Метка: Кирилл Мартынов

Кирилл Мартынов

В прессе появилась информация о том, что ФСБ предлагает создать систему расшифровки всего трафика российского интернета в рамках исполнения «пакета Яровой». По данным газеты «Коммерсант», сейчас между спецслужбами и правительством идет дискуссия о том, должно ли государство обязать участников рынка расшифровывать все данные либо информацию только тех пользователей, которые привлекли внимание правоохранительных органов. ФСБ, лоббируя тотальную слежку, предполагает, что с технологической точки зрения расшифровка может быть построена как атака Man-in-the-middle, которая используется хакерами (см. ниже). IT-предприниматель, руководитель аналитического агентства Reference Point Михаил Климарев рассказал «Новой газете» о том, почему из этой затеи ничего не выйдет. Всю информацию расшифровать все равно не получится, зато западные интернет-компании уйдут из России, а отечественная IT-отрасль будет уничтожена.

— Как сейчас устроен интернет-трафик и как предлагают организовать его в ФСБ?

— Весь существующий трафик в Сети очень разнообразный, но его можно условно сгруппировать в четыре категории. Во-первых, это peer-to-peer трафик, то есть прямые соединения от компьютера к компьютеру, например, при использовании торрентов. Такой трафик составляет примерно 25–30% от общего объема, но его доля падает. Как правило, шифрование при этом не используется, люди просто передают друг другу файлы. Но при необходимости эта информация очень легко шифруется: вы просто выставляете галочку в вашей программе для обмена файлами. Следующие 25% всей переданной информации в интернете — это уже шифрованный трафик. Все крупные и известные интернет-сайты уже включили шифрование. И еще около 25% (сейчас как раз переломная ситуация, когда объемы нешифрованного трафика стали меньше, чем шифрованного) — это обычный http-трафик к сайтам, который передается в открытом виде. И оставшаяся четверть — это группа «разное»: онлайн-видео, скайп, телефония, служебная информация и так далее.

Так вот, шифрованный трафик хранить, как предписано согласно «пакету Яровой», просто бессмысленно — это ничего не значащий набор символов, если вы не имеете ключа для расшифровки. А такого ключа, разумеется, никто не даст — иначе теряется смысл шифрования. И главная проблема для властей здесь связана с существующей системой выдачи цифровых ключей-сертификатов, необходимых для обеспечения зашифрованного соединения между пользователем и интернет-сайтом. Сертификаты же — это не только ключ, но еще и «удостоверение личности» цифрового ресурса. Если хотите — цифровой паспорт и отпечатки пальцев. Такие сертификаты безопасности после специальной процедуры подтверждения правомочности выдаются организациями так называемыми корневыми удостоверяющими центрами (УЦ).

Их задача заключается в том, чтобы гарантировать, что ваше соединение в интернете осуществляется именно с конкретным сайтом и действительно защищено и зашифровано. И никто, скажем, не сможет получить доступ к вашей финансовой информации, передаваемой в системе интернет-банкинга.

В России уже создана собственная система корневых удостоверяющих центров для госорганов и граждан, желающих электронно общаться с ними. Но глобальное сообщество пока не спешит признавать эти сертификаты (необходима довольно сложная и дорогостоящая процедура подтверждения легитимности УЦ, работа с производителями ПО и многое другое), и пока даже сайт «Роскомнадзор» вынужден получать западные сертификаты безопасности в американской компании Comodo.

Таким образом предложение ФСБ заключается в том, чтобы на государственном уровне использовать технологию «хакерской атаки», которая называется Man-in-the-middle (MitM — «человек посередине»). Суть MitM в том, что у провайдера устанавливается специальный программно-аппаратный комплекс, через который проходит весь пользовательский трафик. По задумке, браузер пользователя должен будет обратиться к этому узлу Сети, который прозрачен для российских спецслужб, и только затем выйти, скажем, на фейсбук. Считается, что на отрезках от клиента к прокси и дальше — от прокси к условному фейсбуку — трафик будет шифроваться. Но на узле, подконтрольном российским спецслужбам и находящемся в середине, он, естественно, расшифровывается.

— То есть речь идет о том, что создается государственный прокси, через который проходит весь российский трафик?

— Да, совершенно верно. Другое дело, что сторона, куда в конечном счете идет пользовательский трафик, тоже должна поддерживать этот сертификат, выданный ФСБ. Или ваш браузер просто откажется устанавливать такое соединение. И если условный фейсбук разрешит такую схему, то это скомпрометирует сертификат безопасности собственно сайта. То есть если появляется в принципе такая возможность у одного участника (даже если это очень честная ФСБ России), то потенциально эту схему сможет использовать вообще кто угодно. Следовательно, они никогда на это не пойдут и ни в коем случае не дадут корневые сертификаты российским спецслужбам. У фейсбука в России 25 млн пользователей, а в мире — больше миллиарда. Они готовы потерять российский рынок, если будут навязывать игру по правилам ФСБ. Иначе этот миллиард вообще перестанет пользоваться фейсбуком. Помимо прочего в США существуют свои законы, по которым передавать личные данные пользователей третьим сторонам без решения суда запрещено. Поэтому они просто уйдут, перестанут предоставлять сервисы в России.

— Если весь трафик расшифровывается государством на одном узле, то как обеспечить безопасность этих данных, в частности, от утечки третьим лицам — не только спецслужбам, но вообще всем желающим?

— Это вопрос репутационный. Доверяю ли я, как гражданин России, ФСБ или нет. Представим, что находятся такие граждане, которые готовы доверять своим спецслужбам. Но проблема в том, доверять тому, кто играет в Man-in-the-middle, должна и вторая сторона. Не только фейсбук, а, например, банки или платежные системы вроде Visa и Mastercard, или системы бронирования авиабилетов. Никто из подобных организаций не будет отдавать все свои данные ФСБ. Мы, получается, закукливаемся внутри страны, и все иностранные сервисы становятся нам недоступны, они сами уйдут с российского рынка. Более того, все корневые удостоверяющие центры, системы шифрования в принципе откажутся работать с Россией.

— Если мы это понимаем, в ФСБ тоже понимают?

— Они вбросили информацию и смотрят на реакцию. Конечно, они понимают, к чему приведет такая схема. Скорее всего, перед нами торг по поводу «закона Яровой»: какой смысл хранить все данные, если мы все равно всё не расшифруем? Ведь на самом деле сейчас речь идет в основном о простых алгоритмах шифрования, которым уже по 15–20 лет. Сейчас развиваются новые, в частности, система TLS (Transport Layer Security — безопасность транспортного уровня), за которой стоит такая математика, что атака по принципу Man-in-the-middle в принципе невозможна. Есть end-to-end шифрование, когда корневых сертификатов нет, а он генерируется на стороне клиента и сервера в момент установления соединения и тут же уничтожается после разрыва. Идея тотальной расшифровки всего трафика на узле спецслужб никак не решает эти вопросы.

— Получается, речь идет скорее о шантаже. Есть две интерпретации «закона Яровой»: одна предполагает, что надо хранить всю информацию, другая — что надо предварительно заставить пользователей отказаться от шифрования.

— Да, примерно так.

— Представим себе, что все же спецслужбы в России на самом деле хотят создать системы дешифровки всего трафика. Там будут говорить, что они просто защищали безопасность страны, а фейсбук отказался выполнять их законные требования.

— Они могут утверждать что угодно. Но Россия на самом деле маленькая страна, нас всего 145 млн человек против 7 млрд в мире. Эти действия приведут к тому, что Россия будет полностью изолирована от мирового сообщества.

Если говорить конкретно об IT-индустрии, то я, как разработчик в России, просто не смогу посмотреть, как современные сервисы устроены на Западе, мы будем отрезаны от мирового развития отрасли. Скажем, представьте себе, что у вас есть «умный дом», в котором все приборы подключены к Сети и управляются по нему. Конечно, соединения с «умным домом» зашифрованы, иначе к вашему дому, системе управления электричеством, например, мог бы подключиться кто угодно. Бурно растущая отрасль интернета вещей — нас от нее тоже отрежут.

— Была история с блокировкой в России сервиса Github, где программисты могут хранить свои коды и совместно работать над ними. Что будет с такими проектами?

— Github — он точно так же шифруется. Криптография — это ведь не только шифрование информации, но и способ доказательства того, что ты именно тот человек, который имеет право доступа к данной информации. Что у тебя есть логин — пароль, что его не подменили. Работать в Github и аналогичных проектах российские разработчики программного обеспечения тоже не смогут. Вообще широко известных пользовательских облачных сервисов (например, iCloud или Dropbox) в России не будет.

— Сколько денег мы можем на этом потерять?

— Это безумное количество потерянных человеко-часов — очень сложно оценить масштаб. Но нужно понимать, что речь идет просто о конце IT-отрасли в России.

Есть исследование Всемирного банка о том, что каждый средний мегабит скорости доступа к интернету для граждан добавляет стране полпроцента ВВП. Отсюда можно себе представить, что счет пойдет на проценты от ВВП. Интернет вещей тащит за собой индустрию нового поколения, и мы в нее не сможем войти. Это конец международной логистике: например, вы ничего не сможете больше официально заказать на Ali Express.

— Насколько все эти ограничения будут эффективными?

— Это китайская история. Официально ничего не будет доступно, легально работать на территории России для IT-компаний станет невозможно. За китайским файерволом тоже официально недоступны ни фейсбук, ни, например, твиттер. Но я спокойно общаюсь с людьми в Китае в фейсбуке. Они используют VPN (Virtual Private Network — виртуальную частную Сеть, организация зашифрованной логической Сети поверх инфраструктуры интернета).

— Если будет серьезный конфликт российских законодателей и западных интернет-компаний, может ли тот же фейсбук сделать бесплатный VPN для доступа к своему сайту?

— Они уже делают это. Есть много разных технологий, которые позволяют обходить ограничения в интернете, включая очень простые для пользователей. Например, Opera представила браузер, где функция обхода блокировок является штатной.

— Российские провайдеры будут активно помогать спецслужбам, когда они примутся за реализацию своих планов в том или ином виде?

— Тут очень разная ситуация. У всех мобильных операторов связи уже стоит DPI (Deep Packet Inspection — система глубокого анализа пакетов данных), но у них это экономически оправдано, поскольку пропускная способность радиоканала ограничена, и им нужно оптимизировать трафик в нем. DPI проверяет пакеты и может давать приоритет одним из них за счет других: чтобы, например, голосовая связь была лучшего качества. DPI нужен был операторам, чтобы предоставлять клиентам хороший сервис, но он же может использоваться для фильтрации контента и цензуры. У обычных провайдеров ограничений на ресурсы особенных нет: средний пользователь потребляет контент на скорости около 1 мегабита в сутки. Пропускная способность сетей выше, так что провайдеры экономически не заинтересованы в дополнительной оптимизации трафика.

— Действительно ли стоит при этом ждать рост цен на доступ в интернет после реализации «пакета Яровой»?

