«Голодные новички»: как люди Порошенко покоряют рынок бронетехники«Голодные новички»: как люди Порошенко покоряют рынок бронетехники

Андрей Сантарович

Компании, близкие к руководству государства, становятся на «военные рельсы»

В первой половине октября в Киеве пройдет очередная международная специализированная выставка «Оружие и безопасность – 2016». На этой крупнейшей в воюющей стране профильной площадке ежегодно выставляются все новинки украинского оборонно-промышленного комплекса. Как выяснил «Апостроф», предстоящее мероприятие может ознаменовать новый, более тяжелый период в работе над оборонными заказами кременчугского «АвтоКрАЗа» Константина Жеваго. Дело в том, что его уже вовсю теснят новички. И речь идет о компаниях, близких к руководству Украины.

В начале августа советник президента Украины, а по совместительству и министра обороны Юрий Бирюков обнародовал в Facebook справку о количестве закупленной Министерством обороны Украины у «АвтоКрАЗа» техники с начала 2014 года по август 2016 года. Согласно документу, в 2014 году предприятие продало украинской армии 72 бортовых автомобиля и тягача различных модификаций, а также 30 бронеавтомобилей КрАЗ «Спартан». В 2015 году, во второй год войны на Донбассе, количество поставленной техники увеличилось до рекордных для предприятия 604 единиц. Но вот уже за семь месяцев 2016 года этот объем резко сократился до 105 машин. Всего же с предприятием было заключено 12 контрактов на 811 автомобилей общей стоимостью 863,5 млн гривен.

Саму справку Бирюков дополнил критичным комментарием по отношению к продукции предприятия Жеваго: «На 811 единиц техники – 824 поломки! И они еще что-то там про поддержку отечественного производителя? Про налоги и рабочий коллектив? Про гребаную инженерную школу и мать-их-производственные-традиции? 824 поломки на 811 единиц!».

При этом советник президента привел в качестве альтернативы армейскому грузовому КрАЗ-5233ВЕ «Спецназ» белорусско-украинский аналог, изготавливаемый в Черкассах – так называемый «МАЗ-Богдан — 5316». Грузовик собирается из белорусских комплектующих и с российским двигателем Ярославского моторного завода на черкасском «Автосборочном заводе №2» компании «Богдан Моторс». Предприятие с 2009 года принадлежит давнему бизнес-партнеру президента Украины Петра Порошенко – Олегу Гладковскому (до 2014 года Олег Свинарчук, – «Апостроф»). С февраля 2015 года он работает первым заместителем секретаря СНБО. При этом весной текущего года Гладковский-Свинарчук заявил, что не намерен расставаться с акциями предприятия, так как, уходя на госслужбу, вышел из всех органов управления «Богдана».

Впервые информация о сотрудничестве «МАЗа» и «Богдан Моторс» прозвучала на прошлогодней выставке «Оружие и безопасность – 2015». А уже в декабре того же года первый «МАЗ-Богдан — 5316» поступил в распоряжение 12-го мотопехотного батальона «Киев» 26-й Бердичевской артиллерийской бригады. В качестве подарка от корпорации Roshen.

На этом «Богдан» не остановился. На вышеупомянутой прошлогодней выставке также были заявлены планы о сборке в Черкассах армейского бортового автомобиля «МАЗ-Богдан — 6317» и тягача «МАЗ-Богдан — 6425».

Бортовой грузовик «6317» уже собирается в Черкассах, а работы по бронированию машины выполняются в цехах киевского «Научно-производственного предприятия «Практика» Олега Высоцкого. Компания известна тем, что в 2013 году выиграла скандальный тендер тогдашнего министра здравоохранения Раисы Богатыревой на поставку более одной тысячи машин скорой помощи по завышенным, как оказалось позже, ценам.

МАЗовскую основу и, вероятнее всего, ярославские двигатели для своих армейских экскаваторов, автоцистерн и модульных машин для личного состава использует и менее известное броварское предприятие «Спецбудмаш» Мирослава Гуйвана. На свои машины компания при этом ставит собственную эмблему, очень похожую на «МАЗовскую».

Подвинуть «КрАЗ» собственник «Богдан Моторс» намерен и в сегменте бронеавтомобилей. Еще в 2014 году кременчугское предприятие получило заказы на поставку силовикам своих машин двух модификаций — КрАЗ «Спартан» и КрАЗ «Кугуар».

Уже зимой 2014-2015 годов на них посыпалась критика, связанная с частыми поломками. В апреле текущего года Бирюков привел цифры по 30 «Спартанам», поставленным Минобороны в первый год войны, — 180 поломок на 30 машин. Представители же производителя в ответ акцентировали внимание на эксплуатации машин в тяжелейших условиях неподготовленными бойцами, а также на том, что завод всегда бесплатно восстанавливал технику на местах силами выездной бригады.

Позже на поток с разной степенью успеха предприятие Жеваго пыталось поставить КрАЗ «Шрек», КрАЗ «Фиона», КрАЗ «Ураган» и КрАЗ «Раптор».

Производство всех моделей представляет из себя крупноузловую сборку машин канадско-эмиратского производителя армейской спецтехники STREIT Group, основанного выходцем из России Германом Гуторовым. В феврале 2015 года гендиректор «АвтоКрАЗа» Роман Черняк признался, что доля украинских составляющих в «Спартане» и «Кугуаре» составляет всего 20%.

В 2015 году на имиджевые потери еще можно было закрыть глаза ввиду фактически монопольного положения «КрАЗа» и рекордного оборонного заказа по тяжелой грузовой технике. В текущем же году ситуация изменилась. К многомиллионным заказам силовиков на легкую колесную бронетехнику потянулись «голодные новички».

Так, завод «Ленинская кузница» Петра Порошенко, специализирующийся когда-то на кораблестроении, в 2015 году представил свой бронеавтомобиль «Тритон». Сообщалось, что до конца текущего года Госпогранслужба приобретет около 60 таких машин.

А «Богдан Моторс» в апреле прошлого года представил две модификации своей машины «Барс». Тогда же спикер администрации президента по вопросам АТО Александр Мотузяник заявил, что на нужды Национальной гвардии планируется поставить до 90 единиц этих бронеавтомобилей. Черновая сборка «Барсов» происходит в Черкассах, а вот бронирование – на мощностях уже упоминаемого выше столичного «Научно-производственного предприятия «Практика». К слову, на международных выставках «Практика» показывает все модели, произведенные совместно с «Богданом», именно под своим брендом.

Но самой любопытной новинкой последнего года оказалась бронемашина «Варта», произведенная в конце 2015 года никому неизвестной компанией «Украинская бронетехника» Александра Кузьмы. Родственника (на рынке говорят, что племянника, – «Апостроф») Николая Кузьмы, бывшего директора «Укрмеда» и президента Ассоциации поставщиков и производителей медтехники. Осенью 2014 года министр здравоохранения Олег Мусий назвал Николая Кузьму одним из главных представителей так называемой «тендерной мафии» в медицинской сфере. Но уже в 2015 году Кузьма называет себя «идеологом» создания нового отечественного бронеавтомобиля.

Сама компания «Украинская бронетехника» до 2016 года называлась «Укрглавпак» и занималась производством пластмассовой тары.

Несмотря ни на что, уже в декабре прошлого года министр внутренних дел Арсен Аваков после презентации первой машины пообещал закупку 100 единиц для Национальной гвардии и спецподразделения «КОРД».

Учитывая отсутствие у «Украинской бронетехники» даже элементарной производственной базы для черновой сборки, на рынке сразу заговорили о том, что «Варту» будут производить в цехах все того же «НПО «Практика». Кроме того, первый экземпляр для презентации был выпущен с двигателем российского Ярославского моторного завода и, по словам Авакова, разрабатывался «с участием белорусских инженеров». Что сразу же послужило поводом для разговоров о том, что новая машина будет производиться опять-таки на «МАЗовской» основе, с которой компания Высоцкого уже имеет опыт работы. Хотя в самой компании заверили, что в перспективе на «Варту» будут ставить двигатели производства американской Cummins Inc.

Что касается самой «Практики», то она с 2009 года пытается поставить на поток различные модификации своего родного детища — бронеавтомобиля «Козак». По сути, Научно-производственное объединение – одно из немногих частных предприятий, которое имеет старые наработки по колесной бронетехнике. Отсюда и подряды на бронирование машин от ряда новых игроков.

В 2015 году секретарь СНБО Александр Турчинов пообещал Национальной гвардии до 100 «Козаков». Объемы заказов в 2016 году не известны. Однако в июле текущего года Аваков подписал приказ о принятии на вооружение Нацгвардии самой свежей модификации бронеавтомобиля – «Козак-001».

