Пески: начало легендыПески: начало легенды

Михаил Жирохов

Сейчас название Пески четко ассоциируется у большинства с обороной Донецкого аэропорта, «дорогой жизни», ведь именно через этот поселок долгое время снабжались защитники ДАП. Однако нам хотелось бы рассказать еще об одной, весьма трагической, странице войны — штурме поселка Пески в июле 2014 года.

Без всякого пафоса стоит отметить, что июль стал одним из самых успешных месяцев нашего наступления на Донбассе — до границы оставалось, что называется, рукой подать, в бинокль были видны окраины Донецка, который, казалось бы, вот-вот будет наш.

В конце июля наступление активно развернулось в направлении деблокирования аэропорта. За короткое время рывком 93-й механизированной бригады были освобождены населённые пункты Тоненькое, Орловка и Северное. При этом наша группировка 19 июля обошла занятые на тот момент боевиками Водяное, Опытное, Пески, Первомайское и зашла сразу в часть ПВО у аэропорта, которая позже получит название «Зенит».

Генштабом был разработан весьма изящный план, чтобы избежать серьезных боев в населенных пунктах: 21 числа должен был быть нанесен двойной удар — со стороны ДАП штурмуются Пески, а со стороны Курахово — Карловка. В итоге вражеские силы в Нетайлово и Уманском оказываются в полукотле и под угрозой перерезания дороги отходят к Донецку.

Для штурма Песок из состава 4-й бгтр 93-й бригады была выделена сводная группа из пяти танков, двух взводов пехоты на 3 БМП, которую должны были прикрыть добровольцы из состава батальонов «Днепр-1», «Шахтерск», а также «Правого сектора».

Штурм был назначен на 8:30 утра. Командир танкового батальона бригады Дмитрий Кащенко, который фактически командовал операцией, вспоминал: «Построил своих 47 человек, а технику решил разделить на две части: 4 танка и 2 БМП у меня и один танк и одна БМП у Саши [капитан Лавренко]».

Основной целью был большой блокпост боевиков на месте строящегося моста. Кстати, построен он был по всем правилам военного искусства, и полностью разминировать его удалось только на второй месяц после взятия поселка. По сведениям разведки, там располагалось до роты личного состава, пулеметы, минометы. Чтобы не допустить удара с тыла, со стороны Донецка, и была выделена группа Лавренко, которая должна была ударить по блокпосту около «Вольво-центра» (практически на въезде в Донецк) и таким образом блокировать возможный контрудар противника.

«Когда мы, наконец, выдвинулись, колонну возглавил Скаут, он провел нас через Пески, по набережной, вдоль церкви, а затем за ним приехала машина и забрала. Я ушел 4 танками и 2 БМП направо, а Саша Лавренко налево. Мы дошли до моста. Я глянул на часы, как раз было 9:04, и доложил комбригу, что начинаю работать. Мы сделали по два выстрела из 4 танков, а потом разделились на две группы, то есть по 2 танка, чтоб охватить мост с двух сторон.

Машины, которые ушли под мост, возглавил Паша Вовк, смелый, отчаянный старлей».

Сохранились и воспоминания самого Вовка, кстати, участника еще Афганской войны: «Я с двумя танками и одной БМП продолжал движение по дороге. Карта у нас была слабенькая, спутниковая. На ней справа от дороги была обозначена посадка. С командиром взвода мотострелков мы договорились, что у этой посадки они выскочат на правый фланг и будут двигаться справа от дороги. Едем-едем — посадки нет. Вместо нее здание и хоздвор фирмы, торгующей тракторами, а дальше какой-то промышленный недострой.

Уже показался впереди виадук, где сепары. Я выстрелил, попал в мостовой настил, потом еще несколько выстрелов дал под мост. Там загорелось.

С мотострелками связи нет. Со вторым танком тоже — ТПУ-шки отказали. Мотострелки, видимо, решили, что мои выстрелы — это сигнал, ссыпались с БМП.

Я веду огонь, второй мой танк, „восемнашка“, не стреляет. Потом узнал, что у него отказал механизм заряжания».

Экипаж этого второго танка (№ 518, командир — младший сержант Козаченко) в ходе боя первым ворвался под мост, но потом по непонятной причине развернулся в сторону посёлка Первомайское, прикрывая пехоту, которая завязла на окраине поселка. После первого же выстрела из гранатомета танк загорелся. Когда стало понятно, что погасить огонь не удаётся, экипаж двинулся по территории противника вглубь, уходя всё дальше от наших позиций. Буквально за минуты до начала детонации все трое успели покинуть Т-64, после чего боекомплект сдетонировал, и машину буквально разорвало, отбросив её башню на добрый десяток метров. Клубы дыма после мощнейшего взрыва дали возможность экипажу скрыться в зелени частного сектора и занять там оборону.

Продолжает тот же Вовк: «Пришли танки комбата. Тут пацаны из „восемнашки“ отзвонились: живы, прячутся. Пошли мы их искать. Ну как „мы“? Я впереди, посреди улицы, за мной два танка ползут, за танками сразу — комбат Кащенко и Олежка Посохов, мотострелок.

Идем, выкрикиваем пацанов с „восемнашки“, постреливаем.

И тут видим, справа два тела перебегают в глубине сада, от сарайчика за дом. Ну, в Афгане понятно: стреляй, не ошибешься: „духи“ кругом. А тут оружия мы не приметили, заорали им:

— Стоять!

Но не стреляли. Ну они и смылись, сепары-то…Ладно, идем, уже край села виднеется, там тела какие-то: выбегут — спрячутся, выбегут — спрячутся.

Я танкам скомандовал: „Огонь!“ Они почти одновременно навалили на край села. Движение там прекратилось, а я оглох на оба уха…

Тут выскочили сзади нас пацаны из восемнадцатой машины. Мы стали отходить». В ходе отхода группа попала под сосредоточенный огонь противника, было много раненых. В том числе и комбат: «Я сначала даже не понял, что случилось, просто упал. А потом ноги начали болеть, как будто сильная судорога. Несколько секунд был в панике, а потом спрятался за кучу песка, перевернулся и дальше стрелял. Потом перевязал одну ногу жгутом, хотя вообще мысль была, что я уже погибну от потери крови, поэтому решил продолжить дальше бой. Но ребята мои увидели, что меня ранило, подбежали ко мне и забросили меня на танк.

Жажда была сумасшедшая. Танкисты возят большие баклажки с технической водой. Я когда добрался до 10-литровой бутыли, то залпом выпил треть. Я пил эту воду и помню, что в ней были пятна масла, масло кусками там плавало! Потом я уже дал команду отходить, потому что под тем обстрелом никто бы не выжил. Собрали раненых, танки прикрывали пехоту. Пока ехали, потерял сознание. Я не мог разговаривать. Ппонимать все — понимал, но думал, что мне капец, что от потери крови я, скорее всего, умру».

Гораздо трагичнее сложилась судьба группы Лавренко. Воспоминаний о том бое почти не сохранилось, поэтому восстанавливать картину приходится буквально по обрывкам информации. По всей видимости, группа нарвалась на серьезную засаду противника, по некоторым данным, даже с бронетехникой. С наскока Т-64 капитана удалось ворваться на позиции боевиков и уничтожить подкрепления противника (как минимум, один автобус с боевиками, который ехал со стороны Донецка) и минометный расчет. Но в какой-то момент танк оказался один — БМП отошла с ранеными пехотинцами. В этот момент он либо был расстрелян гранатометчиками, либо (по другой версии) попал на замаскированный фугас (что, как нам кажется, малореально). Как бы то ни было, но танк загорелся, из его экипажа в плен никто не попал, двое танкистов погибли, а 31-летний капитан Лавренко взорвал себя гранатой, забрав с собой еще несколько жизней врагов…

Фактически после понесенных потерь как убитыми, так и (особенно) ранеными группа утратила атакующий порыв, и ни о каком закреплении в Песках речи идти не могло.

«Незнакомые бойцы приволокли четверых сепаров-саперов. Взяли их на Песках вместе с машиной, но кто конкретно брал, не знаю… Построили мы колонну, проехали через Пески на дамбу и ушли на 15-й блок, на отдых».

Так закончился бой, который длился три с половиной часа. Потери 4-й бгтр составили 6 человек убитыми и 11 ранеными, были потеряны два танка (танк Лавренко боевики оттащили в Донецк и позже восстановили).

Поселок так и не оказался под нашим контролем, однако после 21 июля позиции боевиков стали подвергаться постоянному артиллерийскому обстрелу, что привело к их полной деморализации. В итоге 24 июля, когда освобождали населенный пункт, сопротивления практически не было.

По воспоминаниям очевидцев, в Пески входили бойцы 3-го полка спецназа, 93-й бригады, батальона «Шахтерск» и добровольцы «Правого сектора» (последние отличались своей нестандартной на тот момент формой — мультикам и британка МТР). О зачистке как Песков, так и Первомайска осталось достаточно много воспоминаний. Нам хотелось бы привести только одно, но достаточно редкое. Один из бойцов батальона «Шахтерск» вспоминал: «Выехали с базы на обычных автобусах — „эталонах“ рейсовых, пару машин, пару грузовиков. Приехали ночью в поле к военным, к кому точно, я тогда не понимал. Побыли у них, поехали дальше. Заехали на ферму — наше место ночлега, как нам сказали, 2-3 дня назад там были сепары.

Ближе к рассвету мы начали собираться, все думали, что мы идем на Донецк. Нам начали выдавать боекомплект, патронов очень много в ржавчине, выстрелов для гранатометчиков на всех не хватило. Все начали мотать скотч. Тут увидели „Днепр“, военных, ПС.

Начали двигаться. Увидели по дороге знакомых. Пару раз по нам работали снайперы, но по ним работали БТРы. Тут мы подошли уже к поселку перед Песками [Первомайское], тут при зачистке домов мои друзья получили ранения. Вынесли их, начали оказывать помощь, а аптечек нет, жгутов нет. Приехали госпитальеры, вывезли ребят.

Мы начали уже зачистку самих Песок, военные смеялись , с того, как мы все делаем. У нас была некоторая нервозность. Но не у всех, мы до этого проходили тренировки, знали, как себя вести, двигаться». Дальше было гораздо хуже: группа оказалась отрезанной от военных и, только чудом избежав больших жертв, смогла выйти к нашим.

Приняли решение идти сами. По дороге пару раз вели стрельбу по местным или неместным. Вышли из Песок, двигались в сторону фермы. Тут нам отзвонились наши, сказали, что едут за нами. Мы начали их ждать. Дождались, загрузились в грузовик, поехали на ферму. Остановились на блоке у танкистов. Они угостили нас обедом или уже ужином».

Фактически с взятием поселка Пески Донецкий аэропорт, находившийся до этого момента в окружении, был полностью деблокирован. Начиналась новая страница в истории обороны ДАП.

Фраза Михаил Жирохов

Сейчас название Пески четко ассоциируется у большинства с обороной Донецкого аэропорта, «дорогой жизни», ведь именно через этот поселок долгое время снабжались защитники ДАП. Однако нам хотелось бы рассказать еще об одной, весьма трагической, странице войны — штурме поселка Пески в июле 2014 года.

Без всякого пафоса стоит отметить, что июль стал одним из самых успешных месяцев нашего наступления на Донбассе — до границы оставалось, что называется, рукой подать, в бинокль были видны окраины Донецка, который, казалось бы, вот-вот будет наш.

В конце июля наступление активно развернулось в направлении деблокирования аэропорта. За короткое время рывком 93-й механизированной бригады были освобождены населённые пункты Тоненькое, Орловка и Северное. При этом наша группировка 19 июля обошла занятые на тот момент боевиками Водяное, Опытное, Пески, Первомайское и зашла сразу в часть ПВО у аэропорта, которая позже получит название «Зенит».

Генштабом был разработан весьма изящный план, чтобы избежать серьезных боев в населенных пунктах: 21 числа должен был быть нанесен двойной удар — со стороны ДАП штурмуются Пески, а со стороны Курахово — Карловка. В итоге вражеские силы в Нетайлово и Уманском оказываются в полукотле и под угрозой перерезания дороги отходят к Донецку.

Для штурма Песок из состава 4-й бгтр 93-й бригады была выделена сводная группа из пяти танков, двух взводов пехоты на 3 БМП, которую должны были прикрыть добровольцы из состава батальонов «Днепр-1», «Шахтерск», а также «Правого сектора».

Штурм был назначен на 8:30 утра. Командир танкового батальона бригады Дмитрий Кащенко, который фактически командовал операцией, вспоминал: «Построил своих 47 человек, а технику решил разделить на две части: 4 танка и 2 БМП у меня и один танк и одна БМП у Саши [капитан Лавренко]».

Основной целью был большой блокпост боевиков на месте строящегося моста. Кстати, построен он был по всем правилам военного искусства, и полностью разминировать его удалось только на второй месяц после взятия поселка. По сведениям разведки, там располагалось до роты личного состава, пулеметы, минометы. Чтобы не допустить удара с тыла, со стороны Донецка, и была выделена группа Лавренко, которая должна была ударить по блокпосту около «Вольво-центра» (практически на въезде в Донецк) и таким образом блокировать возможный контрудар противника.

«Когда мы, наконец, выдвинулись, колонну возглавил Скаут, он провел нас через Пески, по набережной, вдоль церкви, а затем за ним приехала машина и забрала. Я ушел 4 танками и 2 БМП направо, а Саша Лавренко налево. Мы дошли до моста. Я глянул на часы, как раз было 9:04, и доложил комбригу, что начинаю работать. Мы сделали по два выстрела из 4 танков, а потом разделились на две группы, то есть по 2 танка, чтоб охватить мост с двух сторон.

Машины, которые ушли под мост, возглавил Паша Вовк, смелый, отчаянный старлей».

Сохранились и воспоминания самого Вовка, кстати, участника еще Афганской войны: «Я с двумя танками и одной БМП продолжал движение по дороге. Карта у нас была слабенькая, спутниковая. На ней справа от дороги была обозначена посадка. С командиром взвода мотострелков мы договорились, что у этой посадки они выскочат на правый фланг и будут двигаться справа от дороги. Едем-едем — посадки нет. Вместо нее здание и хоздвор фирмы, торгующей тракторами, а дальше какой-то промышленный недострой.

Уже показался впереди виадук, где сепары. Я выстрелил, попал в мостовой настил, потом еще несколько выстрелов дал под мост. Там загорелось.

С мотострелками связи нет. Со вторым танком тоже — ТПУ-шки отказали. Мотострелки, видимо, решили, что мои выстрелы — это сигнал, ссыпались с БМП.

Я веду огонь, второй мой танк, „восемнашка“, не стреляет. Потом узнал, что у него отказал механизм заряжания».

Экипаж этого второго танка (№ 518, командир — младший сержант Козаченко) в ходе боя первым ворвался под мост, но потом по непонятной причине развернулся в сторону посёлка Первомайское, прикрывая пехоту, которая завязла на окраине поселка. После первого же выстрела из гранатомета танк загорелся. Когда стало понятно, что погасить огонь не удаётся, экипаж двинулся по территории противника вглубь, уходя всё дальше от наших позиций. Буквально за минуты до начала детонации все трое успели покинуть Т-64, после чего боекомплект сдетонировал, и машину буквально разорвало, отбросив её башню на добрый десяток метров. Клубы дыма после мощнейшего взрыва дали возможность экипажу скрыться в зелени частного сектора и занять там оборону.

Продолжает тот же Вовк: «Пришли танки комбата. Тут пацаны из „восемнашки“ отзвонились: живы, прячутся. Пошли мы их искать. Ну как „мы“? Я впереди, посреди улицы, за мной два танка ползут, за танками сразу — комбат Кащенко и Олежка Посохов, мотострелок.

Идем, выкрикиваем пацанов с „восемнашки“, постреливаем.

И тут видим, справа два тела перебегают в глубине сада, от сарайчика за дом. Ну, в Афгане понятно: стреляй, не ошибешься: „духи“ кругом. А тут оружия мы не приметили, заорали им:

— Стоять!

Но не стреляли. Ну они и смылись, сепары-то…Ладно, идем, уже край села виднеется, там тела какие-то: выбегут — спрячутся, выбегут — спрячутся.

Я танкам скомандовал: „Огонь!“ Они почти одновременно навалили на край села. Движение там прекратилось, а я оглох на оба уха…

Тут выскочили сзади нас пацаны из восемнадцатой машины. Мы стали отходить». В ходе отхода группа попала под сосредоточенный огонь противника, было много раненых. В том числе и комбат: «Я сначала даже не понял, что случилось, просто упал. А потом ноги начали болеть, как будто сильная судорога. Несколько секунд был в панике, а потом спрятался за кучу песка, перевернулся и дальше стрелял. Потом перевязал одну ногу жгутом, хотя вообще мысль была, что я уже погибну от потери крови, поэтому решил продолжить дальше бой. Но ребята мои увидели, что меня ранило, подбежали ко мне и забросили меня на танк.

Жажда была сумасшедшая. Танкисты возят большие баклажки с технической водой. Я когда добрался до 10-литровой бутыли, то залпом выпил треть. Я пил эту воду и помню, что в ней были пятна масла, масло кусками там плавало! Потом я уже дал команду отходить, потому что под тем обстрелом никто бы не выжил. Собрали раненых, танки прикрывали пехоту. Пока ехали, потерял сознание. Я не мог разговаривать. Ппонимать все — понимал, но думал, что мне капец, что от потери крови я, скорее всего, умру».

Гораздо трагичнее сложилась судьба группы Лавренко. Воспоминаний о том бое почти не сохранилось, поэтому восстанавливать картину приходится буквально по обрывкам информации. По всей видимости, группа нарвалась на серьезную засаду противника, по некоторым данным, даже с бронетехникой. С наскока Т-64 капитана удалось ворваться на позиции боевиков и уничтожить подкрепления противника (как минимум, один автобус с боевиками, который ехал со стороны Донецка) и минометный расчет. Но в какой-то момент танк оказался один — БМП отошла с ранеными пехотинцами. В этот момент он либо был расстрелян гранатометчиками, либо (по другой версии) попал на замаскированный фугас (что, как нам кажется, малореально). Как бы то ни было, но танк загорелся, из его экипажа в плен никто не попал, двое танкистов погибли, а 31-летний капитан Лавренко взорвал себя гранатой, забрав с собой еще несколько жизней врагов…

Фактически после понесенных потерь как убитыми, так и (особенно) ранеными группа утратила атакующий порыв, и ни о каком закреплении в Песках речи идти не могло.

«Незнакомые бойцы приволокли четверых сепаров-саперов. Взяли их на Песках вместе с машиной, но кто конкретно брал, не знаю… Построили мы колонну, проехали через Пески на дамбу и ушли на 15-й блок, на отдых».

Так закончился бой, который длился три с половиной часа. Потери 4-й бгтр составили 6 человек убитыми и 11 ранеными, были потеряны два танка (танк Лавренко боевики оттащили в Донецк и позже восстановили).

Поселок так и не оказался под нашим контролем, однако после 21 июля позиции боевиков стали подвергаться постоянному артиллерийскому обстрелу, что привело к их полной деморализации. В итоге 24 июля, когда освобождали населенный пункт, сопротивления практически не было.