— Тарифы, безусловно, вырастут. Насколько этот рост будет значительным — это зависит от того, какая конкретно реализация закона будет в итоге выбрана. Чтобы цены начали расти, достаточно заставить всех операторов выполнить уже действующее законодательство в части внедрения СОРМ‑3, согласно которому факт соединения провайдеры должны записывать, а данные хранить три года. Другой вопрос: не определено, что именно нужно хранить. Так вот, СОРМ‑3 сейчас фактически не внедрен у большинства провайдеров. А если его внедрить, то себестоимость оказания услуг вырастет на 10%, что приведет к росту пользовательских тарифов от 5 до 15%. При этом там все очень коррумпированно, и никто просто не торопится внедрять этот СОРМ‑3, о котором начали говорить еще пять лет назад. Если все это на самом деле заработает, мелкие операторы обанкротятся, останутся одни крупные, потому что смогут какие-то ресурсы найти. В этом случае конкуренции не будет, и можно ожидать рост тарифов в 2–3 раза минимум.

— Когда советник президента Герман Клименко делает заявление о том, что он не видит в инициативе ФСБ ничего технически невозможного, какие цели он преследует?

— Это скорее политика. Ну да, технически можно расшифровать трафик. А экономически можно его расшифровать? Пусть Клименко на этот вопрос ответит. Технически можно и на Луну летать, но мы же не летаем.

Новая ГазетаКирилл Мартынов

В прессе появилась информация о том, что ФСБ предлагает создать систему расшифровки всего трафика российского интернета в рамках исполнения «пакета Яровой». По данным газеты «Коммерсант», сейчас между спецслужбами и правительством идет дискуссия о том, должно ли государство обязать участников рынка расшифровывать все данные либо информацию только тех пользователей, которые привлекли внимание правоохранительных органов. ФСБ, лоббируя тотальную слежку, предполагает, что с технологической точки зрения расшифровка может быть построена как атака Man-in-the-middle, которая используется хакерами (см. ниже). IT-предприниматель, руководитель аналитического агентства Reference Point Михаил Климарев рассказал «Новой газете» о том, почему из этой затеи ничего не выйдет. Всю информацию расшифровать все равно не получится, зато западные интернет-компании уйдут из России, а отечественная IT-отрасль будет уничтожена.

— Как сейчас устроен интернет-трафик и как предлагают организовать его в ФСБ?

— Весь существующий трафик в Сети очень разнообразный, но его можно условно сгруппировать в четыре категории. Во-первых, это peer-to-peer трафик, то есть прямые соединения от компьютера к компьютеру, например, при использовании торрентов. Такой трафик составляет примерно 25–30% от общего объема, но его доля падает. Как правило, шифрование при этом не используется, люди просто передают друг другу файлы. Но при необходимости эта информация очень легко шифруется: вы просто выставляете галочку в вашей программе для обмена файлами. Следующие 25% всей переданной информации в интернете — это уже шифрованный трафик. Все крупные и известные интернет-сайты уже включили шифрование. И еще около 25% (сейчас как раз переломная ситуация, когда объемы нешифрованного трафика стали меньше, чем шифрованного) — это обычный http-трафик к сайтам, который передается в открытом виде. И оставшаяся четверть — это группа «разное»: онлайн-видео, скайп, телефония, служебная информация и так далее.

Так вот, шифрованный трафик хранить, как предписано согласно «пакету Яровой», просто бессмысленно — это ничего не значащий набор символов, если вы не имеете ключа для расшифровки. А такого ключа, разумеется, никто не даст — иначе теряется смысл шифрования. И главная проблема для властей здесь связана с существующей системой выдачи цифровых ключей-сертификатов, необходимых для обеспечения зашифрованного соединения между пользователем и интернет-сайтом. Сертификаты же — это не только ключ, но еще и «удостоверение личности» цифрового ресурса. Если хотите — цифровой паспорт и отпечатки пальцев. Такие сертификаты безопасности после специальной процедуры подтверждения правомочности выдаются организациями так называемыми корневыми удостоверяющими центрами (УЦ).

Их задача заключается в том, чтобы гарантировать, что ваше соединение в интернете осуществляется именно с конкретным сайтом и действительно защищено и зашифровано. И никто, скажем, не сможет получить доступ к вашей финансовой информации, передаваемой в системе интернет-банкинга.

В России уже создана собственная система корневых удостоверяющих центров для госорганов и граждан, желающих электронно общаться с ними. Но глобальное сообщество пока не спешит признавать эти сертификаты (необходима довольно сложная и дорогостоящая процедура подтверждения легитимности УЦ, работа с производителями ПО и многое другое), и пока даже сайт «Роскомнадзор» вынужден получать западные сертификаты безопасности в американской компании Comodo.

Таким образом предложение ФСБ заключается в том, чтобы на государственном уровне использовать технологию «хакерской атаки», которая называется Man-in-the-middle (MitM — «человек посередине»). Суть MitM в том, что у провайдера устанавливается специальный программно-аппаратный комплекс, через который проходит весь пользовательский трафик. По задумке, браузер пользователя должен будет обратиться к этому узлу Сети, который прозрачен для российских спецслужб, и только затем выйти, скажем, на фейсбук. Считается, что на отрезках от клиента к прокси и дальше — от прокси к условному фейсбуку — трафик будет шифроваться. Но на узле, подконтрольном российским спецслужбам и находящемся в середине, он, естественно, расшифровывается.

— То есть речь идет о том, что создается государственный прокси, через который проходит весь российский трафик?

— Да, совершенно верно. Другое дело, что сторона, куда в конечном счете идет пользовательский трафик, тоже должна поддерживать этот сертификат, выданный ФСБ. Или ваш браузер просто откажется устанавливать такое соединение. И если условный фейсбук разрешит такую схему, то это скомпрометирует сертификат безопасности собственно сайта. То есть если появляется в принципе такая возможность у одного участника (даже если это очень честная ФСБ России), то потенциально эту схему сможет использовать вообще кто угодно. Следовательно, они никогда на это не пойдут и ни в коем случае не дадут корневые сертификаты российским спецслужбам. У фейсбука в России 25 млн пользователей, а в мире — больше миллиарда. Они готовы потерять российский рынок, если будут навязывать игру по правилам ФСБ. Иначе этот миллиард вообще перестанет пользоваться фейсбуком. Помимо прочего в США существуют свои законы, по которым передавать личные данные пользователей третьим сторонам без решения суда запрещено. Поэтому они просто уйдут, перестанут предоставлять сервисы в России.

— Если весь трафик расшифровывается государством на одном узле, то как обеспечить безопасность этих данных, в частности, от утечки третьим лицам — не только спецслужбам, но вообще всем желающим?

— Это вопрос репутационный. Доверяю ли я, как гражданин России, ФСБ или нет. Представим, что находятся такие граждане, которые готовы доверять своим спецслужбам. Но проблема в том, доверять тому, кто играет в Man-in-the-middle, должна и вторая сторона. Не только фейсбук, а, например, банки или платежные системы вроде Visa и Mastercard, или системы бронирования авиабилетов. Никто из подобных организаций не будет отдавать все свои данные ФСБ. Мы, получается, закукливаемся внутри страны, и все иностранные сервисы становятся нам недоступны, они сами уйдут с российского рынка. Более того, все корневые удостоверяющие центры, системы шифрования в принципе откажутся работать с Россией.

— Если мы это понимаем, в ФСБ тоже понимают?

— Они вбросили информацию и смотрят на реакцию. Конечно, они понимают, к чему приведет такая схема. Скорее всего, перед нами торг по поводу «закона Яровой»: какой смысл хранить все данные, если мы все равно всё не расшифруем? Ведь на самом деле сейчас речь идет в основном о простых алгоритмах шифрования, которым уже по 15–20 лет. Сейчас развиваются новые, в частности, система TLS (Transport Layer Security — безопасность транспортного уровня), за которой стоит такая математика, что атака по принципу Man-in-the-middle в принципе невозможна. Есть end-to-end шифрование, когда корневых сертификатов нет, а он генерируется на стороне клиента и сервера в момент установления соединения и тут же уничтожается после разрыва. Идея тотальной расшифровки всего трафика на узле спецслужб никак не решает эти вопросы.

— Получается, речь идет скорее о шантаже. Есть две интерпретации «закона Яровой»: одна предполагает, что надо хранить всю информацию, другая — что надо предварительно заставить пользователей отказаться от шифрования.

— Да, примерно так.

— Представим себе, что все же спецслужбы в России на самом деле хотят создать системы дешифровки всего трафика. Там будут говорить, что они просто защищали безопасность страны, а фейсбук отказался выполнять их законные требования.

— Они могут утверждать что угодно. Но Россия на самом деле маленькая страна, нас всего 145 млн человек против 7 млрд в мире. Эти действия приведут к тому, что Россия будет полностью изолирована от мирового сообщества.

Если говорить конкретно об IT-индустрии, то я, как разработчик в России, просто не смогу посмотреть, как современные сервисы устроены на Западе, мы будем отрезаны от мирового развития отрасли. Скажем, представьте себе, что у вас есть «умный дом», в котором все приборы подключены к Сети и управляются по нему. Конечно, соединения с «умным домом» зашифрованы, иначе к вашему дому, системе управления электричеством, например, мог бы подключиться кто угодно. Бурно растущая отрасль интернета вещей — нас от нее тоже отрежут.

— Была история с блокировкой в России сервиса Github, где программисты могут хранить свои коды и совместно работать над ними. Что будет с такими проектами?

— Github — он точно так же шифруется. Криптография — это ведь не только шифрование информации, но и способ доказательства того, что ты именно тот человек, который имеет право доступа к данной информации. Что у тебя есть логин — пароль, что его не подменили. Работать в Github и аналогичных проектах российские разработчики программного обеспечения тоже не смогут. Вообще широко известных пользовательских облачных сервисов (например, iCloud или Dropbox) в России не будет.

— Сколько денег мы можем на этом потерять?

— Это безумное количество потерянных человеко-часов — очень сложно оценить масштаб. Но нужно понимать, что речь идет просто о конце IT-отрасли в России.

Есть исследование Всемирного банка о том, что каждый средний мегабит скорости доступа к интернету для граждан добавляет стране полпроцента ВВП. Отсюда можно себе представить, что счет пойдет на проценты от ВВП. Интернет вещей тащит за собой индустрию нового поколения, и мы в нее не сможем войти. Это конец международной логистике: например, вы ничего не сможете больше официально заказать на Ali Express.

— Насколько все эти ограничения будут эффективными?

— Это китайская история. Официально ничего не будет доступно, легально работать на территории России для IT-компаний станет невозможно. За китайским файерволом тоже официально недоступны ни фейсбук, ни, например, твиттер. Но я спокойно общаюсь с людьми в Китае в фейсбуке. Они используют VPN (Virtual Private Network — виртуальную частную Сеть, организация зашифрованной логической Сети поверх инфраструктуры интернета).

— Если будет серьезный конфликт российских законодателей и западных интернет-компаний, может ли тот же фейсбук сделать бесплатный VPN для доступа к своему сайту?

— Они уже делают это. Есть много разных технологий, которые позволяют обходить ограничения в интернете, включая очень простые для пользователей. Например, Opera представила браузер, где функция обхода блокировок является штатной.

— Российские провайдеры будут активно помогать спецслужбам, когда они примутся за реализацию своих планов в том или ином виде?