Автоэксперт Максим Моргунский в комментарии «Апострофу» отметил, что проблемы существуют у всех моделей.

«Ни один из обсуждаемых украинских броневиков не проходил полноценных испытаний. Их создали компании, ранее не имевшие опыта производств боевых машин, в очень сжатые сроки. У большинства из них проблемы с эргономикой, плохая обзорность и низкая надежность. При их конструировании не нашли должного применения современные наработки в области защиты техники и экипажа от подрыва. Наиболее частые неисправности – это поломки ходовой и трансмиссии. Проблема в том, что в основе всех украинских бронеавтомобилей лежат обычные машины. У «Барса-8» ходовая часть и движок от Dodge Ram, у «Барса-6» – от KIA KM450, у «Спартана» – от Ford — 550, разные модификации «Козака» сделаны на основе ГАЗ-66 и IVECO, есть разработки на базе Land Rover Defender и Toyota Land Cruiser. А нужно разрабатывать специальную: как у Marauder или Hummer. Но это дорого», – рассказал Моргунский.

Иными словами, для ограниченного бюджета Украины сейчас стоит вопрос не в том, хорошие или плохие бронеавтомобили поступят на вооружение, а в том, будет ли на вооружении хоть какой-то бронеавтомобиль.

Организаторы выставки «Оружие и безопасность – 2016» уже пообещали, что «самую многочисленную по количеству натурных образцов техники экспозицию» представит именно «НПО «Практика». Поэтому 2017 год обещает быть для «КрАЗа» своеобразным водоразделом. Новички, вовремя переориентировавшиеся на войну, уже готовы включать конвейер.

АпострофАндрей Сантарович

Компании, близкие к руководству государства, становятся на «военные рельсы»

В первой половине октября в Киеве пройдет очередная международная специализированная выставка «Оружие и безопасность – 2016». На этой крупнейшей в воюющей стране профильной площадке ежегодно выставляются все новинки украинского оборонно-промышленного комплекса. Как выяснил «Апостроф», предстоящее мероприятие может ознаменовать новый, более тяжелый период в работе над оборонными заказами кременчугского «АвтоКрАЗа» Константина Жеваго. Дело в том, что его уже вовсю теснят новички. И речь идет о компаниях, близких к руководству Украины.

В начале августа советник президента Украины, а по совместительству и министра обороны Юрий Бирюков обнародовал в Facebook справку о количестве закупленной Министерством обороны Украины у «АвтоКрАЗа» техники с начала 2014 года по август 2016 года. Согласно документу, в 2014 году предприятие продало украинской армии 72 бортовых автомобиля и тягача различных модификаций, а также 30 бронеавтомобилей КрАЗ «Спартан». В 2015 году, во второй год войны на Донбассе, количество поставленной техники увеличилось до рекордных для предприятия 604 единиц. Но вот уже за семь месяцев 2016 года этот объем резко сократился до 105 машин. Всего же с предприятием было заключено 12 контрактов на 811 автомобилей общей стоимостью 863,5 млн гривен.

Саму справку Бирюков дополнил критичным комментарием по отношению к продукции предприятия Жеваго: «На 811 единиц техники – 824 поломки! И они еще что-то там про поддержку отечественного производителя? Про налоги и рабочий коллектив? Про гребаную инженерную школу и мать-их-производственные-традиции? 824 поломки на 811 единиц!».

При этом советник президента привел в качестве альтернативы армейскому грузовому КрАЗ-5233ВЕ «Спецназ» белорусско-украинский аналог, изготавливаемый в Черкассах – так называемый «МАЗ-Богдан — 5316». Грузовик собирается из белорусских комплектующих и с российским двигателем Ярославского моторного завода на черкасском «Автосборочном заводе №2» компании «Богдан Моторс». Предприятие с 2009 года принадлежит давнему бизнес-партнеру президента Украины Петра Порошенко – Олегу Гладковскому (до 2014 года Олег Свинарчук, – «Апостроф»). С февраля 2015 года он работает первым заместителем секретаря СНБО. При этом весной текущего года Гладковский-Свинарчук заявил, что не намерен расставаться с акциями предприятия, так как, уходя на госслужбу, вышел из всех органов управления «Богдана».

Впервые информация о сотрудничестве «МАЗа» и «Богдан Моторс» прозвучала на прошлогодней выставке «Оружие и безопасность – 2015». А уже в декабре того же года первый «МАЗ-Богдан — 5316» поступил в распоряжение 12-го мотопехотного батальона «Киев» 26-й Бердичевской артиллерийской бригады. В качестве подарка от корпорации Roshen.

На этом «Богдан» не остановился. На вышеупомянутой прошлогодней выставке также были заявлены планы о сборке в Черкассах армейского бортового автомобиля «МАЗ-Богдан — 6317» и тягача «МАЗ-Богдан — 6425».

Бортовой грузовик «6317» уже собирается в Черкассах, а работы по бронированию машины выполняются в цехах киевского «Научно-производственного предприятия «Практика» Олега Высоцкого. Компания известна тем, что в 2013 году выиграла скандальный тендер тогдашнего министра здравоохранения Раисы Богатыревой на поставку более одной тысячи машин скорой помощи по завышенным, как оказалось позже, ценам.

МАЗовскую основу и, вероятнее всего, ярославские двигатели для своих армейских экскаваторов, автоцистерн и модульных машин для личного состава использует и менее известное броварское предприятие «Спецбудмаш» Мирослава Гуйвана. На свои машины компания при этом ставит собственную эмблему, очень похожую на «МАЗовскую».

Подвинуть «КрАЗ» собственник «Богдан Моторс» намерен и в сегменте бронеавтомобилей. Еще в 2014 году кременчугское предприятие получило заказы на поставку силовикам своих машин двух модификаций — КрАЗ «Спартан» и КрАЗ «Кугуар».

Уже зимой 2014-2015 годов на них посыпалась критика, связанная с частыми поломками. В апреле текущего года Бирюков привел цифры по 30 «Спартанам», поставленным Минобороны в первый год войны, — 180 поломок на 30 машин. Представители же производителя в ответ акцентировали внимание на эксплуатации машин в тяжелейших условиях неподготовленными бойцами, а также на том, что завод всегда бесплатно восстанавливал технику на местах силами выездной бригады.

Позже на поток с разной степенью успеха предприятие Жеваго пыталось поставить КрАЗ «Шрек», КрАЗ «Фиона», КрАЗ «Ураган» и КрАЗ «Раптор».

Производство всех моделей представляет из себя крупноузловую сборку машин канадско-эмиратского производителя армейской спецтехники STREIT Group, основанного выходцем из России Германом Гуторовым. В феврале 2015 года гендиректор «АвтоКрАЗа» Роман Черняк признался, что доля украинских составляющих в «Спартане» и «Кугуаре» составляет всего 20%.

В 2015 году на имиджевые потери еще можно было закрыть глаза ввиду фактически монопольного положения «КрАЗа» и рекордного оборонного заказа по тяжелой грузовой технике. В текущем же году ситуация изменилась. К многомиллионным заказам силовиков на легкую колесную бронетехнику потянулись «голодные новички».

Так, завод «Ленинская кузница» Петра Порошенко, специализирующийся когда-то на кораблестроении, в 2015 году представил свой бронеавтомобиль «Тритон». Сообщалось, что до конца текущего года Госпогранслужба приобретет около 60 таких машин.

А «Богдан Моторс» в апреле прошлого года представил две модификации своей машины «Барс». Тогда же спикер администрации президента по вопросам АТО Александр Мотузяник заявил, что на нужды Национальной гвардии планируется поставить до 90 единиц этих бронеавтомобилей. Черновая сборка «Барсов» происходит в Черкассах, а вот бронирование – на мощностях уже упоминаемого выше столичного «Научно-производственного предприятия «Практика». К слову, на международных выставках «Практика» показывает все модели, произведенные совместно с «Богданом», именно под своим брендом.

Но самой любопытной новинкой последнего года оказалась бронемашина «Варта», произведенная в конце 2015 года никому неизвестной компанией «Украинская бронетехника» Александра Кузьмы. Родственника (на рынке говорят, что племянника, – «Апостроф») Николая Кузьмы, бывшего директора «Укрмеда» и президента Ассоциации поставщиков и производителей медтехники. Осенью 2014 года министр здравоохранения Олег Мусий назвал Николая Кузьму одним из главных представителей так называемой «тендерной мафии» в медицинской сфере. Но уже в 2015 году Кузьма называет себя «идеологом» создания нового отечественного бронеавтомобиля.

Сама компания «Украинская бронетехника» до 2016 года называлась «Укрглавпак» и занималась производством пластмассовой тары.