По воспоминаниям очевидцев, в Пески входили бойцы 3-го полка спецназа, 93-й бригады, батальона «Шахтерск» и добровольцы «Правого сектора» (последние отличались своей нестандартной на тот момент формой — мультикам и британка МТР). О зачистке как Песков, так и Первомайска осталось достаточно много воспоминаний. Нам хотелось бы привести только одно, но достаточно редкое. Один из бойцов батальона «Шахтерск» вспоминал: «Выехали с базы на обычных автобусах — „эталонах“ рейсовых, пару машин, пару грузовиков. Приехали ночью в поле к военным, к кому точно, я тогда не понимал. Побыли у них, поехали дальше. Заехали на ферму — наше место ночлега, как нам сказали, 2-3 дня назад там были сепары.

Ближе к рассвету мы начали собираться, все думали, что мы идем на Донецк. Нам начали выдавать боекомплект, патронов очень много в ржавчине, выстрелов для гранатометчиков на всех не хватило. Все начали мотать скотч. Тут увидели „Днепр“, военных, ПС.

Начали двигаться. Увидели по дороге знакомых. Пару раз по нам работали снайперы, но по ним работали БТРы. Тут мы подошли уже к поселку перед Песками [Первомайское], тут при зачистке домов мои друзья получили ранения. Вынесли их, начали оказывать помощь, а аптечек нет, жгутов нет. Приехали госпитальеры, вывезли ребят.

Мы начали уже зачистку самих Песок, военные смеялись , с того, как мы все делаем. У нас была некоторая нервозность. Но не у всех, мы до этого проходили тренировки, знали, как себя вести, двигаться». Дальше было гораздо хуже: группа оказалась отрезанной от военных и, только чудом избежав больших жертв, смогла выйти к нашим.

Приняли решение идти сами. По дороге пару раз вели стрельбу по местным или неместным. Вышли из Песок, двигались в сторону фермы. Тут нам отзвонились наши, сказали, что едут за нами. Мы начали их ждать. Дождались, загрузились в грузовик, поехали на ферму. Остановились на блоке у танкистов. Они угостили нас обедом или уже ужином».

Фактически с взятием поселка Пески Донецкий аэропорт, находившийся до этого момента в окружении, был полностью деблокирован. Начиналась новая страница в истории обороны ДАП.

Фраза

ООН: Число жертв среди гражданских на Донбассе — самое большое с августа 2015 годаООН: Число жертв среди гражданских на Донбассе — самое большое с августа 2015 года

Украинский Политик

Верховный комиссар ООН по правам человека Зейд Раад аль-Хусейн в среду призвал стороны конфликта на востоке Украины уделить первоочередное внимание защите гражданских и принять безотлагательные меры для разрядки ситуации на линии соприкосновения.

Об этом говорится в заявлении на сайте Управления Верховного комиссара ООН по правам человека.

«Эскалация боевых действий и жертвы среди гражданского населения на востоке Украины за последние два месяца вызывают беспокойство. Гражданские лица все чаще вынуждены прятаться в импровизированных бомбоубежищах в своих подвалах, иногда в течение целых ночей — цена нарушения режима прекращения огня слишком высока для женщин, мужчин и детей на востоке Украины», — заявил Верховный комиссар.

Так, в июне 2016 года Управление Верховного комиссара ООН по правам человека задокументировало 69 жертв среди гражданского населения на востоке Украины, включая 12 погибших и 57 раненых. Это почти вдвое больше, чем в мае 2016 года, и больше всего с августа 2015 года.

В июле количество жертв среди гражданского населения было еще выше и достигло 73 (восемь погибших и 65 раненых). Среднемесячное количество жертв за июнь и июль этого года (71) больше, чем вдвое превысило среднемесячное количество жертв (34) в течение девяти предыдущих месяцев, с сентября 2015 года по май 2016 года.

«Многочисленные жертвы, которые мы задокументировали за последние недели, указывают на то, что ни украинские силы, ни вооруженные группы не принимают необходимых мер для защиты гражданского населения. Мы призываем все стороны уважать положение режима прекращения огня, вывести комбатантов и вооружения из жилых районов и добросовестно обеспечить выполнение положений Минских соглашений», — подчеркнул Зейд Раад аль Хусейн.

Отмечается, что более половины всех людей за последние два месяца погибли в результате артиллерийских обстрелов.

Кроме этого, сотрудники ООН по правам человека фиксируют сообщения о разграблении жилых домов, обстрелы и использование школ украинскими силами или вооруженными группами по обе стороны от линии соприкосновения.

Верховный комиссар также напомнил, что Украина обязалась ратифицировать Римский статут Международного уголовного суда, однако все еще не сделала этого.

«Ратификация Устава, который фокусируется на индивидуальной уголовной ответственности, будет служить стимулом для всех сторон конфликта к уважению закона и обеспечению защиты гражданских лиц», — заявил он.

Всего с середины апреля 2014 года по 31 июля 2016 года Управление Верховного комиссара ООН по правам человека задокументировало 31 690 жертв среди Вооруженных сил Украины, гражданских лиц и членов вооруженных групп, включая 9 553 убитых и 22 137 раненых, в зоне конфликта на востоке Украины.Украинский Политик

Верховный комиссар ООН по правам человека Зейд Раад аль-Хусейн в среду призвал стороны конфликта на востоке Украины уделить первоочередное внимание защите гражданских и принять безотлагательные меры для разрядки ситуации на линии соприкосновения.

Об этом говорится в заявлении на сайте Управления Верховного комиссара ООН по правам человека.

«Эскалация боевых действий и жертвы среди гражданского населения на востоке Украины за последние два месяца вызывают беспокойство. Гражданские лица все чаще вынуждены прятаться в импровизированных бомбоубежищах в своих подвалах, иногда в течение целых ночей — цена нарушения режима прекращения огня слишком высока для женщин, мужчин и детей на востоке Украины», — заявил Верховный комиссар.

Так, в июне 2016 года Управление Верховного комиссара ООН по правам человека задокументировало 69 жертв среди гражданского населения на востоке Украины, включая 12 погибших и 57 раненых. Это почти вдвое больше, чем в мае 2016 года, и больше всего с августа 2015 года.

В июле количество жертв среди гражданского населения было еще выше и достигло 73 (восемь погибших и 65 раненых). Среднемесячное количество жертв за июнь и июль этого года (71) больше, чем вдвое превысило среднемесячное количество жертв (34) в течение девяти предыдущих месяцев, с сентября 2015 года по май 2016 года.

«Многочисленные жертвы, которые мы задокументировали за последние недели, указывают на то, что ни украинские силы, ни вооруженные группы не принимают необходимых мер для защиты гражданского населения. Мы призываем все стороны уважать положение режима прекращения огня, вывести комбатантов и вооружения из жилых районов и добросовестно обеспечить выполнение положений Минских соглашений», — подчеркнул Зейд Раад аль Хусейн.

Отмечается, что более половины всех людей за последние два месяца погибли в результате артиллерийских обстрелов.

Кроме этого, сотрудники ООН по правам человека фиксируют сообщения о разграблении жилых домов, обстрелы и использование школ украинскими силами или вооруженными группами по обе стороны от линии соприкосновения.

Верховный комиссар также напомнил, что Украина обязалась ратифицировать Римский статут Международного уголовного суда, однако все еще не сделала этого.

«Ратификация Устава, который фокусируется на индивидуальной уголовной ответственности, будет служить стимулом для всех сторон конфликта к уважению закона и обеспечению защиты гражданских лиц», — заявил он.

Всего с середины апреля 2014 года по 31 июля 2016 года Управление Верховного комиссара ООН по правам человека задокументировало 31 690 жертв среди Вооруженных сил Украины, гражданских лиц и членов вооруженных групп, включая 9 553 убитых и 22 137 раненых, в зоне конфликта на востоке Украины.

Украинская армия не идеальна, но она вышла на новый уровеньУкраинская армия не идеальна, но она вышла на новый уровень

Serg Marco

Разбирая те или иные боевые действия, я наткнулся на такую интересную зависимость — если мы говорим о боевых действиях 2014 года, то тогда в основном они происходили максимум РТГрами. Мы смеёмся с «добровольческих батальонов», в составе которых по 70 человек, но мало кто знает, что в 2014 году группировка в сотню человек — это была мощь. Если они ещё были мотивированы и воевали, то супермощь. Если ещё и умели воевать …. Ну с этим, собственно, и была основная проблема.

Откидывая серьёзные военные операции типа бои за Славянск, Лисичанск, Степановку и т.д., можно заметить, что часть боёв происходила с привлечением не самой большой группировки. Дебальцево было освобождено силами неполного батальона. Углегорск — силами неполной роты. Саур-Могила — в боях за её возвращение участвовала неполная рота. Георгиевка и Лутугино — сводной группировкой 80-й ОАЭМБр и 24 ОШБ «Айдар» в составе меньше роты. И так далее. В 2014 году воевали тем, чем было, а было мало.

Мало кто упоминает, что переправу у Кожевни защищали всего два танка ВСУ (28-й бригады). Ну не было больше.

Что Мариновку взяли сепаратисты благодаря тому, что пара танков, её охранявших, была отведена на Зеленополье для флангового прорыва и создания новой коммуникации. Не было больше бронемашин и неоткуда было взять. У сепаров танки были, потому Мариновку и захватили, выдавив железным кулаком оттуда Нацгвардию, у которой, кроме пары «бардаков», ничего и не было. Ну и показателен был тот факт, что при вторжении РФ у нас огромный участок фронта оказался просто незакрытым — от Харькова и до Мариуполя. Вот так вот.

Надо понимать, что дело было не только в технике, но и в человеческом потенциале. Первые волны мобилизации привели в армию как большое количество добровольцев и героев, так и огромное количество человеческого шлака.

Пётр Потехин, подполковник, участвовавший в боях на Саур-Могиле (и тяжелораненый там), мне в своё время признался, что часть его работы была в том, что он катался по сектору и вывозил технику, которая сломалась или была брошена недобропорядочными солдатами. Воевать люди хотели, но, мягко говоря, не все.

Потому «правосеки», приходя в Петровское, просто подходили к солдатам и говорили: «Мы хотим воевать, дайте оружие».

«А, пожалуйста, берите, какое хотите, — отвечали обрадованные солдаты, — БМП хотите? У нас есть. А вам только автоматы, патроны и гранатомёты? Да берите, воюйте…»

Так что 2014 год — это год, в котором воевали по методу Парето.

20% сил ВСУ воевали, 80% — изображали, что воюют. И это при том, что силы ВСУ и так были не очень большими. Командование выбивалось из сил, чтобы методом кнута и пряника этими подразделениями, большинство из которых не проходило ни разу в жизни учений хотя бы батальонного уровня, выполнять ту или иную задачу. Вперёд, как правило, шли десантники и контрактные батальоны мотопехоты. Полки спецназа бросались в бой как лёгкая пехота. Дыры закрывались всем: фронт трещал по швам и гвозди забивались микроскопом за неимением нужного количества молотков. Командование гнало кнутом и пряником подразделение ВСУ, часть которых не особо была мотивирована, но пряником бить было неудобно, он крошился и плохо ложился в руку, кнут тоже был измочален.

А потом всё рухнуло с российским вторжением. Вся эта некрупная группировка, обескровленная в постоянных боях и обстрелах, вымотанная и обессиленная, была враз сметена российскими кадровыми частями.

Когда мы касаемся вопроса армии, то говорим о том, что в ней мало что поменялось: питание — говно, тепловизоры — в основном до сих пор забота волонтёров, форма из плавящейся превратилась в горящую, армейский совок — аки чудище стоглаво, стозевно и мозгами ударившееся. Но мы забываем один важный факт — после тех боёв в августе 2014 года остатки ЭТОЙ армии таки остановили вторжение РФ ещё до Минских соглашений. Да, избитые, измочаленные, сильно потерявшие боеготовность, но удержались. В основном благодаря богам войны, артиллеристам и ракетчикам, для которых конец августа и первые числа сентября стали одним сплошным рабочим днём… А в августе уже срочным образом формировались новые подразделения, набирались новые военнослужащие, было начато развертывание новых подразделений. Пока политики обсуждали Минские соглашения, армия не дожидаясь, пока у неё заживут раны, — ушла качать мускулы.

Таковым был 2014 год.

И когда украинскую армию уже гораздо серьёзней начали трепать в январе/феврале 2015, та приняла бой, влепила своему противнику мощнейших тумаков и отошла на три десятка километров, оставив противника подсчитывать, сколько сотен своих солдат он похоронил, чтобы захватить небольшой участок и разбиться о выровненную линию обороны. Смогли бы мы удержать наступление таких сил в 2014 году? Ответ я думаю ясен.

Чтобы там не говорили о «новых» бригадах, но всё чаще я слышу следующее: «а они так нормально начали воевать». 53-я, 54-я — то, что начиналось как: «а сбросим-ка всё, что нам не жалко, в новую бригаду» — стало одним из интересных мест для добровольцев, которые захотели не подстраиваться под сложившиеся устои новой бригады, а создать что-то своё. Всё больше становится слышно на фронте о «западно-восточной» 10-й бригаде, спаянной из бывших добровольческих батальонов, — одной из нынешних любимчиков начальника Генерального штаба Виктора Муженко. Новосозданная 81-я аэромобильная бригада, которая прошла Донецкий аэропорт и успешно воюет под Авдеевкой, перемалывая сепаратистов, пытающихся вернуть контроль над Ясиноватской развязкой, и стойко выдерживающая металлический дождь, сыплющийся на неё каждые сутки, — добровольческая бригада, которая начала зарождаться после Иловайска…

Теперь свои танки выстраиваются мощным кулаком не только у механизированной пехоты и танковых бригад, но и у десантников, хотя парашюты, нанесенные на танк, выглядят непривычно. И пока РФ ещё только анализировала опыт применения бронемашин в нынешней войне, а Шаманов давал заявление о том, что теперь в российских десантных бригадах отныне будут танковые подразделения, в Украине уже спешно комплектовались танковые роты для десантников.

В 2015 мы уже воевали с россиянами танковыми батальонами. Дерзкий бросок «Азова» с «Донбассом» на Новоазовск, который начинался как авантюра, в итоге позволил этим батальонам в кооперации с десантниками и морпехами неслабо расширить серую зону. И вот уже на ней колосится мощь 36-й бригады, которая с вышеуказанными батальонами НГУ представляет собой угрожающий кулак, нависший над Саханкой, Коминтерново и Пищевиком. 4 полнокровных батальона морской пехоты, мощный БРАГ, танковый батальон и сопутствующие подразделения (инженерные и т.д.) — это всё 36-я бригада, которая раскинулась от Николаева и Бердянска до Мариуполя, бросая взгляды то в сторону Новоазовска, то в сторону береговой линии.

В узком «аппендиците» Дебальцевского выступа воевала группировка в несколько тысяч человек: ВСУ, НГУ, МВД, даже пограничники — все единым кулаком, причём действительно воевали, не идеально, но на 2014 год такой боевой потенциал группировки, да ещё и построенный на 128-й, далеко не идеальной бригады, — это было нереально для первого года войны. Как говорили мне десантники, прошедшие мясорубку в секторе Д: «Если бы нам такую группировку, которая была в Дебальцево, да в начале 2014 года, мы бы границу закрыли за две недели, перемололи бы там всё, даже несмотря на обстрелы. А то мы да три батальона механизированных — много ли там навоюешь…».

Лето 2015 года также вылилось в несколько сорванных наступлений боевиков, самое масштабное из которых было на Марьинку. Наступление группировки общим размером под тысячу человек с двух направлений, при поддержке ствольной артиллерии и РСЗО, в итоге превратилось в избиение точечным выжиганием тараканов артиллерийским тапком с последующей зачисткой батальонами НГУ и МВД. А для того чтобы подобные наступления не повторились, артиллерия ВСУ нанесла огневые поражения по концентрации мест боевиков. Ну так, перманентно, если будете куда-то идти, то… в общем, чтобы некому было это сделать.

Некоторые люди считают, что в 2014 году надо было зайти в Донецк и Луганск армией и захватить обладминистрации, «так как там мало боевиков было». Ну, знаете, как в компьютерных играх: зашёл в город, захватил замок и над городом твой флаг висит… Тот факт, что сначала надо взять контроль над всеми коммуникациями и магистралями в городе, не доходит до этих людей. И потому армия в 2014 году воевала за магистрали и границу, и у неё на это не хватало сил, не говоря уже о зачистке городов. Хватает ли сейчас?

Думаю, что хватает.

Украинская армия нынешнего времени не идеальна, но она окрепла, вышла на новый уровень, получила необходимый опыт. Война на востоке стала своеобразным полигоном, который превратил вчерашних неопытных капитанов в майоров, прошедших огонь и воду, генералов из паркетных — в боевых, более трёх десятков офицеров, которые показали себя в этой войне, переведены на генеральские должности, с десяток их получили генеральские погоны.

Контрактная волна не догоняет мобилизационные наборы по пополнению ВСУ защитниками своей страны, но сам факт того, что есть отставание в 2-3 десятка тысяч человек, и максимум, что может понадобиться, — это одна, последняя волна, — сильно отличает ситуацию 2016 года от 2014 года, когда комплектовали абы кем. В Украине уже состоялась контрактная армия, планово, пошагово. И, да, это тоже результат.

Яростные крики из армии: «Мы ждём приказа вернуть наши земли» — уже не воспринимаются как пустая бравада. Это армия, прошедшая горнило беев, окрепшая, знающая, как воевать в данных реалиях. Армия, которая сейчас не столько собирает боевой опыт НАТО, сколько щедро делится своим опытом с натовскими аналитиками, заставляя их переписывать свои учебники. Армия, прошедшая большое количество ротных, батальонных, бригадных учений, в том числе международных. В Чёрном море стоят американские корабли, проходят международные учения Sea Breeze 2016, добавляя ещё крохи умения, опыта и боевого слаживания.

Потому можно говорить о том, что если будет получена гарантия невмешательства РФ в этот конфликт, то ВСУ зайдут на восток, мясорубкой пройдя по армии коллаборантов, зайдут на границу и, будучи уже готовыми к постоянным обстрелам со стороны РФ, окопаются у границы, наведя стволы орудий на «нулевую» линию границы. Потому армия не хочет сидеть в ППД, она ждёт, когда политики таки принудят РФ дистанцироваться от конфликта. И, я думаю, дождётся. И сделает то, что она оказалась неспособна сделать в 2014 году — зачистить восток от незаконных вооружённых формирований (хотя странно так называть два военных корпуса, управляющимися из России, с командованием российских офицеров и с внедрением штатных подразделений ВС РФ, придаваемых для выполнения различных задач).

Украинская армия — это одна большая реформа, одно большое чудо. Имея недостаточное финансирование, необученность личного состава, ужасное материальное обеспечение, на ногах народа, энтузиастов и настоящих офицеров воспряла из пепла, как Феникс, была повержена, но восстала вновь. И, не прекращая боёв на линии соприкосновения, стала тем боевым организмом, который в будущем и будет форпостом, защищающим Европу от российской орды.

Так что, когда говорят, что в армии нет реформ…уважаемые, наша армия — это одна большая реформа. Реформа боеготовности, реформа патриотизма, реформа народной поддержки….это и есть главные реформы, без которых мы бы не устояли.

А остальные реформы мы уж как-то домучаем.

Пётр и МазепаSerg Marco

Разбирая те или иные боевые действия, я наткнулся на такую интересную зависимость — если мы говорим о боевых действиях 2014 года, то тогда в основном они происходили максимум РТГрами. Мы смеёмся с «добровольческих батальонов», в составе которых по 70 человек, но мало кто знает, что в 2014 году группировка в сотню человек — это была мощь. Если они ещё были мотивированы и воевали, то супермощь. Если ещё и умели воевать …. Ну с этим, собственно, и была основная проблема.

