторону аниматоры крутят привезенную карусель и аттракционы для детей, а по левую — установлена зеленая палатка, где бедным пожилым и плохо одетым людям раздают еду в кулечках с надписью «УКРОП против РЕДИСКИ».

— Гена, посмотри на цирк, который вы тут устроили, — подстегивает Чип Корбана.

— Это просто уличный театр, — добавляю я.

— Эй, вы, морализаторы! Сфотографируйте, Света, отправьте вашему другу Березенко — пусть посмотрят, до чего он со своим начальником людей довел.

История с гречкой усиливается выходами Корбана на встречах во дворах — одно из обязательных действий кандидата на мажоритарных выборах, призванных увеличить его узнаваемость. Поначалу такие встречи даются кандидату с трудом — нужно уметь не только говорить и располагать людей, но и как-то реагировать на их жалобы и душевные просьбы.

Встречи во дворах — особенное «удовольствие» для социопатов, привыкших к закрытому образу жизни, людей, переживающих за собственную безопасность в силу исторического опыта. Корбан как раз из таких. Он ходит в окружении трех охранников, а на открытых площадках служба безопасности усиливает охранную поддержку — неприметные тени в темных очках сопровождают нас всю кампанию.

Первое время видно, что Корбану тяжело. На встречах собираются попрошайки, а также самые бедные, самые пожилые, для которых приезжий кандидат от любой политической силы — последняя инстанция, куда можно обратиться за помощью. Когда это богатый кандидат, людей становится очень много, а просьбы — дороже.

Вот подходит женщина, которая просит денег на операцию очень больному новорожденному — если он не поможет, завтра ребенок умрет. А вот бабушка, стены дома которой покрыл грибок, отчего вся семья имеет страшные диагнозы. А вот молодая женщина на инвалидной коляске, которой срочно нужны хоть какие-то лекарства. Многодетная мать, которая просит деньги на еду для своих детей.

Все они выстраиваются в очередь, подходят очень близко и в отчаянии, иногда с криком и слезами, просят помочь здесь и сейчас. Иногда после таких встреч Корбан хочет прекратить кампанию и уехать в Днепропетровск.

Спустя месяц после того как благотворительная организация начала раздавать гречку, эти люди приходят во дворы, чтобы попросить еще и попутно поругать кандидата за очереди. Все просят развернуть палатки еще и еще. От этого Корбану и тяжело, и легко — у него появляется безусловный аргумент для партийцев и оппонентов, почему он принял решение раздавать пайки — этих людей нужно попросту накормить.

И какая из этих мотиваций первична — желание перебить технологию списков Березенко или поддержать бедное население Чернигова — так и останется загадкой до конца выборов.

На фоне этого в телефоне у Корбана разворачивается параллельная политическая интрига, суть которой так и останется за кадром.

Как Довгий правил «власть» на «систему»

У Корбана редко звонит телефон, чаще идет сигнал по Viber. Он старается не вести важные разговоры по открытой связи, поэтому каждый звонок — это что-то по-настоящему важное.

В какой-то момент на экране высвечивается имя «Олесь Довгий», экс-секретарь Киевского горсовета при Леониде Черновецком, а ныне — депутат. В мае по СМИ прошла информация, что именно Довгий возглавил избирательный штаб Березенко, однако ни один официальный источник этого не подтвердил, а сам Довгий отрицал.

Корбан не берет трубку.

— Довгий? Какие у вас могут быть дела с Довгим? — пристаю с вопросом к Корбану.

— Они вступили со мной в переговоры. Хотят, чтобы я снялся с выборов.

— А при чем тут Довгий?

— Он взял на себя посредническую функцию между АП, мною и Коломойским.

— Как это? А что они предлагают вам взамен?

Некоторое время Корбан думает, показывать мне или нет. Решает не показывать. Я настаиваю трижды, и на четвертой просьбе он увеличивает на экране телефона документ, высланный с номера Олеся Довгого. Видно, что его распирает желание поделиться с кем-то этой историей, однако кроме меня, журналиста, поблизости никого нет. Просит держать это в тайне. Пока. До конца выборов.

В тексте — проект соглашения, написанный анонимным автором, под которым нет фамилий и подписей, но уже обозначены инициалы: Б. Л., О. Д. — с одной стороны, Г. К., И. К. — с другой.

В проекте соглашения пять пунктов, а общая суть договоренностей сводится к тому, что Корбан снимается с выборов по 205-му округу, открывая беспрепятственный путь к победе кандидату от власти. Взамен же он получает серию преференций и перспектив осенью по днепропетровским выборам, плюс к этому сторона переговоров дает ему другой округ и гарантию, что там он — однозначный победитель.

— Это секретная информация. Мы уже вторую неделю ведем переговоры. Точнее, они — со мной.

— Вы действительно хотите сняться с выборов? Тут осталось меньше месяца.

— Нет.

— Зачем тогда ведете с ними переговоры?

— Я хочу потянуть время.

— Не понимаю.

— Чем дольше я веду переговоры, подавая надежду на успех, тем меньше они занимаются сеткой и выборами. Зачем тратиться, если завтра главный конкурент снимется? Так они чуть спустят вожжи. Ну и главное — мне интересно, до какой степени они готовы унизиться в своих переговорах ради политического «договорняка».

В этот момент Корбану на Viber приходит очередное SMS от Довгого. Корбан скачивает документ, читает и ухмыляется.

В этот момент на телефон Корбана приходит сообщение от Довгого, который уже отчаялся звонить.

«Читал???» — спрашивает Олесь в сообщении, акцентируя важность темы несколькими вопросительными знаками.

«Все как-то неважно…», — медленно выводит Корбан ответ и улыбается. После выключает экран и откладывает телефон в сторону, игнорируя ответы Довгого. Один, второй, третий.

— Прочтите, что он пишет. Интересно же! — не унимаюсь я.

— Не хочу. Зачем? Потом прочту. Собственно, неважно, что он ответит. Я вписал в условия договора последний пункт о том, как выхожу из этой кампании, если соглашаюсь на их условия.

— И как вы уходите?

— Я публикую текст прощального сообщения. У меня даже проект есть. Хотите, покажу? Корбан показывает текст заявления, с которым он бы ушел, если бы согласился на сделку с властью. «Я принял решение снять свою кандидатуру с довыборов на 205-м мажоритарном округе. Ситуация на 205-м округе в Чернигове начиналась как постыдный фарс. А теперь может превратиться в трагедию…» Суть резкого текста сводится к тому, что власть, нехорошая власть, ведет грязные выборы, и чтобы не допустить трагедии, он уходит.

