Геннадий Корбан: Петр Алексеевич дал команду свернуть тему реприватизацииГеннадий Корбан: Петр Алексеевич дал команду свернуть тему реприватизации

Катерина Пешко, Наталья Литвинова, «Главком»
Отставка губернатора Игоря Коломойского на волне скандала вокруг «Укрнафты» и «Укртранснафты» стала сенсацией. Вполне ожидаемо следом за эпатажным миллиардером облгосадминистрацию 25 марта покинул и его заместитель и верный соратник Геннадий Корбан. Уход «приватовцев» из власти был оформлен весьма прилично: ни Коломойский, ни его медиаимперия не стали сразу объявлять войну президенту, не оценившему заслуг днепропетровской команды.

«Я хочу сказать всем внешним врагам, которые, используя пиар, пытаются вбить клин между нашей командой и паном Президентом, что у нас полное взаимопонимание, диалог и консенсус. Президент — очень терпеливый человек. Я бы на его месте, себя уволил через три месяца. Я человек бизнеса и не привык к субординации и поклонам», — сказал Коломойский сразу после отставки.

Однако не прошло и пары месяцев, как днепропетровская команда не преминула «уведомить», что уже давно оправилась от такого «кидка». Накануне первой годовщины президентства Порошенко «Студия Квартал 95» в эфире подконтрольного олигарху Коломойскому каналу «1+1» не только вспомнила о невыполненных обещаниях Петра Алексеевича, но и прозрачно намекнула, что еще не понятно, кто кем «рулил» в той ситуации с увольнением.

Сам Коломойский после своей отставки заявлял, что теперь намерен сосредоточиться на бизнесе и общественной деятельности. Но Игорь Валерьевич, как всегда, лукавил. Его и так немаленькое представительство в парламенте скоро может пополниться. Геннадий Корбан вступил в борьбу за депутатский мандат на освободившемся (в результате ухода нардепа от БПП Валерия Кулича на губернаторский пост) 205 округе в Черниговской области.

Еще пару лет назад имя Корбана ассоциировалось преимущественно с рейдерскими войнами. Сегодня – Геннадий Олегович, по его же словам, если и нарушает закон – то во благо, если и «рейдерит» — то в ответ на действия страны-агрессора.

С Геннадием Корбаном «Главком» встретился в офисе днепропетровской команды, расположившемся на территории элитного ЖК «Амстердам» в самом центре Днепропетровска. Об отношении бизнесмена к своей безопасности чуть ли не слагают легенды. Однако, даже несмотря на то, что партнеров и друзей Корбана устраняли киллеры, охрана на входе в здание лишь проверяет документы. «Вы к кому?» — «К Корбану» — «Хорошо. Проходите».

В Днепропетровской ОГА экс-зам губернатора занимал кабинет на седьмом этаже. Здесь – «спустился» на третий.

Интерьер просторной приемной отчасти переносит нас во времена Аль Капоне. Тусклое освещение, темные кожаные кресла, оббитые коричневым деревом стены оттеняют картины, в том числе, в стиле авангард (в целом, коллекцию Корбана оценивают в 60 миллионов долларов).

Во второй половине дня субботы «приватовская» команда не прекращает работу. За приоткрытой дверью одного из кабинетов дает указания по телефону нардеп Борис Филатов. После разговора с Корбаном поспешно покидает офис подтянутый и с внушительной кобурой на боку лидер «Правого сектора» Дмитрий Ярош.

Сам Геннадий Олегович встречает «Главком» в джинсах и футболке. Предупреждает, что времени немного (но потом забывает об этом условии и не останавливает беседу, на звонки и записки от секретаря о том, что кто-то его уже ожидает, не реагирует). Дает еще пару мелких распоряжений. И закуривает первую сигарету…

Геннадий Олегович, вы замечаете признаки начавшегося масштабного олигархического передела? Вот Ахметова вчера все считали могущественным «хозяином Донбасса», а сегодня он сворачивает там свой бизнес. По-вашему, виновата война или смена власти?

О собственности тоже будем говорить? Кто-то что-то утратил?

Вы же вот сами лишились гостиниц в Крыму. Группа «Приват» тоже много чего потеряла. И не только она.

Ну, мы не только в Крыму, мы и в Москве потеряли, и на Донбассе.

Давайте с вас и группы «Приват» тогда и начнем. Что потеряли в Москве?

Ну, там был банк.

Однако еще прошлой весной СМИ сообщали, что Москомприватбанк, подконтрольный Игорю Коломойскому и его бизнес-партнеру Геннадию Боголюбову, выставлен на продажу, и смена акционеров может произойти в кратчайшие сроки. Не успели?

Это так называемая продажа. Это просто иллюзия продажи. Просто передали. Жалко же вкладчиков местных. Чтобы они не пострадали, банк передали. Я не в курсе подробностей этой истории. Мне нечего прокомментировать. Но банка нет.

По поводу собственности в Крыму. Во время одного из эфиров на ТВ Вы назвали только две гостиницы – «Энергетик» и «Крым». Это же не все. Что еще там осталось?

Эти две – это я лично потерял. Группа потеряла сеть заправок, большой гостиничный комплекс – «Таврия». Он принадлежал группе «Приват».

Есть примерные оценки, сколько составляют эти потери в цифрах?

Пока сложно сказать. Сейчас оценку проводят адвокаты, квалифицированные люди для подачи иска в Гаагский трибунал.

Мы легко расстались со своей собственностью. Да, ее жалко, но что поделать. Это не последняя копейка – это первый аргумент. Второй — на это всегда можно посмотреть с другой стороны. Это своего рода отложенная продажа российскому государству.

На какой срок отложенная?

Может, 5 лет. Вон Ходорковский продал ЮКОС, получил решение на 50 миллиардов долларов, поверьте, он получит свои деньги. Так же и здесь. Подобная конфискация собственности – они это называют «национализация», но это конфискация, это экспроприация по своей природе – будет возмещена. В мире существуют инструменты, при помощи которых можно компенсировать себе стоимость этой собственности. Получив решение трибунала, мы спокойно с этим решением наложим аресты и изымем любую собственность Российской Федерации, находящуюся за рубежом, которая соответствует этой оценке.

Вот есть решение суда. Россия, допустим, отказывается его выполнять. Прилетают самолеты куда-то, корабли где-то ходят, есть масса недвижимости на территории разных стран, принадлежащей российскому государству. Речь идет о государственной собственности РФ. Эта собственность легко изымается решениями международных институций.

Вот я, например, не мог продать свои гостиницы в Крыму – теперь, я считаю, я их продал. Просто бабки получу через время.

Так все-таки — выгодно «продали»?

Считаю, да. Как минимум, в два раза дороже.

Те, кто заняли ваши гостиницы в Крыму, с вами на связь не выходили с какими-то предложениями?

Нет.

После описи имущества в Крыму вы полушутя сообщили, что взамен отберете торгово-развлекательный центр Ocean Plaza…

Я не шутил.

Почему именно этот объект? Потому что собственники братья Ротенберги – евреи?

Я выбрал именно их, потому что именно они являются друзьями детства Путина, близкими его партнерами и друзьями по жизни. Эта причина побудила выбрать именно их. Есть много других еврейских олигархов. Их уже меньше, чем раньше, но тем не менее. Но мне все-таки особое удовольствие доставит «пощипать» друзей Путина. Именно «пощипать». Ну что такое для них Ocean Plaza? Они миллиардеры. Для них 300 миллионов «минус» — это не проблема.
Как «отжимать» собираетесь?

Это коммерческая тайна. Это мои секреты. Все методы будут законными.

Раз вам доставляет удовольствие «щипать» друзей Путина, почему вы не обратили внимания на собственность, например, владельцев украинских облэнерго россиян Александра Бабакова и Константина Григоришина, или на собственность одного из спонсоров террористов, так называемого «православного олигарха» Константина Малофеева?

Они не евреи. Малофеев не еврей.

Только поэтому?

Да. Я выбрал именно такую тактику. В каждом обществе есть свои законы. В Украине свои законы, в России – свои, в Америке – свои. А есть, будем так говорить, законы человеческие. Или законы Божьи. Согласно этим законам, я могу действовать «око за око – зуб за зуб». В отношении евреев, во всяком случае. Хотя эта норма распространяется не только в отношении евреев, а в отношении любого врага еврейского народа. В данном случае, для того, чтобы исключить какие-либо инсинуации и спекуляции о том, что обижают русских на территории Украины, я выбрал русских евреев.

«Я уверен, что у Пинчука в Крыму нет проблем»

Как, вообще, вы смотрите на то, что российские олигархи достаточно комфортно себя чувствуют в Украине?

Это абсолютный цинизм по отношению к собственному народу.

В мире принимают против российских олигархов и различных партнеров Путина санкции. Эти санкции позволяют не просто налагать арест на собственность этих людей и создавать им трудности с въездом и с нахождением на территории нормальных стран. Это также, в принципе, позволяет конфисковать собственность в том случае, если будет доказано, что эти люди имеют отношение к финансированию войны, сепаратизма, терроризма и так далее. Подобный закон, я считаю, может быть принят в Украине. Вряд ли можно найти в зале Верховной Рады депутата, кроме галерки «Оппозиционного блока», который бы не проголосовал за этот закон. Если те или иные капиталы, происхождением из России, имеют отношение к определенным физическим лицам, прямо или опосредовано участвующим в финансировании или в содействии терроризму, сепаратизму и войны в нашей стране, то — на основании этого закона — их собственность на материковой Украине должна быть конфискована. И тогда не Корбан будет заниматься каким-то рейдерством, а это будет законный способ пополнить бюджет. А собственности у них тут достаточно. Они, в общем-то, где-то даже влияют на ВВП страны.

Если бы такой закон был принят, с чего или кого стоило бы начать?

Например, группа Олега Дерипаски – так называемый «Русский алюминий» — владеет Николаевским глиноземным заводом, владеет ЗАлКом (Запорожским алюминиевым комбинатом). Допустим, группа Виктора Вексельберга владеет в Кировограде Побужским ферроникелевым комбинатом. Есть также группа «Евраз». Она владеет активами на территории Украины. Это металлургические активы, в основном: коксохимы, ГОК Южный частично и «Петровка» (Днепропетровский металлургический завод имени Петровского, — «Главком»). Также, я считаю, в первую очередь, может быть конфискована часть ИСД, даже практически все активы ИСД, которые были выкуплены ВТБ. Эта структура имеет непосредственное отношение к государству, которое аннексировало часть территории Украины. Говоря об активах, я имею в виду Днепродзержинский меткомбинат, Алчевский меткомбинат, ряд коксохимов. Эта собственность должна быть конфискована немедленно.

Более того, есть ряд российских банков с российским капиталом на территории Украины. Я настаиваю на том, что ими тоже нужно заняться.

Даже несмотря на то, что украинские «дочки» российских банков не нарушают украинских законов?

Не важно. Важно только происхождение капитала. Во всем мире всегда смотрят на происхождение капитала. Если вы сегодня как физическое лицо в любом западном банке открываете счет, вы проходите процедуру compliance (соответствия, — «Главком»). То есть, служба безопасности вас проверяет, вам задают миллион вопросов: происхождение капитала, как возникли, что, чего, откуда, куда? Выворачивают наизнанку. Это сегодня требование для всех банков от международной структуры FATF (Группа разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег, — «Главком»). Оно распространяется по всему миру. Странно, почему в нашей стране не так. Мы ж вроде туда (в Европу, — «Главком») идем. Требования должны быть одинаковые.

Российские банки на территории Украины должны быть конфискованы, в первую очередь. Они могут повлиять как на курс валюты, так и на обслуживание кредитов и собственность госкорпораций. Сегодня ряд украинских госкорпораций просто обслуживают вражеские кредиты.

Почему же государство Украина не то что не пытается конфисковать что-то, но даже припугнуть не осмеливается?

Наверное, потому что боятся, что взамен конфискуют что-то в России у кого-то.

Намек более чем прозрачный…

Не будем говорить у кого – все понимают, о ком речь.

У нас, например, там ничего нет. Может, еще у кого-то есть. У Дмитрия Фирташа, например. Хотя Фирташ в привилегированном положении: и там ему неплохо, и здесь вроде пока никто не щемит.

У Виктора Пинчука тоже все весьма стабильно.

Я не знаю, какая именно у него в России собственность, но она есть. И, во всяком случае, в Крыму его собственность вряд ли кто-то конфисковал. Я уверен, что ни у Пинчука, ни у Фирташа в Крыму нет проблем.

Думаете, ради Пинчука и Фирташа в Украине не трогают бизнес страны-агрессора?

Люди с крупным капиталом занимаются лоббизмом на самом высоком уровне. Если у них есть собственность во вражеском государстве, они пытаются ее как-то отстоять, лоббируя именно здесь свои интересы по защите собственности на вражеской территории.

«Фирташ плотно связан, в том числе, с господами Ротенбергами»

С чем связаны публичные признания Фирташа на суде в Вене о поддержке Петра Порошенко и Виталия Кличко?

Я вам озвучу четкую версию, почему он сделал эти заявления.

Надо понимать, что такое американское правосудие. Американское правосудие – это, прежде всего, экстерриториальность. Они могут любого человека, гражданина любой страны, в принципе, достать в любой точке земного шара. За счет силы США с нормой экстерриториальности вынуждены считаться и все остальные. Это дело – это геополитика. Суть судебного процесса: Фирташа обвинили во взятке в 18 миллионов долларов. Ему эту сумму легко кому-то отдать. То есть на языке бизнеса это называется «солдатская причина».

Что происходило на самом деле? Фирташ просто защищался для того, чтобы не попасть на территорию США, чтобы не быть экстрадированным. И для того, чтобы защититься от экстрадиции, он вытащил самые серьезные козыри. Самые серьезные козыри – это, прежде всего, предать процессу политическую окраску. Иначе говоря – заявить о том, что это не просто спор о взятке или о нарушении американского законодательства в какой-то части, а это, прежде всего, политический процесс, и он, Фирташ, может стать политическим узником или заложником в США.

Кроме того, Фирташ – это не просто бизнесмен и олигарх. Он очень плотно связан, в том числе, с господами Ротенбергами, он владелец огромного количества информации о деятельности людей, которые приближены к Кремлю. Соответственно, Штатам он интересен как персона, с которой можно получить гораздо больше данных, чем просто спор с Boeing за какое-то месторождение в Индии. У него был единственный путь защититься – доказать Австрийскому суду, что это не просто какой-то процесс о взяточничестве и лоббизме, а что это именно политический процесс. Он это доказал, и Австрийский суд, можно сказать, впервые отказал США в экстрадиции.

Австрийская Фемида, кажется, поставила президента Порошенко в затруднительное положение? Фирташ обещает вернуться в Украину, как только это станет возможно. Что бы вы делали в этой ситуации на месте Порошенко?

Он реально в пикантном положении. Я считаю, что отмалчиваться в этой ситуации президент не может себе позволить. Он должен ответить на те аргументы, которые прозвучали в Австрийском суде.

Какого ответа вы ожидаете?

Надо ответить на вопросы, которые у людей накопились.

Вскрылись какие-то аргументы нехорошие на этом суде. Как я бы действовал на месте Петра Алексеевича? Я бы явно показал отсутствие всякой связи с этим человеком. А как можно показать отсутствие связи? Нужно, прежде всего, наступить на его бизнес. Показательно и открыто. Воспользоваться соответствующим инструментарием. Есть инструментарий – это и Антимонопольный комитет, и Налоговая администрация, и еще какие-то силовые ведомства. Но этих действий нет. А значит, это все пустые разговоры. Значит, есть что-то большее, что их связывает.

Ответом Порошенко нельзя считать то, что он буквально сразу после скандальных откровений Фирташа в суде, подписал невыгодный для его бизнеса закон о рынке природного газа?

Не знаю. Знаю одно. Бизнес Фирташа чувствует себя вольготно на территории Украины, и никто не занимается им так, как нужно было бы заняться этим вопросом. С другой стороны, мне как-то и не с руки, так сказать, «давать на бой», что называется, на языке рейдеров. Это не совсем корректно, с точки зрения бизнесмена.

Но согласитесь, у Фирташа не все так уж радужно в Украине. Правительство упорно добилось возврата в госуправление ГОКов, которыми пользовался олигарх. МИД заявляет о готовности к совместному с ФБР США расследованию коррупционных схем группы компаний холдинга Ostchem, принадлежащих Фирташу. «Газ Украины» подает в суд иск о причинении убытков предприятиями группы Фирташа на сумму 5,7 миллиардов гривен…

ГОКи никогда не были в собственности у Фирташа. Они были в аренде. 6 сентября закончился договор аренды. После чего ГОКи были возвращены и переданы в государственную корпорацию «Объединенная горно-химическая компания». Это нормально: он попользовался, хватит, пусть и государство попользуется. Правда, государство теперь пользуется в лице Николая Мартыненко. Как-то это странно. Но ничего.

По поводу остального – ну, может быть. Не знаю, я не владею глубокой информацией. Я такой же наблюдатель, как и вы.

«Ничего не приобрели, кроме затрат»

Как себя в Украине сегодня чувствует бизнес группы «Приват»?

Тяжело всем.

Есть факты: удаление менеджмента группы «Приват» из «Укртранснафты», принятие закона о снижении кворума, необходимого для проведения общего собрания акционерного общества, что угрожает потерей контроля над «Укрнафтой». Какие еще потери или, возможно, приобретения есть у группы за последний год?

Потеряли то, что было за пределами. Внутри страны — частично, то, что было в Крыму и на Донбассе. Приобрести – ничего не приобрели, кроме затрат на войну.
Оценить в цифрах эти последствия можно?

Это будет некомпетентный ответ.

В конце апреля Приватбанк освободил от обязанностей председателя набсовета Геннадия Боголюбова, назначив вместо него экс-главу Нацбанка, 76-летнего Владимира Стельмаха. С чем это было связано?

Это связано, прежде всего, с тем, что Боголюбов большую часть времени проводит в Лондоне и занимается немножко другими вопросами: публичного размещения, продвижения бизнеса на Западе (ферросплавного и другого). Много активов за рубежом есть и ими надо управлять. А банк – это такой инструмент, который нуждается в очень серьезном внимании, и, очевидно, поэтому было принято такое решение. Банк находится внутри Украины, банк очень большой, системный.

Почему именно Стельмах?

Не знаю. Об этом я узнал только 22 мая. В банке есть акционеры – Коломойский, Боголюбов и часть менеджмента банка. Я не являюсь акционером банка.

Стельмаха сейчас называют доверенным лицом главы НБУ Валерии Гонтаревой. И в этом ключе уже распространяются неимоверные слухи о будущей национализации крупнейшего банка. В Верховной Раде был даже зарегистрирован законопроект о мерах, направленных на национализацию Приватбанка, инициатором которого выступил депутат от «Воли народа» Александр Онищенко.

Я вас прошу, это просто бред.

«Я уверен, что Ахметов не поддерживает войну»

Как считаете, украинские власти должны бороться только с российскими олигархами? А как поступать с украинскими бизнесменами, которые могут быть причастны к событиям на Донбассе?

Я не знаю, кто из украинских олигархов поддерживает войну.

Есть информация, например, что Генпрокуратура проводит расследование относительно возможной причастности Рината Ахметова к финансированию террористических организаций, незаконных вооружений и военизированных формирований на временно оккупированной территории.

Я уверен, что Ахметов не поддерживает войну.

Другое дело, что есть разные позиции у людей. То есть у Ахметова и Пинчука позиция такая: мы платим налоги, за счет которых должна поддерживаться социальная жизнь в стране и, в том числе, расходы на оборону. Поэтому они не считают нужным тратить какие-то дополнительные средства на помощь волонтерам, армии. Но это их личное дело, это просто их позиция.

Я уверен, что никто из украинских олигархов не финансирует войну против Украины.

О чем говорит тот факт, что Ахметов сворачивает свою деятельность на Донбассе? Закрывает торговые сети, заправки.

Надо спросить у него. Может, это связано с тем, что он часто в последнее время получает обвинения в финансировании той территории, которая занята террористами. В связи с этим, наверное, он решил свернуть там бизнес-деятельность. Я так думаю.

«Нормально было бы, если бы Липецкую фабрику закрыли»

Еще немного по поводу наших олигархов, которым, возможно, стоит задавать вопросы. Балаклавское рудоуправление нардепа от «Оппозиционного блока» Вадима Новинского, перерегистрировалось по российским законам и сходу предложило сотрудничество оккупационным властям в Севастополе…

Если бы я был украинской властью, я бы задавал вопросы всем. А стоит ли нынешним властям задавать вопросы – это решать им. Надо понять, действительно ли была перерегистрация, работает ли этот актив на экономику вражеского государства.

Но надо смотреть в корень, в суть проблемы. Задавать вопросы имеет право тот, кто не находится в таком же положении, как минимум. Тот, у кого нет активов на территории вражеского государства. Тот, кто имеет моральное право на вопрос. Тот, кто имеет активы на территории вражеского государства, я считаю, не имеет морального права задавать вопросы Новинскому или еще кому-нибудь из олигархов, владеющих какой-то собственностью на территории вражеской страны.

Вы пытаетесь говорить абстрактно, но это же понятно, что вы имеете в виду конкретного человека — Петра Алексеевича Порошенко. Вы считаете, это самая большая проблема, что президент владеет заводом в России?

Я не хочу давать этому оценку. По идее, нормально было бы, если бы Липецкую фабрику закрыли. Как минимум, чтобы не платить им налогов. Все понятно, это бизнес, это наживалось годами, это жалко. Но с учетом ситуации и ответственности, которая возложена на тебя, имеет смысл законсервировать этот бизнес, чтобы он не финансировал вражескую армию и зарплату вражеским офицерам.

В окружении президента есть люди, которые осмелились бы озвучить такую мысль?

Так он их нах** пошлет просто. Он сам решает, что делать со своей собственностью.

Очевидно, есть вещи, которыми не каждый готов жертвовать.

В апреле этого года Генпрокуратура сообщала о начале двух судебных процессов по отмене приватизации на 25% «Днепрэнерго», которые приобрел ДТЭК Рината Ахметова, 50% «Закарпатьеэнерго», которую связывают с бывшим главой АП Сергеем Левочкиным. Прокуратура также заверяла, что продолжает попытки отменить продажу 60,8% «Донбассэнерго», которым владеет ЭнергоИнвест Игоря Гуменюка. Раннее группа «Приват» обращалась в суд по вопросу законности приватизации этих трех предприятий. Кроме того, Игорь Коломойский заявлял о незаконности приватизации в 2004 году активов госхолдинга «Укррудпрома», когда главным счастливчиком стала группа СКМ Рината Ахметова. Как продвигается реприватизация?

Петр Алексеевич дал команду свернуть это все. Ничего не делается по этому поводу. По идее, с подобными исками должны выступить либо Генпрокуратура, либо Фонд госимущества. Генпрокуратура подключилась, но потом им «дали по шапке», и они резко отключились.

Известно, что в команде президента принято решение демонополизировать рынок электроэнергии. Якобы стоит задача заставить Рината Леонидовича отказаться от некоторых энергетических активов.

Ну, он пока не является полным монополистом. Кроме того, для этого нужны правильные основания. Потому что, вот что такое «незаконная приватизация»? Она была законной. Она была безальтернативной – вот в чем проблема. А в плане соблюдения законности на тот момент она была законной.

Поднимая идею реприватизации, какую цель преследует группа «Приват»?

Сразу после Майдана мы озвучили: вся приватизация с 2010 по 2014 год включительно не носила конкурентный характер. Соответственно, бюджет, государство и люди недополучили ту конкурентную цену, которую надо было бы получить. В связи с тем, что конкурсы проводились под одного участника.

Но речь не идет о незаконности, все было в рамках закона. Другое дело, что это было безальтернативно. Когда есть конкуренция, то цена увеличивается. Когда приходит один участник, он покупает по стартовой цене. Все очень просто. Приватизация с 2010 по 2014 год не носила конкурентный характер, и это есть основание для пересмотра результата этой приватизации. Но подобные решения принимает не группа «Приват».

Так же приватизация всех активов «Укррудпрома» носила не конкурентный характер. Закон по приватизации «Укррудпрома», по-моему, принимался в 2004-м году, и приватизация тоже была проведена в этом же году. Суть этого закона заключалась в том, что тот, кто имеет уже часть собственности внутри того или иного горно-обогатительного комбината, тот и получает право на выкуп.

Почему вы, например, не получили право на выкуп? Может, у вас есть миллиард долларов, и вы тоже хотите. Это я привожу пример. Все, что делается на неконкурентной основе, — это нарушение принципа справедливости, конкурентности, состязательности. Когда нарушаются такие принципы, бюджет недополучает средства, которые могли бы пойти, в том числе, на улучшение медицины, оплату газа, в конце концов.

Но складывается впечатление, что все эти разговоры от того, что лакомый кусочек достался не группе «Приват».

Группа «Приват» участвовала в покупке ряда активов, но очень символически. Активы, в которых имела право участвовать группа «Приват», и так уже принадлежали группе «Приват». Там оставались кусочки – 25%, например, Южного ГОКа, или какой-то процент «Сухой балки». То есть просто докупили, чтобы оно не висело где-то. На самом деле, был продан практически полностью Ингулецкий ГОК, Центральный ГОК, Северный ГОК.

Также группа участвовала в приватизации КЖРК (Криворожский железорудный комбинат, — «Главком»), из-за которого сейчас идет спор в Лондоне с господином Пинчуком. Относительно КЖРК ситуация была более-менее. Потому что 100% акций КЖРК принадлежали государству и, соответственно, группа вышла на конкурс и официально и законно купила этот актив. Но поскольку Коломойский заявил на комиссии по приватизации, что это была бесконкурентная покупка – мы готовы сделать возврат.

Вторую часть интервью с Геннадием Корбаном читайте на «Главкоме» в ближайшее время
Источник: http://glavcom.ua/articles/29520.htmlКатерина Пешко, Наталья Литвинова, «Главком»
Отставка губернатора Игоря Коломойского на волне скандала вокруг «Укрнафты» и «Укртранснафты» стала сенсацией. Вполне ожидаемо следом за эпатажным миллиардером облгосадминистрацию 25 марта покинул и его заместитель и верный соратник Геннадий Корбан. Уход «приватовцев» из власти был оформлен весьма прилично: ни Коломойский, ни его медиаимперия не стали сразу объявлять войну президенту, не оценившему заслуг днепропетровской команды.

«Я хочу сказать всем внешним врагам, которые, используя пиар, пытаются вбить клин между нашей командой и паном Президентом, что у нас полное взаимопонимание, диалог и консенсус. Президент — очень терпеливый человек. Я бы на его месте, себя уволил через три месяца. Я человек бизнеса и не привык к субординации и поклонам», — сказал Коломойский сразу после отставки.

Однако не прошло и пары месяцев, как днепропетровская команда не преминула «уведомить», что уже давно оправилась от такого «кидка». Накануне первой годовщины президентства Порошенко «Студия Квартал 95» в эфире подконтрольного олигарху Коломойскому каналу «1+1» не только вспомнила о невыполненных обещаниях Петра Алексеевича, но и прозрачно намекнула, что еще не понятно, кто кем «рулил» в той ситуации с увольнением.

Сам Коломойский после своей отставки заявлял, что теперь намерен сосредоточиться на бизнесе и общественной деятельности. Но Игорь Валерьевич, как всегда, лукавил. Его и так немаленькое представительство в парламенте скоро может пополниться. Геннадий Корбан вступил в борьбу за депутатский мандат на освободившемся (в результате ухода нардепа от БПП Валерия Кулича на губернаторский пост) 205 округе в Черниговской области.

Еще пару лет назад имя Корбана ассоциировалось преимущественно с рейдерскими войнами. Сегодня – Геннадий Олегович, по его же словам, если и нарушает закон – то во благо, если и «рейдерит» — то в ответ на действия страны-агрессора.

С Геннадием Корбаном «Главком» встретился в офисе днепропетровской команды, расположившемся на территории элитного ЖК «Амстердам» в самом центре Днепропетровска. Об отношении бизнесмена к своей безопасности чуть ли не слагают легенды. Однако, даже несмотря на то, что партнеров и друзей Корбана устраняли киллеры, охрана на входе в здание лишь проверяет документы. «Вы к кому?» — «К Корбану» — «Хорошо. Проходите».

В Днепропетровской ОГА экс-зам губернатора занимал кабинет на седьмом этаже. Здесь – «спустился» на третий.