— Тут очень разная ситуация. У всех мобильных операторов связи уже стоит DPI (Deep Packet Inspection — система глубокого анализа пакетов данных), но у них это экономически оправдано, поскольку пропускная способность радиоканала ограничена, и им нужно оптимизировать трафик в нем. DPI проверяет пакеты и может давать приоритет одним из них за счет других: чтобы, например, голосовая связь была лучшего качества. DPI нужен был операторам, чтобы предоставлять клиентам хороший сервис, но он же может использоваться для фильтрации контента и цензуры. У обычных провайдеров ограничений на ресурсы особенных нет: средний пользователь потребляет контент на скорости около 1 мегабита в сутки. Пропускная способность сетей выше, так что провайдеры экономически не заинтересованы в дополнительной оптимизации трафика.

— Действительно ли стоит при этом ждать рост цен на доступ в интернет после реализации «пакета Яровой»?

— Тарифы, безусловно, вырастут. Насколько этот рост будет значительным — это зависит от того, какая конкретно реализация закона будет в итоге выбрана. Чтобы цены начали расти, достаточно заставить всех операторов выполнить уже действующее законодательство в части внедрения СОРМ‑3, согласно которому факт соединения провайдеры должны записывать, а данные хранить три года. Другой вопрос: не определено, что именно нужно хранить. Так вот, СОРМ‑3 сейчас фактически не внедрен у большинства провайдеров. А если его внедрить, то себестоимость оказания услуг вырастет на 10%, что приведет к росту пользовательских тарифов от 5 до 15%. При этом там все очень коррумпированно, и никто просто не торопится внедрять этот СОРМ‑3, о котором начали говорить еще пять лет назад. Если все это на самом деле заработает, мелкие операторы обанкротятся, останутся одни крупные, потому что смогут какие-то ресурсы найти. В этом случае конкуренции не будет, и можно ожидать рост тарифов в 2–3 раза минимум.

— Когда советник президента Герман Клименко делает заявление о том, что он не видит в инициативе ФСБ ничего технически невозможного, какие цели он преследует?

— Это скорее политика. Ну да, технически можно расшифровать трафик. А экономически можно его расшифровать? Пусть Клименко на этот вопрос ответит. Технически можно и на Луну летать, но мы же не летаем.

Новая Газета

Кирилл Мартынов

Российские власти готовят новый драматический поворот во внутренней политике, связанный с частичным пересмотром итогов приватизации. Контракт власти с крупным частным капиталом, существовавший с 2001 года, расторгнут. Одной лояльности уже недостаточно — крупнейшим бизнесменам предложат разделить со страной тяготы кризиса.

С повесткой деприватизации активов — «возвращения имущества народу» — Путин может войти в электоральный цикл 2018 года. Пересмотр итогов приватизации был запретной темой для российской политики в течение многих лет, и вот настала пора расконсервировать стратегический резерв.
Если власти заставят бизнес платить «по справедливому счету», это решит одновременно три задачи: спасение бюджета, создание нового пропагандистского канона после Крыма («вернул Крым, вернет и деньги»), разгром альтернативной политической повестки, традиционно представленной КПРФ, в условиях экономической нестабильности. Еще несколько лет страна может жить в предвкушении изъятия яхт у миллиардеров. Тем самым будет обеспечено продолжение уже привычного с начала 2014 года «чрезвычайного положения» — ситуации, в которой страна живет не просто так, но как мировая столица спорта, хранительница «Русского мира», защитница планеты от глобального терроризма. Вопрос о том, какой трюк в этом ряду будет исполнен следующим, волновал в последние месяцы многих. И вот ответ — мы должны стать мировой столицей социальной справедливости.

Еще в феврале 2012 года Путин, находящийся тогда в должности премьер-министра и ведущий предвыборную кампанию, поверг в шок участников съезда Российского союза промышленников и предпринимателей. Выступая на мероприятии в отеле Ritz Carlton, премьер заявил о том, что «нечестная приватизация» и «всякие аукционы» должны быть обложены специальным налогом. «Это должен быть либо разовый взнос, либо еще что-то такое, но вместе с вами нам нужно над этим подумать», — сказал Путин.

Как водится, идея была обоснована международным опытом. В 1997 году лейбористское правительство Тони Блэра обложило подобным разовым налогом британские компании, приватизированные в 80-х.

Выплата, получившая название «налог на прибыль, принесенную ветром» (windfall tax), не раз обсуждалась затем в России. В 2005 году партия «Яблоко» выступила с инициативой подобной обязательной выплаты для бенефициаров залоговых аукционов 90-х. Идея витает в воздухе в разных формах: совсем недавно о чем-то очень похожем заговорил представитель СК Маркин, по словам которого о собственности Ходорковского «всем известно», что она была получена незаконным путем.

К следующим президентским выборам российская версия windfall tax обречена быть реанимированной. Бизнес уже получает соответствующие намеки, российские финансовые службы, в частности Росфинмониторинг готова фиксировать активы российских бизнесменов по всему миру. Крупным бизнесменам будет предложено расплатиться деньгами или вернуть государству соответствующие активы. Вместо приватизации госкорпораций как способа наполнения бюджета будет выбран прямо противоположный путь: огосударствление остатков частного бизнеса.

Кто будет устанавливать «справедливую цену», в чьи руки попадут «освободившиеся» активы и в чем будут состоять реальные политические риски такой предвыборной стратегии, — все эти вопросы остаются открытыми. Зато ясно, что снесенные в Москве ларьки были символом нашего большого будущего — где уже никто не сможет прикрываться бумажкой о праве собственности.

Новая ГазетаКирилл Мартынов

Российские власти готовят новый драматический поворот во внутренней политике, связанный с частичным пересмотром итогов приватизации. Контракт власти с крупным частным капиталом, существовавший с 2001 года, расторгнут. Одной лояльности уже недостаточно — крупнейшим бизнесменам предложат разделить со страной тяготы кризиса.

С повесткой деприватизации активов — «возвращения имущества народу» — Путин может войти в электоральный цикл 2018 года. Пересмотр итогов приватизации был запретной темой для российской политики в течение многих лет, и вот настала пора расконсервировать стратегический резерв.
Если власти заставят бизнес платить «по справедливому счету», это решит одновременно три задачи: спасение бюджета, создание нового пропагандистского канона после Крыма («вернул Крым, вернет и деньги»), разгром альтернативной политической повестки, традиционно представленной КПРФ, в условиях экономической нестабильности. Еще несколько лет страна может жить в предвкушении изъятия яхт у миллиардеров. Тем самым будет обеспечено продолжение уже привычного с начала 2014 года «чрезвычайного положения» — ситуации, в которой страна живет не просто так, но как мировая столица спорта, хранительница «Русского мира», защитница планеты от глобального терроризма. Вопрос о том, какой трюк в этом ряду будет исполнен следующим, волновал в последние месяцы многих. И вот ответ — мы должны стать мировой столицей социальной справедливости.

Еще в феврале 2012 года Путин, находящийся тогда в должности премьер-министра и ведущий предвыборную кампанию, поверг в шок участников съезда Российского союза промышленников и предпринимателей. Выступая на мероприятии в отеле Ritz Carlton, премьер заявил о том, что «нечестная приватизация» и «всякие аукционы» должны быть обложены специальным налогом. «Это должен быть либо разовый взнос, либо еще что-то такое, но вместе с вами нам нужно над этим подумать», — сказал Путин.

Как водится, идея была обоснована международным опытом. В 1997 году лейбористское правительство Тони Блэра обложило подобным разовым налогом британские компании, приватизированные в 80-х.

Выплата, получившая название «налог на прибыль, принесенную ветром» (windfall tax), не раз обсуждалась затем в России. В 2005 году партия «Яблоко» выступила с инициативой подобной обязательной выплаты для бенефициаров залоговых аукционов 90-х. Идея витает в воздухе в разных формах: совсем недавно о чем-то очень похожем заговорил представитель СК Маркин, по словам которого о собственности Ходорковского «всем известно», что она была получена незаконным путем.

К следующим президентским выборам российская версия windfall tax обречена быть реанимированной. Бизнес уже получает соответствующие намеки, российские финансовые службы, в частности Росфинмониторинг готова фиксировать активы российских бизнесменов по всему миру. Крупным бизнесменам будет предложено расплатиться деньгами или вернуть государству соответствующие активы. Вместо приватизации госкорпораций как способа наполнения бюджета будет выбран прямо противоположный путь: огосударствление остатков частного бизнеса.

Кто будет устанавливать «справедливую цену», в чьи руки попадут «освободившиеся» активы и в чем будут состоять реальные политические риски такой предвыборной стратегии, — все эти вопросы остаются открытыми. Зато ясно, что снесенные в Москве ларьки были символом нашего большого будущего — где уже никто не сможет прикрываться бумажкой о праве собственности.

Новая Газета

Кирилл Мартынов.

Экспедиционный корпус российской армии высадился в Сирии и принимает участие в вооруженном конфликте против ИГИЛ (организации, запрещенной на территории России — Ред.). Боевые действия в районе города Латакия ведутся на стороне правительственных сил Башара Асада. Эту информацию распространяют сразу несколько источников.

Еще 12 августа повстанческий сайт Syria.net утверждал, что российские военные советники командуют обороной Латакии. 21 августа в интернете были опубликованы фотографии большого десантного корабля «Николай Фильченков», проходящего к югу через Босфор с военной техникой на палубе. 31 августа израильский сайт Ynet опубликовал данные анонимных источников в западных дипломатических кругах, согласно которым Россия начинает операцию по прямой военной поддержке режима Асада и перебросила в страну технику, включая истребители и штурмовые вертолеты.

Тогда же официальная сирийская газета «Аль-Ватан» сообщала, что Россия планирует построить военную базу в городе Джабла к югу от Латакии — в дополнение к уже имеющемуся в распоряжении российских военных пункту военно-технического обеспечения ВМФ в Тартусе. В социальных сетях появились фотографии, сделанные сирийскими повстанцами: на них запечатлены истребители на боевом задании, похожие на российские.

3 сентября The Times сообщила о том, что в репортаже о боях в районе Латакии, показанном по официальному сирийскому телеканалу, присутствует новейший российский БТР-82А и слышны команды на русском языке.
Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков отрицает участие российских ВВС в конфликте в Сирии, а официальные представители НАТО пока хранят молчание. Ситуация вокруг российского военного присутствия технически напоминает начало гибридной войны на территории Украины. Кстати, параллельно с первыми слухами о появлении российского корпуса в Сирии наблюдатели зафиксировали резкую деэскалацию конфликта в Донбассе. Словно специалисты по ведению «гибридной войны» отвлеклись на новый проект.

Зачем мы идем в Сирию? Политическое значение сирийской кампании России совершенно иное по сравнению с украинским кризисом. Накануне Генассамблеи ООН, в которой впервые за десять лет примет участие президент Путин, вмешательство в военный конфликт на Ближнем востоке означает, что Россия готова выйти к своим «западным партнерам» с новой инициативой. Москва, у которой, в отличие от Вашингтона, нет противодействия со стороны общественного мнения и Конгресса, берет на себя уничтожение ИГИЛ.

Россия формирует новую военную коалицию против исламистов, снабжая ее средствами разведки, авиацией и обеспечивая стратегическое командование. В качестве ударной силы для наземных операций могут быть использованы армейские подразделения Ирана. Взамен Россия требует уступок по украинскому вопросу, сворачивания режима санкций и возвращения страны в клуб западных держав, сражающихся с глобальными угрозами, такими как терроризм. С таким пакетом предложений президент России может отправиться в Нью-Йорк 15 сентября.