— То есть я предложил сняться не в пользу Березенко, а уйти, облив власть грязью.

— И как, Администрация президента согласилась?

— Они захотели внести правку.

— Какую правку?

— Всего одну.

Корбан загадочно улыбается, а затем медленно и заговорщицки произносит:

— Они попросили поменять слово «власть» на «система».

— Всего-то?

В этот момент к нему на Viber приходит очередное SMS от Довгого, суть которого видна на экране. Он сообщает, что поправили текст. Корбан скачивает документ, читает и ухмыляется.

— Что вы ему сейчас ответите?

— Они не учли правку в полной мере. Они «система» написали с маленькой буквы, — улыбается Корбан и отправляет Довгому строгое SMS: «Слово «система» — с маленькой буквы, а у меня было — с большой».

— Вы издеваетесь, что ли, над ним? — я в полном недоумении от происходящего.

— Нет. Мне интересно, что он ответит, — улыбается кандидат.

Через некоторое время на Viber снова приходит сообщение от Довгого. Поправили. Корбан несколько секунд смотрит на телефон, переводит взгляд на меня и отвечает.

— Они согласились. Это означает, что для меня эти ребята готовили больше дерьма, чем в этом тексте.

— И-и?

— А значит, я пойду до конца, независимо от исхода, — сказал Корбан и вышел в коридор — звонить человеку, имя которого было обозначено под проектом соглашения инициалами И. К.

Наутро следующего дня Корбан пожалел, что я стала свидетелем вечернего разговора. Любопытство меня распирало, а ему уже некуда было деваться.

— Расскажите, пожалуйста, что ответил Коломойский?

— Он сказал, чтобы я решил, кто я. Если я — часть этой власти, то могу договариваться. Если же я — оппозиция, то должен думать сам.

История одной черной машины

— Ребята, разворачиваемся. Мне тут пишут, что по улице Рокоссовского около супермаркета «ЭКО-маркет» Березенко раздает деньги людям в автобусах, — говорит Корбан водителю.

— В каких автобусах?

— В красных. Их туда, как стадо, загоняют по спискам, возят и раздают деньги. В пути сложно захватить, и территория контролируемая.

У дороги возле супермаркета вплотную припаркованы три автобуса, наполненные перепуганными людьми, которые боятся журналистов и наплыва милиции. Внезапно подъезжает Дмитрий Касьянов — руководитель штаба Березенко. Высокий, темноволосый, симпатичный и импозантный в мирное время, но сейчас — бледный и очень взволнованный. Клетчатая рубашка помята, под глазами темные круги. Он о чем-то перешептывается с высоким мужчиной в белой льняной рубашке. «Надо обойти справа и отойти налево. Отгоните людей и давайте их сюда».

Журналисты пристают к людям, которые заходят в автобус.

— А куда вас везут? — спрашиваю я у мужчины средних лет с очками на голове.

— На экскурсию. По городу, — от него пахнет спиртным и самого чуть шатает. Некоторые женщины, увидев наплыв любопытствующих, начали выходить из автобуса, прикрывая лица сумками. Когда спрашиваешь — куда и откуда, они машут руками и стараются как можно скорее уйти.

Одна из женщин, судя по суете, организатор «экскурсионного процесса», зажимает в руках сумку и быстро семенит в сторону супермаркета.

— В сумке — списки, по которым скупали людей, — говорит одна из женщин, которая подошла к автобусу. Титановый Джексон, соратник Корбана, догоняет женщину, просит ее показать сумку. Она стремительно скрывается в магазине и дорогу Джексону преграждают крупные парни, один из которых почему-то начинает орать. Еще минута — и случилась бы драка.

Начальник штаба Корбана Алексей тоже тут.

— Вот вы и встретились с Касьяновым, — подшучиваю над Алексеем.

— Это означает, что ситуация поистине напряженная. Он редко выезжает в поле, а раз он тут — значит, ситуация для него по-настоящему очень серьезная.

Алексей стоит в сторонке и внимательно смотрит по сторонам, украдкой наблюдая за Касьяновым. Касьянов ест карамельки: одну, вторую, третью. Его охранники тоже грызут конфеты. Касьянов замечает меня, улыбается и угощает сладким.

— А что у вас тут происходит? — спрашиваю у Касьянова.

— Экскурсия. Интересная. Сигарету хотите? — я не успеваю подкурить, как кто-то переключает его внимание.
Долговязый мужчина в белой льняной рубашке и джинсах опять отводит Касьянова в сторонку поговорить. Они перебрасываются парой фраз, лица выражают озабоченность. Позже выяснится, что высокий — это Антон Шевцов, руководитель городского отдела милиции. Они оба обеспокоены.

В десяти метрах от автобуса, при выезде на дорогу, одна машина блокирует автомобиль «Тойота», в котором сидят двое парней крупного телосложения. По толпе ширится слух, что эта машина сопровождает красные автобусы, и вся ценная информация о подкупе — в ней. Там могут быть деньги, оружие и списки. Группы влияния перемещаются к машине.

Вокруг темного авто формируется стихийный митинг, и через час таинственная «Тойота» уже окружена со всех сторон.

Сюда стекаются все, нет только черта в ступе, — депутаты, «титушки», праздношатающиеся и просто уставшие от этого уличного театра черниговцы, которым любопытно, чем закончится вся эта интрига.

Антон Шевцов — главный представитель от власти, руководит составом милиции, которая окружила машину, и то ли предостерегает от взлома и нападок жаждущих раскрыть интригу, то ли охраняет. Собравшиеся скандируют: «Открой машину!» Люди налегают. Шевцов не позволяет ничего трогать и пресекает любую попытку открыть «Тойоту».

— Почему вы не открываете машину? — спрашивает Корбан у Шевцова.

— Я действую в рамках законодательства. Нам сперва нужно дождаться решения суда. Да и вообще, а вдруг там — бомба. И не могу я открыть машину, они закрылись изнутри, — говорит он окружающим, когда они напирают на милицию с требованием вскрыть машину.