Интерьер просторной приемной отчасти переносит нас во времена Аль Капоне. Тусклое освещение, темные кожаные кресла, оббитые коричневым деревом стены оттеняют картины, в том числе, в стиле авангард (в целом, коллекцию Корбана оценивают в 60 миллионов долларов).

Во второй половине дня субботы «приватовская» команда не прекращает работу. За приоткрытой дверью одного из кабинетов дает указания по телефону нардеп Борис Филатов. После разговора с Корбаном поспешно покидает офис подтянутый и с внушительной кобурой на боку лидер «Правого сектора» Дмитрий Ярош.

Сам Геннадий Олегович встречает «Главком» в джинсах и футболке. Предупреждает, что времени немного (но потом забывает об этом условии и не останавливает беседу, на звонки и записки от секретаря о том, что кто-то его уже ожидает, не реагирует). Дает еще пару мелких распоряжений. И закуривает первую сигарету…

Геннадий Олегович, вы замечаете признаки начавшегося масштабного олигархического передела? Вот Ахметова вчера все считали могущественным «хозяином Донбасса», а сегодня он сворачивает там свой бизнес. По-вашему, виновата война или смена власти?

О собственности тоже будем говорить? Кто-то что-то утратил?

Вы же вот сами лишились гостиниц в Крыму. Группа «Приват» тоже много чего потеряла. И не только она.

Ну, мы не только в Крыму, мы и в Москве потеряли, и на Донбассе.

Давайте с вас и группы «Приват» тогда и начнем. Что потеряли в Москве?

Ну, там был банк.

Однако еще прошлой весной СМИ сообщали, что Москомприватбанк, подконтрольный Игорю Коломойскому и его бизнес-партнеру Геннадию Боголюбову, выставлен на продажу, и смена акционеров может произойти в кратчайшие сроки. Не успели?

Это так называемая продажа. Это просто иллюзия продажи. Просто передали. Жалко же вкладчиков местных. Чтобы они не пострадали, банк передали. Я не в курсе подробностей этой истории. Мне нечего прокомментировать. Но банка нет.

По поводу собственности в Крыму. Во время одного из эфиров на ТВ Вы назвали только две гостиницы – «Энергетик» и «Крым». Это же не все. Что еще там осталось?

Эти две – это я лично потерял. Группа потеряла сеть заправок, большой гостиничный комплекс – «Таврия». Он принадлежал группе «Приват».

Есть примерные оценки, сколько составляют эти потери в цифрах?

Пока сложно сказать. Сейчас оценку проводят адвокаты, квалифицированные люди для подачи иска в Гаагский трибунал.

Мы легко расстались со своей собственностью. Да, ее жалко, но что поделать. Это не последняя копейка – это первый аргумент. Второй — на это всегда можно посмотреть с другой стороны. Это своего рода отложенная продажа российскому государству.

На какой срок отложенная?

Может, 5 лет. Вон Ходорковский продал ЮКОС, получил решение на 50 миллиардов долларов, поверьте, он получит свои деньги. Так же и здесь. Подобная конфискация собственности – они это называют «национализация», но это конфискация, это экспроприация по своей природе – будет возмещена. В мире существуют инструменты, при помощи которых можно компенсировать себе стоимость этой собственности. Получив решение трибунала, мы спокойно с этим решением наложим аресты и изымем любую собственность Российской Федерации, находящуюся за рубежом, которая соответствует этой оценке.

Вот есть решение суда. Россия, допустим, отказывается его выполнять. Прилетают самолеты куда-то, корабли где-то ходят, есть масса недвижимости на территории разных стран, принадлежащей российскому государству. Речь идет о государственной собственности РФ. Эта собственность легко изымается решениями международных институций.

Вот я, например, не мог продать свои гостиницы в Крыму – теперь, я считаю, я их продал. Просто бабки получу через время.

Так все-таки — выгодно «продали»?

Считаю, да. Как минимум, в два раза дороже.

Те, кто заняли ваши гостиницы в Крыму, с вами на связь не выходили с какими-то предложениями?

Нет.

После описи имущества в Крыму вы полушутя сообщили, что взамен отберете торгово-развлекательный центр Ocean Plaza…

Я не шутил.

Почему именно этот объект? Потому что собственники братья Ротенберги – евреи?

Я выбрал именно их, потому что именно они являются друзьями детства Путина, близкими его партнерами и друзьями по жизни. Эта причина побудила выбрать именно их. Есть много других еврейских олигархов. Их уже меньше, чем раньше, но тем не менее. Но мне все-таки особое удовольствие доставит «пощипать» друзей Путина. Именно «пощипать». Ну что такое для них Ocean Plaza? Они миллиардеры. Для них 300 миллионов «минус» — это не проблема.
Как «отжимать» собираетесь?

Это коммерческая тайна. Это мои секреты. Все методы будут законными.

Раз вам доставляет удовольствие «щипать» друзей Путина, почему вы не обратили внимания на собственность, например, владельцев украинских облэнерго россиян Александра Бабакова и Константина Григоришина, или на собственность одного из спонсоров террористов, так называемого «православного олигарха» Константина Малофеева?

Они не евреи. Малофеев не еврей.

Только поэтому?

Да. Я выбрал именно такую тактику. В каждом обществе есть свои законы. В Украине свои законы, в России – свои, в Америке – свои. А есть, будем так говорить, законы человеческие. Или законы Божьи. Согласно этим законам, я могу действовать «око за око – зуб за зуб». В отношении евреев, во всяком случае. Хотя эта норма распространяется не только в отношении евреев, а в отношении любого врага еврейского народа. В данном случае, для того, чтобы исключить какие-либо инсинуации и спекуляции о том, что обижают русских на территории Украины, я выбрал русских евреев.

«Я уверен, что у Пинчука в Крыму нет проблем»

Как, вообще, вы смотрите на то, что российские олигархи достаточно комфортно себя чувствуют в Украине?

Это абсолютный цинизм по отношению к собственному народу.

В мире принимают против российских олигархов и различных партнеров Путина санкции. Эти санкции позволяют не просто налагать арест на собственность этих людей и создавать им трудности с въездом и с нахождением на территории нормальных стран. Это также, в принципе, позволяет конфисковать собственность в том случае, если будет доказано, что эти люди имеют отношение к финансированию войны, сепаратизма, терроризма и так далее. Подобный закон, я считаю, может быть принят в Украине. Вряд ли можно найти в зале Верховной Рады депутата, кроме галерки «Оппозиционного блока», который бы не проголосовал за этот закон. Если те или иные капиталы, происхождением из России, имеют отношение к определенным физическим лицам, прямо или опосредовано участвующим в финансировании или в содействии терроризму, сепаратизму и войны в нашей стране, то — на основании этого закона — их собственность на материковой Украине должна быть конфискована. И тогда не Корбан будет заниматься каким-то рейдерством, а это будет законный способ пополнить бюджет. А собственности у них тут достаточно. Они, в общем-то, где-то даже влияют на ВВП страны.

Если бы такой закон был принят, с чего или кого стоило бы начать?

Например, группа Олега Дерипаски – так называемый «Русский алюминий» — владеет Николаевским глиноземным заводом, владеет ЗАлКом (Запорожским алюминиевым комбинатом). Допустим, группа Виктора Вексельберга владеет в Кировограде Побужским ферроникелевым комбинатом. Есть также группа «Евраз». Она владеет активами на территории Украины. Это металлургические активы, в основном: коксохимы, ГОК Южный частично и «Петровка» (Днепропетровский металлургический завод имени Петровского, — «Главком»). Также, я считаю, в первую очередь, может быть конфискована часть ИСД, даже практически все активы ИСД, которые были выкуплены ВТБ. Эта структура имеет непосредственное отношение к государству, которое аннексировало часть территории Украины. Говоря об активах, я имею в виду Днепродзержинский меткомбинат, Алчевский меткомбинат, ряд коксохимов. Эта собственность должна быть конфискована немедленно.

Более того, есть ряд российских банков с российским капиталом на территории Украины. Я настаиваю на том, что ими тоже нужно заняться.

Даже несмотря на то, что украинские «дочки» российских банков не нарушают украинских законов?

Не важно. Важно только происхождение капитала. Во всем мире всегда смотрят на происхождение капитала. Если вы сегодня как физическое лицо в любом западном банке открываете счет, вы проходите процедуру compliance (соответствия, — «Главком»). То есть, служба безопасности вас проверяет, вам задают миллион вопросов: происхождение капитала, как возникли, что, чего, откуда, куда? Выворачивают наизнанку. Это сегодня требование для всех банков от международной структуры FATF (Группа разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег, — «Главком»). Оно распространяется по всему миру. Странно, почему в нашей стране не так. Мы ж вроде туда (в Европу, — «Главком») идем. Требования должны быть одинаковые.

Российские банки на территории Украины должны быть конфискованы, в первую очередь. Они могут повлиять как на курс валюты, так и на обслуживание кредитов и собственность госкорпораций. Сегодня ряд украинских госкорпораций просто обслуживают вражеские кредиты.

Почему же государство Украина не то что не пытается конфисковать что-то, но даже припугнуть не осмеливается?

Наверное, потому что боятся, что взамен конфискуют что-то в России у кого-то.

Намек более чем прозрачный…

Не будем говорить у кого – все понимают, о ком речь.

У нас, например, там ничего нет. Может, еще у кого-то есть. У Дмитрия Фирташа, например. Хотя Фирташ в привилегированном положении: и там ему неплохо, и здесь вроде пока никто не щемит.

У Виктора Пинчука тоже все весьма стабильно.

Я не знаю, какая именно у него в России собственность, но она есть. И, во всяком случае, в Крыму его собственность вряд ли кто-то конфисковал. Я уверен, что ни у Пинчука, ни у Фирташа в Крыму нет проблем.

Думаете, ради Пинчука и Фирташа в Украине не трогают бизнес страны-агрессора?

Люди с крупным капиталом занимаются лоббизмом на самом высоком уровне. Если у них есть собственность во вражеском государстве, они пытаются ее как-то отстоять, лоббируя именно здесь свои интересы по защите собственности на вражеской территории.

«Фирташ плотно связан, в том числе, с господами Ротенбергами»

С чем связаны публичные признания Фирташа на суде в Вене о поддержке Петра Порошенко и Виталия Кличко?

Я вам озвучу четкую версию, почему он сделал эти заявления.

Надо понимать, что такое американское правосудие. Американское правосудие – это, прежде всего, экстерриториальность. Они могут любого человека, гражданина любой страны, в принципе, достать в любой точке земного шара. За счет силы США с нормой экстерриториальности вынуждены считаться и все остальные. Это дело – это геополитика. Суть судебного процесса: Фирташа обвинили во взятке в 18 миллионов долларов. Ему эту сумму легко кому-то отдать. То есть на языке бизнеса это называется «солдатская причина».

Что происходило на самом деле? Фирташ просто защищался для того, чтобы не попасть на территорию США, чтобы не быть экстрадированным. И для того, чтобы защититься от экстрадиции, он вытащил самые серьезные козыри. Самые серьезные козыри – это, прежде всего, предать процессу политическую окраску. Иначе говоря – заявить о том, что это не просто спор о взятке или о нарушении американского законодательства в какой-то части, а это, прежде всего, политический процесс, и он, Фирташ, может стать политическим узником или заложником в США.

Кроме того, Фирташ – это не просто бизнесмен и олигарх. Он очень плотно связан, в том числе, с господами Ротенбергами, он владелец огромного количества информации о деятельности людей, которые приближены к Кремлю. Соответственно, Штатам он интересен как персона, с которой можно получить гораздо больше данных, чем просто спор с Boeing за какое-то месторождение в Индии. У него был единственный путь защититься – доказать Австрийскому суду, что это не просто какой-то процесс о взяточничестве и лоббизме, а что это именно политический процесс. Он это доказал, и Австрийский суд, можно сказать, впервые отказал США в экстрадиции.

Австрийская Фемида, кажется, поставила президента Порошенко в затруднительное положение? Фирташ обещает вернуться в Украину, как только это станет возможно. Что бы вы делали в этой ситуации на месте Порошенко?

Он реально в пикантном положении. Я считаю, что отмалчиваться в этой ситуации президент не может себе позволить. Он должен ответить на те аргументы, которые прозвучали в Австрийском суде.

Какого ответа вы ожидаете?

Надо ответить на вопросы, которые у людей накопились.

Вскрылись какие-то аргументы нехорошие на этом суде. Как я бы действовал на месте Петра Алексеевича? Я бы явно показал отсутствие всякой связи с этим человеком. А как можно показать отсутствие связи? Нужно, прежде всего, наступить на его бизнес. Показательно и открыто. Воспользоваться соответствующим инструментарием. Есть инструментарий – это и Антимонопольный комитет, и Налоговая администрация, и еще какие-то силовые ведомства. Но этих действий нет. А значит, это все пустые разговоры. Значит, есть что-то большее, что их связывает.

Ответом Порошенко нельзя считать то, что он буквально сразу после скандальных откровений Фирташа в суде, подписал невыгодный для его бизнеса закон о рынке природного газа?

Не знаю. Знаю одно. Бизнес Фирташа чувствует себя вольготно на территории Украины, и никто не занимается им так, как нужно было бы заняться этим вопросом. С другой стороны, мне как-то и не с руки, так сказать, «давать на бой», что называется, на языке рейдеров. Это не совсем корректно, с точки зрения бизнесмена.

Но согласитесь, у Фирташа не все так уж радужно в Украине. Правительство упорно добилось возврата в госуправление ГОКов, которыми пользовался олигарх. МИД заявляет о готовности к совместному с ФБР США расследованию коррупционных схем группы компаний холдинга Ostchem, принадлежащих Фирташу. «Газ Украины» подает в суд иск о причинении убытков предприятиями группы Фирташа на сумму 5,7 миллиардов гривен…

ГОКи никогда не были в собственности у Фирташа. Они были в аренде. 6 сентября закончился договор аренды. После чего ГОКи были возвращены и переданы в государственную корпорацию «Объединенная горно-химическая компания». Это нормально: он попользовался, хватит, пусть и государство попользуется. Правда, государство теперь пользуется в лице Николая Мартыненко. Как-то это странно. Но ничего.

По поводу остального – ну, может быть. Не знаю, я не владею глубокой информацией. Я такой же наблюдатель, как и вы.

«Ничего не приобрели, кроме затрат»

Как себя в Украине сегодня чувствует бизнес группы «Приват»?

Тяжело всем.

Есть факты: удаление менеджмента группы «Приват» из «Укртранснафты», принятие закона о снижении кворума, необходимого для проведения общего собрания акционерного общества, что угрожает потерей контроля над «Укрнафтой». Какие еще потери или, возможно, приобретения есть у группы за последний год?

Потеряли то, что было за пределами. Внутри страны — частично, то, что было в Крыму и на Донбассе. Приобрести – ничего не приобрели, кроме затрат на войну.
Оценить в цифрах эти последствия можно?

Это будет некомпетентный ответ.

В конце апреля Приватбанк освободил от обязанностей председателя набсовета Геннадия Боголюбова, назначив вместо него экс-главу Нацбанка, 76-летнего Владимира Стельмаха. С чем это было связано?

Это связано, прежде всего, с тем, что Боголюбов большую часть времени проводит в Лондоне и занимается немножко другими вопросами: публичного размещения, продвижения бизнеса на Западе (ферросплавного и другого). Много активов за рубежом есть и ими надо управлять. А банк – это такой инструмент, который нуждается в очень серьезном внимании, и, очевидно, поэтому было принято такое решение. Банк находится внутри Украины, банк очень большой, системный.

Почему именно Стельмах?

Не знаю. Об этом я узнал только 22 мая. В банке есть акционеры – Коломойский, Боголюбов и часть менеджмента банка. Я не являюсь акционером банка.

Стельмаха сейчас называют доверенным лицом главы НБУ Валерии Гонтаревой. И в этом ключе уже распространяются неимоверные слухи о будущей национализации крупнейшего банка. В Верховной Раде был даже зарегистрирован законопроект о мерах, направленных на национализацию Приватбанка, инициатором которого выступил депутат от «Воли народа» Александр Онищенко.

Я вас прошу, это просто бред.

«Я уверен, что Ахметов не поддерживает войну»

Как считаете, украинские власти должны бороться только с российскими олигархами? А как поступать с украинскими бизнесменами, которые могут быть причастны к событиям на Донбассе?

Я не знаю, кто из украинских олигархов поддерживает войну.

Есть информация, например, что Генпрокуратура проводит расследование относительно возможной причастности Рината Ахметова к финансированию террористических организаций, незаконных вооружений и военизированных формирований на временно оккупированной территории.

Я уверен, что Ахметов не поддерживает войну.

Другое дело, что есть разные позиции у людей. То есть у Ахметова и Пинчука позиция такая: мы платим налоги, за счет которых должна поддерживаться социальная жизнь в стране и, в том числе, расходы на оборону. Поэтому они не считают нужным тратить какие-то дополнительные средства на помощь волонтерам, армии. Но это их личное дело, это просто их позиция.

Я уверен, что никто из украинских олигархов не финансирует войну против Украины.

О чем говорит тот факт, что Ахметов сворачивает свою деятельность на Донбассе? Закрывает торговые сети, заправки.

Надо спросить у него. Может, это связано с тем, что он часто в последнее время получает обвинения в финансировании той территории, которая занята террористами. В связи с этим, наверное, он решил свернуть там бизнес-деятельность. Я так думаю.

«Нормально было бы, если бы Липецкую фабрику закрыли»

Еще немного по поводу наших олигархов, которым, возможно, стоит задавать вопросы. Балаклавское рудоуправление нардепа от «Оппозиционного блока» Вадима Новинского, перерегистрировалось по российским законам и сходу предложило сотрудничество оккупационным властям в Севастополе…

Если бы я был украинской властью, я бы задавал вопросы всем. А стоит ли нынешним властям задавать вопросы – это решать им. Надо понять, действительно ли была перерегистрация, работает ли этот актив на экономику вражеского государства.

Но надо смотреть в корень, в суть проблемы. Задавать вопросы имеет право тот, кто не находится в таком же положении, как минимум. Тот, у кого нет активов на территории вражеского государства. Тот, кто имеет моральное право на вопрос. Тот, кто имеет активы на территории вражеского государства, я считаю, не имеет морального права задавать вопросы Новинскому или еще кому-нибудь из олигархов, владеющих какой-то собственностью на территории вражеской страны.

Вы пытаетесь говорить абстрактно, но это же понятно, что вы имеете в виду конкретного человека — Петра Алексеевича Порошенко. Вы считаете, это самая большая проблема, что президент владеет заводом в России?

Я не хочу давать этому оценку. По идее, нормально было бы, если бы Липецкую фабрику закрыли. Как минимум, чтобы не платить им налогов. Все понятно, это бизнес, это наживалось годами, это жалко. Но с учетом ситуации и ответственности, которая возложена на тебя, имеет смысл законсервировать этот бизнес, чтобы он не финансировал вражескую армию и зарплату вражеским офицерам.

В окружении президента есть люди, которые осмелились бы озвучить такую мысль?

Так он их нах** пошлет просто. Он сам решает, что делать со своей собственностью.

Очевидно, есть вещи, которыми не каждый готов жертвовать.

В апреле этого года Генпрокуратура сообщала о начале двух судебных процессов по отмене приватизации на 25% «Днепрэнерго», которые приобрел ДТЭК Рината Ахметова, 50% «Закарпатьеэнерго», которую связывают с бывшим главой АП Сергеем Левочкиным. Прокуратура также заверяла, что продолжает попытки отменить продажу 60,8% «Донбассэнерго», которым владеет ЭнергоИнвест Игоря Гуменюка. Раннее группа «Приват» обращалась в суд по вопросу законности приватизации этих трех предприятий. Кроме того, Игорь Коломойский заявлял о незаконности приватизации в 2004 году активов госхолдинга «Укррудпрома», когда главным счастливчиком стала группа СКМ Рината Ахметова. Как продвигается реприватизация?

Петр Алексеевич дал команду свернуть это все. Ничего не делается по этому поводу. По идее, с подобными исками должны выступить либо Генпрокуратура, либо Фонд госимущества. Генпрокуратура подключилась, но потом им «дали по шапке», и они резко отключились.

Известно, что в команде президента принято решение демонополизировать рынок электроэнергии. Якобы стоит задача заставить Рината Леонидовича отказаться от некоторых энергетических активов.

Ну, он пока не является полным монополистом. Кроме того, для этого нужны правильные основания. Потому что, вот что такое «незаконная приватизация»? Она была законной. Она была безальтернативной – вот в чем проблема. А в плане соблюдения законности на тот момент она была законной.

Поднимая идею реприватизации, какую цель преследует группа «Приват»?

Сразу после Майдана мы озвучили: вся приватизация с 2010 по 2014 год включительно не носила конкурентный характер. Соответственно, бюджет, государство и люди недополучили ту конкурентную цену, которую надо было бы получить. В связи с тем, что конкурсы проводились под одного участника.

Но речь не идет о незаконности, все было в рамках закона. Другое дело, что это было безальтернативно. Когда есть конкуренция, то цена увеличивается. Когда приходит один участник, он покупает по стартовой цене. Все очень просто. Приватизация с 2010 по 2014 год не носила конкурентный характер, и это есть основание для пересмотра результата этой приватизации. Но подобные решения принимает не группа «Приват».

Так же приватизация всех активов «Укррудпрома» носила не конкурентный характер. Закон по приватизации «Укррудпрома», по-моему, принимался в 2004-м году, и приватизация тоже была проведена в этом же году. Суть этого закона заключалась в том, что тот, кто имеет уже часть собственности внутри того или иного горно-обогатительного комбината, тот и получает право на выкуп.

Почему вы, например, не получили право на выкуп? Может, у вас есть миллиард долларов, и вы тоже хотите. Это я привожу пример. Все, что делается на неконкурентной основе, — это нарушение принципа справедливости, конкурентности, состязательности. Когда нарушаются такие принципы, бюджет недополучает средства, которые могли бы пойти, в том числе, на улучшение медицины, оплату газа, в конце концов.

Но складывается впечатление, что все эти разговоры от того, что лакомый кусочек достался не группе «Приват».

Группа «Приват» участвовала в покупке ряда активов, но очень символически. Активы, в которых имела право участвовать группа «Приват», и так уже принадлежали группе «Приват». Там оставались кусочки – 25%, например, Южного ГОКа, или какой-то процент «Сухой балки». То есть просто докупили, чтобы оно не висело где-то. На самом деле, был продан практически полностью Ингулецкий ГОК, Центральный ГОК, Северный ГОК.

Также группа участвовала в приватизации КЖРК (Криворожский железорудный комбинат, — «Главком»), из-за которого сейчас идет спор в Лондоне с господином Пинчуком. Относительно КЖРК ситуация была более-менее. Потому что 100% акций КЖРК принадлежали государству и, соответственно, группа вышла на конкурс и официально и законно купила этот актив. Но поскольку Коломойский заявил на комиссии по приватизации, что это была бесконкурентная покупка – мы готовы сделать возврат.

Вторую часть интервью с Геннадием Корбаном читайте на «Главкоме» в ближайшее время
Источник: http://glavcom.ua/articles/29520.html

ПУТИН ЗАСЕКРЕТИЛ ПОТЕРИ АРМИИ В МИРНОЕ ВРЕМЯПУТИН ЗАСЕКРЕТИЛ ПОТЕРИ АРМИИ В МИРНОЕ ВРЕМЯ

Александр Гольц.
Путин подписал указ о внесении изменений в перечень сведений, отнесенных к государственной тайне. Отныне сведения о потерях военнослужащих в мирное время во время проведения спецопераций также составляют гостайну, а их раскрытие может быть приравнено к госизмене.
Более-менее понятно, что это попытка запугать всех тех, кто пытается выяснить истину о ситуации на юго-востоке Украины. Российский закон не определяет, что именно является «специальной операцией», соответственно решение о том, незаконно или нет были разглашены данные о потерях, остается на усмотрение суда, скорее всего закрытого.
Это может быть эффективно как попытка запугивания, так как перспектива столкнуться с уголовным преследованием такого уровня, без сомнения, остановит многих исследователей. Но в то же время это попытка глупая. Потому что если в закрытом суде осуждён человек, неделю назад опубликовавший статью о потерях российской армии в Донбассе, то государство фактически признаётся в своём преступлении. И как теперь из этого будут выкарабкиваться — непонятно. Однако состояние российской правовой системы сейчас таково, что она, не поморщившись, проглотит и это.
Видимо, количество фактов, свидетельствующих о российском участии в операции на Донбассе, начинает переходить в качество. Нельзя год вести боевые действия и надёжно это прятать. Версия, которую защищают кремлёвские власти, что Россия не принимает участия в этом конфликте, очевидным образом рушится. И высшая власть решает предпринять какие-то шаги, чтобы заткнуть всем глотки.
Происходящее можно сравнить с Афганистаном, когда по решению Политбюро на первом этапе кампании было запрещено сообщать о погибших и о том, что люди пострадали в ходе военной операции. Если посмотреть печать за тот период, то создаётся впечатление, что советские солдаты в Афганистане занимались исключительно высаживанием деревьев и строительством школ. В Чеченскую кампанию уже не предпринималось подобных попыток скрыть реальность. Может быть, потому, что власть была слаба, может, потому, что были сильны независимые СМИ.
Тем не менее, количество переходит в качество всякий раз. Моё личное чисто эмпирическое впечатление состоит в том, что это происходит, когда количество жертв переваливает за тысячу. После этого уже нельзя остановить распространение информации. Можно жутко надавить на родственников, если речь идёт о десятках людей. На это хватит ресурса. Но когда речь идёт о сотнях и тысячах — нет никакой гарантии, что кто-то не устроит скандал, что чья-то мать не бросится на могилу с криком «Где ты погиб?!» и так далее. С этим уже невозможно совладать. По крайней мере, это не удалось сделать всесильной коммунистической партии и Советской армии при поддержке не менее всесильного КГБ. Посмотрим, как это удастся нынешним властям.
Источник: http://ej.ru/?a=note&id=27813Александр Гольц.
Путин подписал указ о внесении изменений в перечень сведений, отнесенных к государственной тайне. Отныне сведения о потерях военнослужащих в мирное время во время проведения спецопераций также составляют гостайну, а их раскрытие может быть приравнено к госизмене.
Более-менее понятно, что это попытка запугать всех тех, кто пытается выяснить истину о ситуации на юго-востоке Украины. Российский закон не определяет, что именно является «специальной операцией», соответственно решение о том, незаконно или нет были разглашены данные о потерях, остается на усмотрение суда, скорее всего закрытого.
Это может быть эффективно как попытка запугивания, так как перспектива столкнуться с уголовным преследованием такого уровня, без сомнения, остановит многих исследователей. Но в то же время это попытка глупая. Потому что если в закрытом суде осуждён человек, неделю назад опубликовавший статью о потерях российской армии в Донбассе, то государство фактически признаётся в своём преступлении. И как теперь из этого будут выкарабкиваться — непонятно. Однако состояние российской правовой системы сейчас таково, что она, не поморщившись, проглотит и это.
Видимо, количество фактов, свидетельствующих о российском участии в операции на Донбассе, начинает переходить в качество. Нельзя год вести боевые действия и надёжно это прятать. Версия, которую защищают кремлёвские власти, что Россия не принимает участия в этом конфликте, очевидным образом рушится. И высшая власть решает предпринять какие-то шаги, чтобы заткнуть всем глотки.
Происходящее можно сравнить с Афганистаном, когда по решению Политбюро на первом этапе кампании было запрещено сообщать о погибших и о том, что люди пострадали в ходе военной операции. Если посмотреть печать за тот период, то создаётся впечатление, что советские солдаты в Афганистане занимались исключительно высаживанием деревьев и строительством школ. В Чеченскую кампанию уже не предпринималось подобных попыток скрыть реальность. Может быть, потому, что власть была слаба, может, потому, что были сильны независимые СМИ.
Тем не менее, количество переходит в качество всякий раз. Моё личное чисто эмпирическое впечатление состоит в том, что это происходит, когда количество жертв переваливает за тысячу. После этого уже нельзя остановить распространение информации. Можно жутко надавить на родственников, если речь идёт о десятках людей. На это хватит ресурса. Но когда речь идёт о сотнях и тысячах — нет никакой гарантии, что кто-то не устроит скандал, что чья-то мать не бросится на могилу с криком «Где ты погиб?!» и так далее. С этим уже невозможно совладать. По крайней мере, это не удалось сделать всесильной коммунистической партии и Советской армии при поддержке не менее всесильного КГБ. Посмотрим, как это удастся нынешним властям.
Источник: http://ej.ru/?a=note&id=27813

Нейтрализация Яроша. Как власть решает проблему «Правого сектора»Нейтрализация Яроша. Как власть решает проблему «Правого сектора»

Павел Вуец.
Когда власть и Правый сектор едва ли не открыто конфликтовали (история с блокированием базы Правого сектора, волнения на Банковой) многие недоброжелатели, особенно из России, потирали руки. Мол, вооруженные добровольцы неминуемо вступив в конфликт с Банковой, откроют в Украине внутренний фронт и все закачается…

Конечно, такая опасность отнюдь не миновала, но у сторон хватило ума и выдержки не доводить противостояние до совсем уж опасных форм. Лидер Правого сектора Дмитрий Ярош поговорил и с Президентом Петром Порошенко, который заверил того, что Добровольческий украинский корпус (ДУК) не планируется разоружать, и с главой Генштаба Виктором Муженко, с которым они обсудили интеграцию ДУКа в Вооруженные силы.