Несмотря ни на что, уже в декабре прошлого года министр внутренних дел Арсен Аваков после презентации первой машины пообещал закупку 100 единиц для Национальной гвардии и спецподразделения «КОРД».

Учитывая отсутствие у «Украинской бронетехники» даже элементарной производственной базы для черновой сборки, на рынке сразу заговорили о том, что «Варту» будут производить в цехах все того же «НПО «Практика». Кроме того, первый экземпляр для презентации был выпущен с двигателем российского Ярославского моторного завода и, по словам Авакова, разрабатывался «с участием белорусских инженеров». Что сразу же послужило поводом для разговоров о том, что новая машина будет производиться опять-таки на «МАЗовской» основе, с которой компания Высоцкого уже имеет опыт работы. Хотя в самой компании заверили, что в перспективе на «Варту» будут ставить двигатели производства американской Cummins Inc.

Что касается самой «Практики», то она с 2009 года пытается поставить на поток различные модификации своего родного детища — бронеавтомобиля «Козак». По сути, Научно-производственное объединение – одно из немногих частных предприятий, которое имеет старые наработки по колесной бронетехнике. Отсюда и подряды на бронирование машин от ряда новых игроков.

В 2015 году секретарь СНБО Александр Турчинов пообещал Национальной гвардии до 100 «Козаков». Объемы заказов в 2016 году не известны. Однако в июле текущего года Аваков подписал приказ о принятии на вооружение Нацгвардии самой свежей модификации бронеавтомобиля – «Козак-001».

Автоэксперт Максим Моргунский в комментарии «Апострофу» отметил, что проблемы существуют у всех моделей.

«Ни один из обсуждаемых украинских броневиков не проходил полноценных испытаний. Их создали компании, ранее не имевшие опыта производств боевых машин, в очень сжатые сроки. У большинства из них проблемы с эргономикой, плохая обзорность и низкая надежность. При их конструировании не нашли должного применения современные наработки в области защиты техники и экипажа от подрыва. Наиболее частые неисправности – это поломки ходовой и трансмиссии. Проблема в том, что в основе всех украинских бронеавтомобилей лежат обычные машины. У «Барса-8» ходовая часть и движок от Dodge Ram, у «Барса-6» – от KIA KM450, у «Спартана» – от Ford — 550, разные модификации «Козака» сделаны на основе ГАЗ-66 и IVECO, есть разработки на базе Land Rover Defender и Toyota Land Cruiser. А нужно разрабатывать специальную: как у Marauder или Hummer. Но это дорого», – рассказал Моргунский.

Иными словами, для ограниченного бюджета Украины сейчас стоит вопрос не в том, хорошие или плохие бронеавтомобили поступят на вооружение, а в том, будет ли на вооружении хоть какой-то бронеавтомобиль.

Организаторы выставки «Оружие и безопасность – 2016» уже пообещали, что «самую многочисленную по количеству натурных образцов техники экспозицию» представит именно «НПО «Практика». Поэтому 2017 год обещает быть для «КрАЗа» своеобразным водоразделом. Новички, вовремя переориентировавшиеся на войну, уже готовы включать конвейер.

Апостроф

Кто уйдет из ЕС следующим?Кто уйдет из ЕС следующим?

Адриано Босони

Будущее Европейского Союза служит предметом споров уже почти десять лет — с тех пор, как начался экономический кризис. Особенно много вопросов о том, куда движется блок, возникало в последние годы, когда Греция едва не вышла из еврозоны, а Британия проголосовала за полный отказ от членства в ЕС. Евроскептики утверждают, что главный вопрос не в том, произойдет ли крах Евросоюза, а в том, когда он произойдет. На это еврофилы возражают, что от союза невозможно отказаться.

Как бы то ни было, Европейский Союз, как и любая политическая структура, — лишь эпизод большой истории. Однажды он исчезнет (и на смену ему придет нечто другое) или изменится настолько, что от него останется одно название, а действовать и выглядеть он будет совсем не так, как сейчас. Сказать точно, когда случится такая трансформация и сколько времени она займет, невозможно. Тем не менее, по некоторым признакам можно предположить, какой будет эта новая Европа и — что, возможно, еще важнее — что будет движущей силой перемен. Кризис, охвативший сейчас ЕС, наглядно демонстрирует, что ключевой политической единицей в Европе остается национальное государство, несмотря на многолетние попытки его ослабить. Сейчас оно восстает из руин после очередных европейских экспериментов с интеграцией, и именно ему предстоит играть ключевую роль в определении будущего курса Континента.

Не все члены ЕС созданы равными. Скажем уход страны, принадлежащей к еврозоне, вредит системе намного больше, чем уход страны, которая к еврозоне не принадлежит. Перспектива выхода Греции из валютного союза в 2015 году, судя по всему, испугала Францию и Германию больше, чем принятое Британией годом позже решение о выходе из блока. Безусловно, оба эти события имели бы серьезные последствия для Европейского Союза, однако «Грекзит» мгновенно потряс бы финансовые основания еврозоны, в то время как эффект «Брекзита» будет сказываться постепенно.

Уровень поддержки институтов ЕС также варьируется от страны к стране. По данным Исследовательского центра Пью, к Европейскому Союзу положительно относятся 72% поляков, но только 38% французов. При этом последний опрос «Евробарометра» показал, что еврозону поддерживают целых 82% люксембуржцев, но только 54% итальянцев. Захлестнувший Континент евроскептицизм в разных странах принимает различные формы: французский Национальный фронт выступает за выход из Европейского Союза, в то время как итальянское Движение пяти звезд призывает только покинуть еврозону. Одновременно умеренные партии, стремящиеся сохранить членство своих стран в ЕС, все чаще говорят о необходимости покончить со свободным передвижением рабочей силы и о восстановлении пограничного контроля.

На фоне этой разноголосицы требований в сочетании с перспективами «Грекзита» и «Брекзита» Европейский Союз вынужден разработать процесс выхода и решить, должны ли его страны-члены иметь право покинуть определенные элементы блока, сохранив членство. Когда в прошлом году обсуждался вопрос о спасении греческой экономики, некоторые страны утверждали, что выход из еврозоны должен означать выход из Европейского Союза. Некоторые, напротив, предлагали приостановить членство Афин в валютном союзе, но сохранить за ними место в континентальном блоке. Сейчас, спустя год, такие же споры идут о Британии. Многие члены ЕС полагают, что у доступа на единый европейский рынок есть своя цена — прием рабочей силы из других европейских стран. Впрочем, многие страны, напротив, демонстрируют открытость для компромиссов. При этом, как бы ни шли в ближайшие годы переговоры между Лондоном и Брюсселем, их итогом, в любом случае, станет дорожная карта для выхода из блока, которой смогут воспользоваться и другие члены ЕС.

Разумеется, это приводит к другому вопросу: зачем может понадобиться выходить из Евросоюза или из его структур? Ответ опять же зависит от того, о какой стране идет речь. Некоторые правительства могут предпочесть добровольный уход — при поддержке общенародного референдума или с одобрения парламента. Например, последние исследования «Евробарометра» показывают, что доверие к Европейскому Союзу на Континенте, составлявшее в 2007 году 57%, снизилось к 2016 году до 33%. Это дает основания думать, что британский референдум может оказаться не последним. С другой стороны, кого-то могут выгнать из блока за политическую или финансовую неспособность выполнять связанные с членством обязательства. Так Афины осознанно приняли решение согласиться на требования кредиторов, чтобы остаться в еврозоне. Кто-то, в свою очередь, может уйти, если структуры, к которым они принадлежат, распадутся в результате либо осознанного решения, либо экзистенциального кризиса.

Вероятности и последствия

От того, какие страны решат отказаться от членства в Европейском Союзе или в его структурах, будет зависеть участь блока. Организация, вероятно, выдержит уход Хорватии — но не уход Франции. Количество ушедших также будет кое-что значить. Бегство из союза одной маленькой экономики не будет угрожать ЕС, зато скоординированный выход нескольких таких экономик — безусловно, будет.

Вероятность того, что те или иные члены континентального блока однажды его покинут, зависит от определенных политических и географических факторов. Евроскептически настроенное население может вынудить правительство отказаться от членства в Евросоюзе — более того, политики сами могут принять такое решение в попытках приобрести популярность. Страны с сильными экономиками или удобным стратегическим расположением могут воспользоваться этими рычагами, чтобы добиться выгодных условии выхода— или чтобы добиться от Брюсселя уступок в обмен на сохранение членства в блоке. При этом у стран со слабыми экономиками, судя по всему, будет меньше возможностей для выбора — тем более, что они, скорее всего, будут первыми жертвами любых грядущих европейских кризисов.