За происходящим украдкой наблюдают руководители штабов двух конкурентов — Алексей и Касьянов. Они стоят на расстоянии пяти метров, не упускают друг друга из виду и умудряются не поздороваться. Касьянов — бледный и взволнованный, Алексей улыбается, как хищник перед тем как съесть дичь.

День постепенно переходит в ночь.

Уже через три часа машину окружили все, кому не лень. Парни внутри потеют и рвут какие-то бумаги. Журналисты и Корбан заглядывают через стекло, чтобы понять, что они сделают с обрывками.

— Черт возьми, он их ест! — смеется Джексон.

— Дайте им воды, чтобы запить, — подхватывает кто-то из толпы.

Еще через час к машине приезжают глава Черниговского облсовета Николай Зверев и несколько других кандидатов.

Звонят главе государственной администрации, вызывают прокурора области. Однако Шевцов до конца истории остается главным представителем власти в этой компании.

Ближе к полуночи Корбан забирается на багажник «Тойоты». Кто-то приносит кофе, он отпивает глоток, выкуривает сигарету и говорит Джексону:

— Теперь я понял, кто тут самый главный, — это не прокурор и не мэр города. Это Шевцов. Мне тут в мессенджер добрые друзья информацию о нем сбросили. Смотри, — и показывает Джексону галерею фото с Facebook Шевцова. — Вот он на фото в обнимку с Валуевым, и супруга его на странице в FB всячески поддерживает Путина. А за две недели до этого он работал в штабе Березенко, отвечал за службу безопасности. Теперь вот машину охраняет.

Минуты идут одна за другой, но с машиной ничего не происходит. Толпа жаждет крови и приключений, собравшиеся — подуставшие и жаждущие новостей — ожидают развязки. Корбан спрыгивает с багажника и, как гиена, начинает обходить машину, поглаживая пальцами поверхность капота. Он останавливается у пассажирской двери, из которой на него презрительно смотрит один из парней, два часа назад съевший какой-то список.

Корбан наклоняется близко к стеклу и говорит: «А ты в туалет не хочешь? Пять часов тут сидишь», — собеседник за стеклом его, естественно, не слышит. Корбан просит блокнот и ручку и большими буквами пишет: «ПИСЯТЬ ХОЧЕШЬ?»

Через пять минут этот самодельный плакат превращается в мем.

Шевцова просят ускориться. Кто-то приносит лом, чтобы вскрыть багажник. Милиция начинает нервничать, а Шевцов понимает, что еще минута — и ситуация выйдет из-под его контроля. Он приходит с сообщением — сейчас мы выведем людей из машины и обыщем их. Все ждут.

Внезапно происходит рокировка, суть которой остается непонятной до сих пор. Одна из дверей машины резко открывается, парней выводят наружу и быстро проводят по живому коридору из милиционеров. Настолько быстро, что никто не успевает опомниться, их выводят из толпы и усаживают в милицейскую машину.

Параллельно двери машины захлопываются, а ключи пропадают неизвестно куда. В результате ребята из «Тойоты» едут в участок, машина без людей внутри остается на улице Рокоссовского закрытой, а Корбан с компанией чувствуют себя лузерами, которых обвели вокруг пальца.

Эта ночь заканчивается уже под утро. Участок горотдела милиции, допрос парней из машины, диалог Корбана с Шевцовым на повышенных тонах, а по факту — машина опечатана и до утра останется на Рокоссовского закрытой — до решения суда.

Смена схемы

Утро следующего дня выдалось тяжелым. Решение суда появилось к утру, и в 12 дня группа приехала открывать багажник. Журналисты навострили камеры. Минута тишины, вскрытый багажник, в нем стоят коробки «Новой почты» с конвертами, в каждом из которых — по 400 грн на общую сумму 200 тыс. грн.

Жара и тяжелый день. Красивая следователь руководит процессом. Купюры переписывают по одной, на что уходит четыре часа времени. Следователи шутят: лишь бы в салоне, который предстоит открыть после багажника, не было денег — иначе на перепись уйдут еще сутки.

После этого вскрывают салон, где обнаруживают целый арсенал оружия — автоматы Калашникова, карабин и пистолеты. Из них вытряхивают патроны и снова переписывают, все по одному. Каждый раз, когда следователь берет новое оружие, собравшиеся начинают соревноваться в знаниях — какой это вид, некоторые даже делают ставки.

Обыск продолжается до вечера, каждому найденному предмету присваивают номер и помещают в специальный пакет как улики: деньги, кредитные и скидочные карточки, документы и — откуда ни возьмись — фотография юного Березенко в печатном боксе. Штабисты Корбана и депутаты глумятся, хихикают, фотографируют и делают посты на FB.

Легенда социальных договоров

Дальше — больше. Следующий день — продолжение политического квеста. Уже даже как-то скучно без новостей. История с машиной рушит все планы штаба по графику кандидата, отменяется ряд встреч, переносятся встречи во дворах, и тут поступает сообщение из штаба: «автобусная схема» нарушена, теперь выдачу денег по социальным договорам перенесли в филиалы штабов, разбросанные по разным черниговским офисам и квартирам.

Корбану сбрасывают несколько адресов, и в один момент он меняет план на день и предлагает заехать по одному из этих адресов, куда уже вызвали милицию и сообщили журналистам.

Мы подъезжаем к офисному зданию, поднимаемся на пятый этаж. Там уже милиция, открыто окно, куда выбросили сумку с деньгами. На столе перед следователем — списки с именами людей, которых готовились встретить в этом месте, агитационная продукция и несколько социальных договоров.

Перед следователем сидит пожилой мужчина, который зашел за две минуты до облавы. Он дает показания милиционеру: пришел получить 400 гривен. Позвонила женщина, сказала, куда идти, просила взять паспорт и агитационную газету, которую она дала накануне. Мужчина ничего не скрывает, его история до печального проста и ему даже не стыдно за то, что он пришел получать деньги за голос.

— У меня пенсия 1 200 гривен. Я болен, мне раз в год нужно делать профилактическую операцию. В чем вы меня сейчас обвиняете?

Он дает показания и уходит. Напоследок оглядывается, окидывает всех печальным взглядом. Мужчина уже понял, что денег ему тут не дадут, и, понурив голову, уходит.

Через пять минут в кабинет заходит еще один пожилой мужчина. Он пришел получать деньги по списку, как ему назначили по времени. Это видно с первых минут. Его встречают сотрудник милиции и журналисты, которые уже настроили камеры, — все ожидают грандиозный скандал. Пожилой человек не понимает, что происходит.