Также Ярош выдвинул определенные условия. Он сделал их публичными, опубликовав на своей странице в Facebook: «Единственным приемлемым вариантом для нас, особенно после откровенных провокаций властных агентов Московской империи, является принятие Верховной Радой закона о Добровольческом украинском корпусе (о чем, кстати, уже были договоренности). Все другие варианты – это игрища врагов Украины, с целью уничтожить добровольческое движение и открыть путь для очередного наступления российско-террористических войск и потери государственности… Призываем все патриотические силы максимально усилить давление на Петра Порошенко и Верховную Раду, чтобы добиться скорейшего принятия Закона о Добровольческом Украинском Корпусе».
Из недр «Правого сектора» даже появился собственный законопроект о ДУКе, который они разместили на своем сайте и подали в Верховную Раду – проект № 2851 авторства нардепа Дмитрия Яроша был зарегистрирован в парламенте 14 мая. Слова Яроша о необходимости принятии этого закона звучат весьма категорично, но пока приходится констатировать, что в Раде просто нет политической воли для этого. Умиротворив – пока что – «Правый сектор», власть, контролирующая крупнейшие фракции парламента, не спешит легализовать его на его же условиях, придумывая для этого различные отговорки.

«Никакой закон про ДУК принят не будет, как не будет отдельных законов про «Айдар» и других, – говорит один из видных представителей парламентского большинства, который плотно занимается вопросами законодательного обеспечения национальной безопасности и обороны. Источник попросил не называть его фамилии, чтобы не портить отношения с «побратимами». «Пусть идут в армию, как все», — подытожил он, коротко и ясно сформулировав то, как власть видит решение проблемы «провосеков».

По сути, на данный момент «правосекторский» ДУК – единственная нелагализованная крупная вооруженная группировка, которая явно мозолит глаза Банковой. «Минск-2» предполагает разоружение всех незаконных групп, а правовой статус ДУКа на данный момент, мягко говоря, неясен. В Правом секторе согласны с тем, что ДУК будет подчиняться Минобороны, но не желают индивидуально входить в состав Вооруженных сил, ссылаясь на то, что это нарушит боеспособность корпуса. ДУК, если судить по поданному законопроекту, рассчитывает на максимальную автономию – в том числе, законопроект включает такой пункт, что «доброволец не несет ответственности за невыполнение приказов, которые направлены на ослабление обороноспособности Украины, ее государственной безопасности, на непротивление вооруженной агрессии, в том числе приказов относительно сложения оружия и сдачи в плен». То есть фактически ДУК оставляет за собой право трактовать приказы Генштаба и не несет ответственности за их невыполнение. При этом корпус рассчитывает на средства и вооружение от государства, оставляя за собой право на поиск стороннего финансирования – пожертвований, средств, полученных от исполнения договоров и других средств, полученных законным способом. Командир корпуса назначается Президентом, но по результатам рейтингового голосования командиров запасных батальонов самого же ДУК.
«Насколько я помню, ДУК состоит не только из «Правого сектора», но и из других людей, – говорит депутат от «Народного фронта» «айдаровец» Игорь Лапин. – Они хотят одним корпусом зайти в Минобороны, чтобы им не присылали придурков в руководство и тому подобное. К сожалению, сейчас это единственное подразделение, которое может себе это позволить. Они воюют, в основном, с помощью трофеев, но должны откуда-то брать оружие, значит, должны куда-то влиться. Или же они как партизаны едут на территорию, неконтролируемую украинскими войсками, и партизанят там со своими трофеями. Но очевидно, что этих людей надо как-то оформлять».

Другой «народный фронтовик» Дмитрий Тымчук признает, что любые добровольческие формирования, которые в данный момент не входят в состав Национальной гвардии или ВСУ, находятся вне закона. Но при этом считает, что помимо юридического аспекта есть вопрос здравого смысла: «Мы же видим неэффективность Генштаба в течение года. Огромные вопросы возникают к организации жизнедеятельности, обеспечению боевых действий, реализации разведданных – куда ни плюнь, везде какие-то вопросы и проблемы. То есть позицию добровольцев, которые не спешат бежать под руководство Генштаба, я тоже прекрасно понимаю. Но если Генштаб изменится в лучшую сторону, думаю, сами добровольцы не будут упираться идти в состав Вооруженных сил».

При этом Тымчук сомневается, что даже если законопроект Правого сектора о ДУКе поддержит профильный комитет, который его еще не рассматривал, что точно так же поступит и Верховная Рада: «Эта тема очень неоднозначна в политикуме и обществе».

«Неоднозначность» темы очевидна – оппоненты легализации ДУКа в прописанный в законопроекте способ не желают создания фактически автономного военизированного подразделения, которое будет жить по отдельным законам.

«Если нет договоренностей с наибольшими фракциями, соответственно, и шансов появиться в повестке дня у этого законопроекта нет, – констатирует нардеп от «Батькивщины» Игорь Луценко. – А я чувствую, что горячего желания нет, разве что изменится политическая конъюнктура. Прогнозирую, что все будет двигаться очень сложно, и батальон «Правого сектора» будет существовать на тех же условиях, что и раньше. Власть вообще страшно боится добровольцев, «правосеков» и всех-всех-всех».

Один из членов парламентского комитета по обороне Тарас Пастух из «Самопомичи» предлагал принять закон о ДУКе даже «сырым», чтобы потом доработать его перед вторым чтением, но коллеги не спешат к нему прислушиваться.

«У нас сейчас есть рабочая группа, которая нарабатывает закон про резервную армию и территориальную оборону, – рассказывает первый замглавы комитета Сергей Семенченко. – Существует несколько мнений – некоторые предлагают просто расширить действующий закон и более серьезно прописать в нем создание военного резерва по швейцарскому или эстонскому образцу, ДУК же предлагает свой законопроект без согласования с кем-либо. Похоже, что критики закона Яроша будут говорить о его неконституционности – в нем записано, что ДУК подчиняется Минобороны, но перечень вооруженных формирований у нас четко прописан в Конституции. Я решил провести на этой неделе круглый стол, попробовать собрать людей с разными мыслями и договориться, что же именно мы вносим в парламент. Также на середину июня мы поставили комитетские слушания с представителями Минобороны и того же Правого сектора. Пока же ситуация очень конфликтная».

Семенченко дает мало шансов, что закон про ДУК пройдет в парламенте в том виде, в котором его подал Правый сектор, поскольку против него выступают другие фракции: «Не хотелось бы плодить законы о добровольцах, а объединить все в один».
В Правом секторе насчет этих ухищрений, понятное дело, свое мнение. Член политсовета Андрей Бондаренко недоумевает, почему в Раде отказываются принимать подготовленный ими законопроект: «Есть ряд народных депутатов, которые заявили, что поддержат законопроект – в основном, это мажоритарщики… Мы сейчас продолжаем процесс общественного обсуждения законопроекта и у нас есть обратная связь. Главное, чтобы эта ситуация сдвинулась с мертвой точки, на которой она находится больше года, когда представители государства исключительно ставили палки в колеса добровольческому движению и конкретно ДУКу. Нам ведь самим предлагали подать законопроект, в рамках которого можно было бы наладить какое-то понятное сотрудничество».

При этом в Правом секторе уверяют, что писали закон не под себя. «Наш законопроект как раз дает возможность принимать участие в помощи государственным органам (МВД, СБУ, ГосЧС) всем гражданам: ДУК – это внепартийное объединение, где запрещена любая партийная пропаганда. Мы просто расширяем свою сеть как базу, не более того, – утверждает Бондаренко. – Чем этот закон не приемлем – тем, что граждане смогут легально помогать государству в обороне ее объектов, границ? Но не может государство узурпировать право защищать Родину, ведь в Конституции сказано, что это долг украинских граждан. Хотя если недовольство законом высказывают представители президентско-премьерской коалиции, все понятно – их страх перед людьми, которые могут спросить у них, что они делали, когда люди умирали на фронте. Добровольческие формирования – абсолютно легитимны, потому что защищают собственную землю. Есть закон Божий и право нации, что немного выше какого-либо другого закона».

На замечание, что именно «президентско-премьерской коалиции» решать, будет ли этот закон принят или нет, Бондаренко грозит власти проблемами: «Не хочу верить в то, что постмайдановская Верховная Рада состоит из одних «кнопкодавов», которые не хотят ничего сделать для своего народа. Тогда надо будет ставить вопрос перед обществом о смене такой Верховной Рады».

Конечно, Правый сектор с его нынешними возможностями может «ставить вопросы» перед властью. Тем более что как партия он рассчитывает улучшить свои показатели на внеочередных парламентских выборах, если они состоятся. Пока же история с законом у ДУКе выглядит как политический финт власти, которой удалось втянуть ультраправых в пока непривычные для них кулуарные игрища. Лишь бы не буянили.
Источник: http://glavcom.ua/articles/29466.htmlПавел Вуец.
Когда власть и Правый сектор едва ли не открыто конфликтовали (история с блокированием базы Правого сектора, волнения на Банковой) многие недоброжелатели, особенно из России, потирали руки. Мол, вооруженные добровольцы неминуемо вступив в конфликт с Банковой, откроют в Украине внутренний фронт и все закачается…

Конечно, такая опасность отнюдь не миновала, но у сторон хватило ума и выдержки не доводить противостояние до совсем уж опасных форм. Лидер Правого сектора Дмитрий Ярош поговорил и с Президентом Петром Порошенко, который заверил того, что Добровольческий украинский корпус (ДУК) не планируется разоружать, и с главой Генштаба Виктором Муженко, с которым они обсудили интеграцию ДУКа в Вооруженные силы.

Также Ярош выдвинул определенные условия. Он сделал их публичными, опубликовав на своей странице в Facebook: «Единственным приемлемым вариантом для нас, особенно после откровенных провокаций властных агентов Московской империи, является принятие Верховной Радой закона о Добровольческом украинском корпусе (о чем, кстати, уже были договоренности). Все другие варианты – это игрища врагов Украины, с целью уничтожить добровольческое движение и открыть путь для очередного наступления российско-террористических войск и потери государственности… Призываем все патриотические силы максимально усилить давление на Петра Порошенко и Верховную Раду, чтобы добиться скорейшего принятия Закона о Добровольческом Украинском Корпусе».
Из недр «Правого сектора» даже появился собственный законопроект о ДУКе, который они разместили на своем сайте и подали в Верховную Раду – проект № 2851 авторства нардепа Дмитрия Яроша был зарегистрирован в парламенте 14 мая. Слова Яроша о необходимости принятии этого закона звучат весьма категорично, но пока приходится констатировать, что в Раде просто нет политической воли для этого. Умиротворив – пока что – «Правый сектор», власть, контролирующая крупнейшие фракции парламента, не спешит легализовать его на его же условиях, придумывая для этого различные отговорки.

«Никакой закон про ДУК принят не будет, как не будет отдельных законов про «Айдар» и других, – говорит один из видных представителей парламентского большинства, который плотно занимается вопросами законодательного обеспечения национальной безопасности и обороны. Источник попросил не называть его фамилии, чтобы не портить отношения с «побратимами». «Пусть идут в армию, как все», — подытожил он, коротко и ясно сформулировав то, как власть видит решение проблемы «провосеков».

По сути, на данный момент «правосекторский» ДУК – единственная нелагализованная крупная вооруженная группировка, которая явно мозолит глаза Банковой. «Минск-2» предполагает разоружение всех незаконных групп, а правовой статус ДУКа на данный момент, мягко говоря, неясен. В Правом секторе согласны с тем, что ДУК будет подчиняться Минобороны, но не желают индивидуально входить в состав Вооруженных сил, ссылаясь на то, что это нарушит боеспособность корпуса. ДУК, если судить по поданному законопроекту, рассчитывает на максимальную автономию – в том числе, законопроект включает такой пункт, что «доброволец не несет ответственности за невыполнение приказов, которые направлены на ослабление обороноспособности Украины, ее государственной безопасности, на непротивление вооруженной агрессии, в том числе приказов относительно сложения оружия и сдачи в плен». То есть фактически ДУК оставляет за собой право трактовать приказы Генштаба и не несет ответственности за их невыполнение. При этом корпус рассчитывает на средства и вооружение от государства, оставляя за собой право на поиск стороннего финансирования – пожертвований, средств, полученных от исполнения договоров и других средств, полученных законным способом. Командир корпуса назначается Президентом, но по результатам рейтингового голосования командиров запасных батальонов самого же ДУК.
«Насколько я помню, ДУК состоит не только из «Правого сектора», но и из других людей, – говорит депутат от «Народного фронта» «айдаровец» Игорь Лапин. – Они хотят одним корпусом зайти в Минобороны, чтобы им не присылали придурков в руководство и тому подобное. К сожалению, сейчас это единственное подразделение, которое может себе это позволить. Они воюют, в основном, с помощью трофеев, но должны откуда-то брать оружие, значит, должны куда-то влиться. Или же они как партизаны едут на территорию, неконтролируемую украинскими войсками, и партизанят там со своими трофеями. Но очевидно, что этих людей надо как-то оформлять».

Другой «народный фронтовик» Дмитрий Тымчук признает, что любые добровольческие формирования, которые в данный момент не входят в состав Национальной гвардии или ВСУ, находятся вне закона. Но при этом считает, что помимо юридического аспекта есть вопрос здравого смысла: «Мы же видим неэффективность Генштаба в течение года. Огромные вопросы возникают к организации жизнедеятельности, обеспечению боевых действий, реализации разведданных – куда ни плюнь, везде какие-то вопросы и проблемы. То есть позицию добровольцев, которые не спешат бежать под руководство Генштаба, я тоже прекрасно понимаю. Но если Генштаб изменится в лучшую сторону, думаю, сами добровольцы не будут упираться идти в состав Вооруженных сил».

При этом Тымчук сомневается, что даже если законопроект Правого сектора о ДУКе поддержит профильный комитет, который его еще не рассматривал, что точно так же поступит и Верховная Рада: «Эта тема очень неоднозначна в политикуме и обществе».

«Неоднозначность» темы очевидна – оппоненты легализации ДУКа в прописанный в законопроекте способ не желают создания фактически автономного военизированного подразделения, которое будет жить по отдельным законам.

«Если нет договоренностей с наибольшими фракциями, соответственно, и шансов появиться в повестке дня у этого законопроекта нет, – констатирует нардеп от «Батькивщины» Игорь Луценко. – А я чувствую, что горячего желания нет, разве что изменится политическая конъюнктура. Прогнозирую, что все будет двигаться очень сложно, и батальон «Правого сектора» будет существовать на тех же условиях, что и раньше. Власть вообще страшно боится добровольцев, «правосеков» и всех-всех-всех».

Один из членов парламентского комитета по обороне Тарас Пастух из «Самопомичи» предлагал принять закон о ДУКе даже «сырым», чтобы потом доработать его перед вторым чтением, но коллеги не спешат к нему прислушиваться.

«У нас сейчас есть рабочая группа, которая нарабатывает закон про резервную армию и территориальную оборону, – рассказывает первый замглавы комитета Сергей Семенченко. – Существует несколько мнений – некоторые предлагают просто расширить действующий закон и более серьезно прописать в нем создание военного резерва по швейцарскому или эстонскому образцу, ДУК же предлагает свой законопроект без согласования с кем-либо. Похоже, что критики закона Яроша будут говорить о его неконституционности – в нем записано, что ДУК подчиняется Минобороны, но перечень вооруженных формирований у нас четко прописан в Конституции. Я решил провести на этой неделе круглый стол, попробовать собрать людей с разными мыслями и договориться, что же именно мы вносим в парламент. Также на середину июня мы поставили комитетские слушания с представителями Минобороны и того же Правого сектора. Пока же ситуация очень конфликтная».

Семенченко дает мало шансов, что закон про ДУК пройдет в парламенте в том виде, в котором его подал Правый сектор, поскольку против него выступают другие фракции: «Не хотелось бы плодить законы о добровольцах, а объединить все в один».
В Правом секторе насчет этих ухищрений, понятное дело, свое мнение. Член политсовета Андрей Бондаренко недоумевает, почему в Раде отказываются принимать подготовленный ими законопроект: «Есть ряд народных депутатов, которые заявили, что поддержат законопроект – в основном, это мажоритарщики… Мы сейчас продолжаем процесс общественного обсуждения законопроекта и у нас есть обратная связь. Главное, чтобы эта ситуация сдвинулась с мертвой точки, на которой она находится больше года, когда представители государства исключительно ставили палки в колеса добровольческому движению и конкретно ДУКу. Нам ведь самим предлагали подать законопроект, в рамках которого можно было бы наладить какое-то понятное сотрудничество».

При этом в Правом секторе уверяют, что писали закон не под себя. «Наш законопроект как раз дает возможность принимать участие в помощи государственным органам (МВД, СБУ, ГосЧС) всем гражданам: ДУК – это внепартийное объединение, где запрещена любая партийная пропаганда. Мы просто расширяем свою сеть как базу, не более того, – утверждает Бондаренко. – Чем этот закон не приемлем – тем, что граждане смогут легально помогать государству в обороне ее объектов, границ? Но не может государство узурпировать право защищать Родину, ведь в Конституции сказано, что это долг украинских граждан. Хотя если недовольство законом высказывают представители президентско-премьерской коалиции, все понятно – их страх перед людьми, которые могут спросить у них, что они делали, когда люди умирали на фронте. Добровольческие формирования – абсолютно легитимны, потому что защищают собственную землю. Есть закон Божий и право нации, что немного выше какого-либо другого закона».

На замечание, что именно «президентско-премьерской коалиции» решать, будет ли этот закон принят или нет, Бондаренко грозит власти проблемами: «Не хочу верить в то, что постмайдановская Верховная Рада состоит из одних «кнопкодавов», которые не хотят ничего сделать для своего народа. Тогда надо будет ставить вопрос перед обществом о смене такой Верховной Рады».

Конечно, Правый сектор с его нынешними возможностями может «ставить вопросы» перед властью. Тем более что как партия он рассчитывает улучшить свои показатели на внеочередных парламентских выборах, если они состоятся. Пока же история с законом у ДУКе выглядит как политический финт власти, которой удалось втянуть ультраправых в пока непривычные для них кулуарные игрища. Лишь бы не буянили.
Источник: http://glavcom.ua/articles/29466.html

5 ЧАСОВ ПОЛЗКОМ ОТ СМЕРТИ – К ЖИЗНИ. УДИВИТЕЛЬНАЯ ИСТОРИЯ САНИНСТРУКТОРА АРТЕМИЯ КОВАЛЕНКО5 ЧАСОВ ПОЛЗКОМ ОТ СМЕРТИ – К ЖИЗНИ. УДИВИТЕЛЬНАЯ ИСТОРИЯ САНИНСТРУКТОРА АРТЕМИЯ КОВАЛЕНКО

«…Машина уже уехала, двери открыты, внутри все горит, и по ней плотно стреляют. А мы остались одни. «Ну, — думаем, — крышка». И только мы это подумали, как пулемет начал работать по нам. Оно так щелкало вокруг нас по бетону, охренеть можно!»

Слушая фронтовые рассказы украинских военных, иной раз мысленно изумляешься: вот как у него получилось выжить? Как, при всех своих испытаниях, он остался веселым хлопцем при здравом уме и памяти? Что при этом пришлось пережить его родным и близким? И непременная итоговая мысль: а я бы так смог?
Мы сидим с 28-летним военным медиком Артемием Коваленко на веранде одного из столичных кафе. Артем рассказывает про один из декабрьских дней, когда он, по сути, родился во второй раз. Это еще одна история о Донецком аэропорте — но с совсем другого, неожиданного, боку. История про то, как двое украинских военных 5 часов ползли по заснеженной взлетной полосе под огнем минометов, гранатометов, снайперов. Ползли, чтобы выжить.
«Срочную службу я проходил в середине нулевых санинструктором в 95-й бригаде, в разведроте. О том, что будет война, и подумать тогда не мог. Зимой 2014 на Майдане был, но сперва пассивно: с женой пойти погулять, в таком роде. Но в тот вечер, когда сгорел Дом профсоюзов, я туда приехал — и получил первый шок. А потом весна, Крым. Я, киевлянин, пошел в Подольский военкомат, рассказал, что был санинструктором. Меня записали, сказали: ждите. Проходит месяц, другой. В мае опять иду в военкомат, спрашиваю: что ж такое? Жалуетесь ведь, что специалистов нет! Опять записали — и снова тишина. Наконец, иду туда в очередной раз в июле — и приходит мне повестка: в 30-ую механизированную бригаду. А я же в 95-ой служил! Нет, говорю, давайте в 95-ую. «Ну, езжай тогда за отношением в свою 95-ую». Приезжаю, а начштаба спрашивает: «Ну, и кем ты хочешь быть?» Я отвечаю: «Санинструктором, разведчиком, кем и был». И он тогда произносит такую фразу: «Ну, санинструкторов еще не поубивали, так что будешь разведчиком-пулеметчиком». И дал мне отношение. Вызвали меня, а потом оказалось, что при нашей бригаде создают отдельный 90-ый батальон. Где я и оказался. Случилась эта история в ночь с 6 на 7 декабря. В Донецком аэропорту я должен был менять своего коллегу, санинструктора Константина Сутулова. Они там пробыли 10 дней, их должна была сменить вторая группа, и я в ее составе. Ехали мы из Песок на двух МТ-ЛБ (многоцелевой легкобронированный транспортер. — ред.); одна машина на вышку, другая — на аэропорт. В машину я залезал крайним и при своем высоком росте сидел в три погибели. Рядом со мной стояла бочка с бензином на 50 литров, дальше — солдатики. А напротив сидел Женя Закалюжный, единственный из нас, кто был в белом маскхалате.
Ехали мы к точке перед взлетной полосой, называлась «Цунами». Обычно как было: туда машина доезжает, останавливается, и у наших ребят на наблюдательных постах — 100% внимания: чтобы не было засады или других неприятностей. По всем точкам, где могут вылезти сепары, работает артиллерия. И этот отрезок дороги — самый сложный; нам говорили, что основные потери здесь происходят.
Короче, подъезжаем мы — и тут к скрежету внутри машины добавляется еще один звук: как будто горошины падают. И в машине становится светло! Красноватый такой свет, видно наши воги (осколочные боеприпасы для гранатометов. — ред.) в ящиках. И пули по салону летают, рикошетят (как выяснилось позже, это по нам из крупнокалиберного «Утеса» стреляли). Потом что-то загорелось, народ стал кричать. Оказалось, эта машина легко простреливается! Нас сидело 8 человек десанта — и кричали все. Слышу голоса: «Я ранен». Рядом что-то горит, ты чувствуешь ужас, понимаешь, что все это сейчас взорвется нахрен. А еще крики: «Горим, горим! Все из машины!» Я приоткрыл дверцу, посмотрел — а там стена огня, трассера, все летит. Закрыл дверцу — и тут меня ранило. Почувствовал, что занемела нога…
Вдруг машина останавливается. Снова крики: «Все из машины!» Я-то думал, что уже приехали, машина остановилась! Мы с Женей открываем двери, выпрыгиваем из машины — и видим, что находимся на взлетной полосе, тупо перед старым терминалом! И машина уезжает. Как потом выяснилось, остановилась она из-за того, что водителя ранило в грудь и перебило бедренную кость. Он притормозил, говорит механику: «Я ранен». Тот ему: «Ты что, охренел?! Полный вперед!» И они поехали дальше. А мы с Женей Закалюжным остались на взлетной полосе…
До аэропорта навскидку — метров 150 до старого терминала, и до нашего — метров 200. Мы с Женей начали активно ползти. Он оказался ближе к старому терминалу, я полз за ним, поскольку он был в белом маскхалате, а я — в темном зимнем костюме. На снегу, в полнолуние его было видно очень хорошо.
Метров 15 мы переползли. МТ-ЛБ уже уехала, двери открыты, внутри все горит, и по ней плотно стреляют. А мы остались одни. «Ну, — думаем, — крышка». И только мы это подумали, как пулемет начал работать по нам. Оно так щелкало вокруг нас по бетону, охренеть можно! Но — перележали, по нам не попали. Мне потом Борода, сапер, рассказывал, когда я приехал его проведать: «Это ты был в темном? Я видел, как сепары стреляли с утеса, и у тебя над спиной пули одна за другой летели». В общем, они схватили по пулемету и начали х*рачить по старому терминалу. Перевели огонь на себя. Я открыл глаза и увидел бой между терминалами. Мне, конечно, рассказывали про аэропорт, но, поверь, представить себе это невозможно. Я раньше любил смотреть военные фильмы, но в реальности все было вообще не так! Этот сухой страшный звук пуль о взлетку, РПГ эти летают…Мне было непонятно, как там вообще выживают. Там ведь стен уже практически не было, один только железо-бетонный скелет…
Я говорю: «Женя, нам тут нельзя оставаться, ползем». Он: «Завали **ало!» В общем, разошлись во мнениях (улыбается.- ред. ). И тут начали прилетать мины. Вроде как наши, я слышал выстрелы из тыла, свист. Потом стрельба прекратилась — накрыли, стало быть, сепаров, чуть-чуть покошмарили. Мы с Женей начинаем ползти: я за ним, прикрываясь его маскхалатом, я же в черном. Хотя и это все фигня, там ведь все в «тепло» смотрят.
Эти 200-250 метров ползли мы в общей сложности 5 часов. Двигаемся бочком — отдыхаем, двигаемся — отдыхаем. В какой-то момент Женя говорит: «Подожди». Я ему: «Надо ползти». — «Подожди, говорю!» Вот так мы переговариваемся — и тут прилетает РПГ. Свист — и в 5 метрах перед нами взрыв! Бам! Потом второй, тоже рядом, — бам! Мы замерли, лежим, шевелиться вообще не хочется. И он мне говорит: «Видишь, где мы были, если бы сейчас поползли дальше?» «Вижу, — отвечаю, — что будем делать?» А до терминала еще двигаться и двигаться, мы же только 30 метров проползли! Притом нога у меня прострелена. Хотя и знаю, что там сосудов крупных нет, и кость не задета. Я даже жгут себе не накладывал, больше волновался за Женю. Спрашиваю: «Что у тебя?» — «Стопа прострелена. Ощущение такое, будто полстопы нет». Вот так. Кроме этого, у Жени была прострелена рука. Еще и подсмалена: все время каким-то носком пахло…
Переждали мы эти взрывы РПГ, на полметра сдвинулись — и тут у меня перед лицом фонтанчик! Капец, короче. И не убивают же! А как раз за час до выезда смотрели по телевизору, как касатки с тюленями играются. Подбрасывают их, но не едят. Я думаю: «Вот, сейчас со мной как с тюленем будут играть!» Но, вот, был один выстрел, потом второй — уже дальше. Лежим, не шевелимся. И никакой рации нет. Я думал, может, комбата набрать, чтоб хоть какую-то артиллерию по сепарам навести? Но понимаю: достанешь телефон, он засветится — тоже **рня полная!
И тут в голову Жене приходит гениальная идея. Он говорит: «Зарываемся».
Снега там было — до 10 сантиметров. И мы корпусом начинаем вдавливаться в этот снег. Вижу, Женя потихоньку начинает нагребать перед собой горку. Делает бортик. И я делаю бортик. Передаю ему снег, потому что его не так много. Женя это простреленной рукой нагребает снег, и уже через каких-то 10-15 минут мы в полный рост лежим за бортиком. Все, нас уже не видят. По крайней мере, мы на это надеялись. А на что еще было надеяться? В аэропорту в плен не брали; противостояние было такое, что убивали всех. Любое движение — выстрел.
И вот, строя этот бортик, мы проползали к терминалу. Потом, правда, возникла дилемма: вот, мы сейчас к нашим доползем — и что дальше? Что они могут подумать: мало ли кто там ползет? А что, если подползешь на пост — и свои же за**рячат? Как-то предупредить, сказать — возможности нет никакой.
И мы решили ползти не на край, а к зоне выгрузки, куда заезжал МТЛБ. Получается, мы сначала отползли в сторону, а уже потом — к терминалу. Ну, и там уже ничего не происходило, мы себе монотонно ползли. Тишина, ни одного выстрела! И когда до терминала осталось уже метров 20, снега под зданием уже не было, нагребать было нечего. А мы при этом знаем, что эти пи***асы из рукавов аэропорта вылезали и по крыше лазили. И вот как встать и пройти эти двадцать метров?
И тут едет машина, ЛТ-МБ. Мы в ужасе подумали: не дай Бог, еще по нам поедет! Но она заезжает в зону погрузки, Женя вскакивает и бежит к ней. Я так резко вскочить не могу, нога уже капец. Как Женя с простреленной стопой вскочил? Блин, да там адреналин работает, люди с открытыми переломами через эту взлетку ходили, на автомат опираясь!
Короче, выползли мы — но я залезать в машину категорически не хочу. Туда уже загрузили раненых, забито было штабелями, и мне говорят: «Залезай». Опять крайним! Я говорю: «Пацаны, все нормально, у меня царапина, я здесь останусь». А был там такой Малыш (ростом такой же, как я), он говорит: «У меня приказ: тебя посадить».
Засунули меня в эту машину, я Жене на ногу сел. Женя орет: «Я тебя вытаскивал, а ты мне на ногу сел!» Ну, такой уже шок. И двери в машину не закрываются. Мне говорят: «Держи». Я изнутри держу за ручки эти десантные люки — и мы поехали. А мороз в ту ночь был градусов 15-20, это еще при том, что я весь мокрый…И держу я этот люк, пальцы уже занемели, но я понимаю, что мне все это уже настолько пофигу, только б выехать оттуда!
Когда приехали в Пески, нас сразу в подвал. Так в этом подвале 15 человек раненых было! Все, кто изначально ехал в той машине, были ранены. И ни один при этом не погиб! Чудо какое-то…мне потом сказали: «Ты не в рубашке, ты в кожухе родился!» Выжить было нереально, и то, что произошло, — это такое невероятное стечение обстоятельств. Стреляли по нам столько! Знаешь, я, не профессионал, с 200 метров по 5-литровой баклашке практически навскидку попадаю. 9 из 10 раз попаду. А мы там лежали у них как на ладони. Как они не попали?..
Вот рентгеновский снимок моего раненого колена, фронт и профиль. Да, эти пятнышки — это все осколки. А вот здесь, под коленом, находятся скопления нервов и артерий. И вот эти осколки должны были меня убить.
Но я даже не знал, что в колено ранен. Иначе жгут бы себе наложил. Но ничего не болело, а просто нога была занемевшей. И то, что эти разветвления артерий не зацепило — тоже чудо.
В госпиталь я доехал уже на третьи сутки. Естественно, колол антибиотики, все, что надо, делал. Потому что операций там было делать незачем, мне даже дренаж не поставили. Все как-то зажило офигенно, без осложнений.
Выписался из госпиталя, прошел реабилитацию. Пулевое ранение зажило быстро, а вот отекшее колено было у меня до середины февраля. Главной проблемой были осколки: колено болело, не сгибалось. В общем, в армию я приехал уже 2 марта. Да, я знаю, бытует такое мнение: «Ну, ты же уже ранен, можешь не возвращаться…». Нет, тут все просто: годен — не годен. Жене Закалюжному, вон, два пальца ступни отрезали: первый и второй. Там еще осложнение было…А сейчас я спрашиваю: «Жень, ну, что, тебя списывают?». Он: «Годен». — «Без пальца? А как ты ходишь?» Он: «Ну, хромаю, большого пальца ведь нет». Но пишут, что годен…
Продлится ли это перемирие? Думаю, да. Потому что устали — что с той, что с этой стороны. Ну, и судя по риторике…хотя я не знаю, что там у Светлоликого в голове творится, но, по идее, он так и будет перебрасываться минами.
Конечно, хочется домой. Надоело это постоянное чувство опасности. Жена моя вообще пережила такое, что никому не пожелаешь. Нет, после истории в аэропорту я не отзванивался, берег ее. Узнала уже, когда я приехал.
Родители тоже были в шоке, конечно. Сестра же у меня медик. И вот я вечером в Киев приехал из госпиталя — и знаю, что мне перевязка нужна, антибиотик прокапать. И сестре по телефону не говорю, что со мной, а просто прошу: «Возьми с собой чуть-чуть лекарств…». Она: «Каких?» Я: «Ну, капельниц, бинтов, антибиотик, катетер». Сестра спрашивает: «Ты чуть-чуть…ранен?» (смеется). — «Ну, да, сейчас придешь, увидишь». И вот приходят сестра с мамой, уже поняли, что я ранен, бегут. Я им открываю двери и стою вполоборота, а руку на поясе держу. И им показалось, что у меня руки нет! Обе в слезы…
…Я на этот конфликт смотрю так: людьми научились управлять, обманывать их. Внедрили в умы людей эту идею: ДНР, ЛНР. Для меня Кремль с самого детства означал зло. Бабушка моя голод пережила, дедушку раскуркулили. И к самому Кремлю у меня очень негативное отношение. А к россиянам нет такого, что, мол, «кацапы». Нормально к ним отношусь.
Винить наших политиков во всей этой фигне я тоже не могу. Все же произошло на фоне чего: мы хотим Евросоюз, а тут Ассоциацию не подписывают! Закрутилось-завертелось…а в Кремле решили под шумок что-то отжимать. Крым отжали. Мне это не понравилось, я только за целостность Украины. А то, что наши политики сейчас, я считаю, ни хрена не делают, а только говорят…Ведь реально же больше года прошло! Я не политик и не финансист, но ведь никаких реформ нет, ни хрена не меняется! Да, ситуация непростая, но и нет политической воли что-то менять! Как менять? Не знаю. Если б знал, то, наверное, не был бы здесь, а что-то уже менял…

