Государства сейчас нет — есть страна, есть народ, а государства «Украина» нетГосударства сейчас нет — есть страна, есть народ, а государства «Украина» нет


Командир батальона специального назначения «Донбасс» Национальной гвардии Украины Семен Семенченко дал эксклюзивное интервью для телеканала NewsOne.
Корреспондент: Семен, сразу первый вопрос. Выборы пока отложим. Когда общественность узнает о том, что произошло действительно в Иловайске? Гелетей ушел в отставку — ничего не сказал, Аваков ничего не сказал, заседания закрытые и ничего непонятно. Когда узнаем и что все-таки там произошло?

Семен СЕМЕНЧЕНКО, командир батальона специального назначения «Донбасс» Национальной гвардии Украины: Не хочу рекламировать другое телевидение, но все это рассказал «Громадському ТВ» через несколько дней после выхода из госпиталя. Там почти часовая запись, причем нарезанная по кусочкам, много просмотров, можно поднять. А если без рекламы, то мы добились того, что было возбуждено уголовное дело. Мы — это я и два комбата, которые участвовали со мной в этом походе на Киев — это Береза и Титерук. Возбудили уголовное дело в военной прокуратуре, я первый давал там показания. Всем четко объявил, что если будет какое-то давление, мы готовы предоставить охрану. Второе, мы ходили «по кругу», к нашим государственным деятелям, «отцам нации», то есть к Турчинову, к Порошенко,к Яценюку. Создана комиссия парламентская. Конечно,то, что там было, похоже на шоу, но выводы они предварительно сделали. Общественность может узнать об этом еще раз хоть прямо сейчас, если у нас позволяет время. Но вообще я считаю, что смесь предательства, некомпетентности, безалаберности — это приговор и диагноз нашей системы военного управления и не только.

Подсчитали, сколько там ребят было?

Всего? Всего — не посчитали, потому что меня там непосредственно в последние недели уже не было, не было данных у меня по воинским подразделениям, по подразделениям других батальонов милиции. Есть обобщенные данные тех тел, которые идентифицированы, и не только по Иловайску, но и по Саур-Могиле и Амвросиевке. Это более 1000 человек. В принципе, власть уже дала оценку моему высказыванию, сообщив, что это кремлевская пропаганда. Но я думаю, что последняя находка в Иловайске захоронений только это подчеркивает. Кстати, встречался недавно с Васильевой: это «Груз-200», группа в «Фейсбуке» российская; она приезжала сюда…

Она до сих пор здесь.

До сих пор здесь… 4500 человек россиян только официально военнослужащих их убито, причем в разных вариантах: и отпускники, и срочники. То есть те цифры, которые дает официальная статистика, — это неправда».

Как так, получается: выступает президент, который говорит, что по моим данным — не знаю, кто ему эти данные предоставляет, — за все время АТО погибло 967 человек, между тем, только в Иловайске больше тысячи?

Насколько я знаю нашего президента, я думаю, что это подстава, потому что он очень неглупый человек и не стал бы так врать. Я думаю, что это подстава: это следствие того, что президент, к сожалению, тасует колоду своих назначенцев и не пытается даже подтянуть свежие силы из народа, их очень много, причем кадровых военных. Это подстава, я думаю.

И как из этого теперь выходить?

Делать работу над ошибка. Признавать эти ошибки не так, как это делала военная система, когда в ответ на требование провести работу над ошибками, на требование нести персональную ответственность, на требование политической, уголовной ответственности, она ответила как? Сказками про мобильные телефоны, которые всему виной, про «фейсбуки», ответила запуском грязной компании по дискредитации добровольцев в Интернете. Чем еще она ответила? Ответила засекречиванием всех данных, причем это уже вызывает, несмотря на трагичность ситуации, гомерический смех. На одни и те же вопросы ответила пограничная служба, ответила Нацгвардия, ответила милиция. На те же самые вопросы, под видом того, что это секретно, не ответило Минобороны, не ответил Генштаб. Что засекречено: количество и фамилии убитых, фамилия начальника — руководителя операции, командующего сектором, хотя они же во всех шоу и передачах про Иловайск перед выборами — сами руководители Минобороны и их помощники — все эти фамилии называли. То есть это попытка обмануть общество, манипулировать через СМИ, скрывать правду. А правда ведь не только об Иловайске, правда о Славянске, правда о сбитом самолете, правда вообще об этой всей войне, правда о том, почему сдан Крым. Это такая глобальная правда, которая естественно будет вылазить, несмотря на все усилия политтехнологов.

Новый министр обороны уже объявил войну мобильным телефонам: сказал, в первую очередь мы, конечно, будем что-то с мобильниками делать.

Согласен полностью, потому что они же сами управляют по мобильникам, просто не надо приклеивать ярлык «мобильники» к добровольцам. Машины, бензин, бронежилеты, каски, форма, снабжение для солдат — все это мы приобретали на деньги, которые жертвовали волонтеры. Нацгвардия не дала ни копейки, армия не дала ни копейки. Вопрос, какие мобильные телефоны, где эти рации? То есть мобильные телефоны — это зло, но это зло повсеместно распространенное. И какое отношение мобильные телефоны имеют к Иловайску, если причина всего это, во-первых, предательство и некомпетентность руководства, которое знало о вторжении российских войск за два дня и ничего не сделало. Это бегство сектора «Д» во главе с командующим, это бегство отдельных подразделений, это все в комплексе. Если бы было больше времени, мог бы еще раз рассказать по вехам.

Вы считаете, что батальон «Прикарпатье», который оттуда вышел, виноват?

Я считаю, что все батальоны и все подразделения, которые обвиняются в дезертирстве, должны стать объектами пристального внимания общества. Если там есть лица, виновные в дезертирстве, необходимо их четко отделить от тех лиц, которые не виноваты в этом. Если это клевета, надо также объявить об этом обществу. Я готов и обращаюсь, кстати, к солдатам, офицерам этих батальонов: я готов встречаться. Я недавно был на Волыни, там, где 51-я дислоцируется. Я сказал, что я готов отстаивать ваши интересы, если действительно вы не виноваты. Это комплекс, знаете, как домино посыпалось. Но изначально виной стало вот такое руководство, «шапкозакидательство» и наш знаменитый парад в Киеве, на который почему-то была выведена военная техника, а не резервисты и курсанты и слушатели военных учебных заведений, как это делается во всем мире, а реальная боевая сила. А когда к нам нужно было подтянуть подкрепление, его не оказалось.

Мы на прошлой неделе писали интервью с бойцом из вашего батальона Шевченко с позывным «Писатель». Вот он-то тоже нам рассказывал про массированное вторжение российских войск в Иловайске, и когда я его спросил: сам-то видел? — он говорил: нет, но мне рассказывали. Кто-то видел, что российские войска?..

Конечно, конечно.

…массированно заходящие туда, подбившие, и прочее…

Конечно, конечно. Значит, раз сейчас время не позволяет пойти по вехам всей истории, давайте возьмем эту часть.

Давайте.

Утром, во время выхода войск из Иловайска, мне позвонил заместитель командира роты — командир роты был уже убит к тому времени, — и сообщил, что при выходе из Иловайска они попали в окружение, то есть километров это 15-20 было под Краснопольем. Попали в окружение полка ВДВ и моторизованной бригаде Российской Федерации. Танки были вкопаны прямо в грунт, они были с белыми флагами. Это была засада, по нашей колонне стреляли из танков, из БТР, из БМП, из АГС. Условно говоря, чтобы вы понимали: едут люди в пожарной машине, в гражданской машине, потому что не в чем больше ехать и им попадает управляемая ракета в кабину, потом куски ног собирают. И вот от многих наших кандидатов в депутаты, кстати, такие куски ног остались. Это я к тому, что когда я вижу всю эту шваль сейчас, которая сама в себя стреляет, а потом кричит про покушение, мне становится не только смешно, а свирепо весьма.

Так вот, по поводу этого выхода. Значит, они приняли бой, сожгли несколько российских танков, сожгли несколько БМП, взяли в плен экипаж, оказали медицинскую помощь, пошли не переговоры с русскими. Очень многие не знали, что они вообще находятся на территории Украины, очень многие думали, что они на учениях в Ростовской области. Часть людей ожидала увидеть каких-то существ с рогами и копытами, с надписью «Бандера». Вернее, «Бендера» — они там любят это говорить. Они увидели таких же пацанов, таких же дядек — русских, украинцев. Завязалось общение. Понятно, что это были российские войска.

