На кого пенять России?На кого пенять России?

Сергей Путилов — журналист, писатель, Москва, для Украинского Политика.
Государство — система коллективного насилия над личностью ради общего блага. Русские — народ государственный, легко и привычно отдающий свою внутреннюю, персональную свободу в руки государственной машины ради внешнего величия родины. Статус страны в мире неизмеримо важнее личного. Этого не понимают на Западе, наивно надеясь, что санкции сломят волю русских. Можно ли сломить человека, который может быть законченным неудачником, даже бомжом, но при этом упоенно гордиться тем, что он — русский? Это спесивое мессианство, уходящие корнями в утопические грезы средневековых монахов о Москве — Третьем Риме, силой оружия «несущем свет» остальному, неполноценному миру, умело подогревалось при Романовых идеологией «православие-самоде­ржавие — народность». В послереволюцонное время роль мессии занял пролетариат — движущая сила мировой революции. В наше время на смену им пришла идеология «русского мира», сравнимая с гитлеровской политикой собирания немцев в фатерлянд, окончившаяся, как известно, для Германии катастрофой. Сейчас, когда Россия фактически оказалась мировым изгоем в связи с событиями На Украине, необходимо разобраться, в чем причина такой противоречивой двойственности русского сознания. Стремление к самоизоляции у нас успешно уживается с претензиями на глобальное доминирование.
Характерная черта этого чисто религиозного восприятия, свойственного например секте ессеев, непримиримо деливших мир на сынов света и сынов тьмы — неугасимое желание борьбы. Если врага нет, его надо придумать. Только это способно сплотить, зарядить коллективной энергией каждого — даже самого слабого и ущербного члена общества. И чем более это общество люмпенизировано, опущено экономическими трудностями, тем большую экзальтацию, воодушевление, уверенность в своих силах вселяет в каждого идея сопротивления внешнему супостату. Чем власть умело пользуется, для отвлечения внимания от очевидных социально-экономиче­ских проблем, с которыми столкнулась Россия. О замедлении темпов экономического роста, галопирующей инфляции, задержках зарплат, скачке цен на продовольствие, обрушени рубля, едва ли стоит напоминать. Западные санкции послужили для Кремля лишь удобным предлогом для того, чтобы снять с себя ответственность за происходящее и заодно сплотить различные слои населения вокруг правящего режима.
Вторая черта современного русского сознания — культ воинственых предков, культ оружия, восходящий еще ко временам родового строя. Такого обилия памятников воинской славы, войне, наверное больше нет ни в одной стране мира. Легко обратить внимание, что многие из мемориалов, особенно расположенные в деревнях (почти в каждом русском селении есть мемориал героям войны) находятся в дубравах, на холмах. В местах святости, почтившимися еще древними славянами. Русские, народ -солдат, с трудной исторической судьбой. И это генетически отпечаталось в памяти поколений. «Спасибо деду за победу», «На Берлин» — наиболее популярные среди российских автолюбителей наклейки. Водители и пол века спустя по окончании Великой Отечественной гордо лепят их на свои автомобили, не задумываясь о том, что мир давно изменился. Не изменились только мы сами.
Леность и шапкозакидательство­, когда все мысли лишь о грядущем «русском величии», скором «царствии Божьем на земле», при полном небрежении повседневными обязанностями, в том числе профессиональными — другая отличительная черта нынешнего русского характера. Страна непрофессионалов. Ракеты «Протон» стоимостью десятки миллионов казенных рублей падают одна за другой. В одном случае техник воткнул вверх ногами датчик, регулирующий работу двигателей . В другом — тупо перелили топлива в разгонный блок, в результате чего самая большая и дорогая в мире ракета сбилась с курса, а обломки ее рухнули в океан. Как обычно, все списали на халатность. Но при этом ни один русский ни на секунду не усомнится, что Россия — единственная страна достойная править всем миром, налаживать все в нем «правильно», а вот дни Америки и Европы сочтены.
