Георгий Тука: Я изменил свое отношение к войнеГеоргий Тука: Я изменил свое отношение к войне

Инна Ведерникова

От тишины в коридоре недавно созданного Министерства по вопросам временно оккупированных территорий и внутренне перемещенных лиц (ВПЛ) у меня зазвенело в ушах. Пусто. Символично пусто. Как в политике государства по отношению к Донбассу. За три недели пребывания в новой должности Георгий Тука успел высказать столько неожиданного, что захотелось как-то прояснить ситуацию…

На столе у известного волонтера, теперь уже экс-губернатора Луганщины, а ныне замминистра, назначенного курировать Донбасс, Георгия Туки — тоже не густо. Пепельница и ноутбук. И в приемной — никого. Я как будто прошла по чистому листу в нужную точку, присела и включила диктофон. Вот если бы только можно было не чувствовать, что за этой пустотой и тишиной — тысячи погибших солдат и мирных жителей, десятки тысяч людей, потерявших свой дом, уехавших и вернувшихся, разочаровавшихся, борющихся, отчаявшихся, выбившихся из сил… Стоит только приподнять край — и тебя ошпарит чужая боль. И никакое противоожоговое не помогает.

Когда узнала о новом заме у министра Вадима Черныша, честно говоря, не соотнесла ни фигуры, ни их позиции. Два короля на одном поле. «Белый», мирный и толерантный Черныш, с планом реинтеграции оккупированных территорий и восстановления Донбасса, который он безуспешно продвигал, будучи еще главой Нацагентства по восстановлению. И, мягко говоря, «черный», не в меру эмоциональный и воинствующий Тука. Однако за три недели своего пребывания в должности Георгий Борисович успел высказать столько неожиданного, смешав все фигуры на поле, что захотелось как-то прояснить ситуацию: это Туке с Чернышом позволили поиграть в стратегию, или власть в целом данным вопросом озаботилась?

Что из этого получилось — судить, однако, вам.

— Усталость, разочарование, невозможность собрать свою профессиональную команду в области — «никто из волонтеров не стал работать системно», проваленный властью тест с расследованием дела Эндрю и экспертизой в семь (!) месяцев, ваш неуход в отставку после того, как обещали, нежелание задавать прямые вопросы президенту, потому что заранее знаете, что ответа не будет… Это все, Георгий Борисович, проистекает из ваших последних многочисленных интервью. А что вы в таком случае вообще здесь делаете?

-В этом кабинете?

— Да понимайте, как хотите. В этом кабинете, в команде президента, во власти…

-Я не расстаюсь с надеждой реализовать планы, ради которых был на Майдане.

— Достаточно банальный, я бы даже сказала, конформистский ответ. Особенно в контексте мироощущений тех, кто оперативно «расфрендил» вас в Фейсбуке после перехода на другую работу, и ваших неожиданных заявлений о поддержке плана реинтеграции оккупированных территорий вместе со снятием блокады. «Место сидения определяет точку зрения», — так сейчас некоторые говорят о некогда непримиримом и эмоциональном Туке.

-Ключевое — эмоциональном. Место сидения в кресле губернатора воюющей области действительно определило точку зрения. Изменило кардинально, если хотите. Да, друзья мои и недруги, я изменил свое отношение к войне. У меня больше нет эмоций. Зато ума прибавилось. Когда ты постоянно общаешься с ребятами на передке, а потом вдруг оказываешься в Киеве… Я не хочу никого обвинять. Невозможно обвинять человеческую психику. Человек ставит барьеры, защищается от чужого горя, блокирует страх, не пускает в душу… И чем дальше он от войны, тем больше у него возможностей для такой самозащиты и обороны. Только и всего. Еще во время Тахрира, где я был, меня мучил вопрос: почему на одной улице с плачем хоронят убитого, а на соседней спокойно пьют кофе и слушают легкую музыку?..

В какой-то момент, где-то полгода назад, я понял, что исключительно военным путем проблему Донбасса не решить никогда. Попробуйте просто посчитать количество возможных жертв — как с нашей стороны, так и со стороны мирных жителей оккупированных территорий. Их при активных боевых действиях гибнет на порядок больше, чем военных. А теперь еще поедьте туда и посмотрите прямо в глаза главе семьи, оставшейся жить в полуразрушенном доме в серой зоне. Его 12-летнему все понимающему сыну. Вот я глаза опускал. И не хочу, и не готов платить такую цену за победу. Не готов продолжать смотреть, как в войну вовлекается все больше детей, как они страдают от жестокости и сексуального насилия. Причем с обеих сторон. Как расползается гниль мародерства. Мы и так слишком долго замалчивали эти проблемы, спутав патриотизм с покрывательством.

Чего греха таить, раньше вообще не воспринимал ни этих людей, ни их позицию, ни эту землю. Но проработав и прожив там год — напитался, надышался, надумался… Если бы мы говорили с ними раньше, если бы не профукали и эти два с половиной года войны, то не имели бы таких проблем, которые имеем сейчас. Так что «расфрендивай», бросайся камнями, Киев, продолжай жить крайностями и эмоциями. Или начинай думать и видеть причины случившейся с нами трагедии.

— Психика отдельного человека или группы людей — одно, обязанность государства — другое. Механизмов слышать, говорить, налаживать диалог, помогать, решать проблемы — нет до сих пор. Почему?

-Известный разрушенный дом в Лисичанске. У меня были сложные отношения с его жильцами. Людьми, потерявшими крышу над головой, а значит — основу под ногами. Я много бился на разных уровнях. Как-то опять поехал туда. Много не обещал, но в очередной раз сказал, что добьюсь помощи. Они в очередной раз обещали подождать. Но уже в спину одна женщина вдруг крикнула: «Скажите спасибо Дунаеву за то, что дал нам по 200 гривен». Вы понимаете? Прекрасно осознавая роль этих мерзавцев, усилиями которых, по сути, развязана эта война, люди благодарят их за 200 гривен.

— Почему?

-Потому что «немерзавцам» и патриотам по барабану, что здесь происходит.

Когда я это ощутил кожей, когда вдруг почувствовал хотя бы приблизительно то, что чувствуют они, что-то во мне перевернулось. В каком-то смысле потянуло назад. Еще глубже. 25 лет Донбасс был анклавом одной партии, одного олигарха, одной идеологии. Его создал Киев своими руками, точнее, руками Кучмы. И забыл. Так вправе ли я сегодня обвинять этих людей? Вправе ли не видеть миллионы глаз за гектарами нашей территории?

— Вы говорите о государственной политике, которой действительно не было ни в Донбассе, ни в Крыму 25 лет. Мысль не нова.

-Еще я думаю и говорю о том, какие неправильные сигналы мы им посылали во время и после Майдана. Ведь я выходил туда не против Донбасса, а против банды Януковича. Против Семьи, которая отжимала бизнес и в Киеве, и во Львове, и в Донецке. Где наказанные за это представители режима? Отжимали одинаково! Грабили одинаково! И в этой банде, кстати, были не только представители Донбасса. А нам кинули крючок — «свой-чужой», мы и проглотили. Справедливый же суд и наказание — были бы первым и четким сигналом для всех. Плюс Киев вообще не посылал какие-либо месседжи, связанные с четкой позицией власти и защитой Родины. И в Крым, и в Донбасс. Оказались не готовы, растерялись, упустили, озлобились… Не уловили момент, когда можно было погасить искру, оперативно закрыв организаторов беспорядков, а людям и громадам дать какие-то полномочия, которые сейчас бы вполне вписались в процесс децентрализации. В результате ситуацией воспользовались, людей дезориентировали, Украину разорвали… Два года войны и оккупировано полрегиона.

А самое главное: на оставшуюся, т.н. контролируемую территорию Донбасса, украинская власть так и не пришла.

— И о чем это вам говорит?

-По сути, в самом начале войны все мы и государство действовали, реагируя на события, которыми в какой-то момент перестали управлять. Эмоционально реагируя. Однако потом было достаточно времени взять себя, страну и ситуацию в руки. Тем не менее, за эти два с половиной года не появилось никакой государственной стратегии в отношении Донбасса. Ни военной, ни экономической, ни гуманитарной, ни социальной. И здесь маркер один: если не появилось ничего там — на передовой, где каждый день стреляют, и льется кровь, то вряд ли что-либо могло появиться в Киеве, где продолжали спокойно пить кофе, осваивать бюджет, «помогать» переселенцам et cetera.

Более того, мы потеряли не только время, но и не нашли, не наработали аргументов для того, чтобы после горячей фазы войны, после Дебальцево и Иловайска, когда Минск-1 и Минск-2 заключались под давлением тысяч жертв наших солдат и мирного населения, перестраивать как формат переговоров, так и условия соглашения. Мы не стали сильными, потому что сами не захотели этого. И это данность, реальность, и здесь вряд ли стоит указывать в сторону Путина или «все порешавшей за нас Европы». Коррумпированная страна, имитирующая реформы (исключение — децентрализация), без стратегии мира и войны, способная в любой момент стать очагом нестабильности и нового Майдана, априори не может быть равным игроком и переговорщиком. Вот о чем нужно говорить, и что нужно анализировать.

— Погрузившись в Минск-2, мы оказались в некой вялотекущей истории, которая продолжает уносить жизни, указывая на ориентиры, по которым в обществе нет согласия. Особый статус, выборы, амнистия… Никто не понимает, чего же мы хотим и к чему идем на самом деле — к отсечению или реинтеграции оккупированных территорий. Роман Бессмертный много говорил в СМИ после завершения работы в контактной группе в Минске, но, как по мне, мог ограничиться всего одной фразой: «У меня на руках были все тактические инструменты для ведения переговоров, но за этот год я так и не понял — какова наша окончательная стратегическая цель». Вам это пояснил президент, когда направлял на работу в Кабмин?

-Мы действительно стоим на раздорожье. Под «мы» я подразумеваю и государство, и власть, и общество. У нас по-прежнему есть три варианта. Первый — война до победы, к которой, как я уже сказал, я лично как человек, гражданин, бывший губернатор воюющей области не готов. Отсечение? «Китайская стена»? Не факт. Я не могу смириться с тем, что мы потеряем часть своей территории. Более того, глубоко убежден, что сценарий с таким финалом окажется лишь первой частью трагедии. Агрессор не остановится. У гибридной войны достаточно инструментов, чтобы продолжать дробить страну. А с учетом наших «успехов» в реформах и «повышения» уровня жизни — это вполне подъемная задача. И, наконец, экономика. Вы можете закрывать глаза, уши, отключать мозг и биться в патриотической истерике, но на Алчевском меткомбинате все-равно продолжают свою работу 8 тыс. человек. Плюс смежники. Все они кормят еще 20 тыс. членов своих семей. И знают, что их предприятие зарегистрировано в Украине и платит сюда налоги. Если их завтра оставить без работы, то мы получим 30 тыс. голодных и злых людей, которые пополнят ополчение. Потому что другой работы там просто нет. Но даже если мы плюнем и на этот факт — «пусть подыхают», через две недели остановится Днепровский меткомбинат, работающий на сырье Алчевска. А это еще 15 тыс. работающих плюс 50 тыс. членов их семей. Со смежниками — под 100 тыс. наберется. И что?

— Мы находимся в экономической ловушке?

-Почему в ловушке? Мы же заранее не готовились к тому, что такое может произойти.

— Но мы уже два года знаем о том, что это произошло.

-Если вы про уголь из ЮАР, то я как недавний губернатор Луганской области вам говорю: «Я этого угля не видел». Но вот если, к примеру, сейчас остановить поставки антрацита на Луганскую станцию в г. Счастье, то больше 1 млн жителей области, проживающих на нашей территории, останутся без электроэнергии. Альтернативы до сих пор нет. Только сейчас вроде бы начали задумываться о том, что нужно замкнуть Луганскую область на общую систему, ликвидировав этот энергетический остров. С другой стороны, 95% ресурса водоканала Попасной идет на оккупированные территории. Так что, взять и отключить людям воду? За что? На самом деле таких экономических завязок огромное количество. И без реального скрупулезного поиска альтернатив даже начинать разговор о каком-то отсечении — лукавство или некомпетентность.

— Поэтому реинтеграция в рамках мертворожденного Минска-2?

-Если вы заметили, я стал менее категоричен в оценках.

— Это не мое определение, это из интервью с европейским экспертом Натальей Миримановой, у которой за плечами 20-летний опыт работы с конфликтами. Сначала выборы, а потом закрытие границы — это изначально мертворожденный пункт соглашения. Как и специальный статус в этом контексте.

-Давайте по порядку. Во-первых, переговоры — это архисложный процесс. И моим условием было неучастие в них при любых обстоятельствах. Во-вторых, я сюда пришел на проект, план, называйте, как хотите, — реинтеграции оккупированных территорий в Украину. В силу каких причин и мотивов, я уже пояснил.

— То есть мы сейчас говорим о юридической и фактической позиции Украины, закрепленной в минских соглашениях? И именно под это было создано отдельное министерство, а вы приняли предложение стать заместителем министра? Я правильно вас поняла?

-Абсолютно.

— Тогда перечислите, пожалуйста, по пунктам план реинтеграции. Не вашего личного проекта, как прозвучало в медиа, а план Агентства по восстановлению Донбасса, которым руководил Вадим Черныш, возглавивший министерство, которое стало правопреемником агентства. На какой стадии создания находится документ? Есть ли уже утвержденные сроки проведения конкретных мероприятий? Что будет считаться успехом на выходе? Как может противодействовать Россия? Кто заплатит за реинтеграцию?

-Европейскими экспертами-конфликтологами уже предложен алгоритм конкретных действий. Результатом должно стать возвращение в Украину оккупированных территорий вместе с людьми. Предстоит серьезная дискуссия. Для того, чтобы ее начать во властных кабинетах и в обществе, опять-таки стоит вернуться к азам нашей войны.

В момент, когда начались активные боевые действия, когда гибли сотни наших солдат, когда образовалась линия разграничения, Украина приняла для себя достаточно резкое решение — отказаться от поставок на оккупированные территории воды, еды, перекрыла финансовые и социальные потоки. Я на тот момент не был причастен к этим решениям, но как человек, как гражданин их поддерживал. Потому что тогда этими мерами мне, как и всем, хотелось наказать население, которое кричало: «Путин, приди!». Это было эмоционально, но честно. И со стороны простых людей, и со стороны государства, которое, по сути, было повергнуто в шок от происходящего. Скажу больше, такие действия часто использовались метрополиями в качестве именно шоковой терапии для очагов сепаратизма. Дабы вызвать недовольство населения новыми «правителями». Однако этот шаг, справедливый на каком-то краткосрочном этапе, может превратиться в глупость и недальновидность в перспективе.