Евгений Кузьменко, «Цензор.НЕТ»
Источник: http://censor.net.ua/resonance/337495/5_chasov_polzkom_ot_smerti_k_jizni_udivitelnaya_istoriya_saninstruktora_artemiya_kovalenko«…Машина уже уехала, двери открыты, внутри все горит, и по ней плотно стреляют. А мы остались одни. «Ну, — думаем, — крышка». И только мы это подумали, как пулемет начал работать по нам. Оно так щелкало вокруг нас по бетону, охренеть можно!»

Слушая фронтовые рассказы украинских военных, иной раз мысленно изумляешься: вот как у него получилось выжить? Как, при всех своих испытаниях, он остался веселым хлопцем при здравом уме и памяти? Что при этом пришлось пережить его родным и близким? И непременная итоговая мысль: а я бы так смог?
Мы сидим с 28-летним военным медиком Артемием Коваленко на веранде одного из столичных кафе. Артем рассказывает про один из декабрьских дней, когда он, по сути, родился во второй раз. Это еще одна история о Донецком аэропорте — но с совсем другого, неожиданного, боку. История про то, как двое украинских военных 5 часов ползли по заснеженной взлетной полосе под огнем минометов, гранатометов, снайперов. Ползли, чтобы выжить.
«Срочную службу я проходил в середине нулевых санинструктором в 95-й бригаде, в разведроте. О том, что будет война, и подумать тогда не мог. Зимой 2014 на Майдане был, но сперва пассивно: с женой пойти погулять, в таком роде. Но в тот вечер, когда сгорел Дом профсоюзов, я туда приехал — и получил первый шок. А потом весна, Крым. Я, киевлянин, пошел в Подольский военкомат, рассказал, что был санинструктором. Меня записали, сказали: ждите. Проходит месяц, другой. В мае опять иду в военкомат, спрашиваю: что ж такое? Жалуетесь ведь, что специалистов нет! Опять записали — и снова тишина. Наконец, иду туда в очередной раз в июле — и приходит мне повестка: в 30-ую механизированную бригаду. А я же в 95-ой служил! Нет, говорю, давайте в 95-ую. «Ну, езжай тогда за отношением в свою 95-ую». Приезжаю, а начштаба спрашивает: «Ну, и кем ты хочешь быть?» Я отвечаю: «Санинструктором, разведчиком, кем и был». И он тогда произносит такую фразу: «Ну, санинструкторов еще не поубивали, так что будешь разведчиком-пулеметчиком». И дал мне отношение. Вызвали меня, а потом оказалось, что при нашей бригаде создают отдельный 90-ый батальон. Где я и оказался. Случилась эта история в ночь с 6 на 7 декабря. В Донецком аэропорту я должен был менять своего коллегу, санинструктора Константина Сутулова. Они там пробыли 10 дней, их должна была сменить вторая группа, и я в ее составе. Ехали мы из Песок на двух МТ-ЛБ (многоцелевой легкобронированный транспортер. — ред.); одна машина на вышку, другая — на аэропорт. В машину я залезал крайним и при своем высоком росте сидел в три погибели. Рядом со мной стояла бочка с бензином на 50 литров, дальше — солдатики. А напротив сидел Женя Закалюжный, единственный из нас, кто был в белом маскхалате.
Ехали мы к точке перед взлетной полосой, называлась «Цунами». Обычно как было: туда машина доезжает, останавливается, и у наших ребят на наблюдательных постах — 100% внимания: чтобы не было засады или других неприятностей. По всем точкам, где могут вылезти сепары, работает артиллерия. И этот отрезок дороги — самый сложный; нам говорили, что основные потери здесь происходят.
Короче, подъезжаем мы — и тут к скрежету внутри машины добавляется еще один звук: как будто горошины падают. И в машине становится светло! Красноватый такой свет, видно наши воги (осколочные боеприпасы для гранатометов. — ред.) в ящиках. И пули по салону летают, рикошетят (как выяснилось позже, это по нам из крупнокалиберного «Утеса» стреляли). Потом что-то загорелось, народ стал кричать. Оказалось, эта машина легко простреливается! Нас сидело 8 человек десанта — и кричали все. Слышу голоса: «Я ранен». Рядом что-то горит, ты чувствуешь ужас, понимаешь, что все это сейчас взорвется нахрен. А еще крики: «Горим, горим! Все из машины!» Я приоткрыл дверцу, посмотрел — а там стена огня, трассера, все летит. Закрыл дверцу — и тут меня ранило. Почувствовал, что занемела нога…
Вдруг машина останавливается. Снова крики: «Все из машины!» Я-то думал, что уже приехали, машина остановилась! Мы с Женей открываем двери, выпрыгиваем из машины — и видим, что находимся на взлетной полосе, тупо перед старым терминалом! И машина уезжает. Как потом выяснилось, остановилась она из-за того, что водителя ранило в грудь и перебило бедренную кость. Он притормозил, говорит механику: «Я ранен». Тот ему: «Ты что, охренел?! Полный вперед!» И они поехали дальше. А мы с Женей Закалюжным остались на взлетной полосе…
До аэропорта навскидку — метров 150 до старого терминала, и до нашего — метров 200. Мы с Женей начали активно ползти. Он оказался ближе к старому терминалу, я полз за ним, поскольку он был в белом маскхалате, а я — в темном зимнем костюме. На снегу, в полнолуние его было видно очень хорошо.
Метров 15 мы переползли. МТ-ЛБ уже уехала, двери открыты, внутри все горит, и по ней плотно стреляют. А мы остались одни. «Ну, — думаем, — крышка». И только мы это подумали, как пулемет начал работать по нам. Оно так щелкало вокруг нас по бетону, охренеть можно! Но — перележали, по нам не попали. Мне потом Борода, сапер, рассказывал, когда я приехал его проведать: «Это ты был в темном? Я видел, как сепары стреляли с утеса, и у тебя над спиной пули одна за другой летели». В общем, они схватили по пулемету и начали х*рачить по старому терминалу. Перевели огонь на себя. Я открыл глаза и увидел бой между терминалами. Мне, конечно, рассказывали про аэропорт, но, поверь, представить себе это невозможно. Я раньше любил смотреть военные фильмы, но в реальности все было вообще не так! Этот сухой страшный звук пуль о взлетку, РПГ эти летают…Мне было непонятно, как там вообще выживают. Там ведь стен уже практически не было, один только железо-бетонный скелет…
Я говорю: «Женя, нам тут нельзя оставаться, ползем». Он: «Завали **ало!» В общем, разошлись во мнениях (улыбается.- ред. ). И тут начали прилетать мины. Вроде как наши, я слышал выстрелы из тыла, свист. Потом стрельба прекратилась — накрыли, стало быть, сепаров, чуть-чуть покошмарили. Мы с Женей начинаем ползти: я за ним, прикрываясь его маскхалатом, я же в черном. Хотя и это все фигня, там ведь все в «тепло» смотрят.
Эти 200-250 метров ползли мы в общей сложности 5 часов. Двигаемся бочком — отдыхаем, двигаемся — отдыхаем. В какой-то момент Женя говорит: «Подожди». Я ему: «Надо ползти». — «Подожди, говорю!» Вот так мы переговариваемся — и тут прилетает РПГ. Свист — и в 5 метрах перед нами взрыв! Бам! Потом второй, тоже рядом, — бам! Мы замерли, лежим, шевелиться вообще не хочется. И он мне говорит: «Видишь, где мы были, если бы сейчас поползли дальше?» «Вижу, — отвечаю, — что будем делать?» А до терминала еще двигаться и двигаться, мы же только 30 метров проползли! Притом нога у меня прострелена. Хотя и знаю, что там сосудов крупных нет, и кость не задета. Я даже жгут себе не накладывал, больше волновался за Женю. Спрашиваю: «Что у тебя?» — «Стопа прострелена. Ощущение такое, будто полстопы нет». Вот так. Кроме этого, у Жени была прострелена рука. Еще и подсмалена: все время каким-то носком пахло…
Переждали мы эти взрывы РПГ, на полметра сдвинулись — и тут у меня перед лицом фонтанчик! Капец, короче. И не убивают же! А как раз за час до выезда смотрели по телевизору, как касатки с тюленями играются. Подбрасывают их, но не едят. Я думаю: «Вот, сейчас со мной как с тюленем будут играть!» Но, вот, был один выстрел, потом второй — уже дальше. Лежим, не шевелимся. И никакой рации нет. Я думал, может, комбата набрать, чтоб хоть какую-то артиллерию по сепарам навести? Но понимаю: достанешь телефон, он засветится — тоже **рня полная!
И тут в голову Жене приходит гениальная идея. Он говорит: «Зарываемся».
Снега там было — до 10 сантиметров. И мы корпусом начинаем вдавливаться в этот снег. Вижу, Женя потихоньку начинает нагребать перед собой горку. Делает бортик. И я делаю бортик. Передаю ему снег, потому что его не так много. Женя это простреленной рукой нагребает снег, и уже через каких-то 10-15 минут мы в полный рост лежим за бортиком. Все, нас уже не видят. По крайней мере, мы на это надеялись. А на что еще было надеяться? В аэропорту в плен не брали; противостояние было такое, что убивали всех. Любое движение — выстрел.
И вот, строя этот бортик, мы проползали к терминалу. Потом, правда, возникла дилемма: вот, мы сейчас к нашим доползем — и что дальше? Что они могут подумать: мало ли кто там ползет? А что, если подползешь на пост — и свои же за**рячат? Как-то предупредить, сказать — возможности нет никакой.
И мы решили ползти не на край, а к зоне выгрузки, куда заезжал МТЛБ. Получается, мы сначала отползли в сторону, а уже потом — к терминалу. Ну, и там уже ничего не происходило, мы себе монотонно ползли. Тишина, ни одного выстрела! И когда до терминала осталось уже метров 20, снега под зданием уже не было, нагребать было нечего. А мы при этом знаем, что эти пи***асы из рукавов аэропорта вылезали и по крыше лазили. И вот как встать и пройти эти двадцать метров?
И тут едет машина, ЛТ-МБ. Мы в ужасе подумали: не дай Бог, еще по нам поедет! Но она заезжает в зону погрузки, Женя вскакивает и бежит к ней. Я так резко вскочить не могу, нога уже капец. Как Женя с простреленной стопой вскочил? Блин, да там адреналин работает, люди с открытыми переломами через эту взлетку ходили, на автомат опираясь!
Короче, выползли мы — но я залезать в машину категорически не хочу. Туда уже загрузили раненых, забито было штабелями, и мне говорят: «Залезай». Опять крайним! Я говорю: «Пацаны, все нормально, у меня царапина, я здесь останусь». А был там такой Малыш (ростом такой же, как я), он говорит: «У меня приказ: тебя посадить».
Засунули меня в эту машину, я Жене на ногу сел. Женя орет: «Я тебя вытаскивал, а ты мне на ногу сел!» Ну, такой уже шок. И двери в машину не закрываются. Мне говорят: «Держи». Я изнутри держу за ручки эти десантные люки — и мы поехали. А мороз в ту ночь был градусов 15-20, это еще при том, что я весь мокрый…И держу я этот люк, пальцы уже занемели, но я понимаю, что мне все это уже настолько пофигу, только б выехать оттуда!
Когда приехали в Пески, нас сразу в подвал. Так в этом подвале 15 человек раненых было! Все, кто изначально ехал в той машине, были ранены. И ни один при этом не погиб! Чудо какое-то…мне потом сказали: «Ты не в рубашке, ты в кожухе родился!» Выжить было нереально, и то, что произошло, — это такое невероятное стечение обстоятельств. Стреляли по нам столько! Знаешь, я, не профессионал, с 200 метров по 5-литровой баклашке практически навскидку попадаю. 9 из 10 раз попаду. А мы там лежали у них как на ладони. Как они не попали?..
Вот рентгеновский снимок моего раненого колена, фронт и профиль. Да, эти пятнышки — это все осколки. А вот здесь, под коленом, находятся скопления нервов и артерий. И вот эти осколки должны были меня убить.
Но я даже не знал, что в колено ранен. Иначе жгут бы себе наложил. Но ничего не болело, а просто нога была занемевшей. И то, что эти разветвления артерий не зацепило — тоже чудо.
В госпиталь я доехал уже на третьи сутки. Естественно, колол антибиотики, все, что надо, делал. Потому что операций там было делать незачем, мне даже дренаж не поставили. Все как-то зажило офигенно, без осложнений.
Выписался из госпиталя, прошел реабилитацию. Пулевое ранение зажило быстро, а вот отекшее колено было у меня до середины февраля. Главной проблемой были осколки: колено болело, не сгибалось. В общем, в армию я приехал уже 2 марта. Да, я знаю, бытует такое мнение: «Ну, ты же уже ранен, можешь не возвращаться…». Нет, тут все просто: годен — не годен. Жене Закалюжному, вон, два пальца ступни отрезали: первый и второй. Там еще осложнение было…А сейчас я спрашиваю: «Жень, ну, что, тебя списывают?». Он: «Годен». — «Без пальца? А как ты ходишь?» Он: «Ну, хромаю, большого пальца ведь нет». Но пишут, что годен…
Продлится ли это перемирие? Думаю, да. Потому что устали — что с той, что с этой стороны. Ну, и судя по риторике…хотя я не знаю, что там у Светлоликого в голове творится, но, по идее, он так и будет перебрасываться минами.
Конечно, хочется домой. Надоело это постоянное чувство опасности. Жена моя вообще пережила такое, что никому не пожелаешь. Нет, после истории в аэропорту я не отзванивался, берег ее. Узнала уже, когда я приехал.
Родители тоже были в шоке, конечно. Сестра же у меня медик. И вот я вечером в Киев приехал из госпиталя — и знаю, что мне перевязка нужна, антибиотик прокапать. И сестре по телефону не говорю, что со мной, а просто прошу: «Возьми с собой чуть-чуть лекарств…». Она: «Каких?» Я: «Ну, капельниц, бинтов, антибиотик, катетер». Сестра спрашивает: «Ты чуть-чуть…ранен?» (смеется). — «Ну, да, сейчас придешь, увидишь». И вот приходят сестра с мамой, уже поняли, что я ранен, бегут. Я им открываю двери и стою вполоборота, а руку на поясе держу. И им показалось, что у меня руки нет! Обе в слезы…
…Я на этот конфликт смотрю так: людьми научились управлять, обманывать их. Внедрили в умы людей эту идею: ДНР, ЛНР. Для меня Кремль с самого детства означал зло. Бабушка моя голод пережила, дедушку раскуркулили. И к самому Кремлю у меня очень негативное отношение. А к россиянам нет такого, что, мол, «кацапы». Нормально к ним отношусь.
Винить наших политиков во всей этой фигне я тоже не могу. Все же произошло на фоне чего: мы хотим Евросоюз, а тут Ассоциацию не подписывают! Закрутилось-завертелось…а в Кремле решили под шумок что-то отжимать. Крым отжали. Мне это не понравилось, я только за целостность Украины. А то, что наши политики сейчас, я считаю, ни хрена не делают, а только говорят…Ведь реально же больше года прошло! Я не политик и не финансист, но ведь никаких реформ нет, ни хрена не меняется! Да, ситуация непростая, но и нет политической воли что-то менять! Как менять? Не знаю. Если б знал, то, наверное, не был бы здесь, а что-то уже менял…

Евгений Кузьменко, «Цензор.НЕТ»
Источник: http://censor.net.ua/resonance/337495/5_chasov_polzkom_ot_smerti_k_jizni_udivitelnaya_istoriya_saninstruktora_artemiya_kovalenko

«Меня в эту банку с пауками никто не затянет»«Меня в эту банку с пауками никто не затянет»

Убитый командир батальона «Призрак» должен был дать сенсационную пресс-конференцию в Москве. Как ликвидировали последнего неподконтрольного полевого командира «ЛНР» — реконструкция событий.

Ответственность за ликвидацию командира бригады «Призрак» взяли на себя украинские партизаны из группы «Тени». В Луганске эта версия считается почти официальной и не требующей особых доказательств, в то время как представители МВД Украины заявляют о том, что на территории сепаратистов работала диверсионная группа российского ГРУ. Не будем ничего утверждать, просто попытаемся реконструировать эти и предшествующие ликвидации последнего не зависимого от властей непризнанной республики полевого командира события.

Алексей Мозговой был одним из самых харизматичных полевых командиров на территории «ЛНР». К нему приезжали левые активисты из Европы, в «Призраке» воевали словаки, сербы, испанцы, итальянцы, нацболы Лимонова, «антимайдановцы» из Одессы и те, кто отступал из Лисичанска и Северодонецка еще при Стрелкове-Гиркине.

Подобная популярность основана не только на боевых заслугах, но и пиар был неплох, чему немало поспособствовал тот же Стрелков. Мозговой умел спокойно общаться с журналистами — без излишней экспрессии и экзальтации, на которую падки «Гиви» и «Моторола». И, конечно, он считался «лицом» непризнанной республики в гораздо большей степени, чем ее «всенародно избранный глава» Игорь Плотницкий.

Полевые командиры подчинялись Плотницкому неохотно.
Во многом потому, что его, кадрового, кстати, военного, никто не видел на передовых позициях, в отличие, например, от главы соседней «ДНР» Алексея Захарченко, который был ранен под аэропортом при не до конца выясненных обстоятельствах.

Захарченко в борьбе за власть тоже приходилось разоружать «самостийные» подразделения и бригады, однако не используя публично летальные методы избавления от полевых командиров, — они просто куда-то исчезали и из онлайна, и из офлайна. В «ЛНР» же зачистка пошла по другому сценарию — жесткому. 1 января 2015 года расстреляли и сожгли кортеж Александра Беднова («Бетмена»), ответственность взяла на себя «прокуратура ЛНР», по версии которой, «Бетмен» и его сторонники представляли собой ОПГ и были убиты при попытке задержания. Впрочем, интересно, почему нельзя было задержать Беднова на совещании в Луганске днем ранее, что называется, без шума и пыли, и почему маленькую войсковую операцию проводило гражданское по статусу ведомство. И в «ЛНР» многие стали обвинять в убийстве «Бетмена» Плотницкого.

А зачистка тем временем продолжилась. В Краснодоне разоружили полевого командира «Фому» — обошлось без стрельбы, но главным образом потому, что переговоры вел Олег Бугров, бывший на тот момент «министром внутренних дел ЛНР». «Фома» отправился «на подвал», а его бригада вошла в состав «народной милиции» (структура не полицейская, а военная и подконтрольная Плотницкому). Со складов «Фомы» было вывезено несколько КаМАЗов с ворованной гуманитаркой и неучтенным оружием. Олег Бугров, как выяснилось, в этот момент находился в опале у российских спецслужб и, приехав в «ЛНР», ослушался приказа кураторов и вскоре, как известно, был арестован в Петербурге местным УФСБ по делу о поставке контрафактных труб.

Как бы то ни было в «ЛНР» остались лишь два центра силы, неподконтрольных Плотницкому: «Призрак» Мозгового и казаки.
С казаками было сложнее: они контролируют в основном населенные пункты на территориях, граничащих с Россией, а под Мозговым были Алчевск с пригородами, граничащие уже с «зоной АТО». И в последние месяцы Алчевск оказался в своеобразной гуманитарной блокаде — там не было даже бензина.

Читайте также:

Беседы с полевыми командирами Мозговым и Козицыным — о правосудии, будущем и справедливости в их понимании
Лидером казаков долгое время был скандальный персонаж — «атаман» Козицын. Его противостояние с Плотницким началось еще осенью прошлого года, когда на фронте объявили перемирие. Козицын практически в открытую обвинял Плотницкого в торговле углем «налево» — то есть противнику, а другой казацкий «атаман» — Павел Дремов — обещал опубликовать по этому поводу «компру». Ну и пошла война компроматов: кто больше продал угля украинской стороне (хотя продавали и те и другие).

В начале декабря 2014 года бумажные войны вылились в перестрелки между казаками из города Антрацит и сотрудниками «комендатуры ЛНР» (Плотницкий). Были убитые и раненые. Атаман Козицын уехал в Россию, но его казаки еще долгое время контролировали Красный Луч, Антрацит, Свердловск, Перевальск и Зимогорье. Это — стратегически важные территории, через которые идет контрабанда. Комендант Антрацита Александр Черный, назначенный «военной прокуратурой ЛНР», естественно, конфликтующий с казаками, отказался открывать дорогу от Должанского КПП до Дебальцева — в итоге был арестован прокуратурой. А казаки к маю все же вошли в «батальон территориальной обороны народной милиции» и оказались под командованием человека с позывным «Юстас» (не замкомандующего «народной милицией», о котором уже рассказывала «Новая», а куда более серьезного человека, чья личность еще не полностью идентифицирована).

Мозговой, сидящий в блокаде, старался не участвовать во всех этих конфликтах, но и не вступал в «народную милицию» — не хотел над собой никакого «куратора».

И в марте 2015 года на него было совершено первое покушение. Тогда-то в публичном пространстве Луганска впервые и появились некие «Тени» — будто бы украинский партизанский отряд, диверсионно-разведывательные группы (ДРГ) которого ориентированы на уничтожение лидеров сепаратистов. Сам Мозговой посмеялся над этой версией и сказал, что «его никто не затянет в банку с пауками».

И вот 20 мая во всех военизированных подразделениях «ЛНР» громко объявляют: на территорию «республики» вошло несколько диверсионно-разведывательных групп из Украины, — и по этому поводу всему старшему офицерскому составу разрешили ездить на службу в гражданской одежде.

21 мая к Мозговому в Алчевск приезжают первые лица «ЛНР» с требованием вступить в «народную милицию» и дают срок до понедельника.

Мозговой решает пойти по тропе Козицына — то есть уехать в Россию. Об этом знает только один человек из его окружения, как и о том, что в понедельник, 25 мая, Мозговой должен был дать пресс-конференцию в Москве.
На утро субботы, 23 мая, отъезд в Россию был запланирован и у «Рима», коменданта Свердловска, где большей частью базируются казаки под началом «Юстаса». Мозговой был убит именно на их территории.