В общем и целом, страны Евросоюза можно разделить на четыре категории — в зависимости от вероятности их выхода из блока и от последствий этого варианта.

Аутсайдеры

В последние годы в числе наиболее ярых критиков Европейского Союза было немало не входящих в еврозону стран Центральной и Восточной Европы. Многие из этих стран рассматривают Евросоюз как пакт между странами, сохраняющими полный суверенитет, и старательно охраняют полномочия своих национальных властей от поползновений Брюсселя. Наиболее заметны в этом качестве Венгрия и Польша, активно противостоящие укреплению европейской интеграции, однако такие страны, как Чехия, Румыния и Болгария, также скептически относятся и к еврозоне, и к расширению власти Брюсселя.

Это не означает, что они хотят покинуть блок. Все они получают европейскую помощь и субсидии, и вдобавок членство в ЕС обеспечивает им экономическую модернизацию и помогает привлекать иностранные инвестиции. Более того, некоторые из них считают Евросоюз гарантией того, что Запад защитит их от российской агрессии. Большинство избирателей в регионе также поддерживают идею сохранения членства в Европейском Союзе.

Однако, как бы то ни было, страны Центральной и Восточной Европы при каждом удобном случае подчеркивают свой национальный суверенитет и выступают за ослабление европейских институтов. Их противодействие интеграции укрепляет евроскептические движения, стремящиеся перестроить отношения с Брюсселем, в других частях Континента. Злоупотребление направленной против ЕС риторикой может со временем также укрепить в регионе националистические и популистские силы и вынудить правительства к решениям, противоречащим их стратегическим целям.

Уязвимая периферия

Страны на периферии еврозоны, напротив, склонны поддерживать углубление европейской интеграции, хотя и входят в число наиболее уязвимых экономик в блоке. Эти страны — Греция, Португалия, Испания — нуждаются в европейских субсидиях и фондах развития, чтобы поддерживать свои экономики на плаву. Они будут продолжать выступать за интеграцию, пока это означает сохранение экономической помощи.

У этого региона есть свои причины для недовольства Европейским Союзом, но появились они в основном после того, как начался финансовый кризис, породивший политику экономии. Впрочем, даже сейчас его страны в основном поддерживают не правых националистов, усилившихся в других частях блока, а левые партии, выступающие за рост расходов и реструктуризацию долгов вместо закрытия границ и ограничения иммиграции. (Правый национализм несколько усилился в Греции, но несравнимо меньше, чем в Северной Европе).

Государства на южном крае еврозоны могут в какой-то момент выйти из валютного союза. Однако, если они так поступят, это будет, скорее, реакцией на неожиданный кризис, чем запланированным решением. Хотя эти страны схожим образом смотрят на то, каким, по их мнению, должно быть будущее Евросоюза, их политическая и экономическая слабость вряд ли позволит им создать полноценный альянс, способный участвовать в определении судьбы блока. А с учетом медленного экономического роста, слабости банковского сектора, больших долгов и высокого уровня безработицы, продолжающих бить по экономикам этих стран, их традиционно проевропейское население может постепенно изменить свое отношение к ЕС.

Строители коалиции

Чем ближе евроскептицизм подползает к политическому и экономическому ядру Континента, тем опаснее он становится для блока. Североевропейские страны — такие, как Австрия, Финляндия и Нидерланды, — считаются одними из самых богатых и финансово дисциплинированных членов еврозоны. Такие страны обычно волнует защита своих национальных богатств от Южной Европы. В них сильны евроскептические партии, отстаивающие их суверенитет от институтов Евросоюза. В то же время их экономики опираются на экспорт, и это заставляет их стремиться к защите своих внешних рынков, преимущественно находящихся в Европейском Союзе.

Североевропейские страны склонны координировать свои действия со своими соседями и с более крупными державами. Они, скорее, будут коллективно добиваться реформы ЕС или создания региональных блоков, чем будут рисковать оказаться в изоляции в результате односторонних действий. Хотя такие страны, как Дания и Швеция, не состоят в еврозоне, культурно и идеологически они крайне близки к прочим североевропейским странам и могут в итоге присоединиться к ним в некоем региональном аналоге Европейского Союза. В этой части Европы в последнее время нередко поговаривают о создании «северной еврозоны» или «северного Шенгена».

Литва, Латвия и Эстония, в некотором смысле, выглядят исключениями. Они присоединились к Европейскому Союзу и еврозоне, чтобы снизить вероятность российской агрессии, как можно теснее привязав себя к Западу. Бельгия, в которой располагаются штаб-квартиры ключевых институтов Евросоюза, также выделяется из ряда своих североевропейских соседей, — а региональная политика зачастую оказывается важнее национальных попыток уменьшить влияние блока. Эти страны вряд ли выйдут из ЕС или из еврозоны по собственному желанию, однако, если блок распадется, могут примкнуть к северному альянсу.

Большая тройка

Если национальное государство будет главной движущей силой предстоящей трансформации Европейского Союза, можно предположить, что на переднем крае процесса окажутся самые крупные члены блока — то есть Германия, Франция и Италия. Италия исторически рассматривала европейскую интеграцию как способ укрепить связи с процветающими северными соседями и как способ сохранить единство страны. Однако в последнее десятилетие из-за стремительно растущего долга страны и политической нестабильности итальянцы стали явными евроскептиками. Поэтому, Италия с большой вероятностью может прибегнуть к угрозам выхода, чтобы добиться от Брюсселя уступок. Рим уже использовал в переговорах с Европейским Союзом аргумент о своей незаменимости, и вполне вероятно, что следующие итальянские администрации будут поступать так же. Однако на фоне продолжающегося раскола Европы такие угрозы с каждым годом будут все опаснее для блока.
При этом ключи от будущего Евросоюза держат сейчас Франция и Германия. Одно предположение о выходе любой из этих двух стран из блока способно вызвать гигантские структурные перемены. Аналогичным образом, их продолжающееся участие в проекте само по себе способно обеспечить единство Европейского Союза — хотя бы в каком-то смысле. В то же время, Франция и Германия сталкиваются с парадоксальной проблемой: по стратегическим соображениям, им следует выступать единым фронтом, однако их национальные интересы подталкивают их в разные стороны.

Франция, как одновременно средиземноморская и североевропейская страна, разрывается между стремлением защитить свою экономику и необходимостью сохранять альянс с Германией. Париж склонен поддерживать протекционистские методы и меры по распределению риска и при этом хорошо переносит инфляцию. Берлин, напротив, предпочитает избегать мер, которые угрожают благосостоянию Германию, и не принимать на себя риск, создаваемый слабыми экономиками Южной Европы.

Германия могла бы согласиться с подходом Франции только в том случае, если Берлину отдадут больше контроля над бюджетной политикой его соседей — что многие считают неприемлемым. Из этой пары союзников Франция — по причине растущего национализма и медленного экономического роста — с большей вероятностью может начать первой требовать реорганизации Европейского Союза. Между тем Германии, связанной собственными национальными интересами, будет трудно в этом случае найти компромисс со своим давним партнером.

В настоящий момент европейские страны вряд ли смогут придти к консенсусу по вопросу об общем будущем. Чтобы объединиться еще плотнее, они вынуждены были бы идти на уступки в слишком важных для них вопросах. Альтернативный вариант — ослабление европейской интеграции — нравится многим, но связан со вполне реальной угрозой полного распада блока. Разумеется, члены ЕС могут выбрать «золотую середину» и оставить все как есть. Однако даже у бездействия есть своя цена, и цена эта — еще большие проблемы в дальнейшем.

StratforАдриано Босони

Будущее Европейского Союза служит предметом споров уже почти десять лет — с тех пор, как начался экономический кризис. Особенно много вопросов о том, куда движется блок, возникало в последние годы, когда Греция едва не вышла из еврозоны, а Британия проголосовала за полный отказ от членства в ЕС. Евроскептики утверждают, что главный вопрос не в том, произойдет ли крах Евросоюза, а в том, когда он произойдет. На это еврофилы возражают, что от союза невозможно отказаться.

Как бы то ни было, Европейский Союз, как и любая политическая структура, — лишь эпизод большой истории. Однажды он исчезнет (и на смену ему придет нечто другое) или изменится настолько, что от него останется одно название, а действовать и выглядеть он будет совсем не так, как сейчас. Сказать точно, когда случится такая трансформация и сколько времени она займет, невозможно. Тем не менее, по некоторым признакам можно предположить, какой будет эта новая Европа и — что, возможно, еще важнее — что будет движущей силой перемен. Кризис, охвативший сейчас ЕС, наглядно демонстрирует, что ключевой политической единицей в Европе остается национальное государство, несмотря на многолетние попытки его ослабить. Сейчас оно восстает из руин после очередных европейских экспериментов с интеграцией, и именно ему предстоит играть ключевую роль в определении будущего курса Континента.