Во все времена государство являлось для русского человека чем-то вроде божества. Обожествление власти, являющееся частью воспринятого Русью православия византийского образца остается в силе и поныне. История с Pussy Riots возгласивших в храме «Богородица, Путина прогони!» в глазах большинства россиян (даже далеких от православия) явилось актом двойного святотатства. Кощунники покусились на власть небесную и земную. Хотя согласно опросам три четверти жителей нашей страны, называющих себя православными в жизни не открывали Евангелие, не постились и не причащались, зато праведным гневом против панков-святотатцев воспылали поголовно.
Телезрители в России умиляются батюшками, увешанными массивными наперсными крестами, гранатами и с автоматами «Калашникова» наперевес, ставших едва ли не супергероями репортажей с Донбасса. Православная атрибутика — иконы, кресты, молитвенники повсеместно распространены среди сепаратистов. Братоубийственной войне придан характер «священной». При этом как-то стыдливо замалчивается, в том числе самой РПЦ, что те же украинцы, являются нашими братьями по вере. Равно как и грузины. Но это — пустяки для Церкви, главное место в которой занял не Христос с его заповедями «не убий», «люби врагов», а — царь. Ни в ходе конфликта с Грузией, ни во время нынешней бойни на Донбассе никто так и не услышал осуждающего голоса церковных иерархов, призывающей стороны остановить бессмысленное кровопролитие. В ситуации, когда Московская патриархия стала лишь приводным ремнем власти для управления настроениями православной паствы, заповедь Христа «блаженны миротворцы» едва ли скоро зазвучит в стенах русских храмов.
На повестке дня совсем другие слоганы. «Крым — наш!». Нет россиянина, который бы не слышал этого ворвавшегося по весне бодрящего боевого клича. Затем, правда, о чем-то задумавшись, почти каждый уже менее оптимистично добавит: «зато…». Причины задумчивости вполне объяснимы. В этот самый «наш» Крым, еще недавно бывший излюбленным местом отдыха миллионов россиян теперь ни проехать поездом через Украину, ни проплыть. Пробки на паромной переправе через Керченский пролив нынешним летом заставили людей (многие — с семьями) сутками выстаивать на причале, автомобильные очереди растянулись на десятки километров. Обещанные властями «дешевые авиабилеты» спекулянты смели в течение часа после их появления в продаже, на весь летний сезон вперед. Подавляющему большинству желающих лететь самолетом в Крым пришлось выкладывать деньги за билет, на которые можно было спокойно отдохнуть неделю на Кипре или в Египте. От 15 тысяч и выше. Кружка любого разливного пива стоила не дороже 30 рублей. Что уж говорить о прекрасных крымских винах, стоивших копейки. Вслед за вхождением в рублевую зону и цены в Крыму стали рублевские. «Зато теперь там не будут натовские военные базы». То, что эти самые базы — лишь досужий вымысел кремлевской пропаганды, учитывая внеблоковый статус Украины, россиян волнует меньше всего. Люди слышат лишь то, что хотят слышать: «Крым — русская земля». А кто против — можете свое международное право свернуть трубочкой и засунуть себе в задницу.
Аппетит приходит во время еды. Крым — Донбасс, далее везде. Азарт похлеще сочинской олимпиады. И плевать на то, что Россию теперь во всем мире боятся и ненавидят. Главное «утерли нос америкосам». Кремль точно угадал нехитрые флюиды, плотно окутывающие российское общество еще со времен распада СССР. Обида за поражение в холодной войне, крах великой империи. Что по сравнению с этим западные санкции, швейцарские сыры исчезнувшие с полок? Невиданная с советских времен гонка вооружений стоимостью 20 трлн. рублей, «воссоединение» с Крымом, поддержка «братского Донбасса», претензии на монопольное владение арктическими углеводородами, стратегические бомбардировщики, возобновившие полеты к берегам Америки и Европы, милая имперскому слуху патриотическая трескотня времен холодной войны, — все это надолго и всерьез возвращает россиян в привычную им систему координат.Сергей Путилов — журналист, писатель, Москва, для Украинского Политика.