Кроме того, я «висел на трубке» весь этот день уже потом: я звонил в том числе и президенту, мне обещали. Я спросил, можно ли это обещание опубликовать, — можно. Мне обещали вечером того же дня, когда наших окружили. Практически все сдались, наши не сдались. Мне обещали, что на следующий день договоренность есть с Генштабом Российской Федерации, что поедет колонна ВСУ с флагами белыми, вернее, с флагами «Красного Креста» в 6 утра и заберет наших ребят. Мол, есть договоренность ребят забрать с оружием, а тех, кто попал в плен, и раненных отдадут в Харькове через несколько недель. Окей, я ребятам сообщил об этом, говорю: держитесь. Очень плохая связь была: там глушили все. Чтобы вы представили, я лежу под капельницей, меня трясет всего, потому что я чувствую, что ничего невозможно сделать. И я говорю: ребята, все нормально, продержитесь, не сдавайтесь, — и они держатся. На следующее утро в 6 утра начинаю созваниваться, идет информация: российские ВДВ ничего не знают о таких договоренностях. Начинаю звонить, в том числе и Гелетею, говорю: ВДВ ничего не знают. Начинается по линии передаваться туда информация, мне сообщили: все, ВДВ уже все знают. Хорошо, звоню опять ребятам. Они говорят: теперь бронетанковая бригада не знает ничего. Начинаю звонить по бронетанковой бригаде: ребята, с вами же договоренность, не стреляйте. Я смотрю, что все нормально, потому что переносится срок ультиматума: сначала был ультиматум — до утра сдаться, иначе вас уничтожат, потом через час, еще через час, еще через час переносится. Ну, думаю, ладно, работает; но в течение всего дня никто не приехал никуда. Это можно посмотреть по моему «Фейсбуку», я там все это писал: может быть, немного эмоционально, но давайте критиков моей эмоциональности туда засунем и посмотрим на них.

Что после этого происходит? После этого я смотрю, никто никуда не приезжает. Звоню в Нацгвардию, мне сообщают, что колонна где-то потерялась, звоню командующему Нацгвардии. Звоню в милицию замминистру МВД: где-то колонна потерялась. Начинаю звонить в Администрацию Президента: где-то колонная эта потерялась, — она доедет, подожди. То есть она где-то там ездит, а это15-20 километров, и где-то собирает наших ребят, которые в окружении. А там несколько «котлов» было, потому что выходили несколькими колоннами. Что делаем: меня обкалывают обезболивающим, грузят вместе с креслом в машину, выезжаем на передовую. Приезжаем в Комсомольское: Комсомольское там, где стояла бригада Нацгвардии, которая потом выходила под Администрацию Президента митинговать: дайте нам дембеля, и которая к нам добиралась дня три. Вот это, наверное, эта бригада — не уверен точно, наверное, она и задержалась, потому что я ее вымаливал: пришлите нам помощь. Она из Мариуполя пошла наверх, где-то потерялась по дороге на несколько дней. Приезжаем, куча наших войск, «41 год», бредут какие-то окруженцы в стороны Украины. Из 15 машин только 2 — с украинскими флагами на нашей территории: моя машина и БМП или БТР, я уже не помню, что встретилось по пути, все остальное с белыми флагами. И настроение соответствующее. Я там сидел до вечера, ждал: вот сейчас ВСУшники вывезут наших ребят, но… никого. А там связи нет еще. Выезжаю назад, там, где ловит связь, а мне сообщают, что за этот день, все, кто мог — пошел пробиваться, а остальных согнали просто в кучу, потому, что начали стрелять, лупить, снайпера начали работать…

Понимаете, не очень хочется об этом говорить, но реально вот из 200 человек: там была смесь и наших, и не наших, было очень большое количество раненых, большая половина не сражалась. Они засели в подвалах с пустыми глазами и… как оно обычно, и бывает, это жизнь. Сражались те, которые, знаете, поймали кураж боевой, то есть они сражались реально очень хорошо; но уже заканчивались патроны, уже раненые были, уже начали сгонять в одну кучу, и все — началась сдача. Кто мог — пробивался, в течение трех недель потом выходили. После того, как узнал, что ребята сдались, снова звоню — уже информации нет никакой, телефоны не отвечают; а мне все рассказывают, что колонна идет, и на следующий день эта колонна шла. Вот очень интересно, где же эта была колонна, если от места, где я был, до места, куда она должна приехать, ехать меньше 20-ти километров. Вопросов много. Есть реально свидетели, я могу с вами их свести…

До сих пор непонятно, где была эта колонна. Очень хочется увидеть доказательства того, что там закопанные танки, ВДВшники и прочее какие-нибудь доказательства. Фото, я не знаю, видео…

То есть вы предлагаете людям, которые попали в окружение — выходили, по которым лупили из танков, где валялись куски тел их товарищей, вести еще и видеосъемку?

Нет, я не об этом.

А о чем?

Вы говорите, что вы вышли, ребята вышли, а здесь десантники. Они ожидали увидеть «бендеровцев», а…

Вы готовы потратить время для того, чтобы пообщаться с этими людьми?

Да.

Их более 50-ти человек, все дали объяснительные.

Я готов, просто хочу понять, что происходит

Отлично. Я вот публично беру на себя обязательства вас во всеми людьми свести. Я не знаю, наверное, Генпрокуратура не даст возможности ознакомиться со следственными материалами, но все ребята, которые давали там показания, могут рассказать

То есть они общались.

Да, на видеокамеру.

Отлично.

Я не беру их слова вообще под сомнения, потому, что их очень много: это наши пацаны, и они многие вообще в плен не попали, они вышли из окружения. Вот один человек сидел три недели в доме девяэтажном на территории, захваченной террористами, и его вместе с его товарищами местные жители откачивали».

Как получается, что добровольческие батальоны «Донбасс», «Азов», «Айдар» оказались лучше подготовленными, чем регулярная армия?

Откуда в регулярной армии взяться лучшей подготовки, я не могу понять. С чего? Я объясню. У нас мотивированные люди. Давайте, я буду говорить про себя только, я не знаю ничего про «Айдар» и «Азов»…

Смотрите, с тем же самым «Писателем» мы общались. Он говорит: там есть бизнесмены, там художники и прочее-прочее, но простые ребята оказались более подготовленными, чем пацаны, которых призвали в армию. Как так получилось?

Первое. Я отвечаю только за батальон «Донбасс». Первое: батальон «Донбасс» после того, когда стал Национальной гвардией, три недели всего готовился. То есть, мы привезли инструкторов, была для части людей очень серьезная подготовка, часть людей не очень хорошо подготовилась. Мы прибыли на фронт. Мы непосредственно как штурмовое подразделение сражались в Николаевке, в Артемовке, Дзержинске. Брали сами Лисичанск, брали Попасную, брали, но по приказу потом отошли, Первомайск, Карловку, работали по Иловайску и захватили в первый же день без всяких потерь половину города, а это должно было два батальона захватывать. Потерь у нас было гораздо меньше, чем у многих других, гораздо меньше: то есть не по 25 человек, а по три-четыре человека за каждый бой. Иловайск — это исключение, это трагедия действительно. Давайте все в комплексе посчитаем. Во-первых, у нас ребята мотивированные: две трети сражаются отлично. Треть — это, конечно, наша боль: это мародерство, пьянство, говорю абсолютно честно, это неподчинение приказам, это жестокость неоправданная в некоторых случаях. Мы 140 человек выгнали только за 2 месяца, мы очистились. В других частях происходит то же самое, но многие не очищаются. У нас 3 человека погибло от рук нашей армии на блокпостах по пьянке. Я требовал, в том числе и добился возбуждения уголовного дела против одного бойца из полка спецназа, который убил нашего товарища. Это общая проблема. Но у нас есть мотивация. Обратите внимание, митингуют кадровые части, требуют дембеля — мы требуем отправки в зону АТО. Второе, кадровые части выпускают из плена, а многих и не брали. Добровольцев держат, на них делают шоу. Второе — командиры. Командиры мотивированные и практически у всех командиров был талант и есть талант к воинской службе и к войне. Третье — это вооружение: у нас, как у батальона «Донбасс», штурмовое вооружение, очень неплохое. У нас не было БТР, нам давали полностью хлам, полный хлам. Я вот сейчас смотрю на то, что выдают Нацгвардии, на все эти «Спартаны». Я говорю: послушайте, зачем вы им даете, они ж мечтают на дембель, почему вы нам этого не даете? Почему я собирал деньги с народа по копейке для того, чтобы купить вот эти пикапы, на которые мы ставили пулеметы. Но мы добились того, что нам дали противотанковое вооружение, ПТУРы; добились того, что у нас были зенитки. Вот этот дух — он все и делал. А что касается выучки, армия необученная совершенно.

Западные инструкторы были?

Да, один был западный из Болгарии, а сейчас, кстати, если интересно, могу познакомить, позавчера буквально приехали из США. Это я уже договорился в последней поездке и буду возить дальше. Нужно учиться у лучших, потому что характер войны изменился. Когда мы шли на Донбасс первый раз в апреле-мае, мы сражались с отдельными гопниками; потом появились банды уже из наемников и чеченцев, из бывших «Альфа» и «Беркута», которых мы тоже, кстати, били. Первый же бой под Карловкой — у них в два раза больше погибших — это «Альфа» и «Беркут» из Крыма. Дальше пошли уже более-менее подготовленные отряды «ДНР», укрепленные наемниками, инструктора из спецназа, а дальше уже пошла кадровая армия. Поэтому не надо разгонять, не надо бояться добровольцев, нужно их профессионализировать дальше, делать костяком армии. Зачем мучить вот этих родственником, которые кричат «отдайте нам наших сыновей»? Да отдайте им их, нас туда пошлите.

Как страну вернуть к миру после такого расклада?

Стать сильным.

Нет, я имею в виду «ДНР» и «ЛНР» и остальную часть Украины, их же надо соединять?