Откидывая серьёзные военные операции типа бои за Славянск, Лисичанск, Степановку и т.д., можно заметить, что часть боёв происходила с привлечением не самой большой группировки. Дебальцево было освобождено силами неполного батальона. Углегорск — силами неполной роты. Саур-Могила — в боях за её возвращение участвовала неполная рота. Георгиевка и Лутугино — сводной группировкой 80-й ОАЭМБр и 24 ОШБ «Айдар» в составе меньше роты. И так далее. В 2014 году воевали тем, чем было, а было мало.

Мало кто упоминает, что переправу у Кожевни защищали всего два танка ВСУ (28-й бригады). Ну не было больше.

Что Мариновку взяли сепаратисты благодаря тому, что пара танков, её охранявших, была отведена на Зеленополье для флангового прорыва и создания новой коммуникации. Не было больше бронемашин и неоткуда было взять. У сепаров танки были, потому Мариновку и захватили, выдавив железным кулаком оттуда Нацгвардию, у которой, кроме пары «бардаков», ничего и не было. Ну и показателен был тот факт, что при вторжении РФ у нас огромный участок фронта оказался просто незакрытым — от Харькова и до Мариуполя. Вот так вот.

Надо понимать, что дело было не только в технике, но и в человеческом потенциале. Первые волны мобилизации привели в армию как большое количество добровольцев и героев, так и огромное количество человеческого шлака.

Пётр Потехин, подполковник, участвовавший в боях на Саур-Могиле (и тяжелораненый там), мне в своё время признался, что часть его работы была в том, что он катался по сектору и вывозил технику, которая сломалась или была брошена недобропорядочными солдатами. Воевать люди хотели, но, мягко говоря, не все.

Потому «правосеки», приходя в Петровское, просто подходили к солдатам и говорили: «Мы хотим воевать, дайте оружие».

«А, пожалуйста, берите, какое хотите, — отвечали обрадованные солдаты, — БМП хотите? У нас есть. А вам только автоматы, патроны и гранатомёты? Да берите, воюйте…»

Так что 2014 год — это год, в котором воевали по методу Парето.

20% сил ВСУ воевали, 80% — изображали, что воюют. И это при том, что силы ВСУ и так были не очень большими. Командование выбивалось из сил, чтобы методом кнута и пряника этими подразделениями, большинство из которых не проходило ни разу в жизни учений хотя бы батальонного уровня, выполнять ту или иную задачу. Вперёд, как правило, шли десантники и контрактные батальоны мотопехоты. Полки спецназа бросались в бой как лёгкая пехота. Дыры закрывались всем: фронт трещал по швам и гвозди забивались микроскопом за неимением нужного количества молотков. Командование гнало кнутом и пряником подразделение ВСУ, часть которых не особо была мотивирована, но пряником бить было неудобно, он крошился и плохо ложился в руку, кнут тоже был измочален.

А потом всё рухнуло с российским вторжением. Вся эта некрупная группировка, обескровленная в постоянных боях и обстрелах, вымотанная и обессиленная, была враз сметена российскими кадровыми частями.

Когда мы касаемся вопроса армии, то говорим о том, что в ней мало что поменялось: питание — говно, тепловизоры — в основном до сих пор забота волонтёров, форма из плавящейся превратилась в горящую, армейский совок — аки чудище стоглаво, стозевно и мозгами ударившееся. Но мы забываем один важный факт — после тех боёв в августе 2014 года остатки ЭТОЙ армии таки остановили вторжение РФ ещё до Минских соглашений. Да, избитые, измочаленные, сильно потерявшие боеготовность, но удержались. В основном благодаря богам войны, артиллеристам и ракетчикам, для которых конец августа и первые числа сентября стали одним сплошным рабочим днём… А в августе уже срочным образом формировались новые подразделения, набирались новые военнослужащие, было начато развертывание новых подразделений. Пока политики обсуждали Минские соглашения, армия не дожидаясь, пока у неё заживут раны, — ушла качать мускулы.

Таковым был 2014 год.

И когда украинскую армию уже гораздо серьёзней начали трепать в январе/феврале 2015, та приняла бой, влепила своему противнику мощнейших тумаков и отошла на три десятка километров, оставив противника подсчитывать, сколько сотен своих солдат он похоронил, чтобы захватить небольшой участок и разбиться о выровненную линию обороны. Смогли бы мы удержать наступление таких сил в 2014 году? Ответ я думаю ясен.

Чтобы там не говорили о «новых» бригадах, но всё чаще я слышу следующее: «а они так нормально начали воевать». 53-я, 54-я — то, что начиналось как: «а сбросим-ка всё, что нам не жалко, в новую бригаду» — стало одним из интересных мест для добровольцев, которые захотели не подстраиваться под сложившиеся устои новой бригады, а создать что-то своё. Всё больше становится слышно на фронте о «западно-восточной» 10-й бригаде, спаянной из бывших добровольческих батальонов, — одной из нынешних любимчиков начальника Генерального штаба Виктора Муженко. Новосозданная 81-я аэромобильная бригада, которая прошла Донецкий аэропорт и успешно воюет под Авдеевкой, перемалывая сепаратистов, пытающихся вернуть контроль над Ясиноватской развязкой, и стойко выдерживающая металлический дождь, сыплющийся на неё каждые сутки, — добровольческая бригада, которая начала зарождаться после Иловайска…

Теперь свои танки выстраиваются мощным кулаком не только у механизированной пехоты и танковых бригад, но и у десантников, хотя парашюты, нанесенные на танк, выглядят непривычно. И пока РФ ещё только анализировала опыт применения бронемашин в нынешней войне, а Шаманов давал заявление о том, что теперь в российских десантных бригадах отныне будут танковые подразделения, в Украине уже спешно комплектовались танковые роты для десантников.

В 2015 мы уже воевали с россиянами танковыми батальонами. Дерзкий бросок «Азова» с «Донбассом» на Новоазовск, который начинался как авантюра, в итоге позволил этим батальонам в кооперации с десантниками и морпехами неслабо расширить серую зону. И вот уже на ней колосится мощь 36-й бригады, которая с вышеуказанными батальонами НГУ представляет собой угрожающий кулак, нависший над Саханкой, Коминтерново и Пищевиком. 4 полнокровных батальона морской пехоты, мощный БРАГ, танковый батальон и сопутствующие подразделения (инженерные и т.д.) — это всё 36-я бригада, которая раскинулась от Николаева и Бердянска до Мариуполя, бросая взгляды то в сторону Новоазовска, то в сторону береговой линии.

В узком «аппендиците» Дебальцевского выступа воевала группировка в несколько тысяч человек: ВСУ, НГУ, МВД, даже пограничники — все единым кулаком, причём действительно воевали, не идеально, но на 2014 год такой боевой потенциал группировки, да ещё и построенный на 128-й, далеко не идеальной бригады, — это было нереально для первого года войны. Как говорили мне десантники, прошедшие мясорубку в секторе Д: «Если бы нам такую группировку, которая была в Дебальцево, да в начале 2014 года, мы бы границу закрыли за две недели, перемололи бы там всё, даже несмотря на обстрелы. А то мы да три батальона механизированных — много ли там навоюешь…».

Лето 2015 года также вылилось в несколько сорванных наступлений боевиков, самое масштабное из которых было на Марьинку. Наступление группировки общим размером под тысячу человек с двух направлений, при поддержке ствольной артиллерии и РСЗО, в итоге превратилось в избиение точечным выжиганием тараканов артиллерийским тапком с последующей зачисткой батальонами НГУ и МВД. А для того чтобы подобные наступления не повторились, артиллерия ВСУ нанесла огневые поражения по концентрации мест боевиков. Ну так, перманентно, если будете куда-то идти, то… в общем, чтобы некому было это сделать.

Некоторые люди считают, что в 2014 году надо было зайти в Донецк и Луганск армией и захватить обладминистрации, «так как там мало боевиков было». Ну, знаете, как в компьютерных играх: зашёл в город, захватил замок и над городом твой флаг висит… Тот факт, что сначала надо взять контроль над всеми коммуникациями и магистралями в городе, не доходит до этих людей. И потому армия в 2014 году воевала за магистрали и границу, и у неё на это не хватало сил, не говоря уже о зачистке городов. Хватает ли сейчас?

Думаю, что хватает.

Украинская армия нынешнего времени не идеальна, но она окрепла, вышла на новый уровень, получила необходимый опыт. Война на востоке стала своеобразным полигоном, который превратил вчерашних неопытных капитанов в майоров, прошедших огонь и воду, генералов из паркетных — в боевых, более трёх десятков офицеров, которые показали себя в этой войне, переведены на генеральские должности, с десяток их получили генеральские погоны.

Контрактная волна не догоняет мобилизационные наборы по пополнению ВСУ защитниками своей страны, но сам факт того, что есть отставание в 2-3 десятка тысяч человек, и максимум, что может понадобиться, — это одна, последняя волна, — сильно отличает ситуацию 2016 года от 2014 года, когда комплектовали абы кем. В Украине уже состоялась контрактная армия, планово, пошагово. И, да, это тоже результат.

Яростные крики из армии: «Мы ждём приказа вернуть наши земли» — уже не воспринимаются как пустая бравада. Это армия, прошедшая горнило беев, окрепшая, знающая, как воевать в данных реалиях. Армия, которая сейчас не столько собирает боевой опыт НАТО, сколько щедро делится своим опытом с натовскими аналитиками, заставляя их переписывать свои учебники. Армия, прошедшая большое количество ротных, батальонных, бригадных учений, в том числе международных. В Чёрном море стоят американские корабли, проходят международные учения Sea Breeze 2016, добавляя ещё крохи умения, опыта и боевого слаживания.

Потому можно говорить о том, что если будет получена гарантия невмешательства РФ в этот конфликт, то ВСУ зайдут на восток, мясорубкой пройдя по армии коллаборантов, зайдут на границу и, будучи уже готовыми к постоянным обстрелам со стороны РФ, окопаются у границы, наведя стволы орудий на «нулевую» линию границы. Потому армия не хочет сидеть в ППД, она ждёт, когда политики таки принудят РФ дистанцироваться от конфликта. И, я думаю, дождётся. И сделает то, что она оказалась неспособна сделать в 2014 году — зачистить восток от незаконных вооружённых формирований (хотя странно так называть два военных корпуса, управляющимися из России, с командованием российских офицеров и с внедрением штатных подразделений ВС РФ, придаваемых для выполнения различных задач).

Украинская армия — это одна большая реформа, одно большое чудо. Имея недостаточное финансирование, необученность личного состава, ужасное материальное обеспечение, на ногах народа, энтузиастов и настоящих офицеров воспряла из пепла, как Феникс, была повержена, но восстала вновь. И, не прекращая боёв на линии соприкосновения, стала тем боевым организмом, который в будущем и будет форпостом, защищающим Европу от российской орды.

Так что, когда говорят, что в армии нет реформ…уважаемые, наша армия — это одна большая реформа. Реформа боеготовности, реформа патриотизма, реформа народной поддержки….это и есть главные реформы, без которых мы бы не устояли.

А остальные реформы мы уж как-то домучаем.

Пётр и Мазепа

Правозащитники сообщают о тайной тюрьме в УкраинеПравозащитники сообщают о тайной тюрьме в Украине

Владимир Матвеев

По информации издания, ряд лиц нелегально задержали по сомнительным обвинениям, чтобы впоследствии «использовать как разменную монету в переговорах с властями Донецка и Луганска».

На основании десятков случаев свидетельств и историй правозащитники установили существование в Украине «тайного центра незаконного содержания», который, по данным amnesty.org.ua, по всей вероятности, «находится в помещениях СБУ в Харькове».

Эксперты в ООН, Human Rights Watch и Amnesty International считают, что СБУ применяет пытки.

Заместитель директора Human Rights Watch Рейчел Денбер 21 июля представила в Киеве доклад о нарушениях прав человека на востоке Украины, который был составлен совместно с Amnesty International.

«Мирных жителей незаконно задерживают, они находятся в полной изоляции, сталкиваются со зверствами и пытками, не могут никуда обратиться», цитирует бельгийское издание La Libre Belgique.

Журналист La Libre Belgique Себастьен Гобер приводит пример, когда один из опрошенных правозащитными организациями людей, «Константин Бескоровайный, провел 15 месяцев в тайном заключении. Охранники постоянно говорили ему: «Тебя нет. Нам даже не выделили бюджет, чтобы тебя кормить. Тебя не существует».

По словам бельгийского издания, этого гражданина арестовали прямо у него дома, «пытали, лишили связи с внешним миром и пытались заставить подписать признание в том, что он собирался отравить местную систему водоснабжения».

Как только заявление было подписано, по данным издания, Безкоровайного «отправили в секретную тюрьму в Харькове на востоке Украины. Без адвоката и возможности связаться с близкими. Его засунули в тесную и битком забитую камеру, где он сидел месяцами, без возможности выйти». До его освобождения в феврале 2016 года, которое «никто не посчитал нужным объяснить, как и его задержание».

На пике боевых действий в Донбассе в этой тюрьме находились до 70 человек, сообщает Себастьен Гобер.

Большинство из них уже освободили в рамках обмена пленными, отмечает эксперт правозащитной организации Красимир Янков. «Но в конце февраля там оставались по меньшей мере еще 16 заключенных». По данным эксперта, ряд из них нелегально задержали по сомнительным обвинениям, чтобы впоследствии «использовать как разменную монету в переговорах с властями Донецка и Луганска», сообщает La Libre Belgique.

В ООН осудили такую практику, которая «пустила глубокие корни». Так, ранее ООН сообщила The Times, что «украинская спецслужба СБУ систематически задерживает и подвергает пыткам лиц, подозреваемых в симпатиях к повстанцам», пишет корреспондент этого издания Максим Такер.

США призвали Украину наказать виновных в применении пыток в Донбассе, которые указываются в докладе ООН.

«Мы призываем правительство Украины обеспечить своевременное, глубокое и прозрачное расследование, касающееся всех людей, ответственных за предполагаемые преступления, которые указываются в докладе ООН», заявил ранее официальный представитель госдепартамента США Марк Тонер, сообщает сайт госдепа.

Напомним, с 19 по 25 мая в Украине работала делегация подкомитета ООН по предупреждению пыток. Инспекцию пришлось прекратить из-за того, что членов делегации не допустили в пять секретных мест, где по предположениям экспертов работники СБУ могут незаконно удерживать людей.

По словам помощника генерального секретаря ООН по правам человека Ивана Шимоновича, опубликованным The Times, Мониторинговая миссия ООН по правам человека получила свидетельства о пытках, жестоком обращении и задержаниях со стороны Службы безопасности Украины (СБУ) в зоне конфликта в Донбассе.

В сообщении говорится, что СБУ устраивает систематические облавы и применяет пытки в отношении тех, кто симпатизирует республикам.

В докладе ООН также говорится что «на украинской территории людей арестовывают всего лишь за выражение пророссийских взглядов или за связи с подозреваемым в симпатиях к повстанцам», пишет Такер.

В ООН, несмотря на отрицания СБУ, считают достоверными сообщения от жертв пыток и их родственников и распространение в Украине практики лишения работниками СБУ задержанных любых контактов с семьями и доступа к адвокату.

По мнению экспертов, украинские власти нарушают и Конвенцию, и международные договора, и законы Украины. Есть вероятность, что Украине придется ответить за подобные нарушения уже в ближайшем будущем в Европейском суде по правам человека.

По словам генпрокурора Украины, в настоящее время проводится следствие по поводу представленных в докладе обвинений. Однако, как отмечает La Libre Belgique, «мы видим, что такие следствия могут быть крайне поверхностными и не дать никаких ощутимых результатов», считает Рейчел Денбер.

После презентации официальных отчетов ООН, Human Rights и Amnesty International, убийств журналистов в Украине — и другие западные и международные бюрократические структуры, и украинские власти не смогут больше игнорировать нарушение прав человека и свободы слова в Украине.

РиаНовостиУкраинаВладимир Матвеев

По информации издания, ряд лиц нелегально задержали по сомнительным обвинениям, чтобы впоследствии «использовать как разменную монету в переговорах с властями Донецка и Луганска».

На основании десятков случаев свидетельств и историй правозащитники установили существование в Украине «тайного центра незаконного содержания», который, по данным amnesty.org.ua, по всей вероятности, «находится в помещениях СБУ в Харькове».

Эксперты в ООН, Human Rights Watch и Amnesty International считают, что СБУ применяет пытки.

Заместитель директора Human Rights Watch Рейчел Денбер 21 июля представила в Киеве доклад о нарушениях прав человека на востоке Украины, который был составлен совместно с Amnesty International.

«Мирных жителей незаконно задерживают, они находятся в полной изоляции, сталкиваются со зверствами и пытками, не могут никуда обратиться», цитирует бельгийское издание La Libre Belgique.

Журналист La Libre Belgique Себастьен Гобер приводит пример, когда один из опрошенных правозащитными организациями людей, «Константин Бескоровайный, провел 15 месяцев в тайном заключении. Охранники постоянно говорили ему: «Тебя нет. Нам даже не выделили бюджет, чтобы тебя кормить. Тебя не существует».

По словам бельгийского издания, этого гражданина арестовали прямо у него дома, «пытали, лишили связи с внешним миром и пытались заставить подписать признание в том, что он собирался отравить местную систему водоснабжения».

Как только заявление было подписано, по данным издания, Безкоровайного «отправили в секретную тюрьму в Харькове на востоке Украины. Без адвоката и возможности связаться с близкими. Его засунули в тесную и битком забитую камеру, где он сидел месяцами, без возможности выйти». До его освобождения в феврале 2016 года, которое «никто не посчитал нужным объяснить, как и его задержание».

На пике боевых действий в Донбассе в этой тюрьме находились до 70 человек, сообщает Себастьен Гобер.

Большинство из них уже освободили в рамках обмена пленными, отмечает эксперт правозащитной организации Красимир Янков. «Но в конце февраля там оставались по меньшей мере еще 16 заключенных». По данным эксперта, ряд из них нелегально задержали по сомнительным обвинениям, чтобы впоследствии «использовать как разменную монету в переговорах с властями Донецка и Луганска», сообщает La Libre Belgique.

В ООН осудили такую практику, которая «пустила глубокие корни». Так, ранее ООН сообщила The Times, что «украинская спецслужба СБУ систематически задерживает и подвергает пыткам лиц, подозреваемых в симпатиях к повстанцам», пишет корреспондент этого издания Максим Такер.

США призвали Украину наказать виновных в применении пыток в Донбассе, которые указываются в докладе ООН.

«Мы призываем правительство Украины обеспечить своевременное, глубокое и прозрачное расследование, касающееся всех людей, ответственных за предполагаемые преступления, которые указываются в докладе ООН», заявил ранее официальный представитель госдепартамента США Марк Тонер, сообщает сайт госдепа.

Напомним, с 19 по 25 мая в Украине работала делегация подкомитета ООН по предупреждению пыток. Инспекцию пришлось прекратить из-за того, что членов делегации не допустили в пять секретных мест, где по предположениям экспертов работники СБУ могут незаконно удерживать людей.

По словам помощника генерального секретаря ООН по правам человека Ивана Шимоновича, опубликованным The Times, Мониторинговая миссия ООН по правам человека получила свидетельства о пытках, жестоком обращении и задержаниях со стороны Службы безопасности Украины (СБУ) в зоне конфликта в Донбассе.