До вечера субботы он находился в своем штабе и никуда не собирался, ближе к пяти его водитель договорился выпить с пацанами из «Призрака», думая, что уже через полчаса будет свободен. Неожиданно в кабинет Мозгового вошла его пресс-секретарь Анна Асеева. (Ее вторая фамилия — Гукова, это по мужу, который воюет с другой стороны, да еще и в батальоне «Айдар», так что семья с тремя детьми распалась по политическим мотивам. Но они продолжали контактировать, и якобы имели место быть переговоры по скайпу с Мозговым о возможном взаимодействии.) Анна Асеева в тот вечер была в вечернем платье, накрашена и уложена. Что лишний раз свидетельствует о том, что ее выезд с Мозговым был экстренным. К нему не были готовы ни водитель, ни телохранители. Тем не менее сели в машину и выехали в Луганск.

Не доезжая до поворота на Михайловку, машина подрывается на фугасе, ее обстреливают с четырех точек из стрелкового оружия, в том числе из пулемета. Водитель, еще живой, успевает сообщить по рации в штаб о нападении, забирает с заднего сиденья автомат АКСУ и пытается спрятаться. Примерно через полторы минуты после обстрела дозванивается по мобильному телефону до своего друга, после чего погибает от попадания в грудь двух пуль калибра 7,62 мм и осколочного ранения.

В это же время под обстрел попадает микроавтобус, который ехал из Луганска в Алчевск (водитель остался жив, но получил ранение), и гражданский легковой автомобиль с семейной парой. Женщина была на последнем сроке беременности. И она, и муж — погибли.

Кто были стрелки, устроившие громкую спецоперацию неизбирательного действия, — еще одна загадка украинского конфликта, которая когда-нибудь будет разгадана. А пока каждый волен делать собственные выводы, исходя из открывшихся обстоятельств.
Источник: http://www.novayagazeta.ru/inquests/68564.htmlУбитый командир батальона «Призрак» должен был дать сенсационную пресс-конференцию в Москве. Как ликвидировали последнего неподконтрольного полевого командира «ЛНР» — реконструкция событий.

Ответственность за ликвидацию командира бригады «Призрак» взяли на себя украинские партизаны из группы «Тени». В Луганске эта версия считается почти официальной и не требующей особых доказательств, в то время как представители МВД Украины заявляют о том, что на территории сепаратистов работала диверсионная группа российского ГРУ. Не будем ничего утверждать, просто попытаемся реконструировать эти и предшествующие ликвидации последнего не зависимого от властей непризнанной республики полевого командира события.

Алексей Мозговой был одним из самых харизматичных полевых командиров на территории «ЛНР». К нему приезжали левые активисты из Европы, в «Призраке» воевали словаки, сербы, испанцы, итальянцы, нацболы Лимонова, «антимайдановцы» из Одессы и те, кто отступал из Лисичанска и Северодонецка еще при Стрелкове-Гиркине.

Подобная популярность основана не только на боевых заслугах, но и пиар был неплох, чему немало поспособствовал тот же Стрелков. Мозговой умел спокойно общаться с журналистами — без излишней экспрессии и экзальтации, на которую падки «Гиви» и «Моторола». И, конечно, он считался «лицом» непризнанной республики в гораздо большей степени, чем ее «всенародно избранный глава» Игорь Плотницкий.

Полевые командиры подчинялись Плотницкому неохотно.
Во многом потому, что его, кадрового, кстати, военного, никто не видел на передовых позициях, в отличие, например, от главы соседней «ДНР» Алексея Захарченко, который был ранен под аэропортом при не до конца выясненных обстоятельствах.

Захарченко в борьбе за власть тоже приходилось разоружать «самостийные» подразделения и бригады, однако не используя публично летальные методы избавления от полевых командиров, — они просто куда-то исчезали и из онлайна, и из офлайна. В «ЛНР» же зачистка пошла по другому сценарию — жесткому. 1 января 2015 года расстреляли и сожгли кортеж Александра Беднова («Бетмена»), ответственность взяла на себя «прокуратура ЛНР», по версии которой, «Бетмен» и его сторонники представляли собой ОПГ и были убиты при попытке задержания. Впрочем, интересно, почему нельзя было задержать Беднова на совещании в Луганске днем ранее, что называется, без шума и пыли, и почему маленькую войсковую операцию проводило гражданское по статусу ведомство. И в «ЛНР» многие стали обвинять в убийстве «Бетмена» Плотницкого.

А зачистка тем временем продолжилась. В Краснодоне разоружили полевого командира «Фому» — обошлось без стрельбы, но главным образом потому, что переговоры вел Олег Бугров, бывший на тот момент «министром внутренних дел ЛНР». «Фома» отправился «на подвал», а его бригада вошла в состав «народной милиции» (структура не полицейская, а военная и подконтрольная Плотницкому). Со складов «Фомы» было вывезено несколько КаМАЗов с ворованной гуманитаркой и неучтенным оружием. Олег Бугров, как выяснилось, в этот момент находился в опале у российских спецслужб и, приехав в «ЛНР», ослушался приказа кураторов и вскоре, как известно, был арестован в Петербурге местным УФСБ по делу о поставке контрафактных труб.

Как бы то ни было в «ЛНР» остались лишь два центра силы, неподконтрольных Плотницкому: «Призрак» Мозгового и казаки.
С казаками было сложнее: они контролируют в основном населенные пункты на территориях, граничащих с Россией, а под Мозговым были Алчевск с пригородами, граничащие уже с «зоной АТО». И в последние месяцы Алчевск оказался в своеобразной гуманитарной блокаде — там не было даже бензина.

Читайте также:

Беседы с полевыми командирами Мозговым и Козицыным — о правосудии, будущем и справедливости в их понимании
Лидером казаков долгое время был скандальный персонаж — «атаман» Козицын. Его противостояние с Плотницким началось еще осенью прошлого года, когда на фронте объявили перемирие. Козицын практически в открытую обвинял Плотницкого в торговле углем «налево» — то есть противнику, а другой казацкий «атаман» — Павел Дремов — обещал опубликовать по этому поводу «компру». Ну и пошла война компроматов: кто больше продал угля украинской стороне (хотя продавали и те и другие).

В начале декабря 2014 года бумажные войны вылились в перестрелки между казаками из города Антрацит и сотрудниками «комендатуры ЛНР» (Плотницкий). Были убитые и раненые. Атаман Козицын уехал в Россию, но его казаки еще долгое время контролировали Красный Луч, Антрацит, Свердловск, Перевальск и Зимогорье. Это — стратегически важные территории, через которые идет контрабанда. Комендант Антрацита Александр Черный, назначенный «военной прокуратурой ЛНР», естественно, конфликтующий с казаками, отказался открывать дорогу от Должанского КПП до Дебальцева — в итоге был арестован прокуратурой. А казаки к маю все же вошли в «батальон территориальной обороны народной милиции» и оказались под командованием человека с позывным «Юстас» (не замкомандующего «народной милицией», о котором уже рассказывала «Новая», а куда более серьезного человека, чья личность еще не полностью идентифицирована).

Мозговой, сидящий в блокаде, старался не участвовать во всех этих конфликтах, но и не вступал в «народную милицию» — не хотел над собой никакого «куратора».

И в марте 2015 года на него было совершено первое покушение. Тогда-то в публичном пространстве Луганска впервые и появились некие «Тени» — будто бы украинский партизанский отряд, диверсионно-разведывательные группы (ДРГ) которого ориентированы на уничтожение лидеров сепаратистов. Сам Мозговой посмеялся над этой версией и сказал, что «его никто не затянет в банку с пауками».

И вот 20 мая во всех военизированных подразделениях «ЛНР» громко объявляют: на территорию «республики» вошло несколько диверсионно-разведывательных групп из Украины, — и по этому поводу всему старшему офицерскому составу разрешили ездить на службу в гражданской одежде.

21 мая к Мозговому в Алчевск приезжают первые лица «ЛНР» с требованием вступить в «народную милицию» и дают срок до понедельника.

Мозговой решает пойти по тропе Козицына — то есть уехать в Россию. Об этом знает только один человек из его окружения, как и о том, что в понедельник, 25 мая, Мозговой должен был дать пресс-конференцию в Москве.
На утро субботы, 23 мая, отъезд в Россию был запланирован и у «Рима», коменданта Свердловска, где большей частью базируются казаки под началом «Юстаса». Мозговой был убит именно на их территории.

До вечера субботы он находился в своем штабе и никуда не собирался, ближе к пяти его водитель договорился выпить с пацанами из «Призрака», думая, что уже через полчаса будет свободен. Неожиданно в кабинет Мозгового вошла его пресс-секретарь Анна Асеева. (Ее вторая фамилия — Гукова, это по мужу, который воюет с другой стороны, да еще и в батальоне «Айдар», так что семья с тремя детьми распалась по политическим мотивам. Но они продолжали контактировать, и якобы имели место быть переговоры по скайпу с Мозговым о возможном взаимодействии.) Анна Асеева в тот вечер была в вечернем платье, накрашена и уложена. Что лишний раз свидетельствует о том, что ее выезд с Мозговым был экстренным. К нему не были готовы ни водитель, ни телохранители. Тем не менее сели в машину и выехали в Луганск.

Не доезжая до поворота на Михайловку, машина подрывается на фугасе, ее обстреливают с четырех точек из стрелкового оружия, в том числе из пулемета. Водитель, еще живой, успевает сообщить по рации в штаб о нападении, забирает с заднего сиденья автомат АКСУ и пытается спрятаться. Примерно через полторы минуты после обстрела дозванивается по мобильному телефону до своего друга, после чего погибает от попадания в грудь двух пуль калибра 7,62 мм и осколочного ранения.

В это же время под обстрел попадает микроавтобус, который ехал из Луганска в Алчевск (водитель остался жив, но получил ранение), и гражданский легковой автомобиль с семейной парой. Женщина была на последнем сроке беременности. И она, и муж — погибли.

Кто были стрелки, устроившие громкую спецоперацию неизбирательного действия, — еще одна загадка украинского конфликта, которая когда-нибудь будет разгадана. А пока каждый волен делать собственные выводы, исходя из открывшихся обстоятельств.
Источник: http://www.novayagazeta.ru/inquests/68564.html

Украина: куда дальше направятся ополченцы («Newsweek», США)Украина: куда дальше направятся ополченцы («Newsweek», США)

Рубен Гзирьян (Ruben Gzirian).
Аналитики и журналисты уже начали задаваться вопросом, куда дальше пойдут поддерживаемые Россией ополченцы на востоке Украины теперь, когда второе соглашение о прекращении огня утратило силу. Столкновения на передовой в Широкино, расположенном в 15 километрах от Мариуполя, вызывают массу опасений, потому что Мариуполь может стать следующей целью.

С точки зрения географии и коммерции, Мариуполь является важным пунктом. Это самый оживленный коммерческий морской узел на Азовском море, который очень нужен России, чтобы создать наземный коридор в Крым.

Захват Мариуполя будет также иметь большое символическое значение для ополченцев. В 2014 году президент Украины Петр Порошенко назвал Мариуполь временной столицей Донецкой области. Кроме того, сепаратисты угрожали взять этот город. Глава Донецкой народной республики Александр Захарченко предупредил, что сепаратисты захватят Мариуполь, если украинские войска не прекратят свою «агрессию».

Но этого не случится. Мариуполь не станет новой передовой по двум причинам. Во-первых, у сепаратистов нет достаточного военного потенциала, во-вторых, взятие Мариуполя потребует притока свежих сил, которые сепаратисты не смогут развернуть без помощи «российских добровольцев». Кремль полностью потеряет право отрицать свою причастность к конфликту, если он направит 100 тысяч военнослужащих на восток Украины.

Мариуполь — это совершенно иная цель для 30-35 тысяч ополченцев из армии сепаратистов на востоке Украины. Битвы в Дебальцево, Широкино и Павлополе проходили в условиях, которые были наиболее благоприятными для сепаратистов.

В Дебальцево сепаратисты действовали небольшими штурмовыми группами при поддержке артиллерии и бронированных машин. Но даже в случае с Дебальцево, как отмечают аналитики в России и на востоке Украины, у сепаратистов, возможно, не хватило резервов, чтобы «завершить начатое».

В других случаях ближние бои на ограниченном пространстве, подобные тем, что велись за донецкий международный аэропорт в январе, тоже были на руку небольшим подразделениям, из которых состоят силы ополчения. Более того, терминалы аэропорта представляют собой довольно мощные укрепления, которые позволяли мелким подразделениям сепаратистов применять оборонительную тактику, сводя на нет численное превосходство правительственных войск.

Наступление на Мариуполь потребует от ополченцев следовать такой тактике, применение которой невозможно без существенного увеличения численности их войск. Более того, вопрос о том, откуда могут прибыть свежие силы ополчения, демонстрирует границы вовлеченности России в конфликт на востоке Украины.

2 февраля Захарченко объявил о планах увеличить численность сил сепаратистов до 100 тысяч человек. Это заявление вызвало массу вопросов относительно того, как и откуда руководство ополчения возьмет 100 тысяч готовых к бою рекрутов. Но ответ на этот вопрос содержался в самом заявлении Захарченко: «Это будет добровольная мобилизация. На первом этапе будет объявлен набор добровольцев. Потом посмотрим».

Наступление на Мариуполь потребует длительного участия России, в отличие от сражений в Иловайске и Дебальцево. Приезда российских офицеров для того, чтобы они помогли спланировать атаку, как в случае с Дебальцево, будет недостаточно. По словам Джона Хербста (John E. Herbst), директора Евразийского центра Атлантического совета, россиянам потребуется «применить мощную огневую силу, чтобы взять хорошо укрепленный город», а это обернется «большими потерями» в их рядах.

Президент России Владимир Путин не станет одобрять план, который докажет вовлеченность Кремля в конфликт на востоке Украины. Он много раз заявлял, что российские военнослужащие не принимают участия в сражениях на востоке Украины, поэтому если он признает обратное, его страна станет объектом гораздо более жестких санкций и гнева международного сообщества.

Следующее наступление, вероятнее всего, начнется к северу от Донецка. В городе Авдеевка, расположенном в 16 километрах от Донецка и контролируемом правительственными войсками, проживает менее 35 тысяч человек, однако там также находится Коксохимический завод, один из крупнейших производителей кокса в Европе.

Захват этого завода не только станет стратегически значимой победой для сепаратистов — это предприятие является главным поставщиком кокса для сталелитейной промышленности Донбасса — но и поможет укрепить отношения между сепаратистами и Ринатом Ахметовым, одним из самых богатых жителей Украины и владельцем этого завода. Более того, местные жители, вполне вероятно, будут рады приходу ополченцев: большинство из них смотрят российские телеканалы, потому что украинские каналы в городе не транслируются.

В качестве передовой Мариуполь представляет собой слишком серьезный рывок с учетом амбиций сепаратистов, поэтому все разговоры о его захвате — это «лишь домыслы, не имеющие под собой оснований», как считает Адриан Каратницкий (Adrian Karatnycky), старший научный сотрудник Программы Атлантического совета по трансатлантическим отношениям. Захват более доступных целей, таких как Авдеевка, позволит руководству сепаратистов продолжить настаивать на легитимности своих действий и стойкости своих сил, получая при этом поддержку от России.
Оригинал публикации: Ukraine: Where Will the Russian-Backed Rebels Attack Next?

Читать далее: http://inosmi.ru/ukraine/20150525/228200858.html#ixzz3b7KUc3NR
Follow us: @inosmi on Twitter | InoSMI on FacebookРубен Гзирьян (Ruben Gzirian).
Аналитики и журналисты уже начали задаваться вопросом, куда дальше пойдут поддерживаемые Россией ополченцы на востоке Украины теперь, когда второе соглашение о прекращении огня утратило силу. Столкновения на передовой в Широкино, расположенном в 15 километрах от Мариуполя, вызывают массу опасений, потому что Мариуполь может стать следующей целью.

С точки зрения географии и коммерции, Мариуполь является важным пунктом. Это самый оживленный коммерческий морской узел на Азовском море, который очень нужен России, чтобы создать наземный коридор в Крым.

Захват Мариуполя будет также иметь большое символическое значение для ополченцев. В 2014 году президент Украины Петр Порошенко назвал Мариуполь временной столицей Донецкой области. Кроме того, сепаратисты угрожали взять этот город. Глава Донецкой народной республики Александр Захарченко предупредил, что сепаратисты захватят Мариуполь, если украинские войска не прекратят свою «агрессию».

Но этого не случится. Мариуполь не станет новой передовой по двум причинам. Во-первых, у сепаратистов нет достаточного военного потенциала, во-вторых, взятие Мариуполя потребует притока свежих сил, которые сепаратисты не смогут развернуть без помощи «российских добровольцев». Кремль полностью потеряет право отрицать свою причастность к конфликту, если он направит 100 тысяч военнослужащих на восток Украины.

Мариуполь — это совершенно иная цель для 30-35 тысяч ополченцев из армии сепаратистов на востоке Украины. Битвы в Дебальцево, Широкино и Павлополе проходили в условиях, которые были наиболее благоприятными для сепаратистов.

В Дебальцево сепаратисты действовали небольшими штурмовыми группами при поддержке артиллерии и бронированных машин. Но даже в случае с Дебальцево, как отмечают аналитики в России и на востоке Украины, у сепаратистов, возможно, не хватило резервов, чтобы «завершить начатое».

В других случаях ближние бои на ограниченном пространстве, подобные тем, что велись за донецкий международный аэропорт в январе, тоже были на руку небольшим подразделениям, из которых состоят силы ополчения. Более того, терминалы аэропорта представляют собой довольно мощные укрепления, которые позволяли мелким подразделениям сепаратистов применять оборонительную тактику, сводя на нет численное превосходство правительственных войск.

Наступление на Мариуполь потребует от ополченцев следовать такой тактике, применение которой невозможно без существенного увеличения численности их войск. Более того, вопрос о том, откуда могут прибыть свежие силы ополчения, демонстрирует границы вовлеченности России в конфликт на востоке Украины.

2 февраля Захарченко объявил о планах увеличить численность сил сепаратистов до 100 тысяч человек. Это заявление вызвало массу вопросов относительно того, как и откуда руководство ополчения возьмет 100 тысяч готовых к бою рекрутов. Но ответ на этот вопрос содержался в самом заявлении Захарченко: «Это будет добровольная мобилизация. На первом этапе будет объявлен набор добровольцев. Потом посмотрим».

Наступление на Мариуполь потребует длительного участия России, в отличие от сражений в Иловайске и Дебальцево. Приезда российских офицеров для того, чтобы они помогли спланировать атаку, как в случае с Дебальцево, будет недостаточно. По словам Джона Хербста (John E. Herbst), директора Евразийского центра Атлантического совета, россиянам потребуется «применить мощную огневую силу, чтобы взять хорошо укрепленный город», а это обернется «большими потерями» в их рядах.

Президент России Владимир Путин не станет одобрять план, который докажет вовлеченность Кремля в конфликт на востоке Украины. Он много раз заявлял, что российские военнослужащие не принимают участия в сражениях на востоке Украины, поэтому если он признает обратное, его страна станет объектом гораздо более жестких санкций и гнева международного сообщества.

Следующее наступление, вероятнее всего, начнется к северу от Донецка. В городе Авдеевка, расположенном в 16 километрах от Донецка и контролируемом правительственными войсками, проживает менее 35 тысяч человек, однако там также находится Коксохимический завод, один из крупнейших производителей кокса в Европе.

Захват этого завода не только станет стратегически значимой победой для сепаратистов — это предприятие является главным поставщиком кокса для сталелитейной промышленности Донбасса — но и поможет укрепить отношения между сепаратистами и Ринатом Ахметовым, одним из самых богатых жителей Украины и владельцем этого завода. Более того, местные жители, вполне вероятно, будут рады приходу ополченцев: большинство из них смотрят российские телеканалы, потому что украинские каналы в городе не транслируются.

В качестве передовой Мариуполь представляет собой слишком серьезный рывок с учетом амбиций сепаратистов, поэтому все разговоры о его захвате — это «лишь домыслы, не имеющие под собой оснований», как считает Адриан Каратницкий (Adrian Karatnycky), старший научный сотрудник Программы Атлантического совета по трансатлантическим отношениям. Захват более доступных целей, таких как Авдеевка, позволит руководству сепаратистов продолжить настаивать на легитимности своих действий и стойкости своих сил, получая при этом поддержку от России.
Оригинал публикации: Ukraine: Where Will the Russian-Backed Rebels Attack Next?

Читать далее: http://inosmi.ru/ukraine/20150525/228200858.html#ixzz3b7KUc3NR
Follow us: @inosmi on Twitter | InoSMI on Facebook

ЛИКВИДАЦИЯ МОЗГОВОГО: ПЛОТНИЦКИЙ УСТРАНИЛ КОНКУРЕНТА. КАКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ДЛЯ ТЕРРОРИСТОВ «ЛНР» И «ДНР»?ЛИКВИДАЦИЯ МОЗГОВОГО: ПЛОТНИЦКИЙ УСТРАНИЛ КОНКУРЕНТА. КАКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ДЛЯ ТЕРРОРИСТОВ «ЛНР» И «ДНР»?

Уничтожение одного из лидеров боевиков, командира бригады российских наемников «Призрак» — важное событие, которое позволяет сделать много выводов.

1. Кто уничтожил Мозгового?
Нападение осуществлено в глубоком тылу противника — под Алчевском, в том же самом месте, где уже в марте предпринимали нападение на Мозгового. Тогда не получилось, а сейчас сделали. Нападение осуществил кто-то, кто постоянно следил за Мозговым.
Зимой был уничтожен другой самостоятельный главарь террористов Беднов — фактический командир бригады наемников «Бэтмэн». В засаде на Беднова применили бронетехнику, тяжелое вооружение, которого явно не может быть у диверсионных групп. Тогда было очевидно, что Беднова устранили по приказу Плотницкого и с согласия ФСБ. Ликвидация Мозгового — это продолжение «зачистки» самостоятельных главарей банд.

Боевики бандформирования «Бэтмен» обвинили Плотницкого в убийстве Беднова.
Сам Мозговой накануне нападения заявлял, что в Луганске его хотят убить. Мозговой не делал секрета из того, что у него крайне непримиримые отношения с главарем «ЛНР» Плотницким. Они публично выясняли отношения друг с другом, и конфликтовали из-за контроля бизнеса и б Источник: http://censor.net.ua/r337405оевиков.
Ликвидация Мозгового показывает еще раз бандитский характер жизни на оккупированных территориях. Там никто не мог не может ни с кем договориться, и единственный метод разборок — автомат и бомба.
Так что кто именно убил Мозгового — очевидно. Российские СМИ взахлеб говорят про украинскую ДРГ, но каждому, кто знаком с бандитскими разборками в «ЛНР» очевидно, что это дело рук Плотницкого.
Увы, Мозговой никогда не был в числе целей для ликвидации украинских спецслужб — среди лидеров террористов есть куда более одиозные фигуры, ликвидация которых имела бы куда больший резонанс. С Мозговым договориться об обмене пленными было проще, чем с каким-то отмороженным российским боевиком.
Наши спецслужбы никогда не проводили операций по ликвидации главарей террористов. Увы, это печальный факт. Террористы спокойно дают пресс-конференции, и даже проводят парады — и все это абсолютно безнаказанно.
2. Плотницкий и Мозговой на оккупированных территориях.
Плотницкий — это проект ФСБ, высочайше одобренный из Москвы «смотрящий по ЛНР». Для Кремля Мозговой тоже был незаконным вооруженным формированием, потому что ставку они сделали полностью на Плотницкого. Все поставки, и прежде всего поставки военной техники и боеприпасов осуществляются через него. Плотницкий получил мандат на создание своей администрации в пределах «ЛНР».
Мозговой был главарем террористов, но он был из категории «идейных» — то есть пытался создать подобие власти по понятиям. У него были замашки такого большевистского вождя. Он поддерживал любую идеологию, которая позволяла эту власть удерживать. Любил роскошь, но не был стяжателем. Ездил на ворованных машинах, убили его в «Тойоте Секвойя», у него был целый автопарк. Ему нужна была власть. Поэтому он занимался «раскулачиванием» богатых, которых всех вместе записали в «олигархи», и создал нечто вроде «Алчевской республики». И создавал себе амплуа «Робин Гуда». Эдакая оппозиция. Таким же был и Беднов.

Банда Дремова обвинила руководство так называемой «ЛНР» в воровстве и измене.
Бригада «Призрак» не подчинялась руководству «армейского корпуса» «ЛНР», не стала переходить на утвержденные российским военным командованием штаты «механизированных бригад». Во время операции в Дебальцево Мозговой отказался выполнять приказы российских офицеров в штабе «корпуса», и бросать своих боевиков в лобовые атаки украинских опорных пунктов. Это тоже было одним из конфликтных вопросов.
3. После ликвидации Мозгового и Беднова.
В принципе, с военной точки зрения для нас ликвидация Мозгового и Беднова очень выгодны. Их формирования имели более высокую боеспособность. В отличие от управляемых российскими военными частей, наемники «Бэтмэна» и «Призрака» отличались более высокой боеспособностью. Плотницкий — это типичный бандит, но не военный вождь. Уничтожив всякую оппозицию, боевики теперь начнут чаще конфликтовать. «Призрак» будет поставлен под контроль Плотницкого, и будет частично расформирован. Боеспособность этой «бригады» снизится.

Боевик Алексей Мозговой критикует верхушку «ЛНР».
Теперь в «ЛНР» остались из главарей террористов, которые играют в «идейность» — «Леший» и Дремов. Также конкурирует с Плотницким в грабежах и отжимах российский террорист Козицын. Будем ждать от ФСБ новых ликвидаций.
Как только Мозговой 22 мая заявил о желании создать собственную политическую партию в «ЛНР», его мгновенно ликвидировали. Вот такой сценарий политической жизни на оккупированных территориях.
Россия создаст такой же управляемый марионеточный режим как и в Южной Осетии, Абхазии. То есть вообще неспособный к самоуправлению, и выполняющий исключительно команды из Москвы. Любой несогласный будет уничтожен еще быстрей, чем Мозговой. Это значит, что никакое развитие этой территории будет невозможно, и развитие общества также. Плотницкий станет таким же несменяемым коррумпированным главарем, как южноосетинский, приднестровский, абхазский оккупационный режим.
Этот режим будет управляемым и нежизнеспособным. Он рухнет, если найдется регулярная профессиональная армия, способная быстро и решительно раздавить вооруженные банды, и если рядом будет эффективное и сильное государство, с которым Россия не решится вступить в прямой вооруженный конфликт. Главное — никаких «миротворцев» из России. Такую армию и такое государство украинский народ рано или поздно построит.
Юрий БУТУСОВ
http://censor.net.ua/resonance/337405/likvidatsiya_mozgovogo_plotnitskiyi_ustranil_konkurenta_kakie_posledstviya_dlya_terroristov_lnr_i_dnrУничтожение одного из лидеров боевиков, командира бригады российских наемников «Призрак» — важное событие, которое позволяет сделать много выводов.

1. Кто уничтожил Мозгового?
Нападение осуществлено в глубоком тылу противника — под Алчевском, в том же самом месте, где уже в марте предпринимали нападение на Мозгового. Тогда не получилось, а сейчас сделали. Нападение осуществил кто-то, кто постоянно следил за Мозговым.
Зимой был уничтожен другой самостоятельный главарь террористов Беднов — фактический командир бригады наемников «Бэтмэн». В засаде на Беднова применили бронетехнику, тяжелое вооружение, которого явно не может быть у диверсионных групп. Тогда было очевидно, что Беднова устранили по приказу Плотницкого и с согласия ФСБ. Ликвидация Мозгового — это продолжение «зачистки» самостоятельных главарей банд.