Это несоединимо. Не существует никакого «ДНР» и «ЛНР» — это во-первых. Существует большая иллюзия, которая специально создается СМИ. И поверьте, если бы не наши пленные, я сделал бы то же самое, что делал три месяца назад. Мы вышли бы к Администрации Президента — невооруженные, просто вот обычные люди с Донбасса — и потребовали бы не делать этого. Большая часть населения Донбасса вообще не поддерживает то, что там творится. В основном, если мы посмотрим сюжеты, вот эти все ребята в папахах и прочее, они все из России. Местных зазомбировали частично, в основном молодежь: 15,16,17 лет, подростки: «Донбасс не поставят на колени», — это зомбирование обычное. Необходимо сейчас создавать отряды местной полиции, из местных ребят: они хотят воевать, они распылены по всем подразделениям, многие сидят дома, многие бухают на западной Украине, куда они уехали. Нужно давать права такие же, как дали оккупированным территориям, другим регионам Донбасса. Вот смотрите: закон об этих оккупированных территориях так называемых, там говорится…

Про самоуправление.

…что будет выборы мэров и органов самоуправления, а потом будет муниципальная милиция, народная милиция. Закона о народной милиции нет, выборы понятно как будут проводиться. Вот нам нужно эти же полномочия на других территориях Донбасса, это как минимум, а еще лучше — по всей Украине. И тогда мы организуем местных ребят, и никто там дальше не пройдет; а за это время подготовить профессиональную армию, сменить руководство, если наша власть, конечно, хочет менять систему, как она заявляет. Если не хочет, значит, мы сменим их.

Посмотрите, что происходит. В апреле я пытался создать батальон территориальной обороны, это как «Айдар». Мы сейчас как Нацгвардия, «Азов» — это батальон милиции, это разные типы. Не дали. Есть приказ, указ Турчинова, губернатором был Тарута. Прошло все это время, мы создались как Нацгвардия. Я прихожу месяц назад к Таруте, он наконец-таки ушел с позиции миротворца и говорит: создавай. Начали звонить «ядерному» министру — любителю ядерных минометов, что он нам говорит: да, надо рассмотреть, надо посмотреть, тянулось-тянулось, а потом и Таруту сняли. Почему в Донецке куча мародеров бегают по приграничью, куча днровцев, недавно стреляли в наш избирательный участок, где наши баллотируются, из гранатометов; а местные люди, которые за Украину, не могут создать свои подразделения. Должны быть шерифы приграничья, чтобы и преступность обуздать, и местным жителям помочь. Они очень боятся: они боятся, что их кинут наши, придут те, либо вернутся старые упыри, которые сосали кровь из Донбасса, которые сейчас избираются все опять, опять эти карусели. Вот это нужно делать, и тогда мы вернемся к миру.

И для этого вы в Раду идете?

В том числе и для этого. Я вам точно скажу: меня в понедельник здесь уже не будет. То есть в понедельник очень много дел у нас, есть три направления: украинские военные организация — это отдельная большая тема, сейчас не будем ее освещать; второе, это наши пленные. Будем уже всей нашей фракцией трясти СБУ, потому что других вариантов нет…

Вы так говорите, как будто прошли в этой фракции.

Я не сомневаюсь в том, что это будет. Я общался с людьми, у меня не было возможности быть на выборах на всей избирательной кампании, был только последние две недели, — очень много было проблем. Но то, что я видел… Мне смешно, когда я смотрю на эти все рейтинги, люди реально хотят изменений. А изменения ассоциируются только с теми людьми, которые не были во власти и которые действительно имеют какие-то реальные дела за собой. Не буду сейчас заниматься агитацией, не в этом дело. И третье. Нужно помочь жителям Донбасса: они очень сейчас сильно демотивированы. И вот эта ползучая «лнр» и «дэнэризация» — она может продолжаться и дальше. Украина не нужна России, ей не нужен Донбасс: ей нужна Украина времен Януковича, сателлит. Знаете, почему она не нападает? Она сейчас думает и ей кажется, что она побеждает политическим путем. Все эти «вилы», которые идут в Раду у нас под олигархические каналы, все эти возвраты «Оппозиционных блоков», возврат старых лиц, возврат старых привычек, коррупция, которая продолжается, безответственность — это все загоняет народ в домайданные времена. Компания по дискредитации по всем: по «Айдару», по «Донбассу», по волонтерам. Если бы мы Гелетея не свалили, он бы войну выиграл на бумаге. Поэтому сейчас нужно идти во власть, нужно брать на себя ответственность, и с двух сторон: из Ради, и с улицы — внедрять необходимые изменения.

Яценюк на Майдане тоже говорил, что «мы пойдем во власть только в том случае, когда получим полную ответственность.

Яценюк был во власти до этого.

Вот он взял полную ответственность, теперь он путает евробонды с предоплатой за газ и строит непонятную стену. Кстати, по поводу стены, как у вас отношение к стене в целом? Там закопали, по моим данным, 7 миллионов гривен уже…

Сейчас отвечу. Яценюка вы сравниваете с моими обещаниями, я правильно понимаю? — параллель проводите.

Нет, я именно параллель провожу: он тоже хотел полной ответственности.

Некорректная параллель.

Почему?

Объясню. Он был у власти, он сформировался у власти предыдущей и он имел возможность до этого показать себя.

Просто вы сказали «домайданные времена».

Да

На Майдане, вы помните, он сказал: куля в лоб так куля в лоб.

Да.

И сказал: я возглавлю правительство, если мы получим полную ответственность за страну.

Нам не нужна полная ответственность: нам нужен рычаг, нам нужна разведгруппа изнутри власти, нам этого достаточно. У нас есть очень много, что нужно сделать сейчас без полной ответственности. Нам не нужно большинство для того, чтобы делать реальные дела. Это будущее, это пусть фракция пока этим занимается.

Семен, а вы не боитесь, что вас устроят в нормальную схему, в нормальную систему, которая всю жизнь работает.

А почему я должен этого бояться? Почему я должен этого бояться?

Вы понимаете, о каких схемах я речь веду. Вот вы приходите в Раду, одеваете костюм и в какой-то момент — да? — вам говорят: Семен, все клево, молодец, значит, вот здесь такая штука, — и вас втягивают в эту систему, которая всю жизнь работает, придумана до нас еще задолго, во времена древней Греции, что называется. И вы попадаете в систему государственной машины с большими такими мощными шестеренками, и вас просто там прокручивает, и вы становитесь обыкновенным гражданским человеком в хорошем костюме, разбирающимся в схемах, в откатах и всем остальном. Не страшно?

Нет, не страшно. У меня для вас есть одно предложение и одно утешение. Предложение: помогите мне таким не стать, я полностью открыт.

Стать или не стать?

Не стать. Вы же сторожевые псы гражданского общества, как там журналистов называют, так, нет? Так помогите мне таким не стать. Потому что когда мне говорят: не предай, не стань таким же, — так у меня такой же вопрос, не предайте и вы. Потому что будут обманывать, будут лить кучу грязи, будут разводить, платить, чтобы на меня нападали, на нас. Давайте быть вместе, и если вы увидите в моих действиях, в моем поведении такие перемены, сначала мне сообщите. А если я не пойму — рубите, в чем проблема-то? Давайте вместе. Одно утешение: есть, у меня были такие идеи и мысли, если бы я этого опасался, я бы пошел спокойно пятым номером в другом списке либо седьмым номером в другом списке, либо по любой мажоритарке. Был бы сейчас спокойненько себе очень хорошим чиновником в Министерстве обороны, жил бы себе и почивал. Я выбрал, какой путь? Говорю это без всякой короны на голове, открыто: 0,9 процента наш рейтинг на старте, помните, да? — рейтинг «Самопомощи». Соболеву то же самое предлагали, то же самое предлагали хлопцам и девчатам из «Реанимационного пакета реформ». Мы выбрали сложный путь, и люди нам доверяют. Посмотрите, у нас уже 8 процентов. Поэтому помогите мне таким не стать и будет все нормально».

Возвращаемся к стене. Ваше отношение вообще к этому проекту?

Стена вообще нужна. Я думаю, что дешевле ее построить будет из хвороста, потому что нужна как ментальная граница в сознании людей, что это наша страна. Посмотрите, что происходит: идет война, убивают людей; часть страны воюет, часть страны в Киеве, за Киевом вообще не знают о том и не чувствуют, что она происходит, общество не отмобилизовано. Мы смотрим на эти рейсы из Москвы, которые прилетают-улетают; поезда у нас ходят из Луганска нормально; люди из Донецка — террористы могут отложить автомат и поехать в Мариуполь, покупаться. У людей в приграничье, да и во многих восточных и южных регионах отсутствует ментальная граница в голове о том, что это наша страна, это наша родина. И тут, конечно, некая стена могла бы быть не в качестве защитного сооружения, а в качестве этой ментальной границы. Но то, что делается сейчас… Нельзя налить молодое вино в старые мехи: если не изменена система власти, что бы туда не лили — из денег, из кредитов — все уйдет, уйдет через дырки. Ну, не могут полководцы наши, которые у нас возглавляют армию, побеждать даже с новым оружием, потому что эта система не способна побеждать, эта система не способна созидать. Поэтому я думаю, что вы будете народ просвещать журналистским расследованием через полгода, куда же уплыло и делось, а мы будем этому препятствовать, уплыванию — имеется в виду.