Что у нас, к сожалению, и произошло. Разум так и не возобладал. Эмоции растерянного государства, не трансформировавшиеся в долгосрочную стратегию, если кому и сослужили службу, то врагу — России, которая зашла на оккупированные территории рублем и товаром. А также нашему родному коррупционеру и контрабандисту, оперативно усевшемуся на потоки и схемы блокпостов и бюджета. Мы не сделали обязательный второй шаг — не открыли закупоренный вентиль, не дали понять людям, что они нам нужны, они наши, и мы будем их кормить и заботиться о них. Это был достаточно краткосрочный люфт, когда мы отрезали, а Россия не решалась зайти. Когда нам надо было поворачиваться к людям лицом и всеми силами тянуть их на свою сторону.

В то же время мы и сейчас продолжаем заводить на ту территорию гривню, выплачивая зарплаты людям, которые работают на украинских предприятиях. Эти деньги тратятся на повседневные нужды и товары российского производителя. Получается, что мы своими деньгами субсидируем предприятия страны-агрессора. Теперь же, говоря о реинтеграции, нам придется постепенно открывать торговые шлюзы и снимать блокаду, а также дополнительно бороться и с рублем, и с российскими производителями.

Следующий пункт плана — демилитаризация.

— Давайте прежде определимся с социальной блокадой. Открытие торговых шлюзов, надо полагать, подразумевает и смещение с тумбочки сегодняшнего спикера Кабмина, экс-министра социальной политики, вице-премьера Розенко? А значит: выплату пенсий людям, проживающим на оккупированных территориях без привязки к ВПЛ; создание единого реестра ВПЛ, чего не сделал Розенко за два года; окончание реальной верификации соцвыплат ВПЛ и пенсионерам, которую ведет Минфин, и закрытие бутафорного пиар-проекта под прикрытием того же Розенко. Если вы реально пришли в этот кабинет заниматься реинтеграцией и переселенцами, то вам нужно как можно быстрее вникнуть в эту историю, сформировать позицию и помочь своему сегодняшнему непосредственному руководителю обозначить ее как премьеру, так и президенту.

-Еще не вникнув глубоко в описанную вами проблему, я вряд ли имею моральное право судить Розенко или еще кого бы то ни было. Возможно, вы неверно истолковали его позицию. Потому как все вышеперечисленные вами пункты снятия социальной блокады абсолютно логичны и верны. И мне будет очень жаль, если вице-премьер озвучивает что-то другое. В связи с созданием нашего министерства и разработкой плана реинтеграции государственная позиция здесь будет уточнена. Единый реестр переселенцев будет. Верификацию Минфин доведет до конца и огласит результаты. Все схемы и потоки мы перекроем.

— Вы на самом деле считаете, что вам дадут уточнить позицию государства после того, как Минфин заявил о возможном выводе из бюджета на социальные выплаты 60 млрд грн ежегодно, и Розенко все равно стал вице-премьером, курирующим социальную политику? Представителю Минфина Рязанцеву, курирующему верификацию, закрыли рот, запретив общаться с прессой. Вы не спите, Георгий Борисович?

-Поверьте, если я почувствую, что наше министерство — лишь бутафория для освоения средств доноров и будущего трастового фонда на восстановление Донбасса (а некие намеки от заинтересованных лиц я уже слышу), и я, и Черныш уйдем в отставку.

— Георгий Борисович, вы уже «ушли» в отставку аж через год после того, как власть провалила расследование по делу расстрела мобильной группы «Эндрю»! Хотя дали ей на этот тест месяц.

-С Эндрю не все так просто. Картина уже ясна, составлена по косвенным уликам, так как прямые были профессионально зачищены, противодействие масштабнейшее, и я остался, чтобы быть в курсе и помогать.

— Кстати, это правда, что вам предлагали доходное место главы бывшего ДОСААФ? С его землями, аэродромами и прочим?

— Предлагали. Но это не мое место.

— Хорошо, давайте вернемся к демилитаризации. Продолжим уменьшать количество ваших друзей.

-Исключительно виртуальных. Реальные мыслят вместе со мной. На самом деле абсолютно не случайно президент в рамках минских соглашений выступил с идеей вооруженной миссии ОБСЕ на оккупированных территориях. А это подразумевает взятие под контроль границы, обеспечение правопорядка и постепенную передачу региона под контроль Украины.

— Через выборы? Закон, подготовленный группой Князевича, вот-вот будет в ВР.

-Да, через выборы, которых, однако, этим летом априори быть не может. А закон может лежать в ВР годами. Пока не придет момент, и наши интересы не будут реально учтены. После выборов — возвращение на оккупированные территории законных институтов государственной власти. Здесь достаточно много проблем, задач, нюансов и деталей. Части боевиков необходимо будет обеспечить возможность возврата к мирной жизни. Надо понимать, что среди тех, кто сейчас на той стороне держит в руках оружие, не так много реальных фанатиков, которые ненавидят Украину. Большая часть людей сегодня в ополчении потому, что просто нет другой работы. На ком нет крови, должны вернуться к мирной жизни или быть интегрированы в местные силовые структуры. Остальных мы либо судим, либо вытесняем на территорию России, либо уничтожаем силами специальных подразделений.

— Как вы себе представляете процесс выявления того, на ком нет крови, а на ком — есть? В Северной Ирландии все бойцы ИРА были амнистированы, а их руководители избраны в парламент.

-Там не было такой большой войны. У нас, слава Богу, нет религиозного и этнического противостояния. Нужно садиться с экспертами и думать. Что касается всеобщей амнистии, то лично я сейчас эмоционально не готов пойти на такой шаг. Вместе с тем я не хочу зарекаться, что не изменю свою точку зрения в случае, если того потребует развитие ситуации. Если будут веские аргументы. Но на сегодня — я противник всеобщей амнистии. Каждый случай надо разбирать в суде и наказывать.

— Общеизвестно, что ОБСЕ — организация с достаточно мощным российским фактором влияния. Социальные сети стабильно постят фото с машинами ОБСЕ, представители которой завтракают, обедают и ужинают вместе с боевиками. Миссия может случиться такой же бутафорной, как и ваше министерство.

-Может быть всякое. А может и не быть. Позиция России меняется. Она ослабляется и экономически, и политически. Поэтому минский переговорный процесс — это прежде всего процесс. Где появляются новые грани. Миссия ОБСЕ — одна из них. Скажу вам больше. Не одна вы, и не один я понимаем, в чем проблема этих переговоров и подписанного соглашения. Это понимают и Россия, и наши европейские партнеры. Однако упорное обращение последних к Минским договоренностям говорит лишь об одном — они не хотят, боятся или не считают нужным менять формат переговоров и откатываться назад. Но они готовы развивать и перенаправлять процесс в рамках существующего. Со спецстатусом и Конституцией сделали шаг назад, так как настроения в обществе и политикуме не располагают к изменению Конституции. Акцент смещен на выборы. Но! Параллельно президент получил поддержку в инициативе с миссией ОБСЕ. Потому что всем понятно, что без контроля границы выборы — блеф. И даже если нужный нам уровень миссии мы получим не с первого раза, у нас есть шансы додавить Россию. Есть глаза, уши и мозги. Переговоры — это процесс.

Вообще основная наша ошибка в том, что мы до сих пор рассматриваем войну как некую статическую величину. А это динамический процесс со своими всплесками и падением интенсивности, с отступлениями и наступлениями… Главное — различать эти фазы, адекватно реагировать на них, а еще лучше — принимать участие в продуцировании последовательности этих фаз. Не плестись в хвосте событий, не реагировать на события, а генерировать их в своих интересах.

Что касается качества и уровня вооруженной миссии ОБСЕ, то слишком большие силы заинтересованы в том, чтобы она не стала ширмой. У России не так много союзников. Достаточно посмотреть их популярные телешоу (а я делаю это регулярно), чтобы понимать температуру по палате. Сейчас уже про санкции говорят аккуратно, признают, что тяжело, косятся на Медведева… Более того, миссия ОБСЕ — не самоцель, а инструмент для восстановления там институтов государственной власти Украины.

— Вы так рассуждаете, как будто все россияне уже перестали сублимировать недовольство Путиным на Медведева, встали с колен, скинули диктатора и стали на колени перед нами. Россия заинтересована в постоянном очаге нестабильности. Это ее геополитический инструмент, который из рук Путина автоматически перейдет к Иванову или Шойгу. И на вооруженную миссию ОБСЕ она, кажется, добро не дала.

-Инструмент-то может и перейдет, а вот силы в руках может оказаться недостаточно. Поэтому договоримся. Уже сейчас, заранее, нужно рассматривать варианты создания там после выборов военно-гражданских администраций по примеру уже существующих у нас в Донецкой и Луганской областях. Которые и возьмут на себя функции управления территориями.

— Главы — из Киева?

— Это вопрос для обсуждения. Здесь существуют разные точки зрения, есть разный опыт других стран и конфликтов. Нужно садиться и думать, что нам подходит больше. Если там есть компетентные люди, не замешанные в преступлениях, то почему не могут встать у руля они?

— А у руля поезда, который вы уже собираетесь запускать из Попасной в Марьинку, чей машинист будет стоять? Кто и где договаривается на этот счет?

-Да, это еще не Донецк-Киев, но задача стоит конкретная: упростить людям пересечение линии разграничения. Чтобы не стояли сутками на блокпостах и пропускных пунктах. Все переговоры ведутся только в Минске.

— Разоружение?

-Закономерный и достаточно длительный процесс. Плюс разминирование территории. Это как минимум 10 лет.

— Скажите, а почему никто из власти обо всем этом никогда с народом не говорит? Ни президент, ни очередной премьер. Один Розенко занимается активным очковтирательством. В итоге нас запутали, дезориентировали, разорвали на куски…

— Вопрос не ко мне. Но это колоссальная проблема власти. На самом деле и в политикуме, и во властных кабинетах, да и в обществе на сегодня нет единства в отношении к Донбассу и нашему совместному будущему. Вот мы с вами сейчас говорим о реинтеграции, а кто-то возмущенно перечисляет аргументы в защиту «китайской стены» и отсечения. Да, тот же Бессмертный, которого я очень уважаю. Поэтому нам давно нужна честная дискуссия. Открытая, горькая, но откровенная. И прямой ответ на вопрос: что мы делаем с Донбассом — реинтегрируем или отсекаем? Мы должны говорить об этом в парламенте, в правительстве, в обществе. Мы должны прийти к какому-то консенсусу, разобраться в причинах, проанализировать собственные ошибки.

Но на это у власти должно быть мужество. Создав наше министерство, она вроде бы и сделала шаг в нужном направлении. Мы говорим о стратегии государства по ключевому на сегодня вопросу — войны и мира. Мы начинаем важное дело. Но вот дадут ли нам его закончить?

zn.uaИнна Ведерникова

От тишины в коридоре недавно созданного Министерства по вопросам временно оккупированных территорий и внутренне перемещенных лиц (ВПЛ) у меня зазвенело в ушах. Пусто. Символично пусто. Как в политике государства по отношению к Донбассу. За три недели пребывания в новой должности Георгий Тука успел высказать столько неожиданного, что захотелось как-то прояснить ситуацию…

На столе у известного волонтера, теперь уже экс-губернатора Луганщины, а ныне замминистра, назначенного курировать Донбасс, Георгия Туки — тоже не густо. Пепельница и ноутбук. И в приемной — никого. Я как будто прошла по чистому листу в нужную точку, присела и включила диктофон. Вот если бы только можно было не чувствовать, что за этой пустотой и тишиной — тысячи погибших солдат и мирных жителей, десятки тысяч людей, потерявших свой дом, уехавших и вернувшихся, разочаровавшихся, борющихся, отчаявшихся, выбившихся из сил… Стоит только приподнять край — и тебя ошпарит чужая боль. И никакое противоожоговое не помогает.

Когда узнала о новом заме у министра Вадима Черныша, честно говоря, не соотнесла ни фигуры, ни их позиции. Два короля на одном поле. «Белый», мирный и толерантный Черныш, с планом реинтеграции оккупированных территорий и восстановления Донбасса, который он безуспешно продвигал, будучи еще главой Нацагентства по восстановлению. И, мягко говоря, «черный», не в меру эмоциональный и воинствующий Тука. Однако за три недели своего пребывания в должности Георгий Борисович успел высказать столько неожиданного, смешав все фигуры на поле, что захотелось как-то прояснить ситуацию: это Туке с Чернышом позволили поиграть в стратегию, или власть в целом данным вопросом озаботилась?

Что из этого получилось — судить, однако, вам.

— Усталость, разочарование, невозможность собрать свою профессиональную команду в области — «никто из волонтеров не стал работать системно», проваленный властью тест с расследованием дела Эндрю и экспертизой в семь (!) месяцев, ваш неуход в отставку после того, как обещали, нежелание задавать прямые вопросы президенту, потому что заранее знаете, что ответа не будет… Это все, Георгий Борисович, проистекает из ваших последних многочисленных интервью. А что вы в таком случае вообще здесь делаете?

-В этом кабинете?

— Да понимайте, как хотите. В этом кабинете, в команде президента, во власти…

-Я не расстаюсь с надеждой реализовать планы, ради которых был на Майдане.

— Достаточно банальный, я бы даже сказала, конформистский ответ. Особенно в контексте мироощущений тех, кто оперативно «расфрендил» вас в Фейсбуке после перехода на другую работу, и ваших неожиданных заявлений о поддержке плана реинтеграции оккупированных территорий вместе со снятием блокады. «Место сидения определяет точку зрения», — так сейчас некоторые говорят о некогда непримиримом и эмоциональном Туке.

-Ключевое — эмоциональном. Место сидения в кресле губернатора воюющей области действительно определило точку зрения. Изменило кардинально, если хотите. Да, друзья мои и недруги, я изменил свое отношение к войне. У меня больше нет эмоций. Зато ума прибавилось. Когда ты постоянно общаешься с ребятами на передке, а потом вдруг оказываешься в Киеве… Я не хочу никого обвинять. Невозможно обвинять человеческую психику. Человек ставит барьеры, защищается от чужого горя, блокирует страх, не пускает в душу… И чем дальше он от войны, тем больше у него возможностей для такой самозащиты и обороны. Только и всего. Еще во время Тахрира, где я был, меня мучил вопрос: почему на одной улице с плачем хоронят убитого, а на соседней спокойно пьют кофе и слушают легкую музыку?..