В сообщении говорится, что СБУ устраивает систематические облавы и применяет пытки в отношении тех, кто симпатизирует республикам.

В докладе ООН также говорится что «на украинской территории людей арестовывают всего лишь за выражение пророссийских взглядов или за связи с подозреваемым в симпатиях к повстанцам», пишет Такер.

В ООН, несмотря на отрицания СБУ, считают достоверными сообщения от жертв пыток и их родственников и распространение в Украине практики лишения работниками СБУ задержанных любых контактов с семьями и доступа к адвокату.

По мнению экспертов, украинские власти нарушают и Конвенцию, и международные договора, и законы Украины. Есть вероятность, что Украине придется ответить за подобные нарушения уже в ближайшем будущем в Европейском суде по правам человека.

По словам генпрокурора Украины, в настоящее время проводится следствие по поводу представленных в докладе обвинений. Однако, как отмечает La Libre Belgique, «мы видим, что такие следствия могут быть крайне поверхностными и не дать никаких ощутимых результатов», считает Рейчел Денбер.

После презентации официальных отчетов ООН, Human Rights и Amnesty International, убийств журналистов в Украине — и другие западные и международные бюрократические структуры, и украинские власти не смогут больше игнорировать нарушение прав человека и свободы слова в Украине.

РиаНовостиУкраина

Надежда Савченко: «Эту войну надо заканчивать!»Надежда Савченко: «Эту войну надо заканчивать!»

Ольга Мусафирова

Первый номер оппозиционной партии «Батькивщина» провела свою первую большую пресс-конференцию

Главная тема, разумеется, война на Донбассе и ее перспективы. В августе совпадут даты: четверть века украинской независимости и годовщина Иловайского котла. В то время, когда по Крещатику проходил военный парад, «сто единиц российской бронетехники» приблизились к позициям ВСУ. Бойцы оказались в окружении. По данным военной прокуратуры, 366 человек было убито, 429 — ранено, сотни попали в плен. Трагедия до сих пор не расследована должным образом, виновные не наказаны.

Надежда Савченко категорична: «Ни министр обороны, ни президент не хотят слышать, что армии нужны немедленные кадровые изменения, потому что с дураками войны не выиграешь. Что за военные преступления и развал армии должны отвечать генералы, а не только солдаты, которыми сейчас забиты СИЗО Украины. Не хотят они (генералы, — О.М.) слышать, потому что они же утверждали и доказали: никаких котлов не было! Я видела материалы секретных расследований и говорила с ребятами. Они там были. И они знают, что котлы были и знают, кто в этом виноват».

Савченко использует те же посылы, что и Юлия Тимошенко, хотя лидер партии в последнее время молчит. А риторика Савченко близка кругу избирателей, который одобрит «жесткую руку»: «За эту самую политизированную в истории человечества войну вы ответите так же, как и за Майдан. А еще за то, что во время войны ваш бизнес с врагом, Россией, продолжает работать. Что ни один шоколадный завод не был заменен на патроны. Что волонтеры, а не «Оборонпром» обеспечивают наших солдат на фронте».

Следует посыл, популярный в «Украинском выборе», движении, которое возглавляет пророссийский политик Виктор Медведчук, фактически единственный переговорщик в Минске между Украиной и Россией по поводу обмена пленными. Надежда обвиняет руководство страны и провластную коалицию в том, что они обогащаются на крови, поэтому и не нажимают только им известную кнопку «стоп».

Но Медведчук не считал и не считает Россию врагом Украины, а вот Тимошенко — среди авторов обращения к ООН, Евросоюзу, НАТО и парламентам мира, принятого Радой в прошлом году. В документе Россия названа страной-агрессором. Тогда же Тимошенко настаивала: нельзя требовать от мира радикальных действий, если официальный Киев бездействует. Социологи вновь отмечают рост симпатий к Тимошенко, сейчас «Батькивщина» занимает лидирующие позиции. Досрочные выборы в парламент для этой политической силы — необходимость.

Надежда Савченко, впрочем, готова идти дальше: «Да, у нас война, а не АТО. И не гражданская, а с Россией, спровоцированная нашим врагом — Россией. Почему два года украинские власти говорили, что у нас АТО, а сейчас хотят ввести военное положение? Потому что во время войны не обязательно разрывать бизнес-отношения с агрессором, а вот после войны с врагом — надо. Потому что недовольство народа украинской властью растет, и возможны перевыборы или очередной Майдан… Я считаю, что мы уже созрели для четких и решительных действий, поэтому путь революции нам тоже подходит».

Савченко заявила о начале собственной голодовки как последнем средстве борьбы за мир и справедливость: «Я объявляю голодовку на бездействие находящихся у власти всего мира по освобождению украинцев из плена. Голодовку буду держать до дня положительного результата. Каждый должен бороться за «своего», как за меня боролись моя сестра и моя мать. Выходите на Банковую (улицу, где находится здание Администрации президента Украины, — О.М.), требуйте встречи и отчета от президента Украины как от гаранта Конституции, прав и свобод человека, как от главнокомандующего, который посылал на смерть ваших детей, а не своих собственных. И вы, матери оккупированных Россией Донецкой и Луганской областей и украинского Крыма, вы тоже выходите к своим преступникам, которые представляют вашу власть. Выходите и требуйте от них возврата ваших детей. Потому что им на них так же плевать, как и нашей власти».

Впоследствии выясняется, что акция матерей уже запланирована на 8 августа.

Главная законотворческая инициатива депутата Савченко — симбиоз популизма и уже обозначенного стремления к диктату: «Предлагаю национальную идею — народное государство Украина. Концепция перезагрузки Украины. На ближайших выборах народ выбирает 100 народных избранников, задача которых — написать Конституцию Украины в закрытом режиме, на ограниченный срок, по типу конклава по избранию Папы Римского… Эти блочные законы лягут в основу дальнейшего законотворчества страны и не имеют права быть изменены. Они выносятся на утверждение на народном референдуме».

Финал преобразований, по мнению Савченко, выглядит оптимистично: «Каким бы ни был тяжелым наш украинский путь, мы выстоим, выиграем и победим».

Новая ГазетаОльга Мусафирова

Первый номер оппозиционной партии «Батькивщина» провела свою первую большую пресс-конференцию

Главная тема, разумеется, война на Донбассе и ее перспективы. В августе совпадут даты: четверть века украинской независимости и годовщина Иловайского котла. В то время, когда по Крещатику проходил военный парад, «сто единиц российской бронетехники» приблизились к позициям ВСУ. Бойцы оказались в окружении. По данным военной прокуратуры, 366 человек было убито, 429 — ранено, сотни попали в плен. Трагедия до сих пор не расследована должным образом, виновные не наказаны.

Надежда Савченко категорична: «Ни министр обороны, ни президент не хотят слышать, что армии нужны немедленные кадровые изменения, потому что с дураками войны не выиграешь. Что за военные преступления и развал армии должны отвечать генералы, а не только солдаты, которыми сейчас забиты СИЗО Украины. Не хотят они (генералы, — О.М.) слышать, потому что они же утверждали и доказали: никаких котлов не было! Я видела материалы секретных расследований и говорила с ребятами. Они там были. И они знают, что котлы были и знают, кто в этом виноват».

Савченко использует те же посылы, что и Юлия Тимошенко, хотя лидер партии в последнее время молчит. А риторика Савченко близка кругу избирателей, который одобрит «жесткую руку»: «За эту самую политизированную в истории человечества войну вы ответите так же, как и за Майдан. А еще за то, что во время войны ваш бизнес с врагом, Россией, продолжает работать. Что ни один шоколадный завод не был заменен на патроны. Что волонтеры, а не «Оборонпром» обеспечивают наших солдат на фронте».

Следует посыл, популярный в «Украинском выборе», движении, которое возглавляет пророссийский политик Виктор Медведчук, фактически единственный переговорщик в Минске между Украиной и Россией по поводу обмена пленными. Надежда обвиняет руководство страны и провластную коалицию в том, что они обогащаются на крови, поэтому и не нажимают только им известную кнопку «стоп».

Но Медведчук не считал и не считает Россию врагом Украины, а вот Тимошенко — среди авторов обращения к ООН, Евросоюзу, НАТО и парламентам мира, принятого Радой в прошлом году. В документе Россия названа страной-агрессором. Тогда же Тимошенко настаивала: нельзя требовать от мира радикальных действий, если официальный Киев бездействует. Социологи вновь отмечают рост симпатий к Тимошенко, сейчас «Батькивщина» занимает лидирующие позиции. Досрочные выборы в парламент для этой политической силы — необходимость.

Надежда Савченко, впрочем, готова идти дальше: «Да, у нас война, а не АТО. И не гражданская, а с Россией, спровоцированная нашим врагом — Россией. Почему два года украинские власти говорили, что у нас АТО, а сейчас хотят ввести военное положение? Потому что во время войны не обязательно разрывать бизнес-отношения с агрессором, а вот после войны с врагом — надо. Потому что недовольство народа украинской властью растет, и возможны перевыборы или очередной Майдан… Я считаю, что мы уже созрели для четких и решительных действий, поэтому путь революции нам тоже подходит».

Савченко заявила о начале собственной голодовки как последнем средстве борьбы за мир и справедливость: «Я объявляю голодовку на бездействие находящихся у власти всего мира по освобождению украинцев из плена. Голодовку буду держать до дня положительного результата. Каждый должен бороться за «своего», как за меня боролись моя сестра и моя мать. Выходите на Банковую (улицу, где находится здание Администрации президента Украины, — О.М.), требуйте встречи и отчета от президента Украины как от гаранта Конституции, прав и свобод человека, как от главнокомандующего, который посылал на смерть ваших детей, а не своих собственных. И вы, матери оккупированных Россией Донецкой и Луганской областей и украинского Крыма, вы тоже выходите к своим преступникам, которые представляют вашу власть. Выходите и требуйте от них возврата ваших детей. Потому что им на них так же плевать, как и нашей власти».

Впоследствии выясняется, что акция матерей уже запланирована на 8 августа.

Главная законотворческая инициатива депутата Савченко — симбиоз популизма и уже обозначенного стремления к диктату: «Предлагаю национальную идею — народное государство Украина. Концепция перезагрузки Украины. На ближайших выборах народ выбирает 100 народных избранников, задача которых — написать Конституцию Украины в закрытом режиме, на ограниченный срок, по типу конклава по избранию Папы Римского… Эти блочные законы лягут в основу дальнейшего законотворчества страны и не имеют права быть изменены. Они выносятся на утверждение на народном референдуме».

Финал преобразований, по мнению Савченко, выглядит оптимистично: «Каким бы ни был тяжелым наш украинский путь, мы выстоим, выиграем и победим».

Новая Газета

Почему украинских солдат стало больше погибать на Донбассе? Новости войныПочему украинских солдат стало больше погибать на Донбассе? Новости войны

42 погибших украинских воина по состоянию на вечер 25 июля — на 18 больше, чем за полный июнь. Добавить к этим потерям стоит и двух погибших в начале месяца бойцов «Правого сектора». Ранее боевые потери связаны исключительно с увеличением активных боевых действий со стороны террористов, а также демобилизацией 5-й волны и ротацией, потому что на место опытных солдат пришли воины без боевого опыта.

Сегодня же большие потери нашей армии в июле, который уже стал кровавым, можно объяснить несколькими логическими причинами. Террористы испытывают разную тактику ведения боевых действий. Намного активнее начали действовать штурмовые группы, которые сближаются с нашими позициями под прикрытием артиллерии, наблюдают и вступают в контактный бой.

Недавно штурмовые группы врага пытались захватить опорные пункты ВСУ в Марьинке и, получив отпор, вынуждены были отступить. Такие вылазки наблюдаются по всей линии фронта. Наиболее активно штурмовые группы действуют под Горловкой, в Зайцево, Майорске, вышеупомянутой Марьинке, Авдеевке. Также украинские военные вблизи Новозвановки ликвидировали двух диверсантов, захватили арсенал оружия.

Главная логика террористов — нащупывание слабых мест в нашей обороне, постоянное давление на ВСУ, а также профилактика наших вылазок вперед. Их козырь — внезапность. Вылазки происходят как днем так и ночью, под прикрытием артиллерии или во время затишья. Кроме этого боевики устраивают засады, как это было под Крымским, где погиб командир 9 роты 93 отдельной механизированной бригады Владимир Цирик «Оса».

Но не штурмовые группы врага наносят основные потери нашей армии. Стала гораздо более эффективной работа радиоэлектронной разведки, увеличилось количество беспилотников, которые передают координаты наших позиций. Так, в Авдеевской промзоне наши десантники и волонтеры, которые часто туда наведываются, рассказывают, что за несколько минут после того, как удается заметить в небе беспилотник, начинается обстрел боевиков.

Зенитным войскам ВСУ удается сбивать вражескую технику и мы часто видим фотографии российских беспилотников, которые обезвреживаются. Но массовость террористов берет свое.

Артиллерия и террористы

Враг стал бить более прицельно, чем раньше. Это доказывают и потери ВСУ. Так 18 июля в Зайцево вследствие прицельного огня террористов погибло четыре воины. В тот же день было двое погибших в Крымском и один в Водяном. Предшествует обстрелам вражеская аэроразведка. Террористы ведут огонь из 122-мм артиллерии, 120 мм и 82 мм минометов.

От наших солдат удается узнать информацию, что им не хватает крупнокалиберных снарядов. Конечно, это можно объяснить «Минском», но за это приходится отвечать террористам мелким недалекобойным калибром, что делает невозможным нанесение больших потерь боевикам и не дает достать большинство их позиций. В частности, возможно за это нашим десантникам и приходится выдвигаться вперед, чтобы обезвредить позиции террористов, как это было не так давно под Молочным. Вот только такие рискованные вылазки и могут быть смежными с потерями.

В данном случае достаточно странным выглядит один момент. США не так давно передали Украине 14 противобатарейных радаров AN/TPQ-36 и AN/TPQ-49. Также у нас есть специально обученные офицеры для работы с ними. Главная функция этих радаров — обнаружения и отслеживания выстрелов артиллерии и ракетных пусков, для обеспечения контрбатарейного огня. Такие системы значительно облегчают жизнь нашим артиллеристам, но из-за проблемы с нехваткой крупнокалиберных снарядов мы часто не можем «дать по зубам» террористам так, как надо. Конечно, крупный калибр есть, нельзя говорить, что он отсутствует. Но так или иначе именно на его нехватку жалуются артиллеристы, впрочем успокаивают, что командование уже решает данную проблему.

Беспилотники врага

Важным вопросом на сегодня является обезвреживанию вражеских беспилотников. Наши зенитные войска используют ЗУ-23-2, а также ЗРК «Стрела 10» для этих целей. Но кроме этого военные ведут борьбу с беспилотниками не только оружием. Недаром специалисты из Пентагона проводили учения в Украине. Беспилотник можно ликвидировать, если во время полета нарушить работу его бортовых датчиков, забить каналы связи, передачи данных и контроля, заглушить сигналы системы GPS, взломать код, от чего БПЛА становится слепым. В системе Укроборонпрома есть квалифицированные кодеры, которые кроме разработки отечественных беспилотников также участвуют в создании устройств для взлома и перехвата управления беспилотниками. Этот способ более дешевый, чем использование ЗРК.

Единственная проблема на сегодня — отсутствие достаточного количества соответствующих специалистов на «передке», поскольку при их наличии была бы совсем другая военная картина.

Возможно вражеское наступление

На данном этапе террористы так или иначе проводят обучение. В «ДНР» и «ЛНР» сформированы ударные группы, в том числе танковые батальоны «Август» и «Дизель», главной задачей которых является преодоление фортификационных участков. Но в ближайшее время массированного нападения врага не будет. И в дальнейшем будут продолжаться обстрелы. Террористы будут отрабатывать тактику прицельного огня с больших калибров, взаимодействие штурмовых групп с артиллерией и другие вещи. ВСУ выбирают защитную тактику и только от политической ситуации зависит пойдет вперед наша или вражеская армии.

Depo.Война42 погибших украинских воина по состоянию на вечер 25 июля — на 18 больше, чем за полный июнь. Добавить к этим потерям стоит и двух погибших в начале месяца бойцов «Правого сектора». Ранее боевые потери связаны исключительно с увеличением активных боевых действий со стороны террористов, а также демобилизацией 5-й волны и ротацией, потому что на место опытных солдат пришли воины без боевого опыта.

Сегодня же большие потери нашей армии в июле, который уже стал кровавым, можно объяснить несколькими логическими причинами. Террористы испытывают разную тактику ведения боевых действий. Намного активнее начали действовать штурмовые группы, которые сближаются с нашими позициями под прикрытием артиллерии, наблюдают и вступают в контактный бой.

Недавно штурмовые группы врага пытались захватить опорные пункты ВСУ в Марьинке и, получив отпор, вынуждены были отступить. Такие вылазки наблюдаются по всей линии фронта. Наиболее активно штурмовые группы действуют под Горловкой, в Зайцево, Майорске, вышеупомянутой Марьинке, Авдеевке. Также украинские военные вблизи Новозвановки ликвидировали двух диверсантов, захватили арсенал оружия.

Главная логика террористов — нащупывание слабых мест в нашей обороне, постоянное давление на ВСУ, а также профилактика наших вылазок вперед. Их козырь — внезапность. Вылазки происходят как днем так и ночью, под прикрытием артиллерии или во время затишья. Кроме этого боевики устраивают засады, как это было под Крымским, где погиб командир 9 роты 93 отдельной механизированной бригады Владимир Цирик «Оса».

Но не штурмовые группы врага наносят основные потери нашей армии. Стала гораздо более эффективной работа радиоэлектронной разведки, увеличилось количество беспилотников, которые передают координаты наших позиций. Так, в Авдеевской промзоне наши десантники и волонтеры, которые часто туда наведываются, рассказывают, что за несколько минут после того, как удается заметить в небе беспилотник, начинается обстрел боевиков.

Зенитным войскам ВСУ удается сбивать вражескую технику и мы часто видим фотографии российских беспилотников, которые обезвреживаются. Но массовость террористов берет свое.

Артиллерия и террористы

Враг стал бить более прицельно, чем раньше. Это доказывают и потери ВСУ. Так 18 июля в Зайцево вследствие прицельного огня террористов погибло четыре воины. В тот же день было двое погибших в Крымском и один в Водяном. Предшествует обстрелам вражеская аэроразведка. Террористы ведут огонь из 122-мм артиллерии, 120 мм и 82 мм минометов.

От наших солдат удается узнать информацию, что им не хватает крупнокалиберных снарядов. Конечно, это можно объяснить «Минском», но за это приходится отвечать террористам мелким недалекобойным калибром, что делает невозможным нанесение больших потерь боевикам и не дает достать большинство их позиций. В частности, возможно за это нашим десантникам и приходится выдвигаться вперед, чтобы обезвредить позиции террористов, как это было не так давно под Молочным. Вот только такие рискованные вылазки и могут быть смежными с потерями.

В данном случае достаточно странным выглядит один момент. США не так давно передали Украине 14 противобатарейных радаров AN/TPQ-36 и AN/TPQ-49. Также у нас есть специально обученные офицеры для работы с ними. Главная функция этих радаров — обнаружения и отслеживания выстрелов артиллерии и ракетных пусков, для обеспечения контрбатарейного огня. Такие системы значительно облегчают жизнь нашим артиллеристам, но из-за проблемы с нехваткой крупнокалиберных снарядов мы часто не можем «дать по зубам» террористам так, как надо. Конечно, крупный калибр есть, нельзя говорить, что он отсутствует. Но так или иначе именно на его нехватку жалуются артиллеристы, впрочем успокаивают, что командование уже решает данную проблему.