На ваш взгляд, почему вот после таких экономических проколов, Яценюк по-прежнему сидит в кресле, почему президент не может его куда-то задвинуть? Но это, же действительно смешно. Потому что на это смотреть уже даже и не хочется. Ну, правда, не хочется. Ну, человек путает евробонды с предоплатой, человек говорит: да, у нас вдруг появились деньги на газ и мы заплатим, но при этом назло России. Кому назло? Причем здесь зло?

Смотрите, я не буду сейчас конкретно говорить по личностям: Яценюк, Порошенко и так далее, — я говорю по системе.

Есть еще один вопрос: почему у нас, несмотря на то, что идет война, происходят вот такие сдачи наших позиций. Эти вопросы связаны. Почему, объясню: потому что наше руководство страны — это политики, это, к сожалению, не отцы нации. Тот же Бандера, тот же Шухевич, тот же Де Голь — они бы в этой ситуации вели бы себя по-другому: они бы шли на непопулярные решения, потому что это нужно стране, теряли бы рейтинг. А у нас потеряют и рейтинг, и могут потерять страну, правда, мы этого не дадим, пока у нас есть силы. Говорили, Черчилль, по-моему, что если выбирать между войной и позором, получишь и то, и другое, если выбирать позор. Так вот, смотрят на людей: большинство людей напугано, они хотят мира любой ценой, поэтому как политики поступают: значит, мы будем им всем обещать мир, чтобы они за нас. А мир любой ценой — это закрыть глаза, пойти на любые уступки, лишь бы создать иллюзию мира. То же самое, мне кажется, в этом случае, о котором вы спрашиваете. Есть рейтинг, есть поддержка — определенное количество избирателей; не важно, для страны делается или против страны — зачем ссориться. Вот если поддержка упадет ниже определенного рубежа, тогда будем заниматься. Я неоднократно спрашивал массу людей, почему вы знаете, что этот человек негодяй, этот человек мошенник, этот человек преступник, но почему вы его не берете? Ну он же сейчас народный герой, там, у него рейтинг выше или еще что-то. Наша беда, что многие из наших правителей были бы к месту лет 10 назад или, может быть, будут к месту лет через 15. Сейчас нужны не такие люди, сейчас нужны люди, которые берут на себя ответственность и принимают непопулярные решения.

Нужны были вообще эти выборы внеочередные?

Нет, не нужны, не сейчас, но то, что сейчас происходит, нужно обратить на пользу нам же, людям. Это окно возможностей. Вот сейчас сюда проходит наша фракция; и это окно возможностей мы постараемся не закрыть, потому что я уверен, что эта Рада не будет через полгода, не будет ее через полгода, будет другое. И нужно открыть окно возможностей, чтобы могли проходить во власть люди внесистемные, люди, неконтролируемые олигархическими кланами, «семьями», телеканалами, властью.

Вроде «мусорных»люстраторов.

Не факт. Я не знаком с «мусорными» люстраторами. Говорю об этом сегодня открыто, и я знаю, как система боролась; я знаю, как она манипулировала. Посмотрите, какие потоки грязи идут, посмотрите, кто награждается, а про кого забывают; но это окно возможностей мы открыли — мы его будем держать. И я надеюсь, что через полгода нас будет в Раде больше, и мы будем уже не просто с полномочиями, а будем уже в большинстве.

Закон о люстрации вам как?

Не идеальный, но как рабочий вариант, пойдет для начала.

Не боитесь, что кто-то из ваших может попасть туда? Тот же самый Садовой например.

Какие там основания по Садовому? Будут основания, приходите.

Понятно же, что закон придуман для того, чтобы расставлять, грубо говоря, своих людей. И когда…

А кому это понятно?

Мне, например.

А мне вот непонятно, расскажите мне.

Вот зачем, грубо говоря, как только президент подписал закон, в прошлую пятницу Яценюк, открывая заседание правительства, уволил сходу 39 человек, включая главу космического агентства?

Вот я думаю, что тут нет никакой конспирологической теории.

Никакой, я согласен.

Скорее всего это политический серфинг, то есть поймали волну и на нее попытались спрыгнуть. То есть закон о люстрации, требование люстрации — это очень правильно, особенно это МВД, СБУ и Минобороны — вот с этого нужно начинать, и прокуратура, кстати, может быть, даже в первую очередь. Но то, что делает Яценюк, мне кажется, что этот человек просто оседлал волну: они внимательно наблюдают и, как серфингисты, скачут с волны на волну. Я не вижу, что это плохо, это хорошо. Эта политика, — я не думаю, что это специально под нее принимали.

Возвращаясь к Садовому. То самое видео — вы, наверное, тоже видели, — когда он на Дне рождении у Януковича «отжигал».

Не видел. Слышал его ответы, могу ответы привести.

У нас с ним сегодня интервью просто.

Они меня устроили, эти ответы

Тут же, видите, главное — зацепиться, что называется.

Зацепиться? Давайте, я вас расцеплю. Смотрите, первое: он — мэр города, который должен обеспечивать безопасность жителей, он обязан контактировать с президентом, согласны? Второе: президента как только избрали, большинства своих преступлений он еще не совершил, это начало его каденции. Третье: насколько я понял, он подарил послание Митрополита Шептицкого, так? То есть духовную вещь, и очень переживает, что Янукович, скорее всего, это не читал. Вопрос: это отличается от подарка того же «Гепы», который там купил что-то такое с «брюликами» — то ли икону, то ли еще что-то дорогое? Вопрос: что нужно еще делать мэру? Говорить: отстаньте, я не хочу Евро-2012, я не хочу получать для города какие-то дополнительные преференции, я не хочу работать, как городской голова, я вижу будущее: ты продашь нашу страну России, поэтому я к тебе не пойду на День рождение. Смешно.

Вы говорите так, как будто я заведую люстрационным комитетом.

А вы им заведуете, не существует никакого люстрационного комитета…

Дело в том, что тут ведь важно зацепиться.

Давайте, цепляйтесь.

Если кто-то зацепится, тот, кто там принимает решения, поэтому я и спрашиваю.

Без проблем, смотрите. Во-первых, нам не нужен никакой люстрационный комитет, мы можем каждый эту люстрацию проводить, имея просто паспорт гражданина Украина. Люстрационный комитет — это общественная организация, насколько мне известно, такого органа не существует. Достаточно просто любому гражданину сообщить о том, что там кто-то скрывает свое имущество, доход либо был в КГБ, в партии и прочее. Я не вижу необходимости сейчас бояться, что Садового люстрируют. Люстрируйте, если есть основания. Да я больше уверен, что он сам бы люстрировался, потому что человек публичный, открытый».

Крым вернем?

Крым вернем… вернем Крым… Я думаю, что да, но, может быть, не получится по Севастополю. Там действительно сильные настроения пророссийские, действительно это во многом уже на генетическом уровне «город русской славы»; а вот в Крыму больше 50 процентов за Украину. И Крым практически сдали, и нужно будет это обязательно расследовать, обязательно. Но как вернем? — явно не заявлениями о проведении парада в Севастополе. Это совсем другая работа: это экономическая работа, это военная работа, это диверсионная работа. Нужно помогать местным жителям, если местные жители будут этого хотеть, если мы будем сильными, и если при власти будут люди адекватные. Вот при этих трех обстоятельствах вернем».

Накануне вышло сообщение о том, что 1,5 миллиона граждан Украины получили российские паспорта. Как теперь с этим бороться?

Вы знаете, сколько у нас имеют польские и румынские паспорта? Как с этим бороться: создавать условия для того, чтобы жизнь в Украине нравилась больше, чем жизнь в России. Других вариантов нет.

А не странно ли, что люди, жутко проукраинские, которые в Крыму, не попытались оттуда выехать, а получили российские паспорта?

А почему вы думаете, что не попытались. Очень много выехало.

3200 человек.

Хорошо, отлично. Другой вопрос, встречный: а не странно ли, что многие люди, которые выехали из Донецкой и Луганской, сейчас туда возвращаются? Условия… Возможно не 3200 выехало, а возможно больше, просто вернулось сейчас.

Просто согласно государственной статистике…

А может, вернулась потом часть? И потом, государственная статистика по погибшим нам тоже известна. Я не готов оперировать этими цифрами. Давайте говорить без привязки к цифрам.

Я просто к чему веду: мы тут общались с Мустафой Джемилевым. Он поставил срок — три года, и Крым вернется.

Мустафа Джемилев — это лидер крымскотатарского народа, который недавно заявил о том, что Украина не способна выдержать удар России с Крыма, я правильно понимаю?

Тот самый.

Я с ним не знаком, но с этим высказыванием не согласен. Мы говорим с уважаемым Мустафой о разных, видимо, Украинах. Наша Украина способна и выдержать, и предотвратить. А вот что касается трех лет, я не готов. Я не готов просто кидаться цифрами. Я думаю, что это зависит очень от многих факторов, в том числе главный фактор: кто конкретно победит в стране, сеть патриотов или сеть негодяев. Кто победит, тот и будет формировать государство. Его нет сейчас, реально. Государства сейчас нет; есть страна, есть народ, есть какие-то развалины старых государственных учреждений, которые крутят эти маховики по привычке, но государства нет.