Боевики бандформирования «Бэтмен» обвинили Плотницкого в убийстве Беднова.
Сам Мозговой накануне нападения заявлял, что в Луганске его хотят убить. Мозговой не делал секрета из того, что у него крайне непримиримые отношения с главарем «ЛНР» Плотницким. Они публично выясняли отношения друг с другом, и конфликтовали из-за контроля бизнеса и б Источник: http://censor.net.ua/r337405оевиков.
Ликвидация Мозгового показывает еще раз бандитский характер жизни на оккупированных территориях. Там никто не мог не может ни с кем договориться, и единственный метод разборок — автомат и бомба.
Так что кто именно убил Мозгового — очевидно. Российские СМИ взахлеб говорят про украинскую ДРГ, но каждому, кто знаком с бандитскими разборками в «ЛНР» очевидно, что это дело рук Плотницкого.
Увы, Мозговой никогда не был в числе целей для ликвидации украинских спецслужб — среди лидеров террористов есть куда более одиозные фигуры, ликвидация которых имела бы куда больший резонанс. С Мозговым договориться об обмене пленными было проще, чем с каким-то отмороженным российским боевиком.
Наши спецслужбы никогда не проводили операций по ликвидации главарей террористов. Увы, это печальный факт. Террористы спокойно дают пресс-конференции, и даже проводят парады — и все это абсолютно безнаказанно.
2. Плотницкий и Мозговой на оккупированных территориях.
Плотницкий — это проект ФСБ, высочайше одобренный из Москвы «смотрящий по ЛНР». Для Кремля Мозговой тоже был незаконным вооруженным формированием, потому что ставку они сделали полностью на Плотницкого. Все поставки, и прежде всего поставки военной техники и боеприпасов осуществляются через него. Плотницкий получил мандат на создание своей администрации в пределах «ЛНР».
Мозговой был главарем террористов, но он был из категории «идейных» — то есть пытался создать подобие власти по понятиям. У него были замашки такого большевистского вождя. Он поддерживал любую идеологию, которая позволяла эту власть удерживать. Любил роскошь, но не был стяжателем. Ездил на ворованных машинах, убили его в «Тойоте Секвойя», у него был целый автопарк. Ему нужна была власть. Поэтому он занимался «раскулачиванием» богатых, которых всех вместе записали в «олигархи», и создал нечто вроде «Алчевской республики». И создавал себе амплуа «Робин Гуда». Эдакая оппозиция. Таким же был и Беднов.

Банда Дремова обвинила руководство так называемой «ЛНР» в воровстве и измене.
Бригада «Призрак» не подчинялась руководству «армейского корпуса» «ЛНР», не стала переходить на утвержденные российским военным командованием штаты «механизированных бригад». Во время операции в Дебальцево Мозговой отказался выполнять приказы российских офицеров в штабе «корпуса», и бросать своих боевиков в лобовые атаки украинских опорных пунктов. Это тоже было одним из конфликтных вопросов.
3. После ликвидации Мозгового и Беднова.
В принципе, с военной точки зрения для нас ликвидация Мозгового и Беднова очень выгодны. Их формирования имели более высокую боеспособность. В отличие от управляемых российскими военными частей, наемники «Бэтмэна» и «Призрака» отличались более высокой боеспособностью. Плотницкий — это типичный бандит, но не военный вождь. Уничтожив всякую оппозицию, боевики теперь начнут чаще конфликтовать. «Призрак» будет поставлен под контроль Плотницкого, и будет частично расформирован. Боеспособность этой «бригады» снизится.

Боевик Алексей Мозговой критикует верхушку «ЛНР».
Теперь в «ЛНР» остались из главарей террористов, которые играют в «идейность» — «Леший» и Дремов. Также конкурирует с Плотницким в грабежах и отжимах российский террорист Козицын. Будем ждать от ФСБ новых ликвидаций.
Как только Мозговой 22 мая заявил о желании создать собственную политическую партию в «ЛНР», его мгновенно ликвидировали. Вот такой сценарий политической жизни на оккупированных территориях.
Россия создаст такой же управляемый марионеточный режим как и в Южной Осетии, Абхазии. То есть вообще неспособный к самоуправлению, и выполняющий исключительно команды из Москвы. Любой несогласный будет уничтожен еще быстрей, чем Мозговой. Это значит, что никакое развитие этой территории будет невозможно, и развитие общества также. Плотницкий станет таким же несменяемым коррумпированным главарем, как южноосетинский, приднестровский, абхазский оккупационный режим.
Этот режим будет управляемым и нежизнеспособным. Он рухнет, если найдется регулярная профессиональная армия, способная быстро и решительно раздавить вооруженные банды, и если рядом будет эффективное и сильное государство, с которым Россия не решится вступить в прямой вооруженный конфликт. Главное — никаких «миротворцев» из России. Такую армию и такое государство украинский народ рано или поздно построит.
Юрий БУТУСОВ
http://censor.net.ua/resonance/337405/likvidatsiya_mozgovogo_plotnitskiyi_ustranil_konkurenta_kakie_posledstviya_dlya_terroristov_lnr_i_dnr

22 МАЯ 2014 — НАПАДЕНИЕ НА БЛОКПОСТ 51-ОЙ БРИГАДЫ ПОД ВОЛНОВАХОЙ И НАПАДЕНИЕ НА КОЛОННУ 30-ОЙ БРИГАДЫ ПОД РУБЕЖНЫМ22 МАЯ 2014 — НАПАДЕНИЕ НА БЛОКПОСТ 51-ОЙ БРИГАДЫ ПОД ВОЛНОВАХОЙ И НАПАДЕНИЕ НА КОЛОННУ 30-ОЙ БРИГАДЫ ПОД РУБЕЖНЫМ

Юрий БУТУСОВ, Цензор.НЕТ.
22 мая 2014 года. Годовщина начала широкомасштабных боевых действий на Донбассе. Российское командование приняло решение о начале войны за пределами Славянска.

Годовщина трагических событий — нападения российских диверсантов на украинских воинов под Волновахой и Рубежным. Первая большая трагедия, которая поразила страну колоссальным ко Источник: http://censor.net.ua/r337271личеством жертв.
В середине мая в Кремле поняли, что сильно недооценили дееспособность украинского государства. Все попытки поднять мятежи в южных и центральных областях Украины были подавлены. Благодаря патриотическому подъему общества новое руководство Украины сумело вывести на Донбасс части Вооруженных сил и Нацгвардии и приступить к наведению конституционного порядка. 25 мая были запланированы выборы президента Украины, и было ясно — после них новая украинская власть станет полностью легитимной и сценарий возвращения Януковича — полностью невозможным.
Российское руководство решило закрепиться на Донбассе и обеспечить к моменту инаугурации Порошенко сильные переговорные позиции. Для этого было необходимо установить контроль за большей частью районов и городов Донбасса и удержать украинскую армию и Нацгвардию от дальнейшего продвижения на Донбассе, чтобы обеспечить нестабильность и бесконтрольность региона и добиться автономизации и федерализации Украины. И.о. президента Александр Турчинов по мере спешного развертывания украинской армии направлял все силы на сокращение занятой террористами территории. И действительно, хотя армия не была полностью боеспособна, солдаты не имели подготовки, а техника была зачастую неисправна, отсутствовало снабжение, но даже в таком виде после продвижения украинских блокпостов на восток всякая террористическая активность в освобожденных районах резко падала. Боевики действовали только в условиях свободы передвижения.
Замысел операции украинского командования состоял в отсечении северных районов Луганской области и южных районов от донецко-луганской агломерации, а затем — развернуть войска вдоль государственной границы и отсечь террористов от каналов снабжения. Кремль оказывал мощное политическое давление, чтобы не допустить развертывания украинских войск и пресечь их продвижение на Донбассе. Но когда стало ясно, что остановить украинцев не удастся, диверсионные группы российского спецназа и наемников, переброшенные спецслужбами, начали действовать по всему Донбассу.
До 22 мая война шла только в районе Славянска. 2 мая диверсанты заблокировали колонну 95-ой бригады под Карачуном и открыли огонь, пытаясь спровоцировать стрельбу по безоружным людям. Погибло 2 украинских десантника. 5 мая произошел бой в Семеновке — колонна Нацгвардии, спецназ «Альфа» с армейскими БТРами были атакованы боевиками — погиб боец «Ягуара» НГУ и двое офицеров «Альфы». 13 мая под Славянском была атакована колонна 95-ой бригады — погибло 6 десантников.
22 мая боевые действия начались за пределами Славянска, и это означало, что Россия превратит в арену боевых действий весь Донбасс. Украинская армия продолжала наращивать силы. 22 мая российские спецслужбы спланировали одновременные нападения на наши группировки в Луганской и Донецкой областях. Целями были избраны наши подразделения в районе Рубежного и Волновахи.
Занятие нашими войсками ключевого в южном Донбассе района Волновахи и блокада подступов к Мариуполю подразделениями 72-ой механизированной бригады было важным достижением украинской стороны. Занятие Волновахи не только защищало Мариуполь, но и позволяло готовить операцию — надежный контакт с батальонно-тактической группой 25-й парашютно-десантной бригады, ранее переброшенной в районе Амвросиевки.
Атаку на бойцов 51-ой механизированной бригады совершил отряд боевиков под командованием подполковника ГРУ России Игоря Безлера.
К сожалению, психологически украинские воины не понимали, что находятся на войне. Хотя знали о нападениях диверсантов, и о том, что такие атаки вполне возможны и здесь. Дисциплина была на невысоком уровне. По украинским позициям свободно перемещались местные жители, информаторы боевиков даже открыто вели видеосъемку и передавали информацию. Солдатам передавался алкоголь и некоторые его употребляли на позиции. Не было организовано боевое охранение, на позиции не были отрыты окопы и укрытия для личного состава. Бойцы спали в палатках у дороги и в боевых машинах. Они не могли понять, что здесь, среди мирно настроенных местных жителей, их могут убивать.
Офицеры и командиры бригады знали о проблемах с дисциплиной в данном подразделении, но исправить положение уже не смогли, хотя для наведения порядка туда прибыла целая группа офицеров во главе с первым замкомандира 51-й бригады Андрощуком, контрразведчиком подполковником Хаминичем, начальником разведки Атаманчуком. Там же находился командир батальона майор Леонид Полинкевич.
Противник воспользовался отсутствием боеготовности подразделения. Утром к занятой позиции подъехало два инкассаторских автомобиля и два джипа, из них высадились боевики, которые открыли огонь по военнослужащим, большинство которых еще не проснулось. Одновременно группа террористов атаковала из «зеленки» примыкавшей к позициям. Организованного сопротивления противник поначалу не встретил. Боевики предприняли попытку угнать одну из украинских БМП, однако машина не завелась. Но бой не был безнаказанным расстрелом. После первого шока несколько военных все-таки открыли ответный огонь. Инкассаторская машина боевиков была подбита и брошена на месте. Есть основания предполагать, что противник также понес потери. Сопротивление бойцов позволило спасти подразделение от полного уничтожения. Я считаю очень важно знать, что не все погибли как жертвы — были и погибшие с оружием в руках. Хотелось бы установить кто именно стрелял и подбил машины противника. Потому что это сопротивление лишило Безлера крупной добычи — во время нападения были ранены офицеры Андрощук, Хаминич и Атаманчук, и противник мог их захватить. Но встретив отпор, боевики сразу ушли по зеленке.
К месту боя вылетели боевые вертолеты. Не имея связи с подразделением на земле, пилоты не знали обстановку, и потому подрыв боекомплекта в одной из горящих БМП приняли за стрельбу противника и дали несколько очередей. Никто из военнослужащих в результате огня вертолетов не пострадал. Безлера там уже не было.
В результате нападения погибло 18 военнослужащих 51-й бригады. Комбат майор Полинкевич погиб в бою. Также погибли младший лейтенант Овчарук Владимир, старшие сержанты Артемук Александр и Кузьмин Любомир, солдаты Бондарук Николай, Грицюк Михаил, Зарадюк Владимир, Махновец Виталий, Прокопчук Владимир, Попов Павел, Шкрибляк Дмитрий, Озеранчук Леонид Маринич, Виталий Нечипорук, Андрей Лищук, Михаил Рыбак.
Противник уничтожил 3 наших БМП.
В списках погибших под Волновахой 22-го мая значится солдат Евгений Бида. На самом деле он погиб 23 мая в этом же секторе, когда санитарная машина, в которой он находился, была обстреляна диверсантами противника.
Почти одновременно в тот же трагический день вблизи железнодорожной станции Рубежное Луганской области отряд российских диверсантов атаковал подразделение 30-й механизированной бригады. Сценарий был очень похож на Волноваху. Нанятые террористами местные жители блокировали передвижение войск, общались с военнослужащими, информировали противника, который был в курсе всех передвижений наших войск. На вокзале Рубежного и вблизи станции наши подразделения были внезапно атакованы. Потери составили минимум 2 БМП и 1 ГАЗ-66 с зенитной установкой ЗУ-23.
Наши бойцы открыли ответный огонь по огневым точкам противника, но не имели сил закрепиться и провести зачистку — пришлось отойти.
По официальным данным, в бою погибли сержант 30-й бригады Ярошенко Сергей и солдат Ковальчук Александр. Это — официальные данные. Пока никто не дополнял и не опровергал.
В результате этих атак темпы продвижения наших войск резко снизились. Россия начала переброску тяжелого вооружения, и очень скоро АТО из полицейской операции превратилось в один из крупнейших военных конфликтов современной Европы.
В уголовных делах даны оценки действиям всех солдат и командиров. Но мы обязаны уважать память погибших и раненых, какими бы ни были причины гибели. Они погибли от огня противника. Они могли откупиться, они могли придумать сотни причин не ехать на войну, но они поехали и сложили головы, дав присягу Украине. И как бы жестко ни давали мы оценки тактике и профессионализму — а такой разбор проведен — мы должны отдать почести и почтить память наших погибших воинов. Вечная память павшим. Родина будет помнить о вашей жертве и чтить.
Источник: http://censor.net.ua/resonance/337271/22_maya_2014_napadenie_na_blokpost_51oyi_brigady_pod_volnovahoyi_i_napadenie_na_kolonnu_30oyi_brigadyЮрий БУТУСОВ, Цензор.НЕТ.
22 мая 2014 года. Годовщина начала широкомасштабных боевых действий на Донбассе. Российское командование приняло решение о начале войны за пределами Славянска.

Годовщина трагических событий — нападения российских диверсантов на украинских воинов под Волновахой и Рубежным. Первая большая трагедия, которая поразила страну колоссальным ко Источник: http://censor.net.ua/r337271личеством жертв.
В середине мая в Кремле поняли, что сильно недооценили дееспособность украинского государства. Все попытки поднять мятежи в южных и центральных областях Украины были подавлены. Благодаря патриотическому подъему общества новое руководство Украины сумело вывести на Донбасс части Вооруженных сил и Нацгвардии и приступить к наведению конституционного порядка. 25 мая были запланированы выборы президента Украины, и было ясно — после них новая украинская власть станет полностью легитимной и сценарий возвращения Януковича — полностью невозможным.
Российское руководство решило закрепиться на Донбассе и обеспечить к моменту инаугурации Порошенко сильные переговорные позиции. Для этого было необходимо установить контроль за большей частью районов и городов Донбасса и удержать украинскую армию и Нацгвардию от дальнейшего продвижения на Донбассе, чтобы обеспечить нестабильность и бесконтрольность региона и добиться автономизации и федерализации Украины. И.о. президента Александр Турчинов по мере спешного развертывания украинской армии направлял все силы на сокращение занятой террористами территории. И действительно, хотя армия не была полностью боеспособна, солдаты не имели подготовки, а техника была зачастую неисправна, отсутствовало снабжение, но даже в таком виде после продвижения украинских блокпостов на восток всякая террористическая активность в освобожденных районах резко падала. Боевики действовали только в условиях свободы передвижения.
Замысел операции украинского командования состоял в отсечении северных районов Луганской области и южных районов от донецко-луганской агломерации, а затем — развернуть войска вдоль государственной границы и отсечь террористов от каналов снабжения. Кремль оказывал мощное политическое давление, чтобы не допустить развертывания украинских войск и пресечь их продвижение на Донбассе. Но когда стало ясно, что остановить украинцев не удастся, диверсионные группы российского спецназа и наемников, переброшенные спецслужбами, начали действовать по всему Донбассу.
До 22 мая война шла только в районе Славянска. 2 мая диверсанты заблокировали колонну 95-ой бригады под Карачуном и открыли огонь, пытаясь спровоцировать стрельбу по безоружным людям. Погибло 2 украинских десантника. 5 мая произошел бой в Семеновке — колонна Нацгвардии, спецназ «Альфа» с армейскими БТРами были атакованы боевиками — погиб боец «Ягуара» НГУ и двое офицеров «Альфы». 13 мая под Славянском была атакована колонна 95-ой бригады — погибло 6 десантников.
22 мая боевые действия начались за пределами Славянска, и это означало, что Россия превратит в арену боевых действий весь Донбасс. Украинская армия продолжала наращивать силы. 22 мая российские спецслужбы спланировали одновременные нападения на наши группировки в Луганской и Донецкой областях. Целями были избраны наши подразделения в районе Рубежного и Волновахи.
Занятие нашими войсками ключевого в южном Донбассе района Волновахи и блокада подступов к Мариуполю подразделениями 72-ой механизированной бригады было важным достижением украинской стороны. Занятие Волновахи не только защищало Мариуполь, но и позволяло готовить операцию — надежный контакт с батальонно-тактической группой 25-й парашютно-десантной бригады, ранее переброшенной в районе Амвросиевки.
Атаку на бойцов 51-ой механизированной бригады совершил отряд боевиков под командованием подполковника ГРУ России Игоря Безлера.
К сожалению, психологически украинские воины не понимали, что находятся на войне. Хотя знали о нападениях диверсантов, и о том, что такие атаки вполне возможны и здесь. Дисциплина была на невысоком уровне. По украинским позициям свободно перемещались местные жители, информаторы боевиков даже открыто вели видеосъемку и передавали информацию. Солдатам передавался алкоголь и некоторые его употребляли на позиции. Не было организовано боевое охранение, на позиции не были отрыты окопы и укрытия для личного состава. Бойцы спали в палатках у дороги и в боевых машинах. Они не могли понять, что здесь, среди мирно настроенных местных жителей, их могут убивать.
Офицеры и командиры бригады знали о проблемах с дисциплиной в данном подразделении, но исправить положение уже не смогли, хотя для наведения порядка туда прибыла целая группа офицеров во главе с первым замкомандира 51-й бригады Андрощуком, контрразведчиком подполковником Хаминичем, начальником разведки Атаманчуком. Там же находился командир батальона майор Леонид Полинкевич.
Противник воспользовался отсутствием боеготовности подразделения. Утром к занятой позиции подъехало два инкассаторских автомобиля и два джипа, из них высадились боевики, которые открыли огонь по военнослужащим, большинство которых еще не проснулось. Одновременно группа террористов атаковала из «зеленки» примыкавшей к позициям. Организованного сопротивления противник поначалу не встретил. Боевики предприняли попытку угнать одну из украинских БМП, однако машина не завелась. Но бой не был безнаказанным расстрелом. После первого шока несколько военных все-таки открыли ответный огонь. Инкассаторская машина боевиков была подбита и брошена на месте. Есть основания предполагать, что противник также понес потери. Сопротивление бойцов позволило спасти подразделение от полного уничтожения. Я считаю очень важно знать, что не все погибли как жертвы — были и погибшие с оружием в руках. Хотелось бы установить кто именно стрелял и подбил машины противника. Потому что это сопротивление лишило Безлера крупной добычи — во время нападения были ранены офицеры Андрощук, Хаминич и Атаманчук, и противник мог их захватить. Но встретив отпор, боевики сразу ушли по зеленке.
К месту боя вылетели боевые вертолеты. Не имея связи с подразделением на земле, пилоты не знали обстановку, и потому подрыв боекомплекта в одной из горящих БМП приняли за стрельбу противника и дали несколько очередей. Никто из военнослужащих в результате огня вертолетов не пострадал. Безлера там уже не было.
В результате нападения погибло 18 военнослужащих 51-й бригады. Комбат майор Полинкевич погиб в бою. Также погибли младший лейтенант Овчарук Владимир, старшие сержанты Артемук Александр и Кузьмин Любомир, солдаты Бондарук Николай, Грицюк Михаил, Зарадюк Владимир, Махновец Виталий, Прокопчук Владимир, Попов Павел, Шкрибляк Дмитрий, Озеранчук Леонид Маринич, Виталий Нечипорук, Андрей Лищук, Михаил Рыбак.
Противник уничтожил 3 наших БМП.
В списках погибших под Волновахой 22-го мая значится солдат Евгений Бида. На самом деле он погиб 23 мая в этом же секторе, когда санитарная машина, в которой он находился, была обстреляна диверсантами противника.
Почти одновременно в тот же трагический день вблизи железнодорожной станции Рубежное Луганской области отряд российских диверсантов атаковал подразделение 30-й механизированной бригады. Сценарий был очень похож на Волноваху. Нанятые террористами местные жители блокировали передвижение войск, общались с военнослужащими, информировали противника, который был в курсе всех передвижений наших войск. На вокзале Рубежного и вблизи станции наши подразделения были внезапно атакованы. Потери составили минимум 2 БМП и 1 ГАЗ-66 с зенитной установкой ЗУ-23.
Наши бойцы открыли ответный огонь по огневым точкам противника, но не имели сил закрепиться и провести зачистку — пришлось отойти.
По официальным данным, в бою погибли сержант 30-й бригады Ярошенко Сергей и солдат Ковальчук Александр. Это — официальные данные. Пока никто не дополнял и не опровергал.
В результате этих атак темпы продвижения наших войск резко снизились. Россия начала переброску тяжелого вооружения, и очень скоро АТО из полицейской операции превратилось в один из крупнейших военных конфликтов современной Европы.
В уголовных делах даны оценки действиям всех солдат и командиров. Но мы обязаны уважать память погибших и раненых, какими бы ни были причины гибели. Они погибли от огня противника. Они могли откупиться, они могли придумать сотни причин не ехать на войну, но они поехали и сложили головы, дав присягу Украине. И как бы жестко ни давали мы оценки тактике и профессионализму — а такой разбор проведен — мы должны отдать почести и почтить память наших погибших воинов. Вечная память павшим. Родина будет помнить о вашей жертве и чтить.
Источник: http://censor.net.ua/resonance/337271/22_maya_2014_napadenie_na_blokpost_51oyi_brigady_pod_volnovahoyi_i_napadenie_na_kolonnu_30oyi_brigady

ЕГОР ФИРСОВ: «МОИ ДВОЮРОДНЫЕ БРАТЬЯ И СЕСТРА ГОВОРЯТ НА УКРАИНСКОМ СУРЖИКЕ, НО ПРИ ЭТОМ ВОЮЮТ С ТОЙ СТОРОНЫ. БУДУ ЛИ СТРЕЛЯТЬ В НИХ, ЕСЛИ ВСТРЕТИМСЯ НА ЛИНИИ ФРОНТА? НЕ ЗНАЮ»ЕГОР ФИРСОВ: «МОИ ДВОЮРОДНЫЕ БРАТЬЯ И СЕСТРА ГОВОРЯТ НА УКРАИНСКОМ СУРЖИКЕ, НО ПРИ ЭТОМ ВОЮЮТ С ТОЙ СТОРОНЫ. БУДУ ЛИ СТРЕЛЯТЬ В НИХ, ЕСЛИ ВСТРЕТИМСЯ НА ЛИНИИ ФРОНТА? НЕ ЗНАЮ»

26-летний народный депутат с Донбасса в интервью «Цензор.НЕТ» рассказал о фронтовой драме своей семьи, шахматных навыках Виталия Кличко и причинах, по которым идти на местные выборы «УДАРу» лучше отдельно от БПП. А также о том, как Петр Порошенко заставил краснеть своих депутатов-прогульщиков.

Место для интервью в Мариинском парке мы с нардепом Егором Фирсовым (фракция БПП, группа «УДАР») искали так: я — на своих ногах, он — на велосипеде, колеся туда-сюда в поисках свободной скамейки. Время от времени я представлял себе на месте Фирсова Николая Мартыненко и Бориса Колесникова, отчего неудержимо хотелось смеяться.