В какой-то момент, где-то полгода назад, я понял, что исключительно военным путем проблему Донбасса не решить никогда. Попробуйте просто посчитать количество возможных жертв — как с нашей стороны, так и со стороны мирных жителей оккупированных территорий. Их при активных боевых действиях гибнет на порядок больше, чем военных. А теперь еще поедьте туда и посмотрите прямо в глаза главе семьи, оставшейся жить в полуразрушенном доме в серой зоне. Его 12-летнему все понимающему сыну. Вот я глаза опускал. И не хочу, и не готов платить такую цену за победу. Не готов продолжать смотреть, как в войну вовлекается все больше детей, как они страдают от жестокости и сексуального насилия. Причем с обеих сторон. Как расползается гниль мародерства. Мы и так слишком долго замалчивали эти проблемы, спутав патриотизм с покрывательством.

Чего греха таить, раньше вообще не воспринимал ни этих людей, ни их позицию, ни эту землю. Но проработав и прожив там год — напитался, надышался, надумался… Если бы мы говорили с ними раньше, если бы не профукали и эти два с половиной года войны, то не имели бы таких проблем, которые имеем сейчас. Так что «расфрендивай», бросайся камнями, Киев, продолжай жить крайностями и эмоциями. Или начинай думать и видеть причины случившейся с нами трагедии.

— Психика отдельного человека или группы людей — одно, обязанность государства — другое. Механизмов слышать, говорить, налаживать диалог, помогать, решать проблемы — нет до сих пор. Почему?

-Известный разрушенный дом в Лисичанске. У меня были сложные отношения с его жильцами. Людьми, потерявшими крышу над головой, а значит — основу под ногами. Я много бился на разных уровнях. Как-то опять поехал туда. Много не обещал, но в очередной раз сказал, что добьюсь помощи. Они в очередной раз обещали подождать. Но уже в спину одна женщина вдруг крикнула: «Скажите спасибо Дунаеву за то, что дал нам по 200 гривен». Вы понимаете? Прекрасно осознавая роль этих мерзавцев, усилиями которых, по сути, развязана эта война, люди благодарят их за 200 гривен.

— Почему?

-Потому что «немерзавцам» и патриотам по барабану, что здесь происходит.

Когда я это ощутил кожей, когда вдруг почувствовал хотя бы приблизительно то, что чувствуют они, что-то во мне перевернулось. В каком-то смысле потянуло назад. Еще глубже. 25 лет Донбасс был анклавом одной партии, одного олигарха, одной идеологии. Его создал Киев своими руками, точнее, руками Кучмы. И забыл. Так вправе ли я сегодня обвинять этих людей? Вправе ли не видеть миллионы глаз за гектарами нашей территории?

— Вы говорите о государственной политике, которой действительно не было ни в Донбассе, ни в Крыму 25 лет. Мысль не нова.

-Еще я думаю и говорю о том, какие неправильные сигналы мы им посылали во время и после Майдана. Ведь я выходил туда не против Донбасса, а против банды Януковича. Против Семьи, которая отжимала бизнес и в Киеве, и во Львове, и в Донецке. Где наказанные за это представители режима? Отжимали одинаково! Грабили одинаково! И в этой банде, кстати, были не только представители Донбасса. А нам кинули крючок — «свой-чужой», мы и проглотили. Справедливый же суд и наказание — были бы первым и четким сигналом для всех. Плюс Киев вообще не посылал какие-либо месседжи, связанные с четкой позицией власти и защитой Родины. И в Крым, и в Донбасс. Оказались не готовы, растерялись, упустили, озлобились… Не уловили момент, когда можно было погасить искру, оперативно закрыв организаторов беспорядков, а людям и громадам дать какие-то полномочия, которые сейчас бы вполне вписались в процесс децентрализации. В результате ситуацией воспользовались, людей дезориентировали, Украину разорвали… Два года войны и оккупировано полрегиона.

А самое главное: на оставшуюся, т.н. контролируемую территорию Донбасса, украинская власть так и не пришла.

— И о чем это вам говорит?

-По сути, в самом начале войны все мы и государство действовали, реагируя на события, которыми в какой-то момент перестали управлять. Эмоционально реагируя. Однако потом было достаточно времени взять себя, страну и ситуацию в руки. Тем не менее, за эти два с половиной года не появилось никакой государственной стратегии в отношении Донбасса. Ни военной, ни экономической, ни гуманитарной, ни социальной. И здесь маркер один: если не появилось ничего там — на передовой, где каждый день стреляют, и льется кровь, то вряд ли что-либо могло появиться в Киеве, где продолжали спокойно пить кофе, осваивать бюджет, «помогать» переселенцам et cetera.

Более того, мы потеряли не только время, но и не нашли, не наработали аргументов для того, чтобы после горячей фазы войны, после Дебальцево и Иловайска, когда Минск-1 и Минск-2 заключались под давлением тысяч жертв наших солдат и мирного населения, перестраивать как формат переговоров, так и условия соглашения. Мы не стали сильными, потому что сами не захотели этого. И это данность, реальность, и здесь вряд ли стоит указывать в сторону Путина или «все порешавшей за нас Европы». Коррумпированная страна, имитирующая реформы (исключение — децентрализация), без стратегии мира и войны, способная в любой момент стать очагом нестабильности и нового Майдана, априори не может быть равным игроком и переговорщиком. Вот о чем нужно говорить, и что нужно анализировать.

— Погрузившись в Минск-2, мы оказались в некой вялотекущей истории, которая продолжает уносить жизни, указывая на ориентиры, по которым в обществе нет согласия. Особый статус, выборы, амнистия… Никто не понимает, чего же мы хотим и к чему идем на самом деле — к отсечению или реинтеграции оккупированных территорий. Роман Бессмертный много говорил в СМИ после завершения работы в контактной группе в Минске, но, как по мне, мог ограничиться всего одной фразой: «У меня на руках были все тактические инструменты для ведения переговоров, но за этот год я так и не понял — какова наша окончательная стратегическая цель». Вам это пояснил президент, когда направлял на работу в Кабмин?

-Мы действительно стоим на раздорожье. Под «мы» я подразумеваю и государство, и власть, и общество. У нас по-прежнему есть три варианта. Первый — война до победы, к которой, как я уже сказал, я лично как человек, гражданин, бывший губернатор воюющей области не готов. Отсечение? «Китайская стена»? Не факт. Я не могу смириться с тем, что мы потеряем часть своей территории. Более того, глубоко убежден, что сценарий с таким финалом окажется лишь первой частью трагедии. Агрессор не остановится. У гибридной войны достаточно инструментов, чтобы продолжать дробить страну. А с учетом наших «успехов» в реформах и «повышения» уровня жизни — это вполне подъемная задача. И, наконец, экономика. Вы можете закрывать глаза, уши, отключать мозг и биться в патриотической истерике, но на Алчевском меткомбинате все-равно продолжают свою работу 8 тыс. человек. Плюс смежники. Все они кормят еще 20 тыс. членов своих семей. И знают, что их предприятие зарегистрировано в Украине и платит сюда налоги. Если их завтра оставить без работы, то мы получим 30 тыс. голодных и злых людей, которые пополнят ополчение. Потому что другой работы там просто нет. Но даже если мы плюнем и на этот факт — «пусть подыхают», через две недели остановится Днепровский меткомбинат, работающий на сырье Алчевска. А это еще 15 тыс. работающих плюс 50 тыс. членов их семей. Со смежниками — под 100 тыс. наберется. И что?

— Мы находимся в экономической ловушке?

-Почему в ловушке? Мы же заранее не готовились к тому, что такое может произойти.

— Но мы уже два года знаем о том, что это произошло.

-Если вы про уголь из ЮАР, то я как недавний губернатор Луганской области вам говорю: «Я этого угля не видел». Но вот если, к примеру, сейчас остановить поставки антрацита на Луганскую станцию в г. Счастье, то больше 1 млн жителей области, проживающих на нашей территории, останутся без электроэнергии. Альтернативы до сих пор нет. Только сейчас вроде бы начали задумываться о том, что нужно замкнуть Луганскую область на общую систему, ликвидировав этот энергетический остров. С другой стороны, 95% ресурса водоканала Попасной идет на оккупированные территории. Так что, взять и отключить людям воду? За что? На самом деле таких экономических завязок огромное количество. И без реального скрупулезного поиска альтернатив даже начинать разговор о каком-то отсечении — лукавство или некомпетентность.

— Поэтому реинтеграция в рамках мертворожденного Минска-2?

-Если вы заметили, я стал менее категоричен в оценках.

— Это не мое определение, это из интервью с европейским экспертом Натальей Миримановой, у которой за плечами 20-летний опыт работы с конфликтами. Сначала выборы, а потом закрытие границы — это изначально мертворожденный пункт соглашения. Как и специальный статус в этом контексте.

-Давайте по порядку. Во-первых, переговоры — это архисложный процесс. И моим условием было неучастие в них при любых обстоятельствах. Во-вторых, я сюда пришел на проект, план, называйте, как хотите, — реинтеграции оккупированных территорий в Украину. В силу каких причин и мотивов, я уже пояснил.

— То есть мы сейчас говорим о юридической и фактической позиции Украины, закрепленной в минских соглашениях? И именно под это было создано отдельное министерство, а вы приняли предложение стать заместителем министра? Я правильно вас поняла?

-Абсолютно.

— Тогда перечислите, пожалуйста, по пунктам план реинтеграции. Не вашего личного проекта, как прозвучало в медиа, а план Агентства по восстановлению Донбасса, которым руководил Вадим Черныш, возглавивший министерство, которое стало правопреемником агентства. На какой стадии создания находится документ? Есть ли уже утвержденные сроки проведения конкретных мероприятий? Что будет считаться успехом на выходе? Как может противодействовать Россия? Кто заплатит за реинтеграцию?

-Европейскими экспертами-конфликтологами уже предложен алгоритм конкретных действий. Результатом должно стать возвращение в Украину оккупированных территорий вместе с людьми. Предстоит серьезная дискуссия. Для того, чтобы ее начать во властных кабинетах и в обществе, опять-таки стоит вернуться к азам нашей войны.

В момент, когда начались активные боевые действия, когда гибли сотни наших солдат, когда образовалась линия разграничения, Украина приняла для себя достаточно резкое решение — отказаться от поставок на оккупированные территории воды, еды, перекрыла финансовые и социальные потоки. Я на тот момент не был причастен к этим решениям, но как человек, как гражданин их поддерживал. Потому что тогда этими мерами мне, как и всем, хотелось наказать население, которое кричало: «Путин, приди!». Это было эмоционально, но честно. И со стороны простых людей, и со стороны государства, которое, по сути, было повергнуто в шок от происходящего. Скажу больше, такие действия часто использовались метрополиями в качестве именно шоковой терапии для очагов сепаратизма. Дабы вызвать недовольство населения новыми «правителями». Однако этот шаг, справедливый на каком-то краткосрочном этапе, может превратиться в глупость и недальновидность в перспективе.

Что у нас, к сожалению, и произошло. Разум так и не возобладал. Эмоции растерянного государства, не трансформировавшиеся в долгосрочную стратегию, если кому и сослужили службу, то врагу — России, которая зашла на оккупированные территории рублем и товаром. А также нашему родному коррупционеру и контрабандисту, оперативно усевшемуся на потоки и схемы блокпостов и бюджета. Мы не сделали обязательный второй шаг — не открыли закупоренный вентиль, не дали понять людям, что они нам нужны, они наши, и мы будем их кормить и заботиться о них. Это был достаточно краткосрочный люфт, когда мы отрезали, а Россия не решалась зайти. Когда нам надо было поворачиваться к людям лицом и всеми силами тянуть их на свою сторону.

В то же время мы и сейчас продолжаем заводить на ту территорию гривню, выплачивая зарплаты людям, которые работают на украинских предприятиях. Эти деньги тратятся на повседневные нужды и товары российского производителя. Получается, что мы своими деньгами субсидируем предприятия страны-агрессора. Теперь же, говоря о реинтеграции, нам придется постепенно открывать торговые шлюзы и снимать блокаду, а также дополнительно бороться и с рублем, и с российскими производителями.

Следующий пункт плана — демилитаризация.

— Давайте прежде определимся с социальной блокадой. Открытие торговых шлюзов, надо полагать, подразумевает и смещение с тумбочки сегодняшнего спикера Кабмина, экс-министра социальной политики, вице-премьера Розенко? А значит: выплату пенсий людям, проживающим на оккупированных территориях без привязки к ВПЛ; создание единого реестра ВПЛ, чего не сделал Розенко за два года; окончание реальной верификации соцвыплат ВПЛ и пенсионерам, которую ведет Минфин, и закрытие бутафорного пиар-проекта под прикрытием того же Розенко. Если вы реально пришли в этот кабинет заниматься реинтеграцией и переселенцами, то вам нужно как можно быстрее вникнуть в эту историю, сформировать позицию и помочь своему сегодняшнему непосредственному руководителю обозначить ее как премьеру, так и президенту.

-Еще не вникнув глубоко в описанную вами проблему, я вряд ли имею моральное право судить Розенко или еще кого бы то ни было. Возможно, вы неверно истолковали его позицию. Потому как все вышеперечисленные вами пункты снятия социальной блокады абсолютно логичны и верны. И мне будет очень жаль, если вице-премьер озвучивает что-то другое. В связи с созданием нашего министерства и разработкой плана реинтеграции государственная позиция здесь будет уточнена. Единый реестр переселенцев будет. Верификацию Минфин доведет до конца и огласит результаты. Все схемы и потоки мы перекроем.

— Вы на самом деле считаете, что вам дадут уточнить позицию государства после того, как Минфин заявил о возможном выводе из бюджета на социальные выплаты 60 млрд грн ежегодно, и Розенко все равно стал вице-премьером, курирующим социальную политику? Представителю Минфина Рязанцеву, курирующему верификацию, закрыли рот, запретив общаться с прессой. Вы не спите, Георгий Борисович?

-Поверьте, если я почувствую, что наше министерство — лишь бутафория для освоения средств доноров и будущего трастового фонда на восстановление Донбасса (а некие намеки от заинтересованных лиц я уже слышу), и я, и Черныш уйдем в отставку.

— Георгий Борисович, вы уже «ушли» в отставку аж через год после того, как власть провалила расследование по делу расстрела мобильной группы «Эндрю»! Хотя дали ей на этот тест месяц.

-С Эндрю не все так просто. Картина уже ясна, составлена по косвенным уликам, так как прямые были профессионально зачищены, противодействие масштабнейшее, и я остался, чтобы быть в курсе и помогать.

— Кстати, это правда, что вам предлагали доходное место главы бывшего ДОСААФ? С его землями, аэродромами и прочим?

— Предлагали. Но это не мое место.

— Хорошо, давайте вернемся к демилитаризации. Продолжим уменьшать количество ваших друзей.