— Здравствуйте, вы за деньгами пришли?

— Да.

— 400 гривен?

— Да.

— Проходите, пожалуйста. Какие документы у вас с собой? — спрашивает у него сотрудник милиции.

Мужчина роется во внутреннем кармане тряпичной куртки. На нем рубаха с затрепанными манжетами. Видно, что ему тяжело ходить.

Мужчина достает паспорт, в который вложена «соціальна угода» с подписью Березенко — своеобразный документ-соглашение с избирателем, а с ней — фотография Березенко, кандидата, за которого женщина со двора просила голосовать.

— Это фотография вашего кандидата?

— Наверное, — говорит мужчина и прячет фото во внутренний карман куртки.

Дальше допрашивает сотрудник милиции.

— Кто вам сказал, что тут дают деньги?

— Какая-то женщина. Не соседка. Ну, какая? Обычная. Агитирует. Сегодня утром позвонила — назвала адрес, куда идти, — говорит мужчина и вытирает сухой ладонью губы.

— А еще знаете людей, которым предлагали деньги, и которые должны сюда прийти?

— Так сын мой. Олег Совинчук. Там стоит, где-то во дворе, боится зайти. Нас вдвоем позвали.

Мужчину еще некоторое время допрашивают и отпускают домой. Он встает, осматривается по сторонам, разводит руками, а потом задирает тенниску и чуть приспускает спортивные штаны. Он показывает трубку, которая торчит у него из живота, пытаясь доказать, что он тут — по необходимости, а не из-за жадности. Все собравшиеся и так это понимают.

— Жизнь такая стала, что мне, правда, деньги нужны.

Денег ему никто не дал. Прежде чем уйти, еще раз оглянулся, окинул взглядом многочисленных собравшихся и с трудом пошел пешком вниз — лифт в этот день не работал.

В течение 15 минут в офис заходили еще люди по списку, которых, видимо, не успели предупредить, что внутри — журналисты и милиция. Все они приходили в надежде поменять социальный договор и фото Березенко на 400 гривен. Всех допрашивала милиция, и все уходили ни с чем.

— Вы понимаете, что даже если вы взяли 400 гривен из-за нужды, вы можете голосовать, за кого вам душа подскажет? — вербует Корбан одного из пожилых мужчин, который также пришел за деньгами.

— А как же, ведь я бумагу взял, там подпись…

Окружающие просто разводят руками в недоумении.

— Это такая ментальность. Это советские люди, они искренне думают, что если подписали какой-то документ, то просто обязаны проголосовать. Иначе их найдут и заберут деньги, — говорит Валентина, черниговская журналистка.

Собравшиеся в отчаянии от происходящего.

В какой-то момент офис начинают заполнять новые люди, чуть более агрессивные, повыше ростом и мощнее фактурой. Самый видный и высокий среди них — Дмитрий Касьянов в синем поло. Он заходит и с куражистой уверенностью заявляет, что помещение арендовано на его имя, поэтому он хочет понять, что тут делают все эти люди.

Камеры и журналисты концентрируются на Касьянове. Все расспрашивают у него, откуда деньги и в чем суть социального соглашения. Он готов ответить на любой вопрос и аргументы его лаконичны: «соцугода» — это своего рода трудовое соглашение с агитаторами, которые агитируют за Березенко. Эти «соцугоды» рекламируются на билбордах по всему Чернигову. Нарушений нет. А место, где все собрались, — агитационный штаб.

— Дима, не документируй себя. Они потом тебя сделают крайним. Выбросят и повесят на тебя всех собак, — очень тихо говорит Касьянову Корбан. Так тихо, что тот прерывает свою речь и вынужденно прислушивается. Тон его становится чуть ниже.

— Геннадий Олегович, да все нормально. Тут нет подкупа, тут все хорошо. Это мое помещение, я приехал посмотреть, что тут происходит, — с Корбаном он мягок и уважителен.

— Тут, Дима, происходит х…ня, затеянная тобою и твоим другом Березенко. Все, Дима, в дерьме ты. Попалился.

— Геннадий Олегович, я не в дерьме. Это мое помещение, агитационный штаб, сюда люди приходили агитировать. Соцдоговор — это инструмент сотрудничества. Нарушений никаких нет.

На следующий день начальник черниговского городского отдела милиции Антон Шевцов сделает заявление, что милицией во всех трех офисах кандидата в народные депутаты Сергея Березенко ничего запрещенного обнаружено не было. Нарушений нигде нет.

Суббота — последний день перед выборами, день тишины. Корбан внезапно меняет планы, и мы едем за 10 км от Чернигова в село Седнев, где находится ресторан «Конный двор», колодец со святой водой и старинная деревянная церковь, построенная 300 лет назад, в которой снимали первый и последний советский фильм ужасов «Вий».

У колодца все жадно пьют «волшебную» воду. Охранники Корбана набирают ее в бутылки, бутыли, кто-то шутит, что сейчас от жадности принесут канистру. Корбан снимает рубашку и обливается из ведра холодной водой. После мы едем к церкви. Корбан долго смотрит на купола, рассматривает пропорции строения, расспрашивает у смотрителя о легендах и историях этого места. На удивление, он спокоен и безмятежен. Корбан говорит, что обязательно еще раз вернется сюда. Это место как-то по-особенному притягивает его.

Уже в ресторане, где кормят гречкой, я спрашиваю у него о выборах, в которых уже на следующий день он проиграет:

— Мне кажется, эти выборы вам непросто дались. Мне кажется, они поменяли вас?

— Поменяли?

— С вами случился какой-то перелом за эти два месяца?

— Перелом — это громко сказано. Скорее, трансформация личности. Этот Чернигов как-то вернул меня мыслями далеко в детство.

— Мне сложно понять — объясните.

— Я же говорил вам, что родился в небогатой семье. Я рос с обычными людьми, мы жили в коммунальной квартире, у нас в туалете висели круги. Поэтому, когда я захожу в такие квартиры, мне, с одной стороны, жутко смотреть на эту обстановку, а с другой — накатывают воспоминания. Знаете, на что я обращаю внимание? Мебель и телевизор.