Когда же свободное место, наконец, было найдено, я спросил депутата-велосипедиста:
— Что, хотите прослыть близким к народу молодым социал-демократом?
— На самом деле я откровенно считаю, что ездить на велосипеде — в этом нет ничего такого…И надеюсь, что через год журналисты, зайдя в парламент и увидев стояночку с 20-30 велосипедами, не будут обращать на это внимания. Потому что это будет считаться нормой. Как в Европе.
В первый раз я приехал в Верховную Раду на велосипеде ровно год назад. Я стал депутатом в апреле прошлого года…
— …предыдущего созыва.
— Да. И друзья подарили велосипед. Проездил на нем все прошлогоднее лето, езжу и сейчас, мне нравится…Разница в том, что на фоне того парламента велосипед выглядел очень дико, контрастно. Сейчас парламент демократический, и велосипед выглядит более-менее естественно. Хотя я ожидал, что в нем будет больше велосипедов. Но, тем не менее, приехал на нем первый.
— А скажут, что депутат Фирсов выпендривается…
— Понятно, что одни будут кричать: «Пиар!», другие: «Молодец! Но критерий истины — практика. Все покажет время. Я планирую ездить на велосипеде всю свою политическую карьеру.
— Но вы же не с Левого берега Киева, где живете, добираетесь сюда на велосипеде?
— А я открыто написал об этом в Фейсбуке. Я стал жить на Левом берегу, снимаю там квартиру. Приезжаю на метро в центр Киева, велосипед ставлю либо в КГГА, либо в партийном офисе «УДАРа». Дело в том, что, завершая рабочий день, ты едешь либо в прокуратуру, либо в Администрацию Президента, комитеты, КГГА. И здесь передвигаться пешком занимает минут 20-30. Машиной — тоже: пробки, неудобно, да еще и бензин тратишь. А на велосипеде — всего от 3 до 5 минут.
— В ДТП не попадали?
— Слава Богу, нет.
— От легкой велосипедной темы перейдем к более тяжелым актуальным вопросам. Вы сами с Донбасса и наверняка внимательно следите за тем, как развивается ситуация с двумя взятыми в плен российскими спецназовцами. У российской стороны контрпропаганда на этот счет четко прописана: взятые в плен — либо «бывшие», либо «заблудившиеся». Как думаете, есть ли у нас возможность эффективно бороться с такой информационной тактикой?
— Здесь на самом деле стоит отметить хорошую работу СБУ. Потому что СБУ проводила эту операцию…(Альтернативную версию того, кем были задержаны российские диверсанты, читайте в статье «Как взяли в плен российских спецназовцев 16 мая под Счастьем» на Цензор.НЕТ. — Ред.)
— Хвалите своего однопартийца Наливайченко?
наливайченко фирсов
— Нет, хвалю объективно хорошо сделанную работу. Мы же каждый день читаем «Украинскую правду» и «Цензор.НЕТ» — и постоянно видим, что СБУ хорошо делает свою работу и задерживает тех или иных диверсантов. Что касается этих двух, то они признались, что являются действующими служащими российской армии. Но та сторона это отрицает. Каким образом можно противодействовать такой тактике? Захватывать как можно больше таких людей. И брать у них комментарий, и как можно больше показывать это нашим европейским партнерам как доказательство того, что на территории Донецкой и Луганской областей действительно работают спецслужбы РФ.
— Многие политики уже высказались на тему возможного обмена этих двух на украинских политузников Надежду Савченко и Олега Сенцова. Ваше мнение?
— Я бы обменял этих диверсантов на остальных заложников — а их, по разным подсчетам, около 400. Включая Надежду Савченко и Олега Сенцова.
— Но российская сторона вряд ли на это согласится, как думаете?
— Это предложение я слышал от Антона Геращенко, но оно было высказано весьма теоретически, как гипотеза какая-то…Более того, я уверен, что российская сторона на это не согласится, поскольку для них Надежда Савченко — это своего рода индикатор проигрыша или выигрыша.
— Ну, или «слабО — не слабО».
— Да, да. И если Путин отпустит Надежду Савченко, он вроде бы как покажет свою слабину.
— А есть ли, по-вашему, еще узловые моменты, в которых Путин ни за что не пойдет на компромисс, поскольку это будет воспринято как признак слабости?
— А он постоянно показывает эти маркеры: декларирует, что войск РФ на территории Украины нет; что Украине нужно признавать республики; делая вид, что Захарченко, Пушилин и пр. — это лидеры Донбасса. Хотя я сам с Донбасса и знаю, что это не так, я эти лица до этого вообще никогда не видел!
Таких индикаторов много и, естественно, Путин будет продолжать риторику этих своих мифов, которые были до этого.
— У вас на Донбассе родные, близкие, друзья остались?
— Маму я, к счастью, сразу забрал. Папа — в Донецкой области, но не на оккупированной территории. И, к сожалению, у меня, скажем так, в широкой семье — трагедия. У меня два двоюродных брата и одна двоюродная сестра. И эти люди сейчас воюют с той стороны. Мне 26 лет, и все эти годы я общался с ними как с родными. Они из Тельмановского района, а тамошние жители в большинстве своем разговаривают…ну, может, и не на украинском языке, а на суржике. И мои родственники — тоже разговаривают на суржике. Но, тем не менее, по каким-то причинам, пошли на ту сторону.
— Связывались с ними?
— Поначалу беседовал, но диалог не получился. Через минуту мы бросали трубки.
— Они бросали трубку?
— И я в том числе.
— Не говорили вам: мол, встретим — не знаем, что сделаем?
— Знаете, я тоже моделировал для себя такую ситуацию: если бы я с автоматом в руках, грубо говоря, встретил их на линии фронта, что бы я сделал? Выстрелил или нет?
— И к чему пришли?
— Пока не нашел для себя ответа на этот вопрос.
— «Карателем» они вас не называли?
— «Каратель», «хунта», «предатель», «фашист»…Я говорю: «Друзья, ну какой я фашист? Вы же знаете меня с пеленок, мы с вами играли в одни игры!» Но, к сожалению, туда не достучаться. И в этом отношении все очень сложно.
фирсов
— Грустно и больно. Давайте теперь расширим эту предельно конкретную ситуацию до масштабов всей страны. Достаточно заметная часть украинского общества, включая некоторых моих коллег, выступают за то, чтобы сбросить Донбасс — как ступень у ракеты. Позволить всем проукраински настроенным перебраться сюда, а от остальных отгородиться колючей проволокой.
Аргументы приводятся такие: во-первых, откроется путь к вступлению в НАТО. Во-вторых, более монолитной станет система безопасности страны. Ну, и без «жителей Донбасса» оставшаяся Украина политически станет более… единообразной, что ли. Стране будет легче идти вперед.
У вас, надо полагать, иное мнение?
— (С металлом в голосе) Я в корне не разделяю эту теорию. Если мы сейчас ставим стену с колючей проволокой по линии огня; если мы не боремся за эту территорию, за умы людей, внедряя свою информационную политику, встречаясь с ними — в общем, если развернуть ситуацию в эту сторону, я уверен, что эта линия с колючей проволокой завтра пройдет по Днепропетровской области, а послезавтра — по Полтавской. И так — до самого Киева.
То есть, уже сейчас задекларировать у себя в голове, что мы эту территорию оставляем, а на живущих там сомневающихся людей, грубо говоря, забиваем, не общаемся с ними — то это, я думаю, не что иное, как сдача национальных интересов. И государственный деятель мыслить такими категориями не должен вообще. Иначе мы потеряем страну.
— Вот вы сейчас говорите красивыми обтекаемыми фразами политика. А возвращаются с Донбасса волонтеры и говорят: «Мы им привозим помощь, хотим облегчить жизнь, а они смотрят на нас с ненавистью. Эти люди считают, что им все должны»…
— Во-первых, идет война, и на ней нет абсолютно черного или абсолютно белого. И поймите, в Донбассе — и я это знаю как никто — живут абсолютно разные люди. И нельзя сказать, что одни — сепаратисты, а другие — проукраински настроенные. Они разные! Есть люди пророссийски настроенные; люди с ностальгией по Советскому Союзу; люди, которые дезориентированы и не понимают, что вообще происходит! К сожалению, так сложилось, что в Донецкой области, по сути, не было ни одного независимого средства массовой информации. А сейчас этих средств массовой информации нет вообще! Раньше были хоть какие-то ахметовские СМИ, издания органов муниципальной власти. Сейчас, приехав в Донецк, вы не купите газету вовсе.
— Согласен, но даже если бы такие СМИ и были, разве их смотрели бы? Их же просто не смотрят, предпочитая даже в военное время жить в мире своих иллюзий.
— Да, не смотрят. Но нужно работать! И, к сожалению, в этом отношении государство пробуксовывает. У меня, кстати, есть видение такой программы. Нужно ехать к людям, общаться с ними! Всем составом Верховной Рады, к этому можно было бы привлечь около 300 депутатов!
Здесь хочу сделать небольшое отступление. Я изучал конфликт в Северной Ирландии. Так вот, как там приходили к миру? Обменивались лидерами общественного мнения. Каждый шел на противоположную сторону, в каждую семью! Общались, убеждали! Я даже думаю, что можно организовывать по Скайпу какие-то мосты, на которых, к примеру, будет 20 человек медиков с одной стороны, в Донецке; и 20 человек из Львова и Киева. И они будут профессионально общаться…
— Вы привели сравнение с североирландским конфликтом. Допустим — кто тогда в нашей ситуации IRA? И кто олицетворяет собой политическое крыло этой организации — Sinn Fein?
— Смотрите, я бы так глубоко не копал. В Ирландии все-таки была другая ситуация, я привел ее в качестве примера обмена лидерами общественного мнения. А сам ирландский конфликт был намного глубже, дольше по времени. И очень многие считают, что мир в Северной Ирландии тогда купили. Когда на эту территорию зашли деньги, началось обустройство инфраструктуры — тогда люди устали от войны, сложили оружие и пожали друг другу руки.
— Но у нас таких денег нет, наш бюджет этих трат просто не выдержит.
— Да, но я надеюсь, что, когда стихнет огонь, можно будет привлекать инвестиции в Донбасс. Можно будет разговаривать даже с Китаем, модернизировать промышленность и строить пускай даже и китайские заводы — но с рабочими местами.
— Звучит красиво, но для того, чтобы полностью стих огонь, необходима, в том числе, и добрая воля той части населения, которая негативно настроена по отношению к Киеву. Ее пока нет. Получается замкнутый круг.
— Замкнутый круг получается в том, что на той стороне воюют либо бандиты, либо Российская Федерация.
— А к какой из этих категорий Вы относите тех своих воюющих родственников?
— Я отношу своих воюющих родственников к категории бандитов. Которые пошли воевать не за идею, а за деньги. И, взяв в руки автомат, почувствовали себя кем-то. То есть, они стали настоящими бандитами. К российскому миру они не имеют никакого отношения!
— Если вернуться к ирландскому варианту, то что должно быть положено во главу угла примирения? Упомянутые вами деньги и взаимодействие с нерадикальным политическими крылом? Я правильно понимаю?
— Смотрите, у нас конфликт, который проходит плюс-минус около года. И я думаю, что любой эксперт, проходивший военные отношения, скажет вам, что подобные конфликты длятся не менее трех лет. И как бы кощунственно это ни звучало, очень важно, чтобы конфликтующие стороны устали от этой войны. Пока я вижу, что мирное население, проживающее в Донецке, страдает, но, к большому сожалению, не может влиять на прекращение огня. Потому что — еще раз подчеркну! — на той стороне находятся либо бандиты, которые взяли оружие, чувствуют собственную значимость и получают деньги, либо военные со стороны РФ, исполняющие преступный путинский приказ.
— Путь к миру неминуемо лежит через местные выборы на демократической основе. Юрий Луценко прогнозирует, что проголосовать смогут две трети освобожденного Донбасса. Как по мне, в этом прогнозе многовато оптимизма, ведь никто не отменял многочисленные возможности срыва избирательного процесса. А что думаете Вы?
— Мне сложно подсчитать процентное соотношение, но в целом я согласен с Луценко. Есть прифронтовая территория, где останутся военно-гражданские администрации и где действительно невозможно провести выборы (та же Авдеевка, например). Но есть территория, на которой обязательно нужно проводить выборы. Потому что даже люди жаждут этих изменений. Это Мариуполь, Краматорск, Славянск, Дружковка…
— А не изберут ли эти люди разного рода шенцевых и дунаевых? По принципу президента Трумена: «Сомоса — сукин сын, но он наш сукин сын»?
— Спорный вопрос. Я хочу сказать, что если сравнивать 2010 год, когда было мирное время при монополии Партии регионов, и нынешнюю ситуацию, то сравнение будет в пользу демократических сил. Вы увидите, что где-то в местные советы пройдет Блок Петра Порошенко, «Народный фронт». И даже «Самопомич», лидер которой — мэр города Львова — будет представлена в советах Донецкой области! В какой-то степени для Донецкой области это нонсенс.
— Вы ведь — один из тех, кто курирует местные выборы в Донецкой области от «УДАРа»?
— Скажем так, депутатская группа «УДАРа» возложила на меня функции партийного строительства в Украине.
— Это правда, что в партийных кругах вызревает стремление идти на местные выборы отдельно от политической силы Петра Порошенко?
— Я сейчас озвучу позицию на местах: порядка 90% ячеек хотят (и готовы) идти на выборы самостоятельно. И здесь надо сказать, что решение будет за Виталием Кличко как лидером. У нас партия лидерского типа, и этот лидер видит всю шахматную доску; понимает, как лучше развиваться. Потому что он видит ситуацию в КГГА, он видит ситуацию в парламенте, он видит ситуацию на местах.
— Что-то он у вас всевидящий какой-то выходит. Между тем, Виталий Владимирович мало ассоциируется с умением играть в шахматы.
— Это Вы в шахматы с ним не играли.
— А Вы играли?
— Играл и могу сказать, что в шахматы он играет достаточно неплохо.
Но я закончу свою мысль. Решение будет за ним. Мы планируем ориентировочно в июне провести съезд, на котором избрать политсовет партии, руководителей исполкома, утвердить стратегию и принять решение о том, каким образом мы идем на местные выборы.
Откровенно вам скажу: я за то, чтобы идти на местные выборы самостоятельно. Несмотря на наши сильные партнерские отношения с Блоком Петра Порошенко.
— А почему так?
— Ну, вы знаете, я шел в партию «УДАР» в 2010 году, когда рейтинг у нее был 1%. И я верил в лидера партии, верил в ее программу. И в этом отношении очень важно сохранить свою собственную самоидентификацию.
— Одним словом, не хотите оказаться в тени президентской партии…
— Ну, в том числе. У нас есть лидер партии, много самодостаточных лидеров в парламенте. У нас есть немало сильных (а в некоторых областях — самых сильных) партийных организаций…
— В том числе на Донбассе?
— Я такого не говорил, это вы сказали (улыбается). Я считаю, что у нас во Львове одна из самых сильных организаций. Даже если сравнивать с «Самопомиччю» и БПП. А что касается Донецкой области, то там, может, и не самая сильная организация — ввиду того, что к БПП тянутся больше, как это всегда происходит с непосредственной властью. Но и далеко не самая слабая.
— А коллеги из БПП не скрипят зубами, глядя на такую «самодеятельность»?
— Ну, это уж их проблемы, мы на самом деле особо не ориентируемся на то, как они будут скрипеть зубами, или нет. Это наш выбор, и я очень надеюсь, что в случае, если мы пойдем на местные выборы самостоятельно, это никоим образом не коснется наших партнерских отношений.
— Верховная Рада проголосовала за назначение Игоря Билоуса главой Фонда Госимущества. Проголосовала вроде бы бесконфликтно, хотя, например, в «Народном Фронте» многие были против. А вас устраивает ситуация, при которой человека назначают на важнейшую должность притом, что по его предыдущему месту работы еще есть вопросы?
— Здесь нужно сказать, что в Блоке Петра Порошенко этот вопрос очень сильно обсуждался. Когда Билоус в первый раз пришел к нам на собеседование (это было несколько недель назад), к нему было очень много вопросов. И, признаюсь честно, очень многие не хотели голосовать за его должность. Но, тем не менее, командная игра есть командная игра, фракция принимает решения коллегиально, поэтому так сложилось, что фракция поддержала его кандидатуру. Я думаю, что и другие фракции большинством поддержали его кандидатуру, на совете коалиции ее окончательно согласовали — и в зале проголосовали за такое решение.
— Еще один актуальный вопрос: как у Вас обстоят дела с прогулами заседаний?
— Я пропустил лишь несколько заседаний — по уважительным причинам.
— Какого рода?
— Я мог быть в Донецкой области — все-таки большую часть времени я провожу там. А вообще стараюсь за все голосовать и присутствовать в зале. Выполнять свою работу добросовестно.
фирсов
— О многих ваших коллегах этого не скажешь. Вы же в курсе, что ваша фракция лидирует по проценту прогулов. Кстати, Вы были на недавнем ее заседании, где Петр Порошенко «вставлял пистон» прогульщикам?
— Ну, я бы не сказал, что он «вставлял пистон». Он где-то даже мило беседовал, и такая его доброжелательная риторика была еще более унизительной для тех, кто вставал и говорил, что, да, вот, я по каким-то причинам не мог присутствовать на заседании…
— А это в какой-то мере напоминало школьный урок с «разбором полетов»?
— Да, напоминало (улыбается).
— То есть, человек вставал и говорил, что, да, я прогулял. Где-то даже оправдывался…
— И что на это говорил директор школы?
— (Смеется) Ну, я не сравнивал бы его с директором школы. Петр Алексеевич просто — очень опытный человек, он понимает, как нужно подать информацию…Нет, он ничего не говорил, где-то даже улыбался. Но те, кто поднимался…
— …горели от стыда?
— Горели от стыда и понимали, что в будущем лучше не прогуливать. А если и пропускать заседания, то по очень-очень уважительным причинам.

Евгений Кузьменко, «Цензор.НЕТ»26-летний народный депутат с Донбасса в интервью «Цензор.НЕТ» рассказал о фронтовой драме своей семьи, шахматных навыках Виталия Кличко и причинах, по которым идти на местные выборы «УДАРу» лучше отдельно от БПП. А также о том, как Петр Порошенко заставил краснеть своих депутатов-прогульщиков.

Место для интервью в Мариинском парке мы с нардепом Егором Фирсовым (фракция БПП, группа «УДАР») искали так: я — на своих ногах, он — на велосипеде, колеся туда-сюда в поисках свободной скамейки. Время от времени я представлял себе на месте Фирсова Николая Мартыненко и Бориса Колесникова, отчего неудержимо хотелось смеяться.

Когда же свободное место, наконец, было найдено, я спросил депутата-велосипедиста:
— Что, хотите прослыть близким к народу молодым социал-демократом?
— На самом деле я откровенно считаю, что ездить на велосипеде — в этом нет ничего такого…И надеюсь, что через год журналисты, зайдя в парламент и увидев стояночку с 20-30 велосипедами, не будут обращать на это внимания. Потому что это будет считаться нормой. Как в Европе.
В первый раз я приехал в Верховную Раду на велосипеде ровно год назад. Я стал депутатом в апреле прошлого года…
— …предыдущего созыва.
— Да. И друзья подарили велосипед. Проездил на нем все прошлогоднее лето, езжу и сейчас, мне нравится…Разница в том, что на фоне того парламента велосипед выглядел очень дико, контрастно. Сейчас парламент демократический, и велосипед выглядит более-менее естественно. Хотя я ожидал, что в нем будет больше велосипедов. Но, тем не менее, приехал на нем первый.
— А скажут, что депутат Фирсов выпендривается…
— Понятно, что одни будут кричать: «Пиар!», другие: «Молодец! Но критерий истины — практика. Все покажет время. Я планирую ездить на велосипеде всю свою политическую карьеру.
— Но вы же не с Левого берега Киева, где живете, добираетесь сюда на велосипеде?
— А я открыто написал об этом в Фейсбуке. Я стал жить на Левом берегу, снимаю там квартиру. Приезжаю на метро в центр Киева, велосипед ставлю либо в КГГА, либо в партийном офисе «УДАРа». Дело в том, что, завершая рабочий день, ты едешь либо в прокуратуру, либо в Администрацию Президента, комитеты, КГГА. И здесь передвигаться пешком занимает минут 20-30. Машиной — тоже: пробки, неудобно, да еще и бензин тратишь. А на велосипеде — всего от 3 до 5 минут.
— В ДТП не попадали?
— Слава Богу, нет.
— От легкой велосипедной темы перейдем к более тяжелым актуальным вопросам. Вы сами с Донбасса и наверняка внимательно следите за тем, как развивается ситуация с двумя взятыми в плен российскими спецназовцами. У российской стороны контрпропаганда на этот счет четко прописана: взятые в плен — либо «бывшие», либо «заблудившиеся». Как думаете, есть ли у нас возможность эффективно бороться с такой информационной тактикой?
— Здесь на самом деле стоит отметить хорошую работу СБУ. Потому что СБУ проводила эту операцию…(Альтернативную версию того, кем были задержаны российские диверсанты, читайте в статье «Как взяли в плен российских спецназовцев 16 мая под Счастьем» на Цензор.НЕТ. — Ред.)
— Хвалите своего однопартийца Наливайченко?
наливайченко фирсов
— Нет, хвалю объективно хорошо сделанную работу. Мы же каждый день читаем «Украинскую правду» и «Цензор.НЕТ» — и постоянно видим, что СБУ хорошо делает свою работу и задерживает тех или иных диверсантов. Что касается этих двух, то они признались, что являются действующими служащими российской армии. Но та сторона это отрицает. Каким образом можно противодействовать такой тактике? Захватывать как можно больше таких людей. И брать у них комментарий, и как можно больше показывать это нашим европейским партнерам как доказательство того, что на территории Донецкой и Луганской областей действительно работают спецслужбы РФ.
— Многие политики уже высказались на тему возможного обмена этих двух на украинских политузников Надежду Савченко и Олега Сенцова. Ваше мнение?
— Я бы обменял этих диверсантов на остальных заложников — а их, по разным подсчетам, около 400. Включая Надежду Савченко и Олега Сенцова.
— Но российская сторона вряд ли на это согласится, как думаете?
— Это предложение я слышал от Антона Геращенко, но оно было высказано весьма теоретически, как гипотеза какая-то…Более того, я уверен, что российская сторона на это не согласится, поскольку для них Надежда Савченко — это своего рода индикатор проигрыша или выигрыша.
— Ну, или «слабО — не слабО».
— Да, да. И если Путин отпустит Надежду Савченко, он вроде бы как покажет свою слабину.
— А есть ли, по-вашему, еще узловые моменты, в которых Путин ни за что не пойдет на компромисс, поскольку это будет воспринято как признак слабости?
— А он постоянно показывает эти маркеры: декларирует, что войск РФ на территории Украины нет; что Украине нужно признавать республики; делая вид, что Захарченко, Пушилин и пр. — это лидеры Донбасса. Хотя я сам с Донбасса и знаю, что это не так, я эти лица до этого вообще никогда не видел!
Таких индикаторов много и, естественно, Путин будет продолжать риторику этих своих мифов, которые были до этого.
— У вас на Донбассе родные, близкие, друзья остались?
— Маму я, к счастью, сразу забрал. Папа — в Донецкой области, но не на оккупированной территории. И, к сожалению, у меня, скажем так, в широкой семье — трагедия. У меня два двоюродных брата и одна двоюродная сестра. И эти люди сейчас воюют с той стороны. Мне 26 лет, и все эти годы я общался с ними как с родными. Они из Тельмановского района, а тамошние жители в большинстве своем разговаривают…ну, может, и не на украинском языке, а на суржике. И мои родственники — тоже разговаривают на суржике. Но, тем не менее, по каким-то причинам, пошли на ту сторону.
— Связывались с ними?
— Поначалу беседовал, но диалог не получился. Через минуту мы бросали трубки.
— Они бросали трубку?
— И я в том числе.
— Не говорили вам: мол, встретим — не знаем, что сделаем?
— Знаете, я тоже моделировал для себя такую ситуацию: если бы я с автоматом в руках, грубо говоря, встретил их на линии фронта, что бы я сделал? Выстрелил или нет?
— И к чему пришли?
— Пока не нашел для себя ответа на этот вопрос.
— «Карателем» они вас не называли?
— «Каратель», «хунта», «предатель», «фашист»…Я говорю: «Друзья, ну какой я фашист? Вы же знаете меня с пеленок, мы с вами играли в одни игры!» Но, к сожалению, туда не достучаться. И в этом отношении все очень сложно.
фирсов
— Грустно и больно. Давайте теперь расширим эту предельно конкретную ситуацию до масштабов всей страны. Достаточно заметная часть украинского общества, включая некоторых моих коллег, выступают за то, чтобы сбросить Донбасс — как ступень у ракеты. Позволить всем проукраински настроенным перебраться сюда, а от остальных отгородиться колючей проволокой.
Аргументы приводятся такие: во-первых, откроется путь к вступлению в НАТО. Во-вторых, более монолитной станет система безопасности страны. Ну, и без «жителей Донбасса» оставшаяся Украина политически станет более… единообразной, что ли. Стране будет легче идти вперед.
У вас, надо полагать, иное мнение?
— (С металлом в голосе) Я в корне не разделяю эту теорию. Если мы сейчас ставим стену с колючей проволокой по линии огня; если мы не боремся за эту территорию, за умы людей, внедряя свою информационную политику, встречаясь с ними — в общем, если развернуть ситуацию в эту сторону, я уверен, что эта линия с колючей проволокой завтра пройдет по Днепропетровской области, а послезавтра — по Полтавской. И так — до самого Киева.
То есть, уже сейчас задекларировать у себя в голове, что мы эту территорию оставляем, а на живущих там сомневающихся людей, грубо говоря, забиваем, не общаемся с ними — то это, я думаю, не что иное, как сдача национальных интересов. И государственный деятель мыслить такими категориями не должен вообще. Иначе мы потеряем страну.
— Вот вы сейчас говорите красивыми обтекаемыми фразами политика. А возвращаются с Донбасса волонтеры и говорят: «Мы им привозим помощь, хотим облегчить жизнь, а они смотрят на нас с ненавистью. Эти люди считают, что им все должны»…
— Во-первых, идет война, и на ней нет абсолютно черного или абсолютно белого. И поймите, в Донбассе — и я это знаю как никто — живут абсолютно разные люди. И нельзя сказать, что одни — сепаратисты, а другие — проукраински настроенные. Они разные! Есть люди пророссийски настроенные; люди с ностальгией по Советскому Союзу; люди, которые дезориентированы и не понимают, что вообще происходит! К сожалению, так сложилось, что в Донецкой области, по сути, не было ни одного независимого средства массовой информации. А сейчас этих средств массовой информации нет вообще! Раньше были хоть какие-то ахметовские СМИ, издания органов муниципальной власти. Сейчас, приехав в Донецк, вы не купите газету вовсе.
— Согласен, но даже если бы такие СМИ и были, разве их смотрели бы? Их же просто не смотрят, предпочитая даже в военное время жить в мире своих иллюзий.
— Да, не смотрят. Но нужно работать! И, к сожалению, в этом отношении государство пробуксовывает. У меня, кстати, есть видение такой программы. Нужно ехать к людям, общаться с ними! Всем составом Верховной Рады, к этому можно было бы привлечь около 300 депутатов!
Здесь хочу сделать небольшое отступление. Я изучал конфликт в Северной Ирландии. Так вот, как там приходили к миру? Обменивались лидерами общественного мнения. Каждый шел на противоположную сторону, в каждую семью! Общались, убеждали! Я даже думаю, что можно организовывать по Скайпу какие-то мосты, на которых, к примеру, будет 20 человек медиков с одной стороны, в Донецке; и 20 человек из Львова и Киева. И они будут профессионально общаться…
— Вы привели сравнение с североирландским конфликтом. Допустим — кто тогда в нашей ситуации IRA? И кто олицетворяет собой политическое крыло этой организации — Sinn Fein?
— Смотрите, я бы так глубоко не копал. В Ирландии все-таки была другая ситуация, я привел ее в качестве примера обмена лидерами общественного мнения. А сам ирландский конфликт был намного глубже, дольше по времени. И очень многие считают, что мир в Северной Ирландии тогда купили. Когда на эту территорию зашли деньги, началось обустройство инфраструктуры — тогда люди устали от войны, сложили оружие и пожали друг другу руки.
— Но у нас таких денег нет, наш бюджет этих трат просто не выдержит.
— Да, но я надеюсь, что, когда стихнет огонь, можно будет привлекать инвестиции в Донбасс. Можно будет разговаривать даже с Китаем, модернизировать промышленность и строить пускай даже и китайские заводы — но с рабочими местами.
— Звучит красиво, но для того, чтобы полностью стих огонь, необходима, в том числе, и добрая воля той части населения, которая негативно настроена по отношению к Киеву. Ее пока нет. Получается замкнутый круг.
— Замкнутый круг получается в том, что на той стороне воюют либо бандиты, либо Российская Федерация.
— А к какой из этих категорий Вы относите тех своих воюющих родственников?
— Я отношу своих воюющих родственников к категории бандитов. Которые пошли воевать не за идею, а за деньги. И, взяв в руки автомат, почувствовали себя кем-то. То есть, они стали настоящими бандитами. К российскому миру они не имеют никакого отношения!
— Если вернуться к ирландскому варианту, то что должно быть положено во главу угла примирения? Упомянутые вами деньги и взаимодействие с нерадикальным политическими крылом? Я правильно понимаю?
— Смотрите, у нас конфликт, который проходит плюс-минус около года. И я думаю, что любой эксперт, проходивший военные отношения, скажет вам, что подобные конфликты длятся не менее трех лет. И как бы кощунственно это ни звучало, очень важно, чтобы конфликтующие стороны устали от этой войны. Пока я вижу, что мирное население, проживающее в Донецке, страдает, но, к большому сожалению, не может влиять на прекращение огня. Потому что — еще раз подчеркну! — на той стороне находятся либо бандиты, которые взяли оружие, чувствуют собственную значимость и получают деньги, либо военные со стороны РФ, исполняющие преступный путинский приказ.
— Путь к миру неминуемо лежит через местные выборы на демократической основе. Юрий Луценко прогнозирует, что проголосовать смогут две трети освобожденного Донбасса. Как по мне, в этом прогнозе многовато оптимизма, ведь никто не отменял многочисленные возможности срыва избирательного процесса. А что думаете Вы?
— Мне сложно подсчитать процентное соотношение, но в целом я согласен с Луценко. Есть прифронтовая территория, где останутся военно-гражданские администрации и где действительно невозможно провести выборы (та же Авдеевка, например). Но есть территория, на которой обязательно нужно проводить выборы. Потому что даже люди жаждут этих изменений. Это Мариуполь, Краматорск, Славянск, Дружковка…
— А не изберут ли эти люди разного рода шенцевых и дунаевых? По принципу президента Трумена: «Сомоса — сукин сын, но он наш сукин сын»?
— Спорный вопрос. Я хочу сказать, что если сравнивать 2010 год, когда было мирное время при монополии Партии регионов, и нынешнюю ситуацию, то сравнение будет в пользу демократических сил. Вы увидите, что где-то в местные советы пройдет Блок Петра Порошенко, «Народный фронт». И даже «Самопомич», лидер которой — мэр города Львова — будет представлена в советах Донецкой области! В какой-то степени для Донецкой области это нонсенс.
— Вы ведь — один из тех, кто курирует местные выборы в Донецкой области от «УДАРа»?
— Скажем так, депутатская группа «УДАРа» возложила на меня функции партийного строительства в Украине.
— Это правда, что в партийных кругах вызревает стремление идти на местные выборы отдельно от политической силы Петра Порошенко?
— Я сейчас озвучу позицию на местах: порядка 90% ячеек хотят (и готовы) идти на выборы самостоятельно. И здесь надо сказать, что решение будет за Виталием Кличко как лидером. У нас партия лидерского типа, и этот лидер видит всю шахматную доску; понимает, как лучше развиваться. Потому что он видит ситуацию в КГГА, он видит ситуацию в парламенте, он видит ситуацию на местах.
— Что-то он у вас всевидящий какой-то выходит. Между тем, Виталий Владимирович мало ассоциируется с умением играть в шахматы.
— Это Вы в шахматы с ним не играли.
— А Вы играли?
— Играл и могу сказать, что в шахматы он играет достаточно неплохо.
Но я закончу свою мысль. Решение будет за ним. Мы планируем ориентировочно в июне провести съезд, на котором избрать политсовет партии, руководителей исполкома, утвердить стратегию и принять решение о том, каким образом мы идем на местные выборы.
Откровенно вам скажу: я за то, чтобы идти на местные выборы самостоятельно. Несмотря на наши сильные партнерские отношения с Блоком Петра Порошенко.
— А почему так?
— Ну, вы знаете, я шел в партию «УДАР» в 2010 году, когда рейтинг у нее был 1%. И я верил в лидера партии, верил в ее программу. И в этом отношении очень важно сохранить свою собственную самоидентификацию.
— Одним словом, не хотите оказаться в тени президентской партии…
— Ну, в том числе. У нас есть лидер партии, много самодостаточных лидеров в парламенте. У нас есть немало сильных (а в некоторых областях — самых сильных) партийных организаций…
— В том числе на Донбассе?
— Я такого не говорил, это вы сказали (улыбается). Я считаю, что у нас во Львове одна из самых сильных организаций. Даже если сравнивать с «Самопомиччю» и БПП. А что касается Донецкой области, то там, может, и не самая сильная организация — ввиду того, что к БПП тянутся больше, как это всегда происходит с непосредственной властью. Но и далеко не самая слабая.
— А коллеги из БПП не скрипят зубами, глядя на такую «самодеятельность»?
— Ну, это уж их проблемы, мы на самом деле особо не ориентируемся на то, как они будут скрипеть зубами, или нет. Это наш выбор, и я очень надеюсь, что в случае, если мы пойдем на местные выборы самостоятельно, это никоим образом не коснется наших партнерских отношений.
— Верховная Рада проголосовала за назначение Игоря Билоуса главой Фонда Госимущества. Проголосовала вроде бы бесконфликтно, хотя, например, в «Народном Фронте» многие были против. А вас устраивает ситуация, при которой человека назначают на важнейшую должность притом, что по его предыдущему месту работы еще есть вопросы?
— Здесь нужно сказать, что в Блоке Петра Порошенко этот вопрос очень сильно обсуждался. Когда Билоус в первый раз пришел к нам на собеседование (это было несколько недель назад), к нему было очень много вопросов. И, признаюсь честно, очень многие не хотели голосовать за его должность. Но, тем не менее, командная игра есть командная игра, фракция принимает решения коллегиально, поэтому так сложилось, что фракция поддержала его кандидатуру. Я думаю, что и другие фракции большинством поддержали его кандидатуру, на совете коалиции ее окончательно согласовали — и в зале проголосовали за такое решение.
— Еще один актуальный вопрос: как у Вас обстоят дела с прогулами заседаний?
— Я пропустил лишь несколько заседаний — по уважительным причинам.
— Какого рода?
— Я мог быть в Донецкой области — все-таки большую часть времени я провожу там. А вообще стараюсь за все голосовать и присутствовать в зале. Выполнять свою работу добросовестно.
фирсов
— О многих ваших коллегах этого не скажешь. Вы же в курсе, что ваша фракция лидирует по проценту прогулов. Кстати, Вы были на недавнем ее заседании, где Петр Порошенко «вставлял пистон» прогульщикам?
— Ну, я бы не сказал, что он «вставлял пистон». Он где-то даже мило беседовал, и такая его доброжелательная риторика была еще более унизительной для тех, кто вставал и говорил, что, да, вот, я по каким-то причинам не мог присутствовать на заседании…
— А это в какой-то мере напоминало школьный урок с «разбором полетов»?
— Да, напоминало (улыбается).
— То есть, человек вставал и говорил, что, да, я прогулял. Где-то даже оправдывался…
— И что на это говорил директор школы?
— (Смеется) Ну, я не сравнивал бы его с директором школы. Петр Алексеевич просто — очень опытный человек, он понимает, как нужно подать информацию…Нет, он ничего не говорил, где-то даже улыбался. Но те, кто поднимался…
— …горели от стыда?
— Горели от стыда и понимали, что в будущем лучше не прогуливать. А если и пропускать заседания, то по очень-очень уважительным причинам.

