Конструирование будущего – задача настоящегоКонструирование будущего – задача настоящего

Александр Захаров, Георгий Клейнер

Конструирование будущего – это не просто определение приоритетов в сфере экономики, а создание новой модели человеческого общества в рамках одной страны с учетом ее истории, современных реалий и актуальных основных вызовов ХХI века. Основная задача интеллектуальной элиты страны – формирование и осмысление образа будущего. Модернизация – лишь промежуточная цель преобразований, играющая роль фундамента для дальнейшего самоподдерживающегося эволюционного развития.

Отечественная наука должна стать лидирующей силой в подготовке и реализации процесса преобразований. Должна быть разработана и вынесена на общественное обсуждение концептуальная платформа модернизации и развития страны.

Зачем нужен Образ будущего?

В 1873 году Петр Кропоткин написал Программную записку «Должны ли мы заняться рассмотрением идеала будущего строя?». Сегодня, спустя более 140 лет, возникает большое желание вновь задать этот вопрос. Современная Россия уже четверть века живет без Образа своего будущего и потому до сих пор не имеет долгосрочной стратегии развития страны в ХХI веке.

Отсутствие Образа будущего нашей страны и глубокого размышления на эту тему означает интеллектуально-духовную стагнацию и неизбежно ведет к стагнации экономической. В России не может быть органического самовоспроизводящегося роста экономики без социально-экономической стратегии, которая опирается, с одной стороны, на миссию, а с другой – на видение будущего. Такой стратегии не существовало и при переходе от советской системы хозяйствования к рыночной.

Результат неутешителен: за 25 лет реформ вместо действительно рыночной экономики построена экономика постоянных перераспределений собственности и денег. Основной вид конкуренции в такой экономике – конкуренция за обладание административными ресурсами. Возник своего рода государственно-олигархический квазикапитализм. При «рыночном фасаде» российская экономика – это, по сути, высокомонополизированная экономика постоянного перераспределения национальной ренты через использование административного ресурса. Соответственно и вся система государственного управления (на федеральном, региональном и муниципальном уровне) выстроена не под «экономику развития», а под «экономику перераспределения».

До сих пор полноценный проект развития России, реализация которого позволила бы нашей стране не только сохраниться в ХХI веке на политической карте мира, но и занять лидирующие позиции, не только не разработан, но даже не осмыслен в достаточной степени.

В рамках разработки этого проекта интеллектуальная элита с участием социально активных граждан должна найти новые современные управленческие и институциональные решения. Это, в свою очередь, приведет к появлению спроса на интеллект.

Сформулировать инициативы, устремленные в будущее, можно только в условиях эффективного взаимодействия интеллектуалов (деятелей науки, культуры и искусства), институтов гражданского общества, государства и бизнеса. Для этого необходимо создание современной системы коммуникаций в рамках этой тетрады.

Что думать?

Мы привыкли при решении базовых социально-экономических вопросов на первое место ставить вопрос «что делать?». Между тем начинать надо с вопроса «о чем думать?». Речь идет об интеллектуальной повестке дня, основных темах или основных развилках, соотношение между которыми определяет конфигурацию будущего. Основные темы для размышления здесь следующие.

1. Государство и личность. Может ли быть создана общественная система, в которой гармонично сочетались бы интересы государства – субъекта волеизъявления населения – и интересы личности как представителя определенной группы интеллектуальной или административной элиты?

2. Экономическая эффективность и социальная справедливость. В долгосрочной перспективе барьер между этими понятиями должен стираться. Человеческий капитал, эффективность которого зависит от уровня социальной справедливости, в свою очередь, определяет экономический результат использования всех видов ресурсов.

3. Соотношение между потреблением и накоплением. По сути дела, такое соотношение определяет ответ на вопрос о сравнительной значимости для общества его настоящего и будущего.

4. Инновационная экономика или развитие по консервативному сценарию. Является ли инновация в экономике и обществе безусловной ценностью? Не ожидает ли такое общество головокружение от инноваций? Какой части общества можно доверить выбор удачных инноваций и превращение их в действующие технологические и социальные стандарты?

5. Прорывы или фронтальное движение. Следует ли вкладывать значимые ресурсы в так называемые прорывные направления, сулящие успех ограниченному кругу бенефициаров? Как обеспечить распространение успехов прорывных технологий на все социально-экономическое пространство страны?

6. Каково место России в будущем мире? Будет ли Россия обеспеченной, но периферийной страной в мировом сообществе или станет одним из прогрессоров – лидеров интеллектуального и духовного развития человечества?

Эти вопросы поставлены не сегодня и даже не вчера. Однако вызовы современного мира придают им актуальность и облекают их в такую форму, что они требуют императивных решений.

С чем придется столкнуться?

Известный американский футуролог Элвин Тоффлер считал, что начиная с 50-х годов ХХ века индустриальную вторую волну начинает заменять постиндустиальная третья волна. Последняя, по его оценке, должна полностью сменить вторую к 2025 году. При этом третья цивилизационная волна базируется на принципах индивидуализма, децентрализации, дестандартизации и деконцентрации. Главная сила этой волны – в мозгах, в человеческом капитале. На этой цивилизационной стадии развития человечества производятся наряду такие нематериальные блага, как новое общение, обмен идеями, качественное время.

В современном мире глобальная среда – это прежде всего конкуренция идей, интеллекта и ценностей. По мнению ученых и экспертов, в будущем основные процессы в борьбе за мировое лидерство будут развертываться в сфере разума, через управление умами и контроль над сознанием.

И уже к концу ХХ века по неосязаемым линиям интеллектуального превосходства создалась практически непроходимая граница, разделяющая мир на тех, кому отведена роль творцов и производителей знания, и тех, кому назначено быть только лишь его потребителями.

Сегодня Россия, к сожалению, удалена от эпицентра мирового интеллектуального пространства и в XXI веке должна предпринять энергичные усилия, чтобы обрести свое новое, отвечающее современным вызовам место в международном интеллектуальном разделении труда.

Кто начнет? С кого начать?

У государственной бюрократии в России отсутствует какая-либо серьезная мотивация к осуществлению национального модернизационного проекта. Более того, проект модернизации, объявленный в начале 2010-х годов, практически сошел на нет, закрыв тем самым даже саму возможность более стратегически важного проекта развития.

За четверть века под руководством госаппарата была построена экономика, в которой отсутствуют созидательное начало и сама идея развития. За постсоветские годы было остановлено огромное количество предприятий, исчезли целые отрасли, без которых национальная экономика развиваться не может. И если не будет радикального изменения экономического курса, Россия рискует через некоторое время оказаться в доиндустриальной фазе.

Между тем отложенные реформы рано или поздно создадут эффект «сжавшейся пружины исторического недоразвития», которая потом больно ударит по будущим поколениям.

Бизнес и общество также не берут на себя инициативу. Голоса отдельных интеллектуалов и правдолюбцев тонут в море конформизма и общественной апатии. Приемлемый для существования и развития страны механизм реальной обратной связи общества и государства отсутствует. С сожалением приходится констатировать, что с годами «герметичность» госаппарата по отношению к обществу лишь увеличивается.

Итак, налицо замкнутый круг: верхи не хотят, низы не могут. Этот круг необходимо разорвать. Интеллектуальная элита – ученые, бизнесмены, часть чиновничества, должна стать инициатором проекта будущего, представить его на всеобщее обсуждение и на этой основе стимулировать консолидацию общества. Речь, по-видимому, должна пойти о разработке и реализации общественного проекта под условным названием «Конструируем будущее».

Без видения будущего, без единого стратегического плана по отдельности невозможно модернизировать и развивать ни отдельные отрасли и регионы, ни страну в целом.

Сегодня на поток поставлено производство плохо координируемых между собой ведомственных псевдореформ. Порой проблему мониторинга пытаются решить с помощью обширных наборов измеримых показателей. При этом утрачивается возможность содержательного сопоставления целевых и текущих результатов. Неограниченная вера в возможность соизмерения несоизмеримого ограничивает понимание смысла производимых изменений.

Отсутствует как институт независимый общественно-экспертный аудит, так и мониторинг реализации реформ. Яркими примерами такого рода неудачных «масштабных» преобразований явились проводимые в последние годы реформы в области образования и науки.

Четыре основные силы общественного развития – государство, общество, бизнес и наука, но лишь наука обладает возможностями (внушительный интеллектуальный потенциал, институциональная инфраструктура, принципиальная гражданская позиция многих российских ученых, уважительное отношение общества к слову представителей науки и т.д.) и внутренней мотивацией для разработки национальной по своему масштабу стратегии будущего развития.

Сфера образования и науки находится в своеобразном рукотворном кризисе. Управление основывается на принципе: «право на существование имеет только то, что измеримо». При таком подходе как минимум за скобки выносится почти вся содержательная часть процесса воспитания, освоения знаний и научный творческий поиск с неопределенным результатом.

Сегодня студенты и молодые ученые страдают от недостатка критического мышления, неумения формулировать мысли на родном языке, отсутствия целостной картины мира и единых ценностных установок. Возникло даже новое направление «педагогическое измерение». Это искусство судить о качестве образования, не глядя ни на ученика, ни на учителя, а только в бумажки. Падение «спроса на науку» обусловлено в том числе непониманием того, что научная сфера должна играть ведущую роль в создании будущего образа страны.

Что делать?

Процесс подготовки реформ должен включать несколько стадий.

1. Подготовка концептуальных основополагающих реформаторских документов.

2. Публичное обсуждение их для нахождения консенсуса общества и власти по сути предлагаемых изменений.

3. Разработка (с участием госаппарата и научно-экспертного сообщества) по итогам этого обсуждения уточненной «дорожной карты» плана реформ с приоритизацией целей и задач. В итоге должны быть сформулированы основные стратегические установки и разработана программа действий.

4. Создание действенного и законодательно закрепленного механизма управления реформами, прежде всего принятие закона о проектировании реформ с четко прописанными процедурами проектирования и управления реформами, включая ответственность чиновников за провал конкретных реформ, а также органа государственного управления, отвечающего за управление реформами в стране и мониторинг их реализации.

5. Создание механизма эффективной обратной связи общества и власти по вопросам инициирования и мониторинга реформ. Это должен быть институт общественно-экспертного аудита национальных реформ.

6. Подготовка и проведение (с участием выдающихся деятелей науки и культуры, а также представителей экспертного сообщества) широкой просветительской кампании популяризации сути предлагаемых реформ.

Если в ближайшие годы Россия не предпримет энергичных усилий по созданию спроса на интеллект, развитию национальной интеллектуальной и инновационной инфраструктуры в соответствии с современными вызовами времени, то она неизбежно превратится в «интеллектуально-технологическую периферию» мира.

НезависимаяАлександр Захаров, Георгий Клейнер

Конструирование будущего – это не просто определение приоритетов в сфере экономики, а создание новой модели человеческого общества в рамках одной страны с учетом ее истории, современных реалий и актуальных основных вызовов ХХI века. Основная задача интеллектуальной элиты страны – формирование и осмысление образа будущего. Модернизация – лишь промежуточная цель преобразований, играющая роль фундамента для дальнейшего самоподдерживающегося эволюционного развития.

Отечественная наука должна стать лидирующей силой в подготовке и реализации процесса преобразований. Должна быть разработана и вынесена на общественное обсуждение концептуальная платформа модернизации и развития страны.

Зачем нужен Образ будущего?

В 1873 году Петр Кропоткин написал Программную записку «Должны ли мы заняться рассмотрением идеала будущего строя?». Сегодня, спустя более 140 лет, возникает большое желание вновь задать этот вопрос. Современная Россия уже четверть века живет без Образа своего будущего и потому до сих пор не имеет долгосрочной стратегии развития страны в ХХI веке.