Государство — система коллективного насилия над личностью ради общего блага. Русские — народ государственный, легко и привычно отдающий свою внутреннюю, персональную свободу в руки государственной машины ради внешнего величия родины. Статус страны в мире неизмеримо важнее личного. Этого не понимают на Западе, наивно надеясь, что санкции сломят волю русских. Можно ли сломить человека, который может быть законченным неудачником, даже бомжом, но при этом упоенно гордиться тем, что он — русский? Это спесивое мессианство, уходящие корнями в утопические грезы средневековых монахов о Москве — Третьем Риме, силой оружия «несущем свет» остальному, неполноценному миру, умело подогревалось при Романовых идеологией «православие-самоде­ржавие — народность». В послереволюцонное время роль мессии занял пролетариат — движущая сила мировой революции. В наше время на смену им пришла идеология «русского мира», сравнимая с гитлеровской политикой собирания немцев в фатерлянд, окончившаяся, как известно, для Германии катастрофой. Сейчас, когда Россия фактически оказалась мировым изгоем в связи с событиями На Украине, необходимо разобраться, в чем причина такой противоречивой двойственности русского сознания. Стремление к самоизоляции у нас успешно уживается с претензиями на глобальное доминирование.
Характерная черта этого чисто религиозного восприятия, свойственного например секте ессеев, непримиримо деливших мир на сынов света и сынов тьмы — неугасимое желание борьбы. Если врага нет, его надо придумать. Только это способно сплотить, зарядить коллективной энергией каждого — даже самого слабого и ущербного члена общества. И чем более это общество люмпенизировано, опущено экономическими трудностями, тем большую экзальтацию, воодушевление, уверенность в своих силах вселяет в каждого идея сопротивления внешнему супостату. Чем власть умело пользуется, для отвлечения внимания от очевидных социально-экономиче­ских проблем, с которыми столкнулась Россия. О замедлении темпов экономического роста, галопирующей инфляции, задержках зарплат, скачке цен на продовольствие, обрушени рубля, едва ли стоит напоминать. Западные санкции послужили для Кремля лишь удобным предлогом для того, чтобы снять с себя ответственность за происходящее и заодно сплотить различные слои населения вокруг правящего режима.
Вторая черта современного русского сознания — культ воинственых предков, культ оружия, восходящий еще ко временам родового строя. Такого обилия памятников воинской славы, войне, наверное больше нет ни в одной стране мира. Легко обратить внимание, что многие из мемориалов, особенно расположенные в деревнях (почти в каждом русском селении есть мемориал героям войны) находятся в дубравах, на холмах. В местах святости, почтившимися еще древними славянами. Русские, народ -солдат, с трудной исторической судьбой. И это генетически отпечаталось в памяти поколений. «Спасибо деду за победу», «На Берлин» — наиболее популярные среди российских автолюбителей наклейки. Водители и пол века спустя по окончании Великой Отечественной гордо лепят их на свои автомобили, не задумываясь о том, что мир давно изменился. Не изменились только мы сами.
Леность и шапкозакидательство­, когда все мысли лишь о грядущем «русском величии», скором «царствии Божьем на земле», при полном небрежении повседневными обязанностями, в том числе профессиональными — другая отличительная черта нынешнего русского характера. Страна непрофессионалов. Ракеты «Протон» стоимостью десятки миллионов казенных рублей падают одна за другой. В одном случае техник воткнул вверх ногами датчик, регулирующий работу двигателей . В другом — тупо перелили топлива в разгонный блок, в результате чего самая большая и дорогая в мире ракета сбилась с курса, а обломки ее рухнули в океан. Как обычно, все списали на халатность. Но при этом ни один русский ни на секунду не усомнится, что Россия — единственная страна достойная править всем миром, налаживать все в нем «правильно», а вот дни Америки и Европы сочтены.
Во все времена государство являлось для русского человека чем-то вроде божества. Обожествление власти, являющееся частью воспринятого Русью православия византийского образца остается в силе и поныне. История с Pussy Riots возгласивших в храме «Богородица, Путина прогони!» в глазах большинства россиян (даже далеких от православия) явилось актом двойного святотатства. Кощунники покусились на власть небесную и земную. Хотя согласно опросам три четверти жителей нашей страны, называющих себя православными в жизни не открывали Евангелие, не постились и не причащались, зато праведным гневом против панков-святотатцев воспылали поголовно.