-Исключительно виртуальных. Реальные мыслят вместе со мной. На самом деле абсолютно не случайно президент в рамках минских соглашений выступил с идеей вооруженной миссии ОБСЕ на оккупированных территориях. А это подразумевает взятие под контроль границы, обеспечение правопорядка и постепенную передачу региона под контроль Украины.

— Через выборы? Закон, подготовленный группой Князевича, вот-вот будет в ВР.

-Да, через выборы, которых, однако, этим летом априори быть не может. А закон может лежать в ВР годами. Пока не придет момент, и наши интересы не будут реально учтены. После выборов — возвращение на оккупированные территории законных институтов государственной власти. Здесь достаточно много проблем, задач, нюансов и деталей. Части боевиков необходимо будет обеспечить возможность возврата к мирной жизни. Надо понимать, что среди тех, кто сейчас на той стороне держит в руках оружие, не так много реальных фанатиков, которые ненавидят Украину. Большая часть людей сегодня в ополчении потому, что просто нет другой работы. На ком нет крови, должны вернуться к мирной жизни или быть интегрированы в местные силовые структуры. Остальных мы либо судим, либо вытесняем на территорию России, либо уничтожаем силами специальных подразделений.

— Как вы себе представляете процесс выявления того, на ком нет крови, а на ком — есть? В Северной Ирландии все бойцы ИРА были амнистированы, а их руководители избраны в парламент.

-Там не было такой большой войны. У нас, слава Богу, нет религиозного и этнического противостояния. Нужно садиться с экспертами и думать. Что касается всеобщей амнистии, то лично я сейчас эмоционально не готов пойти на такой шаг. Вместе с тем я не хочу зарекаться, что не изменю свою точку зрения в случае, если того потребует развитие ситуации. Если будут веские аргументы. Но на сегодня — я противник всеобщей амнистии. Каждый случай надо разбирать в суде и наказывать.

— Общеизвестно, что ОБСЕ — организация с достаточно мощным российским фактором влияния. Социальные сети стабильно постят фото с машинами ОБСЕ, представители которой завтракают, обедают и ужинают вместе с боевиками. Миссия может случиться такой же бутафорной, как и ваше министерство.

-Может быть всякое. А может и не быть. Позиция России меняется. Она ослабляется и экономически, и политически. Поэтому минский переговорный процесс — это прежде всего процесс. Где появляются новые грани. Миссия ОБСЕ — одна из них. Скажу вам больше. Не одна вы, и не один я понимаем, в чем проблема этих переговоров и подписанного соглашения. Это понимают и Россия, и наши европейские партнеры. Однако упорное обращение последних к Минским договоренностям говорит лишь об одном — они не хотят, боятся или не считают нужным менять формат переговоров и откатываться назад. Но они готовы развивать и перенаправлять процесс в рамках существующего. Со спецстатусом и Конституцией сделали шаг назад, так как настроения в обществе и политикуме не располагают к изменению Конституции. Акцент смещен на выборы. Но! Параллельно президент получил поддержку в инициативе с миссией ОБСЕ. Потому что всем понятно, что без контроля границы выборы — блеф. И даже если нужный нам уровень миссии мы получим не с первого раза, у нас есть шансы додавить Россию. Есть глаза, уши и мозги. Переговоры — это процесс.

Вообще основная наша ошибка в том, что мы до сих пор рассматриваем войну как некую статическую величину. А это динамический процесс со своими всплесками и падением интенсивности, с отступлениями и наступлениями… Главное — различать эти фазы, адекватно реагировать на них, а еще лучше — принимать участие в продуцировании последовательности этих фаз. Не плестись в хвосте событий, не реагировать на события, а генерировать их в своих интересах.

Что касается качества и уровня вооруженной миссии ОБСЕ, то слишком большие силы заинтересованы в том, чтобы она не стала ширмой. У России не так много союзников. Достаточно посмотреть их популярные телешоу (а я делаю это регулярно), чтобы понимать температуру по палате. Сейчас уже про санкции говорят аккуратно, признают, что тяжело, косятся на Медведева… Более того, миссия ОБСЕ — не самоцель, а инструмент для восстановления там институтов государственной власти Украины.

— Вы так рассуждаете, как будто все россияне уже перестали сублимировать недовольство Путиным на Медведева, встали с колен, скинули диктатора и стали на колени перед нами. Россия заинтересована в постоянном очаге нестабильности. Это ее геополитический инструмент, который из рук Путина автоматически перейдет к Иванову или Шойгу. И на вооруженную миссию ОБСЕ она, кажется, добро не дала.

-Инструмент-то может и перейдет, а вот силы в руках может оказаться недостаточно. Поэтому договоримся. Уже сейчас, заранее, нужно рассматривать варианты создания там после выборов военно-гражданских администраций по примеру уже существующих у нас в Донецкой и Луганской областях. Которые и возьмут на себя функции управления территориями.

— Главы — из Киева?

— Это вопрос для обсуждения. Здесь существуют разные точки зрения, есть разный опыт других стран и конфликтов. Нужно садиться и думать, что нам подходит больше. Если там есть компетентные люди, не замешанные в преступлениях, то почему не могут встать у руля они?

— А у руля поезда, который вы уже собираетесь запускать из Попасной в Марьинку, чей машинист будет стоять? Кто и где договаривается на этот счет?

-Да, это еще не Донецк-Киев, но задача стоит конкретная: упростить людям пересечение линии разграничения. Чтобы не стояли сутками на блокпостах и пропускных пунктах. Все переговоры ведутся только в Минске.

— Разоружение?

-Закономерный и достаточно длительный процесс. Плюс разминирование территории. Это как минимум 10 лет.

— Скажите, а почему никто из власти обо всем этом никогда с народом не говорит? Ни президент, ни очередной премьер. Один Розенко занимается активным очковтирательством. В итоге нас запутали, дезориентировали, разорвали на куски…

— Вопрос не ко мне. Но это колоссальная проблема власти. На самом деле и в политикуме, и во властных кабинетах, да и в обществе на сегодня нет единства в отношении к Донбассу и нашему совместному будущему. Вот мы с вами сейчас говорим о реинтеграции, а кто-то возмущенно перечисляет аргументы в защиту «китайской стены» и отсечения. Да, тот же Бессмертный, которого я очень уважаю. Поэтому нам давно нужна честная дискуссия. Открытая, горькая, но откровенная. И прямой ответ на вопрос: что мы делаем с Донбассом — реинтегрируем или отсекаем? Мы должны говорить об этом в парламенте, в правительстве, в обществе. Мы должны прийти к какому-то консенсусу, разобраться в причинах, проанализировать собственные ошибки.

Но на это у власти должно быть мужество. Создав наше министерство, она вроде бы и сделала шаг в нужном направлении. Мы говорим о стратегии государства по ключевому на сегодня вопросу — войны и мира. Мы начинаем важное дело. Но вот дадут ли нам его закончить?

zn.ua

Кто и зачем слил «черную кассу» Партии регионов? Пугающая тень от ТурчиноваКто и зачем слил «черную кассу» Партии регионов? Пугающая тень от Турчинова

Исполнителем главной сенсации вчерашнего дня стала «Украинская правда». Она опубликовала так называемую «черную бухгалтерию» Партии регионов за несколько месяцев 2012 года — список тех, кому на различные цели и за различные услуги выдавались наличные доллары общей суммой $66 млн.

Список, включающий в себя бухгалтерию нескольких месяцев, оказался весьма внушительным и очень неприятным для многих. Хотя ударила эта публикация не столько по бывшим регионалам, сколько по тем, кто оказался в нынешней власти или близок к ней.

Таких тоже было достаточно. Оправдываться, к примеру, пришлось лидеру УНП Костенко, который, если верить публикации, получил почти $400 тысяч на проекты «Нашей Украины». Ляшко вообще сыграл на упреждение, заявив, что в списках может быть его фамилия и что это провокация Банковой. Но его фамилии в этих списках не оказалось.

Публикация зацепила даже саму «Украинскую правду», которой было неофициально выплачено $4,3 тысячи за рекламу, — коллеги не забыли спросить, а уплачены ли налоги с этой суммы (УП утверждает, что да, уплачены).

Однако публиковалось это все, естественно, не для удара по Костенко или «Украинской правде».

Кто же и зачем организовал этот слив? Версия Ляшко о «провокации Банковой», скорее всего, не имеет под собой оснований, потому что списки затрагивают ряд политиков и чиновников находящихся в команде президента. К тому же, в руках главы государства — СБУ (откуда, собственно, слив и произошел), и ему выгоднее не публиковать эти документы, а использовать для шантажа.

Кто же? Как известно, основным исполнителем слива является бывший первый зампредседателя СБУ Трепак, который недавно был уволен с должности указом президента и, видимо, уходя, прихватил с собой лежавшие не первый год в архивах списки. И сделал он это, явно имея хорошее прикрытие со стороны людей, имеющих плотные контакты с СБУ.

Таких людей среди политиков постмайдановской команды сейчас трое — экс-председатели СБУ Турчинов и Наливайченко, а также один из лидеров «Батькивщины» Кожемякин. Но реальным влиянием в стране сегодня обладает только один из них — нынешний секретарь СНБО. Если учесть тот факт, что вчера же появился хвалебный комментарий нардепа из «Народного фронта» Геращенко, то эта версия выглядит наиболее реальной.

По кому же наносился удар? На этот вопрос косвенно ответил все тот же Геращенко, в перечислении «добровольных членов одной большой коррумпированной преступной группировки Виктора Януковича» на первое место поставив членов ЦИК. Хотя из членов ЦИК в списках значится только один — его нынешний председатель Охендовский.

И тут стоит вспомнить, что Охендовский получил орден от Порошенко, что впереди выборы на округах, на которых (в отличие от местных выборов-2015) БПП уже не планирует выделять квоту «Народному фронту». Стоит вспомнить, что именно президент уже два года затягивает переизбрание Центризиркома, в котором у «фронтовиков» никого нет, — а в новом может быть приличное представительство. К этому стоит добавить, что у «НФ» вообще сейчас только два варианта — либо влиться шеренгой в президентскую колонну, либо отколоться от нее, прихватив как можно больше электората. И лидеры «Фронта» явно склоняются ко второму варианту.

Впрочем, нельзя исключать, что Охендовский — не единственная цель. Будут и другие — просто время публикации остальных списков (как уверяют, Трепак имеет на руках бухгалтерию не за несколько месяцев, а за два года) еще не пришло.

СтранаИсполнителем главной сенсации вчерашнего дня стала «Украинская правда». Она опубликовала так называемую «черную бухгалтерию» Партии регионов за несколько месяцев 2012 года — список тех, кому на различные цели и за различные услуги выдавались наличные доллары общей суммой $66 млн.

Список, включающий в себя бухгалтерию нескольких месяцев, оказался весьма внушительным и очень неприятным для многих. Хотя ударила эта публикация не столько по бывшим регионалам, сколько по тем, кто оказался в нынешней власти или близок к ней.

Таких тоже было достаточно. Оправдываться, к примеру, пришлось лидеру УНП Костенко, который, если верить публикации, получил почти $400 тысяч на проекты «Нашей Украины». Ляшко вообще сыграл на упреждение, заявив, что в списках может быть его фамилия и что это провокация Банковой. Но его фамилии в этих списках не оказалось.

Публикация зацепила даже саму «Украинскую правду», которой было неофициально выплачено $4,3 тысячи за рекламу, — коллеги не забыли спросить, а уплачены ли налоги с этой суммы (УП утверждает, что да, уплачены).

Однако публиковалось это все, естественно, не для удара по Костенко или «Украинской правде».

Кто же и зачем организовал этот слив? Версия Ляшко о «провокации Банковой», скорее всего, не имеет под собой оснований, потому что списки затрагивают ряд политиков и чиновников находящихся в команде президента. К тому же, в руках главы государства — СБУ (откуда, собственно, слив и произошел), и ему выгоднее не публиковать эти документы, а использовать для шантажа.

Кто же? Как известно, основным исполнителем слива является бывший первый зампредседателя СБУ Трепак, который недавно был уволен с должности указом президента и, видимо, уходя, прихватил с собой лежавшие не первый год в архивах списки. И сделал он это, явно имея хорошее прикрытие со стороны людей, имеющих плотные контакты с СБУ.

Таких людей среди политиков постмайдановской команды сейчас трое — экс-председатели СБУ Турчинов и Наливайченко, а также один из лидеров «Батькивщины» Кожемякин. Но реальным влиянием в стране сегодня обладает только один из них — нынешний секретарь СНБО. Если учесть тот факт, что вчера же появился хвалебный комментарий нардепа из «Народного фронта» Геращенко, то эта версия выглядит наиболее реальной.

По кому же наносился удар? На этот вопрос косвенно ответил все тот же Геращенко, в перечислении «добровольных членов одной большой коррумпированной преступной группировки Виктора Януковича» на первое место поставив членов ЦИК. Хотя из членов ЦИК в списках значится только один — его нынешний председатель Охендовский.

И тут стоит вспомнить, что Охендовский получил орден от Порошенко, что впереди выборы на округах, на которых (в отличие от местных выборов-2015) БПП уже не планирует выделять квоту «Народному фронту». Стоит вспомнить, что именно президент уже два года затягивает переизбрание Центризиркома, в котором у «фронтовиков» никого нет, — а в новом может быть приличное представительство. К этому стоит добавить, что у «НФ» вообще сейчас только два варианта — либо влиться шеренгой в президентскую колонну, либо отколоться от нее, прихватив как можно больше электората. И лидеры «Фронта» явно склоняются ко второму варианту.

Впрочем, нельзя исключать, что Охендовский — не единственная цель. Будут и другие — просто время публикации остальных списков (как уверяют, Трепак имеет на руках бухгалтерию не за несколько месяцев, а за два года) еще не пришло.

Страна

В экономическом коллапсе страны виновата не РоссияВ экономическом коллапсе страны виновата не Россия

Анна Седова

Третий президент Украины Виктор Ющенко обвинил нынешние власти в том, что они впустую растратили потенциал Евромайдана и неэффективно управляют страной. В интервью журналу «Корреспондент», красноречиво озаглавленном «Свежие огурцы в старом рассоле», Ющенко, который до 2014 года считался самым непопулярным президентом Украины, заявил, что «лучшие люди Майдана растворились, были абсорбированы в старых политических силах, которые их легко приручили».

Это Ющенко называет одной из главных причин того, что реформы проваливаются, а страна все глубже погружается в экономический кризис. По мнению экс-президента, больше нельзя списывать все неудачи на войну на Востоке страны. Украина проиграла «второй фронт» — экономический, причем сама, из-за плохого управления и коррупции.