Понятно, спасибо.
По информации Сайта MIGnews.com.ua. www.mignews.com.ua


Командир батальона специального назначения «Донбасс» Национальной гвардии Украины Семен Семенченко дал эксклюзивное интервью для телеканала NewsOne.
Корреспондент: Семен, сразу первый вопрос. Выборы пока отложим. Когда общественность узнает о том, что произошло действительно в Иловайске? Гелетей ушел в отставку — ничего не сказал, Аваков ничего не сказал, заседания закрытые и ничего непонятно. Когда узнаем и что все-таки там произошло?

Семен СЕМЕНЧЕНКО, командир батальона специального назначения «Донбасс» Национальной гвардии Украины: Не хочу рекламировать другое телевидение, но все это рассказал «Громадському ТВ» через несколько дней после выхода из госпиталя. Там почти часовая запись, причем нарезанная по кусочкам, много просмотров, можно поднять. А если без рекламы, то мы добились того, что было возбуждено уголовное дело. Мы — это я и два комбата, которые участвовали со мной в этом походе на Киев — это Береза и Титерук. Возбудили уголовное дело в военной прокуратуре, я первый давал там показания. Всем четко объявил, что если будет какое-то давление, мы готовы предоставить охрану. Второе, мы ходили «по кругу», к нашим государственным деятелям, «отцам нации», то есть к Турчинову, к Порошенко,к Яценюку. Создана комиссия парламентская. Конечно,то, что там было, похоже на шоу, но выводы они предварительно сделали. Общественность может узнать об этом еще раз хоть прямо сейчас, если у нас позволяет время. Но вообще я считаю, что смесь предательства, некомпетентности, безалаберности — это приговор и диагноз нашей системы военного управления и не только.

Подсчитали, сколько там ребят было?

Всего? Всего — не посчитали, потому что меня там непосредственно в последние недели уже не было, не было данных у меня по воинским подразделениям, по подразделениям других батальонов милиции. Есть обобщенные данные тех тел, которые идентифицированы, и не только по Иловайску, но и по Саур-Могиле и Амвросиевке. Это более 1000 человек. В принципе, власть уже дала оценку моему высказыванию, сообщив, что это кремлевская пропаганда. Но я думаю, что последняя находка в Иловайске захоронений только это подчеркивает. Кстати, встречался недавно с Васильевой: это «Груз-200», группа в «Фейсбуке» российская; она приезжала сюда…

Она до сих пор здесь.

До сих пор здесь… 4500 человек россиян только официально военнослужащих их убито, причем в разных вариантах: и отпускники, и срочники. То есть те цифры, которые дает официальная статистика, — это неправда».

Как так, получается: выступает президент, который говорит, что по моим данным — не знаю, кто ему эти данные предоставляет, — за все время АТО погибло 967 человек, между тем, только в Иловайске больше тысячи?

Насколько я знаю нашего президента, я думаю, что это подстава, потому что он очень неглупый человек и не стал бы так врать. Я думаю, что это подстава: это следствие того, что президент, к сожалению, тасует колоду своих назначенцев и не пытается даже подтянуть свежие силы из народа, их очень много, причем кадровых военных. Это подстава, я думаю.

И как из этого теперь выходить?

Делать работу над ошибка. Признавать эти ошибки не так, как это делала военная система, когда в ответ на требование провести работу над ошибками, на требование нести персональную ответственность, на требование политической, уголовной ответственности, она ответила как? Сказками про мобильные телефоны, которые всему виной, про «фейсбуки», ответила запуском грязной компании по дискредитации добровольцев в Интернете. Чем еще она ответила? Ответила засекречиванием всех данных, причем это уже вызывает, несмотря на трагичность ситуации, гомерический смех. На одни и те же вопросы ответила пограничная служба, ответила Нацгвардия, ответила милиция. На те же самые вопросы, под видом того, что это секретно, не ответило Минобороны, не ответил Генштаб. Что засекречено: количество и фамилии убитых, фамилия начальника — руководителя операции, командующего сектором, хотя они же во всех шоу и передачах про Иловайск перед выборами — сами руководители Минобороны и их помощники — все эти фамилии называли. То есть это попытка обмануть общество, манипулировать через СМИ, скрывать правду. А правда ведь не только об Иловайске, правда о Славянске, правда о сбитом самолете, правда вообще об этой всей войне, правда о том, почему сдан Крым. Это такая глобальная правда, которая естественно будет вылазить, несмотря на все усилия политтехнологов.

Новый министр обороны уже объявил войну мобильным телефонам: сказал, в первую очередь мы, конечно, будем что-то с мобильниками делать.

Согласен полностью, потому что они же сами управляют по мобильникам, просто не надо приклеивать ярлык «мобильники» к добровольцам. Машины, бензин, бронежилеты, каски, форма, снабжение для солдат — все это мы приобретали на деньги, которые жертвовали волонтеры. Нацгвардия не дала ни копейки, армия не дала ни копейки. Вопрос, какие мобильные телефоны, где эти рации? То есть мобильные телефоны — это зло, но это зло повсеместно распространенное. И какое отношение мобильные телефоны имеют к Иловайску, если причина всего это, во-первых, предательство и некомпетентность руководства, которое знало о вторжении российских войск за два дня и ничего не сделало. Это бегство сектора «Д» во главе с командующим, это бегство отдельных подразделений, это все в комплексе. Если бы было больше времени, мог бы еще раз рассказать по вехам.

Вы считаете, что батальон «Прикарпатье», который оттуда вышел, виноват?

Я считаю, что все батальоны и все подразделения, которые обвиняются в дезертирстве, должны стать объектами пристального внимания общества. Если там есть лица, виновные в дезертирстве, необходимо их четко отделить от тех лиц, которые не виноваты в этом. Если это клевета, надо также объявить об этом обществу. Я готов и обращаюсь, кстати, к солдатам, офицерам этих батальонов: я готов встречаться. Я недавно был на Волыни, там, где 51-я дислоцируется. Я сказал, что я готов отстаивать ваши интересы, если действительно вы не виноваты. Это комплекс, знаете, как домино посыпалось. Но изначально виной стало вот такое руководство, «шапкозакидательство» и наш знаменитый парад в Киеве, на который почему-то была выведена военная техника, а не резервисты и курсанты и слушатели военных учебных заведений, как это делается во всем мире, а реальная боевая сила. А когда к нам нужно было подтянуть подкрепление, его не оказалось.

Мы на прошлой неделе писали интервью с бойцом из вашего батальона Шевченко с позывным «Писатель». Вот он-то тоже нам рассказывал про массированное вторжение российских войск в Иловайске, и когда я его спросил: сам-то видел? — он говорил: нет, но мне рассказывали. Кто-то видел, что российские войска?..

Конечно, конечно.

…массированно заходящие туда, подбившие, и прочее…

Конечно, конечно. Значит, раз сейчас время не позволяет пойти по вехам всей истории, давайте возьмем эту часть.

Давайте.

Утром, во время выхода войск из Иловайска, мне позвонил заместитель командира роты — командир роты был уже убит к тому времени, — и сообщил, что при выходе из Иловайска они попали в окружение, то есть километров это 15-20 было под Краснопольем. Попали в окружение полка ВДВ и моторизованной бригаде Российской Федерации. Танки были вкопаны прямо в грунт, они были с белыми флагами. Это была засада, по нашей колонне стреляли из танков, из БТР, из БМП, из АГС. Условно говоря, чтобы вы понимали: едут люди в пожарной машине, в гражданской машине, потому что не в чем больше ехать и им попадает управляемая ракета в кабину, потом куски ног собирают. И вот от многих наших кандидатов в депутаты, кстати, такие куски ног остались. Это я к тому, что когда я вижу всю эту шваль сейчас, которая сама в себя стреляет, а потом кричит про покушение, мне становится не только смешно, а свирепо весьма.

Так вот, по поводу этого выхода. Значит, они приняли бой, сожгли несколько российских танков, сожгли несколько БМП, взяли в плен экипаж, оказали медицинскую помощь, пошли не переговоры с русскими. Очень многие не знали, что они вообще находятся на территории Украины, очень многие думали, что они на учениях в Ростовской области. Часть людей ожидала увидеть каких-то существ с рогами и копытами, с надписью «Бандера». Вернее, «Бендера» — они там любят это говорить. Они увидели таких же пацанов, таких же дядек — русских, украинцев. Завязалось общение. Понятно, что это были российские войска.

Кроме того, я «висел на трубке» весь этот день уже потом: я звонил в том числе и президенту, мне обещали. Я спросил, можно ли это обещание опубликовать, — можно. Мне обещали вечером того же дня, когда наших окружили. Практически все сдались, наши не сдались. Мне обещали, что на следующий день договоренность есть с Генштабом Российской Федерации, что поедет колонна ВСУ с флагами белыми, вернее, с флагами «Красного Креста» в 6 утра и заберет наших ребят. Мол, есть договоренность ребят забрать с оружием, а тех, кто попал в плен, и раненных отдадут в Харькове через несколько недель. Окей, я ребятам сообщил об этом, говорю: держитесь. Очень плохая связь была: там глушили все. Чтобы вы представили, я лежу под капельницей, меня трясет всего, потому что я чувствую, что ничего невозможно сделать. И я говорю: ребята, все нормально, продержитесь, не сдавайтесь, — и они держатся. На следующее утро в 6 утра начинаю созваниваться, идет информация: российские ВДВ ничего не знают о таких договоренностях. Начинаю звонить, в том числе и Гелетею, говорю: ВДВ ничего не знают. Начинается по линии передаваться туда информация, мне сообщили: все, ВДВ уже все знают. Хорошо, звоню опять ребятам. Они говорят: теперь бронетанковая бригада не знает ничего. Начинаю звонить по бронетанковой бригаде: ребята, с вами же договоренность, не стреляйте. Я смотрю, что все нормально, потому что переносится срок ультиматума: сначала был ультиматум — до утра сдаться, иначе вас уничтожат, потом через час, еще через час, еще через час переносится. Ну, думаю, ладно, работает; но в течение всего дня никто не приехал никуда. Это можно посмотреть по моему «Фейсбуку», я там все это писал: может быть, немного эмоционально, но давайте критиков моей эмоциональности туда засунем и посмотрим на них.