Беспилотники врага

Важным вопросом на сегодня является обезвреживанию вражеских беспилотников. Наши зенитные войска используют ЗУ-23-2, а также ЗРК «Стрела 10» для этих целей. Но кроме этого военные ведут борьбу с беспилотниками не только оружием. Недаром специалисты из Пентагона проводили учения в Украине. Беспилотник можно ликвидировать, если во время полета нарушить работу его бортовых датчиков, забить каналы связи, передачи данных и контроля, заглушить сигналы системы GPS, взломать код, от чего БПЛА становится слепым. В системе Укроборонпрома есть квалифицированные кодеры, которые кроме разработки отечественных беспилотников также участвуют в создании устройств для взлома и перехвата управления беспилотниками. Этот способ более дешевый, чем использование ЗРК.

Единственная проблема на сегодня — отсутствие достаточного количества соответствующих специалистов на «передке», поскольку при их наличии была бы совсем другая военная картина.

Возможно вражеское наступление

На данном этапе террористы так или иначе проводят обучение. В «ДНР» и «ЛНР» сформированы ударные группы, в том числе танковые батальоны «Август» и «Дизель», главной задачей которых является преодоление фортификационных участков. Но в ближайшее время массированного нападения врага не будет. И в дальнейшем будут продолжаться обстрелы. Террористы будут отрабатывать тактику прицельного огня с больших калибров, взаимодействие штурмовых групп с артиллерией и другие вещи. ВСУ выбирают защитную тактику и только от политической ситуации зависит пойдет вперед наша или вражеская армии.

Depo.Война

Иловайский счет добровольческих батальоновИловайский счет добровольческих батальонов

Михаил Жирохов

В общественном сознании события под Иловайском в августе 2014 года слились в одну большую трагедию, однако фактически следует различать два не связанных между собой события: попытку захвата Иловайска и «Иловайскую трагедию» — окружение и расстрел выходящей колонны силовиков российскими военными.

Именно о первом эпизоде большой войны хотелось бы рассказать.

Взятие крупного железнодорожного узла и города Иловайск в рамках общего плана проведения АТО не предполагало отдельной операции. Фронт пошел намного дальше, и считалось, что взять практически пустой город может один добровольческий батальон, усиленный парой танков.

4 августа 2014 года командир 40-го батальона территориальной обороны «Кривбасс» Александр Мотрий получил от руководителя сектора «Б» генерал-лейтенанта Хомчака приказ: выдвинуться на Иловайск, зачистить его и выставить семь блокпостов в районе Иловайск — Зугрэс. Для поддержки ему была выделена сводная группа из состава 51-й мехбригады ВСУ (2 танка, 2 БМП, пехота). Выбор генералов был очевиден: «Кривбасс» находился ближе всего — на блокпостах от Кутейниково к Старобешево.

7 августа через блокпост на дороге между селами Александровка и Чумаки сводный отряд «Кривбасса» (а на штурм были отправлены исключительно добровольцы — всего 120 человек), отряд «Правого сектора» (количество неизвестно, но вряд ли более 40-50 человек) при поддержке бронетехники начали выдвижение в сторону Иловайска. Уничтожив один блокпост боевиков и дойдя до пригородов, наступавшие наткнулись на сопротивление и, потеряв одну БМП, откатились на исходные позиции.

Неудачное развитие операции привело к конфликту между руководством сектора и командованием 40-го батальона. С одной стороны, генералы обвиняли добровольцев в трусости, оперируя цифрой численности гарнизона Иловайска в 50-80 человек. С другой стороны, Александр Мотрий говорил о подготовленной линии обороны противника, усиленной минометами и артиллерией.

Не имея резервов ВСУ, штаб АТО решил привлечь к штурму добровольческие батальоны «Донбасс», «Азов» и «Шахтерск». Причем собрать в кулак удалось далеко не весь личный состав. Из «Донбасса» только тех, кто находился на базе в Курахово. «Азов» был разделен на две части: одна находилась на базе в Бердянске, другая — в Мариуполе. «Шахтерск» вообще существовал только на бумаге (фактически несколько десятков человек, разбросанных по разным блокпостам). Всего сводная группа из трех батальонов включала не более 200 человек.

Для второго штурма 10 августа, кроме добробатов, были привлечены сразу два батальона теробороны (39-й и 40-й), группа «Правого сектора», усиленная бойцами 51-й бригады и прикрываемая тремя танками, одной БМП и парой кустарно бронированных КамАЗов (в обиходе — «пряники»).

Однако и второй штурм почти сразу не заладился: прикрывать наступление фактически остался один танк и одна БМП. По непонятной причине один из танков остался на блокпосту, экипаж второго перегрел двигатель. Однако в первые же минуты боестолкновения прилетевшим снарядом единственный танк был выведен их строя. Экипаж танка отделался легким испугом.

Дальше бойцы наступали под прикрытием единственной БМП (да и у той постоянно перегревался двигатель, и приходилось постоянно останавливаться для охлаждения) да двух «пряников». Тем не менее первоначальное сопротивление противника было сломлено и нашим удалось войти на окраины. Однако после того, как был подбит «пряник» и окончательно вышла из строя БМПешка, добровольцы приняли решение отходить.

В целом эта неудачная попытка стоила 12 погибших: троих потерял «Азов», четверых — «Донбасс», троих — «Кривбасс» и двоих — «Правый сектор».

Командир штурмовой группы «Донбасса» Тарас Костанчук вспоминает:

«Мы решили действовать, как и раньше: подходить очень осторожно. Пробовать „зеленку“ под прикрытием брони и прикрываясь броней. Накрывать огнем и боекомплект не экономить. Так и пошли.

Мы прошли первый вражеский блокпост. Там было около пяти „дээнэровцев“, с гранатометчиком и пулеметчиком. Мы их всех уничтожили на месте.

Пошли дальше — второй блокпост. Он оказался пустым. Они сами убежали. Но я уже потом понял, что нас заманивали в ловушку. Потому что третий блокпост был уже за углом, его ничем накрыть было нельзя. И там врагов было очень много.

Кроме того, по флангам была „зеленка“, а дальше — высотки Иловайска. Снайперов они разместили на высотках, а в „зеленке“ залегли стрелки под маскировочной сеткой, и их издалека не было видно. Это уже стало ясно чуть позже».

Такое неблагоприятное развитие событий и сохранение в тылу столь важного стратегического пункта под контролем противника совсем не входило в планы штаба АТО, и было решено собрать все, что только можно. А это батальоны спецназначения МВД и резервы ВСУ.

В итоге к 18 августа к Иловайску удалось стянуть:

— батальоны «Донбасс» (220 человек), «Днепр-1» (78 человек), «Миротворец» (74 человека), «Свитязь» (23 человека), «Херсон» (27 человек), «Азов», «Шахтерск», «Ивано-Франковск» (25 человек);
— сводную роту из 51-й бригады;
— ротно-тактическую группу 17-й танковой бригады (4 танка, 4 БМП, 82 человека);
— группу «Правого сектора».

Всего около 900 человек, из которых большая часть были добровольцами. На блокпостах от Амвросиевки до Старобешево находились бойцы 39-го и 40-го батальонов.

19 августа из-за понесенных потерь батальоны «Азов» и «Шахтерск» без приказа штаба АТО покинули район боев: бойцы первого батальона вернулись в Мариуполь, второго — были отведены в г. Комсомольское Старобешевского района, где отметились жесткими зачистками местных активистов «Русской весны». Позже комбаты «Шахтерска» и «Азова» заявляли, что разрешение на выход из-под Иловайска получили от советника министра МВД Антона Геращенко, хотя на тот момент они считались прикомандированными к ВСУ.

Боевая ценность батальонов (некоторые не дотягивали и до роты) была разной. Наиболее боеспособным был, несомненно, батальон «Донбасс», который имел опыт взятия Попасной и Лисичанска, остальные формировались исключительно для действий в третьей линии и были вооружены легким стрелковым вооружением. К тому же руководство МВД рассматривало взятие Иловайска такими крупными силами как «легкую прогулку», поэтому боекомплектом и сухпаем бойцы были укомплектованы на 1-2 суток.

Мощным ударом 18 августа украинской группировке удалось войти в город, заняв несколько опорных пунктов: железнодорожное депо, школу и детский сад.

Как вспоминал один из бойцов батальона «Днепр-1», «нам с приданными силами ВСУ дали один танк, БМП и инженерно-сапёрное подразделение и сказали зайти в город с юга. Мы этой колонной и пошли с юга. Там была одна дорога, окружённая посадками; обойти было проблемно. Зайдя со стороны депо, мы обнаружили, что дорога была полностью перекрыта бетонными блоками и проезд был затруднён. Попытка танка обстрелять блоки не увенчалась успехом: блоки были серьёзные. Было принято решение вернуться назад и обойти этот путь. Выдвинулись назад, нашли полевую дорогу, свернули колонной туда. Выходя с полей, мы нарвались на укрепрайон, к которому не могли подойти: чистое поле, всё простреливается.

Миномётным обстрелом повредило танк, заклинило башню. Потом ещё был и обстрел „Градами“. Мы понесли первые потери, было немало раненых. В итоге мы отступили в исходный район. В этом бою погибли два человека, это были первые потери „Днепра“. Больше у нас 18-го числа боевых действий не было».

Фактически противнику удалось быстро (с помощью электричек) перебросить резервы из Донецка, Ясиноватой, подтянуть артиллерию, и начались «вязкие» уличные бои, в которых главное — наличие большого числа бронетехники и численное превосходство, чего у наших явно не было.

Вспоминает Тарас Костанчук: «Мы вели бой три часа и на четвертый увидели, что из Харцызска прибывает врагу помощь. Это я точно знаю: отрезать их не удалось. Прибыли БТРы, прибыли КамАЗы, в которых были как „дээнэровцы“, так и „кадыровцы“. Последние прошли не одну войну. Это было сразу заметно. Один снайпер держал нас, пока его из РПГ не накрыли. Это были профессионалы».

Начались шатания и среди подразделений, которые непосредственно участвовали в боях. В том же «Днепр-1» «порядка тридцати человек сложили оружие, сказав, что „под такое мы не подписывались“, и уехали в Днепропетровск».

Кроме того, в ночь с 23-го на 24-е августа началось массовое вторжение в Украину российских регулярных войск. А после самовольного ухода с позиций бойцов батальонов «Прикарпатье» и «Горынь» и потери Амвросиевки судьба иловайской группировки была фактически предрешена. И кровавой точкой в этой операции стал расстрел выходивших в «зеленом коридоре» 29 августа.

Фраза Михаил Жирохов

В общественном сознании события под Иловайском в августе 2014 года слились в одну большую трагедию, однако фактически следует различать два не связанных между собой события: попытку захвата Иловайска и «Иловайскую трагедию» — окружение и расстрел выходящей колонны силовиков российскими военными.

Именно о первом эпизоде большой войны хотелось бы рассказать.

Взятие крупного железнодорожного узла и города Иловайск в рамках общего плана проведения АТО не предполагало отдельной операции. Фронт пошел намного дальше, и считалось, что взять практически пустой город может один добровольческий батальон, усиленный парой танков.

4 августа 2014 года командир 40-го батальона территориальной обороны «Кривбасс» Александр Мотрий получил от руководителя сектора «Б» генерал-лейтенанта Хомчака приказ: выдвинуться на Иловайск, зачистить его и выставить семь блокпостов в районе Иловайск — Зугрэс. Для поддержки ему была выделена сводная группа из состава 51-й мехбригады ВСУ (2 танка, 2 БМП, пехота). Выбор генералов был очевиден: «Кривбасс» находился ближе всего — на блокпостах от Кутейниково к Старобешево.

7 августа через блокпост на дороге между селами Александровка и Чумаки сводный отряд «Кривбасса» (а на штурм были отправлены исключительно добровольцы — всего 120 человек), отряд «Правого сектора» (количество неизвестно, но вряд ли более 40-50 человек) при поддержке бронетехники начали выдвижение в сторону Иловайска. Уничтожив один блокпост боевиков и дойдя до пригородов, наступавшие наткнулись на сопротивление и, потеряв одну БМП, откатились на исходные позиции.

Неудачное развитие операции привело к конфликту между руководством сектора и командованием 40-го батальона. С одной стороны, генералы обвиняли добровольцев в трусости, оперируя цифрой численности гарнизона Иловайска в 50-80 человек. С другой стороны, Александр Мотрий говорил о подготовленной линии обороны противника, усиленной минометами и артиллерией.

Не имея резервов ВСУ, штаб АТО решил привлечь к штурму добровольческие батальоны «Донбасс», «Азов» и «Шахтерск». Причем собрать в кулак удалось далеко не весь личный состав. Из «Донбасса» только тех, кто находился на базе в Курахово. «Азов» был разделен на две части: одна находилась на базе в Бердянске, другая — в Мариуполе. «Шахтерск» вообще существовал только на бумаге (фактически несколько десятков человек, разбросанных по разным блокпостам). Всего сводная группа из трех батальонов включала не более 200 человек.

Для второго штурма 10 августа, кроме добробатов, были привлечены сразу два батальона теробороны (39-й и 40-й), группа «Правого сектора», усиленная бойцами 51-й бригады и прикрываемая тремя танками, одной БМП и парой кустарно бронированных КамАЗов (в обиходе — «пряники»).

Однако и второй штурм почти сразу не заладился: прикрывать наступление фактически остался один танк и одна БМП. По непонятной причине один из танков остался на блокпосту, экипаж второго перегрел двигатель. Однако в первые же минуты боестолкновения прилетевшим снарядом единственный танк был выведен их строя. Экипаж танка отделался легким испугом.

Дальше бойцы наступали под прикрытием единственной БМП (да и у той постоянно перегревался двигатель, и приходилось постоянно останавливаться для охлаждения) да двух «пряников». Тем не менее первоначальное сопротивление противника было сломлено и нашим удалось войти на окраины. Однако после того, как был подбит «пряник» и окончательно вышла из строя БМПешка, добровольцы приняли решение отходить.

В целом эта неудачная попытка стоила 12 погибших: троих потерял «Азов», четверых — «Донбасс», троих — «Кривбасс» и двоих — «Правый сектор».

Командир штурмовой группы «Донбасса» Тарас Костанчук вспоминает:

«Мы решили действовать, как и раньше: подходить очень осторожно. Пробовать „зеленку“ под прикрытием брони и прикрываясь броней. Накрывать огнем и боекомплект не экономить. Так и пошли.

Мы прошли первый вражеский блокпост. Там было около пяти „дээнэровцев“, с гранатометчиком и пулеметчиком. Мы их всех уничтожили на месте.

Пошли дальше — второй блокпост. Он оказался пустым. Они сами убежали. Но я уже потом понял, что нас заманивали в ловушку. Потому что третий блокпост был уже за углом, его ничем накрыть было нельзя. И там врагов было очень много.

Кроме того, по флангам была „зеленка“, а дальше — высотки Иловайска. Снайперов они разместили на высотках, а в „зеленке“ залегли стрелки под маскировочной сеткой, и их издалека не было видно. Это уже стало ясно чуть позже».

Такое неблагоприятное развитие событий и сохранение в тылу столь важного стратегического пункта под контролем противника совсем не входило в планы штаба АТО, и было решено собрать все, что только можно. А это батальоны спецназначения МВД и резервы ВСУ.

В итоге к 18 августа к Иловайску удалось стянуть:

— батальоны «Донбасс» (220 человек), «Днепр-1» (78 человек), «Миротворец» (74 человека), «Свитязь» (23 человека), «Херсон» (27 человек), «Азов», «Шахтерск», «Ивано-Франковск» (25 человек);
— сводную роту из 51-й бригады;
— ротно-тактическую группу 17-й танковой бригады (4 танка, 4 БМП, 82 человека);
— группу «Правого сектора».

Всего около 900 человек, из которых большая часть были добровольцами. На блокпостах от Амвросиевки до Старобешево находились бойцы 39-го и 40-го батальонов.

19 августа из-за понесенных потерь батальоны «Азов» и «Шахтерск» без приказа штаба АТО покинули район боев: бойцы первого батальона вернулись в Мариуполь, второго — были отведены в г. Комсомольское Старобешевского района, где отметились жесткими зачистками местных активистов «Русской весны». Позже комбаты «Шахтерска» и «Азова» заявляли, что разрешение на выход из-под Иловайска получили от советника министра МВД Антона Геращенко, хотя на тот момент они считались прикомандированными к ВСУ.

Боевая ценность батальонов (некоторые не дотягивали и до роты) была разной. Наиболее боеспособным был, несомненно, батальон «Донбасс», который имел опыт взятия Попасной и Лисичанска, остальные формировались исключительно для действий в третьей линии и были вооружены легким стрелковым вооружением. К тому же руководство МВД рассматривало взятие Иловайска такими крупными силами как «легкую прогулку», поэтому боекомплектом и сухпаем бойцы были укомплектованы на 1-2 суток.

Мощным ударом 18 августа украинской группировке удалось войти в город, заняв несколько опорных пунктов: железнодорожное депо, школу и детский сад.

Как вспоминал один из бойцов батальона «Днепр-1», «нам с приданными силами ВСУ дали один танк, БМП и инженерно-сапёрное подразделение и сказали зайти в город с юга. Мы этой колонной и пошли с юга. Там была одна дорога, окружённая посадками; обойти было проблемно. Зайдя со стороны депо, мы обнаружили, что дорога была полностью перекрыта бетонными блоками и проезд был затруднён. Попытка танка обстрелять блоки не увенчалась успехом: блоки были серьёзные. Было принято решение вернуться назад и обойти этот путь. Выдвинулись назад, нашли полевую дорогу, свернули колонной туда. Выходя с полей, мы нарвались на укрепрайон, к которому не могли подойти: чистое поле, всё простреливается.

Миномётным обстрелом повредило танк, заклинило башню. Потом ещё был и обстрел „Градами“. Мы понесли первые потери, было немало раненых. В итоге мы отступили в исходный район. В этом бою погибли два человека, это были первые потери „Днепра“. Больше у нас 18-го числа боевых действий не было».

Фактически противнику удалось быстро (с помощью электричек) перебросить резервы из Донецка, Ясиноватой, подтянуть артиллерию, и начались «вязкие» уличные бои, в которых главное — наличие большого числа бронетехники и численное превосходство, чего у наших явно не было.

Вспоминает Тарас Костанчук: «Мы вели бой три часа и на четвертый увидели, что из Харцызска прибывает врагу помощь. Это я точно знаю: отрезать их не удалось. Прибыли БТРы, прибыли КамАЗы, в которых были как „дээнэровцы“, так и „кадыровцы“. Последние прошли не одну войну. Это было сразу заметно. Один снайпер держал нас, пока его из РПГ не накрыли. Это были профессионалы».

Начались шатания и среди подразделений, которые непосредственно участвовали в боях. В том же «Днепр-1» «порядка тридцати человек сложили оружие, сказав, что „под такое мы не подписывались“, и уехали в Днепропетровск».

Кроме того, в ночь с 23-го на 24-е августа началось массовое вторжение в Украину российских регулярных войск. А после самовольного ухода с позиций бойцов батальонов «Прикарпатье» и «Горынь» и потери Амвросиевки судьба иловайской группировки была фактически предрешена. И кровавой точкой в этой операции стал расстрел выходивших в «зеленом коридоре» 29 августа.