Отсутствие Образа будущего нашей страны и глубокого размышления на эту тему означает интеллектуально-духовную стагнацию и неизбежно ведет к стагнации экономической. В России не может быть органического самовоспроизводящегося роста экономики без социально-экономической стратегии, которая опирается, с одной стороны, на миссию, а с другой – на видение будущего. Такой стратегии не существовало и при переходе от советской системы хозяйствования к рыночной.

Результат неутешителен: за 25 лет реформ вместо действительно рыночной экономики построена экономика постоянных перераспределений собственности и денег. Основной вид конкуренции в такой экономике – конкуренция за обладание административными ресурсами. Возник своего рода государственно-олигархический квазикапитализм. При «рыночном фасаде» российская экономика – это, по сути, высокомонополизированная экономика постоянного перераспределения национальной ренты через использование административного ресурса. Соответственно и вся система государственного управления (на федеральном, региональном и муниципальном уровне) выстроена не под «экономику развития», а под «экономику перераспределения».

До сих пор полноценный проект развития России, реализация которого позволила бы нашей стране не только сохраниться в ХХI веке на политической карте мира, но и занять лидирующие позиции, не только не разработан, но даже не осмыслен в достаточной степени.

В рамках разработки этого проекта интеллектуальная элита с участием социально активных граждан должна найти новые современные управленческие и институциональные решения. Это, в свою очередь, приведет к появлению спроса на интеллект.

Сформулировать инициативы, устремленные в будущее, можно только в условиях эффективного взаимодействия интеллектуалов (деятелей науки, культуры и искусства), институтов гражданского общества, государства и бизнеса. Для этого необходимо создание современной системы коммуникаций в рамках этой тетрады.

Что думать?

Мы привыкли при решении базовых социально-экономических вопросов на первое место ставить вопрос «что делать?». Между тем начинать надо с вопроса «о чем думать?». Речь идет об интеллектуальной повестке дня, основных темах или основных развилках, соотношение между которыми определяет конфигурацию будущего. Основные темы для размышления здесь следующие.

1. Государство и личность. Может ли быть создана общественная система, в которой гармонично сочетались бы интересы государства – субъекта волеизъявления населения – и интересы личности как представителя определенной группы интеллектуальной или административной элиты?

2. Экономическая эффективность и социальная справедливость. В долгосрочной перспективе барьер между этими понятиями должен стираться. Человеческий капитал, эффективность которого зависит от уровня социальной справедливости, в свою очередь, определяет экономический результат использования всех видов ресурсов.

3. Соотношение между потреблением и накоплением. По сути дела, такое соотношение определяет ответ на вопрос о сравнительной значимости для общества его настоящего и будущего.

4. Инновационная экономика или развитие по консервативному сценарию. Является ли инновация в экономике и обществе безусловной ценностью? Не ожидает ли такое общество головокружение от инноваций? Какой части общества можно доверить выбор удачных инноваций и превращение их в действующие технологические и социальные стандарты?

5. Прорывы или фронтальное движение. Следует ли вкладывать значимые ресурсы в так называемые прорывные направления, сулящие успех ограниченному кругу бенефициаров? Как обеспечить распространение успехов прорывных технологий на все социально-экономическое пространство страны?

6. Каково место России в будущем мире? Будет ли Россия обеспеченной, но периферийной страной в мировом сообществе или станет одним из прогрессоров – лидеров интеллектуального и духовного развития человечества?

Эти вопросы поставлены не сегодня и даже не вчера. Однако вызовы современного мира придают им актуальность и облекают их в такую форму, что они требуют императивных решений.

С чем придется столкнуться?

Известный американский футуролог Элвин Тоффлер считал, что начиная с 50-х годов ХХ века индустриальную вторую волну начинает заменять постиндустиальная третья волна. Последняя, по его оценке, должна полностью сменить вторую к 2025 году. При этом третья цивилизационная волна базируется на принципах индивидуализма, децентрализации, дестандартизации и деконцентрации. Главная сила этой волны – в мозгах, в человеческом капитале. На этой цивилизационной стадии развития человечества производятся наряду такие нематериальные блага, как новое общение, обмен идеями, качественное время.

В современном мире глобальная среда – это прежде всего конкуренция идей, интеллекта и ценностей. По мнению ученых и экспертов, в будущем основные процессы в борьбе за мировое лидерство будут развертываться в сфере разума, через управление умами и контроль над сознанием.

И уже к концу ХХ века по неосязаемым линиям интеллектуального превосходства создалась практически непроходимая граница, разделяющая мир на тех, кому отведена роль творцов и производителей знания, и тех, кому назначено быть только лишь его потребителями.

Сегодня Россия, к сожалению, удалена от эпицентра мирового интеллектуального пространства и в XXI веке должна предпринять энергичные усилия, чтобы обрести свое новое, отвечающее современным вызовам место в международном интеллектуальном разделении труда.

Кто начнет? С кого начать?

У государственной бюрократии в России отсутствует какая-либо серьезная мотивация к осуществлению национального модернизационного проекта. Более того, проект модернизации, объявленный в начале 2010-х годов, практически сошел на нет, закрыв тем самым даже саму возможность более стратегически важного проекта развития.

За четверть века под руководством госаппарата была построена экономика, в которой отсутствуют созидательное начало и сама идея развития. За постсоветские годы было остановлено огромное количество предприятий, исчезли целые отрасли, без которых национальная экономика развиваться не может. И если не будет радикального изменения экономического курса, Россия рискует через некоторое время оказаться в доиндустриальной фазе.

Между тем отложенные реформы рано или поздно создадут эффект «сжавшейся пружины исторического недоразвития», которая потом больно ударит по будущим поколениям.

Бизнес и общество также не берут на себя инициативу. Голоса отдельных интеллектуалов и правдолюбцев тонут в море конформизма и общественной апатии. Приемлемый для существования и развития страны механизм реальной обратной связи общества и государства отсутствует. С сожалением приходится констатировать, что с годами «герметичность» госаппарата по отношению к обществу лишь увеличивается.

Итак, налицо замкнутый круг: верхи не хотят, низы не могут. Этот круг необходимо разорвать. Интеллектуальная элита – ученые, бизнесмены, часть чиновничества, должна стать инициатором проекта будущего, представить его на всеобщее обсуждение и на этой основе стимулировать консолидацию общества. Речь, по-видимому, должна пойти о разработке и реализации общественного проекта под условным названием «Конструируем будущее».

Без видения будущего, без единого стратегического плана по отдельности невозможно модернизировать и развивать ни отдельные отрасли и регионы, ни страну в целом.

Сегодня на поток поставлено производство плохо координируемых между собой ведомственных псевдореформ. Порой проблему мониторинга пытаются решить с помощью обширных наборов измеримых показателей. При этом утрачивается возможность содержательного сопоставления целевых и текущих результатов. Неограниченная вера в возможность соизмерения несоизмеримого ограничивает понимание смысла производимых изменений.

Отсутствует как институт независимый общественно-экспертный аудит, так и мониторинг реализации реформ. Яркими примерами такого рода неудачных «масштабных» преобразований явились проводимые в последние годы реформы в области образования и науки.

Четыре основные силы общественного развития – государство, общество, бизнес и наука, но лишь наука обладает возможностями (внушительный интеллектуальный потенциал, институциональная инфраструктура, принципиальная гражданская позиция многих российских ученых, уважительное отношение общества к слову представителей науки и т.д.) и внутренней мотивацией для разработки национальной по своему масштабу стратегии будущего развития.

Сфера образования и науки находится в своеобразном рукотворном кризисе. Управление основывается на принципе: «право на существование имеет только то, что измеримо». При таком подходе как минимум за скобки выносится почти вся содержательная часть процесса воспитания, освоения знаний и научный творческий поиск с неопределенным результатом.

Сегодня студенты и молодые ученые страдают от недостатка критического мышления, неумения формулировать мысли на родном языке, отсутствия целостной картины мира и единых ценностных установок. Возникло даже новое направление «педагогическое измерение». Это искусство судить о качестве образования, не глядя ни на ученика, ни на учителя, а только в бумажки. Падение «спроса на науку» обусловлено в том числе непониманием того, что научная сфера должна играть ведущую роль в создании будущего образа страны.

Что делать?

Процесс подготовки реформ должен включать несколько стадий.

1. Подготовка концептуальных основополагающих реформаторских документов.

2. Публичное обсуждение их для нахождения консенсуса общества и власти по сути предлагаемых изменений.

3. Разработка (с участием госаппарата и научно-экспертного сообщества) по итогам этого обсуждения уточненной «дорожной карты» плана реформ с приоритизацией целей и задач. В итоге должны быть сформулированы основные стратегические установки и разработана программа действий.

4. Создание действенного и законодательно закрепленного механизма управления реформами, прежде всего принятие закона о проектировании реформ с четко прописанными процедурами проектирования и управления реформами, включая ответственность чиновников за провал конкретных реформ, а также органа государственного управления, отвечающего за управление реформами в стране и мониторинг их реализации.

5. Создание механизма эффективной обратной связи общества и власти по вопросам инициирования и мониторинга реформ. Это должен быть институт общественно-экспертного аудита национальных реформ.

6. Подготовка и проведение (с участием выдающихся деятелей науки и культуры, а также представителей экспертного сообщества) широкой просветительской кампании популяризации сути предлагаемых реформ.

Если в ближайшие годы Россия не предпримет энергичных усилий по созданию спроса на интеллект, развитию национальной интеллектуальной и инновационной инфраструктуры в соответствии с современными вызовами времени, то она неизбежно превратится в «интеллектуально-технологическую периферию» мира.

Независимая

Война в СирииВойна в Сирии

Фахреттин Алтун

Алеппо переживает крупнейшую катастрофу в своей истории. Бомбардировке подвергаются жилые районы, школы, мечети, больницы. Предпринимается попытка иссушить артерии жизни города.

Еще раз повторим. Перед нами — не только гуманитарный кризис, но и кризис человечества. Вне всякого сомнения, главное действующее лицо, которое осуществляет эту тиранию, — режим Асада. И один из главных сообщников этого преступления — Россия.

Но есть и невидимый его соучастник. Это США. Да, США сделали все возможное, чтобы почти за шесть лет сирийского кризиса углубить хаос. При риторике «если Асад уйдет, страной будет руководить исламистское правительство» они закрыли глаза на разрастание кризиса. Вместо стратегии укрепления гегемонии на основе стабильности они преследовали политику установления господства путем управления хаосом.

Более того, администрация Обамы намеренно обеспечила России простор для действий. США не остались верны перемирию, которое было объявлено две недели назад, но не продержалось и двух дней. Они якобы «случайно» бомбили сирийских военнослужащих в Дейр-эз-Зоре. Тем самым они создали основу для бесчеловечных атак асадовского режима в Алеппо.

Но и это еще не все. Через Россию они принесли извинения режиму Асада.

Они сделали это как раз в тот момент, когда режим Асада подвергал ни в чем не повинных людей массированным бомбардировкам. Это открыто и четко показывает, что США содействуют тирании в Алеппо.

Изменится ли позиция США в новый период? Ожидать каких-либо радикальных изменений не стоит. Главный вопрос, на которой нужно ответить, независимо от того, кто станет президентом: какой должна быть позиция США в новый период?

Мы видим, что на политической сцене США по большому счету конкурируют три точки зрения. И кандидат в президенты от демократов Хиллари Клинтон (Hillary Clinton), и кандидат от республиканцев Дональд Трамп (Donald Trump) лавируют между тремя этими мнениями. Какие это точки зрения?

1. Пусть США не стремятся нести вес всего мира на своих плечах! Пусть они вернутся в себя, сосредоточатся на своих внутренних проблемах, пусть обеспечивают рост своей экономики, пусть народ процветает.