Не все члены ЕС созданы равными. Скажем уход страны, принадлежащей к еврозоне, вредит системе намного больше, чем уход страны, которая к еврозоне не принадлежит. Перспектива выхода Греции из валютного союза в 2015 году, судя по всему, испугала Францию и Германию больше, чем принятое Британией годом позже решение о выходе из блока. Безусловно, оба эти события имели бы серьезные последствия для Европейского Союза, однако «Грекзит» мгновенно потряс бы финансовые основания еврозоны, в то время как эффект «Брекзита» будет сказываться постепенно.

Уровень поддержки институтов ЕС также варьируется от страны к стране. По данным Исследовательского центра Пью, к Европейскому Союзу положительно относятся 72% поляков, но только 38% французов. При этом последний опрос «Евробарометра» показал, что еврозону поддерживают целых 82% люксембуржцев, но только 54% итальянцев. Захлестнувший Континент евроскептицизм в разных странах принимает различные формы: французский Национальный фронт выступает за выход из Европейского Союза, в то время как итальянское Движение пяти звезд призывает только покинуть еврозону. Одновременно умеренные партии, стремящиеся сохранить членство своих стран в ЕС, все чаще говорят о необходимости покончить со свободным передвижением рабочей силы и о восстановлении пограничного контроля.

На фоне этой разноголосицы требований в сочетании с перспективами «Грекзита» и «Брекзита» Европейский Союз вынужден разработать процесс выхода и решить, должны ли его страны-члены иметь право покинуть определенные элементы блока, сохранив членство. Когда в прошлом году обсуждался вопрос о спасении греческой экономики, некоторые страны утверждали, что выход из еврозоны должен означать выход из Европейского Союза. Некоторые, напротив, предлагали приостановить членство Афин в валютном союзе, но сохранить за ними место в континентальном блоке. Сейчас, спустя год, такие же споры идут о Британии. Многие члены ЕС полагают, что у доступа на единый европейский рынок есть своя цена — прием рабочей силы из других европейских стран. Впрочем, многие страны, напротив, демонстрируют открытость для компромиссов. При этом, как бы ни шли в ближайшие годы переговоры между Лондоном и Брюсселем, их итогом, в любом случае, станет дорожная карта для выхода из блока, которой смогут воспользоваться и другие члены ЕС.

Разумеется, это приводит к другому вопросу: зачем может понадобиться выходить из Евросоюза или из его структур? Ответ опять же зависит от того, о какой стране идет речь. Некоторые правительства могут предпочесть добровольный уход — при поддержке общенародного референдума или с одобрения парламента. Например, последние исследования «Евробарометра» показывают, что доверие к Европейскому Союзу на Континенте, составлявшее в 2007 году 57%, снизилось к 2016 году до 33%. Это дает основания думать, что британский референдум может оказаться не последним. С другой стороны, кого-то могут выгнать из блока за политическую или финансовую неспособность выполнять связанные с членством обязательства. Так Афины осознанно приняли решение согласиться на требования кредиторов, чтобы остаться в еврозоне. Кто-то, в свою очередь, может уйти, если структуры, к которым они принадлежат, распадутся в результате либо осознанного решения, либо экзистенциального кризиса.

Вероятности и последствия

От того, какие страны решат отказаться от членства в Европейском Союзе или в его структурах, будет зависеть участь блока. Организация, вероятно, выдержит уход Хорватии — но не уход Франции. Количество ушедших также будет кое-что значить. Бегство из союза одной маленькой экономики не будет угрожать ЕС, зато скоординированный выход нескольких таких экономик — безусловно, будет.

Вероятность того, что те или иные члены континентального блока однажды его покинут, зависит от определенных политических и географических факторов. Евроскептически настроенное население может вынудить правительство отказаться от членства в Евросоюзе — более того, политики сами могут принять такое решение в попытках приобрести популярность. Страны с сильными экономиками или удобным стратегическим расположением могут воспользоваться этими рычагами, чтобы добиться выгодных условии выхода— или чтобы добиться от Брюсселя уступок в обмен на сохранение членства в блоке. При этом у стран со слабыми экономиками, судя по всему, будет меньше возможностей для выбора — тем более, что они, скорее всего, будут первыми жертвами любых грядущих европейских кризисов.

В общем и целом, страны Евросоюза можно разделить на четыре категории — в зависимости от вероятности их выхода из блока и от последствий этого варианта.

Аутсайдеры

В последние годы в числе наиболее ярых критиков Европейского Союза было немало не входящих в еврозону стран Центральной и Восточной Европы. Многие из этих стран рассматривают Евросоюз как пакт между странами, сохраняющими полный суверенитет, и старательно охраняют полномочия своих национальных властей от поползновений Брюсселя. Наиболее заметны в этом качестве Венгрия и Польша, активно противостоящие укреплению европейской интеграции, однако такие страны, как Чехия, Румыния и Болгария, также скептически относятся и к еврозоне, и к расширению власти Брюсселя.

Это не означает, что они хотят покинуть блок. Все они получают европейскую помощь и субсидии, и вдобавок членство в ЕС обеспечивает им экономическую модернизацию и помогает привлекать иностранные инвестиции. Более того, некоторые из них считают Евросоюз гарантией того, что Запад защитит их от российской агрессии. Большинство избирателей в регионе также поддерживают идею сохранения членства в Европейском Союзе.

Однако, как бы то ни было, страны Центральной и Восточной Европы при каждом удобном случае подчеркивают свой национальный суверенитет и выступают за ослабление европейских институтов. Их противодействие интеграции укрепляет евроскептические движения, стремящиеся перестроить отношения с Брюсселем, в других частях Континента. Злоупотребление направленной против ЕС риторикой может со временем также укрепить в регионе националистические и популистские силы и вынудить правительства к решениям, противоречащим их стратегическим целям.

Уязвимая периферия

Страны на периферии еврозоны, напротив, склонны поддерживать углубление европейской интеграции, хотя и входят в число наиболее уязвимых экономик в блоке. Эти страны — Греция, Португалия, Испания — нуждаются в европейских субсидиях и фондах развития, чтобы поддерживать свои экономики на плаву. Они будут продолжать выступать за интеграцию, пока это означает сохранение экономической помощи.

У этого региона есть свои причины для недовольства Европейским Союзом, но появились они в основном после того, как начался финансовый кризис, породивший политику экономии. Впрочем, даже сейчас его страны в основном поддерживают не правых националистов, усилившихся в других частях блока, а левые партии, выступающие за рост расходов и реструктуризацию долгов вместо закрытия границ и ограничения иммиграции. (Правый национализм несколько усилился в Греции, но несравнимо меньше, чем в Северной Европе).

Государства на южном крае еврозоны могут в какой-то момент выйти из валютного союза. Однако, если они так поступят, это будет, скорее, реакцией на неожиданный кризис, чем запланированным решением. Хотя эти страны схожим образом смотрят на то, каким, по их мнению, должно быть будущее Евросоюза, их политическая и экономическая слабость вряд ли позволит им создать полноценный альянс, способный участвовать в определении судьбы блока. А с учетом медленного экономического роста, слабости банковского сектора, больших долгов и высокого уровня безработицы, продолжающих бить по экономикам этих стран, их традиционно проевропейское население может постепенно изменить свое отношение к ЕС.

Строители коалиции

Чем ближе евроскептицизм подползает к политическому и экономическому ядру Континента, тем опаснее он становится для блока. Североевропейские страны — такие, как Австрия, Финляндия и Нидерланды, — считаются одними из самых богатых и финансово дисциплинированных членов еврозоны. Такие страны обычно волнует защита своих национальных богатств от Южной Европы. В них сильны евроскептические партии, отстаивающие их суверенитет от институтов Евросоюза. В то же время их экономики опираются на экспорт, и это заставляет их стремиться к защите своих внешних рынков, преимущественно находящихся в Европейском Союзе.

Североевропейские страны склонны координировать свои действия со своими соседями и с более крупными державами. Они, скорее, будут коллективно добиваться реформы ЕС или создания региональных блоков, чем будут рисковать оказаться в изоляции в результате односторонних действий. Хотя такие страны, как Дания и Швеция, не состоят в еврозоне, культурно и идеологически они крайне близки к прочим североевропейским странам и могут в итоге присоединиться к ним в некоем региональном аналоге Европейского Союза. В этой части Европы в последнее время нередко поговаривают о создании «северной еврозоны» или «северного Шенгена».