Если план окажется успешным хотя бы отчасти, российские власти получат все, о чем они могли мечтать. Нормализацию отношений с Западом, перспективу переговоров о статусе Крыма. И одновременно демонстрацию силы России в мире: в отличие от нерешительных западных демократий мы способны атаковать террористов даже на Ближнем Востоке. Гордость за страну вытянет рейтинг поддержки президента на новые высоты.

Правда, есть дежавю: кажется, риски от такой игры никто до конца не просчитал.Кирилл Мартынов.

Экспедиционный корпус российской армии высадился в Сирии и принимает участие в вооруженном конфликте против ИГИЛ (организации, запрещенной на территории России — Ред.). Боевые действия в районе города Латакия ведутся на стороне правительственных сил Башара Асада. Эту информацию распространяют сразу несколько источников.

Еще 12 августа повстанческий сайт Syria.net утверждал, что российские военные советники командуют обороной Латакии. 21 августа в интернете были опубликованы фотографии большого десантного корабля «Николай Фильченков», проходящего к югу через Босфор с военной техникой на палубе. 31 августа израильский сайт Ynet опубликовал данные анонимных источников в западных дипломатических кругах, согласно которым Россия начинает операцию по прямой военной поддержке режима Асада и перебросила в страну технику, включая истребители и штурмовые вертолеты.

Тогда же официальная сирийская газета «Аль-Ватан» сообщала, что Россия планирует построить военную базу в городе Джабла к югу от Латакии — в дополнение к уже имеющемуся в распоряжении российских военных пункту военно-технического обеспечения ВМФ в Тартусе. В социальных сетях появились фотографии, сделанные сирийскими повстанцами: на них запечатлены истребители на боевом задании, похожие на российские.

3 сентября The Times сообщила о том, что в репортаже о боях в районе Латакии, показанном по официальному сирийскому телеканалу, присутствует новейший российский БТР-82А и слышны команды на русском языке.
Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков отрицает участие российских ВВС в конфликте в Сирии, а официальные представители НАТО пока хранят молчание. Ситуация вокруг российского военного присутствия технически напоминает начало гибридной войны на территории Украины. Кстати, параллельно с первыми слухами о появлении российского корпуса в Сирии наблюдатели зафиксировали резкую деэскалацию конфликта в Донбассе. Словно специалисты по ведению «гибридной войны» отвлеклись на новый проект.

Зачем мы идем в Сирию? Политическое значение сирийской кампании России совершенно иное по сравнению с украинским кризисом. Накануне Генассамблеи ООН, в которой впервые за десять лет примет участие президент Путин, вмешательство в военный конфликт на Ближнем востоке означает, что Россия готова выйти к своим «западным партнерам» с новой инициативой. Москва, у которой, в отличие от Вашингтона, нет противодействия со стороны общественного мнения и Конгресса, берет на себя уничтожение ИГИЛ.

Россия формирует новую военную коалицию против исламистов, снабжая ее средствами разведки, авиацией и обеспечивая стратегическое командование. В качестве ударной силы для наземных операций могут быть использованы армейские подразделения Ирана. Взамен Россия требует уступок по украинскому вопросу, сворачивания режима санкций и возвращения страны в клуб западных держав, сражающихся с глобальными угрозами, такими как терроризм. С таким пакетом предложений президент России может отправиться в Нью-Йорк 15 сентября.

Если план окажется успешным хотя бы отчасти, российские власти получат все, о чем они могли мечтать. Нормализацию отношений с Западом, перспективу переговоров о статусе Крыма. И одновременно демонстрацию силы России в мире: в отличие от нерешительных западных демократий мы способны атаковать террористов даже на Ближнем Востоке. Гордость за страну вытянет рейтинг поддержки президента на новые высоты.

Правда, есть дежавю: кажется, риски от такой игры никто до конца не просчитал.

Кирилл Мартынов.
На Петербургском экономическом форуме Путин сообщил о том, что экономика падает — на 2,2% в первом квартале нынешнего года. Но волноваться, по мнению президента, не о чем, поскольку страна «уверенно проходит через полосу трудностей», «глубокого кризиса» нет. То есть кризис есть, и мы это уже признаем, но все же совсем не глубокий — это, похоже, какое-то новое слово в экономической науке. Впрочем, прежнего тезиса о том, что через два года нефть и экономика восстановятся, в речи президента уже не звучало.
Президент, в общем, наказал всем радоваться, а о проблемах слишком не волноваться — они уже решаются лучшими профессионалами. Таким образом, в борьбе интерпретаций относительно нашего ближайшего экономического будущего поставлена точка.

Экономика падает, перспективы роста не обсуждаются, но вообще все замечательно.
Президент солидализировался с главой ВТБ Андреем Костиным, который накануне — еще до ареста активов банка во Франции и Бельгии — делал аналогичные заявления: мол, какой может быть кризис. В меньшинстве, соответственно, оказались позиция Германа Грефа, заявившего, что экономика будет в лучшем случае — на фоне возможного восстановительного роста, в следующем году — колебаться «около нуля». И Алексея Кудрина, чьи оценки были еще более консервативными: по его мнению, сейчас мы находимся в «самой середине» полномасштабного экономического кризиса.

Хотя форум по традиции считается международным, речь Путина на нем в первую очередь была предназначена для внутреннего употребления. И она немедленно будет употреблена: сейчас чиновники и экономисты выстроятся в очередь, чтобы доказать, что никакого, и особенно уж «глубокого», кризиса у нас нет. Раз уж президент так считает, двух мнений у людей, интегрированных в вертикаль, на этот счет быть не может. То есть

повестка, предложенная Путиным, приведет к тому, что все ответственные лица постараются еще сильнее засунуть головы в песок, и «глубины» в кризисе изо всех сил не замечать — до тех пор, пока это физически будет возможно.
Сколько мы в этой стадии отрицания протянем — неизвестно. Например, уже сейчас становится все труднее не замечать, что в региональных бюджетах по всей стране кончаются деньги. Такова реальная природа «вертикали власти» — она держится на настроениях одного человека, случайно брошенных словах, сиюминутной риторической игре. Затем всем в стране приходится платить по счетам за такую модель управления.

Путин сделал еще несколько заявлений. Рассуждая о санкциях, он сказал, что чем больше препятствий перед страной появляется извне, тем более свободной и открытой она будет делаться внутри. «И это не лозунг», — добавил он, чтобы уж никаких сомнений не осталось. Трудно понять, что именно имел в виду президент. Может быть, внутреннюю свободу по Канту, а может быть, какую-то особенную нашу православную духовную свободу-в-себе. Но действительно: чем меньше денег у нас в кармане, тем более мы внутренне свободны — не приходится думать про то, как их инвестировать.
Президент рассуждал об успехах в импортозамещении, которые, по его словам, обнадеживают, о том, что Россия остается открытой миру, что она готова к «экономическому, гуманитарному и научному сотрудничеству» с другими странами и что инвесторов в нашей стране ждут «максимально предсказуемые решения». Говорил он при этом, видимо, о какой-то другой воображаемой России, в которой, например, не существует понятия «иностранный агент», не вводится продовольственное эмбарго, и главное — не бывает внезапных присоединений территорий.

Разрыв между реальностью и словами Путина был настолько существенным, что любой сколько-нибудь информированный инвестор должен считать его послание однозначно: отсюда нужно бежать как можно скорее. Потому что здесь либо не понимают ситуации, либо пытаются нас обмануть.
Некоторые ждали от речи президента сенсации. Предполагалось, что он мог поддержать сделанное накануне заявление Кудрина о возможности досрочных президентских выборов для обеспечения курса структурных реформ. Но президент ни слова не сказал ни о выборах, ни о структурных реформах. Игра Кудрина пока осталась без поддержки, сам он выглядит изолированным. Официальная позиция руководства страны: реформы России не нужны, у нас и без них все прекрасно.
Источник: http://www.novayagazeta.ru/columns/68892.htmlКирилл Мартынов.
На Петербургском экономическом форуме Путин сообщил о том, что экономика падает — на 2,2% в первом квартале нынешнего года. Но волноваться, по мнению президента, не о чем, поскольку страна «уверенно проходит через полосу трудностей», «глубокого кризиса» нет. То есть кризис есть, и мы это уже признаем, но все же совсем не глубокий — это, похоже, какое-то новое слово в экономической науке. Впрочем, прежнего тезиса о том, что через два года нефть и экономика восстановятся, в речи президента уже не звучало.
Президент, в общем, наказал всем радоваться, а о проблемах слишком не волноваться — они уже решаются лучшими профессионалами. Таким образом, в борьбе интерпретаций относительно нашего ближайшего экономического будущего поставлена точка.

Экономика падает, перспективы роста не обсуждаются, но вообще все замечательно.
Президент солидализировался с главой ВТБ Андреем Костиным, который накануне — еще до ареста активов банка во Франции и Бельгии — делал аналогичные заявления: мол, какой может быть кризис. В меньшинстве, соответственно, оказались позиция Германа Грефа, заявившего, что экономика будет в лучшем случае — на фоне возможного восстановительного роста, в следующем году — колебаться «около нуля». И Алексея Кудрина, чьи оценки были еще более консервативными: по его мнению, сейчас мы находимся в «самой середине» полномасштабного экономического кризиса.

Хотя форум по традиции считается международным, речь Путина на нем в первую очередь была предназначена для внутреннего употребления. И она немедленно будет употреблена: сейчас чиновники и экономисты выстроятся в очередь, чтобы доказать, что никакого, и особенно уж «глубокого», кризиса у нас нет. Раз уж президент так считает, двух мнений у людей, интегрированных в вертикаль, на этот счет быть не может. То есть

повестка, предложенная Путиным, приведет к тому, что все ответственные лица постараются еще сильнее засунуть головы в песок, и «глубины» в кризисе изо всех сил не замечать — до тех пор, пока это физически будет возможно.
Сколько мы в этой стадии отрицания протянем — неизвестно. Например, уже сейчас становится все труднее не замечать, что в региональных бюджетах по всей стране кончаются деньги. Такова реальная природа «вертикали власти» — она держится на настроениях одного человека, случайно брошенных словах, сиюминутной риторической игре. Затем всем в стране приходится платить по счетам за такую модель управления.

Путин сделал еще несколько заявлений. Рассуждая о санкциях, он сказал, что чем больше препятствий перед страной появляется извне, тем более свободной и открытой она будет делаться внутри. «И это не лозунг», — добавил он, чтобы уж никаких сомнений не осталось. Трудно понять, что именно имел в виду президент. Может быть, внутреннюю свободу по Канту, а может быть, какую-то особенную нашу православную духовную свободу-в-себе. Но действительно: чем меньше денег у нас в кармане, тем более мы внутренне свободны — не приходится думать про то, как их инвестировать.
Президент рассуждал об успехах в импортозамещении, которые, по его словам, обнадеживают, о том, что Россия остается открытой миру, что она готова к «экономическому, гуманитарному и научному сотрудничеству» с другими странами и что инвесторов в нашей стране ждут «максимально предсказуемые решения». Говорил он при этом, видимо, о какой-то другой воображаемой России, в которой, например, не существует понятия «иностранный агент», не вводится продовольственное эмбарго, и главное — не бывает внезапных присоединений территорий.