2. Нет, США волей-неволей должны быть открыты внешнему миру! Если США замкнутся в себе, тогда на международной арене они останутся беззащитными перед проблемами, которые постепенно перейдут в хроническое состояние, и утратят стабильность. Поэтому США вынуждены вносить вклад в решение вопросов, которые не терпят отлагательства.

3. США, несмотря ни на что, должны сохранить свое лидирующее положение. Поэтому во имя таких политических ценностей, как демократия, права человека, свобода печати и прочие, они должны стараться определять происходящие в мире политические процессы. В этом смысле они должны занимать интервенционистскую позицию!

Какая из этих альтернатив будет более благоприятной для нашего региона? Увы, на этот вопрос нет однозначного ответа. Обамовская администрация пыталась совместить первую и третью точки зрения. Но третью из этих позиций она использовала с целью осады на уровне риторики. Клинтон, судя по всему, попытается совместить вторую и третью точки зрения. Трамп в зависимости от условий пытается в гибридной форме отразить в своей политике все три мнения.

В новом периоде США следует отказаться от позиции «безответственного гегемона» и «рационализировать» свои отношения с региональными странами, прежде всего с Турцией. В то же время США стоит прекратить попытки загнать Турцию в угол с помощью, с одной стороны, таких террористических организаций, как Рабочая партия Курдистана и «Джамаат Гюлена», с другой — риторики о свободе массовой информации и иных дискурсивных инструментов.

В период Обамы США пережили серьезные кризисы в отношениях со всеми своими союзниками. Последним из них стал кризис, возникший в рамках стремления установить связь между терактами 11 сентября и Саудовской Аравией. Вполне вероятно, что этот кризис будет представлять собой один из важнейших пунктов повестки дня ближневосточной политики новой администрации.

В этих условиях, на мой взгляд, вместо того, чтобы ждать понимания от США, нам нужно активно работать над своей политикой внутри страны и за рубежом, продолжать борьбу и время от времени создавать с разными игроками новые возможности сотрудничества в тех или иных микрообластях.

ИносмиФахреттин Алтун

Алеппо переживает крупнейшую катастрофу в своей истории. Бомбардировке подвергаются жилые районы, школы, мечети, больницы. Предпринимается попытка иссушить артерии жизни города.

Еще раз повторим. Перед нами — не только гуманитарный кризис, но и кризис человечества. Вне всякого сомнения, главное действующее лицо, которое осуществляет эту тиранию, — режим Асада. И один из главных сообщников этого преступления — Россия.

Но есть и невидимый его соучастник. Это США. Да, США сделали все возможное, чтобы почти за шесть лет сирийского кризиса углубить хаос. При риторике «если Асад уйдет, страной будет руководить исламистское правительство» они закрыли глаза на разрастание кризиса. Вместо стратегии укрепления гегемонии на основе стабильности они преследовали политику установления господства путем управления хаосом.

Более того, администрация Обамы намеренно обеспечила России простор для действий. США не остались верны перемирию, которое было объявлено две недели назад, но не продержалось и двух дней. Они якобы «случайно» бомбили сирийских военнослужащих в Дейр-эз-Зоре. Тем самым они создали основу для бесчеловечных атак асадовского режима в Алеппо.

Но и это еще не все. Через Россию они принесли извинения режиму Асада.

Они сделали это как раз в тот момент, когда режим Асада подвергал ни в чем не повинных людей массированным бомбардировкам. Это открыто и четко показывает, что США содействуют тирании в Алеппо.

Изменится ли позиция США в новый период? Ожидать каких-либо радикальных изменений не стоит. Главный вопрос, на которой нужно ответить, независимо от того, кто станет президентом: какой должна быть позиция США в новый период?

Мы видим, что на политической сцене США по большому счету конкурируют три точки зрения. И кандидат в президенты от демократов Хиллари Клинтон (Hillary Clinton), и кандидат от республиканцев Дональд Трамп (Donald Trump) лавируют между тремя этими мнениями. Какие это точки зрения?

1. Пусть США не стремятся нести вес всего мира на своих плечах! Пусть они вернутся в себя, сосредоточатся на своих внутренних проблемах, пусть обеспечивают рост своей экономики, пусть народ процветает.

2. Нет, США волей-неволей должны быть открыты внешнему миру! Если США замкнутся в себе, тогда на международной арене они останутся беззащитными перед проблемами, которые постепенно перейдут в хроническое состояние, и утратят стабильность. Поэтому США вынуждены вносить вклад в решение вопросов, которые не терпят отлагательства.

3. США, несмотря ни на что, должны сохранить свое лидирующее положение. Поэтому во имя таких политических ценностей, как демократия, права человека, свобода печати и прочие, они должны стараться определять происходящие в мире политические процессы. В этом смысле они должны занимать интервенционистскую позицию!

Какая из этих альтернатив будет более благоприятной для нашего региона? Увы, на этот вопрос нет однозначного ответа. Обамовская администрация пыталась совместить первую и третью точки зрения. Но третью из этих позиций она использовала с целью осады на уровне риторики. Клинтон, судя по всему, попытается совместить вторую и третью точки зрения. Трамп в зависимости от условий пытается в гибридной форме отразить в своей политике все три мнения.

В новом периоде США следует отказаться от позиции «безответственного гегемона» и «рационализировать» свои отношения с региональными странами, прежде всего с Турцией. В то же время США стоит прекратить попытки загнать Турцию в угол с помощью, с одной стороны, таких террористических организаций, как Рабочая партия Курдистана и «Джамаат Гюлена», с другой — риторики о свободе массовой информации и иных дискурсивных инструментов.

В период Обамы США пережили серьезные кризисы в отношениях со всеми своими союзниками. Последним из них стал кризис, возникший в рамках стремления установить связь между терактами 11 сентября и Саудовской Аравией. Вполне вероятно, что этот кризис будет представлять собой один из важнейших пунктов повестки дня ближневосточной политики новой администрации.

В этих условиях, на мой взгляд, вместо того, чтобы ждать понимания от США, нам нужно активно работать над своей политикой внутри страны и за рубежом, продолжать борьбу и время от времени создавать с разными игроками новые возможности сотрудничества в тех или иных микрообластях.

Иносми

Игра России за влияниеИгра России за влияние

Димитар Бечев

Республика Сербская — это государство, а Россия — ее союзник». Милорад Додик (Milorad Dodik), президент преимущественно сербского объединения в Боснии и Герцеговине не лезет за словом в карман. Проводящийся 25 сентября референдум о том, стоит ли Республике Сербской отмечать 9 января как «государственный праздник», доказывает, что и от политической борьбы он не откажется. На референдуме ставится под вопрос авторитет боснийского Конституционного суда, который вынес решение о том, что выбор даты христианского православного праздника святого Степана нарушает основное положение о дискриминации в законе. Плебисцит дает возможность привлечь к себе внимание ЕС и США, а также премьер-министра Сербии Александра Вучича (Aleksandar Vučić), которые видят в референдуме опасность для стабильности территориального единства Боснии. Что касается Додика, на этот раз поворота на 180 градусов не предвидится (в отличие от мая 2011 года, когда под давлением со стороны занимавшей тогда пост Верховного представителя ЕС по иностранным делам и политике Кэтрин Эштон (Catherine Ashton) ему пришлось отказаться от проведения другого референдума). «Даже Путин не в силах повлиять на наше решение», — заявил он.

Не то чтобы Путин старался удержать лидеров Республики Сербской от края пропасти. Российский посол в Сараево Петр Иванцов выступал в защиту Додика на собраниях руководящего состава Совета по выполнению мирного соглашения. За считанные дни до референдума, 22 сентября, Путин сам встретился с Додиком в Москве, выражая ему свою поддержку. Справедливости ради надо сказать, что Кремль никак не прокомментировал позднюю вечернюю встречу, кроме пары вежливых фраз о предмете разговора — «ситуации на Балканах». Никакой свободы действий предоставлено не было. Однако Додик весьма уверенно заявил, что Москва поддержала предстоящее голосование как «право народа». Да здравствует демократия и самоопределение!

Мотивы Додика настоять на референдуме вопреки всеобщим возражениям известны. Местные выборы — не за горой и объединение сербов под одним флагом пришлось бы весьма кстати. Более того, патриотический жар отвлекает от гораздо более мирских забот, например, от коррупционных скандалов вокруг президента. Кого интересует, что говорит оппозиция республики и прокуратура, когда на кону национальный вопрос? Додику эта игра известна лучше, чем кому бы то ни было. Он перевоплотился, став из умеренного, близкого Западу политика сторонником жесткой линии, поющим гимны Кремлю. На его взгляд, балансирование на грани конфликта укрепляет его роль по сравнению с докучливыми чиновниками из ЕС и США, которые опасаются последствий нарушения дейтонского соглашения.

В свойственном ей стиле Россия не упускает шанс вставить палки в колеса Западу (не в первый раз на Балканах). В прошлом году Россия блокировала проект резолюции Совбеза ООН, в котором произошедшее в 1995 году в Сребренице убийство квалифицировалось как геноцид. Практическая польза от этого шага была ничтожна, однако Москва получила свою выгоду со стороны националистически настроенных сербов, разбросанных по территории всей бывшей Югославии (по иронии судьбы, вето наложил представитель России в ООН Виталий Чуркин. Будучи представителем Ельцина на Балканах в 1994 году, он перенес унижение со стороны политического и военного руководства боснийских сербов, препятствовавших соглашению, предложенному Россией по Горажде). В ноябре 2014 года Россия воздержалась от голосования ООН по продлению мандата миротворческой миссии ЕС в Боснии. Это беспрецедентное решение ясно говорило: мы могли бы при желании заблокировать операцию; ключ от стабильности находится в наших руках.

Босния расскажет более подробную историю российской стратегии на западе Балкан. Выполняя роль того, кто чинит препятствия, Москва старается казаться честным соперником Запада в «мягком подбрюшье Европы». При этой малозатратной стратегии Россия почти ничем не рискует и не тратит никаких ценных ресурсов. Финансовые обязательства России были ограничены, несмотря на выданные Республике Сербской кредиты. Министр Медведев напомнил своим избирателям несколько месяцев назад, что с деньгами в стране сейчас туго. Получить желанный газопровод в ближайшее время не удастся.

Сельскохозяйственный экспорт республики еще должен пробить путь на российский рынок, несмотря на то, что Додик поддержал отделение Крыма от Украины и приложил все силы к тому, чтобы Босния выразила несогласие с западными санкциями. Как и другие ее балканские соседи, Босния продолжает политически тяготеть к Евросоюзу, продвинувшись недавно на шаг вперед к тому, чтобы стать кандидатом в его члены. Даже перспектива членства в НАТО не столь далека, если иметь в виду План действий по подготовке членства в НАТО от 2010 года. При этом российские миротворцы покинули регион в 2003 году. Однако пока балканская республика остается неработоспособной и раздираемой внутренними противоречиями, Россия будет продолжать играть мускулами и набирать политические очки.