Советская мебель и трубчатый телевизор. Еще я смотрю на порядок в доме. Сразу видно, какие у людей проблемы. Где бардак — у тех бардак и в жизни. А есть люди, которые живут скромно, но у них в квартире чисто и хорошо. Это говорит о том, что у человека и в голове порядок. Бедные люди.

— А может, дело не в технологиях, не в гречке, а в том, что вы — еврей, и православные никогда не выберут такого, как вы? Вы для них всегда будете чужим.

— Вы знаете анекдот про Рабиновича?

— Нет.

— На закате СССР Рабиновича вызвали в КГБ на допрос и попросили рассказать все, что он знал по поводу распространения запрещенной литературы. Мальчик сел его стенографировать. «Были фараоны, были евреи. Фараоны исчезли, евреи остались.

Были инквизиторы и евреи — инквизиторов нет, евреи есть. Был Гитлер и евреи. Гитлеру капут, евреи живы…»

«Рабинович, что вы нам тут такое рассказываете?» — спросили сотрудники КГБ. «Я и хочу сказать, что мы с вами попали в финал — КГБ уже нет».

— К чему вы это, Геннадий?

— Мы с Порошенко или Березенко попали в финал. А в финале всегда остаются евреи.

Светлана Крюкова, для УП

Битва хищников с парнокопытными. Выборы в 205 округеБитва хищников с парнокопытными. Выборы в 205 округе

Анастасия Рингис .

Если бы заезжий турист, не следивший за политическими баталиями в Чернигове, попал бы в город в минувшее воскресенье, он, пожалуй, решил бы, что здесь проходят грандиозные спортивные соревнования.

Накаченные молодые люди – кто в вышиванках (таких привезли из Винницы), кто в нарядных спортивных костюмах – дежурили возле каждого из 82 избирательных участков города.

Вот один из показательных диалогов:

–Так шо, сейчас что-то происходит или мы просто шаро*бимся?

– Да нет, пока ничего, весь движ будет вечером», — пообещал собеседник.

Понять за какие команды «играют» эти спортсмены было несложно.

У части из них были желтые или белые браслеты с надписью «Я – укроп» и корочки журналистов. Остальные гуляли по центру города без опознавательных знаков.

Один из спортсменов, перепутав избирательный участок со штабом кандидата по 205 округу Игоря Андрейченко, зашел и предъявил удостоверение журналиста малоизвестной газеты «Точка зору».

Активистка «Демальянса» Ирина Земляная тут же блокировала выход самозванцу, другая – оперативно инструктировала кого-то по телефону о том, как писать заявления в милицию о подделке документов (358 статья УК).

За исключением подобных инцидентов, утро выборов прошло спокойно. Основной «движ», как выражались спортсмены, действительно начался после полудня.

Как мы играли в зарницу. Провокация провокации

С давним знакомым, активистом Евромайдана, а сейчас депутатом от «Батькивщины» Игорем Луценко мы обедали в кафе, когда ему на телефон пришла смс-ка от нардепа Бориса Филатова.

Бывший замгубернатора Днепропетровской области сообщал о том, что на избирательном участке в 22-й школе члены ОВК вскрыли сейф и пытаются заполнять протоколы.

Мы тут же прыгнули в машину и помчались по адресу. «Ну, вот началось», — подумалось нам.

На избирательном участке уже столпились журналисты, спортсмены и дружественные «УКРОПу» депутаты.

Борис Филатов показывал фотографии вскрытого сейфа и громко разъяснял:

«Они нам долго рассказывали, что пили чай в этой комнате, где стоит сейф с протоколами. Потом я зашел, и мы сделали фотографии. Вот сейф открытый. Неопечатанный. Они пытались начать заполнять протоколы!».

Факт нарушений, кажется, очевидным. И на словах — доказанным. Филатов покидает участок.

Мы начинаем выяснять, что же произошло на самом деле.

Глава избирательной комиссии участка – женщина с багровым лицом, у которой от стресса явно повысилось давление, сбивчиво начинает пояснять.

«В этом сейфе хранились бюллетени. Мы вскрыли сейф в 7-45. Он не может быть уже опечатанным. Никто никаких протоколов не заполнял».

Что это было? По мнению главы избирательной комиссии, Борис Филатов пытался создать информационный повод и дискредитировать работу участка.

Нас подводят к девушке, которая сообщила в штаб Корбана о нарушении.

Евгения Почтальон – наблюдатель от самовыдвиженца – а если смотреть правде в глаза, – технического кандидата Сергея Копыцы.

Мы просим ее рассказать, что заставило сообщить о нарушении.

– Я зашла в комнату, где стоял сейф, чтобы зарядить свой телефон. И увидела, что одна из членов ОВК стала расчищать стол. А вторая сказала: «Мы пока заполним протоколы, – рассказывала наблюдательница.

– Они что-то заполняли? – допытывались мы.

– Нет. Но у них было намерение. Откуда я знаю, что они через час не начнут заполнять протоколы, – смело парировала молодая девушка.

Она явно была хорошо проинструктирована о том, какие нарушения возможны на участках.

Черниговский активист и советник главы облгосадминистрации по вопросам волонтерства Сергей Воробьев, который сопровождал нас в турне по участкам, выслушав Почтальон, прокомментировал: «Возможно, более опытные члены комиссии хотели сэкономить время на оформлении протоколов. Заполнить шапки заранее. Это, конечно, нарушение. В принципе, девушка поступила правильно. А Филатов устроил истерику».

Через несколько минут, уже на дороге мы встречаем кортеж из семи дорогих машин. Резко разворачиваемся и следуем за ним. Это – сопровождение Корбана, который приехал на избирательный участок, находящийся в той же школе, где только что был Филатов.

Геннадий Корбан дает пару комментариев, рассказывает о каруселях, которые, якобы, возят людей голосовать за Березенко.

После вопросов, почему члены его команды вваливаются на избирательные участки, его обступают охранники и не дают подойти никому из журналистов и активистов.

Следующий адрес, куда мы выехали – Гоголя 16.

Там заблокировали и машину с днепропетровскими номерами. Ее оцепила милиция. Инициаторами задержания были свободовцы – Андрей Мохник, Андрей Ильенко и Юрий Сиротюк. Они решили, что в машине могут быть бюллетени, фальшивые протоколы или деньги для подкупа. На место события тут же подоспели и ребята с желтыми браслетами.
Там же вы встретили героя АТО из Днепропетровска Джексона с таким же браслетом на руке.