Разрыв между реальностью и словами Путина был настолько существенным, что любой сколько-нибудь информированный инвестор должен считать его послание однозначно: отсюда нужно бежать как можно скорее. Потому что здесь либо не понимают ситуации, либо пытаются нас обмануть.
Некоторые ждали от речи президента сенсации. Предполагалось, что он мог поддержать сделанное накануне заявление Кудрина о возможности досрочных президентских выборов для обеспечения курса структурных реформ. Но президент ни слова не сказал ни о выборах, ни о структурных реформах. Игра Кудрина пока осталась без поддержки, сам он выглядит изолированным. Официальная позиция руководства страны: реформы России не нужны, у нас и без них все прекрасно.
Источник: http://www.novayagazeta.ru/columns/68892.html

Кирилл Мартынов.
Только у нас сегодня этим вечером: сенсация, богатых тоже сажают в тюрьму. Наслаждайтесь этим невиданным зрелищем.
Евгения Васильева снимает кольца и серьги и протягивает их адвокату. На нее надевают наручники. Соответствующую картинку транслируют все федеральные телеканалы. Только у нас сегодня этим вечером: сенсация, богатых тоже сажают в тюрьму. Наслаждайтесь этим невиданным зрелищем. Замечательный подарок россиянам был сделан Следственным комитетом России и нашим независимым судом. На 9 мая нашему народу преподнесли голову Васильевой на блюде.

Пять лет колонии для Васильевой теперь тема номер один в контексте юбилея Победы. Это жесткое, но в своем роде необходимое решение как бы подкрепляет правоту и величие всего происходящего в стране. Ходульные декорации праздников, георгиевские ленточки на многих частях тела.

Страна ожесточена, и ей бросают кость. Вот и наша национальная идея, соборное состояние во истине. Все хотят видеть Васильеву в кандалах, включая самых последовательных ценителей свобод. У всех есть свои причины, чтобы радоваться приговору.
Многим при этом просто не нравится Васильева, и это считается в наших широтах достаточным обоснованием для заключением в тюрьму. В этом мы по-настоящему едины — посадки объединяют поверх Украины, поверх путинского большинства.

Это русское счастье — радоваться не тому, что у тебя все хорошо, а тому, что у соседа плохо. Радоваться не от того, что невиновных выпустили из тюрьмы, но потому что и Васильеву туда наконец затолкали. Все поводы ненавидеть ее имеются: вела красивую жизнь, пела песенки, картинки рисовала, под домашним арестом ходила на шоппинг в Столешников переулок. У нас в России такое не прощают.

Гениальный генерал Маркин резюмировал это в своем Twitter следующим гомерическим образом: «появилась реальная возможность реализовать творческий потенциал в жанре «шансон». Эстетические достоинства подобной шутки комментировать не имеет смысла. Но становится ясно, что реприза в самом деле заготовленная, и вполне раскрывает драматургию момента. Картинку о «бескомпромиссной борьбе с коррупцией» всерьез специально готовили к 9 мая.

Раз «Прогресс» не летит, «Армата» не едет, так мы хотя бы Васильеву посадим. Чтобы гражданам было приятно осознавать себя в сильном государстве.
Что же насчет преступлений Васильевой? Это гораздо более интересная история, но уже для редких ценителей, и она не сводится к медийному образу богатой блондинки в кандалах. По делу Оборонсервиса Васильева была назначена главной преступницей, а вот министра Серюдкова суд признал невинной жертвой ее обмана. Еще четверо соучастников Васильевой, тоже, к слову, получившие реальные сроки лишения свободы, вообще не интересны публики — они ведь не пели песенок о трудной женской судьбе. Всеми забыт Алексей Душутин, показания которого легли в основу дела Оборонсервиса, и который четвертый год сидит в Бутырке, несмотря на проблемы со здоровьем. Нас не интересует справедливый суд, нас интересует показательное наказание для таких как Васильева.

Либералы и сторонники прогресса много говорили с последние десять лет о том, что нужно отказываться от тюремных сроков по экономическим преступлениям или, как в случае Васильевой, по преступлениям, не связанным с насильственными действиями. Оказывается, для многих это означало, что отказываться нужно только от сроков для своих — симпатичного прогрессивной общественности Ходорковского, к примеру.

К Васильевой же мы предлагаем быть максимально жестокими — она не просто должна быть осуждена, но по возможности стерта в порошок на зоне. Это классический случай двойных стандартов.
Адептов посадок, впрочем, придется разочаровать. Скорее всего, срежиссированная судебной системой история «жестоких посадок коррупционеров» окажется очередным фейком. Даже если Васильева не попадет под амнистию к 70-летию победы, а Мосгорсуд оставит приговор в силе (прокуратура должна будет обжаловать приговор — гособвинение на процессе требовало для Васильевой 8 лет лишения свободы условно), — даже в этом случае осужденная может через несколько месяцев выйти на свободу по УДО. К тому времени о ней все благополучно забудут, переварив свою праздничную порцию благородной ярости.
Источник: http://www.novayagazeta.ru/columns/68352.htmlКирилл Мартынов.
Только у нас сегодня этим вечером: сенсация, богатых тоже сажают в тюрьму. Наслаждайтесь этим невиданным зрелищем.
Евгения Васильева снимает кольца и серьги и протягивает их адвокату. На нее надевают наручники. Соответствующую картинку транслируют все федеральные телеканалы. Только у нас сегодня этим вечером: сенсация, богатых тоже сажают в тюрьму. Наслаждайтесь этим невиданным зрелищем. Замечательный подарок россиянам был сделан Следственным комитетом России и нашим независимым судом. На 9 мая нашему народу преподнесли голову Васильевой на блюде.

Пять лет колонии для Васильевой теперь тема номер один в контексте юбилея Победы. Это жесткое, но в своем роде необходимое решение как бы подкрепляет правоту и величие всего происходящего в стране. Ходульные декорации праздников, георгиевские ленточки на многих частях тела.

Страна ожесточена, и ей бросают кость. Вот и наша национальная идея, соборное состояние во истине. Все хотят видеть Васильеву в кандалах, включая самых последовательных ценителей свобод. У всех есть свои причины, чтобы радоваться приговору.
Многим при этом просто не нравится Васильева, и это считается в наших широтах достаточным обоснованием для заключением в тюрьму. В этом мы по-настоящему едины — посадки объединяют поверх Украины, поверх путинского большинства.

Это русское счастье — радоваться не тому, что у тебя все хорошо, а тому, что у соседа плохо. Радоваться не от того, что невиновных выпустили из тюрьмы, но потому что и Васильеву туда наконец затолкали. Все поводы ненавидеть ее имеются: вела красивую жизнь, пела песенки, картинки рисовала, под домашним арестом ходила на шоппинг в Столешников переулок. У нас в России такое не прощают.

Гениальный генерал Маркин резюмировал это в своем Twitter следующим гомерическим образом: «появилась реальная возможность реализовать творческий потенциал в жанре «шансон». Эстетические достоинства подобной шутки комментировать не имеет смысла. Но становится ясно, что реприза в самом деле заготовленная, и вполне раскрывает драматургию момента. Картинку о «бескомпромиссной борьбе с коррупцией» всерьез специально готовили к 9 мая.

Раз «Прогресс» не летит, «Армата» не едет, так мы хотя бы Васильеву посадим. Чтобы гражданам было приятно осознавать себя в сильном государстве.
Что же насчет преступлений Васильевой? Это гораздо более интересная история, но уже для редких ценителей, и она не сводится к медийному образу богатой блондинки в кандалах. По делу Оборонсервиса Васильева была назначена главной преступницей, а вот министра Серюдкова суд признал невинной жертвой ее обмана. Еще четверо соучастников Васильевой, тоже, к слову, получившие реальные сроки лишения свободы, вообще не интересны публики — они ведь не пели песенок о трудной женской судьбе. Всеми забыт Алексей Душутин, показания которого легли в основу дела Оборонсервиса, и который четвертый год сидит в Бутырке, несмотря на проблемы со здоровьем. Нас не интересует справедливый суд, нас интересует показательное наказание для таких как Васильева.

Либералы и сторонники прогресса много говорили с последние десять лет о том, что нужно отказываться от тюремных сроков по экономическим преступлениям или, как в случае Васильевой, по преступлениям, не связанным с насильственными действиями. Оказывается, для многих это означало, что отказываться нужно только от сроков для своих — симпатичного прогрессивной общественности Ходорковского, к примеру.

К Васильевой же мы предлагаем быть максимально жестокими — она не просто должна быть осуждена, но по возможности стерта в порошок на зоне. Это классический случай двойных стандартов.
Адептов посадок, впрочем, придется разочаровать. Скорее всего, срежиссированная судебной системой история «жестоких посадок коррупционеров» окажется очередным фейком. Даже если Васильева не попадет под амнистию к 70-летию победы, а Мосгорсуд оставит приговор в силе (прокуратура должна будет обжаловать приговор — гособвинение на процессе требовало для Васильевой 8 лет лишения свободы условно), — даже в этом случае осужденная может через несколько месяцев выйти на свободу по УДО. К тому времени о ней все благополучно забудут, переварив свою праздничную порцию благородной ярости.
Источник: http://www.novayagazeta.ru/columns/68352.html

Кирилл Мартынов.
В Москве убит Борис Немцов. Его расстреляли почти под стенами Кремля, на Москворецком мосту, в тридцати метрах от Васильевского спуска. Версию о бытовом, случайном убийстве политика рассматривать не приходится. Убийство стало крупнейшим актом политического террора в новейшей истории России. Теперь оно обречено стать символом той страны, которую мы построили за последние пятнадцать лет. Страны, в которой слова сталкиваются с пулями и захлебываются кровью.

Карточный домик российской стабильности, шатавшийся в течение всего 2014 года, 27 февраля 2015 года рассыпался в прах.
Борис Немцов был известен всей стране. Молодой губернатор Нижегородской области в 90-е назывался преемником Бориса Ельцина. Постепенно реформаторы выходили из большой правительственной игры, но Немцов в отличие от многих своих тогдашних единомышленников не покинул политической арены. В «Союзе правых сил», «Солидарности» и РПР-Парнас он вел арьергардные бои с наступающей на страну несвободой. Он был одним из последних независимых кандидатов на крупных выборах — в Сочи 2009 года, городе олимпийской стройки. Его не любили многие, но большинство из тех, кто знал Бориса Немцова признают: это прямой человек, имеющий убеждения и действующий в соответствии с ними.
Перед убийством политик Борис Немцов готовил доклад об участии российской армии в украинской войне. Мы не можем утверждать, что убийство непосредственно связано с этой работой. В интервью 10 февраля 2015 года Немцов заявлял, что его мать опасается за его жизнь — из-за радикального обострения политических противоречий между оппозицией и властью на фоне войны на границах России. И снова мы не можем утверждать, насколько эта версия обоснована. Версии будут сформулированы позднее.

Но мы знаем, что выстрелы на Москворецком мосту — продолжение той политики ненависти, которая стала стандартом де-факто в государственных средствах массовой информации России за последний год. «Пятая колонна» и «национал предатели» должны понести наказание, говорили нам. И вот это «наказание» свершилось.