Роман Додика с Россией также говорит о том, что между Белградом и Москвой не все идет так гладко и хорошо, как это кажется на первый взгляд. Сербия и Россия оказались по разные стороны в вопросе о референдуме в Боснии. Русским не понравилась политика Александра Вучича по сближению с НАТО. В 2015 году Сербия подписала соглашение о статусе вооруженных сил с Альянсом, чтобы продвинуть на новый уровень сотрудничество в рамках программы Партнерство во имя мира. При этом российским сотрудникам в Гуманитарном центре в Нише (учрежденном в 2011 году Сергеем Шойгу, в то время занимавшим пост главы МЧС, а ныне — главы Минобороны) отказали в дипломатических привилегиях и неприкосновенности. В преддверии выборов 23 апреля Россия рассматривалась как сторона, поддерживающая не Сербскую прогрессивную партию, а националистов, не примирившихся с новым политическим укладом, то есть Радикальную партию Воислава Шешеля (Vojislav Šešelj), призывающего к полному разрыву с Евросоюзом и отказу от референдума о членстве в НАТО. Титоистские стремления премьер-министра — удержать баланс между Россией и Западом — стали представлять сложность для Москвы, когда Сербия накренилась на Запад. Вучичу удалось оттеснить лучшего друга Москвы в Белграде президента Томислава Николича (Tomislav Nikolić). Сербия не станет членом НАТО, как соседняя Черногория, но ее нейтральный статус, возвращаясь к парламентской резолюции в 2007 году, не мешает выработать крепкие, выгодные военные связи с Альянсом, а также с США. При всей шумихе и истерии вокруг стремительного сближения Сербии и России действительность оказывается намного сложнее.

Разумеется, у Сербии есть целый список своих причин для недовольства. Давние ожидания, что братские связи и дружба с Россией выльются в крупные торговые соглашения и вливания прямых иностранных инвестиций, так ни во что и не воплотились. Сербы жалуются, что «Газпром-нефть» приобрела NIS, главную местную нефтяную компанию, за долю ее стоимости в преддверии проекта «Южный поток», от которого в конце 2014 года Путин столь бесцеремонно отказался.

Автомобили Fiat, собираемые на заводе Застава в Крагуеваце, не находят спроса в России, потому что не входят в соглашение о свободной торговле между двумя странами. Российские власти до сих пор не высказывали желания перевозить в Сербию сложное вооружение, включая ракеты земля-воздух S-300, если, конечно, Белград не выплатит сразу их полную стоимость (что, учитывая тяжелое положение сербов, трудно себе представить). Многие сербские граждане боготворят Путина, восхищаются напористой политикой России, благодарны ей за поддержку в борьбе за независимость Косово (разве что в тылу). При этом у правительства есть все основания относиться к сотрудничеству с Москвой как к одному из ряда направлений во внешней политике, возможно, даже не самому важному.

Народная мудрость состоит в том, что западные Балканы — излюбленное поле деятельности России, регион, податливый внешним воздействиям, например, влиянию Евросоюза и США, терпит убытки. Это не так далеко от истины, как показывает референдум в Боснии. Однако именно поэтому опытные политики региона не попались на кремлевскую удочку. Они привыкли разыгрывать карту России, либо потворствуя местному населению, которое обычно представляет Россию в романтическом свете, либо торгуясь с Западом. Опираясь на дипломатию, мягкую власть и весьма скромные суммы, Кремль умудрился выстроить сеть союзников и клиентов в регионе, первым из которых является Додик. Но опять же, Москве ведь должно быть кое-что известно о титоизме и его современных отголосках?

The American InterestДимитар Бечев

Республика Сербская — это государство, а Россия — ее союзник». Милорад Додик (Milorad Dodik), президент преимущественно сербского объединения в Боснии и Герцеговине не лезет за словом в карман. Проводящийся 25 сентября референдум о том, стоит ли Республике Сербской отмечать 9 января как «государственный праздник», доказывает, что и от политической борьбы он не откажется. На референдуме ставится под вопрос авторитет боснийского Конституционного суда, который вынес решение о том, что выбор даты христианского православного праздника святого Степана нарушает основное положение о дискриминации в законе. Плебисцит дает возможность привлечь к себе внимание ЕС и США, а также премьер-министра Сербии Александра Вучича (Aleksandar Vučić), которые видят в референдуме опасность для стабильности территориального единства Боснии. Что касается Додика, на этот раз поворота на 180 градусов не предвидится (в отличие от мая 2011 года, когда под давлением со стороны занимавшей тогда пост Верховного представителя ЕС по иностранным делам и политике Кэтрин Эштон (Catherine Ashton) ему пришлось отказаться от проведения другого референдума). «Даже Путин не в силах повлиять на наше решение», — заявил он.

Не то чтобы Путин старался удержать лидеров Республики Сербской от края пропасти. Российский посол в Сараево Петр Иванцов выступал в защиту Додика на собраниях руководящего состава Совета по выполнению мирного соглашения. За считанные дни до референдума, 22 сентября, Путин сам встретился с Додиком в Москве, выражая ему свою поддержку. Справедливости ради надо сказать, что Кремль никак не прокомментировал позднюю вечернюю встречу, кроме пары вежливых фраз о предмете разговора — «ситуации на Балканах». Никакой свободы действий предоставлено не было. Однако Додик весьма уверенно заявил, что Москва поддержала предстоящее голосование как «право народа». Да здравствует демократия и самоопределение!

Мотивы Додика настоять на референдуме вопреки всеобщим возражениям известны. Местные выборы — не за горой и объединение сербов под одним флагом пришлось бы весьма кстати. Более того, патриотический жар отвлекает от гораздо более мирских забот, например, от коррупционных скандалов вокруг президента. Кого интересует, что говорит оппозиция республики и прокуратура, когда на кону национальный вопрос? Додику эта игра известна лучше, чем кому бы то ни было. Он перевоплотился, став из умеренного, близкого Западу политика сторонником жесткой линии, поющим гимны Кремлю. На его взгляд, балансирование на грани конфликта укрепляет его роль по сравнению с докучливыми чиновниками из ЕС и США, которые опасаются последствий нарушения дейтонского соглашения.

В свойственном ей стиле Россия не упускает шанс вставить палки в колеса Западу (не в первый раз на Балканах). В прошлом году Россия блокировала проект резолюции Совбеза ООН, в котором произошедшее в 1995 году в Сребренице убийство квалифицировалось как геноцид. Практическая польза от этого шага была ничтожна, однако Москва получила свою выгоду со стороны националистически настроенных сербов, разбросанных по территории всей бывшей Югославии (по иронии судьбы, вето наложил представитель России в ООН Виталий Чуркин. Будучи представителем Ельцина на Балканах в 1994 году, он перенес унижение со стороны политического и военного руководства боснийских сербов, препятствовавших соглашению, предложенному Россией по Горажде). В ноябре 2014 года Россия воздержалась от голосования ООН по продлению мандата миротворческой миссии ЕС в Боснии. Это беспрецедентное решение ясно говорило: мы могли бы при желании заблокировать операцию; ключ от стабильности находится в наших руках.

Босния расскажет более подробную историю российской стратегии на западе Балкан. Выполняя роль того, кто чинит препятствия, Москва старается казаться честным соперником Запада в «мягком подбрюшье Европы». При этой малозатратной стратегии Россия почти ничем не рискует и не тратит никаких ценных ресурсов. Финансовые обязательства России были ограничены, несмотря на выданные Республике Сербской кредиты. Министр Медведев напомнил своим избирателям несколько месяцев назад, что с деньгами в стране сейчас туго. Получить желанный газопровод в ближайшее время не удастся.

Сельскохозяйственный экспорт республики еще должен пробить путь на российский рынок, несмотря на то, что Додик поддержал отделение Крыма от Украины и приложил все силы к тому, чтобы Босния выразила несогласие с западными санкциями. Как и другие ее балканские соседи, Босния продолжает политически тяготеть к Евросоюзу, продвинувшись недавно на шаг вперед к тому, чтобы стать кандидатом в его члены. Даже перспектива членства в НАТО не столь далека, если иметь в виду План действий по подготовке членства в НАТО от 2010 года. При этом российские миротворцы покинули регион в 2003 году. Однако пока балканская республика остается неработоспособной и раздираемой внутренними противоречиями, Россия будет продолжать играть мускулами и набирать политические очки.

Роман Додика с Россией также говорит о том, что между Белградом и Москвой не все идет так гладко и хорошо, как это кажется на первый взгляд. Сербия и Россия оказались по разные стороны в вопросе о референдуме в Боснии. Русским не понравилась политика Александра Вучича по сближению с НАТО. В 2015 году Сербия подписала соглашение о статусе вооруженных сил с Альянсом, чтобы продвинуть на новый уровень сотрудничество в рамках программы Партнерство во имя мира. При этом российским сотрудникам в Гуманитарном центре в Нише (учрежденном в 2011 году Сергеем Шойгу, в то время занимавшим пост главы МЧС, а ныне — главы Минобороны) отказали в дипломатических привилегиях и неприкосновенности. В преддверии выборов 23 апреля Россия рассматривалась как сторона, поддерживающая не Сербскую прогрессивную партию, а националистов, не примирившихся с новым политическим укладом, то есть Радикальную партию Воислава Шешеля (Vojislav Šešelj), призывающего к полному разрыву с Евросоюзом и отказу от референдума о членстве в НАТО. Титоистские стремления премьер-министра — удержать баланс между Россией и Западом — стали представлять сложность для Москвы, когда Сербия накренилась на Запад. Вучичу удалось оттеснить лучшего друга Москвы в Белграде президента Томислава Николича (Tomislav Nikolić). Сербия не станет членом НАТО, как соседняя Черногория, но ее нейтральный статус, возвращаясь к парламентской резолюции в 2007 году, не мешает выработать крепкие, выгодные военные связи с Альянсом, а также с США. При всей шумихе и истерии вокруг стремительного сближения Сербии и России действительность оказывается намного сложнее.

Разумеется, у Сербии есть целый список своих причин для недовольства. Давние ожидания, что братские связи и дружба с Россией выльются в крупные торговые соглашения и вливания прямых иностранных инвестиций, так ни во что и не воплотились. Сербы жалуются, что «Газпром-нефть» приобрела NIS, главную местную нефтяную компанию, за долю ее стоимости в преддверии проекта «Южный поток», от которого в конце 2014 года Путин столь бесцеремонно отказался.

Автомобили Fiat, собираемые на заводе Застава в Крагуеваце, не находят спроса в России, потому что не входят в соглашение о свободной торговле между двумя странами. Российские власти до сих пор не высказывали желания перевозить в Сербию сложное вооружение, включая ракеты земля-воздух S-300, если, конечно, Белград не выплатит сразу их полную стоимость (что, учитывая тяжелое положение сербов, трудно себе представить). Многие сербские граждане боготворят Путина, восхищаются напористой политикой России, благодарны ей за поддержку в борьбе за независимость Косово (разве что в тылу). При этом у правительства есть все основания относиться к сотрудничеству с Москвой как к одному из ряда направлений во внешней политике, возможно, даже не самому важному.

Народная мудрость состоит в том, что западные Балканы — излюбленное поле деятельности России, регион, податливый внешним воздействиям, например, влиянию Евросоюза и США, терпит убытки. Это не так далеко от истины, как показывает референдум в Боснии. Однако именно поэтому опытные политики региона не попались на кремлевскую удочку. Они привыкли разыгрывать карту России, либо потворствуя местному населению, которое обычно представляет Россию в романтическом свете, либо торгуясь с Западом. Опираясь на дипломатию, мягкую власть и весьма скромные суммы, Кремль умудрился выстроить сеть союзников и клиентов в регионе, первым из которых является Додик. Но опять же, Москве ведь должно быть кое-что известно о титоизме и его современных отголосках?

The American Interest

Что несет Украине и украинцам бюджет-2017Что несет Украине и украинцам бюджет-2017

Галина Студенникова

В среду парламент рассматривал проект бюджета на следующий год. Документ был внесен в Верховную Раду в последний день, предусмотренный для этого законодательством. «Страна» отвечает на главные вопросы по проекту бюджета.

1. За счет чего будут наполнять бюджет?