Литва, Латвия и Эстония, в некотором смысле, выглядят исключениями. Они присоединились к Европейскому Союзу и еврозоне, чтобы снизить вероятность российской агрессии, как можно теснее привязав себя к Западу. Бельгия, в которой располагаются штаб-квартиры ключевых институтов Евросоюза, также выделяется из ряда своих североевропейских соседей, — а региональная политика зачастую оказывается важнее национальных попыток уменьшить влияние блока. Эти страны вряд ли выйдут из ЕС или из еврозоны по собственному желанию, однако, если блок распадется, могут примкнуть к северному альянсу.

Большая тройка

Если национальное государство будет главной движущей силой предстоящей трансформации Европейского Союза, можно предположить, что на переднем крае процесса окажутся самые крупные члены блока — то есть Германия, Франция и Италия. Италия исторически рассматривала европейскую интеграцию как способ укрепить связи с процветающими северными соседями и как способ сохранить единство страны. Однако в последнее десятилетие из-за стремительно растущего долга страны и политической нестабильности итальянцы стали явными евроскептиками. Поэтому, Италия с большой вероятностью может прибегнуть к угрозам выхода, чтобы добиться от Брюсселя уступок. Рим уже использовал в переговорах с Европейским Союзом аргумент о своей незаменимости, и вполне вероятно, что следующие итальянские администрации будут поступать так же. Однако на фоне продолжающегося раскола Европы такие угрозы с каждым годом будут все опаснее для блока.
При этом ключи от будущего Евросоюза держат сейчас Франция и Германия. Одно предположение о выходе любой из этих двух стран из блока способно вызвать гигантские структурные перемены. Аналогичным образом, их продолжающееся участие в проекте само по себе способно обеспечить единство Европейского Союза — хотя бы в каком-то смысле. В то же время, Франция и Германия сталкиваются с парадоксальной проблемой: по стратегическим соображениям, им следует выступать единым фронтом, однако их национальные интересы подталкивают их в разные стороны.

Франция, как одновременно средиземноморская и североевропейская страна, разрывается между стремлением защитить свою экономику и необходимостью сохранять альянс с Германией. Париж склонен поддерживать протекционистские методы и меры по распределению риска и при этом хорошо переносит инфляцию. Берлин, напротив, предпочитает избегать мер, которые угрожают благосостоянию Германию, и не принимать на себя риск, создаваемый слабыми экономиками Южной Европы.

Германия могла бы согласиться с подходом Франции только в том случае, если Берлину отдадут больше контроля над бюджетной политикой его соседей — что многие считают неприемлемым. Из этой пары союзников Франция — по причине растущего национализма и медленного экономического роста — с большей вероятностью может начать первой требовать реорганизации Европейского Союза. Между тем Германии, связанной собственными национальными интересами, будет трудно в этом случае найти компромисс со своим давним партнером.

В настоящий момент европейские страны вряд ли смогут придти к консенсусу по вопросу об общем будущем. Чтобы объединиться еще плотнее, они вынуждены были бы идти на уступки в слишком важных для них вопросах. Альтернативный вариант — ослабление европейской интеграции — нравится многим, но связан со вполне реальной угрозой полного распада блока. Разумеется, члены ЕС могут выбрать «золотую середину» и оставить все как есть. Однако даже у бездействия есть своя цена, и цена эта — еще большие проблемы в дальнейшем.

Stratfor

К разобщенной Европе подбирается русский медведьК разобщенной Европе подбирается русский медведь

Марсель Михельсон

На этой неделе два российских бомбардировщика залетели в воздушное пространство Франции, и истребителям пришлось сопровождать их обратно — этот последний инцидент наглядно демонстрирует усилившуюся напряженность в отношениях между Россией и Европой.

Украина, Сирия, трубопроводы и санкции являются основными причинами, заставляющими президента Владимира Путина добиваться продвижения идеи «Великой России» — что поддерживается победой его партии на парламентских выборах в этом году.

Для него дополнительные войска и ракеты НАТО — это провокация, а роль Европы и США в Сирии — камень преткновения, и он возмущен тем, что не получает того международного признания, которого, по его мнению, он заслуживает.

Но в результате идет наращивание военной мощи и повышение боеготовности на границах Европы, в то время как по ту сторону отсутствует солидарность, и нет ничего, кроме споров и разногласий.

Британия проголосовала за выход из Евросоюза, Венгрия пытается порвать с ЕС из-за его миграционной политики, а спецслужб перед лицом постоянной угрозы терроризма практически выбились из сил. Но вместо того чтобы объединяться, страны разобщены, и политики-популисты призывают людей голосовать за то, чтобы выйти из старой системы и, сломя голову, ринуться в неизвестное.

Отлично — если мы не изменим нынешнюю политическую тенденцию, Европа распадется на множество стран во главе с политиками-экстремистами, разжигающими внутренние раздоры и даже провоцировать гражданские войны, а российские войска при этом будут стоять у границ — готовые вмешаться и приступить к захвату территории.

Те люди, которые считают, что могут остановить то, что они считают политическим кризисом и экономическими трудностями, просто нажав кнопку «выкл», должны понимать, что на самом деле они нажимают кнопку «вкл» и запускают «адскую машину».

Похоже, что со времен Второй мировой войны Европа еще никогда так не нуждалась в единстве и сплоченности, необходимых для того, чтобы сохранить сильный Европейский союз с согласованными законами и общей системой обороны.

Нельзя позволить недалеким и узколобым людям разрушить грандиозный проект, навлечь войну на континент и Великобританию, подвергнув их тяжелым испытаниям.

ForbesМарсель Михельсон

На этой неделе два российских бомбардировщика залетели в воздушное пространство Франции, и истребителям пришлось сопровождать их обратно — этот последний инцидент наглядно демонстрирует усилившуюся напряженность в отношениях между Россией и Европой.

Украина, Сирия, трубопроводы и санкции являются основными причинами, заставляющими президента Владимира Путина добиваться продвижения идеи «Великой России» — что поддерживается победой его партии на парламентских выборах в этом году.

Для него дополнительные войска и ракеты НАТО — это провокация, а роль Европы и США в Сирии — камень преткновения, и он возмущен тем, что не получает того международного признания, которого, по его мнению, он заслуживает.

Но в результате идет наращивание военной мощи и повышение боеготовности на границах Европы, в то время как по ту сторону отсутствует солидарность, и нет ничего, кроме споров и разногласий.

Британия проголосовала за выход из Евросоюза, Венгрия пытается порвать с ЕС из-за его миграционной политики, а спецслужб перед лицом постоянной угрозы терроризма практически выбились из сил. Но вместо того чтобы объединяться, страны разобщены, и политики-популисты призывают людей голосовать за то, чтобы выйти из старой системы и, сломя голову, ринуться в неизвестное.

Отлично — если мы не изменим нынешнюю политическую тенденцию, Европа распадется на множество стран во главе с политиками-экстремистами, разжигающими внутренние раздоры и даже провоцировать гражданские войны, а российские войска при этом будут стоять у границ — готовые вмешаться и приступить к захвату территории.

Те люди, которые считают, что могут остановить то, что они считают политическим кризисом и экономическими трудностями, просто нажав кнопку «выкл», должны понимать, что на самом деле они нажимают кнопку «вкл» и запускают «адскую машину».

Похоже, что со времен Второй мировой войны Европа еще никогда так не нуждалась в единстве и сплоченности, необходимых для того, чтобы сохранить сильный Европейский союз с согласованными законами и общей системой обороны.

Нельзя позволить недалеким и узколобым людям разрушить грандиозный проект, навлечь войну на континент и Великобританию, подвергнув их тяжелым испытаниям.

Forbes

«БАРРЕТТ» НА ОХОТЕ НА ДОНБАССЕ«БАРРЕТТ» НА ОХОТЕ НА ДОНБАССЕ

Юрий Бутусов

Охота снайпера — мне довелось видеть, как пишут эту захватывающую драму войны украинские снайперы с помощью Barrett M107A1 — легендарной американской снайперской винтовки большой мощности, которую успешно применяют против российских агрессоров.

Действия снайпера в кино сводят к одному драматичному моменту, когда мишень попадает в перекрестье прицела, снайпер видит крупным планом лицо жертвы и тем не менее нажимает на спуск. Тут тебе и внезапность, и небольшие моральные терзания, и хитрость, и ловкость, и безжалостность.

В реальности, лицо и глаза врага на фронте видят редко — потому что самое надежное поражение цели — это в центр тела, рассматривать лицо и выцеливать нет смысла. При попадании мощного патрона 50 BMG не спасает ни один бронежилет.

На самом деле, искусство фронтового снайпера — это кропотливая многодневная командная работа ради одного-единственного выстрела.

Так и сейчас. Три дня выбора позиции. Там, где российские наемники любят бить из гранатометов, там где работаю их снайперы и ведут поиск разведгруппы.