Кто бы ни был палачом, эта кровь на руках всех, кто хотел «наказания», своими словами и делами приближая его.
НТВ буквально за несколько часов до гибели Немцова анонсировал очередную «Анатомию протеста», приуроченную к 1 марта и «подготовке российского Майдана». Одним из главных героев этого псевдорасследования должен был стать Немцов. Интересно, отменят ли теперь премьеру в конторе Кулистикова? Это ведь коммерческий продукт, и люди старались. Только вот вместо «Майдана» в Москву пришел Донбасс. С 27 февраля 2015 года шесть выстрелов, четыре пули в спину — таков последний политический аргумент в Российской Федерации.
В последние пятнадцать лет оппозиционных политиков атаковали в интернете, устраивали с ними потасовки на улицах, пытались срывать их пресс-конференции, как это было с Немцовым, даже избивали. Теперь ставки взвинчены, и для кого-то нынешнее убийство, возможно, стало способом продвинуться по службе и отчитаться о проделанной работе в сфере «противодействия несистемной оппозиции».

Государство в последние месяцы охотно и открыто делится своей монополией на физическое насилие, закрывая глаза на действия организаций вроде «Антимайдана». Частным следствием этой стратегии становится сигнал: государство не намерено гарантировать безопасность гражданам с «неправильными» политическими убеждениями. Хотите мира, вставайте в строй. И важнейшим момент —

прежде в путинской России действовал достаточно жесткий запрет на убийство политических оппонентов вообще, и тем более на физическую расправу над людьми, которые когда-то побывали во власти и до некоторой степени все же оставались «своими». Теперь запреты пали.
Убийство Немцова поэтому — это точка невозврата, радикальной дестабилизации внутриполитической обстановки в России, последствия которой пока невозможно предсказать. Возможно, мы увидим показательный траур в исполнении высших лиц государства, а затем охоту на ведьм со стороны спецслужб и принятие новых чрезвычайных законов по ограничению гражданских свобод. В России есть давняя традиция использования политических убийств в подобных репрессивных целях и как очередной повод для «сплочения нации». Возможно, мы увидим, напротив, возрождение оппозиционной повестки. Мы осознаем, наконец, насколько высоки ставки. А в России существует многовековая традиция борьбы за правое дело и за тех, кто погиб за свои слова.
Состоится ли оппозиционное шествие «Весна», санкционированное московскими властями? Накануне Борис Ефимович просил не превращать его в траурное шествие — имея в виду, конечно, плач о российской демократии. Во что мы сами превратимся теперь, когда тех, кто не боялся, осталось в живых на одного меньше, зависит от нас. Какими мы выйдем под весеннее небо в начале этой весны? Что скажем друг другу и какой ответ прочитаем в глазах?

Впереди трудная борьба за правду об этой смерти, за справедливый суд над исполнителями и заказчиками убийства. И за нашу Родину, в которой никого не будут расстреливать у кремлевских стен.
Источник: http://www.novayagazeta.ru/columns/67449.htmlКирилл Мартынов.
В Москве убит Борис Немцов. Его расстреляли почти под стенами Кремля, на Москворецком мосту, в тридцати метрах от Васильевского спуска. Версию о бытовом, случайном убийстве политика рассматривать не приходится. Убийство стало крупнейшим актом политического террора в новейшей истории России. Теперь оно обречено стать символом той страны, которую мы построили за последние пятнадцать лет. Страны, в которой слова сталкиваются с пулями и захлебываются кровью.

Карточный домик российской стабильности, шатавшийся в течение всего 2014 года, 27 февраля 2015 года рассыпался в прах.
Борис Немцов был известен всей стране. Молодой губернатор Нижегородской области в 90-е назывался преемником Бориса Ельцина. Постепенно реформаторы выходили из большой правительственной игры, но Немцов в отличие от многих своих тогдашних единомышленников не покинул политической арены. В «Союзе правых сил», «Солидарности» и РПР-Парнас он вел арьергардные бои с наступающей на страну несвободой. Он был одним из последних независимых кандидатов на крупных выборах — в Сочи 2009 года, городе олимпийской стройки. Его не любили многие, но большинство из тех, кто знал Бориса Немцова признают: это прямой человек, имеющий убеждения и действующий в соответствии с ними.
Перед убийством политик Борис Немцов готовил доклад об участии российской армии в украинской войне. Мы не можем утверждать, что убийство непосредственно связано с этой работой. В интервью 10 февраля 2015 года Немцов заявлял, что его мать опасается за его жизнь — из-за радикального обострения политических противоречий между оппозицией и властью на фоне войны на границах России. И снова мы не можем утверждать, насколько эта версия обоснована. Версии будут сформулированы позднее.

Но мы знаем, что выстрелы на Москворецком мосту — продолжение той политики ненависти, которая стала стандартом де-факто в государственных средствах массовой информации России за последний год. «Пятая колонна» и «национал предатели» должны понести наказание, говорили нам. И вот это «наказание» свершилось.

Кто бы ни был палачом, эта кровь на руках всех, кто хотел «наказания», своими словами и делами приближая его.
НТВ буквально за несколько часов до гибели Немцова анонсировал очередную «Анатомию протеста», приуроченную к 1 марта и «подготовке российского Майдана». Одним из главных героев этого псевдорасследования должен был стать Немцов. Интересно, отменят ли теперь премьеру в конторе Кулистикова? Это ведь коммерческий продукт, и люди старались. Только вот вместо «Майдана» в Москву пришел Донбасс. С 27 февраля 2015 года шесть выстрелов, четыре пули в спину — таков последний политический аргумент в Российской Федерации.
В последние пятнадцать лет оппозиционных политиков атаковали в интернете, устраивали с ними потасовки на улицах, пытались срывать их пресс-конференции, как это было с Немцовым, даже избивали. Теперь ставки взвинчены, и для кого-то нынешнее убийство, возможно, стало способом продвинуться по службе и отчитаться о проделанной работе в сфере «противодействия несистемной оппозиции».

Государство в последние месяцы охотно и открыто делится своей монополией на физическое насилие, закрывая глаза на действия организаций вроде «Антимайдана». Частным следствием этой стратегии становится сигнал: государство не намерено гарантировать безопасность гражданам с «неправильными» политическими убеждениями. Хотите мира, вставайте в строй. И важнейшим момент —

прежде в путинской России действовал достаточно жесткий запрет на убийство политических оппонентов вообще, и тем более на физическую расправу над людьми, которые когда-то побывали во власти и до некоторой степени все же оставались «своими». Теперь запреты пали.
Убийство Немцова поэтому — это точка невозврата, радикальной дестабилизации внутриполитической обстановки в России, последствия которой пока невозможно предсказать. Возможно, мы увидим показательный траур в исполнении высших лиц государства, а затем охоту на ведьм со стороны спецслужб и принятие новых чрезвычайных законов по ограничению гражданских свобод. В России есть давняя традиция использования политических убийств в подобных репрессивных целях и как очередной повод для «сплочения нации». Возможно, мы увидим, напротив, возрождение оппозиционной повестки. Мы осознаем, наконец, насколько высоки ставки. А в России существует многовековая традиция борьбы за правое дело и за тех, кто погиб за свои слова.
Состоится ли оппозиционное шествие «Весна», санкционированное московскими властями? Накануне Борис Ефимович просил не превращать его в траурное шествие — имея в виду, конечно, плач о российской демократии. Во что мы сами превратимся теперь, когда тех, кто не боялся, осталось в живых на одного меньше, зависит от нас. Какими мы выйдем под весеннее небо в начале этой весны? Что скажем друг другу и какой ответ прочитаем в глазах?

Впереди трудная борьба за правду об этой смерти, за справедливый суд над исполнителями и заказчиками убийства. И за нашу Родину, в которой никого не будут расстреливать у кремлевских стен.
Источник: http://www.novayagazeta.ru/columns/67449.html

Кирилл Мартынов.
Президент Путин искал слова, но не нашел их.
За две недели, прошедшие с момента Послания Федеральному собранию, национальная валюта потеряла половину своей стоимости, почти все население России стало фактически невыездным, в магазины начали возвращаться «у.е.», а там, где еще обходятся без них, рублевые цены приходится переписывать чуть ли не ежедневно. В ночь на 17 декабря Россия пережила паническую атаку, которой не было с 1998 года: встали очереди за валютой и — в попытках скупить товар по «старым ценам» — в магазины, банки выставили трехзначные табло для евро.

В ходе традиционной линии с журналистами президент Путин не сумел найти для всего этого слов. Российскую экономику, очевидно, лихорадит, ситуация уже вышла из-под контроля на фоне паники и готовности граждан и бизнеса любой ценой «выйти из рубля». Но президент высказался в том духе, что ничего особенного не происходит, просто Россия отстаивает свою самостоятельность назло всему миру. Дело житейское.
Если Путин кого-то и удивил, то только тех, кто ждал от него какой-то более живой, остроумной, деятельной реакции на происходящее в стране. От Путина действительно многие ждали какого-то жеста, как минимум в традиционном для нашей политической элиты режиме поиска козла отпущения. Много слухов ходило о том, что готовится отставка Медведева (послушайте, как звучит: «Во всем, понимаешь, виноват Дмитрий»), а Путин якобы выбирает нового премьер-министра между Рогозиным, Собяниным и совсем уж вроде невероятным в нынешних декорациях Кудриным. Но Медведев остался в кресле, возможно, для того, чтобы быть уволенным после еще более критического проседания экономики в будущем. Не понес персональной ответственности за кризис рубля и никто из чиновников рангом ниже. Путин даже заявил, что правительство и Центробанк в целом действуют профессионально, хотя иногда и запаздывают. Мы молодцы, и все делаем правильно, команда профессионалов отлично поработала, но виноваты внешние силы.

И не только увольнения, ответственность путинской команды — не тема для президента.

Ни слова не было сказано об опасности столь драматической зависимости экономики от цены на нефть, особенно когда мы, возможно на десятилетия, выбрали жизнь осажденной крепости, окруженной враждебными государствами, не верящими, что Крым наш.
Все надежды президент связывает с завершением двухлетнего кризисного цикла, после которого мировая экономика начнет вновь генерировать устойчивый и высокий спрос на энергоносители, и мы, вероятно, сможем вновь вернуться к 2007 году, полному блаженства. Тема реформ, тем более структурных реформ, диверсификации экономики, поиска стратегического направления развития национальной экономики — все это снято с повестки дня на неопределенный срок. Нефть — наша единственная надежда. Обтекаемые попытки Путина говорить о необходимости освобождения бизнеса от лишних проверок ни к чему не обязывают, и более того, на фоне нынешней стоимости кредитов проверять скоро станет просто нечего.

Неспособность президента занять позицию относительно событий, которые гражданами страны описываются как катастрофические, не случайны. Путин сегодня заложник своего старого политического словаря, который формировался, пожалуй, еще во время его второго срока, перед Медведевым. Классическим ходом здесь является, скажем, отсылка к независимому суду, который якобы существует в России. Сегодня мы вновь услышали этот стандартный ответ, когда Путина спросили о судьбе украинской летчицы и депутата Надежды Савченко.

Рассуждая об экономике, следует сосредоточиться исключительно на экономическом росте (внуке пресловутого «удвоения ВВП»).

Если есть хотя бы призрачный, малейший рост на уровне 0,6%, это значит, что все в порядке, мы движемся в правильном направлении. И не важно, что этот рост достигнут ценой гигантской инфляции,
масштабы которой мы до сих пор еще не вполне оценили, снижением реальных доходов населения. Путин, в сущности, мог бы ничего не говорить, потому что все эти конструкции мы уже слышали неоднократно.