Спустя пару часов машину разблокировали, но в ней ничего из того, что искали, не оказалось.

После этого инцидента в штабе Корбана сообщили, что на избирательном участке по улице Шевченко 187, члены избирательной комиссии занимаются фальсификацией. Мы снова ринулись туда, но ничего не обнаружили, проверили еще пару адресов – но также безуспешно.

Около восьми вечера из штаба Корбана нам сообщили, что на избирательном участке на улице Рокоссовского 2б, некто выносил бюллетени. Мы опять помчались через весь город.

Возле участка встретили Бориса Филатова. Он показал видео, снятое на свой мобильный телефон.

На нем милиционер открывает дверь, делает шаг вперед, слышит крики собравшихся вокруг участка, разворачивается и быстро закрывает дверь.

– И что это значит?

– А то, что участок открывался после восьми вечера, – невозмутимо поясняет Филатов.

Тут уже даже депутат Луценко, который выходит в межфракционное объединение «УКРОП», не выдерживает и нервно спрашивает у Филатова: «Вы же говорили о провокациях?».

Уже после мы узнали, что на проспекте Мира 40 депутат Радикальной партии Андрей Лозовой, который прославился избиением Алексея Дурнева, после закрытия участка пытался вломиться в него с 20 молодыми людьми. Подобные ситуации были и на других участках. Но остановить работу счетных комиссий так и не удалось.

Гречкой явке не поможешь

Несмотря на скандальность избирательной кампании и плохие ожидания, в день голосования серьезных нарушений выявлено не было.

Политический эксперт Павел Пущенко из черниговского филиала «Честно» говорит, что это – результат работы большого количества наблюдателей, которые дежурили на участках.Это и журналисты, и депутаты, и спортсмены-наемники.

«52 нарушения, которые были зафиксированы, не были системными и такими, которые могли повлиять на исход выборов», – утверждает Пущенко.

Явка на этих выборах была ниже обычной. На 205 участке, где живет около 140 тысяч населения, проголосовало чуть больше 35%.

Гречка, скандалы, провокации и невероятная жара в день выборов, отпугнули спокойных черниговцев, которые предпочли в воскресенье уехать за город. Поэтому в основном голосовали пенсионеры. Молодежь от выборов дистанцировалась.

Старики категорически отказывали говорить, за кого.

Одна из бабушек нам так и ответила: «Гречку брала. За кого проголосовала – не скажу. Хочу домой живой дойти».
Третье место на довыборах в Чернигове неожиданно для всех, впрочем, и для себя занял кандидат от «Самопомочи» Владимир Зуб, родившийся в Чернигове, но последние 7 лет живущий во Львове.

В день выборов, когда все кандидаты, только и делали что переезжали от участка к участку, мы встретили Зуба в местном кафе «Абажур».

Он спокойно пил кофе и общался с черниговцами, которые подсаживались к нему за столик. В первый своей приезд, помню, посмеялась над тем, что это единственный кандидат, , присутствие которого в городе практически не ощущалось. Не было ни одного бигборда.

Этот кандидат, казалось, формально участвует в выборах. Но выяснилось, что Владимир Зуб последний месяц встречался с разными профессиональными коллективами Чернигова.

В отличие от Геннадия Корбана, который рассказывает про бедность Чернигова, Владимир Зуб предпочитает говорить о том, какие интересные черниговцы пришли на показы фильмов Александра Довженко – «Земля» и «Украина в огне». Эти показы «Самопомич» организовала в начале прошлой недели.

После фильмов Зуб предлагал собравшимся обсудить сюжет или просто поговорить. Вот, собственно, и вся его незамысловатая предвыборная стратегия.

«Я был удивлен осознанностью молодых людей. Это тот человеческий капитал, на котором можно строить будущее города», – не торопясь пояснял он нам за чашкой кофе.

Пока два ключевых конкурента – Березенко и Корбан – вкладывали миллионы долларов в избирательную кампанию, штаб Зуба потратил всего 400 тысяч гривен.

Коломойский против Порошенко

О чем рассказали эти выборы обществу?

Политики по-прежнему беспринципны и готовы на все ради своих интересов.

Все это мы, конечно, знали и до выборов в Чернигове. Просто не ожидали такой наглой спекуляции на бедности, патриотических чувствах и использовании админресурса. Особенно после Майдана и пока в стране идет война.

Схватка Корбана и Березенко в Чернигове – это показательная видовая борьба.

В природе выживает тот, кто сильнее. Хищники охотятся на травоядных, подстерегая одиночек.

Единственный способ выжить парнокопытным – держаться стадом. В украинской политике все как в природе. Чтобы защитить результат в Чернигов съехалось ни много, ни мало – полфракции БПП. Об этом накануне рассказал сам Березенко. Никого из фракции не смутили методы, используемые обеими кандидатами, практически никто не попытался сохранить лицо и публично заявить, что подобные выборы – это плевок в лицо украинцам, которые надеялись на перемены.

Что еще показали эти выборы? Очевидно то, что конфликт между Порошенко и Коломойским будет нарастать.
Хищники будут пытаться поедать парнокопытных по одному.

Собеседники «Украинской правды» в окружении днепропетровского олигарха уже говорят о возможных сливах и разоблачениях в отношении президента и его команды, которые появятся в самое ближайшее время на известном нам канале.

На фоне экономического падения зритель с замиранием сердца будет следить за разоблачениями высокопоставленных чиновников из команды Порошенко. Тем более, разоблачать есть что.

«Пирамиды» подкупа избирателей (а именно этим занимался некогда Сергей Березенко, работая в команде Леонида Черновецкого), применение админресурса, манипуляции, черные технологии, титушки – все это негативно скажется и как на репутации «БПП», так и на репутации «УКРОПа».

То, что Порошенко отстранился от довыборов и осудил грязную кампанию в Чернигове всего за день до голосования – показательно. «Своих» не бросают, даже если это негативно влияет на рейтинг и показывает никчемность и беспринципность нынешней власти перед избирателями.

Когда корреспондент «Украинской правды» поинтересовался у одного из ближайших соратников президента, за что он так «полюбил» молодое дарование, скомпрометировавшее себя сотрудничеством с Черновецким, тот улыбнулся и ответил.

– За эффективность.

– За то, что эффективно собирал деньги с кандидатов на мажоритарных округах осенью прошлого года? – отшутился корреспондент УП.