Войсковая разведка позиций противника и нейтральной полосы. Инженерная разведка подходов к противнику. Аэроразведка беспилотником — высотки надо рассмотреть сверху. При поиске выгодных рубежей для стрельбы группа, которая вышла «на работу», сняла четыре мины. Противник их поставил именно на этот случай.

Затем организация наблюдения, организация боевого охранения, боевое обеспечение. Все это скрытно, тихо, после наступления темноты — полная светомаскировка.

Но ведь противник на фронте и сам тоже ведет охоту на наших бойцов, и не собирается подставляться под пулю. Российские наемники не расслабляются — их давно отучили загорать на бруствере.

Снайперам надо выдвинуться дальше нас всех — туда, где цели будут заметны. Покинуть свои, вдруг такие уютные окопы, где есть маскировка и укрытия, — это всегда риск. И выйти из своего окопа вперед, туда, где ты уже ничем не защищен — это как остаться без кожи. Разместиться надо недалеко от врага, в поле зрения, где тебя самого могут обнаружить. Надо быть уверенным, что твое укрытие не просматривается с той стороны. Что твоя оптика не даст блик под лучами солнца.

Малейшая ошибка — и дежурный гранатометчик прочешет посадку очередью 30 миллиметровых гранат, поддаст СПГ и «Василек».

Стрелять с «Баррета» можно прицельно на дистанцию до 1800 метров, но лучше бить наверняка, на дистанции 1000 метров эта винтовка в грамотных руках бьет без промаха.

Снайпер с американским «Барретом» — это приоритетная цель. Несомненно, в случае обнаружения противник сделает все возможное для захвата оружия и стрелков. Но все эти опасливые мысли снайперы оставляют здесь, на рубеже. Они идут дальше, уверенные, что их товарищи сумеют прикрыть и вытащить пару при любой заварухе. Доверие необходимо.

И вот позиция занята, наша пара выдвигается на дежурство. Теперь результат операции в их руках. Они смотрят за противником вблизи. Определяют закономерности в действиях — когда, где, как в каком месте они появляются.

Одновременно с выстрелом наблюдатель даст команду группе огневой поддержки — и они заведут бензопилу, чтобы скрыть звук выстрела, рассеять внимание. В случае необходимости, по разведанным огневым точкам будет открыт огонь из автоматического гранатомета.

Замеры сделаны, теперь ждем врага, мое место — на НП. На фронте нет суеты — противник не мечется, лишний раз не высовывается. Наблюдение и ожидание идет долгие часы. Я сам не выдержал раннего подъема — и засыпаю на час. Но наблюдение продолжается, позиция у наших выгодная, и несомненно, что в прицел кто-то попадет — есть охранение, наблюдатели, разведка, тыловики, иногда встречается и самое интересное — вражеский снайпер, который тоже собирается на охоту. Дистанции боя большие — тут не рассматривают лица и детали, тут наводятся в силуэт. У группы прикрытия вторая снайперская пара контролирует обстановку. В прицел тоже хорошо видно, как два силуэта появляются в поле зрения. Они ничего не подозревают. Они не знают, что где-то далеко смерть, собранная в обойму, отмеряет время их жизни.

За ними в 45-кратную оптику, только что привезенную волонтерами, наблюдает несколько пар глаз. Бить надо наверняка — у снайпера есть право только на один выстрел.

Мощный глушитель погасит полностью пламя и приглушит звук.

Выстрел — и смена позиции. Тогда можно уйти, второй выстрел уже точно заметят. Иначе снайперскую пару сразу обнаружат, и дальше охота начнется уже на них самих — и десятки их лютых врагов — пулеметчики, агеесники, спгшники, минометчики, снайперы врага начнут смертельную игру, чтобы не дать нашим уйти живыми.

Охота на врага — это адреналин и напряжение. Люди начинают говорить шепотом — даже те, кто находится в двух километрах и наблюдают в бинокль.

На снайперах огромная ответственность — если не рассчитают, ошибутся, если вмешается случайность, если враг что-то заподозрит — значит, весь этот многодневный труд целой команды — зря? А ведь нередко так и происходит. Неудача — это тоже часть работы. Потому сейчас никто не торопит и все всё понимают. Снайперы ждут момент, когда один из силуэтов на мгновение полностью откроется. Два силуэта там внизу — кто они, из Москвы, Новосибирска, Владивостока? К ним уже нет никаких эмоций, никаких переживаний. Они просто безымянная цель, которой не место на нашей земле.

И вдруг все приходят в движение. «1+» — это означает, что четверо суток в этот раз все-таки прошли не зря. Значит, что только что 45 граммовая пуля выпущенная с дистанции в 1000 метров со скоростью 850 метров в секунду поразила один из силуэтов. Наблюдатели дают подтверждение. Кто бы ни был наемник, который попал в перекрестье прицела, он делал на фронте свою работу. А снайпер сделал свою. Уходим. На завтра разведчики присмотрели новый пункт стрельбы.

Цензор.НетЮрий Бутусов

Охота снайпера — мне довелось видеть, как пишут эту захватывающую драму войны украинские снайперы с помощью Barrett M107A1 — легендарной американской снайперской винтовки большой мощности, которую успешно применяют против российских агрессоров.

Действия снайпера в кино сводят к одному драматичному моменту, когда мишень попадает в перекрестье прицела, снайпер видит крупным планом лицо жертвы и тем не менее нажимает на спуск. Тут тебе и внезапность, и небольшие моральные терзания, и хитрость, и ловкость, и безжалостность.

В реальности, лицо и глаза врага на фронте видят редко — потому что самое надежное поражение цели — это в центр тела, рассматривать лицо и выцеливать нет смысла. При попадании мощного патрона 50 BMG не спасает ни один бронежилет.

На самом деле, искусство фронтового снайпера — это кропотливая многодневная командная работа ради одного-единственного выстрела.

Так и сейчас. Три дня выбора позиции. Там, где российские наемники любят бить из гранатометов, там где работаю их снайперы и ведут поиск разведгруппы.

Войсковая разведка позиций противника и нейтральной полосы. Инженерная разведка подходов к противнику. Аэроразведка беспилотником — высотки надо рассмотреть сверху. При поиске выгодных рубежей для стрельбы группа, которая вышла «на работу», сняла четыре мины. Противник их поставил именно на этот случай.

Затем организация наблюдения, организация боевого охранения, боевое обеспечение. Все это скрытно, тихо, после наступления темноты — полная светомаскировка.

Но ведь противник на фронте и сам тоже ведет охоту на наших бойцов, и не собирается подставляться под пулю. Российские наемники не расслабляются — их давно отучили загорать на бруствере.

Снайперам надо выдвинуться дальше нас всех — туда, где цели будут заметны. Покинуть свои, вдруг такие уютные окопы, где есть маскировка и укрытия, — это всегда риск. И выйти из своего окопа вперед, туда, где ты уже ничем не защищен — это как остаться без кожи. Разместиться надо недалеко от врага, в поле зрения, где тебя самого могут обнаружить. Надо быть уверенным, что твое укрытие не просматривается с той стороны. Что твоя оптика не даст блик под лучами солнца.

Малейшая ошибка — и дежурный гранатометчик прочешет посадку очередью 30 миллиметровых гранат, поддаст СПГ и «Василек».

Стрелять с «Баррета» можно прицельно на дистанцию до 1800 метров, но лучше бить наверняка, на дистанции 1000 метров эта винтовка в грамотных руках бьет без промаха.

Снайпер с американским «Барретом» — это приоритетная цель. Несомненно, в случае обнаружения противник сделает все возможное для захвата оружия и стрелков. Но все эти опасливые мысли снайперы оставляют здесь, на рубеже. Они идут дальше, уверенные, что их товарищи сумеют прикрыть и вытащить пару при любой заварухе. Доверие необходимо.

И вот позиция занята, наша пара выдвигается на дежурство. Теперь результат операции в их руках. Они смотрят за противником вблизи. Определяют закономерности в действиях — когда, где, как в каком месте они появляются.

Одновременно с выстрелом наблюдатель даст команду группе огневой поддержки — и они заведут бензопилу, чтобы скрыть звук выстрела, рассеять внимание. В случае необходимости, по разведанным огневым точкам будет открыт огонь из автоматического гранатомета.