Речь Путина всегда была заточена на отчеты о новых и новых победах, его риторика следовала за десятилетним ростом мировых цен на энергоносители. Путин не умеет признавать ошибки, профессиональная деформация личности на посту президента страны, перманентно встающей с колен, не позволяет ему всерьез усомниться в том, что он в самом деле всех переиграл.

Мы так привыкли идти от победы к победе, от небывалого роста доходов граждан в нулевых до «плана Путина», от него до Олимпиады и Крыма и, наконец, к рекордным цифрам поддержки граждан, что просто разучились смотреть на себя критически.
Иногда такое расхождение стандартного словаря президента и новой российской реальности приводит к трагикомическим анекдотам. Например, рассуждая об ипотеке, Путин признал, что ключевая ставка в 17% делает ее практически невозможной, однако тут же добавил, что Центробанк и раньше поднимал ставку в течение последнего времени, а банки не повышали стоимость ипотечных кредитов. После этого президент выразил надежду, что банки будут себя вести так и в дальнейшем.

Трагедийная составляющая тут в том, что в России существует целая социальная группа из семей, которые в 2006–2009 годах взяли кредит на покупку жилья в валюте, поверив в стабильность. А комедийная (да и то комедия получается недоброй) — в том, что банки должны фактически работать себе в убыток при рекордной ключевой ставке, причем надежды Путина могут быть в нынешней ситуации прямо рассмотрены как указание не поднимать ставки по ипотечным кредитам. Экономист Глазьев был бы рад.

Кто вздохнул в последние дни немного спокойнее, так это украинцы. С одной стороны, экономические проблемы России ударят и по ним, но с другой стороны, понятно, что

выдержать одновременно и «спекулятивную атаку на рубль», и войну на Донбассе у России не получится. На чем-то придется сэкономить,
причем рубль уже упал ниже всякой психологически приемлемой отметки, а вот войну как раз сейчас можно тихо завершить.

На российском телевидении вдруг начала появляться украинская точка зрения на вещи — пока в виде совершенно враждебных для аудитории вопросов и реплик от самих украинцев. Но недавно и такого плюрализма представить себе было нельзя. И президент Путин тоже как-то пытается намекнуть, что пора бы там, на «Юго-Востоке», как-то завязывать.

Больше десяти последних лет политические аналитики в России были заняты в основном приемом и расшифровкой разнообразных сигналов, которые якобы посылала им власть, не желавшая ни утверждать ничего прямо, ни допускать до принятия решений участников общественной дискуссии. Теперь Путин, кажется, стал одним из таких политологов. В отношении Украины ему приходится пытаться из привычных, заученных фраз неуклюже составлять предложения, из которых следует, что он (ни в коем случае не признавая поражения) готов искать точки взаимопонимания с президентом Украины Порошенко.

Так со старыми словами, старым президентом и членами правительства Россия, кажется, и войдет в один из самых сложных для своей истории 2015 год.
Источник: http://www.novayagazeta.ru/columns/66605.htmlКирилл Мартынов.
Президент Путин искал слова, но не нашел их.
За две недели, прошедшие с момента Послания Федеральному собранию, национальная валюта потеряла половину своей стоимости, почти все население России стало фактически невыездным, в магазины начали возвращаться «у.е.», а там, где еще обходятся без них, рублевые цены приходится переписывать чуть ли не ежедневно. В ночь на 17 декабря Россия пережила паническую атаку, которой не было с 1998 года: встали очереди за валютой и — в попытках скупить товар по «старым ценам» — в магазины, банки выставили трехзначные табло для евро.

В ходе традиционной линии с журналистами президент Путин не сумел найти для всего этого слов. Российскую экономику, очевидно, лихорадит, ситуация уже вышла из-под контроля на фоне паники и готовности граждан и бизнеса любой ценой «выйти из рубля». Но президент высказался в том духе, что ничего особенного не происходит, просто Россия отстаивает свою самостоятельность назло всему миру. Дело житейское.
Если Путин кого-то и удивил, то только тех, кто ждал от него какой-то более живой, остроумной, деятельной реакции на происходящее в стране. От Путина действительно многие ждали какого-то жеста, как минимум в традиционном для нашей политической элиты режиме поиска козла отпущения. Много слухов ходило о том, что готовится отставка Медведева (послушайте, как звучит: «Во всем, понимаешь, виноват Дмитрий»), а Путин якобы выбирает нового премьер-министра между Рогозиным, Собяниным и совсем уж вроде невероятным в нынешних декорациях Кудриным. Но Медведев остался в кресле, возможно, для того, чтобы быть уволенным после еще более критического проседания экономики в будущем. Не понес персональной ответственности за кризис рубля и никто из чиновников рангом ниже. Путин даже заявил, что правительство и Центробанк в целом действуют профессионально, хотя иногда и запаздывают. Мы молодцы, и все делаем правильно, команда профессионалов отлично поработала, но виноваты внешние силы.

И не только увольнения, ответственность путинской команды — не тема для президента.

Ни слова не было сказано об опасности столь драматической зависимости экономики от цены на нефть, особенно когда мы, возможно на десятилетия, выбрали жизнь осажденной крепости, окруженной враждебными государствами, не верящими, что Крым наш.
Все надежды президент связывает с завершением двухлетнего кризисного цикла, после которого мировая экономика начнет вновь генерировать устойчивый и высокий спрос на энергоносители, и мы, вероятно, сможем вновь вернуться к 2007 году, полному блаженства. Тема реформ, тем более структурных реформ, диверсификации экономики, поиска стратегического направления развития национальной экономики — все это снято с повестки дня на неопределенный срок. Нефть — наша единственная надежда. Обтекаемые попытки Путина говорить о необходимости освобождения бизнеса от лишних проверок ни к чему не обязывают, и более того, на фоне нынешней стоимости кредитов проверять скоро станет просто нечего.

Неспособность президента занять позицию относительно событий, которые гражданами страны описываются как катастрофические, не случайны. Путин сегодня заложник своего старого политического словаря, который формировался, пожалуй, еще во время его второго срока, перед Медведевым. Классическим ходом здесь является, скажем, отсылка к независимому суду, который якобы существует в России. Сегодня мы вновь услышали этот стандартный ответ, когда Путина спросили о судьбе украинской летчицы и депутата Надежды Савченко.

Рассуждая об экономике, следует сосредоточиться исключительно на экономическом росте (внуке пресловутого «удвоения ВВП»).

Если есть хотя бы призрачный, малейший рост на уровне 0,6%, это значит, что все в порядке, мы движемся в правильном направлении. И не важно, что этот рост достигнут ценой гигантской инфляции,
масштабы которой мы до сих пор еще не вполне оценили, снижением реальных доходов населения. Путин, в сущности, мог бы ничего не говорить, потому что все эти конструкции мы уже слышали неоднократно.

Речь Путина всегда была заточена на отчеты о новых и новых победах, его риторика следовала за десятилетним ростом мировых цен на энергоносители. Путин не умеет признавать ошибки, профессиональная деформация личности на посту президента страны, перманентно встающей с колен, не позволяет ему всерьез усомниться в том, что он в самом деле всех переиграл.

Мы так привыкли идти от победы к победе, от небывалого роста доходов граждан в нулевых до «плана Путина», от него до Олимпиады и Крыма и, наконец, к рекордным цифрам поддержки граждан, что просто разучились смотреть на себя критически.
Иногда такое расхождение стандартного словаря президента и новой российской реальности приводит к трагикомическим анекдотам. Например, рассуждая об ипотеке, Путин признал, что ключевая ставка в 17% делает ее практически невозможной, однако тут же добавил, что Центробанк и раньше поднимал ставку в течение последнего времени, а банки не повышали стоимость ипотечных кредитов. После этого президент выразил надежду, что банки будут себя вести так и в дальнейшем.

Трагедийная составляющая тут в том, что в России существует целая социальная группа из семей, которые в 2006–2009 годах взяли кредит на покупку жилья в валюте, поверив в стабильность. А комедийная (да и то комедия получается недоброй) — в том, что банки должны фактически работать себе в убыток при рекордной ключевой ставке, причем надежды Путина могут быть в нынешней ситуации прямо рассмотрены как указание не поднимать ставки по ипотечным кредитам. Экономист Глазьев был бы рад.

Кто вздохнул в последние дни немного спокойнее, так это украинцы. С одной стороны, экономические проблемы России ударят и по ним, но с другой стороны, понятно, что

выдержать одновременно и «спекулятивную атаку на рубль», и войну на Донбассе у России не получится. На чем-то придется сэкономить,
причем рубль уже упал ниже всякой психологически приемлемой отметки, а вот войну как раз сейчас можно тихо завершить.

На российском телевидении вдруг начала появляться украинская точка зрения на вещи — пока в виде совершенно враждебных для аудитории вопросов и реплик от самих украинцев. Но недавно и такого плюрализма представить себе было нельзя. И президент Путин тоже как-то пытается намекнуть, что пора бы там, на «Юго-Востоке», как-то завязывать.

Больше десяти последних лет политические аналитики в России были заняты в основном приемом и расшифровкой разнообразных сигналов, которые якобы посылала им власть, не желавшая ни утверждать ничего прямо, ни допускать до принятия решений участников общественной дискуссии. Теперь Путин, кажется, стал одним из таких политологов. В отношении Украины ему приходится пытаться из привычных, заученных фраз неуклюже составлять предложения, из которых следует, что он (ни в коем случае не признавая поражения) готов искать точки взаимопонимания с президентом Украины Порошенко.

Так со старыми словами, старым президентом и членами правительства Россия, кажется, и войдет в один из самых сложных для своей истории 2015 год.
Источник: http://www.novayagazeta.ru/columns/66605.html

Кирилл Мартынов
Валдайский форум стал трибуной для объявления новой Холодной войны. Риторика сомнений не оставляет: речь идет о сохранении режима.
Валдайский клуб в нынешнем году оформился в качестве трибуны, на которой определяется генеральная внешнеполитическая линия партии. Других подобных трибун в стране не осталось. В отношении госпропаганды, к примеру, всегда можно сказать, что беснование насчет радиоактивного пепла есть личная инициатива талантливых и увлеченных телеведущих. В парламенте у нас, как известно, много мнений, но все бесполезные. Депутаты сходятся в том, что Америка — это наш враг, но каждый определяет план действий по-своему. Кто-то собирается запретить в России «Макдоналдс», другие фракции инвестируют в квартиры в Майами, целыми семьями готовясь, вероятно, к карьере разведчиков. Россия в последний год, конечно, очень заметна на внешнеполитической арене, но чего именно она хочет, зачем нарушает международное право и скандалит, — остается, по большому счету, тайной. «Я дерусь, потому что дерусь», — вот принцип Лаврова и Чуркина.

Валдайский клуб, где Путин и его единомышленники по Крымско-Донецкой кампании 2014 года произнесли длинные речи, должен был эти вопросы прояснять. Что для волнующихся граждан России, наблюдающих, как тают их сбережения, что для встревоженных соседей и бывших партнеров. Клуб закончил работу. Нельзя сказать, что нам наконец-то объяснили причины драки, но некоторые выводы сделать можно.