Фраза

Радиоактивный пепел партнерстваРадиоактивный пепел партнерства

Андрей Пионтковский

Послезавтра в Варшаве открывается саммит НАТО, на котором альянс попытается робко и застенчиво, под окрики немецкого (шредеровского) министра иностранных дел «Прекратите бряцание оружием!» противостоять четырьмя символическими батальонами-заложниками гибридной войне, развернутой Кремлем против трех балтийских государств. Войне, одним из ключевых инструментов которой является откровенный ядерный шантаж.

Уместно вспомнить накануне этой встречи об альтернативной внешнеполитической реальности как об упущенной возможности: «Эпоха, когда Россия и США рассматривали друг друга как врага или стратегическую угрозу, закончилась. Россия и США уже действуют как партнеры и друзья, давая ответ на новые вызовы XXI века. Наши страны являются союзниками в глобальной борьбе против международного терроризма… Доверительное партнерство России и США является одним из важнейших приоритетов российской внешней политики. Между Россией и США существует общее видение угроз международной безопасности… Угроза России – это не глобальная ядерная катастрофа или агрессия со стороны США и НАТО. Угроза для России таится на Кавказе и на азиатской границе».

Перу каких жидомасонов, атлантистов или интернет-власовцев принадлежат эти строки?! Какая опасность может таиться на азиатской границе, когда мы обнимаемся на Урале в ходе совместных военных маневров с китайскими братушками, впервые со времен Чингисхана дошедшими туда от берегов Янцзы? Какие международные террористы имеются в виду? Может быть, такие выдающиеся деятели современного национально-освободительного движения, как Машаль, Насралла, Асад?

Не буду томить тебя более,»патриотический» читатель. Справедливо возмутившие вас кощунственные слова принадлежат Владимиру Владимировичу Путину. Цитата из подписанной им вместе с Джорджем Бушем декларации московского саммита в мае 2002 года плавно перетекает в цитату из его выступления на встрече с сотрудниками МИДа в июне того же года.

В. В. Путин был совершенно прав. Он знал что говорил. За полгода до этого, пойдя наперекор большей части своего окружения и практически всего российского политического истеблишмента, он впервые в русской военной истории, не потеряв ни одного солдата, чужими (американскими) руками решил важнейшую задачу обеспечения безопасности страны на юге. Россия на практике обнаружила, что США как союзник могут стать эффективным инструментом решения задач ее национальной безопасности.

Это новое знание могло кардинальным образом изменить геополитическое мышление российского политического класса. Президент как «самая выдающаяся посредственность российского политического класса» раньше и лучше многих оценил новые реальности и новые возможности. Сказался здоровый прагматизм и, если хотите, цинизм чекистского опера средней руки и отсутствие в голове идеологической каши, характерной для самодовольной мидовской тусовки. Но тьмы лавровых, примаковых, карагановых, третьяковых, пушковых, мигранянов, никоновых и иже с ними постепенно опустили его до своего уровня ритуальной борьбы против расширения НАТО и за сохранение договора ПРО как краеугольного камня стратегической стабильности.

Забавно было наблюдать в тот короткий период российско-американского сближения за дискурсом нашего внешнеполитического мейнстрима. Глухое сопротивление прагматическому курсу на стратегическое партнерство с США в сочетании с ордынской холопской покорностью вертикали власти порождали у «элиты» тяжелую форму когнитивного диссонанса. Контент-анализ корпуса публикаций сводился к характерной результирующей выжимке: «Антинародный предательский внешнеполитический курс президента В. В. Путина всецело поддерживаем и одобряем».

Перспектива доверительного партнерства России и США серьезно напрягла не только российскую политическую «элиту». Интересная беседа произошла у меня где-то в середине 2002 года с французским послом в Москве Клодом-Мари Бланшмезоном. Он пригласил к себе на обед без всякого протокольного повода, а значит, по очень серьезному для него поводу, меня и Дмитрия Тренина. Так что у меня есть свидетель. До сих пор с удивлением вспоминаю ту прямоту, с которой господин посол решительно взял быка за рога после первого же бокала прекрасного французского вина: «Мы во Франции чрезвычайно обеспокоены вашим растущим сближением с США. Мы привыкли видеть Россию как естественного союзника Европы, более того, как органичную часть Большой Европы. А что касается Франции, то история нашего с вами теснейшего культурного, цивилизационного взаимопроникновения началась еще задолго до появления США на политический карте мира».

Мы никому из наших соседей не нужны с нашими амбициями и претензиями
Я принял предложенный послом формат откровенности и, согласившись с ним во многом и напомнив о замечательных стихах Пушкина, авторских переводах с французского и о целых страницах «Войны и мира», написанных по-французски, плавно перешел к вопросам текущей военной политики: «После убийства Ахмада Шаха Масуда продвижение «Талибана» в бывшие среднеазиатские советские республики стало реальной опасностью, что создавало серьезную проблему для России в момент, когда практически все наши боеспособные подразделения были скованы на Кавказе. Американские союзники своей операцией в Афганистане выполнили за нас основную часть грязной работы и сняли непосредственную угрозу нашей безопасности с юга. Они сделали это не из благотворительности по отношению к России, а по гораздо более серьезным мотивам: наши военно-политические интересы в конкретный момент в конкретном регионе совпали. Такая же ситуация может повториться и в других регионах мира, на Дальнем Востоке, например. Пренебрегать единственной в мире сверхдержавой как потенциальным военным союзником было бы крайне нерасчетливо». C тех пор прошло 14 лет, и меня ни разу больше не приглашали во французское посольство.

Посол откровенно изложил нам суть внешней политики Парижа: тщеславному французскому политическому классу необходимо любыми средствами поддерживать прежде всего для своего собственного самочувствия сладкую иллюзию «величия Франции». Для этого желательна атмосфера соперничества, а еще лучше – конфронтации России и США, в которой Франция еще со времен Де Голля привыкла демонстрировать свою особую роль мудрой европейской державы. Доверительное партнерство, а тем более реальный военно-политический союз России и США лишили бы французов прелестей этой увлекательной игры в геополитической песочнице. Со временем и немцы приобрели вкус к такому же внешнеполитическому балету. Недаром же Штайнмайер заговорил недавно о Германии как о «важнейшей нации» (indispensable nation). В чем-то он, безусловно, прав. Сам он и его патрон Герхард Шредер сегодня совершенно необходимы в качестве холуев на путинской бензоколонке.

Но вернемся в далекий 2002 год. Когда к упрямому сопротивлению российского политического класса присоединились такие европейские политики, как французский президент Жак Ширак и тогдашний канцлер ФРГ Шредер, выдерживать свой прагматический курс на сближение с США оперу-президенту стало еще сложнее. Охмурили в конце концов мидовские ксендзы нашего Козлевича. Затянули его в свою тоталитарную внешнеполитическую секту: сначала внушили понравившуюся ему идейку, что да, может, неплохо бы было пойти на партнерство с США, но давайте поставим им одно обязательное условие – признание ими всей территории СНГ зоной привилегированных интересов и доминирования России. Как я подробно разъяснил и даже, позволю себе сказать, разжевал в своем предыдущем тексте, эта навязчивая идея доминирования стала крупнейшей психиатрической катастрофой XXI века, разрушившей российскую внешнюю политику.

Неспособность политического класса России внутренне психологически воспринимать всерьез независимость стран СНГ, его поразительная глухота к возможной реакции партнеров, духовная лень, не позволяющая попытаться взглянуть на себя их глазами, – все это порождает саморазвертывающийся цикл отчуждения и вражды на всем постсоветском пространстве. И Запад здесь совершенно ни при чем. При всем своем желании Запад не смог бы предоставить России вожделенное доминирование в зоне СНГ. Такого доминирования никогда не будет по очень простой причине: мы ни по каким параметрам не являемся центром притяжения, мы никому из наших соседей не нужны с нашими амбициями и претензиями.

Четверть века не могут понять эту элементарную вещь наша правящая клептократия и ее идеологическая обслуга. И каждое свое новое поражение в отношениях со странами СНГ вызывает у них новый взрыв обиды на проклятый Запад, который-де гадит нам, и стойкой враждебности к нему. А уж если народы этих стран пытаются освободиться от собственных клептократий – клонов путинской, то это панически воспринимается кремлевской мафией как посягательство на ее священное право грабить добрый свой народ и объявляется Четвертой мировой войной, развязанной декадентским англо-саксонским миром против православного «Русского мира».

И из глубин больного подсознания российской «элиты», включая ее самую выдающуюся посредственность, вырываются наружу и гуляют в телехороводе такие бесы! Сколько их? Куда их гонят? Что так жалобно поют? Домового ли хоронят, ведьму ль замуж выдают? Можно только представить себе, какой бесовский шабаш об агрессивном НАТО, готовом обрушиться на Святую Русь, поднимется на пропагандистских телешоу 10 июля по итогам варшавского саммита, визгом жалобным и воем надрывая сердце мне.

Истерики не будет только в тихих кабинетах российского Генерального штаба. Прекрасные профессионалы, работающие в этой организации, внимательно наблюдали за ходом подготовки к саммиту и лишний раз утвердились в своем убеждении: НАТО, несмотря на всю свою внешнюю мощь, является крайне неэффективной военной организацией в силу двух фундаментальных причин.

Во-первых, это союз 28 суверенных демократических государств, руководство каждого из которых чувствительно к колебаниям собственного общественного мнения, что чрезвычайно затрудняет коллективное принятие решений в предвоенной и военной обстановке.

Во-вторых, современное постиндустриальное общество совершенно не готово нести военные потери, во всяком случае в войне, не угрожающей непосредственно его существованию. Неприемлемый ущерб для него – меньше, чем потери в ДТП.

Агрессивная наступательная операция НАТО против России просто невозможна в принципе. Это азбучная истина для любого военного аналитика. Более того, серьезные сомнения вызывает способность НАТО эффективно защитить Прибалтику в случае резкой эскалации российской гибридной агрессии. Москва играет не в шахматы, а в покер. В чисто военной сфере решающее преимущество путинских заключается в их готовности повышать как угодно ставки вплоть до применения ядерного оружия, в их абсолютном презрении к ценности человеческой жизни, чужих и тем более собственных граждан.

Вот вам базовый сценарий: блицкриг в Прибалтике, блокада Сувалкского коридора и угроза ядерного удара по Варшаве в случае попытки НАТО прорвать ее. Кстати, такой вариант уже моделировался во время российских штабных учений 2013 года. Только там была не угроза удара, а сам удар. Ну, в 2016-м до удара не дойдет: Германия выйдет из НАТО и канцлер Штайнмайер срочно вылетит в Москву с мирными предложениями. НАТО проиграет Четвертую мировую войну. Запад спасает только то, что ее уже выиграла без единого выстрела финансовая разведка США, скромное подразделение американского министерства финансов. В войне с сегодняшним выходящим на пенсию Западом могли бы победить фанатики-аскеты. Но, к счастью для нас и для человечества, на их месте в Кремле оказались нувориши-гедонисты из питерской подворотни.

Андрей Пионтковский – политический эксперт

Радио СвободаАндрей Пионтковский

Послезавтра в Варшаве открывается саммит НАТО, на котором альянс попытается робко и застенчиво, под окрики немецкого (шредеровского) министра иностранных дел «Прекратите бряцание оружием!» противостоять четырьмя символическими батальонами-заложниками гибридной войне, развернутой Кремлем против трех балтийских государств. Войне, одним из ключевых инструментов которой является откровенный ядерный шантаж.

Уместно вспомнить накануне этой встречи об альтернативной внешнеполитической реальности как об упущенной возможности: «Эпоха, когда Россия и США рассматривали друг друга как врага или стратегическую угрозу, закончилась. Россия и США уже действуют как партнеры и друзья, давая ответ на новые вызовы XXI века. Наши страны являются союзниками в глобальной борьбе против международного терроризма… Доверительное партнерство России и США является одним из важнейших приоритетов российской внешней политики. Между Россией и США существует общее видение угроз международной безопасности… Угроза России – это не глобальная ядерная катастрофа или агрессия со стороны США и НАТО. Угроза для России таится на Кавказе и на азиатской границе».

Перу каких жидомасонов, атлантистов или интернет-власовцев принадлежат эти строки?! Какая опасность может таиться на азиатской границе, когда мы обнимаемся на Урале в ходе совместных военных маневров с китайскими братушками, впервые со времен Чингисхана дошедшими туда от берегов Янцзы? Какие международные террористы имеются в виду? Может быть, такие выдающиеся деятели современного национально-освободительного движения, как Машаль, Насралла, Асад?

Не буду томить тебя более,»патриотический» читатель. Справедливо возмутившие вас кощунственные слова принадлежат Владимиру Владимировичу Путину. Цитата из подписанной им вместе с Джорджем Бушем декларации московского саммита в мае 2002 года плавно перетекает в цитату из его выступления на встрече с сотрудниками МИДа в июне того же года.

В. В. Путин был совершенно прав. Он знал что говорил. За полгода до этого, пойдя наперекор большей части своего окружения и практически всего российского политического истеблишмента, он впервые в русской военной истории, не потеряв ни одного солдата, чужими (американскими) руками решил важнейшую задачу обеспечения безопасности страны на юге. Россия на практике обнаружила, что США как союзник могут стать эффективным инструментом решения задач ее национальной безопасности.

Это новое знание могло кардинальным образом изменить геополитическое мышление российского политического класса. Президент как «самая выдающаяся посредственность российского политического класса» раньше и лучше многих оценил новые реальности и новые возможности. Сказался здоровый прагматизм и, если хотите, цинизм чекистского опера средней руки и отсутствие в голове идеологической каши, характерной для самодовольной мидовской тусовки. Но тьмы лавровых, примаковых, карагановых, третьяковых, пушковых, мигранянов, никоновых и иже с ними постепенно опустили его до своего уровня ритуальной борьбы против расширения НАТО и за сохранение договора ПРО как краеугольного камня стратегической стабильности.

Забавно было наблюдать в тот короткий период российско-американского сближения за дискурсом нашего внешнеполитического мейнстрима. Глухое сопротивление прагматическому курсу на стратегическое партнерство с США в сочетании с ордынской холопской покорностью вертикали власти порождали у «элиты» тяжелую форму когнитивного диссонанса. Контент-анализ корпуса публикаций сводился к характерной результирующей выжимке: «Антинародный предательский внешнеполитический курс президента В. В. Путина всецело поддерживаем и одобряем».

Перспектива доверительного партнерства России и США серьезно напрягла не только российскую политическую «элиту». Интересная беседа произошла у меня где-то в середине 2002 года с французским послом в Москве Клодом-Мари Бланшмезоном. Он пригласил к себе на обед без всякого протокольного повода, а значит, по очень серьезному для него поводу, меня и Дмитрия Тренина. Так что у меня есть свидетель. До сих пор с удивлением вспоминаю ту прямоту, с которой господин посол решительно взял быка за рога после первого же бокала прекрасного французского вина: «Мы во Франции чрезвычайно обеспокоены вашим растущим сближением с США. Мы привыкли видеть Россию как естественного союзника Европы, более того, как органичную часть Большой Европы. А что касается Франции, то история нашего с вами теснейшего культурного, цивилизационного взаимопроникновения началась еще задолго до появления США на политический карте мира».

Мы никому из наших соседей не нужны с нашими амбициями и претензиями
Я принял предложенный послом формат откровенности и, согласившись с ним во многом и напомнив о замечательных стихах Пушкина, авторских переводах с французского и о целых страницах «Войны и мира», написанных по-французски, плавно перешел к вопросам текущей военной политики: «После убийства Ахмада Шаха Масуда продвижение «Талибана» в бывшие среднеазиатские советские республики стало реальной опасностью, что создавало серьезную проблему для России в момент, когда практически все наши боеспособные подразделения были скованы на Кавказе. Американские союзники своей операцией в Афганистане выполнили за нас основную часть грязной работы и сняли непосредственную угрозу нашей безопасности с юга. Они сделали это не из благотворительности по отношению к России, а по гораздо более серьезным мотивам: наши военно-политические интересы в конкретный момент в конкретном регионе совпали. Такая же ситуация может повториться и в других регионах мира, на Дальнем Востоке, например. Пренебрегать единственной в мире сверхдержавой как потенциальным военным союзником было бы крайне нерасчетливо». C тех пор прошло 14 лет, и меня ни разу больше не приглашали во французское посольство.

Посол откровенно изложил нам суть внешней политики Парижа: тщеславному французскому политическому классу необходимо любыми средствами поддерживать прежде всего для своего собственного самочувствия сладкую иллюзию «величия Франции». Для этого желательна атмосфера соперничества, а еще лучше – конфронтации России и США, в которой Франция еще со времен Де Голля привыкла демонстрировать свою особую роль мудрой европейской державы. Доверительное партнерство, а тем более реальный военно-политический союз России и США лишили бы французов прелестей этой увлекательной игры в геополитической песочнице. Со временем и немцы приобрели вкус к такому же внешнеполитическому балету. Недаром же Штайнмайер заговорил недавно о Германии как о «важнейшей нации» (indispensable nation). В чем-то он, безусловно, прав. Сам он и его патрон Герхард Шредер сегодня совершенно необходимы в качестве холуев на путинской бензоколонке.

Но вернемся в далекий 2002 год. Когда к упрямому сопротивлению российского политического класса присоединились такие европейские политики, как французский президент Жак Ширак и тогдашний канцлер ФРГ Шредер, выдерживать свой прагматический курс на сближение с США оперу-президенту стало еще сложнее. Охмурили в конце концов мидовские ксендзы нашего Козлевича. Затянули его в свою тоталитарную внешнеполитическую секту: сначала внушили понравившуюся ему идейку, что да, может, неплохо бы было пойти на партнерство с США, но давайте поставим им одно обязательное условие – признание ими всей территории СНГ зоной привилегированных интересов и доминирования России. Как я подробно разъяснил и даже, позволю себе сказать, разжевал в своем предыдущем тексте, эта навязчивая идея доминирования стала крупнейшей психиатрической катастрофой XXI века, разрушившей российскую внешнюю политику.

Неспособность политического класса России внутренне психологически воспринимать всерьез независимость стран СНГ, его поразительная глухота к возможной реакции партнеров, духовная лень, не позволяющая попытаться взглянуть на себя их глазами, – все это порождает саморазвертывающийся цикл отчуждения и вражды на всем постсоветском пространстве. И Запад здесь совершенно ни при чем. При всем своем желании Запад не смог бы предоставить России вожделенное доминирование в зоне СНГ. Такого доминирования никогда не будет по очень простой причине: мы ни по каким параметрам не являемся центром притяжения, мы никому из наших соседей не нужны с нашими амбициями и претензиями.

Четверть века не могут понять эту элементарную вещь наша правящая клептократия и ее идеологическая обслуга. И каждое свое новое поражение в отношениях со странами СНГ вызывает у них новый взрыв обиды на проклятый Запад, который-де гадит нам, и стойкой враждебности к нему. А уж если народы этих стран пытаются освободиться от собственных клептократий – клонов путинской, то это панически воспринимается кремлевской мафией как посягательство на ее священное право грабить добрый свой народ и объявляется Четвертой мировой войной, развязанной декадентским англо-саксонским миром против православного «Русского мира».