Проект главной финансовой сметы страны вызывает немало вопросов. Прежде всего, его доходная часть по сравнению с нынешним годом вырастет на 127 миллиардов гривен до 876,9 млрд. грн. Или на 17%. Примечательно и то, что темпы роста экономики при этом в бюджете заложены гораздо ниже — 3%. И это еще весьма оптимистический сценарий. Большинство международных организаций дают прогноз в 1-2% в лучшем случае.

За счет чего будет происходить столь впечатляющий рост доходов казны?

Во-первых, за счет усиления фискального давления. Уже известно, что правительство намерено резко увеличить акцизный сбор на табачные изделия (на 30%), алкоголь (на 20%), дизельное топливо. Благодаря повышению акцизов Минфин рассчитывает получить в бюджет дополнительные 27 млрд. грн.

Кроме того, в бюджет закладывается отмена льгот по налогам для сельского хозяйство и радикальное сужение сферы применения единого налога.

«Они хотят увеличить доходную часть за счет давления на отечественного товаропроизводителя. Они рассчитывают на то, что отменяют льготы для сельского хозяйства по НДС и это даст до 20 миллиардов гривен», — говорит «Стране» экономист Виктор Скаршевский.

Еще одна «фишка» бюджета — в его доходную часть заложены и средства от спецконфискации активов экс-президента Виктора Януковича и его соратников. Чиновники неоднократно говорили, что рассчитывают получить от этого порядка 1,5 миллиардов долларов (40 миллиардов гривен).

Виктор Скаршевский, впрочем, отмечает, что никаких 1,5 млрд. долларов в виде живых денег просто не существует. В Ощадбанке и Укргазбанке арестованы валютные облигации внутреннего госзайма, которые были проданы государством в 2012-2013 годах. Тогда же эти средства поступили в госбюджет и были потрачены. То есть сейчас если и может о чем то идти речь, так это об экономии расходной части (так как не придется эти облигации погашать). «Это будет простая бухгалтерская проводка. Денег в бюджете от нее больше не появится», — считает эксперт.

Если же бюджет не сможет получить запланированные доходы, правительство может прибегнуть к старому доброму способу — напечатать денег, увеличить процент инфляции, девальвировать гривну и за счет этого выполнить бюджет.

«Если исходить из реалистичности бюджета, то есть такая закономерность: если ВВП страны растет на 3%, то доходная часть растет на 3-4%. Может ли доходная часть вырасти на 20%? Даже если вырастет фискальное давление, это невозможно. Как можно выбить из бизнеса в пять раз больше налогов? Это нереально. Поэтому я вижу другие, более реалистичные, сценарии. Например, задним числом перепишут бюджет, сократив расходы. Или же просто напечатают деньги, заткнув дыры за счет эмиссии», — сказал «Стране» президент Украинского аналитического центра Александр Охрименко.

2. На что потратят деньги?

Самой крупной статьей расходов бюджета является дотации Пенсионному фонду. На это отведено 260 млрд. грн. До сих пор точно неизвестно — версталась ли эта цифра с учетом пожеланий МВФ по ужесточению пенсионной политики или нет. Напомним, что Фонд требует увеличить пенсионный возраст, отменить льготы по выходу на пенсию, увеличить обязательный трудовой стаж и тому подобное. Судя по тому, что сумма дотаций в сравнение с нынешним бюджетом не уменьшилась, требования МВФ, судя по всему, учтены не были. А значит, сумма дотаций может быть пересмотрена, если Фонд будет стоять на своем.

Второй статьей затрат остаются расходы на национальную безопасность и оборону. На них предполагается выделить 5% ВВП, или 129 млрд. гривен. Это на 14,5 млрд. гривен (на 12,6%) больше, чем в этом году. Из них только 3% ВВП пойдет непосредственно на оборону. Оставшиеся 2% ВВП, а это 50 млрд. гривен) уйдут на правоохранительные органы (например, 46 миллиардов на МВД и 2 миллиарда на антикоррупционные структуры — финансирование НАБУ хотят увеличить на 58% до 773 млн.; агентство по предотвращению коррупции может получить 577 млн.; специализированная антикоррупционная прокуратура — 105 миллионов). Вырастут и затраты на органы прокуратуры, в частности глава ГПУ Юрий Луценко уже заявил, что зарплата прокуроров вырастет вдвое.

Вторым приоритетом после обороны в бюджете-2017 оказалось строительство и реконструкция автомобильных дорог. На это предполагается выделить 14,2 млрд. гривен. О чем премьер-министр Владимир Гройсман не забыл упомянуть в красивой презентации.

Для распоряжения этих денег в Минтрансе будет создан некий Дорожный фонд. Он будет финансироваться за счет акцизов на топливо, которое импортируется в Украину, и дополнительных сборов с иностранного весового транспорта. Впрочем, примечательно, что заявленная сумма расходов на дороги даже меньше, чем в бюджете-2016, где эти же цели было выделено почти 18,8 млрд. гривен.

Примечательны и другие расходы госбюджета. Ранее «Страна» уже подробно описывала, какие расходы предстоят Украине в ближайшие 4 года для погашения обязательств перед МВФ. В следующем году Фонду придется вернуть более 1 миллиарда долларов.

Но и это еще не все.

Согласно проекту бюджета, Украина в 2017 году планирует направить на погашение госдолга более 240 миллиардов гривен (по текущему курсу НБУ это около 9,2 миллиарда долларов), в том числе более 72 миллиардов гривен (около 2,8 миллиарда долларов) — на выплаты по внешнему долгу. Эта сумма в 9 раз превышает транш кредита МВФ, которому так радовались президент и глава правительства на прошедшей неделе.

В бюджете-2017 «Страна» нашла еще одно интересное новшество. Дело в том, что Кабмин планирует вместо погашения людям долгов из бюджета по социальным платежам выдать им казначейские векселя, а не «живые деньги».

«У нас долги госбюджета перед физлицами по социальным платежам уже 1,6 млрд. гривен. Это те долги, по которым уже есть решения судов, в том числе и решения Европейского суда, что государство Украина обязано заплатить физлицам. Кабмин Гройсмана предлагает выдать людям казначейские векселя с выплатой 9,5% годовых. Но они обещают погасить долги только через семь лет, поэтапно. Так что все, кому должно государство, становитесь в очередь», — объясняет «Стране» Александр Охрименко.

На Верховную Раду предусмотрен почти миллиард, из них почти 48 миллионов – на освещение работы парламента в СМИ, выпуск газеты «Голос Украины» и журнала «Вече». Госуправделами (в простонародье «ДУСя») из бюджета предлагают выделить 1,717 млрд. 20,5 миллионов гривен пойдет на изготовление памятных знаков и государственных наград, 100 млн. – на реставрацию Мариинского дворца.

Государственный комитет телевидения и радиовещания получит 1,379 млрд., из них 455,7 млн. предусмотрено на «Евровидение».

Существенно увеличены расходы на Минкульт — на 25%. Полмиллиарда пойдет на развитие отечественного кино, 12,3 млн. – на музей Небесной Сотни и архив Украинского института национальной памяти.

3. А будет ли рост социальных стандартов?

Будет. Но на уровень чуть выше инфляции, которая запланирована на следующий год в размере 8% (но, вполне возможно, будет еще выше).

Сейчас минимальная зарплата составляет 1 450 грн (с 1 декабря состоится запланированное на нынешний год повышение — до 1600 грн). С 1 января минимальная зарплата будет установлена на уровне все тех же 1600 гривен, с 1 мая — 1684 грн, с 1 декабря — 1762 гривен. То есть от декабря 2016 к декабрю 2017 (за год) она возрастет на 162 гривен (или 10,1.%).

Размер минимальной пенсии к 1 декабря следующего года возрастет на 126 грн., т.е. на те же 10,1%.

При этом помощь при рождении ребенка остается неизменной с 2014 года – 41 тыс. 280 грн: 10 тыс. 320 гривен сразу, остальное – в течение следующих 36 месяцев равными частями.

Представляя бюджет, премьер-министр Владимир Гройсман заявил, что остается решить два вопроса – обновление зарплат и улучшение пенсионного обеспечения, но их решения пока нет, «оно будет предложено вскоре».

Образование в проекте бюджета-2017 называется одним из приоритетов. Поэтому запланировано увеличение финансирования отрасли на 21 млрд. грн. В эту сумму, по словам Владимира Гройсмана войдет и обещанное повышение зарплат учителям (увеличение к концу следующего года на 1 400 гривен — до 6 тысяч).

Обещано увеличить уровень финансирования здравоохранения. Зарплаты медикам хотят повысить на 20%.

Впрочем это все при условии, что денег в бюджете хватит, а инфляция удержится в прогнозируемых правительством рамках. Что, как уже писалось выше, совсем не факт.

Но даже если все обозначенные повышения и пройдут, это будет лишь малой частью компенсации инфляционных издержек за последние несколько лет. С начала 2014 года рост цен только по официальным данным составил около 80%. При том, что зарплаты бюджетников и пенсии были до конца прошлого года заморожены.

4. А что с тарифами?

Пока точно известно только о том, что с 1 марта 2017 года в очередной раз вырастут тарифы на электроэнергию — еще на 25%. Это повышение было запланировано еще в 2015 году. Остальные планы по повышению тарифов еще не озвучены.

Однако, есть два важных момента, которые вытекают из требований МВФ. Первое — это упорядочение политики субсидий. Грубо говоря — сокращение числа их получателей. По данным правительства, после последнего повышения тарифов число семей, которые будут получать субсидии увеличится с 5,5 до 9 миллионов. А это почти половина домохозяйств страны. Соответственно, Фонд требует ужесточить правила их предоставления и, возможно, эти требования уже найдут отражение в бюджете на 2017 год.

Второй момент — рекомендация все того же МВФ разработать механизм автоматического пересмотра тарифов ЖКХ при отклонении их уровня от «экономически обоснованного» более чем на 10%. То есть, если вырастут цены на энергоносители, либо упадет гривня, то цены должны будут подняться автоматически.

5. Каким будет курс?

В проекте бюджета на 2017 год заложен курс 27,2. Впрочем, мировые аналитики полагают, что этот прогноз по курсу может оказаться заниженным. Например, GoldmanSachs прогнозирует курс доллара в Украине на конец 2017 года – 30 гривен за 1 доллар. В конечном счете этот показатель зависит в немалой степени от того насколько выполнимым окажется бюджет-2017. Если в него будут заложены нереальные доходы, которые будут покрыты за счет эмиссии, то курс может быть и 30, и более.

Кроме того, многое зависит от предоставления внешней помощи, которая, как видим, жестко увязывается с принятием целого букета непопулярных мер. Не факт, что на них решится правительство.

СтранаГалина Студенникова

В среду парламент рассматривал проект бюджета на следующий год. Документ был внесен в Верховную Раду в последний день, предусмотренный для этого законодательством. «Страна» отвечает на главные вопросы по проекту бюджета.

1. За счет чего будут наполнять бюджет?

Проект главной финансовой сметы страны вызывает немало вопросов. Прежде всего, его доходная часть по сравнению с нынешним годом вырастет на 127 миллиардов гривен до 876,9 млрд. грн. Или на 17%. Примечательно и то, что темпы роста экономики при этом в бюджете заложены гораздо ниже — 3%. И это еще весьма оптимистический сценарий. Большинство международных организаций дают прогноз в 1-2% в лучшем случае.

За счет чего будет происходить столь впечатляющий рост доходов казны?

Во-первых, за счет усиления фискального давления. Уже известно, что правительство намерено резко увеличить акцизный сбор на табачные изделия (на 30%), алкоголь (на 20%), дизельное топливо. Благодаря повышению акцизов Минфин рассчитывает получить в бюджет дополнительные 27 млрд. грн.

Кроме того, в бюджет закладывается отмена льгот по налогам для сельского хозяйство и радикальное сужение сферы применения единого налога.