Собеседник махнул рукой и не нашелся что ответить.

Для Коломойского и Корбана же Чернигов стал испытательным полигоном.

Причем не только для гречки, но и для попытки создать альтернативную информационную картинку – вломиться в штаб оппонента, заявить о поддельных печатях, протоколах или бюллетенях только ради картинки. Кинуть тень. Разогнать волну.

Так до сих пор никто и не понял, а чью, собственно, машину с деньгами задержали за неделю до выборов в Чернигове?
В этом конкретном раунде президент выиграл тактически. Но, похоже, это как раз тот случай, когда обе стороны рискуют попасть в цугцванг.
Анастасия Рингис .

Если бы заезжий турист, не следивший за политическими баталиями в Чернигове, попал бы в город в минувшее воскресенье, он, пожалуй, решил бы, что здесь проходят грандиозные спортивные соревнования.

Накаченные молодые люди – кто в вышиванках (таких привезли из Винницы), кто в нарядных спортивных костюмах – дежурили возле каждого из 82 избирательных участков города.

Вот один из показательных диалогов:

–Так шо, сейчас что-то происходит или мы просто шаро*бимся?

– Да нет, пока ничего, весь движ будет вечером», — пообещал собеседник.

Понять за какие команды «играют» эти спортсмены было несложно.

У части из них были желтые или белые браслеты с надписью «Я – укроп» и корочки журналистов. Остальные гуляли по центру города без опознавательных знаков.

Один из спортсменов, перепутав избирательный участок со штабом кандидата по 205 округу Игоря Андрейченко, зашел и предъявил удостоверение журналиста малоизвестной газеты «Точка зору».

Активистка «Демальянса» Ирина Земляная тут же блокировала выход самозванцу, другая – оперативно инструктировала кого-то по телефону о том, как писать заявления в милицию о подделке документов (358 статья УК).

За исключением подобных инцидентов, утро выборов прошло спокойно. Основной «движ», как выражались спортсмены, действительно начался после полудня.

Как мы играли в зарницу. Провокация провокации

С давним знакомым, активистом Евромайдана, а сейчас депутатом от «Батькивщины» Игорем Луценко мы обедали в кафе, когда ему на телефон пришла смс-ка от нардепа Бориса Филатова.

Бывший замгубернатора Днепропетровской области сообщал о том, что на избирательном участке в 22-й школе члены ОВК вскрыли сейф и пытаются заполнять протоколы.

Мы тут же прыгнули в машину и помчались по адресу. «Ну, вот началось», — подумалось нам.

На избирательном участке уже столпились журналисты, спортсмены и дружественные «УКРОПу» депутаты.

Борис Филатов показывал фотографии вскрытого сейфа и громко разъяснял:

«Они нам долго рассказывали, что пили чай в этой комнате, где стоит сейф с протоколами. Потом я зашел, и мы сделали фотографии. Вот сейф открытый. Неопечатанный. Они пытались начать заполнять протоколы!».

Факт нарушений, кажется, очевидным. И на словах — доказанным. Филатов покидает участок.

Мы начинаем выяснять, что же произошло на самом деле.

Глава избирательной комиссии участка – женщина с багровым лицом, у которой от стресса явно повысилось давление, сбивчиво начинает пояснять.

«В этом сейфе хранились бюллетени. Мы вскрыли сейф в 7-45. Он не может быть уже опечатанным. Никто никаких протоколов не заполнял».

Что это было? По мнению главы избирательной комиссии, Борис Филатов пытался создать информационный повод и дискредитировать работу участка.

Нас подводят к девушке, которая сообщила в штаб Корбана о нарушении.

Евгения Почтальон – наблюдатель от самовыдвиженца – а если смотреть правде в глаза, – технического кандидата Сергея Копыцы.

Мы просим ее рассказать, что заставило сообщить о нарушении.

– Я зашла в комнату, где стоял сейф, чтобы зарядить свой телефон. И увидела, что одна из членов ОВК стала расчищать стол. А вторая сказала: «Мы пока заполним протоколы, – рассказывала наблюдательница.

– Они что-то заполняли? – допытывались мы.

– Нет. Но у них было намерение. Откуда я знаю, что они через час не начнут заполнять протоколы, – смело парировала молодая девушка.

Она явно была хорошо проинструктирована о том, какие нарушения возможны на участках.

Черниговский активист и советник главы облгосадминистрации по вопросам волонтерства Сергей Воробьев, который сопровождал нас в турне по участкам, выслушав Почтальон, прокомментировал: «Возможно, более опытные члены комиссии хотели сэкономить время на оформлении протоколов. Заполнить шапки заранее. Это, конечно, нарушение. В принципе, девушка поступила правильно. А Филатов устроил истерику».

Через несколько минут, уже на дороге мы встречаем кортеж из семи дорогих машин. Резко разворачиваемся и следуем за ним. Это – сопровождение Корбана, который приехал на избирательный участок, находящийся в той же школе, где только что был Филатов.

Геннадий Корбан дает пару комментариев, рассказывает о каруселях, которые, якобы, возят людей голосовать за Березенко.

После вопросов, почему члены его команды вваливаются на избирательные участки, его обступают охранники и не дают подойти никому из журналистов и активистов.

Следующий адрес, куда мы выехали – Гоголя 16.

Там заблокировали и машину с днепропетровскими номерами. Ее оцепила милиция. Инициаторами задержания были свободовцы – Андрей Мохник, Андрей Ильенко и Юрий Сиротюк. Они решили, что в машине могут быть бюллетени, фальшивые протоколы или деньги для подкупа. На место события тут же подоспели и ребята с желтыми браслетами.
Там же вы встретили героя АТО из Днепропетровска Джексона с таким же браслетом на руке.

Спустя пару часов машину разблокировали, но в ней ничего из того, что искали, не оказалось.

После этого инцидента в штабе Корбана сообщили, что на избирательном участке по улице Шевченко 187, члены избирательной комиссии занимаются фальсификацией. Мы снова ринулись туда, но ничего не обнаружили, проверили еще пару адресов – но также безуспешно.

Около восьми вечера из штаба Корбана нам сообщили, что на избирательном участке на улице Рокоссовского 2б, некто выносил бюллетени. Мы опять помчались через весь город.

Возле участка встретили Бориса Филатова. Он показал видео, снятое на свой мобильный телефон.