Что после этого происходит? После этого я смотрю, никто никуда не приезжает. Звоню в Нацгвардию, мне сообщают, что колонна где-то потерялась, звоню командующему Нацгвардии. Звоню в милицию замминистру МВД: где-то колонна потерялась. Начинаю звонить в Администрацию Президента: где-то колонная эта потерялась, — она доедет, подожди. То есть она где-то там ездит, а это15-20 километров, и где-то собирает наших ребят, которые в окружении. А там несколько «котлов» было, потому что выходили несколькими колоннами. Что делаем: меня обкалывают обезболивающим, грузят вместе с креслом в машину, выезжаем на передовую. Приезжаем в Комсомольское: Комсомольское там, где стояла бригада Нацгвардии, которая потом выходила под Администрацию Президента митинговать: дайте нам дембеля, и которая к нам добиралась дня три. Вот это, наверное, эта бригада — не уверен точно, наверное, она и задержалась, потому что я ее вымаливал: пришлите нам помощь. Она из Мариуполя пошла наверх, где-то потерялась по дороге на несколько дней. Приезжаем, куча наших войск, «41 год», бредут какие-то окруженцы в стороны Украины. Из 15 машин только 2 — с украинскими флагами на нашей территории: моя машина и БМП или БТР, я уже не помню, что встретилось по пути, все остальное с белыми флагами. И настроение соответствующее. Я там сидел до вечера, ждал: вот сейчас ВСУшники вывезут наших ребят, но… никого. А там связи нет еще. Выезжаю назад, там, где ловит связь, а мне сообщают, что за этот день, все, кто мог — пошел пробиваться, а остальных согнали просто в кучу, потому, что начали стрелять, лупить, снайпера начали работать…

Понимаете, не очень хочется об этом говорить, но реально вот из 200 человек: там была смесь и наших, и не наших, было очень большое количество раненых, большая половина не сражалась. Они засели в подвалах с пустыми глазами и… как оно обычно, и бывает, это жизнь. Сражались те, которые, знаете, поймали кураж боевой, то есть они сражались реально очень хорошо; но уже заканчивались патроны, уже раненые были, уже начали сгонять в одну кучу, и все — началась сдача. Кто мог — пробивался, в течение трех недель потом выходили. После того, как узнал, что ребята сдались, снова звоню — уже информации нет никакой, телефоны не отвечают; а мне все рассказывают, что колонна идет, и на следующий день эта колонна шла. Вот очень интересно, где же эта была колонна, если от места, где я был, до места, куда она должна приехать, ехать меньше 20-ти километров. Вопросов много. Есть реально свидетели, я могу с вами их свести…

До сих пор непонятно, где была эта колонна. Очень хочется увидеть доказательства того, что там закопанные танки, ВДВшники и прочее какие-нибудь доказательства. Фото, я не знаю, видео…

То есть вы предлагаете людям, которые попали в окружение — выходили, по которым лупили из танков, где валялись куски тел их товарищей, вести еще и видеосъемку?

Нет, я не об этом.

А о чем?

Вы говорите, что вы вышли, ребята вышли, а здесь десантники. Они ожидали увидеть «бендеровцев», а…

Вы готовы потратить время для того, чтобы пообщаться с этими людьми?

Да.

Их более 50-ти человек, все дали объяснительные.

Я готов, просто хочу понять, что происходит

Отлично. Я вот публично беру на себя обязательства вас во всеми людьми свести. Я не знаю, наверное, Генпрокуратура не даст возможности ознакомиться со следственными материалами, но все ребята, которые давали там показания, могут рассказать

То есть они общались.

Да, на видеокамеру.

Отлично.

Я не беру их слова вообще под сомнения, потому, что их очень много: это наши пацаны, и они многие вообще в плен не попали, они вышли из окружения. Вот один человек сидел три недели в доме девяэтажном на территории, захваченной террористами, и его вместе с его товарищами местные жители откачивали».

Как получается, что добровольческие батальоны «Донбасс», «Азов», «Айдар» оказались лучше подготовленными, чем регулярная армия?

Откуда в регулярной армии взяться лучшей подготовки, я не могу понять. С чего? Я объясню. У нас мотивированные люди. Давайте, я буду говорить про себя только, я не знаю ничего про «Айдар» и «Азов»…

Смотрите, с тем же самым «Писателем» мы общались. Он говорит: там есть бизнесмены, там художники и прочее-прочее, но простые ребята оказались более подготовленными, чем пацаны, которых призвали в армию. Как так получилось?

Первое. Я отвечаю только за батальон «Донбасс». Первое: батальон «Донбасс» после того, когда стал Национальной гвардией, три недели всего готовился. То есть, мы привезли инструкторов, была для части людей очень серьезная подготовка, часть людей не очень хорошо подготовилась. Мы прибыли на фронт. Мы непосредственно как штурмовое подразделение сражались в Николаевке, в Артемовке, Дзержинске. Брали сами Лисичанск, брали Попасную, брали, но по приказу потом отошли, Первомайск, Карловку, работали по Иловайску и захватили в первый же день без всяких потерь половину города, а это должно было два батальона захватывать. Потерь у нас было гораздо меньше, чем у многих других, гораздо меньше: то есть не по 25 человек, а по три-четыре человека за каждый бой. Иловайск — это исключение, это трагедия действительно. Давайте все в комплексе посчитаем. Во-первых, у нас ребята мотивированные: две трети сражаются отлично. Треть — это, конечно, наша боль: это мародерство, пьянство, говорю абсолютно честно, это неподчинение приказам, это жестокость неоправданная в некоторых случаях. Мы 140 человек выгнали только за 2 месяца, мы очистились. В других частях происходит то же самое, но многие не очищаются. У нас 3 человека погибло от рук нашей армии на блокпостах по пьянке. Я требовал, в том числе и добился возбуждения уголовного дела против одного бойца из полка спецназа, который убил нашего товарища. Это общая проблема. Но у нас есть мотивация. Обратите внимание, митингуют кадровые части, требуют дембеля — мы требуем отправки в зону АТО. Второе, кадровые части выпускают из плена, а многих и не брали. Добровольцев держат, на них делают шоу. Второе — командиры. Командиры мотивированные и практически у всех командиров был талант и есть талант к воинской службе и к войне. Третье — это вооружение: у нас, как у батальона «Донбасс», штурмовое вооружение, очень неплохое. У нас не было БТР, нам давали полностью хлам, полный хлам. Я вот сейчас смотрю на то, что выдают Нацгвардии, на все эти «Спартаны». Я говорю: послушайте, зачем вы им даете, они ж мечтают на дембель, почему вы нам этого не даете? Почему я собирал деньги с народа по копейке для того, чтобы купить вот эти пикапы, на которые мы ставили пулеметы. Но мы добились того, что нам дали противотанковое вооружение, ПТУРы; добились того, что у нас были зенитки. Вот этот дух — он все и делал. А что касается выучки, армия необученная совершенно.

Западные инструкторы были?

Да, один был западный из Болгарии, а сейчас, кстати, если интересно, могу познакомить, позавчера буквально приехали из США. Это я уже договорился в последней поездке и буду возить дальше. Нужно учиться у лучших, потому что характер войны изменился. Когда мы шли на Донбасс первый раз в апреле-мае, мы сражались с отдельными гопниками; потом появились банды уже из наемников и чеченцев, из бывших «Альфа» и «Беркута», которых мы тоже, кстати, били. Первый же бой под Карловкой — у них в два раза больше погибших — это «Альфа» и «Беркут» из Крыма. Дальше пошли уже более-менее подготовленные отряды «ДНР», укрепленные наемниками, инструктора из спецназа, а дальше уже пошла кадровая армия. Поэтому не надо разгонять, не надо бояться добровольцев, нужно их профессионализировать дальше, делать костяком армии. Зачем мучить вот этих родственником, которые кричат «отдайте нам наших сыновей»? Да отдайте им их, нас туда пошлите.

Как страну вернуть к миру после такого расклада?

Стать сильным.

Нет, я имею в виду «ДНР» и «ЛНР» и остальную часть Украины, их же надо соединять?