«Они хотят увеличить доходную часть за счет давления на отечественного товаропроизводителя. Они рассчитывают на то, что отменяют льготы для сельского хозяйства по НДС и это даст до 20 миллиардов гривен», — говорит «Стране» экономист Виктор Скаршевский.

Еще одна «фишка» бюджета — в его доходную часть заложены и средства от спецконфискации активов экс-президента Виктора Януковича и его соратников. Чиновники неоднократно говорили, что рассчитывают получить от этого порядка 1,5 миллиардов долларов (40 миллиардов гривен).

Виктор Скаршевский, впрочем, отмечает, что никаких 1,5 млрд. долларов в виде живых денег просто не существует. В Ощадбанке и Укргазбанке арестованы валютные облигации внутреннего госзайма, которые были проданы государством в 2012-2013 годах. Тогда же эти средства поступили в госбюджет и были потрачены. То есть сейчас если и может о чем то идти речь, так это об экономии расходной части (так как не придется эти облигации погашать). «Это будет простая бухгалтерская проводка. Денег в бюджете от нее больше не появится», — считает эксперт.

Если же бюджет не сможет получить запланированные доходы, правительство может прибегнуть к старому доброму способу — напечатать денег, увеличить процент инфляции, девальвировать гривну и за счет этого выполнить бюджет.

«Если исходить из реалистичности бюджета, то есть такая закономерность: если ВВП страны растет на 3%, то доходная часть растет на 3-4%. Может ли доходная часть вырасти на 20%? Даже если вырастет фискальное давление, это невозможно. Как можно выбить из бизнеса в пять раз больше налогов? Это нереально. Поэтому я вижу другие, более реалистичные, сценарии. Например, задним числом перепишут бюджет, сократив расходы. Или же просто напечатают деньги, заткнув дыры за счет эмиссии», — сказал «Стране» президент Украинского аналитического центра Александр Охрименко.

2. На что потратят деньги?

Самой крупной статьей расходов бюджета является дотации Пенсионному фонду. На это отведено 260 млрд. грн. До сих пор точно неизвестно — версталась ли эта цифра с учетом пожеланий МВФ по ужесточению пенсионной политики или нет. Напомним, что Фонд требует увеличить пенсионный возраст, отменить льготы по выходу на пенсию, увеличить обязательный трудовой стаж и тому подобное. Судя по тому, что сумма дотаций в сравнение с нынешним бюджетом не уменьшилась, требования МВФ, судя по всему, учтены не были. А значит, сумма дотаций может быть пересмотрена, если Фонд будет стоять на своем.

Второй статьей затрат остаются расходы на национальную безопасность и оборону. На них предполагается выделить 5% ВВП, или 129 млрд. гривен. Это на 14,5 млрд. гривен (на 12,6%) больше, чем в этом году. Из них только 3% ВВП пойдет непосредственно на оборону. Оставшиеся 2% ВВП, а это 50 млрд. гривен) уйдут на правоохранительные органы (например, 46 миллиардов на МВД и 2 миллиарда на антикоррупционные структуры — финансирование НАБУ хотят увеличить на 58% до 773 млн.; агентство по предотвращению коррупции может получить 577 млн.; специализированная антикоррупционная прокуратура — 105 миллионов). Вырастут и затраты на органы прокуратуры, в частности глава ГПУ Юрий Луценко уже заявил, что зарплата прокуроров вырастет вдвое.

Вторым приоритетом после обороны в бюджете-2017 оказалось строительство и реконструкция автомобильных дорог. На это предполагается выделить 14,2 млрд. гривен. О чем премьер-министр Владимир Гройсман не забыл упомянуть в красивой презентации.

Для распоряжения этих денег в Минтрансе будет создан некий Дорожный фонд. Он будет финансироваться за счет акцизов на топливо, которое импортируется в Украину, и дополнительных сборов с иностранного весового транспорта. Впрочем, примечательно, что заявленная сумма расходов на дороги даже меньше, чем в бюджете-2016, где эти же цели было выделено почти 18,8 млрд. гривен.

Примечательны и другие расходы госбюджета. Ранее «Страна» уже подробно описывала, какие расходы предстоят Украине в ближайшие 4 года для погашения обязательств перед МВФ. В следующем году Фонду придется вернуть более 1 миллиарда долларов.

Но и это еще не все.

Согласно проекту бюджета, Украина в 2017 году планирует направить на погашение госдолга более 240 миллиардов гривен (по текущему курсу НБУ это около 9,2 миллиарда долларов), в том числе более 72 миллиардов гривен (около 2,8 миллиарда долларов) — на выплаты по внешнему долгу. Эта сумма в 9 раз превышает транш кредита МВФ, которому так радовались президент и глава правительства на прошедшей неделе.

В бюджете-2017 «Страна» нашла еще одно интересное новшество. Дело в том, что Кабмин планирует вместо погашения людям долгов из бюджета по социальным платежам выдать им казначейские векселя, а не «живые деньги».

«У нас долги госбюджета перед физлицами по социальным платежам уже 1,6 млрд. гривен. Это те долги, по которым уже есть решения судов, в том числе и решения Европейского суда, что государство Украина обязано заплатить физлицам. Кабмин Гройсмана предлагает выдать людям казначейские векселя с выплатой 9,5% годовых. Но они обещают погасить долги только через семь лет, поэтапно. Так что все, кому должно государство, становитесь в очередь», — объясняет «Стране» Александр Охрименко.

На Верховную Раду предусмотрен почти миллиард, из них почти 48 миллионов – на освещение работы парламента в СМИ, выпуск газеты «Голос Украины» и журнала «Вече». Госуправделами (в простонародье «ДУСя») из бюджета предлагают выделить 1,717 млрд. 20,5 миллионов гривен пойдет на изготовление памятных знаков и государственных наград, 100 млн. – на реставрацию Мариинского дворца.

Государственный комитет телевидения и радиовещания получит 1,379 млрд., из них 455,7 млн. предусмотрено на «Евровидение».

Существенно увеличены расходы на Минкульт — на 25%. Полмиллиарда пойдет на развитие отечественного кино, 12,3 млн. – на музей Небесной Сотни и архив Украинского института национальной памяти.

3. А будет ли рост социальных стандартов?

Будет. Но на уровень чуть выше инфляции, которая запланирована на следующий год в размере 8% (но, вполне возможно, будет еще выше).

Сейчас минимальная зарплата составляет 1 450 грн (с 1 декабря состоится запланированное на нынешний год повышение — до 1600 грн). С 1 января минимальная зарплата будет установлена на уровне все тех же 1600 гривен, с 1 мая — 1684 грн, с 1 декабря — 1762 гривен. То есть от декабря 2016 к декабрю 2017 (за год) она возрастет на 162 гривен (или 10,1.%).

Размер минимальной пенсии к 1 декабря следующего года возрастет на 126 грн., т.е. на те же 10,1%.

При этом помощь при рождении ребенка остается неизменной с 2014 года – 41 тыс. 280 грн: 10 тыс. 320 гривен сразу, остальное – в течение следующих 36 месяцев равными частями.

Представляя бюджет, премьер-министр Владимир Гройсман заявил, что остается решить два вопроса – обновление зарплат и улучшение пенсионного обеспечения, но их решения пока нет, «оно будет предложено вскоре».

Образование в проекте бюджета-2017 называется одним из приоритетов. Поэтому запланировано увеличение финансирования отрасли на 21 млрд. грн. В эту сумму, по словам Владимира Гройсмана войдет и обещанное повышение зарплат учителям (увеличение к концу следующего года на 1 400 гривен — до 6 тысяч).

Обещано увеличить уровень финансирования здравоохранения. Зарплаты медикам хотят повысить на 20%.

Впрочем это все при условии, что денег в бюджете хватит, а инфляция удержится в прогнозируемых правительством рамках. Что, как уже писалось выше, совсем не факт.

Но даже если все обозначенные повышения и пройдут, это будет лишь малой частью компенсации инфляционных издержек за последние несколько лет. С начала 2014 года рост цен только по официальным данным составил около 80%. При том, что зарплаты бюджетников и пенсии были до конца прошлого года заморожены.

4. А что с тарифами?

Пока точно известно только о том, что с 1 марта 2017 года в очередной раз вырастут тарифы на электроэнергию — еще на 25%. Это повышение было запланировано еще в 2015 году. Остальные планы по повышению тарифов еще не озвучены.

Однако, есть два важных момента, которые вытекают из требований МВФ. Первое — это упорядочение политики субсидий. Грубо говоря — сокращение числа их получателей. По данным правительства, после последнего повышения тарифов число семей, которые будут получать субсидии увеличится с 5,5 до 9 миллионов. А это почти половина домохозяйств страны. Соответственно, Фонд требует ужесточить правила их предоставления и, возможно, эти требования уже найдут отражение в бюджете на 2017 год.

Второй момент — рекомендация все того же МВФ разработать механизм автоматического пересмотра тарифов ЖКХ при отклонении их уровня от «экономически обоснованного» более чем на 10%. То есть, если вырастут цены на энергоносители, либо упадет гривня, то цены должны будут подняться автоматически.

5. Каким будет курс?

В проекте бюджета на 2017 год заложен курс 27,2. Впрочем, мировые аналитики полагают, что этот прогноз по курсу может оказаться заниженным. Например, GoldmanSachs прогнозирует курс доллара в Украине на конец 2017 года – 30 гривен за 1 доллар. В конечном счете этот показатель зависит в немалой степени от того насколько выполнимым окажется бюджет-2017. Если в него будут заложены нереальные доходы, которые будут покрыты за счет эмиссии, то курс может быть и 30, и более.

Кроме того, многое зависит от предоставления внешней помощи, которая, как видим, жестко увязывается с принятием целого букета непопулярных мер. Не факт, что на них решится правительство.

Страна

В США фармакологию вот-вот признают религией. И все из-за рекламыВ США фармакологию вот-вот признают религией. И все из-за рекламы

Анна Кроткина

Вопрос, обладает ли человек свободой воли, может ли он свободно выбрать не только свои поступки, но и свою веру и свои желания, занимал мыслителей с незапамятных времен.

«На свете счастья нет, но есть покой и воля», – сказал русский поэт и был в своем убеждении не одинок. Хотя вопрос о воле продолжал быть в философии спорным, уверенность поэта, что воля у нас имеется, разделяли многие европейские философы от Августина до Канта.

В наши дни к обдумыванию этой проблемы подключились биологи. Но их ответ зачастую оказывается пессимистичней ответа многих поэтов и философов прошлого: «Мы думаем, что у нас есть свобода воли, но на каждом шагу наша воля встречает серьезные препятствия. Прежде всего против нас выступает наша собственная биология – наш мозг так устроен, что он требует от нас увеличения удовольствия и минимизацию боли. Более того, мы до такой степени общительны, что социальные системы, будь то давление нашей социальной группы или давление политической власти, неизбежно сводит нашу индивидуальность почти на нет. И нет никакой возможности это избежать», – сказала недавно в интервью газете «Нью-Йорк Таймс» известный нейробиолог и директор Национального института по делам наркомании в Вашингтоне доктор Нора Волков.

Правнучка Троцкого строит баррикаду

В делах идеологических давлений и соблазнов доктор Волков не новичок.

Ее прадед был Лев Троцкий – соратник Ленина и враг Сталина, убитый в Мексике по заказу последнего.

А отец ее был тем самым случайно выжившим маленьким внуком, в чью спальню при первом неудавшемся покушении на Троцкого и его домочадцев Альфаро Сикейрос и его группа бросили зажигательную бомбу и по чьей кровати они дали залп из винтовки.