На нем милиционер открывает дверь, делает шаг вперед, слышит крики собравшихся вокруг участка, разворачивается и быстро закрывает дверь.

– И что это значит?

– А то, что участок открывался после восьми вечера, – невозмутимо поясняет Филатов.

Тут уже даже депутат Луценко, который выходит в межфракционное объединение «УКРОП», не выдерживает и нервно спрашивает у Филатова: «Вы же говорили о провокациях?».

Уже после мы узнали, что на проспекте Мира 40 депутат Радикальной партии Андрей Лозовой, который прославился избиением Алексея Дурнева, после закрытия участка пытался вломиться в него с 20 молодыми людьми. Подобные ситуации были и на других участках. Но остановить работу счетных комиссий так и не удалось.

Гречкой явке не поможешь

Несмотря на скандальность избирательной кампании и плохие ожидания, в день голосования серьезных нарушений выявлено не было.

Политический эксперт Павел Пущенко из черниговского филиала «Честно» говорит, что это – результат работы большого количества наблюдателей, которые дежурили на участках.Это и журналисты, и депутаты, и спортсмены-наемники.

«52 нарушения, которые были зафиксированы, не были системными и такими, которые могли повлиять на исход выборов», – утверждает Пущенко.

Явка на этих выборах была ниже обычной. На 205 участке, где живет около 140 тысяч населения, проголосовало чуть больше 35%.

Гречка, скандалы, провокации и невероятная жара в день выборов, отпугнули спокойных черниговцев, которые предпочли в воскресенье уехать за город. Поэтому в основном голосовали пенсионеры. Молодежь от выборов дистанцировалась.

Старики категорически отказывали говорить, за кого.

Одна из бабушек нам так и ответила: «Гречку брала. За кого проголосовала – не скажу. Хочу домой живой дойти».
Третье место на довыборах в Чернигове неожиданно для всех, впрочем, и для себя занял кандидат от «Самопомочи» Владимир Зуб, родившийся в Чернигове, но последние 7 лет живущий во Львове.

В день выборов, когда все кандидаты, только и делали что переезжали от участка к участку, мы встретили Зуба в местном кафе «Абажур».

Он спокойно пил кофе и общался с черниговцами, которые подсаживались к нему за столик. В первый своей приезд, помню, посмеялась над тем, что это единственный кандидат, , присутствие которого в городе практически не ощущалось. Не было ни одного бигборда.

Этот кандидат, казалось, формально участвует в выборах. Но выяснилось, что Владимир Зуб последний месяц встречался с разными профессиональными коллективами Чернигова.

В отличие от Геннадия Корбана, который рассказывает про бедность Чернигова, Владимир Зуб предпочитает говорить о том, какие интересные черниговцы пришли на показы фильмов Александра Довженко – «Земля» и «Украина в огне». Эти показы «Самопомич» организовала в начале прошлой недели.

После фильмов Зуб предлагал собравшимся обсудить сюжет или просто поговорить. Вот, собственно, и вся его незамысловатая предвыборная стратегия.

«Я был удивлен осознанностью молодых людей. Это тот человеческий капитал, на котором можно строить будущее города», – не торопясь пояснял он нам за чашкой кофе.

Пока два ключевых конкурента – Березенко и Корбан – вкладывали миллионы долларов в избирательную кампанию, штаб Зуба потратил всего 400 тысяч гривен.

Коломойский против Порошенко

О чем рассказали эти выборы обществу?

Политики по-прежнему беспринципны и готовы на все ради своих интересов.

Все это мы, конечно, знали и до выборов в Чернигове. Просто не ожидали такой наглой спекуляции на бедности, патриотических чувствах и использовании админресурса. Особенно после Майдана и пока в стране идет война.

Схватка Корбана и Березенко в Чернигове – это показательная видовая борьба.

В природе выживает тот, кто сильнее. Хищники охотятся на травоядных, подстерегая одиночек.

Единственный способ выжить парнокопытным – держаться стадом. В украинской политике все как в природе. Чтобы защитить результат в Чернигов съехалось ни много, ни мало – полфракции БПП. Об этом накануне рассказал сам Березенко. Никого из фракции не смутили методы, используемые обеими кандидатами, практически никто не попытался сохранить лицо и публично заявить, что подобные выборы – это плевок в лицо украинцам, которые надеялись на перемены.

Что еще показали эти выборы? Очевидно то, что конфликт между Порошенко и Коломойским будет нарастать.
Хищники будут пытаться поедать парнокопытных по одному.

Собеседники «Украинской правды» в окружении днепропетровского олигарха уже говорят о возможных сливах и разоблачениях в отношении президента и его команды, которые появятся в самое ближайшее время на известном нам канале.

На фоне экономического падения зритель с замиранием сердца будет следить за разоблачениями высокопоставленных чиновников из команды Порошенко. Тем более, разоблачать есть что.

«Пирамиды» подкупа избирателей (а именно этим занимался некогда Сергей Березенко, работая в команде Леонида Черновецкого), применение админресурса, манипуляции, черные технологии, титушки – все это негативно скажется и как на репутации «БПП», так и на репутации «УКРОПа».

То, что Порошенко отстранился от довыборов и осудил грязную кампанию в Чернигове всего за день до голосования – показательно. «Своих» не бросают, даже если это негативно влияет на рейтинг и показывает никчемность и беспринципность нынешней власти перед избирателями.

Когда корреспондент «Украинской правды» поинтересовался у одного из ближайших соратников президента, за что он так «полюбил» молодое дарование, скомпрометировавшее себя сотрудничеством с Черновецким, тот улыбнулся и ответил.

– За эффективность.

– За то, что эффективно собирал деньги с кандидатов на мажоритарных округах осенью прошлого года? – отшутился корреспондент УП.

Собеседник махнул рукой и не нашелся что ответить.

Для Коломойского и Корбана же Чернигов стал испытательным полигоном.

Причем не только для гречки, но и для попытки создать альтернативную информационную картинку – вломиться в штаб оппонента, заявить о поддельных печатях, протоколах или бюллетенях только ради картинки. Кинуть тень. Разогнать волну.

Так до сих пор никто и не понял, а чью, собственно, машину с деньгами задержали за неделю до выборов в Чернигове?
В этом конкретном раунде президент выиграл тактически. Но, похоже, это как раз тот случай, когда обе стороны рискуют попасть в цугцванг.