Телезрители в России умиляются батюшками, увешанными массивными наперсными крестами, гранатами и с автоматами «Калашникова» наперевес, ставших едва ли не супергероями репортажей с Донбасса. Православная атрибутика — иконы, кресты, молитвенники повсеместно распространены среди сепаратистов. Братоубийственной войне придан характер «священной». При этом как-то стыдливо замалчивается, в том числе самой РПЦ, что те же украинцы, являются нашими братьями по вере. Равно как и грузины. Но это — пустяки для Церкви, главное место в которой занял не Христос с его заповедями «не убий», «люби врагов», а — царь. Ни в ходе конфликта с Грузией, ни во время нынешней бойни на Донбассе никто так и не услышал осуждающего голоса церковных иерархов, призывающей стороны остановить бессмысленное кровопролитие. В ситуации, когда Московская патриархия стала лишь приводным ремнем власти для управления настроениями православной паствы, заповедь Христа «блаженны миротворцы» едва ли скоро зазвучит в стенах русских храмов.
На повестке дня совсем другие слоганы. «Крым — наш!». Нет россиянина, который бы не слышал этого ворвавшегося по весне бодрящего боевого клича. Затем, правда, о чем-то задумавшись, почти каждый уже менее оптимистично добавит: «зато…». Причины задумчивости вполне объяснимы. В этот самый «наш» Крым, еще недавно бывший излюбленным местом отдыха миллионов россиян теперь ни проехать поездом через Украину, ни проплыть. Пробки на паромной переправе через Керченский пролив нынешним летом заставили людей (многие — с семьями) сутками выстаивать на причале, автомобильные очереди растянулись на десятки километров. Обещанные властями «дешевые авиабилеты» спекулянты смели в течение часа после их появления в продаже, на весь летний сезон вперед. Подавляющему большинству желающих лететь самолетом в Крым пришлось выкладывать деньги за билет, на которые можно было спокойно отдохнуть неделю на Кипре или в Египте. От 15 тысяч и выше. Кружка любого разливного пива стоила не дороже 30 рублей. Что уж говорить о прекрасных крымских винах, стоивших копейки. Вслед за вхождением в рублевую зону и цены в Крыму стали рублевские. «Зато теперь там не будут натовские военные базы». То, что эти самые базы — лишь досужий вымысел кремлевской пропаганды, учитывая внеблоковый статус Украины, россиян волнует меньше всего. Люди слышат лишь то, что хотят слышать: «Крым — русская земля». А кто против — можете свое международное право свернуть трубочкой и засунуть себе в задницу.
Аппетит приходит во время еды. Крым — Донбасс, далее везде. Азарт похлеще сочинской олимпиады. И плевать на то, что Россию теперь во всем мире боятся и ненавидят. Главное «утерли нос америкосам». Кремль точно угадал нехитрые флюиды, плотно окутывающие российское общество еще со времен распада СССР. Обида за поражение в холодной войне, крах великой империи. Что по сравнению с этим западные санкции, швейцарские сыры исчезнувшие с полок? Невиданная с советских времен гонка вооружений стоимостью 20 трлн. рублей, «воссоединение» с Крымом, поддержка «братского Донбасса», претензии на монопольное владение арктическими углеводородами, стратегические бомбардировщики, возобновившие полеты к берегам Америки и Европы, милая имперскому слуху патриотическая трескотня времен холодной войны, — все это надолго и всерьез возвращает россиян в привычную им систему координат.

Автор

Олег Базалук

Oleg Bazaluk (February 5, 1968, Lozova, Kharkiv Region, Ukraine) is a Doctor of Philosophical Sciences, Professor, philosopher, political analyst and write. His research interests include interdisciplinary studies in the fields of neurobiology, cognitive psychology, neurophilosophy, and cosmology.