К политике правнучка Троцкого относится с большим подозрением. Главный ее интерес и специализация – химические реакции мозга при наркотической зависимости.

До недавнего времени доктор Волков и ее институт имели дело с такими нелегальными наркотиками, как героин, кокаин и родственные им синтетические спайсы, соли. Но за последние два десятилетия ситуация изменилась – огромное количество американцев оказалось в наркотической зависимости от лекарств, прописанных врачами и рекламируемых фармацевтическими компаниями в журналах и по телевизору.

По мнению специалистов, количество американских граждан, подсевших на болеутоляющие опиаты, психостимуляторы и антидепрессанты, исчисляется десятками миллионов. Кроме того, у миллионов американцев вошло в привычку принимать потенциально опасные лекарства от еще не возникших, а лишь могущих образоваться в будущем болезней.

Как же получилось, что вполне благополучная нация решила коллективно, отказавшись от здравых решений, травить себя таблетками и препаратами, опережая в своей страсти к лечению все остальные западные страны?

Ответ на этот вопрос, как ни странно, прост: почти всеми каналами коммуникации на тему здравоохранения завладели фармацевтические компании. Их неустанная и почти ничем не ограниченная пропаганда своей продукции убедила миллионы людей отказаться от критического подхода в их самых сокровенных решениях, касающихся их души и тела.

Удалось же это вот как. По американскому закону независимое тестирование фармацевтических препаратов должно производиться Национальным институтом здравоохранения в Вашингтоне (NIH). Но в последние десятилетия фармацевтические компании начали сами оплачивать эти дорогостоящие испытания, контролируя результаты опытов.

Одновременно фармацевтические конгломераты стали субсидировать научную работу специалистов в университетах, организовывать стипендии для студентов медицинских вузов и оплачивать научные конференции. Таким образом, фармацевтические компании получили контроль над учеными-фармацевтами, профессорами медицины и будущими врачами.

Кроме того, фармацевтические компании основали, казалось бы, свободные ассоциации пациентов, делящихся личным опытом, но снабжающих общество лишь одобренной сверху информацией.

Но самым решающим фактором в контроле над обществом и его пониманием медицины сделалась коммерческая реклама.

Проверь свои кости – и бегом в аптеку

В 1997 году Государственное управление по контролю над продуктами питания и лекарствами (FDA) позволило компаниям рекламировать медикаменты по телевизору, упоминая только самые основные побочные эффекты.

К концу первого десятилетия нового века большинство американцев от мала до велика знали наизусть все наименования популярных лекарств: фломакс (для лечения предстательной железы), липитор (для снижения холестерина), сиалис (для повышения потенции), целебрех (антивоспалительное), лунеста (от бессонницы) и т.д.

При каждой рекламе на экране появляются приятной внешности люди не первой молодости, которые под сладкие звуки музыки без видимых усилий занимаются спортом, играют с миловидными детишками, целуются с представителями противоположного пола или, держась за руки, наслаждаются морем и пляжем.

Идиллия этих сцен лишь слегка нарушена приглушенным голосом за кадром, скороговоркой перечисляющим такие возможные побочные эффекты, как сыпь, рвота, мигрень, отек гортани, выпадения памяти, конвульсии и в редких случаях смерть.

Восприимчивый зритель должен, по идее авторов рекламы, не только получить информацию о медикаментах, но и увидеть рекламируемую продукцию как средство в достижении счастливой и фотогеничной жизни. Это принцип большинства реклам. Но фармацевтические компании пошли дальше, приняв к сведению опыт не только коммерческой рекламы, но и политической пропаганды. Они, как опытные политики, начали искать и находить вездесущих врагов в виде неуловимых и невидимых хронических заболеваний, тайных убийц, подстерегающих всех женщин и мужчин после 40. Так что каждая реклама содержит и угрозу: не станешь принимать липитор от холестерина – жить долго не будешь, не станешь глотать бониву – переломаешь кости.

Более 30 лет тому назад незадолго до своего ухода на пенсию Генри Гадсен, главный директор одной из самых крупных международных фармацевтических компаний под названием «Мерк», в интервью с журналом Fortune признался, что его огорчают ограниченные возможности рынка – лекарства покупают только больные. Мечтой Гадсена было производство лекарств для здоровых по типу компании, делающей жевательную резинку. При таком ведении дела лекарства «можно было бы продавать всем», – сказал он. По мнению исследователя Рэя Мойнихана, на сегодняшний день мечта Гадсена осуществилась.

Недавно, придя на работу в университет в штате Виргиния, я столкнулась в дверях со своей секретаршей, мчавшейся на всех пaрах делать анализ, определяющий плотность костной ткани. «А ты не идешь?» – крикнула она мне на лету. Анализ, определяющий плотность костной ткани и потенциальную склонность к остеопорозу, проводился в этот день в университете бесплатно компанией, спонсированной фармацевтическим конгломератом.

Так как до 90-х годов ХХ века об этом заболевании мало кто слышал, то фармацевтическим компаниям пришлось серьезно поработать над созданием рынка. За норму плотности костной ткани была взята плотность костей 30-летних женщин. При таком раскладе более 30% женщин после 45 получили диагноз остеопении, предшествующей остеопорозу, который увеличивает хрупкость костей тех, кому за 80.

Национальная ассоциация остеопороза, спонсированная фармацевтическими компаниями, заявила, что «остеопороз – это эпидемия, достигшая размера национального кризиса». По мнению специалистов из ассоциации, 44 млн американцев, то есть больше половины всех американских граждан старше 50 лет, или уже страдают заболеванием, или находятся в группе риска.

Граждане безвольно поверили, и к концу первого десятилетия XXI века американцы потратили около 2 млрд на лекарство под названием «фосамакс», разработанное компанией «Мерк» и обещавшее замедлить процесс в изменении плотности костной ткани.

Скептики не унимаются и приходят в ужас…

Пока ошарашенные американцы покорно глотали таблетки, некоторые ученые Канады и Западной Европы начали проводить независимые исследования относительно эффективности тестирования плотности костной ткани. Уже к началу 2000-х канадские и голландские ученые пришли к заключению, что тестирование плотности костной ткани у женщин среднего возраста не помогает предсказать, будут ли они ломать кости в глубокой старости или нет. Дальше – больше: выяснилось, что долгосрочное употребление фосамакса приводит к разрушению челюстной кости, к перебоям в сердце, к глазным инфекциям и раку пищевода. И высветился печальный факт, что миллионы американцев принимают это лекарство без всякой на то нужды.

Тем не менее многомиллиардным фармацевтическим компаниям удается блокировать большинство голосов, критикующих их продукцию.

В результате «Мерк» продолжает производить свой фосамакс. Врачи, усвоившие со студенческих лет, что с остеопорозом надо бороться изо всех сил, не останавливаясь, выписывают таблетки. Пациенты, доверившись мнению профессионалов и рекламе, продолжают принимать зловредные пилюли, несмотря на все удлиняющийся список побочных эффектов.

Фармацевтические компании преуспели в том, что обычно удается лишь всесильным идеологам. При помощи неустанной рекламы, с одной стороны, и блокировки потенциальных голосов оппозиции – с другой они смогли изменить представление американцев о том, что такое нормальный, здоровый человек.

Теперь любые формы старения сделались симптомами какой-нибудь хронической болезни. У мужчин это обычно повышенный уровень холестерина в крови и падение потенции, у женщин – остеопороз и гормональный сбой.

Психология человека тоже не осталась без внимания фармацевтики. Застенчивость стала симптомом социального тревожного расстройства или социофобии, от которой теперь существуют таблетки. Непоседа превратился в пациента с синдромом дефицита внимания, которому годами могут прописывать такие серьезные наркотические средства, как аддерол и риталин.

Тем не менее полностью искоренить оппозицию не удается даже фармацевтическим компаниям. Доктор Катрин Харбор, выпускница медицинского института при Университете Северной Каролины, один из редких врачей общей практики, которая пытается ограничить количество выписываемых пациентам таблеток. Она поделилась со мной своими мыслями о состоянии американской медицины, американского общества и о медицинском нонконформизме.

Свою способность независимо мыслить и не потерять себя эта миниатюрная, но на удивление крепко сбитая женщина приписывает нескольким факторам: «Когда я поступила в медицинский институт, я была на шесть лет старше своих однокурсников. И у меня уже была привычка думать самой, задавать вопросы. Кроме того, я из семьи профессоров, и у нас дома был принят скептический подход к расхожим истинам».

Повлиял на Харбор и собственный опыт медицинской практики: «Когда я только что начала работать врачом, ко мне пришла женщина, у которой был климакс. Я поступила так, как меня учили, то есть прописала ей лекарство для предотвращения инфаркта. Через год эта женщина вернулась со страшной болью в груди. Оказалось, что один из побочных эффектов лекарства, не упомянутый фармацевтической компанией, был рак груди».

Доктор Харбор особенно сетовала на то, что теперь к ней часто приходят пациенты, которые видели по телевизору фармацевтическую рекламу, и, ошибочно полагая, что взяли дело в свои руки, требуют получить рекламируемое средство. Даже если это лекарство им совсем не подходит, их трудно бывает убедить, что пользы от этого препарата им не будет.

Не циники, но и не ученые

Харбор винит рекламу, но не винит врачей, злоупотребляющих лекарствами: «В основном врачи стараются сделать как можно лучше для пациента, они не циники, но они не ученые. Выписывая дорогостоящие таблетки, врачи не получают от этого выгоды, они лишь слушаются авторитетов. Их учили, что здоровье – это отсутствие какой-то конкретной болезни, а поддерживать здоровье нужно медикаментами».

Врачи, говорит Харбор, выписывают лекарства, не познакомившись как следует со своим пациентом: «Меж тем многое, например повышенный холестерин, лучше контролировать диетой и упражнениями, а не лекарствами, в том случае, конечно, когда у пациента нет непосредственного риска получить инфаркт».

По мнению Харбор, фармацевтические компании контролируют не только рынок, медицинские исследования и рекламу, но и сам язык медицины. Подавленные готовыми словосочетаниями, обыкновенный врач и его пациент теряют возможность независимого мышления. «К какому бы врачу вы ни обращались, у всех есть одни и те же формулировки. Например, после травмы или операции любой врач скажет вам так: «Боль надо обгонять» – то есть принимать обезболивающее до того, как у пациента возникли болевые ощущения. В результате врачи часто без нужды прописывают опиаты – те самые, с зависимостью от которых приходится бороться правнучке Троцкого доктору Волков.

Выводы Харбор делает пессимистические: «Мы находимся во власти мощной пропаганды фармацевтических компаний. Но если бы это была пропаганда, исходящая, скажем, из Северной Кореи или Китая, американцы понимали бы, с чем они имеют дело. Но когда пропаганда произрастает на родной почве, люди воспринимают ее не как манипуляцию их волей и сознанием, а как проявление свободы».

НезависимаяАнна Кроткина

Вопрос, обладает ли человек свободой воли, может ли он свободно выбрать не только свои поступки, но и свою веру и свои желания, занимал мыслителей с незапамятных времен.

«На свете счастья нет, но есть покой и воля», – сказал русский поэт и был в своем убеждении не одинок. Хотя вопрос о воле продолжал быть в философии спорным, уверенность поэта, что воля у нас имеется, разделяли многие европейские философы от Августина до Канта.

В наши дни к обдумыванию этой проблемы подключились биологи. Но их ответ зачастую оказывается пессимистичней ответа многих поэтов и философов прошлого: «Мы думаем, что у нас есть свобода воли, но на каждом шагу наша воля встречает серьезные препятствия. Прежде всего против нас выступает наша собственная биология – наш мозг так устроен, что он требует от нас увеличения удовольствия и минимизацию боли. Более того, мы до такой степени общительны, что социальные системы, будь то давление нашей социальной группы или давление политической власти, неизбежно сводит нашу индивидуальность почти на нет. И нет никакой возможности это избежать», – сказала недавно в интервью газете «Нью-Йорк Таймс» известный нейробиолог и директор Национального института по делам наркомании в Вашингтоне доктор Нора Волков.