На Валдае Путин поведал нам, что главная проблема россиян сегодня, ключевое препятствие на пути нашего счастья и процветания — это США. Это они разрушили послевоенную систему «сдержек и противовесов», перешли к политике грубой силы, действовали подкупом и шантажом, определяли легитимность режимов в суверенных государствах в зависимости от близости к Вашингтону, а также поддерживали откровенно террористические и неонацистские режимы (это, вероятно, по поводу «киевской хунты»). Описывая действия американцев, Путин для большей убедительности даже употребил термин «отжимать», противопоставив его термину «договариваться». «Мы хотели договариваться, они предпочитали отжимать… Хватит это терпеть!» — вот к чему свелся спич национального лидера.

Получилась мюнхенская речь-2, этакое неловкое объявление холодной войны. Государевы плотники уже начали возводить каркас нового железного занавеса, но в нем на всякий случай оставляют щели, форточки. Вдруг американцы испугаются и решат, что с таким замечательным партнером как мы все-таки нужно сотрудничать? Например, есть тема международного терроризма. Мы были бы рады, конечно, быть партнерами Америки и мирового сообщества в этой сфере, как это было после 2001 года. Но ведь террористы продают нефть по бросовой цене, покушаясь тем самым на святое. Так что те, кто покупает такую нефть, фактически финансирует терроризм, говорит Путин. А нефть нужно покупать нашу, дорогую, чистую — инвестировать тем самым в развитие Русского мира и Крымской республики.

Отвечая на вопросы об Украине, президент решил углубиться в историю. Крым был передан неразумным Хрущевым, а еще раньше советская власть «для увеличения числа пролетарского населения Украины» включила в ее состав Новороссию. Украину Путин в этой связи назвал «сложносочиненным государственным образованием», намекая, вероятно, на необходимость дальнейшей «федерализации». Должно быть, это замечание снова не на шутку взволновало казахов, у которых тоже есть пролетарские территории, полученные от советской власти, — в частности, Рудный Алтай с центром в Усть-Каменогорске. На этом фоне Путин рапортует об успешных интеграционных проектах, в которых участвует наша страна, — ШОС, Евразийский союз. Дескать, совсем мы не похожи на авторитарных изоляционистов. Наоборот, ждем гостей на огонек Русского мира. Кто с нами, тот не замерзнет нынешней зимой.

Главная рациональность речи Путина, похоже, состоит в том, чтобы продолжить игру во «вбивание клиньев» между США и Европой. Во всем виноват жестокий Pax Americana, русские ополченцы из последних сил бросили ему вызов, а ЕС в этой конструкции выглядит разве что как невольная жертва алчных американцев. Похоже, Путин, несмотря на целую серию согласованных действий США и ЕС по украинскому вопросу, все еще верит в то, что способен переиграть всех и сделать из европейцев своих потенциальных союзников. Какие советники шепчут ему такие мысли? Вероятно, те, кто всегда играл в российских элитах партию борьбы с американской угрозой, эти люди известны.

В последние месяцы было много слухов, будто бы лица, принимающие решение в игре от Русского мира, всерьез анализируют украинскую ситуацию в терминах противостояния Америке. Они считают, что Майдан был организован американской агентурой, и требуют ответных действий России, которые, вероятно, и были «по той же технологии» реализованы в Донецке. Путин, сводящий оценку текущего положения к антиамериканской риторике, подтвердил эти слухи. В Кремле действительно думают, что украинцы — «марионетки Запада», и выстраивают свою стратегию соответствующим образом. Руководитель президентской администрации Сергей Иванов в кулуарах заявлял, что Россию можно «резать и убивать», но Крым не будет возвращен Украине никогда и ни при каких условиях. Путин вынужден призывать свое окружение к смирению: «мы не будем строить империю», «нам все еще нужна демократия».

Ясно, что на карту сейчас поставлено выживание режима, сложившегося в России в последние десятилетия. Нужно накормить волков из «Роснефти» и оставить целыми пенсионеров. Оставить надежду и смысл существования для бюджетников, военных, работников ВПК. Ездить отдыхать в Турцию с нынешним курсом евро и доллара будет трудновато, так что нужен новый смысл нашего существования. Что ж, будем практиковать горячий, бездумный антиамериканизм. Внешний враг надолго объединит нацию.

Перед началом речи на Валдае Путин обещал говорить жестко, по существу, оставив в стороне дипломатические ухищрения. Публика затаила дыхание. Сейчас нам расскажут о том, как госкорпопации друзей президента финансируются за счет денег пенсионеров, как поглощение Крыма обернулось сильнейшим падением реальных доходов населения начиная с 90-х, как европейские страны отказываются от сотрудничества в России даже в сфере культуры и образования, как началась свирепая борьба за власть на отторгнутых украинских территориях, как ухудшение качества жизни в стране идет рука об руку с расцветом всех сортов социальной ненависти. Но нет, нам опять затянули старую песню. Америка, гегемония, однополярный мир, мы не позволим, потуже затянуть пояса. Ничего «жесткого» в этих словах, конечно, нет, иначе самым жестким лидером в мире был бы Ким Чен Ын.
Источник: http://www.novayagazeta.ru/politics/65844.htmlКирилл Мартынов
Валдайский форум стал трибуной для объявления новой Холодной войны. Риторика сомнений не оставляет: речь идет о сохранении режима.
Валдайский клуб в нынешнем году оформился в качестве трибуны, на которой определяется генеральная внешнеполитическая линия партии. Других подобных трибун в стране не осталось. В отношении госпропаганды, к примеру, всегда можно сказать, что беснование насчет радиоактивного пепла есть личная инициатива талантливых и увлеченных телеведущих. В парламенте у нас, как известно, много мнений, но все бесполезные. Депутаты сходятся в том, что Америка — это наш враг, но каждый определяет план действий по-своему. Кто-то собирается запретить в России «Макдоналдс», другие фракции инвестируют в квартиры в Майами, целыми семьями готовясь, вероятно, к карьере разведчиков. Россия в последний год, конечно, очень заметна на внешнеполитической арене, но чего именно она хочет, зачем нарушает международное право и скандалит, — остается, по большому счету, тайной. «Я дерусь, потому что дерусь», — вот принцип Лаврова и Чуркина.

Валдайский клуб, где Путин и его единомышленники по Крымско-Донецкой кампании 2014 года произнесли длинные речи, должен был эти вопросы прояснять. Что для волнующихся граждан России, наблюдающих, как тают их сбережения, что для встревоженных соседей и бывших партнеров. Клуб закончил работу. Нельзя сказать, что нам наконец-то объяснили причины драки, но некоторые выводы сделать можно.

На Валдае Путин поведал нам, что главная проблема россиян сегодня, ключевое препятствие на пути нашего счастья и процветания — это США. Это они разрушили послевоенную систему «сдержек и противовесов», перешли к политике грубой силы, действовали подкупом и шантажом, определяли легитимность режимов в суверенных государствах в зависимости от близости к Вашингтону, а также поддерживали откровенно террористические и неонацистские режимы (это, вероятно, по поводу «киевской хунты»). Описывая действия американцев, Путин для большей убедительности даже употребил термин «отжимать», противопоставив его термину «договариваться». «Мы хотели договариваться, они предпочитали отжимать… Хватит это терпеть!» — вот к чему свелся спич национального лидера.

Получилась мюнхенская речь-2, этакое неловкое объявление холодной войны. Государевы плотники уже начали возводить каркас нового железного занавеса, но в нем на всякий случай оставляют щели, форточки. Вдруг американцы испугаются и решат, что с таким замечательным партнером как мы все-таки нужно сотрудничать? Например, есть тема международного терроризма. Мы были бы рады, конечно, быть партнерами Америки и мирового сообщества в этой сфере, как это было после 2001 года. Но ведь террористы продают нефть по бросовой цене, покушаясь тем самым на святое. Так что те, кто покупает такую нефть, фактически финансирует терроризм, говорит Путин. А нефть нужно покупать нашу, дорогую, чистую — инвестировать тем самым в развитие Русского мира и Крымской республики.

Отвечая на вопросы об Украине, президент решил углубиться в историю. Крым был передан неразумным Хрущевым, а еще раньше советская власть «для увеличения числа пролетарского населения Украины» включила в ее состав Новороссию. Украину Путин в этой связи назвал «сложносочиненным государственным образованием», намекая, вероятно, на необходимость дальнейшей «федерализации». Должно быть, это замечание снова не на шутку взволновало казахов, у которых тоже есть пролетарские территории, полученные от советской власти, — в частности, Рудный Алтай с центром в Усть-Каменогорске. На этом фоне Путин рапортует об успешных интеграционных проектах, в которых участвует наша страна, — ШОС, Евразийский союз. Дескать, совсем мы не похожи на авторитарных изоляционистов. Наоборот, ждем гостей на огонек Русского мира. Кто с нами, тот не замерзнет нынешней зимой.

Главная рациональность речи Путина, похоже, состоит в том, чтобы продолжить игру во «вбивание клиньев» между США и Европой. Во всем виноват жестокий Pax Americana, русские ополченцы из последних сил бросили ему вызов, а ЕС в этой конструкции выглядит разве что как невольная жертва алчных американцев. Похоже, Путин, несмотря на целую серию согласованных действий США и ЕС по украинскому вопросу, все еще верит в то, что способен переиграть всех и сделать из европейцев своих потенциальных союзников. Какие советники шепчут ему такие мысли? Вероятно, те, кто всегда играл в российских элитах партию борьбы с американской угрозой, эти люди известны.

В последние месяцы было много слухов, будто бы лица, принимающие решение в игре от Русского мира, всерьез анализируют украинскую ситуацию в терминах противостояния Америке. Они считают, что Майдан был организован американской агентурой, и требуют ответных действий России, которые, вероятно, и были «по той же технологии» реализованы в Донецке. Путин, сводящий оценку текущего положения к антиамериканской риторике, подтвердил эти слухи. В Кремле действительно думают, что украинцы — «марионетки Запада», и выстраивают свою стратегию соответствующим образом. Руководитель президентской администрации Сергей Иванов в кулуарах заявлял, что Россию можно «резать и убивать», но Крым не будет возвращен Украине никогда и ни при каких условиях. Путин вынужден призывать свое окружение к смирению: «мы не будем строить империю», «нам все еще нужна демократия».

Ясно, что на карту сейчас поставлено выживание режима, сложившегося в России в последние десятилетия. Нужно накормить волков из «Роснефти» и оставить целыми пенсионеров. Оставить надежду и смысл существования для бюджетников, военных, работников ВПК. Ездить отдыхать в Турцию с нынешним курсом евро и доллара будет трудновато, так что нужен новый смысл нашего существования. Что ж, будем практиковать горячий, бездумный антиамериканизм. Внешний враг надолго объединит нацию.

Перед началом речи на Валдае Путин обещал говорить жестко, по существу, оставив в стороне дипломатические ухищрения. Публика затаила дыхание. Сейчас нам расскажут о том, как госкорпопации друзей президента финансируются за счет денег пенсионеров, как поглощение Крыма обернулось сильнейшим падением реальных доходов населения начиная с 90-х, как европейские страны отказываются от сотрудничества в России даже в сфере культуры и образования, как началась свирепая борьба за власть на отторгнутых украинских территориях, как ухудшение качества жизни в стране идет рука об руку с расцветом всех сортов социальной ненависти. Но нет, нам опять затянули старую песню. Америка, гегемония, однополярный мир, мы не позволим, потуже затянуть пояса. Ничего «жесткого» в этих словах, конечно, нет, иначе самым жестким лидером в мире был бы Ким Чен Ын.
Источник: http://www.novayagazeta.ru/politics/65844.html