Замеры сделаны, теперь ждем врага, мое место — на НП. На фронте нет суеты — противник не мечется, лишний раз не высовывается. Наблюдение и ожидание идет долгие часы. Я сам не выдержал раннего подъема — и засыпаю на час. Но наблюдение продолжается, позиция у наших выгодная, и несомненно, что в прицел кто-то попадет — есть охранение, наблюдатели, разведка, тыловики, иногда встречается и самое интересное — вражеский снайпер, который тоже собирается на охоту. Дистанции боя большие — тут не рассматривают лица и детали, тут наводятся в силуэт. У группы прикрытия вторая снайперская пара контролирует обстановку. В прицел тоже хорошо видно, как два силуэта появляются в поле зрения. Они ничего не подозревают. Они не знают, что где-то далеко смерть, собранная в обойму, отмеряет время их жизни.

За ними в 45-кратную оптику, только что привезенную волонтерами, наблюдает несколько пар глаз. Бить надо наверняка — у снайпера есть право только на один выстрел.

Мощный глушитель погасит полностью пламя и приглушит звук.

Выстрел — и смена позиции. Тогда можно уйти, второй выстрел уже точно заметят. Иначе снайперскую пару сразу обнаружат, и дальше охота начнется уже на них самих — и десятки их лютых врагов — пулеметчики, агеесники, спгшники, минометчики, снайперы врага начнут смертельную игру, чтобы не дать нашим уйти живыми.

Охота на врага — это адреналин и напряжение. Люди начинают говорить шепотом — даже те, кто находится в двух километрах и наблюдают в бинокль.

На снайперах огромная ответственность — если не рассчитают, ошибутся, если вмешается случайность, если враг что-то заподозрит — значит, весь этот многодневный труд целой команды — зря? А ведь нередко так и происходит. Неудача — это тоже часть работы. Потому сейчас никто не торопит и все всё понимают. Снайперы ждут момент, когда один из силуэтов на мгновение полностью откроется. Два силуэта там внизу — кто они, из Москвы, Новосибирска, Владивостока? К ним уже нет никаких эмоций, никаких переживаний. Они просто безымянная цель, которой не место на нашей земле.

И вдруг все приходят в движение. «1+» — это означает, что четверо суток в этот раз все-таки прошли не зря. Значит, что только что 45 граммовая пуля выпущенная с дистанции в 1000 метров со скоростью 850 метров в секунду поразила один из силуэтов. Наблюдатели дают подтверждение. Кто бы ни был наемник, который попал в перекрестье прицела, он делал на фронте свою работу. А снайпер сделал свою. Уходим. На завтра разведчики присмотрели новый пункт стрельбы.

Цензор.Нет

НВ №37: Всего 3% высокопоставленных взяточников понесли наказание, остальных — спасли НВ №37: Всего 3% высокопоставленных взяточников понесли наказание, остальных — спасли

Кристина Бердинских, Галина Корба

За прошлый год суды рассмотрели почти тысячу дел по задержанным коррупционерам от власти, но сроками и конфискациями обернулись всего 3% из них. Избежать тюрьмы помогают суды и прокуратура 29 сентября на своей Фейсбук-странице генпрокурор Юрий Луценко написал о том, что на взятке в 80 тыс. грн задержан заместитель мэра Херсона и его подельник — депутат местного совета. Глава Генпрокуратуры (ГПУ) доволен — вскрыт очередной преступный чиновничий “синдикат”.

Подобных новостей в последнее время — пруд пруди. “Задержан чиновник при получении взятки в 100 тыс. грн”, “задержан работник облгосадминистрации при попытке получить от бизнесмена $ 100 тыс.” — примерно такими заголовками пестрят новостные ленты украинских общественно-политических онлайн-изданий, а уж сайт Генпрокуратуры буквально забит ими. Ощущение, что гидра коррупции получает все новые удары и вот-вот отдаст концы, возникает у любого читателя.

“80 тыс. грн взятки стали для них последними”,— написал по поводу ареста заместителя мэра Херсона Юрий Луценко. Но глава ГПУ ошибается: скорее всего мздоимцы отделаются легким испугом. На это указывает упрямая вещь — статистика.

За минувший год приговоры по коррупционным делам получили 952 человека, но лишь 33 из них оказались в тюрьме

Журналисты-расследователи из проекта Наші гроші изучили все коррупционные дела, попавшие в суд за период с июля 2015‑го по июль этого года. Цель этой работы — понять, что происходит с фигурантами резонансных арестов.

Как оказалось — не происходит ничего. За минувший год приговоры по коррупционным делам получили 952 человека, но лишь 33 из них оказались в тюрьме. Остальные отделались легким испугом. Да и то — на нарах очутилась мелкая сошка. “Из высшей категории чиновников уровня А еще не сел никто,— поясняет Алексей Шалайский, главный редактор проекта Наші гроші.— Даже если говорить о категории Б, то свершившихся приговоров только четыре — три следователя и один председатель поселкового совета”.

Наказание за коррупцию по‑прежнему остается в Украине уделом мелких региональных чиновников, сетует Егор Соболев, глава Антикоррупционного комитета Верховной рады. “Топ-коррупция высшего уровня, я уверен, стала еще более безнаказанной. И это очень явно следует из цифр”,— отмечает депутат.

Вина за продолжающийся коррупционный произвол целиком лежит на властях, уверены журналисты и эксперты. Причем ответственность делят следственные органы вроде прокуратуры, которая безалаберно готовит материалы дел, и суды, которые не стремятся наказывать виновных. “Статистика говорит о том, что ловят или тех, кого позволили, или тех, кто кому‑то дорогу перешел,— говорит Виталий Касько, бывший замгенпрокурора.— Поэтому я иначе как круговой порукой назвать это не могу. Это совместная ответственность и судов, и прокуратуры”.

О том, почему в стране процветает свобода воровать для высокопоставленных чиновников и какие меры могли бы положить этому конец, читайте в новом номере журнала Новое Время.

Новое ВремяКристина Бердинских, Галина Корба

За прошлый год суды рассмотрели почти тысячу дел по задержанным коррупционерам от власти, но сроками и конфискациями обернулись всего 3% из них. Избежать тюрьмы помогают суды и прокуратура 29 сентября на своей Фейсбук-странице генпрокурор Юрий Луценко написал о том, что на взятке в 80 тыс. грн задержан заместитель мэра Херсона и его подельник — депутат местного совета. Глава Генпрокуратуры (ГПУ) доволен — вскрыт очередной преступный чиновничий “синдикат”.

Подобных новостей в последнее время — пруд пруди. “Задержан чиновник при получении взятки в 100 тыс. грн”, “задержан работник облгосадминистрации при попытке получить от бизнесмена $ 100 тыс.” — примерно такими заголовками пестрят новостные ленты украинских общественно-политических онлайн-изданий, а уж сайт Генпрокуратуры буквально забит ими. Ощущение, что гидра коррупции получает все новые удары и вот-вот отдаст концы, возникает у любого читателя.

“80 тыс. грн взятки стали для них последними”,— написал по поводу ареста заместителя мэра Херсона Юрий Луценко. Но глава ГПУ ошибается: скорее всего мздоимцы отделаются легким испугом. На это указывает упрямая вещь — статистика.

За минувший год приговоры по коррупционным делам получили 952 человека, но лишь 33 из них оказались в тюрьме

Журналисты-расследователи из проекта Наші гроші изучили все коррупционные дела, попавшие в суд за период с июля 2015‑го по июль этого года. Цель этой работы — понять, что происходит с фигурантами резонансных арестов.

Как оказалось — не происходит ничего. За минувший год приговоры по коррупционным делам получили 952 человека, но лишь 33 из них оказались в тюрьме. Остальные отделались легким испугом. Да и то — на нарах очутилась мелкая сошка. “Из высшей категории чиновников уровня А еще не сел никто,— поясняет Алексей Шалайский, главный редактор проекта Наші гроші.— Даже если говорить о категории Б, то свершившихся приговоров только четыре — три следователя и один председатель поселкового совета”.

Наказание за коррупцию по‑прежнему остается в Украине уделом мелких региональных чиновников, сетует Егор Соболев, глава Антикоррупционного комитета Верховной рады. “Топ-коррупция высшего уровня, я уверен, стала еще более безнаказанной. И это очень явно следует из цифр”,— отмечает депутат.

Вина за продолжающийся коррупционный произвол целиком лежит на властях, уверены журналисты и эксперты. Причем ответственность делят следственные органы вроде прокуратуры, которая безалаберно готовит материалы дел, и суды, которые не стремятся наказывать виновных. “Статистика говорит о том, что ловят или тех, кого позволили, или тех, кто кому‑то дорогу перешел,— говорит Виталий Касько, бывший замгенпрокурора.— Поэтому я иначе как круговой порукой назвать это не могу. Это совместная ответственность и судов, и прокуратуры”.

О том, почему в стране процветает свобода воровать для высокопоставленных чиновников и какие меры могли бы положить этому конец, читайте в новом номере журнала Новое Время.

Новое Время