Правнучка Троцкого строит баррикаду

В делах идеологических давлений и соблазнов доктор Волков не новичок.

Ее прадед был Лев Троцкий – соратник Ленина и враг Сталина, убитый в Мексике по заказу последнего.

А отец ее был тем самым случайно выжившим маленьким внуком, в чью спальню при первом неудавшемся покушении на Троцкого и его домочадцев Альфаро Сикейрос и его группа бросили зажигательную бомбу и по чьей кровати они дали залп из винтовки.

К политике правнучка Троцкого относится с большим подозрением. Главный ее интерес и специализация – химические реакции мозга при наркотической зависимости.

До недавнего времени доктор Волков и ее институт имели дело с такими нелегальными наркотиками, как героин, кокаин и родственные им синтетические спайсы, соли. Но за последние два десятилетия ситуация изменилась – огромное количество американцев оказалось в наркотической зависимости от лекарств, прописанных врачами и рекламируемых фармацевтическими компаниями в журналах и по телевизору.

По мнению специалистов, количество американских граждан, подсевших на болеутоляющие опиаты, психостимуляторы и антидепрессанты, исчисляется десятками миллионов. Кроме того, у миллионов американцев вошло в привычку принимать потенциально опасные лекарства от еще не возникших, а лишь могущих образоваться в будущем болезней.

Как же получилось, что вполне благополучная нация решила коллективно, отказавшись от здравых решений, травить себя таблетками и препаратами, опережая в своей страсти к лечению все остальные западные страны?

Ответ на этот вопрос, как ни странно, прост: почти всеми каналами коммуникации на тему здравоохранения завладели фармацевтические компании. Их неустанная и почти ничем не ограниченная пропаганда своей продукции убедила миллионы людей отказаться от критического подхода в их самых сокровенных решениях, касающихся их души и тела.

Удалось же это вот как. По американскому закону независимое тестирование фармацевтических препаратов должно производиться Национальным институтом здравоохранения в Вашингтоне (NIH). Но в последние десятилетия фармацевтические компании начали сами оплачивать эти дорогостоящие испытания, контролируя результаты опытов.

Одновременно фармацевтические конгломераты стали субсидировать научную работу специалистов в университетах, организовывать стипендии для студентов медицинских вузов и оплачивать научные конференции. Таким образом, фармацевтические компании получили контроль над учеными-фармацевтами, профессорами медицины и будущими врачами.

Кроме того, фармацевтические компании основали, казалось бы, свободные ассоциации пациентов, делящихся личным опытом, но снабжающих общество лишь одобренной сверху информацией.

Но самым решающим фактором в контроле над обществом и его пониманием медицины сделалась коммерческая реклама.

Проверь свои кости – и бегом в аптеку

В 1997 году Государственное управление по контролю над продуктами питания и лекарствами (FDA) позволило компаниям рекламировать медикаменты по телевизору, упоминая только самые основные побочные эффекты.

К концу первого десятилетия нового века большинство американцев от мала до велика знали наизусть все наименования популярных лекарств: фломакс (для лечения предстательной железы), липитор (для снижения холестерина), сиалис (для повышения потенции), целебрех (антивоспалительное), лунеста (от бессонницы) и т.д.

При каждой рекламе на экране появляются приятной внешности люди не первой молодости, которые под сладкие звуки музыки без видимых усилий занимаются спортом, играют с миловидными детишками, целуются с представителями противоположного пола или, держась за руки, наслаждаются морем и пляжем.

Идиллия этих сцен лишь слегка нарушена приглушенным голосом за кадром, скороговоркой перечисляющим такие возможные побочные эффекты, как сыпь, рвота, мигрень, отек гортани, выпадения памяти, конвульсии и в редких случаях смерть.

Восприимчивый зритель должен, по идее авторов рекламы, не только получить информацию о медикаментах, но и увидеть рекламируемую продукцию как средство в достижении счастливой и фотогеничной жизни. Это принцип большинства реклам. Но фармацевтические компании пошли дальше, приняв к сведению опыт не только коммерческой рекламы, но и политической пропаганды. Они, как опытные политики, начали искать и находить вездесущих врагов в виде неуловимых и невидимых хронических заболеваний, тайных убийц, подстерегающих всех женщин и мужчин после 40. Так что каждая реклама содержит и угрозу: не станешь принимать липитор от холестерина – жить долго не будешь, не станешь глотать бониву – переломаешь кости.

Более 30 лет тому назад незадолго до своего ухода на пенсию Генри Гадсен, главный директор одной из самых крупных международных фармацевтических компаний под названием «Мерк», в интервью с журналом Fortune признался, что его огорчают ограниченные возможности рынка – лекарства покупают только больные. Мечтой Гадсена было производство лекарств для здоровых по типу компании, делающей жевательную резинку. При таком ведении дела лекарства «можно было бы продавать всем», – сказал он. По мнению исследователя Рэя Мойнихана, на сегодняшний день мечта Гадсена осуществилась.

Недавно, придя на работу в университет в штате Виргиния, я столкнулась в дверях со своей секретаршей, мчавшейся на всех пaрах делать анализ, определяющий плотность костной ткани. «А ты не идешь?» – крикнула она мне на лету. Анализ, определяющий плотность костной ткани и потенциальную склонность к остеопорозу, проводился в этот день в университете бесплатно компанией, спонсированной фармацевтическим конгломератом.

Так как до 90-х годов ХХ века об этом заболевании мало кто слышал, то фармацевтическим компаниям пришлось серьезно поработать над созданием рынка. За норму плотности костной ткани была взята плотность костей 30-летних женщин. При таком раскладе более 30% женщин после 45 получили диагноз остеопении, предшествующей остеопорозу, который увеличивает хрупкость костей тех, кому за 80.

Национальная ассоциация остеопороза, спонсированная фармацевтическими компаниями, заявила, что «остеопороз – это эпидемия, достигшая размера национального кризиса». По мнению специалистов из ассоциации, 44 млн американцев, то есть больше половины всех американских граждан старше 50 лет, или уже страдают заболеванием, или находятся в группе риска.

Граждане безвольно поверили, и к концу первого десятилетия XXI века американцы потратили около 2 млрд на лекарство под названием «фосамакс», разработанное компанией «Мерк» и обещавшее замедлить процесс в изменении плотности костной ткани.

Скептики не унимаются и приходят в ужас…

Пока ошарашенные американцы покорно глотали таблетки, некоторые ученые Канады и Западной Европы начали проводить независимые исследования относительно эффективности тестирования плотности костной ткани. Уже к началу 2000-х канадские и голландские ученые пришли к заключению, что тестирование плотности костной ткани у женщин среднего возраста не помогает предсказать, будут ли они ломать кости в глубокой старости или нет. Дальше – больше: выяснилось, что долгосрочное употребление фосамакса приводит к разрушению челюстной кости, к перебоям в сердце, к глазным инфекциям и раку пищевода. И высветился печальный факт, что миллионы американцев принимают это лекарство без всякой на то нужды.

Тем не менее многомиллиардным фармацевтическим компаниям удается блокировать большинство голосов, критикующих их продукцию.

В результате «Мерк» продолжает производить свой фосамакс. Врачи, усвоившие со студенческих лет, что с остеопорозом надо бороться изо всех сил, не останавливаясь, выписывают таблетки. Пациенты, доверившись мнению профессионалов и рекламе, продолжают принимать зловредные пилюли, несмотря на все удлиняющийся список побочных эффектов.

Фармацевтические компании преуспели в том, что обычно удается лишь всесильным идеологам. При помощи неустанной рекламы, с одной стороны, и блокировки потенциальных голосов оппозиции – с другой они смогли изменить представление американцев о том, что такое нормальный, здоровый человек.

Теперь любые формы старения сделались симптомами какой-нибудь хронической болезни. У мужчин это обычно повышенный уровень холестерина в крови и падение потенции, у женщин – остеопороз и гормональный сбой.

Психология человека тоже не осталась без внимания фармацевтики. Застенчивость стала симптомом социального тревожного расстройства или социофобии, от которой теперь существуют таблетки. Непоседа превратился в пациента с синдромом дефицита внимания, которому годами могут прописывать такие серьезные наркотические средства, как аддерол и риталин.

Тем не менее полностью искоренить оппозицию не удается даже фармацевтическим компаниям. Доктор Катрин Харбор, выпускница медицинского института при Университете Северной Каролины, один из редких врачей общей практики, которая пытается ограничить количество выписываемых пациентам таблеток. Она поделилась со мной своими мыслями о состоянии американской медицины, американского общества и о медицинском нонконформизме.

Свою способность независимо мыслить и не потерять себя эта миниатюрная, но на удивление крепко сбитая женщина приписывает нескольким факторам: «Когда я поступила в медицинский институт, я была на шесть лет старше своих однокурсников. И у меня уже была привычка думать самой, задавать вопросы. Кроме того, я из семьи профессоров, и у нас дома был принят скептический подход к расхожим истинам».

Повлиял на Харбор и собственный опыт медицинской практики: «Когда я только что начала работать врачом, ко мне пришла женщина, у которой был климакс. Я поступила так, как меня учили, то есть прописала ей лекарство для предотвращения инфаркта. Через год эта женщина вернулась со страшной болью в груди. Оказалось, что один из побочных эффектов лекарства, не упомянутый фармацевтической компанией, был рак груди».

Доктор Харбор особенно сетовала на то, что теперь к ней часто приходят пациенты, которые видели по телевизору фармацевтическую рекламу, и, ошибочно полагая, что взяли дело в свои руки, требуют получить рекламируемое средство. Даже если это лекарство им совсем не подходит, их трудно бывает убедить, что пользы от этого препарата им не будет.

Не циники, но и не ученые

Харбор винит рекламу, но не винит врачей, злоупотребляющих лекарствами: «В основном врачи стараются сделать как можно лучше для пациента, они не циники, но они не ученые. Выписывая дорогостоящие таблетки, врачи не получают от этого выгоды, они лишь слушаются авторитетов. Их учили, что здоровье – это отсутствие какой-то конкретной болезни, а поддерживать здоровье нужно медикаментами».

Врачи, говорит Харбор, выписывают лекарства, не познакомившись как следует со своим пациентом: «Меж тем многое, например повышенный холестерин, лучше контролировать диетой и упражнениями, а не лекарствами, в том случае, конечно, когда у пациента нет непосредственного риска получить инфаркт».

По мнению Харбор, фармацевтические компании контролируют не только рынок, медицинские исследования и рекламу, но и сам язык медицины. Подавленные готовыми словосочетаниями, обыкновенный врач и его пациент теряют возможность независимого мышления. «К какому бы врачу вы ни обращались, у всех есть одни и те же формулировки. Например, после травмы или операции любой врач скажет вам так: «Боль надо обгонять» – то есть принимать обезболивающее до того, как у пациента возникли болевые ощущения. В результате врачи часто без нужды прописывают опиаты – те самые, с зависимостью от которых приходится бороться правнучке Троцкого доктору Волков.

Выводы Харбор делает пессимистические: «Мы находимся во власти мощной пропаганды фармацевтических компаний. Но если бы это была пропаганда, исходящая, скажем, из Северной Кореи или Китая, американцы понимали бы, с чем они имеют дело. Но когда пропаганда произрастает на родной почве, люди воспринимают ее не как манипуляцию их волей и сознанием, а как проявление свободы».

Независимая