«Мне сложно комментировать девальвацию гривны на 350%, инфляцию за последние два-три года в районе 40-45%, — отметил Ющенко. — Это говорит о том, что мы проиграли второй фронт, внутренний, экономический фронт, который всегда является мышцами войны и формирует не только то, что мы называем экономикой, но собственные Вооруженные силы Украины. Война — не причина той политики, которая проводится сейчас в сфере финансов, стабильности, денег. От этого становится грустно», — заявил Ющенко.

Народ, по его мнению, тоже это понимает и выражает свое недоверие и недовольство властью, но не выходя на улицы, как два года назад, а уклоняясь от уплаты налогов и вообще от какого-либо взаимодействия с государством. По данным Ющенко, почти 70% украинского бизнеса находится в тени. Причем это не только закоренелые криминальные элементы. «Это украинцы, которые хотят честно работать и честно платить налоги. Но им не нравится нынешняя политика управления. И формой ответа на вещи, формой давления на власть они выбирают протест в виде ухода в теневой сектор. То есть это полноценный отказ от сотрудничества с государством», — утверждает Ющенко.

Нужно сказать, что не один Ющенко «прозрел» и начал винить в экономических проблемах страны не только Россию или гражданскую войну, а политику киевских властей. Глава партии «Батькивщина» Юлия Тимошенко 30 мая на заседании Согласительного комитета Верховной Рады обвинила Петра Порошенко и его министров в том, что они подписали тайный меморандум с МВФ, который приведет к дальнейшему упадку экономики страны. По словам Тимошенко, ей этот документ попал в руки, и она ужаснулась от того, что там написано. А это: отмена моратория на продажу сельскохозяйственных земель, отмена всех льгот для аграриев, дальнейшее повышение тарифов, в том числе на газ, сокращение сети образовательных и лечебных учреждений и многое другое. «Это реально страшно», — заявила Тимошенко и потребовала, чтобы документ был обнародован и состоялось его публичное обсуждение. Ее поддержал лидер Радикальной партии Олег Ляшко.

Экономика Украины пребывает в перманентном кризисе. Несмотря на то, что и власти, и международные организации обещали, что рост начнется во второй половине 2015, реально лишь в первом квартале 2016 ВВП Украины впервые с 2013 вырос на 0,1% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Но вряд ли стоит говорить о том, что рецессия завершилась. Нужно учитывать, что в 2014 ВВП страны сократился на 6,6%, а в 2015 — еще на 9,9%. После такого падения даже небольшое оживление экономики можно считать прогрессом. Если верить прогнозу МВФ, в этом году экономика Украины может вырасти на 1,5%, а в следующем — на 2,5%. Агентство Fitch тоже предсказывает небольшой рост в пределах 2% в ближайшие годы.

Проблема в том, что после полного коллапса этого может быть недостаточно. Например, украинский экономист Всеволод Степанюк подсчитал, что для того, чтобы страна вышла на показатели 2013-го, нужно, чтобы рост ВВП как минимум три года составлял 10%, а этого не предсказывают даже самые оптимистичные прогнозы.

Так что можно не сомневаться, что в украинском политикуме продолжат искать виновных в экономическом провале страны. А так как отговорка про «российскую агрессию», похоже, перестает действовать даже на самых идеологически «правильных» украинцев, то представители элиты начнут указывать пальцем друг на друга, и политическая борьба выйдет на новый уровень.

— В рассуждениях Ющенко есть рациональное зерно, — говорит политический эксперт Виктор Пироженко. — Благодаря Минским соглашениям наступило относительное перемирие на фронте, по крайней мере, активные боевые действия не ведутся. На этом фоне становятся более очевидными недостатки и провалы экономической политики правительства как Яценюка, так и Гройсмана.

Главные тенденции в экономике — продолжающееся падение ВВП, свертывание экспорта и падение внешнеторгового оборота, а также изменение в худшую сторону структуры промышленного производства и экспорта. Происходит резкое увеличение производства продуктов пищевой промышленности, сырья и полуфабрикатов на основе сельхозсырья. Параллельно с этим идет резкое падение машиностроения и других высокотехнологичных отраслей.

Эти три тенденции четко обнаружились и предвещают катастрофические сценарии дальнейшего развития экономики. Собственно, перспектив развития нет. Даже при условии роста экспорта сельхозсырья и продукции, это даже в малой степени не компенсирует потери экономки из-за свертывания всего высокотехнологичного производства — от транспортного до авиастроения. Эту продукцию передовых отраслей теперь просто негде сбывать. Раньше ее продавали России и странам СНГ. После вступления в зону свободной торговли с ЕС и ликвидации льгот в торговле с Россией, этот рынок был потерян, а с ним и огромная часть экспортной выручки. Можно констатировать, что эти тенденции будут продолжаться и усугубляться.

Свободная ПрессаАнна Седова

Третий президент Украины Виктор Ющенко обвинил нынешние власти в том, что они впустую растратили потенциал Евромайдана и неэффективно управляют страной. В интервью журналу «Корреспондент», красноречиво озаглавленном «Свежие огурцы в старом рассоле», Ющенко, который до 2014 года считался самым непопулярным президентом Украины, заявил, что «лучшие люди Майдана растворились, были абсорбированы в старых политических силах, которые их легко приручили».

Это Ющенко называет одной из главных причин того, что реформы проваливаются, а страна все глубже погружается в экономический кризис. По мнению экс-президента, больше нельзя списывать все неудачи на войну на Востоке страны. Украина проиграла «второй фронт» — экономический, причем сама, из-за плохого управления и коррупции.

«Мне сложно комментировать девальвацию гривны на 350%, инфляцию за последние два-три года в районе 40-45%, — отметил Ющенко. — Это говорит о том, что мы проиграли второй фронт, внутренний, экономический фронт, который всегда является мышцами войны и формирует не только то, что мы называем экономикой, но собственные Вооруженные силы Украины. Война — не причина той политики, которая проводится сейчас в сфере финансов, стабильности, денег. От этого становится грустно», — заявил Ющенко.

Народ, по его мнению, тоже это понимает и выражает свое недоверие и недовольство властью, но не выходя на улицы, как два года назад, а уклоняясь от уплаты налогов и вообще от какого-либо взаимодействия с государством. По данным Ющенко, почти 70% украинского бизнеса находится в тени. Причем это не только закоренелые криминальные элементы. «Это украинцы, которые хотят честно работать и честно платить налоги. Но им не нравится нынешняя политика управления. И формой ответа на вещи, формой давления на власть они выбирают протест в виде ухода в теневой сектор. То есть это полноценный отказ от сотрудничества с государством», — утверждает Ющенко.

Нужно сказать, что не один Ющенко «прозрел» и начал винить в экономических проблемах страны не только Россию или гражданскую войну, а политику киевских властей. Глава партии «Батькивщина» Юлия Тимошенко 30 мая на заседании Согласительного комитета Верховной Рады обвинила Петра Порошенко и его министров в том, что они подписали тайный меморандум с МВФ, который приведет к дальнейшему упадку экономики страны. По словам Тимошенко, ей этот документ попал в руки, и она ужаснулась от того, что там написано. А это: отмена моратория на продажу сельскохозяйственных земель, отмена всех льгот для аграриев, дальнейшее повышение тарифов, в том числе на газ, сокращение сети образовательных и лечебных учреждений и многое другое. «Это реально страшно», — заявила Тимошенко и потребовала, чтобы документ был обнародован и состоялось его публичное обсуждение. Ее поддержал лидер Радикальной партии Олег Ляшко.

Экономика Украины пребывает в перманентном кризисе. Несмотря на то, что и власти, и международные организации обещали, что рост начнется во второй половине 2015, реально лишь в первом квартале 2016 ВВП Украины впервые с 2013 вырос на 0,1% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Но вряд ли стоит говорить о том, что рецессия завершилась. Нужно учитывать, что в 2014 ВВП страны сократился на 6,6%, а в 2015 — еще на 9,9%. После такого падения даже небольшое оживление экономики можно считать прогрессом. Если верить прогнозу МВФ, в этом году экономика Украины может вырасти на 1,5%, а в следующем — на 2,5%. Агентство Fitch тоже предсказывает небольшой рост в пределах 2% в ближайшие годы.

Проблема в том, что после полного коллапса этого может быть недостаточно. Например, украинский экономист Всеволод Степанюк подсчитал, что для того, чтобы страна вышла на показатели 2013-го, нужно, чтобы рост ВВП как минимум три года составлял 10%, а этого не предсказывают даже самые оптимистичные прогнозы.

Так что можно не сомневаться, что в украинском политикуме продолжат искать виновных в экономическом провале страны. А так как отговорка про «российскую агрессию», похоже, перестает действовать даже на самых идеологически «правильных» украинцев, то представители элиты начнут указывать пальцем друг на друга, и политическая борьба выйдет на новый уровень.

— В рассуждениях Ющенко есть рациональное зерно, — говорит политический эксперт Виктор Пироженко. — Благодаря Минским соглашениям наступило относительное перемирие на фронте, по крайней мере, активные боевые действия не ведутся. На этом фоне становятся более очевидными недостатки и провалы экономической политики правительства как Яценюка, так и Гройсмана.

Главные тенденции в экономике — продолжающееся падение ВВП, свертывание экспорта и падение внешнеторгового оборота, а также изменение в худшую сторону структуры промышленного производства и экспорта. Происходит резкое увеличение производства продуктов пищевой промышленности, сырья и полуфабрикатов на основе сельхозсырья. Параллельно с этим идет резкое падение машиностроения и других высокотехнологичных отраслей.

Эти три тенденции четко обнаружились и предвещают катастрофические сценарии дальнейшего развития экономики. Собственно, перспектив развития нет. Даже при условии роста экспорта сельхозсырья и продукции, это даже в малой степени не компенсирует потери экономки из-за свертывания всего высокотехнологичного производства — от транспортного до авиастроения. Эту продукцию передовых отраслей теперь просто негде сбывать. Раньше ее продавали России и странам СНГ. После вступления в зону свободной торговли с ЕС и ликвидации льгот в торговле с Россией, этот рынок был потерян, а с ним и огромная часть экспортной выручки. Можно констатировать, что эти тенденции будут продолжаться и усугубляться.

Свободная Пресса

«Мой сын не собирается быть ни премьером, ни президентом»«Мой сын не собирается быть ни премьером, ни президентом»

Ольга Мусафирова

Контекст большой пресс-конференции — ее, по традиции, летом проводят на «лужайке», во дворе здания администрации, — определяли несколько событий со знаком «плюс», которые произошли буквально накануне. «Родителем» каждого из них выступал сам президент, прямо либо опосредованно.

Чувствовалось, что Порошенко основательно промониторил в социальных сетях записи ведущих украинских и зарубежных журналистов — правду говорят, президент находит на это время! Потому желание сразить пессимистов фактами оказалось велико. Петр Алексеевич рвался в словесный бой и повторял: «Жду только острых вопросов!» — демонстрируя, впрочем, максимум благожелательности.

Получила свободу Надежда Савченко. Подписано соглашение с американцами о предоставлении Украине 1 миллиарда долларов кредита. Рада внезапно собрала 300 необходимых голосов и приняла судебную реформу. Даже неприступный как скала Центризбирком, именуемый оплотом старого режима, треснул — президент наконец использовал свое конституционное право и отправил в Раду письмо с кандидатами в новый ЦИК. Посвящая аудиторию в детали перечисленного, Порошенко вставлял ремарки — «теперь об этом можно сказать».

— Три раза мы с Путиным беседовали по телефону, договорились, что применяем право помилования (по делу Савченко и Александрова с Ерофеевым,— О.М.)

Это признание, впрочем, аудиторию не удивило, в отличие от следующего:

— Адвокаты Надежды координировали свои действия с ФСБ — мы договорились, что не будет затягивания с их стороны.

Петр Алексеевич категорически отрицает наличие неких уступок президенту РФ в связи с освобождением Савченко — например, политических либо территориальных. Но формулирует своеобразно:

— Ничего такого не было, никаких «тайных протоколов сионских мудрецов».

Финансовое соглашение с американцами Порошенко называет «вотумом доверия со стороны партнеров» и «финансовой подушкой реформ». И сразу отбивает пас — подозрение в том, что США просто «подстраховывают» Киев, поскольку плановый кредит от МВФ под вопросом. Ходят слухи, что Международный валютный фонд не уверен в крепости новой парламентской коалиции.

— Кредит должен поступить в сентябре-октябре, сейчас только июнь. Давайте я с вами поспорю, хоть и не люблю спорить с журналистами! Размер первого транша будет 1 миллиард долларов, и второго — не меньше миллиарда.

У президента нет сомнений в жизнеспособности коалиции. Точнее, он демонстрирует, что нашел общий язык со всей Радой, включая Оппозиционный блок и близкие к нему силы. Не делает секрета: накануне голосования по судебной реформе имел встречи с руководителями парламентских фракций и групп. Хоть, по словам Порошенко, иные из тех, «кого считал партнерами», ставили палки в колеса. Не иначе, выпад в сторону политической силы, возглавляемой Юлией Тимошенко. При «позднем» Ющенко Юлию Владимировну тоже называли полупроводником политики Кремля в Украине.

— Мы разрушили сценарий российского агрессора, который хотел бы в Украине хаоса, отсутствия взаимодействия с парламентом, — итожит президент.

Внезапно берет на себя функцию пресс-секретаря, выбирающего взглядом очередной листок с названием СМИ — их журналисты держат над головами:

— Давайте Дмитрию Гнапу слово дадим! Дима, слушаю вас.

Дмитрий Гнап — автор нашумевшего телевизионного расследования «Жить по-офшорному». Фильм основан на так называемых «панамских документах», и посвящен большей частью президенту Украины ( В «Новой газете» материал по той же теме опубликовали украинские коллеги Гнапа, Влад Лавров и Анна Бабинец, — О.М.)

Журналист иронизирует:

— А со мной уже заключали пари, что не получу на пресс-конференции слова!

— Кто же проиграл, назовите? — не без удовольствия выясняет Порошенко.

— Радио «Свобода», — вынужден «сдать» пессимистов Гнап.

Президент отлично подготовлен по данной теме. Объясняет механизм сложных финансовых операций популярно, не так, как прежде его юристы, и без тени запальчивости. Вкратце суть следующая: офшоры есть, скандала нет.

— Компанию создали с одной целью — передачи активов президента Порошенко в слепой траст, доверительную собственность, чтобы отделить власть от бизнеса, как я и обещал… Информация о том, что были открыты счета и перечислены деньги, не соответствует действительности. Приведены доказательства: до регистрации и до передачи активов были получены соответствующие ответы от Нацбанка и от министерства экономики, которые заявили, что лицензии не требуются.