Евгений Кузьменко, «Цензор.НЕТ»

ВОЙНА-2015ВОЙНА-2015

Юрий Бутусов.
Руководство Украины пока не уделяет серьезного внимания проведению структурных реформ сектора безопасности, на чем настаивают западные советники. Проводятся заседания, круглые столы, пишутся концепции, но все эти планы повисают в воздухе. А в реальности военные эксперты стран НАТО возмущаются феодальными отношениями в украинских силовых структурах, некомпетентностью руководства, имитацией реальных действий.

Об этом в статье для газеты «Зеркало Недели» написал главный редактор Цензор.НЕТ Юрий Бутусов.
Война на Донбассе продолжается. Война несет потери, и война несет страх. Трудно реформировать и инвестировать в страну, которая живет в состоянии войны и ожидает атаки. ZN.UA решила спрогнозировать, каковы перспективы развития боевых действий в Украине в 2015-м?
Наш мартовский прогноз полностью оправдывается, все выводы сохраняют свою значимость (см. Ю.Бутусов, » Война и вина «, ZN.UA №9, 2015 г.).
А теперь проанализируем стратегию обеих сторон конфликта и более детально спрогнозируем, возможна ли эскалация боевых действий и при каких условиях, какова стратегия сторон.
В какой степени Запад вмешается в конфликт, какое влияние окажет западная военная помощь на ход боевых действий, будет ли модернизирована Западом украинская армия?
Судя по визиту госсекретаря США Керри в Россию и небольшим сигналам, которые после него последовали — например, о закупке Пентагоном российских ракетных двигателей РД-180, США проводят стратегию сдерживания РФ, но вместе с тем, для сохранения канала коммуникации и влияния на ситуацию, не собираются в ближайшее время разрывать отношения и снижать уровень контактов.
Таким образом, Запад продолжает реализацию той же стратегии, что и во время революции на Майдане. В принципе, эта политика не нова. Примерно по той же самой модели выстраивалась стратегия Запада по отношению к войне в Югославии и конфликту в Сербской Краине и Славонии. По той же модели выстраивалась стратегия в Грузии по Абхазии и Южной Осетии, в Молдове по Приднестровью.
Не стоит обвинять западных лидеров в цинизме и черствости. Прагматизм всегда честнее и практичнее мессианства. Если сравнивать отношение Запада к войне в Украине, то оно было в любом случае более радикальное и консолидированное, чем во время любого другого военного конфликта в Европе за последние 25 лет. Запад не берет на себя роль Руматы.
Максимум, что обещает НАТО — это советники, инструкторы и ограниченная техническая помощь. И то только в том случае, если Украина обеспечит адекватный проектный менеджмент и будет способна стать реципиентом этой помощи.
Есть четыре ключевых направления, которые готовы реализовывать страны НАТО и выступать донорами: 1) тренинги для подготовки личного состава; 2) коммуникации и кибербезопасность; 3) логистика; 4) силы специальных операций. Определенная помощь по этим программам нам передается и будет передаваться. Но чтобы поставки техники и программы обучения работали в полном масштабе, чтобы можно было привлекать дополнительные средства, НАТО хочет увидеть системную работу и реформы.
Запад помогает нашей армии, но Запад не будет вместо нас строить нашу армию и не будет вместо нас воевать. Поэтому поставки западной военной помощи не станут настолько весомыми, чтобы это позволило изменить баланс сил и быстро перевооружить армию. Это тест, позволяющий определить насколько разумно мы можем использовать полученную помощь. Как мы сможем наладить процесс обучения личного состава? Запад пытается удержать нас от боевых действий и ликвидации российских банд на оккупированных территориях, потому что не верит, что мы способны решить эту задачу без большой крови и без новых катастроф типа Изварино, Иловайска, Дебальцево . Запад не сдерживал нас в военном решении на Донбассе, но попытка блокировать границы в июне-июле оказалась плохо спланированной авантюрой, и никаких выводов украинское руководство не сделало — это показали бои за аэропорт и Дебальцево.
Руководство Украины пока не уделяет серьезного внимания проведению структурных реформ сектора безопасности, на чем настаивают западные советники. Проводятся заседания, круглые столы, пишутся концепции, но все эти планы повисают в воздухе. А в реальности военные эксперты стран НАТО возмущаются феодальными отношениями в украинских силовых структурах, некомпетентностью руководства, имитацией реальных действий. Офис НАТО пишет письма в Минобороны и Генштаб, почему при создании Сил специальных операций Украины не учитывается опыт и рекомендации экспертов НАТО, а эти письма украинские генералы игнорируют и продолжают как ни в чем ни бывало скрещивать с ССО аэромобильные бригады, превращенные по сути в механизированные войска.
Украинское руководство жалуется, что в отношении Украины действует негласное эмбарго на закупку вооружений на Западе. Это неправда. Да, Запад не хочет нам продавать свое оружие ЛЕГАЛЬНО. Любая прямая поставка из Евросоюза и США является политической демонстрацией. Но никто в Европе не запрещает нам осуществлять закупки европейского оружия где-нибудь в Африке или в Юго-Восточной Азии, выстраивая цепочки посредников. То, что мы до сих пор не закупаем бронетехнику, запасные части, боеприпасы, лейнеры артиллерийских стволов, военную связь где-нибудь в условной Мьянме или Кении — это наша собственная проблема, наша собственная неуклюжесть, замешанная на коррупции.
Осторожное отношение к Украине и отсутствие энтузиазма в Европе по поводу нашей борьбы за независимость имеет весьма логичное и прагматичное объяснение — мы до сих не являемся полноценным игроком и самодостаточным государством. Поэтому Украине и борьбе украинского народа открыто симпатизируют, но боятся опереться на государство. А на что, действительно, опираться?
Руководство Украины определило своей целью снижение эскалации боевых действий. Но достичь этой цели по-прежнему пытаются прежде всего дипломатическими средствами.
Чтобы снизить вероятность боевых потерь в армии, предпринимаются меры, которые ограничивают возможности ведения активных боевых действий с украинской стороны.
Взят курс на локализацию конфликта в рамках оккупированных районов. Линия фронта должна быть стабилизирована в текущей конфигурации.
Украинское руководство не планирует и не готовит в текущем году каких-либо активных наступательных операций.
В случае любых наших активных действий командование ожидает контрдействия России и новый виток войны. Поскольку военная стратегия полностью подчинена дипломатической, любые боестолкновения выглядят неприемлемыми.
К сожалению, хотя война идет уже больше года, процесс создания дееспособных государственных институтов идет очень медленно, темп реформ силовых структур едва ли можно признать удовлетворительным.
При этом государственные лидеры посылают разновекторные сигналы, в которых легко запутаться. Постоянно говорится, что оккупированные районы будут освобождены, но при этом внушается мысль о мире любой ценой. Военного решения якобы не существует.
На самом деле отсутствие военной стратегии, направленной на ликвидацию очагов сопротивления на Донбассе — это проблема, которая не позволяет выстроить программу реорганизации вооруженных сил. Когда в 1993-м Хорватия и Босния согласились на остановку боевых действий, это не означало, что они приостановили процесс модернизации армии. Наоборот. В течение двух лет в Хорватии были сформированы профессиональные добровольческие бригады Национальной гвардии, оснащенные самой современной техникой, которая была в распоряжении страны, и военное командование готовило план наступательной операции на Сербскую Краину. План был немедленно реализован, как только позволила политическая ситуация — при этом Запад не поддерживал наступательную операцию и сформировал свою новую позицию только после того, как стало ясно, что Хорватия добилась быстрого и решительного успеха.
Россия четко показывает, что так же, как и в 2014-м, не позволит освободить оккупированный Донбасс без столкновения с регулярной российской армией. Войска РФ организовали систему ПВО над Донбассом, развернули базы снабжения, передовые отряды и несколько регулярных подразделений в тыловых районах, задача которых — обеспечение быстрого развертывания боевых частей в случае обострения обстановки. Основная группировка российских войск находится на границе с Украиной. Активный боевой компонент российской армии — не менее 20 тысяч военнослужащих. Ядро составляют контрактники.
Однако в настоящее время в самом Донбассе создания ударных группировок, которые бы могли наступать на оперативную глубину, не осуществляется. Говоря о возможности наступления, следует понимать, что эта возможность потенциальная.
Россия проводит модернизацию бандитских формирований «ДНР» и «ЛНР». Они насыщаются российским офицерским составом, инструкторами, создается костяк боевых групп уровня усиленной ротно-тактической группы, предпринимаются попытки создать полностью боеготовые батальонно-тактические группы. В Администрации президента заявили, что на Донбассе — 50 тысяч террористов. Наверное, если говорить о количестве людей с оружием, эта цифра может расцениваться как близкая к действительности. Но реальная боевая численность двух «армейских корпусов» наемников не превышает в общем 10 тысяч боеспособных и организованных людей. Бои в Дебальцево показали, что количество желающих идти в атаку в разы меньше тех, кто хочет отжимать бизнес с автоматом и георгиевской ленточкой.
Украина имеет возможность сосредоточить на Донбассе группировку, которая значительно превосходит противника по численности и по большинству видов боевой техники. Да, существует фактор регулярной российской армии, но формат ее участия в войне ограничен. Путин вторгнется, только если его будет ждать безоговорочная победа — а таких легких маршей, как в Логвиново, Иловайске, при статичной линии фронта и наличии пусть у нас даже небольших, но дееспособных оперативных резервов, для российской армии сейчас быть не может.
Следует отметить, что, несмотря на массированную пропаганду Кремля, количество наемников из РФ не столь велико, чтобы позволить создать большую наемную армию. Россия перебрасывает на Донбасс куда больше техники, чем наличествует экипажей у наемников.
Все предыдущие кризисы на фронте были не созданы, а использованы противником. Все три оперативных окружения украинских войск в секторах «Д», «Б» и «С» были результатом стратегических просчетов украинского командования. Российские войска вступают в бой исключительно в благоприятных условиях, в тактически выгодной обстановке и только тогда, когда украинское командование не имеет достаточной плотности войск и резервов для отражения наступления и нанесения немедленного контрудара.
Скорее всего, наступление противника сейчас может иметь характер исключительно локальных атак на конкретные объекты и населенные пункты, имеющих значение для противника исключительно как точки дестабилизации украинского фронта.
Сохраняется напряженность в районах Артемовск-Дзержинск-Попасная; Авдеевка-Пески; Мариуполь-Широкино.
Россия бросает наемников в бой как для прощупывания украинских позиций, так и для проверки боеготовности террористов делом. Но очевидно, что предвестником возможного большого наступления станет концентрация сил и активизация боевых действий на определенных участках фронта. Россия применяет тактику бесконтактной войны, минимизации потерь регулярной армии. Опыт Дебальцево показал, что без регулярной армии РФ любые формирования наемников неспособны выполнять оперативные задачи и могут использоваться только в ограниченных тактических целях. Весьма ощутимые потери наемников в Дебальцево и аэропорту резко подорвали боевой дух террористических отрядов. Поэтому наступлению российской армии в любом секторе изначально будет предшествовать массированная артиллерийская подготовка, направленная на наши тыловые районы. Противник будет расшатывать фронт, чтобы проводить наступательные операции только тогда, когда боеспособность украинских войск значительно снизится.
Пока признаков такого наступления нет. Нельзя исключить, что оно начнется, но вероятность начала широкомасштабных операций значительно снижена. Скорее всего, теперь «восточный» фронт будет использоваться Путиным в новом качестве. Кремль, очевидно, отказался использовать Донбасс как плацдарм для широкомасштабного наступления с целью военного поражения Украины. Теперь Донбасс должен стать незаживающей раной, которую Кремль будет заставлять кровоточить, чтобы добиться от нашей страны максимальных уступок. С другой стороны, украинская армия получила боевой опыт, нарастила костяк боеспособных офицеров, сержантов и солдат, которые уже не позволяют России воевать малой кровью. Поэтому цена войны для РФ начинает возрастать не только из-за санкций, но и из-за необходимости обеспечивать безопасность огромной территории, имея проблему комплектования частей наемников. Дебальцево и сотни убитых стали плохой рекламой для «защитников Новороссии». Война стала настоящей и перестала быть легким приключением.
Это означает, что Россия будет диктовать инициативу в 2015 г., но война, скорее всего, ограничится узким участком фронта и с локальными целями.
Кровь по-прежнему будет литься, но игра в «мирное урегулирование» продолжится. Нет оснований ожидать широкого вторжения вне донбасского региона, но ожидать, что РФ свернет боевые действия, нельзя.
Донбасс не станет замороженным конфликтом — это будет постоянная горячая точка. Но масштабы конфликта определяются уже не только Кремлем. Донбасс стал не только главной украинской проблемой — он постепенно превращается в главную проблему России.
Юрий БУТУСОВ
Источник: http://censor.net.ua/resonance/336828/voyina2015Юрий Бутусов.
Руководство Украины пока не уделяет серьезного внимания проведению структурных реформ сектора безопасности, на чем настаивают западные советники. Проводятся заседания, круглые столы, пишутся концепции, но все эти планы повисают в воздухе. А в реальности военные эксперты стран НАТО возмущаются феодальными отношениями в украинских силовых структурах, некомпетентностью руководства, имитацией реальных действий.

Об этом в статье для газеты «Зеркало Недели» написал главный редактор Цензор.НЕТ Юрий Бутусов.
Война на Донбассе продолжается. Война несет потери, и война несет страх. Трудно реформировать и инвестировать в страну, которая живет в состоянии войны и ожидает атаки. ZN.UA решила спрогнозировать, каковы перспективы развития боевых действий в Украине в 2015-м?
Наш мартовский прогноз полностью оправдывается, все выводы сохраняют свою значимость (см. Ю.Бутусов, » Война и вина «, ZN.UA №9, 2015 г.).
А теперь проанализируем стратегию обеих сторон конфликта и более детально спрогнозируем, возможна ли эскалация боевых действий и при каких условиях, какова стратегия сторон.
В какой степени Запад вмешается в конфликт, какое влияние окажет западная военная помощь на ход боевых действий, будет ли модернизирована Западом украинская армия?
Судя по визиту госсекретаря США Керри в Россию и небольшим сигналам, которые после него последовали — например, о закупке Пентагоном российских ракетных двигателей РД-180, США проводят стратегию сдерживания РФ, но вместе с тем, для сохранения канала коммуникации и влияния на ситуацию, не собираются в ближайшее время разрывать отношения и снижать уровень контактов.
Таким образом, Запад продолжает реализацию той же стратегии, что и во время революции на Майдане. В принципе, эта политика не нова. Примерно по той же самой модели выстраивалась стратегия Запада по отношению к войне в Югославии и конфликту в Сербской Краине и Славонии. По той же модели выстраивалась стратегия в Грузии по Абхазии и Южной Осетии, в Молдове по Приднестровью.
Не стоит обвинять западных лидеров в цинизме и черствости. Прагматизм всегда честнее и практичнее мессианства. Если сравнивать отношение Запада к войне в Украине, то оно было в любом случае более радикальное и консолидированное, чем во время любого другого военного конфликта в Европе за последние 25 лет. Запад не берет на себя роль Руматы.
Максимум, что обещает НАТО — это советники, инструкторы и ограниченная техническая помощь. И то только в том случае, если Украина обеспечит адекватный проектный менеджмент и будет способна стать реципиентом этой помощи.
Есть четыре ключевых направления, которые готовы реализовывать страны НАТО и выступать донорами: 1) тренинги для подготовки личного состава; 2) коммуникации и кибербезопасность; 3) логистика; 4) силы специальных операций. Определенная помощь по этим программам нам передается и будет передаваться. Но чтобы поставки техники и программы обучения работали в полном масштабе, чтобы можно было привлекать дополнительные средства, НАТО хочет увидеть системную работу и реформы.
Запад помогает нашей армии, но Запад не будет вместо нас строить нашу армию и не будет вместо нас воевать. Поэтому поставки западной военной помощи не станут настолько весомыми, чтобы это позволило изменить баланс сил и быстро перевооружить армию. Это тест, позволяющий определить насколько разумно мы можем использовать полученную помощь. Как мы сможем наладить процесс обучения личного состава? Запад пытается удержать нас от боевых действий и ликвидации российских банд на оккупированных территориях, потому что не верит, что мы способны решить эту задачу без большой крови и без новых катастроф типа Изварино, Иловайска, Дебальцево . Запад не сдерживал нас в военном решении на Донбассе, но попытка блокировать границы в июне-июле оказалась плохо спланированной авантюрой, и никаких выводов украинское руководство не сделало — это показали бои за аэропорт и Дебальцево.
Руководство Украины пока не уделяет серьезного внимания проведению структурных реформ сектора безопасности, на чем настаивают западные советники. Проводятся заседания, круглые столы, пишутся концепции, но все эти планы повисают в воздухе. А в реальности военные эксперты стран НАТО возмущаются феодальными отношениями в украинских силовых структурах, некомпетентностью руководства, имитацией реальных действий. Офис НАТО пишет письма в Минобороны и Генштаб, почему при создании Сил специальных операций Украины не учитывается опыт и рекомендации экспертов НАТО, а эти письма украинские генералы игнорируют и продолжают как ни в чем ни бывало скрещивать с ССО аэромобильные бригады, превращенные по сути в механизированные войска.
Украинское руководство жалуется, что в отношении Украины действует негласное эмбарго на закупку вооружений на Западе. Это неправда. Да, Запад не хочет нам продавать свое оружие ЛЕГАЛЬНО. Любая прямая поставка из Евросоюза и США является политической демонстрацией. Но никто в Европе не запрещает нам осуществлять закупки европейского оружия где-нибудь в Африке или в Юго-Восточной Азии, выстраивая цепочки посредников. То, что мы до сих пор не закупаем бронетехнику, запасные части, боеприпасы, лейнеры артиллерийских стволов, военную связь где-нибудь в условной Мьянме или Кении — это наша собственная проблема, наша собственная неуклюжесть, замешанная на коррупции.
Осторожное отношение к Украине и отсутствие энтузиазма в Европе по поводу нашей борьбы за независимость имеет весьма логичное и прагматичное объяснение — мы до сих не являемся полноценным игроком и самодостаточным государством. Поэтому Украине и борьбе украинского народа открыто симпатизируют, но боятся опереться на государство. А на что, действительно, опираться?
Руководство Украины определило своей целью снижение эскалации боевых действий. Но достичь этой цели по-прежнему пытаются прежде всего дипломатическими средствами.
Чтобы снизить вероятность боевых потерь в армии, предпринимаются меры, которые ограничивают возможности ведения активных боевых действий с украинской стороны.
Взят курс на локализацию конфликта в рамках оккупированных районов. Линия фронта должна быть стабилизирована в текущей конфигурации.
Украинское руководство не планирует и не готовит в текущем году каких-либо активных наступательных операций.
В случае любых наших активных действий командование ожидает контрдействия России и новый виток войны. Поскольку военная стратегия полностью подчинена дипломатической, любые боестолкновения выглядят неприемлемыми.
К сожалению, хотя война идет уже больше года, процесс создания дееспособных государственных институтов идет очень медленно, темп реформ силовых структур едва ли можно признать удовлетворительным.
При этом государственные лидеры посылают разновекторные сигналы, в которых легко запутаться. Постоянно говорится, что оккупированные районы будут освобождены, но при этом внушается мысль о мире любой ценой. Военного решения якобы не существует.
На самом деле отсутствие военной стратегии, направленной на ликвидацию очагов сопротивления на Донбассе — это проблема, которая не позволяет выстроить программу реорганизации вооруженных сил. Когда в 1993-м Хорватия и Босния согласились на остановку боевых действий, это не означало, что они приостановили процесс модернизации армии. Наоборот. В течение двух лет в Хорватии были сформированы профессиональные добровольческие бригады Национальной гвардии, оснащенные самой современной техникой, которая была в распоряжении страны, и военное командование готовило план наступательной операции на Сербскую Краину. План был немедленно реализован, как только позволила политическая ситуация — при этом Запад не поддерживал наступательную операцию и сформировал свою новую позицию только после того, как стало ясно, что Хорватия добилась быстрого и решительного успеха.
Россия четко показывает, что так же, как и в 2014-м, не позволит освободить оккупированный Донбасс без столкновения с регулярной российской армией. Войска РФ организовали систему ПВО над Донбассом, развернули базы снабжения, передовые отряды и несколько регулярных подразделений в тыловых районах, задача которых — обеспечение быстрого развертывания боевых частей в случае обострения обстановки. Основная группировка российских войск находится на границе с Украиной. Активный боевой компонент российской армии — не менее 20 тысяч военнослужащих. Ядро составляют контрактники.
Однако в настоящее время в самом Донбассе создания ударных группировок, которые бы могли наступать на оперативную глубину, не осуществляется. Говоря о возможности наступления, следует понимать, что эта возможность потенциальная.
Россия проводит модернизацию бандитских формирований «ДНР» и «ЛНР». Они насыщаются российским офицерским составом, инструкторами, создается костяк боевых групп уровня усиленной ротно-тактической группы, предпринимаются попытки создать полностью боеготовые батальонно-тактические группы. В Администрации президента заявили, что на Донбассе — 50 тысяч террористов. Наверное, если говорить о количестве людей с оружием, эта цифра может расцениваться как близкая к действительности. Но реальная боевая численность двух «армейских корпусов» наемников не превышает в общем 10 тысяч боеспособных и организованных людей. Бои в Дебальцево показали, что количество желающих идти в атаку в разы меньше тех, кто хочет отжимать бизнес с автоматом и георгиевской ленточкой.
Украина имеет возможность сосредоточить на Донбассе группировку, которая значительно превосходит противника по численности и по большинству видов боевой техники. Да, существует фактор регулярной российской армии, но формат ее участия в войне ограничен. Путин вторгнется, только если его будет ждать безоговорочная победа — а таких легких маршей, как в Логвиново, Иловайске, при статичной линии фронта и наличии пусть у нас даже небольших, но дееспособных оперативных резервов, для российской армии сейчас быть не может.
Следует отметить, что, несмотря на массированную пропаганду Кремля, количество наемников из РФ не столь велико, чтобы позволить создать большую наемную армию. Россия перебрасывает на Донбасс куда больше техники, чем наличествует экипажей у наемников.
Все предыдущие кризисы на фронте были не созданы, а использованы противником. Все три оперативных окружения украинских войск в секторах «Д», «Б» и «С» были результатом стратегических просчетов украинского командования. Российские войска вступают в бой исключительно в благоприятных условиях, в тактически выгодной обстановке и только тогда, когда украинское командование не имеет достаточной плотности войск и резервов для отражения наступления и нанесения немедленного контрудара.
Скорее всего, наступление противника сейчас может иметь характер исключительно локальных атак на конкретные объекты и населенные пункты, имеющих значение для противника исключительно как точки дестабилизации украинского фронта.
Сохраняется напряженность в районах Артемовск-Дзержинск-Попасная; Авдеевка-Пески; Мариуполь-Широкино.
Россия бросает наемников в бой как для прощупывания украинских позиций, так и для проверки боеготовности террористов делом. Но очевидно, что предвестником возможного большого наступления станет концентрация сил и активизация боевых действий на определенных участках фронта. Россия применяет тактику бесконтактной войны, минимизации потерь регулярной армии. Опыт Дебальцево показал, что без регулярной армии РФ любые формирования наемников неспособны выполнять оперативные задачи и могут использоваться только в ограниченных тактических целях. Весьма ощутимые потери наемников в Дебальцево и аэропорту резко подорвали боевой дух террористических отрядов. Поэтому наступлению российской армии в любом секторе изначально будет предшествовать массированная артиллерийская подготовка, направленная на наши тыловые районы. Противник будет расшатывать фронт, чтобы проводить наступательные операции только тогда, когда боеспособность украинских войск значительно снизится.
Пока признаков такого наступления нет. Нельзя исключить, что оно начнется, но вероятность начала широкомасштабных операций значительно снижена. Скорее всего, теперь «восточный» фронт будет использоваться Путиным в новом качестве. Кремль, очевидно, отказался использовать Донбасс как плацдарм для широкомасштабного наступления с целью военного поражения Украины. Теперь Донбасс должен стать незаживающей раной, которую Кремль будет заставлять кровоточить, чтобы добиться от нашей страны максимальных уступок. С другой стороны, украинская армия получила боевой опыт, нарастила костяк боеспособных офицеров, сержантов и солдат, которые уже не позволяют России воевать малой кровью. Поэтому цена войны для РФ начинает возрастать не только из-за санкций, но и из-за необходимости обеспечивать безопасность огромной территории, имея проблему комплектования частей наемников. Дебальцево и сотни убитых стали плохой рекламой для «защитников Новороссии». Война стала настоящей и перестала быть легким приключением.
Это означает, что Россия будет диктовать инициативу в 2015 г., но война, скорее всего, ограничится узким участком фронта и с локальными целями.
Кровь по-прежнему будет литься, но игра в «мирное урегулирование» продолжится. Нет оснований ожидать широкого вторжения вне донбасского региона, но ожидать, что РФ свернет боевые действия, нельзя.
Донбасс не станет замороженным конфликтом — это будет постоянная горячая точка. Но масштабы конфликта определяются уже не только Кремлем. Донбасс стал не только главной украинской проблемой — он постепенно превращается в главную проблему России.
Юрий БУТУСОВ
Источник: http://censor.net.ua/resonance/336828/voyina2015