Это несоединимо. Не существует никакого «ДНР» и «ЛНР» — это во-первых. Существует большая иллюзия, которая специально создается СМИ. И поверьте, если бы не наши пленные, я сделал бы то же самое, что делал три месяца назад. Мы вышли бы к Администрации Президента — невооруженные, просто вот обычные люди с Донбасса — и потребовали бы не делать этого. Большая часть населения Донбасса вообще не поддерживает то, что там творится. В основном, если мы посмотрим сюжеты, вот эти все ребята в папахах и прочее, они все из России. Местных зазомбировали частично, в основном молодежь: 15,16,17 лет, подростки: «Донбасс не поставят на колени», — это зомбирование обычное. Необходимо сейчас создавать отряды местной полиции, из местных ребят: они хотят воевать, они распылены по всем подразделениям, многие сидят дома, многие бухают на западной Украине, куда они уехали. Нужно давать права такие же, как дали оккупированным территориям, другим регионам Донбасса. Вот смотрите: закон об этих оккупированных территориях так называемых, там говорится…

Про самоуправление.

…что будет выборы мэров и органов самоуправления, а потом будет муниципальная милиция, народная милиция. Закона о народной милиции нет, выборы понятно как будут проводиться. Вот нам нужно эти же полномочия на других территориях Донбасса, это как минимум, а еще лучше — по всей Украине. И тогда мы организуем местных ребят, и никто там дальше не пройдет; а за это время подготовить профессиональную армию, сменить руководство, если наша власть, конечно, хочет менять систему, как она заявляет. Если не хочет, значит, мы сменим их.

Посмотрите, что происходит. В апреле я пытался создать батальон территориальной обороны, это как «Айдар». Мы сейчас как Нацгвардия, «Азов» — это батальон милиции, это разные типы. Не дали. Есть приказ, указ Турчинова, губернатором был Тарута. Прошло все это время, мы создались как Нацгвардия. Я прихожу месяц назад к Таруте, он наконец-таки ушел с позиции миротворца и говорит: создавай. Начали звонить «ядерному» министру — любителю ядерных минометов, что он нам говорит: да, надо рассмотреть, надо посмотреть, тянулось-тянулось, а потом и Таруту сняли. Почему в Донецке куча мародеров бегают по приграничью, куча днровцев, недавно стреляли в наш избирательный участок, где наши баллотируются, из гранатометов; а местные люди, которые за Украину, не могут создать свои подразделения. Должны быть шерифы приграничья, чтобы и преступность обуздать, и местным жителям помочь. Они очень боятся: они боятся, что их кинут наши, придут те, либо вернутся старые упыри, которые сосали кровь из Донбасса, которые сейчас избираются все опять, опять эти карусели. Вот это нужно делать, и тогда мы вернемся к миру.

И для этого вы в Раду идете?

В том числе и для этого. Я вам точно скажу: меня в понедельник здесь уже не будет. То есть в понедельник очень много дел у нас, есть три направления: украинские военные организация — это отдельная большая тема, сейчас не будем ее освещать; второе, это наши пленные. Будем уже всей нашей фракцией трясти СБУ, потому что других вариантов нет…

Вы так говорите, как будто прошли в этой фракции.

Я не сомневаюсь в том, что это будет. Я общался с людьми, у меня не было возможности быть на выборах на всей избирательной кампании, был только последние две недели, — очень много было проблем. Но то, что я видел… Мне смешно, когда я смотрю на эти все рейтинги, люди реально хотят изменений. А изменения ассоциируются только с теми людьми, которые не были во власти и которые действительно имеют какие-то реальные дела за собой. Не буду сейчас заниматься агитацией, не в этом дело. И третье. Нужно помочь жителям Донбасса: они очень сейчас сильно демотивированы. И вот эта ползучая «лнр» и «дэнэризация» — она может продолжаться и дальше. Украина не нужна России, ей не нужен Донбасс: ей нужна Украина времен Януковича, сателлит. Знаете, почему она не нападает? Она сейчас думает и ей кажется, что она побеждает политическим путем. Все эти «вилы», которые идут в Раду у нас под олигархические каналы, все эти возвраты «Оппозиционных блоков», возврат старых лиц, возврат старых привычек, коррупция, которая продолжается, безответственность — это все загоняет народ в домайданные времена. Компания по дискредитации по всем: по «Айдару», по «Донбассу», по волонтерам. Если бы мы Гелетея не свалили, он бы войну выиграл на бумаге. Поэтому сейчас нужно идти во власть, нужно брать на себя ответственность, и с двух сторон: из Ради, и с улицы — внедрять необходимые изменения.

Яценюк на Майдане тоже говорил, что «мы пойдем во власть только в том случае, когда получим полную ответственность.

Яценюк был во власти до этого.

Вот он взял полную ответственность, теперь он путает евробонды с предоплатой за газ и строит непонятную стену. Кстати, по поводу стены, как у вас отношение к стене в целом? Там закопали, по моим данным, 7 миллионов гривен уже…

Сейчас отвечу. Яценюка вы сравниваете с моими обещаниями, я правильно понимаю? — параллель проводите.

Нет, я именно параллель провожу: он тоже хотел полной ответственности.

Некорректная параллель.

Почему?

Объясню. Он был у власти, он сформировался у власти предыдущей и он имел возможность до этого показать себя.

Просто вы сказали «домайданные времена».

Да

На Майдане, вы помните, он сказал: куля в лоб так куля в лоб.

Да.

И сказал: я возглавлю правительство, если мы получим полную ответственность за страну.

Нам не нужна полная ответственность: нам нужен рычаг, нам нужна разведгруппа изнутри власти, нам этого достаточно. У нас есть очень много, что нужно сделать сейчас без полной ответственности. Нам не нужно большинство для того, чтобы делать реальные дела. Это будущее, это пусть фракция пока этим занимается.

Семен, а вы не боитесь, что вас устроят в нормальную схему, в нормальную систему, которая всю жизнь работает.

А почему я должен этого бояться? Почему я должен этого бояться?

Вы понимаете, о каких схемах я речь веду. Вот вы приходите в Раду, одеваете костюм и в какой-то момент — да? — вам говорят: Семен, все клево, молодец, значит, вот здесь такая штука, — и вас втягивают в эту систему, которая всю жизнь работает, придумана до нас еще задолго, во времена древней Греции, что называется. И вы попадаете в систему государственной машины с большими такими мощными шестеренками, и вас просто там прокручивает, и вы становитесь обыкновенным гражданским человеком в хорошем костюме, разбирающимся в схемах, в откатах и всем остальном. Не страшно?

Нет, не страшно. У меня для вас есть одно предложение и одно утешение. Предложение: помогите мне таким не стать, я полностью открыт.

Стать или не стать?

Не стать. Вы же сторожевые псы гражданского общества, как там журналистов называют, так, нет? Так помогите мне таким не стать. Потому что когда мне говорят: не предай, не стань таким же, — так у меня такой же вопрос, не предайте и вы. Потому что будут обманывать, будут лить кучу грязи, будут разводить, платить, чтобы на меня нападали, на нас. Давайте быть вместе, и если вы увидите в моих действиях, в моем поведении такие перемены, сначала мне сообщите. А если я не пойму — рубите, в чем проблема-то? Давайте вместе. Одно утешение: есть, у меня были такие идеи и мысли, если бы я этого опасался, я бы пошел спокойно пятым номером в другом списке либо седьмым номером в другом списке, либо по любой мажоритарке. Был бы сейчас спокойненько себе очень хорошим чиновником в Министерстве обороны, жил бы себе и почивал. Я выбрал, какой путь? Говорю это без всякой короны на голове, открыто: 0,9 процента наш рейтинг на старте, помните, да? — рейтинг «Самопомощи». Соболеву то же самое предлагали, то же самое предлагали хлопцам и девчатам из «Реанимационного пакета реформ». Мы выбрали сложный путь, и люди нам доверяют. Посмотрите, у нас уже 8 процентов. Поэтому помогите мне таким не стать и будет все нормально».

Возвращаемся к стене. Ваше отношение вообще к этому проекту?

Стена вообще нужна. Я думаю, что дешевле ее построить будет из хвороста, потому что нужна как ментальная граница в сознании людей, что это наша страна. Посмотрите, что происходит: идет война, убивают людей; часть страны воюет, часть страны в Киеве, за Киевом вообще не знают о том и не чувствуют, что она происходит, общество не отмобилизовано. Мы смотрим на эти рейсы из Москвы, которые прилетают-улетают; поезда у нас ходят из Луганска нормально; люди из Донецка — террористы могут отложить автомат и поехать в Мариуполь, покупаться. У людей в приграничье, да и во многих восточных и южных регионах отсутствует ментальная граница в голове о том, что это наша страна, это наша родина. И тут, конечно, некая стена могла бы быть не в качестве защитного сооружения, а в качестве этой ментальной границы. Но то, что делается сейчас… Нельзя налить молодое вино в старые мехи: если не изменена система власти, что бы туда не лили — из денег, из кредитов — все уйдет, уйдет через дырки. Ну, не могут полководцы наши, которые у нас возглавляют армию, побеждать даже с новым оружием, потому что эта система не способна побеждать, эта система не способна созидать. Поэтому я думаю, что вы будете народ просвещать журналистским расследованием через полгода, куда же уплыло и делось, а мы будем этому препятствовать, уплыванию — имеется в виду.

На ваш взгляд, почему вот после таких экономических проколов, Яценюк по-прежнему сидит в кресле, почему президент не может его куда-то задвинуть? Но это, же действительно смешно. Потому что на это смотреть уже даже и не хочется. Ну, правда, не хочется. Ну, человек путает евробонды с предоплатой, человек говорит: да, у нас вдруг появились деньги на газ и мы заплатим, но при этом назло России. Кому назло? Причем здесь зло?