Порошенко съязвил на счет некой кипрской юристки, комментировавшей ситуацию — «она, как оказалось, не видела документов, но она — российского происхождения и любительница Путина». И резюмировал:

— Всемирно известная компания «Бейкер Маккензи» сделала заявление, за которое несет юридическую ответственность: счета не открывались, деньги не выводились. В траст собственность передана и все это эффективно функционирует.

Не менее острая тема — относительно скандала вокруг сайта «Миротворец». Ее поднимает репортер «Би-би-си», диалог с Порошенко идет на английском языке.

— Как президент Украины я уверен, что это была большая ошибка (публиковать данные журналистов, получивших аккредитацию в ДНР и ЛНР, — О.М.) Если бы имели право закрывать сайты, уверен, что сделали бы это, — заметил президент, подчеркнув, что государство не вправе выступать в качестве цензора даже в подобных ситуациях. — Сайт не имеет никакого отношения ни к президенту, ни к правительству. (Это чистая правда — историю создания и функционирования «Миротворца» связывают с народным депутатом Антоном Геращенко, — О.М.)

Порошенко уточнил, что уже дал поручение МИД разработать механизм, помогающий прессе, аккредитованной в зоне АТО, безопасно пересекать линию разграничения. Из контекста следует: на временно оккупированные территории Донбасса зарубежные журналисты смогут попадать, предварительно согласовав свою поездку в министерстве иностранных дел Украины. По умолчанию последующее получение разрешений в органах власти сепаратистских республик не станут более считать криминалом. Но распространится ли данное условие на украинские СМИ, непонятно.

Весьма подробно Петр Порошенко характеризовал нынешнюю ситуацию в зоне АТО и перспективы мирного урегулирования.

— Прогресс — нулевой, обстановка заострилась. Достаточно сказать, что у миссии ОБСЕ не осталось ни одного дрона-наблюдателя, их сбили боевики. Возможны ли сейчас выборы на Донбассе? Да, если их проведет оккупант. Но мы такие выборы не признаем так же, как фейковый референдум в Крыму.

Как известно, некоторые украинские политики подозревают: под давлением ряда европейских лидеров, президент фактически дал согласие на выборы на оккупированных территориях в ближайшем обозримом будущем, и готовит общественное мнение к неизбежности подобного шага. Но на пресс-конференции позиция Петра Порошенко была выражена внятно:

— В соответствии с минскими соглашениями, выборы пройдут тогда, когда мы восстановим на этой территории украинский суверенитет, а до того — безопасность. Сами выборы пройдут только по украинскому законодательству. Так что глупости, которые распространяют иные деятели, не выдерживают критики.

Порошенко сделал ударение: он не просто надеется на введение в регион вооруженной полицейской миссии ОБСЕ, а испытывает «сдержанный оптимизм»:

— В нормандском формате мы уже имеем поддержку в данном вопросе, начата дискуссия в ОБСЕ.

Оптимистично прозвучало еще одно заявление — в 2016-м году украинцы получат безвизовый режим с Евросоюзом, если не летом, то непременно осенью. А достижением года глава государства назвал макрофинансовую стабилизацию:

— Перейдем от затягивания поясов к росту доходов украинцев. Будем сметать все преграды, включая ментальные, — предупредил Петр Алексеевич, как будто часть сограждан могла заупрямиться и потребовать оставить пояса на прежнем месте. — Нельзя носить черные очки и говорить, что все плохо!

Практически ни разу Порошенко не изменило чувство юмора. Даже когда его упрекали в однообразии кадровой политики: премьер-министр — «свой» человек, министр информации — кум, генпрокурор — кум…

— И ваш сын-депутат…

— Сын — тоже мой кум? — парировал президент.

— При Януковиче это называлось — «Семья». Чем же отличаетесь вы? — не так-то просто сбить тележурналистку, утверждавшую, что за два года на должности глава государства прибрал к рукам все рычаги власти.

— Наверное, пожалею потом, но скажу. Я встречался с Трюдо, он – сын премьера Канады. Я встречался с Синздо Абэ, он — сын премьера Японии. Но вот хорошая новость для вас: мой сын не собирается быть ни премьером, ни президентом, — пообещал Порошенко.

Новая ГазетаОльга Мусафирова

Контекст большой пресс-конференции — ее, по традиции, летом проводят на «лужайке», во дворе здания администрации, — определяли несколько событий со знаком «плюс», которые произошли буквально накануне. «Родителем» каждого из них выступал сам президент, прямо либо опосредованно.

Чувствовалось, что Порошенко основательно промониторил в социальных сетях записи ведущих украинских и зарубежных журналистов — правду говорят, президент находит на это время! Потому желание сразить пессимистов фактами оказалось велико. Петр Алексеевич рвался в словесный бой и повторял: «Жду только острых вопросов!» — демонстрируя, впрочем, максимум благожелательности.

Получила свободу Надежда Савченко. Подписано соглашение с американцами о предоставлении Украине 1 миллиарда долларов кредита. Рада внезапно собрала 300 необходимых голосов и приняла судебную реформу. Даже неприступный как скала Центризбирком, именуемый оплотом старого режима, треснул — президент наконец использовал свое конституционное право и отправил в Раду письмо с кандидатами в новый ЦИК. Посвящая аудиторию в детали перечисленного, Порошенко вставлял ремарки — «теперь об этом можно сказать».

— Три раза мы с Путиным беседовали по телефону, договорились, что применяем право помилования (по делу Савченко и Александрова с Ерофеевым,— О.М.)

Это признание, впрочем, аудиторию не удивило, в отличие от следующего:

— Адвокаты Надежды координировали свои действия с ФСБ — мы договорились, что не будет затягивания с их стороны.

Петр Алексеевич категорически отрицает наличие неких уступок президенту РФ в связи с освобождением Савченко — например, политических либо территориальных. Но формулирует своеобразно:

— Ничего такого не было, никаких «тайных протоколов сионских мудрецов».

Финансовое соглашение с американцами Порошенко называет «вотумом доверия со стороны партнеров» и «финансовой подушкой реформ». И сразу отбивает пас — подозрение в том, что США просто «подстраховывают» Киев, поскольку плановый кредит от МВФ под вопросом. Ходят слухи, что Международный валютный фонд не уверен в крепости новой парламентской коалиции.

— Кредит должен поступить в сентябре-октябре, сейчас только июнь. Давайте я с вами поспорю, хоть и не люблю спорить с журналистами! Размер первого транша будет 1 миллиард долларов, и второго — не меньше миллиарда.

У президента нет сомнений в жизнеспособности коалиции. Точнее, он демонстрирует, что нашел общий язык со всей Радой, включая Оппозиционный блок и близкие к нему силы. Не делает секрета: накануне голосования по судебной реформе имел встречи с руководителями парламентских фракций и групп. Хоть, по словам Порошенко, иные из тех, «кого считал партнерами», ставили палки в колеса. Не иначе, выпад в сторону политической силы, возглавляемой Юлией Тимошенко. При «позднем» Ющенко Юлию Владимировну тоже называли полупроводником политики Кремля в Украине.

— Мы разрушили сценарий российского агрессора, который хотел бы в Украине хаоса, отсутствия взаимодействия с парламентом, — итожит президент.

Внезапно берет на себя функцию пресс-секретаря, выбирающего взглядом очередной листок с названием СМИ — их журналисты держат над головами:

— Давайте Дмитрию Гнапу слово дадим! Дима, слушаю вас.

Дмитрий Гнап — автор нашумевшего телевизионного расследования «Жить по-офшорному». Фильм основан на так называемых «панамских документах», и посвящен большей частью президенту Украины ( В «Новой газете» материал по той же теме опубликовали украинские коллеги Гнапа, Влад Лавров и Анна Бабинец, — О.М.)

Журналист иронизирует:

— А со мной уже заключали пари, что не получу на пресс-конференции слова!

— Кто же проиграл, назовите? — не без удовольствия выясняет Порошенко.

— Радио «Свобода», — вынужден «сдать» пессимистов Гнап.

Президент отлично подготовлен по данной теме. Объясняет механизм сложных финансовых операций популярно, не так, как прежде его юристы, и без тени запальчивости. Вкратце суть следующая: офшоры есть, скандала нет.

— Компанию создали с одной целью — передачи активов президента Порошенко в слепой траст, доверительную собственность, чтобы отделить власть от бизнеса, как я и обещал… Информация о том, что были открыты счета и перечислены деньги, не соответствует действительности. Приведены доказательства: до регистрации и до передачи активов были получены соответствующие ответы от Нацбанка и от министерства экономики, которые заявили, что лицензии не требуются.

Порошенко съязвил на счет некой кипрской юристки, комментировавшей ситуацию — «она, как оказалось, не видела документов, но она — российского происхождения и любительница Путина». И резюмировал:

— Всемирно известная компания «Бейкер Маккензи» сделала заявление, за которое несет юридическую ответственность: счета не открывались, деньги не выводились. В траст собственность передана и все это эффективно функционирует.

Не менее острая тема — относительно скандала вокруг сайта «Миротворец». Ее поднимает репортер «Би-би-си», диалог с Порошенко идет на английском языке.

— Как президент Украины я уверен, что это была большая ошибка (публиковать данные журналистов, получивших аккредитацию в ДНР и ЛНР, — О.М.) Если бы имели право закрывать сайты, уверен, что сделали бы это, — заметил президент, подчеркнув, что государство не вправе выступать в качестве цензора даже в подобных ситуациях. — Сайт не имеет никакого отношения ни к президенту, ни к правительству. (Это чистая правда — историю создания и функционирования «Миротворца» связывают с народным депутатом Антоном Геращенко, — О.М.)

Порошенко уточнил, что уже дал поручение МИД разработать механизм, помогающий прессе, аккредитованной в зоне АТО, безопасно пересекать линию разграничения. Из контекста следует: на временно оккупированные территории Донбасса зарубежные журналисты смогут попадать, предварительно согласовав свою поездку в министерстве иностранных дел Украины. По умолчанию последующее получение разрешений в органах власти сепаратистских республик не станут более считать криминалом. Но распространится ли данное условие на украинские СМИ, непонятно.

Весьма подробно Петр Порошенко характеризовал нынешнюю ситуацию в зоне АТО и перспективы мирного урегулирования.

— Прогресс — нулевой, обстановка заострилась. Достаточно сказать, что у миссии ОБСЕ не осталось ни одного дрона-наблюдателя, их сбили боевики. Возможны ли сейчас выборы на Донбассе? Да, если их проведет оккупант. Но мы такие выборы не признаем так же, как фейковый референдум в Крыму.

Как известно, некоторые украинские политики подозревают: под давлением ряда европейских лидеров, президент фактически дал согласие на выборы на оккупированных территориях в ближайшем обозримом будущем, и готовит общественное мнение к неизбежности подобного шага. Но на пресс-конференции позиция Петра Порошенко была выражена внятно:

— В соответствии с минскими соглашениями, выборы пройдут тогда, когда мы восстановим на этой территории украинский суверенитет, а до того — безопасность. Сами выборы пройдут только по украинскому законодательству. Так что глупости, которые распространяют иные деятели, не выдерживают критики.

Порошенко сделал ударение: он не просто надеется на введение в регион вооруженной полицейской миссии ОБСЕ, а испытывает «сдержанный оптимизм»:

— В нормандском формате мы уже имеем поддержку в данном вопросе, начата дискуссия в ОБСЕ.

Оптимистично прозвучало еще одно заявление — в 2016-м году украинцы получат безвизовый режим с Евросоюзом, если не летом, то непременно осенью. А достижением года глава государства назвал макрофинансовую стабилизацию:

— Перейдем от затягивания поясов к росту доходов украинцев. Будем сметать все преграды, включая ментальные, — предупредил Петр Алексеевич, как будто часть сограждан могла заупрямиться и потребовать оставить пояса на прежнем месте. — Нельзя носить черные очки и говорить, что все плохо!

Практически ни разу Порошенко не изменило чувство юмора. Даже когда его упрекали в однообразии кадровой политики: премьер-министр — «свой» человек, министр информации — кум, генпрокурор — кум…

— И ваш сын-депутат…

— Сын — тоже мой кум? — парировал президент.

— При Януковиче это называлось — «Семья». Чем же отличаетесь вы? — не так-то просто сбить тележурналистку, утверждавшую, что за два года на должности глава государства прибрал к рукам все рычаги власти.

— Наверное, пожалею потом, но скажу. Я встречался с Трюдо, он – сын премьера Канады. Я встречался с Синздо Абэ, он — сын премьера Японии. Но вот хорошая новость для вас: мой сын не собирается быть ни премьером, ни президентом, — пообещал Порошенко.

Новая Газета

Западная Украина и русские: запутанная историяЗападная Украина и русские: запутанная история

Артем Давиденко, Василь Михайлишин

Сколько Вы знаете теорий о том, почему на Западной Украине не очень любят россиян? Если хорошо поискать, объяснений можно найти немало. Отличаются большинство из них друг от друга в первую очередь полетом фантазии авторов и главными злодеями, но вряд ли какая-либо из них сможет переплюнуть теорию про австрийский генштаб.

Если вкратце, то Австрия хотела ослабить своего опасного соседа, Российскую империю, что стало для Вены особенно резонным во время Первой мировой войны, когда обе страны находились по разные стороны линии фронта. А что можно было придумать лучше, чем подорвать основы единства империи Романовых – рассорить «братские народы», столпы, на которых зиждется Российское государство. Долго не думая, коварный австрийский генштаб приступил к реализации хитрого плана и придумал украинский язык, украинскую культуру, да и само слово «Украина». Правда, история не рассказывает, как хитрым Габсбургам удалось научить выдуманному только вот вчера языку миллионы людей. Да и как так получилось, что этот самый язык уже долгое время используют в богослужениях, в литературе и фольклоре, тоже никто не объясняет.

Подобных псевдонаучных теорий много и все они хороши только при поверхностном ознакомлении. Украину и украинцев «придумывали» все кому не лень: поляки, немцы, масоны, евреи, американцы. Но, правда, всегда с одной целью – развалить Россию и поссорить «братские народы». Ничего, конечно же, не знают об этих своих планах ни в Варшаве, ни в масонских ложах, ни в Тель-Авиве, Берлине или Вашингтоне. Украинцы тоже посмеются над этими теориями – еще бабушки их бабушек пели своим детям колыбельные на украинском языке. Поэтому, позволить себе роскошь претендовать на научность эти истории могут лишь в одной стране.