И из глубин больного подсознания российской «элиты», включая ее самую выдающуюся посредственность, вырываются наружу и гуляют в телехороводе такие бесы! Сколько их? Куда их гонят? Что так жалобно поют? Домового ли хоронят, ведьму ль замуж выдают? Можно только представить себе, какой бесовский шабаш об агрессивном НАТО, готовом обрушиться на Святую Русь, поднимется на пропагандистских телешоу 10 июля по итогам варшавского саммита, визгом жалобным и воем надрывая сердце мне.

Истерики не будет только в тихих кабинетах российского Генерального штаба. Прекрасные профессионалы, работающие в этой организации, внимательно наблюдали за ходом подготовки к саммиту и лишний раз утвердились в своем убеждении: НАТО, несмотря на всю свою внешнюю мощь, является крайне неэффективной военной организацией в силу двух фундаментальных причин.

Во-первых, это союз 28 суверенных демократических государств, руководство каждого из которых чувствительно к колебаниям собственного общественного мнения, что чрезвычайно затрудняет коллективное принятие решений в предвоенной и военной обстановке.

Во-вторых, современное постиндустриальное общество совершенно не готово нести военные потери, во всяком случае в войне, не угрожающей непосредственно его существованию. Неприемлемый ущерб для него – меньше, чем потери в ДТП.

Агрессивная наступательная операция НАТО против России просто невозможна в принципе. Это азбучная истина для любого военного аналитика. Более того, серьезные сомнения вызывает способность НАТО эффективно защитить Прибалтику в случае резкой эскалации российской гибридной агрессии. Москва играет не в шахматы, а в покер. В чисто военной сфере решающее преимущество путинских заключается в их готовности повышать как угодно ставки вплоть до применения ядерного оружия, в их абсолютном презрении к ценности человеческой жизни, чужих и тем более собственных граждан.

Вот вам базовый сценарий: блицкриг в Прибалтике, блокада Сувалкского коридора и угроза ядерного удара по Варшаве в случае попытки НАТО прорвать ее. Кстати, такой вариант уже моделировался во время российских штабных учений 2013 года. Только там была не угроза удара, а сам удар. Ну, в 2016-м до удара не дойдет: Германия выйдет из НАТО и канцлер Штайнмайер срочно вылетит в Москву с мирными предложениями. НАТО проиграет Четвертую мировую войну. Запад спасает только то, что ее уже выиграла без единого выстрела финансовая разведка США, скромное подразделение американского министерства финансов. В войне с сегодняшним выходящим на пенсию Западом могли бы победить фанатики-аскеты. Но, к счастью для нас и для человечества, на их месте в Кремле оказались нувориши-гедонисты из питерской подворотни.

Андрей Пионтковский – политический эксперт

Радио Свобода

Стена с РоссиейСтена с Россией

Ольга Мусафирова

В Харьковской области построены первые десять километров «умной» границы с Россией

— …Ну что, русских заметила? — спрашивает генерал-лейтенант Серватюк и кивает в сторону поля с перелеском.

С «той» стороны тоже, конечно, изучают небывалое оживление на пункте пропуска «Журавлевка». Мужчины в сорочках с галстуками и высокая брюнетка по имени Лаура спускаются в траншею, обшитую досками, осматривают блиндаж и огневую точку, где посреди буро-зеленых волн маскировочной сетки замер, не шелохнется, боец.

Мероприятие называется выездным заседанием группы помощи в вопросах границы (BMAG). Оно проходит в рамках сотрудничества администрации Госпогранслужбы Украины с консультативной миссией ЕС по реформированию гражданского сектора безопасности.

Телевизионщики в ауте. Никто из представителей ОБСЕ, Евросоюза, ООН, посольств Германии, Франции, США, Канады и т.д. не уполномочен давать комментарии: понравилось или нет. Гости через переводчика задают Василию Серватюку, первому заму председателя Госпогранслужбы, уточняющие вопросы, чиркают в блокнотах. Это, как выяснилось, не просто дипломаты, а офицеры служб безопасности, хорошо владеющие темой. Потому лейтмотив радушного гостеприимства со стороны хозяев иногда разбавляется нотками тревоги. Генерал то и дело предлагает устроить брейк и попить воды. Тем более что температура давно перевалила за плюс тридцать.

Осмотр начали с КПП «Гоптовка», где на плацу, как бы для отчета, куда пошли деньги партнеров, выстроились бронемашины «Козак» и «Кугуар» украинского производства, модернизированные БТР-70 и разнообразная импортная инженерная техника. Солнцезащитные очки на лицах тех, кто возле машин и заступает в наряд, вроде последнего штриха: советский этап в охране границы остался в прошлом.

В холле развернута презентация: как теперь выглядит «внутренний мир» участка отдела пограничной службы «Дергачи» длиной десять километров. Рассказывают о мультисенсорной оптической системе, видеонаблюдении по секторам, которое осуществляют с помощью управляемых камер наблюдения с лазерной инфракрасной подсветкой. Об устройстве «Полимастер» (выявляет радиологические объекты), о специальных химических детекторах, что позволяют обнаружить до трех миллионов различных отравляющих и токсических веществ, об эндоскопах, работающих по тому же принципу, что и в медицине, — находят контрабанду даже внутри емкостей с керосином, бензином и дизтопливом и т.п.

— Сокращаем время, — командует Серватюк. — Практически все, коллеги, вы видели, поскольку сами для нас и покупали.

— Чего же не хватает? — интересуются гости.

— Тепловизоров! — не раздумывая отвечает генерал. — И лучше нового поколения… «Зеленка» пошла, тепловизоры сейчас очень уместны. Покажем, как что устроено, секретов нет. Кроме системы опорных пунктов, конечно. Чтобы не сомневались, правильно ли делаете, когда даете Украине оборудование.

Серватюк — бывший «афганец». До 2014 года преподавал в Национальном университете обороны Украины, заседал в экспертных советах. После начала боевых действий на Донбассе добровольно вернул себя в строй, воевал в АТО.

Иностранцев ведут на режимный объект, в «Центр управления службой», где государственный флаг, портрет президента Порошенко и душно из-за большого количества включенных мощных компьютеров и экранов. Специально для гостей исполняется постановка «Задержание нарушителя». На пульт поступает сигнал тревоги: сенсорный кабель, проложенный под контрольно-следовой полосой на определенной глубине, реагирует на шаги человека. А вот и сам злодей, в многократном увеличении. Сигнал вибродатчика ловит боевая бронированная машина наблюдения «Тритон».

— Засекайте время! «Тритон» — собственная разработка украинских пограничников. На девяносто процентов состоит из отечественных компонентов, включая автономный модуль и средство автоматического слежения. Есть система передачи по спутниковым каналам, — сообщает Серватюк. — Дешевле иностранных аналогов в четыре с половиной раза, в полмиллиона евро обошелся. У нас «Тритонов» пока два…

Через несколько минут нарушитель, сдавшийся без боя, повержен и лежит в наручниках, а над ним лает сторожевой пес — пожалуй, единственный «элемент» прежнего пограничного уклада.

Пограничники «нового поколения»

Едем осматривать местность, уже знакомую по мониторам и схемам. На рокадной дороге, как положено, под колесами сухо щелкает гравий. Противотанковый ров навскидку выглядит скромнее, чем четыре метра на два, согласно «Плану мероприятий обустройства российско-украинской границы». Этот документ с поэтапным описанием затрат и произведенных работ корреспонденту «Новой» раздобыть не удалось. Коллеги со специализированного украинского интернет-ресурса «Доступ до правди» оказались удачливей, поскольку отправляли запросы повсюду, даже в министерство образования. Попутно выяснили, почему ведомства перебрасывают ответственность и цифры друг на друга. Исполнение проекта уже на марше передали из министерства инфраструктуры Госпогранслужбе. Финансирование первоначально возлагали на МВД, пограничников и министерство регионального развития, строительства и жилищно-коммунального хозяйства, пока у денег не определился один — нынешний — распорядитель. Сказались также смена премьеров и правительства, объективные трудности в виде расходов на АТО. Субъективная проблема — украинская коррупция — мешала делу по умолчанию.

Потому, слава богу, что на Харьковском пограничном участке сумели не только проложить 232 километра рва. В Сум­ской области процесс лишь стартовал. В Черниговской, близ КПП Сеньковка, выкопали ров, насыпали вал, но электронных новшеств нет. В Луганской — геодезистов и вовсе прогнали владельцы засеянных угодий, вплотную примыкающих к кордону: «Сами защитим границу, если что!» По некоторой информации, на Харьковщине и в Сумской области появились заезжие фермеры, скупающие за сумасшедшие деньги у крестьян паи как раз там, где должен протянуться укрепрайон.

Земляной вал напоминает железнодорожную насыпь, местами поросшую сурепкой. Главный элемент ограждения, вызвавший в свое время столько споров и шума — Украина хочет закрыться от России «Стеной»! — точь-в-точь деликатный декоративный забор, которым торгуют в садовых центрах. Незаменим в качестве подпорки для вьющихся роз. Здесь же, поверх забора, вьется колючая проволока.

— Ток пропущен? — интересуюсь на всякий случай.

— Нет. И минных полей вокруг нет. Только кукурузные.

Мой собеседник, Александр Малин, помощник председателя Госпогранслужбы, констатирует: дипломатические усилия по демаркации украино-российской границы как прервались в 2014 году, так до сих пор без продолжения. Где-то в кукурузе не выросли полосатые столбы.

— Пока же мы наблюдаем, что российские пограничники тоже взялись за обустройство. (На «той» стороне — Белгородская область. — О.М.) Натягивают колючую проволоку на временных стоечках, какие-то несовременные датчики на треногах устанавливают. Действуют по принципу «необходимо и достаточно». Это говорит только об одном: знают, что нападать на них не будем. Потому не особо усиливают техническую часть. Мы же, к сожалению, предполагаем возможность обратного, — рассуждает Малин. Если бы «умная» граница, пусть и не спасающая от армейского прорыва, закрывала Донбасс, вооруженный конфликт с таким размахом не разгорелся бы.

По словам Малина, проект укрепления кордона с Россией появился давно, еще при Януковиче.

Недоумеваю:

— Подождите, но разве это не предложение Коломойского в бытность его председателем Днепропетровской областной администрации? Сплошной стальной забор, новая «линия Маннергейма» за 100 миллионов евро, с обещанием профинансировать из частных фондов? А по другим источникам, автор идеи — экс-премьер Яценюк. Правда, название «Стена» не восприняли западные партнеры, и дальше он употреблял словосочетание «Европейский вал».

— Проект правительства Януковича подняли после революции. Подвергли анализу, оценке и поняли: безумные затраты только на рвы и забор при низкой эффективности. То, что мы реализуем сегодня по всей протяженности украино-российской границы, стоит немногим более 4 миллиардов гривен при рабочем курсе 24,5 гривны за доллар. Конечно, в заболоченных местностях или лесистых придется несколько усиливать электронную часть, она дороже фортификационной. Но в целом порядок цифр именно такой.

Малин рассказывает: нынешний вариант — творческая компиляция американо-мексиканского опыта и укреплений Израиля на границе с сектором Газа.

— Политика американской администрации тоже не была постоянной. Там начинали с бетонной стены. Потом стали использовать оптоволоконный кабель, проложенный по всей протяженности. Программное обеспечение, установленное в Америке, делали израильтяне. Мы его получили и силами украинских специалистов отформатировали под нашу специфику. Теперь имеем, так сказать, набор стандартных кубиков, из которых собирается похожая система под любой участок границы, с любым рельефом. Вышли на полноценный комплекс протяженностью почти десять километров. А дальше — мультиплицировать шаблонами, не изобретая всякий раз велосипед.

Спрашиваю о подрядных организациях, поставщиках материалов, тендерах, гражданском контроле и прочих вещах, сопутствующих столь современному и масштабному строительству. Вспоминаю, как экс-министр социальной политики Денисова мечтала: сооружение «Стены», то есть «Европейского вала», даст тысячи рабочих мест для временных переселенцев.

— Вроде того как для рытья окопов привлекают ополченцев? — иронично щурится Малин. — По действующему законодательству мы обязаны производить работы самостоятельно. Они же связаны с секретностью, с госбезопасностью! Может, положение где-то и устарело, но не нам его подвергать критике. Подрядчиков брали тех, что получили специальное разрешение СБУ. Документация тоже создавалась в проектном институте при Службе безопасности Украины.

— Конечно, все под грифом «секретно»?

— Разумеется. Мы еще задействовали проектный институт министерства обороны Украины. Многие технологические решения меняем относительно первоначального замысла. Экспериментируем.

— Например?

— Ну, к валу и рву ничего ни добавить, ни отнять, — смеется мой собеседник. — Но вот сегодня замечаем на больших расстояниях неполную эффективность забора, на который вы обратили внимание. Будем активней использовать сооружения из колючей проволоки.

Согласно «Плану мероприятий…», работы должны закончить к 2018 году. Реальная ситуация свидетельствует: поэтапный план сорван. Генерал-лейтенант Серватюк называет конечным сроком 2020-й. И это, видимо, при условии, что финансирование с нынешнего момента пойдет четко, как часы. Но, по словам Александра Малина, в прошлом году из 970 миллионов гривен, предусмотренных государственным бюджетом администрации Госпогранслужбы, ведомство выделило на собственное детище всего 400 миллионов гривен. В текущем 2016-м — из 1 миллиона 700 тысяч гривен пока «капнуло» лишь 200 тысяч.

Благодарю Александра Львовича за познавательный разговор. И заинтригованная репликой, мол, нынешняя должность помощника председателя Госпогранслужбы — не самая высокая в его карьере, лезу в поисковик.

Результат впечатляет. Украинские СМИ пишут о Малине, личном друге Арсения Яценюка, как о «человеке системы» с особым чутьем на «жирные» проекты. Во времена Януковича он трудился заместителем председателя Одесской областной администрации по вопросам ЖКХ. После Майдана не попал под действие закона «Об очищении власти», зато стал руководителем Госагентства автомобильных дорог Украины, «Укравтодора». Потом — первым замом министра инфраструктуры, советником премьер-министра, после отставки Яценюка надел форму пограничника…

«Два года война, а мы договариваемся»

Тем временем генерал-лейтенант Василий Серватюк предлагает иностранным гостям сделать совместное фото на память. Соглашаются быстро.

— В прошлом году европейцы проверяли, сейчас — американцы, — объясняет мне Василий Николаевич, — все в порядке.

Говорит, недавно закончился внутренний финансовый аудит, вот после него остался «ряд рабочих моментов». Довольно осторожно заводит речь об отношениях с «той» стороной, российскими пограничниками.

— Когда на Донбассе началось, здесь, в Харьковской области, контакты тоже заморозили, до минимума свели. Но жизнь заставляет! За контрабанду задерживают и они, и мы — надо встречаться, людей передавать, даже если люди — правонарушители. По тридцать суток в изоляторах отсидели. Иначе что, в список?! Это совсем уже… Два года война, а мы договариваемся, подключаем другие правоохранительные органы. На поминальные дни туда–обратно на кладбища пропускаем. Ну если так сложилось: не выбирали, где умирать. По правилам ООН государство делегирует пограничникам часть своих гуманитарных полномочий.

Серватюк вспоминает, как без привлечения «верхов» убедили «ту» сторону убрать стойки с колючей проволокой, которые на несколько метров заступали на украинскую территорию. Пока политики тянут с демаркацией, крутись как хочешь.

— На Чонгаре, сразу после аннексии Крыма, вообще полтора километра Херсонской области отхватили: «Государственную границу обустраиваем!» А мы не соглашаемся: «Здесь украинская административная граница была, есть и будет!» Вполне могла новая горячая точка получиться. Долго обсуждали с МИДом тактику, пока не нашли понимание и поддержку. В результате российские строители получили приказ сооружения разобрать.

Больше никаких дел с Крымом, под­черкивает генерал, он не имел, «хоть русские постоянно выходят на связь». Жена Серватюка — крымская татарка, ее многочисленная родня осталась на полуострове.

— Навещать родственников нельзя из-за моего служебного положения. Все что угодно может произойти.

Интересуюсь судьбой участка украино-российской границы на неподконтрольных территориях Донецкой и Луганской областей. Есть ли смысл городить «Стену», каким бы «Европейским валом» ее ни называли, когда остается зиять брешь в 409 километров?

Реагирует уклончиво:

— Существуют планы. В прошлом году Рада увеличила пограничникам штат на три тысячи человек. Есть три комендатуры быстрого реагирования, бойцы целенаправленно готовятся…

— Готовятся туда войти?

— Правильно. Если примут политическое решение взять границу под контроль. Возможно, вместе с ОБСЕ выполнять задачи по совместному патрулированию. Называйте полицейской миссией, как угодно.

— Поддержку местного населения получите, как думаете?

Вместо ответа Серватюк вспоминает, как на днях был на линии разграничения, на КПП «Майорск» в Донецкой области.

— Тяжелейшая ситуация, обстрелы. И тысячи — в очередях туда–назад. Журналистов с камерой, конечно, боятся. Но когда просто беседуешь с жителями оккупированных территорий, то рассказывают, где стоят артиллерийские установки, где запрещенные системы реактивного огня… Хоть и наоборот тоже, отдаю себе отчет. Отсюда выходят и докладывают российским пограничникам, чем «укропы» вооружены.

…В Харьков возвращались микроавтобусом с маркировкой в звездном круге на лобовом стекле. Доноры метят подарки, чтобы не потерялись в Украине, на пути к Европе. Возможно, им просто неправильно перевели смысл билборда, мелькнувшего возле посадки? Полотно изображало группу суровых селян с вилами и косами наперевес, что прикрывали собой белые хатки на заднем плане. «Чужого не надо, свое не отдадим!» — предупреждала надпись.

Общая протяженность сухопутной границы Украины с Россией составляет 1920 километров.

Новая ГазетаОльга Мусафирова

В Харьковской области построены первые десять километров «умной» границы с Россией

— …Ну что, русских заметила? — спрашивает генерал-лейтенант Серватюк и кивает в сторону поля с перелеском.

С «той» стороны тоже, конечно, изучают небывалое оживление на пункте пропуска «Журавлевка». Мужчины в сорочках с галстуками и высокая брюнетка по имени Лаура спускаются в траншею, обшитую досками, осматривают блиндаж и огневую точку, где посреди буро-зеленых волн маскировочной сетки замер, не шелохнется, боец.

Мероприятие называется выездным заседанием группы помощи в вопросах границы (BMAG). Оно проходит в рамках сотрудничества администрации Госпогранслужбы Украины с консультативной миссией ЕС по реформированию гражданского сектора безопасности.

Телевизионщики в ауте. Никто из представителей ОБСЕ, Евросоюза, ООН, посольств Германии, Франции, США, Канады и т.д. не уполномочен давать комментарии: понравилось или нет. Гости через переводчика задают Василию Серватюку, первому заму председателя Госпогранслужбы, уточняющие вопросы, чиркают в блокнотах. Это, как выяснилось, не просто дипломаты, а офицеры служб безопасности, хорошо владеющие темой. Потому лейтмотив радушного гостеприимства со стороны хозяев иногда разбавляется нотками тревоги. Генерал то и дело предлагает устроить брейк и попить воды. Тем более что температура давно перевалила за плюс тридцать.

Осмотр начали с КПП «Гоптовка», где на плацу, как бы для отчета, куда пошли деньги партнеров, выстроились бронемашины «Козак» и «Кугуар» украинского производства, модернизированные БТР-70 и разнообразная импортная инженерная техника. Солнцезащитные очки на лицах тех, кто возле машин и заступает в наряд, вроде последнего штриха: советский этап в охране границы остался в прошлом.