Смотрите, я не буду сейчас конкретно говорить по личностям: Яценюк, Порошенко и так далее, — я говорю по системе.

Есть еще один вопрос: почему у нас, несмотря на то, что идет война, происходят вот такие сдачи наших позиций. Эти вопросы связаны. Почему, объясню: потому что наше руководство страны — это политики, это, к сожалению, не отцы нации. Тот же Бандера, тот же Шухевич, тот же Де Голь — они бы в этой ситуации вели бы себя по-другому: они бы шли на непопулярные решения, потому что это нужно стране, теряли бы рейтинг. А у нас потеряют и рейтинг, и могут потерять страну, правда, мы этого не дадим, пока у нас есть силы. Говорили, Черчилль, по-моему, что если выбирать между войной и позором, получишь и то, и другое, если выбирать позор. Так вот, смотрят на людей: большинство людей напугано, они хотят мира любой ценой, поэтому как политики поступают: значит, мы будем им всем обещать мир, чтобы они за нас. А мир любой ценой — это закрыть глаза, пойти на любые уступки, лишь бы создать иллюзию мира. То же самое, мне кажется, в этом случае, о котором вы спрашиваете. Есть рейтинг, есть поддержка — определенное количество избирателей; не важно, для страны делается или против страны — зачем ссориться. Вот если поддержка упадет ниже определенного рубежа, тогда будем заниматься. Я неоднократно спрашивал массу людей, почему вы знаете, что этот человек негодяй, этот человек мошенник, этот человек преступник, но почему вы его не берете? Ну он же сейчас народный герой, там, у него рейтинг выше или еще что-то. Наша беда, что многие из наших правителей были бы к месту лет 10 назад или, может быть, будут к месту лет через 15. Сейчас нужны не такие люди, сейчас нужны люди, которые берут на себя ответственность и принимают непопулярные решения.

Нужны были вообще эти выборы внеочередные?

Нет, не нужны, не сейчас, но то, что сейчас происходит, нужно обратить на пользу нам же, людям. Это окно возможностей. Вот сейчас сюда проходит наша фракция; и это окно возможностей мы постараемся не закрыть, потому что я уверен, что эта Рада не будет через полгода, не будет ее через полгода, будет другое. И нужно открыть окно возможностей, чтобы могли проходить во власть люди внесистемные, люди, неконтролируемые олигархическими кланами, «семьями», телеканалами, властью.

Вроде «мусорных»люстраторов.

Не факт. Я не знаком с «мусорными» люстраторами. Говорю об этом сегодня открыто, и я знаю, как система боролась; я знаю, как она манипулировала. Посмотрите, какие потоки грязи идут, посмотрите, кто награждается, а про кого забывают; но это окно возможностей мы открыли — мы его будем держать. И я надеюсь, что через полгода нас будет в Раде больше, и мы будем уже не просто с полномочиями, а будем уже в большинстве.

Закон о люстрации вам как?

Не идеальный, но как рабочий вариант, пойдет для начала.

Не боитесь, что кто-то из ваших может попасть туда? Тот же самый Садовой например.

Какие там основания по Садовому? Будут основания, приходите.

Понятно же, что закон придуман для того, чтобы расставлять, грубо говоря, своих людей. И когда…

А кому это понятно?

Мне, например.

А мне вот непонятно, расскажите мне.

Вот зачем, грубо говоря, как только президент подписал закон, в прошлую пятницу Яценюк, открывая заседание правительства, уволил сходу 39 человек, включая главу космического агентства?

Вот я думаю, что тут нет никакой конспирологической теории.

Никакой, я согласен.

Скорее всего это политический серфинг, то есть поймали волну и на нее попытались спрыгнуть. То есть закон о люстрации, требование люстрации — это очень правильно, особенно это МВД, СБУ и Минобороны — вот с этого нужно начинать, и прокуратура, кстати, может быть, даже в первую очередь. Но то, что делает Яценюк, мне кажется, что этот человек просто оседлал волну: они внимательно наблюдают и, как серфингисты, скачут с волны на волну. Я не вижу, что это плохо, это хорошо. Эта политика, — я не думаю, что это специально под нее принимали.

Возвращаясь к Садовому. То самое видео — вы, наверное, тоже видели, — когда он на Дне рождении у Януковича «отжигал».

Не видел. Слышал его ответы, могу ответы привести.

У нас с ним сегодня интервью просто.

Они меня устроили, эти ответы

Тут же, видите, главное — зацепиться, что называется.

Зацепиться? Давайте, я вас расцеплю. Смотрите, первое: он — мэр города, который должен обеспечивать безопасность жителей, он обязан контактировать с президентом, согласны? Второе: президента как только избрали, большинства своих преступлений он еще не совершил, это начало его каденции. Третье: насколько я понял, он подарил послание Митрополита Шептицкого, так? То есть духовную вещь, и очень переживает, что Янукович, скорее всего, это не читал. Вопрос: это отличается от подарка того же «Гепы», который там купил что-то такое с «брюликами» — то ли икону, то ли еще что-то дорогое? Вопрос: что нужно еще делать мэру? Говорить: отстаньте, я не хочу Евро-2012, я не хочу получать для города какие-то дополнительные преференции, я не хочу работать, как городской голова, я вижу будущее: ты продашь нашу страну России, поэтому я к тебе не пойду на День рождение. Смешно.

Вы говорите так, как будто я заведую люстрационным комитетом.

А вы им заведуете, не существует никакого люстрационного комитета…

Дело в том, что тут ведь важно зацепиться.

Давайте, цепляйтесь.

Если кто-то зацепится, тот, кто там принимает решения, поэтому я и спрашиваю.

Без проблем, смотрите. Во-первых, нам не нужен никакой люстрационный комитет, мы можем каждый эту люстрацию проводить, имея просто паспорт гражданина Украина. Люстрационный комитет — это общественная организация, насколько мне известно, такого органа не существует. Достаточно просто любому гражданину сообщить о том, что там кто-то скрывает свое имущество, доход либо был в КГБ, в партии и прочее. Я не вижу необходимости сейчас бояться, что Садового люстрируют. Люстрируйте, если есть основания. Да я больше уверен, что он сам бы люстрировался, потому что человек публичный, открытый».

Крым вернем?

Крым вернем… вернем Крым… Я думаю, что да, но, может быть, не получится по Севастополю. Там действительно сильные настроения пророссийские, действительно это во многом уже на генетическом уровне «город русской славы»; а вот в Крыму больше 50 процентов за Украину. И Крым практически сдали, и нужно будет это обязательно расследовать, обязательно. Но как вернем? — явно не заявлениями о проведении парада в Севастополе. Это совсем другая работа: это экономическая работа, это военная работа, это диверсионная работа. Нужно помогать местным жителям, если местные жители будут этого хотеть, если мы будем сильными, и если при власти будут люди адекватные. Вот при этих трех обстоятельствах вернем».

Накануне вышло сообщение о том, что 1,5 миллиона граждан Украины получили российские паспорта. Как теперь с этим бороться?

Вы знаете, сколько у нас имеют польские и румынские паспорта? Как с этим бороться: создавать условия для того, чтобы жизнь в Украине нравилась больше, чем жизнь в России. Других вариантов нет.

А не странно ли, что люди, жутко проукраинские, которые в Крыму, не попытались оттуда выехать, а получили российские паспорта?

А почему вы думаете, что не попытались. Очень много выехало.

3200 человек.

Хорошо, отлично. Другой вопрос, встречный: а не странно ли, что многие люди, которые выехали из Донецкой и Луганской, сейчас туда возвращаются? Условия… Возможно не 3200 выехало, а возможно больше, просто вернулось сейчас.

Просто согласно государственной статистике…

А может, вернулась потом часть? И потом, государственная статистика по погибшим нам тоже известна. Я не готов оперировать этими цифрами. Давайте говорить без привязки к цифрам.

Я просто к чему веду: мы тут общались с Мустафой Джемилевым. Он поставил срок — три года, и Крым вернется.

Мустафа Джемилев — это лидер крымскотатарского народа, который недавно заявил о том, что Украина не способна выдержать удар России с Крыма, я правильно понимаю?

Тот самый.

Я с ним не знаком, но с этим высказыванием не согласен. Мы говорим с уважаемым Мустафой о разных, видимо, Украинах. Наша Украина способна и выдержать, и предотвратить. А вот что касается трех лет, я не готов. Я не готов просто кидаться цифрами. Я думаю, что это зависит очень от многих факторов, в том числе главный фактор: кто конкретно победит в стране, сеть патриотов или сеть негодяев. Кто победит, тот и будет формировать государство. Его нет сейчас, реально. Государства сейчас нет; есть страна, есть народ, есть какие-то развалины старых государственных учреждений, которые крутят эти маховики по привычке, но государства нет.

Понятно, спасибо.
По информации Сайта MIGnews.com.ua. www.mignews.com.ua

Автор

Олег Базалук

Oleg Bazaluk (February 5, 1968, Lozova, Kharkiv Region, Ukraine) is a Doctor of Philosophical Sciences, Professor, philosopher, political analyst and write. His research interests include interdisciplinary studies in the fields of neurobiology, cognitive psychology, neurophilosophy, and cosmology.