Сегодня тысячи россиян ездят на Западную Украину по делам и как туристы и, представьте себе, живыми и невредимыми возвращаются домой, да еще прихватывают с собой свежие позитивные впечатления. Но с фактами не поспоришь – согласно данных социологических опросов именно на Западной Украине самое большее количество людей считает Россию недружественным государством, именно здесь стабильно растет количество сторонников ЕС и НАТО, именно здесь самая большая поддержка у националистических партий с антироссийской риторикой. Ситуация была такой и до событий 2014 года.

Так в чем же дело? Почему западные украинцы так «не любят» россиян? Если откинуть все псевдонаучные теории и вооружиться фактами, причины покажутся на много прозаичней, чем замысловатые выдумки про коварный австрийский генштаб. Данный вопрос является достаточно сложным и одной статьи будет слишком мало, что б раскрыть всю его проблематику. Мы же попробуем дать упрощенный в изложении, но в то же время не упрощающий факты ответ.

С этой целью мы кратко пройдемся по истории Западной Украины в составе Австро-Венгрии, Польши и СССР в поисках ответа на вопрос, когда и почему сформировался образ россиян как врага, с кем у Западной Украины были наиболее напряженные отношения и почему в 1939 году Львов встречал Красную Армию с цветами.

Авторы статьи осуждают действия тех или иных лиц и их отношение к содеяному, а не дискриминируют их по этническим признакам.

Западная Украина в составе Австрийской империи

Феномен «Западной Украины» в её современных границах появился после трёх разделов Речи Посполитой во второй половине 18 века. Галичина, Северная Буковина и Закарпатье оказались в составе Австрийской империи, все остальные украинские земли – в составе России. Окончательно такой раздел был закреплен после поражения Наполеона в Европе и Венского конгресса 1815 года.

Западная Украина в составе государств 1815-1914

В то время национальное самосознание украинцев только зарождалось. Если бы вам довелось спросить жителя Галичины, кто он такой, то вряд ли вы бы услышали «украинец». Скорее всего «русин» или «униат» или вообще «местный». Приблизительно то же было бы и на остальной территории современной Украины (замените только «униат» на «православный»). Вы удивитесь, но подобное вы бы услышали и в Европе – в Германии, Италии и даже Франции. Пройдут десятилетия прежде чем государства построят единую систему образования и, соответственно, национальной мифологии.
Украинцам было намного сложнее, ведь государства у них не было и единую национальную мифологию никто не создавал. Этим занимались отдельные разнонаправленные кружки интеллектуалов. Самыми влиятельными были моквофилы (русофилы) и народовцы (не путать с народниками в Российской империи). Москвофилы видели будущее западных украинцев в союзе с православной Россией, народовцы – в украинской (русинской) автономии, которая должна быть создана в Галичине.

Оба течения возникли не одновременно. Москвофилы были активны с самого начала ХІХ века. Их идеи единения с православной Россией были понятны большинству населения, которое тогда идентифицировало себя в первую очередь по религиозному признаку. Греко-католицизм, который тогда исповедовало большинство украинцев Галичины и Буковины, противопоставлялся католицизму поляков, и соответственно, искал опору у православия. Москофилы даже начали движение за делатинизацию греко-католической церкви, чтобы максимально приблизить ее к православной.

Но в 1860-х годах начало набирать популярность новое течение – народовцы. Оно появилось как ответ на активность москвофилов и продвигало совсем другие идеи. Народовцы тоже выступали за объединение всех украинцев в одном государстве – независимой Украине.

И тут мы не можем не упомянуть о другой проблеме, с которой сразу встретились западные украинцы. Ведь Галичину считали своей не только они – свои права на нее заявляли поляки. И скажем сразу, позиции поляков были намного сильнее – ведь они составляли большинство интеллигенции, административного аппарата, и вообще, могли похвастаться многовековыми государственными традициями.

И москвофилы, и народовцы видели в поляках своих основных противников. Поляки не могли допустить ни присоединение Галичины к России, чего требовали москвофилы, ни национальной украинской автономии, чего добивались народовцы. Поэтому сложилась парадоксальная, но в то же время логичная ситуация: западные украинцы считали врагом не австрийцев, как основных «поработителей», а поляков, с которыми по сути делили одну судьбу народа без государства. Например, показательный факт: во времена так называемой «весны народов» в 1848 году во всей Австрийской империи вспыхнула революция, поляки тоже начали национальное восстание в Галичине. Украинцы же повели себя как консервативная сила, которая выступала за сохранение Австрийской империи. Именно здесь растут корни теории об украинской нации как детища австрийского генштаба. На самом деле все было куда проще – украинцы не могли допустить усиление поляков в Галичине и поэтому поддержали силу, которая могла это усиление сдержать.

Еще больше влияние поляков усилилось после превращение Австрийской империи в Австро-Венгерскую в 1867 году после поражения в австро-прусской войне. Монархия ослабла и этим воспользовалась польская аристократия в Галичине, достигнув высшего уровня автономии для коронного края. Конечно, именно поляки играли первую скрипку в его политической и экономической жизни.

Это привело к усилению национального движения украинцев в Галичине. В 1890-х народовцы создали большинство политических партий. Москвофилы же со временем утратили свою популярность. Некоторые скомпрометировали себя шпионажем и подрывной деятельностью, оплачиваемою Россией, другие перешли на украинские национал-демократические позиции. К началу Первой мировой войны движение народовцев, оформленное в политические партии, доминировало в политической жизни западных украинцев.

Первая мировая война

Во время Первой мировой москвофилы опять развернули свою активность. Правда, теперь уже как откровенно подрывное течение коллаборационистов — Австро-Венгрия вполне могла бы называть их «придуманными российским генштабом». Созданный москвофилами в августе 1914 года «Карпаторусский Освободительный Комитет» открыто агитировал за сдачу Галичины российской армии, а во время оккупации региона Россией в сентябре 1914 – июне 1915 активно сотрудничал с оккупационными властями. После австро-германского наступления в мае-августе 1915 года москвофилы были либо интернированы в лагерь Талергоф австро-венгерскими властями, либо ушли на восток вместе с отступающей российской армией.

Но лучшей прививкой от москофильства в Галичине была собственно политика оккупационных властей в 1914-1915 годах.

Во-первых, россияне активно боролись с греко-католической церковью. Местных священников отстраняли от богослужений, арестовывали и высылали. В частности, выслали и главу Украинской греко-католической церкви митрополита Андрея Шептицкого. На их место из России присылали православных священников, церковные приходы насильно переводили в православие. За время оккупации в Галичине в приходах работало от 86 до 113 священников Русской православной церкви.

Во-вторых, обычной стала практика взятия заложников. В заложники брали в основном представителей элиты общества – банкиров, предпринимателей, деятелей культуры, интеллигенцию. В большинстве их обвиняли в шпионаже и высылали в российскую глубинку на поселения.

При отступлении российской армии был издан приказ о переселении мужского населения Галичины в Россию, чтобы мужчин не могли мобилизировать в австро-венгерскую армию. Хоть эту меру и не удалось масштабно осуществить, но более 100 тысяч мужчин в 1915 году оказались на территории подконтрольной Российской империи Волыни.

Такая политика может показаться не очень жесткой – для нас, которые с курса истории знают о массовых расстрелах, концлагерях, газовых камерах и других прелестях тоталитарных режимов. Но для людей на Западной Украине в 1914 году это все было в новинку. Поэтому симпатии к россиянам у большинства пропали.

Очевидно, что народовцы, которые сразу с начала войны поддержали Австро-Венгрию, снискали куда большее расположение австрийцев, как и популярность среди галичан. Власти разрешили и приветствовали создание украинских национальных частей (Легион Украинских Сечевых Стрельцов). Здесь тоже растут ноги у мифа российской пропаганды об австрийском генштабе – дескать создали армию галичан воевать против «братского народа». На самом деле, австрийцы ограничили патриотическое рвение западных украинцев. На призыв народовцев из Главной Украинской Рады о формировании Легиона отозвалось больше 10000 украинцев, но было разрешено создать подразделение всего в 2500 человек. Помешали опять же поляки, которые использовали все свое влияние в империи для ограничения численности «украинской армии».

Легион Сечевых Стрельцов успешно воевал на фронте и никогда не испытывал недостатка добровольцев для восполнения потерь. В июле 1917 в бою под Конюхами Легион почти в полном составе попадает в плен. Парадоксально, но это поражение открыло новую страницу в славной истории стрельцов – а именно их участие в Украинской революции 1917 – 1921 годов.

Украинская революция

В феврале 1917 года в Петрограде вспыхнула революция. Народ устал от постоянного дефицита, ненужных смертей и обнищания. Император Николай II отрекся от престола, власть оказалась в руках временного правительства.

Но парадокс заключался в том, что революция, которая началась как протест против войны, самой войне конец не положила. В июле началось последнее большое наступление России в Первой мировой, названное в честь главы Временного правительства «наступлением Керенского». Именно в ходе этого наступления и были пленены Сечевые Стрельцы.

В это время в Киеве тоже началась революция, но с национальным оттенком. В марте начала работу Украинская Центральная Рада под руководством профессора истории Михаила Грушевского. Лидеры Рады были очень осторожны в своих амбициях – они боролись не за независимое украинской государство, а всего лишь за национально-территориальную автономию украинцев в составе «демократичной федеративной России». Украинскую армию тоже решили не создавать – с Россией собирались жить в мире. Отдельные вооруженные отряды с бывших фронтовиков создавались с большим скрипом силой энтузиастов.

История наказала Центральную Раду за эту ошибку. В октябре 1917 года к власти приходят большевики и под лозунгом «Свобода народам!» начинают строить новую империю. В декабре красные захватили Харьков и провозгласили Украинскую Советскую Социалистическую Республику – с прицелом на всю Украину.

Но вернемся к сечевым стрельцам. После провозглашения Украинской Народной Республики в ноябре 1917 военнопленных западных украинцев освободили и они сформировали Галицко-Буковинский курень Сечевых Стрельцов. С декабря он обрел своего бессменного командующего – Евгения Коновальца, который обеспечил снабжение, выучку и идейный настрой стрельцов.

Именно политика Центральной Рады привела к тому, что немногочисленный курень (около 400 человек) был чуть ли не самым боеспособным подразделением в украинской армии в январе 1918. Они оказывали сопротивление красным, которые наступали на Киев, подавляли большевистский мятеж в Киеве, охраняли Центральну Раду после эвакуации со столицы.
После гетманского переворота в апреле 1918 Коновалец и многие стрельцы ушли в подполье и вернулись на арену украинской революцию только в ноябре, под знаменами Армии Директории УНР. Они остались ей верны вплоть до окончательного поражения украинской революции в 1921 году.

В Галичине тем временем тоже зрела революция. В октябре 1918 года всем было понятно, что Германия и Австро-Венгрия проиграют войну. Везде на территории империи возникали национальные движения в поддержку независимости своих народов от Австрии. Украинцы тоже не были исключением – в ноябре сотник сечевых стрельцов Витовский с небольшим отрядом захватил ключевые здания в Львове, вывесив желто-синий флаг. То же происходило в других крупных городах Западной Украины. Была провозглашена Западноукраинская Народная Республика (ЗУНР), которая должна была распространяться на территорию Галичины и Северной Буковины.

Но опять помешали поляки. Они занялись активным строительством своего государства, и конечно же не забыли о Галичине, которую считали своей. После упорного сопротивления Украинская Галицкая Армия, а с ней и ЗУНР, была разгромлена до июня 1919 года. Военные отошли за реку Збруч, где влились в состав Армии УНР, которая тогда отбивалась от большевиков и белых.

Украинская Галицкая Армия успела повоевать и в союзе с Украинской Народной Республикой (июль-ноябрь 1919), и вместе с белыми А.Деникина (ноябрь 1919 – январь 1920), и даже в составе Красной Армии (январь – апрель 1920). Но никогда не было никакого союза с поляками – галичане до конца украинской революции 1917 – 1921 годов считали именно поляков основным врагом. Варшавский антибольшевистский договор между руководителем УНР Симоном Петлюрой и главой Речи Посполитой Юзефом Пилсудским галичане восприняли как измену со стороны Киева.

Вторая Польская Республика

Первая мировая война стала не только последним вздохом четырех великих империй – Австро-венгерской, Османской, Германской и Российской — но и дала жизнь новым странам. Не обошла эта судьба и поляков, которые издавна мечтали о своем собственном государстве. В 1918 году одним из пунктов Парижской мирной конференции, на которой решалась судьба послевоенного мира, предусматривалось создание Польского государства – Второй Речи Посполитой.

Но создание новых стран поднимает следом один из наиболее болезненных для всех государств вопрос – вопрос границ. Необходимо было, конечно же, использовать уникальный исторический момент и заполучить в царившем тогда хаосе как можно больше территорий. А учитывая тот факт, что особенно приграничные земли в Европе являются этнически неоднородными, оснований для того, чтобы отхватить у соседнего государства часть территорий, было более чем достаточно.

Понимал это и первый глава возрожденной Польши Юзеф Пилсудский, говоря, что границы Польши на Западе зависят от решений Антанты (выигравшая Первую мировую войну коалиция во главе с Францией и Великобританией), а границы на Востоке – от самой Варшавы. В итоге, поляки разбили Западноукраинскую народную республику, отразили наступление большевиков и закрепились на этих землях, как они думали, уже навсегда.

Западные украинцы оказались в условиях новых политических реалий – теперь они граждане Польши, а столица их новой родины – Варшава. Но не только украинцы оказались в заложниках польской мечты о собственном государстве, так как 30% населения Польши составляли не поляки — 15% были украинцами, а к остальным 15% относились белорусы, немцы, литовцы и др. Учитывая эти факты, национальный вопрос во Второй Польской Республике, конечно же, не мог не быть актуальным.

Официально в Польше было закреплено право украинцев реализовывать свои интересы через органы местного самоуправления, а также гарантировались права Украинской греко-католической церкви и украинского языка. Но, до реализации так и не дошло. И хотя Польша начала 1920-х гг. и казалась внешне демократическим государством, одним из лейтмотивов ее национальной политики была ассимиляция украинского населения.

А началось все в 1921 году с принятием Конституции, которая не предусматривала для национальных меньшинств того объема прав и свобод, на который они первоначально рассчитывали. Через год должны были состояться выборы в Парламент, бойкотировать которые призвали почти все украинские партии, а также духовенство. Польское правительство усмотрело в этом не что иное, как подрывную деятельность советской Украины и принялось с усердием арестовывать украинских политический деятелей.

Агрессивность польской политики относительно Западной Украины объясняется в первую очередь неуверенностью Варшавы в своих возможностях удержать эти территории, население которых еще совсем недавно воевало с теми, кто сегодня является их властью. Ситуация действительно развивалась не в сторону мирного сценария. Политика полонизации (насаждение польской культуры и языка) и раздачи земли в регионах с преобладающим украинским населением польским военнослужащим вызвала протесты украинского населения, в том числе и против службы в армии.