В холле развернута презентация: как теперь выглядит «внутренний мир» участка отдела пограничной службы «Дергачи» длиной десять километров. Рассказывают о мультисенсорной оптической системе, видеонаблюдении по секторам, которое осуществляют с помощью управляемых камер наблюдения с лазерной инфракрасной подсветкой. Об устройстве «Полимастер» (выявляет радиологические объекты), о специальных химических детекторах, что позволяют обнаружить до трех миллионов различных отравляющих и токсических веществ, об эндоскопах, работающих по тому же принципу, что и в медицине, — находят контрабанду даже внутри емкостей с керосином, бензином и дизтопливом и т.п.

— Сокращаем время, — командует Серватюк. — Практически все, коллеги, вы видели, поскольку сами для нас и покупали.

— Чего же не хватает? — интересуются гости.

— Тепловизоров! — не раздумывая отвечает генерал. — И лучше нового поколения… «Зеленка» пошла, тепловизоры сейчас очень уместны. Покажем, как что устроено, секретов нет. Кроме системы опорных пунктов, конечно. Чтобы не сомневались, правильно ли делаете, когда даете Украине оборудование.

Серватюк — бывший «афганец». До 2014 года преподавал в Национальном университете обороны Украины, заседал в экспертных советах. После начала боевых действий на Донбассе добровольно вернул себя в строй, воевал в АТО.

Иностранцев ведут на режимный объект, в «Центр управления службой», где государственный флаг, портрет президента Порошенко и душно из-за большого количества включенных мощных компьютеров и экранов. Специально для гостей исполняется постановка «Задержание нарушителя». На пульт поступает сигнал тревоги: сенсорный кабель, проложенный под контрольно-следовой полосой на определенной глубине, реагирует на шаги человека. А вот и сам злодей, в многократном увеличении. Сигнал вибродатчика ловит боевая бронированная машина наблюдения «Тритон».

— Засекайте время! «Тритон» — собственная разработка украинских пограничников. На девяносто процентов состоит из отечественных компонентов, включая автономный модуль и средство автоматического слежения. Есть система передачи по спутниковым каналам, — сообщает Серватюк. — Дешевле иностранных аналогов в четыре с половиной раза, в полмиллиона евро обошелся. У нас «Тритонов» пока два…

Через несколько минут нарушитель, сдавшийся без боя, повержен и лежит в наручниках, а над ним лает сторожевой пес — пожалуй, единственный «элемент» прежнего пограничного уклада.

Пограничники «нового поколения»

Едем осматривать местность, уже знакомую по мониторам и схемам. На рокадной дороге, как положено, под колесами сухо щелкает гравий. Противотанковый ров навскидку выглядит скромнее, чем четыре метра на два, согласно «Плану мероприятий обустройства российско-украинской границы». Этот документ с поэтапным описанием затрат и произведенных работ корреспонденту «Новой» раздобыть не удалось. Коллеги со специализированного украинского интернет-ресурса «Доступ до правди» оказались удачливей, поскольку отправляли запросы повсюду, даже в министерство образования. Попутно выяснили, почему ведомства перебрасывают ответственность и цифры друг на друга. Исполнение проекта уже на марше передали из министерства инфраструктуры Госпогранслужбе. Финансирование первоначально возлагали на МВД, пограничников и министерство регионального развития, строительства и жилищно-коммунального хозяйства, пока у денег не определился один — нынешний — распорядитель. Сказались также смена премьеров и правительства, объективные трудности в виде расходов на АТО. Субъективная проблема — украинская коррупция — мешала делу по умолчанию.

Потому, слава богу, что на Харьковском пограничном участке сумели не только проложить 232 километра рва. В Сум­ской области процесс лишь стартовал. В Черниговской, близ КПП Сеньковка, выкопали ров, насыпали вал, но электронных новшеств нет. В Луганской — геодезистов и вовсе прогнали владельцы засеянных угодий, вплотную примыкающих к кордону: «Сами защитим границу, если что!» По некоторой информации, на Харьковщине и в Сумской области появились заезжие фермеры, скупающие за сумасшедшие деньги у крестьян паи как раз там, где должен протянуться укрепрайон.

Земляной вал напоминает железнодорожную насыпь, местами поросшую сурепкой. Главный элемент ограждения, вызвавший в свое время столько споров и шума — Украина хочет закрыться от России «Стеной»! — точь-в-точь деликатный декоративный забор, которым торгуют в садовых центрах. Незаменим в качестве подпорки для вьющихся роз. Здесь же, поверх забора, вьется колючая проволока.

— Ток пропущен? — интересуюсь на всякий случай.

— Нет. И минных полей вокруг нет. Только кукурузные.

Мой собеседник, Александр Малин, помощник председателя Госпогранслужбы, констатирует: дипломатические усилия по демаркации украино-российской границы как прервались в 2014 году, так до сих пор без продолжения. Где-то в кукурузе не выросли полосатые столбы.

— Пока же мы наблюдаем, что российские пограничники тоже взялись за обустройство. (На «той» стороне — Белгородская область. — О.М.) Натягивают колючую проволоку на временных стоечках, какие-то несовременные датчики на треногах устанавливают. Действуют по принципу «необходимо и достаточно». Это говорит только об одном: знают, что нападать на них не будем. Потому не особо усиливают техническую часть. Мы же, к сожалению, предполагаем возможность обратного, — рассуждает Малин. Если бы «умная» граница, пусть и не спасающая от армейского прорыва, закрывала Донбасс, вооруженный конфликт с таким размахом не разгорелся бы.

По словам Малина, проект укрепления кордона с Россией появился давно, еще при Януковиче.

Недоумеваю:

— Подождите, но разве это не предложение Коломойского в бытность его председателем Днепропетровской областной администрации? Сплошной стальной забор, новая «линия Маннергейма» за 100 миллионов евро, с обещанием профинансировать из частных фондов? А по другим источникам, автор идеи — экс-премьер Яценюк. Правда, название «Стена» не восприняли западные партнеры, и дальше он употреблял словосочетание «Европейский вал».

— Проект правительства Януковича подняли после революции. Подвергли анализу, оценке и поняли: безумные затраты только на рвы и забор при низкой эффективности. То, что мы реализуем сегодня по всей протяженности украино-российской границы, стоит немногим более 4 миллиардов гривен при рабочем курсе 24,5 гривны за доллар. Конечно, в заболоченных местностях или лесистых придется несколько усиливать электронную часть, она дороже фортификационной. Но в целом порядок цифр именно такой.

Малин рассказывает: нынешний вариант — творческая компиляция американо-мексиканского опыта и укреплений Израиля на границе с сектором Газа.

— Политика американской администрации тоже не была постоянной. Там начинали с бетонной стены. Потом стали использовать оптоволоконный кабель, проложенный по всей протяженности. Программное обеспечение, установленное в Америке, делали израильтяне. Мы его получили и силами украинских специалистов отформатировали под нашу специфику. Теперь имеем, так сказать, набор стандартных кубиков, из которых собирается похожая система под любой участок границы, с любым рельефом. Вышли на полноценный комплекс протяженностью почти десять километров. А дальше — мультиплицировать шаблонами, не изобретая всякий раз велосипед.

Спрашиваю о подрядных организациях, поставщиках материалов, тендерах, гражданском контроле и прочих вещах, сопутствующих столь современному и масштабному строительству. Вспоминаю, как экс-министр социальной политики Денисова мечтала: сооружение «Стены», то есть «Европейского вала», даст тысячи рабочих мест для временных переселенцев.

— Вроде того как для рытья окопов привлекают ополченцев? — иронично щурится Малин. — По действующему законодательству мы обязаны производить работы самостоятельно. Они же связаны с секретностью, с госбезопасностью! Может, положение где-то и устарело, но не нам его подвергать критике. Подрядчиков брали тех, что получили специальное разрешение СБУ. Документация тоже создавалась в проектном институте при Службе безопасности Украины.

— Конечно, все под грифом «секретно»?

— Разумеется. Мы еще задействовали проектный институт министерства обороны Украины. Многие технологические решения меняем относительно первоначального замысла. Экспериментируем.

— Например?

— Ну, к валу и рву ничего ни добавить, ни отнять, — смеется мой собеседник. — Но вот сегодня замечаем на больших расстояниях неполную эффективность забора, на который вы обратили внимание. Будем активней использовать сооружения из колючей проволоки.

Согласно «Плану мероприятий…», работы должны закончить к 2018 году. Реальная ситуация свидетельствует: поэтапный план сорван. Генерал-лейтенант Серватюк называет конечным сроком 2020-й. И это, видимо, при условии, что финансирование с нынешнего момента пойдет четко, как часы. Но, по словам Александра Малина, в прошлом году из 970 миллионов гривен, предусмотренных государственным бюджетом администрации Госпогранслужбы, ведомство выделило на собственное детище всего 400 миллионов гривен. В текущем 2016-м — из 1 миллиона 700 тысяч гривен пока «капнуло» лишь 200 тысяч.

Благодарю Александра Львовича за познавательный разговор. И заинтригованная репликой, мол, нынешняя должность помощника председателя Госпогранслужбы — не самая высокая в его карьере, лезу в поисковик.

Результат впечатляет. Украинские СМИ пишут о Малине, личном друге Арсения Яценюка, как о «человеке системы» с особым чутьем на «жирные» проекты. Во времена Януковича он трудился заместителем председателя Одесской областной администрации по вопросам ЖКХ. После Майдана не попал под действие закона «Об очищении власти», зато стал руководителем Госагентства автомобильных дорог Украины, «Укравтодора». Потом — первым замом министра инфраструктуры, советником премьер-министра, после отставки Яценюка надел форму пограничника…

«Два года война, а мы договариваемся»

Тем временем генерал-лейтенант Василий Серватюк предлагает иностранным гостям сделать совместное фото на память. Соглашаются быстро.

— В прошлом году европейцы проверяли, сейчас — американцы, — объясняет мне Василий Николаевич, — все в порядке.

Говорит, недавно закончился внутренний финансовый аудит, вот после него остался «ряд рабочих моментов». Довольно осторожно заводит речь об отношениях с «той» стороной, российскими пограничниками.

— Когда на Донбассе началось, здесь, в Харьковской области, контакты тоже заморозили, до минимума свели. Но жизнь заставляет! За контрабанду задерживают и они, и мы — надо встречаться, людей передавать, даже если люди — правонарушители. По тридцать суток в изоляторах отсидели. Иначе что, в список?! Это совсем уже… Два года война, а мы договариваемся, подключаем другие правоохранительные органы. На поминальные дни туда–обратно на кладбища пропускаем. Ну если так сложилось: не выбирали, где умирать. По правилам ООН государство делегирует пограничникам часть своих гуманитарных полномочий.

Серватюк вспоминает, как без привлечения «верхов» убедили «ту» сторону убрать стойки с колючей проволокой, которые на несколько метров заступали на украинскую территорию. Пока политики тянут с демаркацией, крутись как хочешь.

— На Чонгаре, сразу после аннексии Крыма, вообще полтора километра Херсонской области отхватили: «Государственную границу обустраиваем!» А мы не соглашаемся: «Здесь украинская административная граница была, есть и будет!» Вполне могла новая горячая точка получиться. Долго обсуждали с МИДом тактику, пока не нашли понимание и поддержку. В результате российские строители получили приказ сооружения разобрать.

Больше никаких дел с Крымом, под­черкивает генерал, он не имел, «хоть русские постоянно выходят на связь». Жена Серватюка — крымская татарка, ее многочисленная родня осталась на полуострове.

— Навещать родственников нельзя из-за моего служебного положения. Все что угодно может произойти.

Интересуюсь судьбой участка украино-российской границы на неподконтрольных территориях Донецкой и Луганской областей. Есть ли смысл городить «Стену», каким бы «Европейским валом» ее ни называли, когда остается зиять брешь в 409 километров?

Реагирует уклончиво:

— Существуют планы. В прошлом году Рада увеличила пограничникам штат на три тысячи человек. Есть три комендатуры быстрого реагирования, бойцы целенаправленно готовятся…

— Готовятся туда войти?

— Правильно. Если примут политическое решение взять границу под контроль. Возможно, вместе с ОБСЕ выполнять задачи по совместному патрулированию. Называйте полицейской миссией, как угодно.

— Поддержку местного населения получите, как думаете?

Вместо ответа Серватюк вспоминает, как на днях был на линии разграничения, на КПП «Майорск» в Донецкой области.

— Тяжелейшая ситуация, обстрелы. И тысячи — в очередях туда–назад. Журналистов с камерой, конечно, боятся. Но когда просто беседуешь с жителями оккупированных территорий, то рассказывают, где стоят артиллерийские установки, где запрещенные системы реактивного огня… Хоть и наоборот тоже, отдаю себе отчет. Отсюда выходят и докладывают российским пограничникам, чем «укропы» вооружены.

…В Харьков возвращались микроавтобусом с маркировкой в звездном круге на лобовом стекле. Доноры метят подарки, чтобы не потерялись в Украине, на пути к Европе. Возможно, им просто неправильно перевели смысл билборда, мелькнувшего возле посадки? Полотно изображало группу суровых селян с вилами и косами наперевес, что прикрывали собой белые хатки на заднем плане. «Чужого не надо, свое не отдадим!» — предупреждала надпись.

Общая протяженность сухопутной границы Украины с Россией составляет 1920 километров.

Новая Газета

УСПЕШНЫЙ БОЙ ПОД МАРИУПОЛЕМ: УДА И ВСУ ЗАХВАТИЛИ В ПЛЕН 8 БОЕВИКОВ, 3 — УНИЧТОЖИЛИУСПЕШНЫЙ БОЙ ПОД МАРИУПОЛЕМ: УДА И ВСУ ЗАХВАТИЛИ В ПЛЕН 8 БОЕВИКОВ, 3 — УНИЧТОЖИЛИ

Юрий Бутусов

Сегодня разведгруппа 8-го батальона Украинской добровольческой армии под командованием комбата позывной Червень, при поддержке бойцов 54-го разведывательного батальона Вооруженных сил Украины совершила успешный выход на боевое патрулирование в районе села Широкино на Мариупольском направлении.

Цель операции — проверка режима прекращения огня в этом районе, согласно рекомендациям ОБСЕ. В результате поиска было обнаружено незаконное вооруженное формирование, которое в нарушение Минских соглашений разместилось в демилитаризованной зоне и вело огонь в сторону позиций украинских войск.

Из гуманных соображений, чтобы не нарушать перемирие, украинские воины решили не открывать огонь и предложили неизвестным бандитам сдаться. Восемь бандитов, осознав свою неправоту, подняли руки и сдались в плен. Однако трое бандитов открыли огонь, и совершили таким образом покушение на убийство граждан Украины, в результате чего украинские воины были вынуждены уничтожить их на месте ответным огнем. Украинские воины действовали в целях разумной самообороны, в полном соответствии с законодательством.

В результате боя захвачено большое количество стрелкового оружия и боеприпасов, поставленных бандитам из Российской Федерации.

Все бандиты оказались участниками российского террористического формирования «ДНР» и сознательно пытались спровоцировать нарушение режима прекращения огня. Несомненно, очередное возмутительное нарушение боевиками РФ Минских соглашений должно получить оценку мирового сообщества и международных организаций. Свидетели этого очередного преступления — покушения на убийство украинских воинов — захвачены с оружием.

Самое важное — благодаря качественной разведке, хорошей подготовке личного состава, правильно выбранной тактике и компетентному управлению украинские воины никаких потерь не понесли. Нет ни погибших, ни раненых.

В ходе операции применялись только разрешенные Минскими соглашениями виды вооружений.

Эта разведывательная операция на данный момент самая успешная для защитников Украины в 2016 году и одна из самых успешных по количеству пленных операций украинских разведчиков.

Достойно уважения, что ключевую роль сыграли воины-добровольцы, правовой статус которых на третьем году войны государство все еще не может законодательно определить, и которые продолжают работать на свой страх и риск. Также хочу поблагодарить руководство Оперативно-тактического командования «Мариуполь» за то, что подчиненные воины не боятся проявить разумную инициативу.

За проявленный героизм и что еще важнее — профессионализм при выполнении боевого задания, за успешную борьбу с нарушителями условий прекращения огня в демилитаризованной зоне, весь личный состав, участвовавший в данной операции, включая воинов-добровольцев, необходимо представить к государственным наградам. Надеюсь, уважаемые народные депутаты Верховной Рады и другие украинские политики также проявят инициативу и направят соответствующие представления в адрес главы государства. В данном случае воины грамотно выполнили решение Верховного Главнокомандующего о «прекращении дальнейшей дестабилизации в зоне АТО», и достойны самых высоких наград.

Цензор.НЕТЮрий Бутусов

Сегодня разведгруппа 8-го батальона Украинской добровольческой армии под командованием комбата позывной Червень, при поддержке бойцов 54-го разведывательного батальона Вооруженных сил Украины совершила успешный выход на боевое патрулирование в районе села Широкино на Мариупольском направлении.

Цель операции — проверка режима прекращения огня в этом районе, согласно рекомендациям ОБСЕ. В результате поиска было обнаружено незаконное вооруженное формирование, которое в нарушение Минских соглашений разместилось в демилитаризованной зоне и вело огонь в сторону позиций украинских войск.

Из гуманных соображений, чтобы не нарушать перемирие, украинские воины решили не открывать огонь и предложили неизвестным бандитам сдаться. Восемь бандитов, осознав свою неправоту, подняли руки и сдались в плен. Однако трое бандитов открыли огонь, и совершили таким образом покушение на убийство граждан Украины, в результате чего украинские воины были вынуждены уничтожить их на месте ответным огнем. Украинские воины действовали в целях разумной самообороны, в полном соответствии с законодательством.

В результате боя захвачено большое количество стрелкового оружия и боеприпасов, поставленных бандитам из Российской Федерации.

Все бандиты оказались участниками российского террористического формирования «ДНР» и сознательно пытались спровоцировать нарушение режима прекращения огня. Несомненно, очередное возмутительное нарушение боевиками РФ Минских соглашений должно получить оценку мирового сообщества и международных организаций. Свидетели этого очередного преступления — покушения на убийство украинских воинов — захвачены с оружием.

Самое важное — благодаря качественной разведке, хорошей подготовке личного состава, правильно выбранной тактике и компетентному управлению украинские воины никаких потерь не понесли. Нет ни погибших, ни раненых.

В ходе операции применялись только разрешенные Минскими соглашениями виды вооружений.

Эта разведывательная операция на данный момент самая успешная для защитников Украины в 2016 году и одна из самых успешных по количеству пленных операций украинских разведчиков.

Достойно уважения, что ключевую роль сыграли воины-добровольцы, правовой статус которых на третьем году войны государство все еще не может законодательно определить, и которые продолжают работать на свой страх и риск. Также хочу поблагодарить руководство Оперативно-тактического командования «Мариуполь» за то, что подчиненные воины не боятся проявить разумную инициативу.

За проявленный героизм и что еще важнее — профессионализм при выполнении боевого задания, за успешную борьбу с нарушителями условий прекращения огня в демилитаризованной зоне, весь личный состав, участвовавший в данной операции, включая воинов-добровольцев, необходимо представить к государственным наградам. Надеюсь, уважаемые народные депутаты Верховной Рады и другие украинские политики также проявят инициативу и направят соответствующие представления в адрес главы государства. В данном случае воины грамотно выполнили решение Верховного Главнокомандующего о «прекращении дальнейшей дестабилизации в зоне АТО», и достойны самых высоких наград.

Цензор.НЕТ