Но фоне обостряющихся польско-украинских отношений и при прямой поддержке СССР в Польше действовала Коммунистическая партия Западной Украины (КПЗУ). Симпатии к Советскому Союзу и идеи присоединения к СССР пользовались неплохой популярностью в 20-х гг., но почти полностью сошли на нет после известий о принудительной коллективизации, массовых репрессиях и Голодоморе в УССР. А сами лидеры КПЗУ были позже почти все отозваны в СССР и приговорены к смертной казни по сфабрикованным делам.

Но не коммунистами едиными были представлены идеи сопротивления полякам — в Польше, как и на территории соседней Чехословакии и Австрии, начинают возникать украинские националистические организации. Так например в 1920 г. в Праге была создана Украинская военная организация (УВО) во главе с Евгением Коновальцем, ядро которой составили бывшие сечевые стрельцы. Организация занималась диверсионно-подрывной деятельностью и политическими убийствами, среди которых числится и неудачное покушение на Юзефа Пилсудского. В качестве ответной меры были арестованы 5 тысяч людей и власти начали проводить так называемую политику «пацификации» обыскивая украинские села в поисках «боевиков УВО». В ответ на эти действия националисты перешли к тактике индивидуального террора, подчеркивая свою как антипольскую, так и антибольшевистскую направленность.

Так, например, широкой огласке было передано покушение члена ОУН М.Лемика на сотрудника советского консульства О.Майлова — целью первого было во время судебного процесса высказать протест против замалчивания Советским Союзом искусственного голода в Украине.

Но не одна лишь ОУН представляла политические интересы украинцев. Так, например, наибольшей популярностью пользовалось Украинское национально-демократическое объединение (УНДО) антикоммунистического и демократического толка, ставившее за цель создание украинского государства, но отвергавшее насилие как метод достижения целей. Тем не менее, действия и украинцев и поляков только лишь накаляли и без того сложную ситуацию, делая ее еще сложнее через попытки заручиться поддержкой внешних игроков. Конфликтный потенциал увеличивался, а позиции обеих сторон ставали все более радикальными.

Да здравствует власть Советов

1 сентября 1939 г. немецкие войска вторгаются на территорию Польши с Запада, а через 17 дней Красная Армия вторгается в Речь Посполитую с Востока. Молодое польское государство, едва ли успевшее отметить свое двадцатилетие, оказалось зажатым между молотом и наковальней.

Раздел Польши между Третьим Рейхом и СССР

Но то, что было трагедией для поляков, не без оснований рассматривалось украинцами Польши как новый исторический шанс, которыми судьба нечасто любит разбрасываться. Через месяц с начала боевых действий они уже оказались в новых политических реалиях, которые могли изменить, как тогда казалось, их жизнь к лучшему.

Сегодня это может казаться фантастическим сценарием, но Львов с радостью встречал Красную Армию. Двадцать лет крайне непростых взаимоотношений с поляками и приход «братьев и советской Украины» создали атмосферу надежды на долгожданные перемены к лучшему, хотя и большая часть интеллигенции крайне скептически относилась к такому повороту событий.

Недолго музыка играла

Эйфория прошла быстро. Этап первый – культурный шок. Неопрятно выглядевшие «освободители», впервые оказавшиеся за пределами СССР, жадно скупали дефицитные в Союзе товары, вызывая справедливое удивление местного населения. Не только «враждебные рабочему классу капиталисты», но и обычные люди страдали от экспроприации и нередких случаев грабежа; а публичное использование семьями советских офицеров ночных «уток» в качестве тары для молока и ночнушек в качестве вечернего платья стало притчей во языцех на всей оккупированной территории.

Этап второй – узаконивание аннексии. Конечно же, нужно было скрепить новые границы волеизъявлением местного населения, что у советской власти всегда получалось неплохо. 22 октября 1939 года были проведены выборы, в которых согласно официальной статистике приняли участие 93% населения и 91% поддержали предложенных кандидатов. Сформированное Народное Собрание Западной Украины в едином порыве поблагодарило Сталина за «освобождение» и обратилось к Первому секретарю КП(б)У Никите Хрущеву с просьбой официально включить территорию Западной Украины в состав УССР.

Этап третий – репрессии. Первыми были депортированы бывшие польские чиновники и полицейские. Одно из наиболее известных по своей трагичности событий произошло весной 1940 — в лесу под Катынью (Смоленская область) НКВДистами были расстреляны более 20 000 польских военных. Пришел черед и украинцев: была прекращена деятельность неподконтрольных советам организаций, ликвидированы политические партии, преследовались все те, кто, по мнению большевиков, мог представлять хоть какую-либо опасность. Единственной крупной оппозиционной к большевикам политической силой осталась Организация украинских националистов, которая вынуждена была уйти в подполье.
От прошлой благодарности к «освободителям» не осталось ни следа. Быстрыми темпами заполнялись тюрьмы, проводилась насильственная коллективизация, выносились смертные приговоры, а за неполные два года сотни тысяч людей вывезены в Сибирь – точное количество их жертв не известно и по сей день. Подробности сталинских репрессий начали расследоваться еще в 80-х гг., когда под Киевом вблизи села Быкивня было обнаружено массовое захоронение жертв НКВД. Но и сегодня никто точно не скажет, ни сколько тогда было убито, ни сколько таких «Быкивень» находятся по всей Украине.

Приход немцев

Продержалась советская власть на Западной Украине не долго – уже через два года, 22 июня 1941, Третий Рейх нападает на бывшего союзника, с помощью которого еще совсем недавно перекраивал границы европейских государств. Через несколько недель Западная Украина оказалась полностью оккупирована Вермахтом. Многие украинцы поначалу с радостью встречали немцев — еще до нападения Третьего Рейха на СССР из Западной Украины вынуждены были бежать в оккупированную нацистами Польшу тысячи людей. К тому же, украинские националисты возлагали на немцев свои надежды на возрождение украинского государства и видели в них поначалу союзников в борьбе с коммунистами и поляками.

30 июня 1941 г. немецкий батальон «Нахтигаль», состоявший преимущественно из украинских националистов, взял совместно с частями Вермахта Львов. В тот же день на Площади Рынок в присутствии широкой общественности и представителей церкви был провозглашен Акт восстановления Украинской Государственности. Но эти планы шли в разрез с немецким видением будущего Украины, и поэтому уже 5 июля многие лидеры ОУН, включая Степана Бандеру, были арестованы, некоторые расстреляны.

Немцы дали четкий сигнал о том, что создание Украинского государства, пусть даже и союзного, не входит в их планы. Когда же про арест лидеров ОУН узнали в «Нахтигаль», военные требовали их освобождения, за что батальон был отозван с фронта в тыл, а вскоре и расформирован. Будущему главнокомандующему УПА Роману Шухевичу удалось избежать ареста, а большинство воинов «Нахтигаль» составили позже костяк Украинской Повстанческой Армии (УПА).
Итак, в 1941 году стало ясно, что ни поляки, ни коммунисты, ни нацисты не сулили украинцам ничего хорошего, тем не менее, надежды на самостоятельное государство все еще тлели. Были и люди, готовые за них бороться. Репрессии по отношению к гражданскому населению со стороны немецкой оккупационной администрации привели к тому, что начали создаваться отряды местной самообороны, врагом №1 для которых были нацисты.

Возглавила процесс создания вооруженных отрядов для борьбы с немцами Организация украинских националистов. Из разрозненных групп на Волыни и Галичине начали создаваться отряды самообороны, которые объединились в 1943 г. в известную нам УПА. До прихода на эти земли большевиков, УПА принимала участие в основном в боях с нацистами, ставя себе за цель усложнение, а в идеале и прекращение эксплуатации немцами украинских сёл.

Советское дежавю

С переходом территорий Западной Украины под контроль СССР, УПА переключается на борьбу с коммунистами, которые опять показали местному населению, что такое депортации, коллективизация и массовые репрессии. Память про еще недавние преступления большевиков сплотила в УПА тысячи людей, готовых предотвратить любой ценой повторение трагедии 1939-41 гг. Повстанцы организовывали диверсионные акты, а под их прицелом оказывались все, кто сотрудничал с большевиками – главы сельсоветов, работники райкомов партий, местные активисты и прочие. А поддержка местным населением действий УПА и их общая ненависть к большевикам существенно осложнили оккупантам жизнь.

Для борьбы с повстанцами были созданы спецгруппы НКВД, так называемые агентурно-боевые группы (АБГ). Основной тактикой АБГ было совершение провокационных действий под видом УПА – переодетые НКВД-исты убивали людей, занимались грабежом и жгли дома с целью дискредитировать повстанческое движение.

Что сейчас?

После Второй мировой войны Германия прошла полный курс денацификации – Нюрнбергский процесс и последующие суды наказали нацистских преступников, в послевоенные годы немцам всеми возможными способами прививали демократию, а немецкое экономическое чудо было одним из доказательств того, что для экономического прогресса не обязательна сильная рука диктатора. Чтобы предотвратить повторный откат к диктатуре, в немецкую Конституцию даже включили статью 20, которая закрепляет право немцев на восстание против правительства, уничтожающего демократические основы Германии. Выплата репараций пострадавшим сторонам еще раз показала признание своей вины и продемонстрировала желание хоть как-то ее искупить, а апогеем этой политики был, конечно же, жест лично пострадавшего от нацистов немецкого канцлера Вилли Брандта, который стал на колени перед памятником жертвам восстания в Варшавском гетто 1943 года. Благодаря в том числе раскаянию и искуплению, Германия на сегодняшний день ассоциируется в первую очередь с прогрессом и экономической мощью, а не страшными событиями Второй мировой.

Более неоднозначная ситуация сложилась на сегодняшний день в украино-польских отношениях. Если не брать во внимание откровенно необъективные и радикальные позиции некоторых как польских, так и украинских историков, обвиняющих во всех бедах исключительно другую сторону, Украине и Польше в целом удается стать на путь примирения, хотя пока и без особенных результатов. Еще во второй половине 90-х гг символическое примирение двух народов совершили тогдашние президенты Кучма и Квасневский, но на личном уровне восприятия конфликта это мало что изменило. Сегодня после многолетнего перерыва возобновился диалог между Украинским и Польским институтами национальной памяти касательно наиболее острых и противоречивых моментов двусторонних отношений. Ведь объективная история – это история, написанная двумя сторонами.

Совершенно иная ситуация сложилась с Россией. Нет в живых теперь ни Берии, ни Сталина, развалился и Советский Союз. Но, к сожалению, имперское мышление, имперская мифология, боль по «утраченной державе» и реабилитация убийц миллионов людей не просто живет в сегодняшней России, но и с успехом культивируется. Понимая, что часть населения Украины так и не нашла новую идентичность после развала Союза, российская машина пропаганды стала предлагать им свою, навязывая мифы про «три братских народа», «святую Русь» и «русский мир». Не обходиться это дело и без создания образа врага – «загнивающий запад», «агрессивное НАТО», «подлый Госдеп». На уровне Украины в первую тройку «врагов» входят Мазепа, Петлюра и, конечно же, Бандера. А оплотом всех этих «чуждых и враждебных» украинцу идей является Западная Украина, которая лучше всех остальных частей нашей страны выучила трагический урок XX ст. про наших российских «братьев» и уж точно раньше других распрощалась со своим советским прошлым. А пока мы пытаемся найти себя в этом новом мире, в Москве рассказывают про агрессивность Львова в то время, как «зеленые человечки» оккупируют Крым. Обстреливая города и села Донбасса, в России западных украинцев называют бандеровцами, фашистами и русофобами. А «оплакивая погибших в гражданской войне на Украине» из Москвы через границу отправляют новую колонну «Градов». Это все так по-русски.

ХвыляАртем Давиденко, Василь Михайлишин

Сколько Вы знаете теорий о том, почему на Западной Украине не очень любят россиян? Если хорошо поискать, объяснений можно найти немало. Отличаются большинство из них друг от друга в первую очередь полетом фантазии авторов и главными злодеями, но вряд ли какая-либо из них сможет переплюнуть теорию про австрийский генштаб.

Если вкратце, то Австрия хотела ослабить своего опасного соседа, Российскую империю, что стало для Вены особенно резонным во время Первой мировой войны, когда обе страны находились по разные стороны линии фронта. А что можно было придумать лучше, чем подорвать основы единства империи Романовых – рассорить «братские народы», столпы, на которых зиждется Российское государство. Долго не думая, коварный австрийский генштаб приступил к реализации хитрого плана и придумал украинский язык, украинскую культуру, да и само слово «Украина». Правда, история не рассказывает, как хитрым Габсбургам удалось научить выдуманному только вот вчера языку миллионы людей. Да и как так получилось, что этот самый язык уже долгое время используют в богослужениях, в литературе и фольклоре, тоже никто не объясняет.

Подобных псевдонаучных теорий много и все они хороши только при поверхностном ознакомлении. Украину и украинцев «придумывали» все кому не лень: поляки, немцы, масоны, евреи, американцы. Но, правда, всегда с одной целью – развалить Россию и поссорить «братские народы». Ничего, конечно же, не знают об этих своих планах ни в Варшаве, ни в масонских ложах, ни в Тель-Авиве, Берлине или Вашингтоне. Украинцы тоже посмеются над этими теориями – еще бабушки их бабушек пели своим детям колыбельные на украинском языке. Поэтому, позволить себе роскошь претендовать на научность эти истории могут лишь в одной стране.

Сегодня тысячи россиян ездят на Западную Украину по делам и как туристы и, представьте себе, живыми и невредимыми возвращаются домой, да еще прихватывают с собой свежие позитивные впечатления. Но с фактами не поспоришь – согласно данных социологических опросов именно на Западной Украине самое большее количество людей считает Россию недружественным государством, именно здесь стабильно растет количество сторонников ЕС и НАТО, именно здесь самая большая поддержка у националистических партий с антироссийской риторикой. Ситуация была такой и до событий 2014 года.

Так в чем же дело? Почему западные украинцы так «не любят» россиян? Если откинуть все псевдонаучные теории и вооружиться фактами, причины покажутся на много прозаичней, чем замысловатые выдумки про коварный австрийский генштаб. Данный вопрос является достаточно сложным и одной статьи будет слишком мало, что б раскрыть всю его проблематику. Мы же попробуем дать упрощенный в изложении, но в то же время не упрощающий факты ответ.

С этой целью мы кратко пройдемся по истории Западной Украины в составе Австро-Венгрии, Польши и СССР в поисках ответа на вопрос, когда и почему сформировался образ россиян как врага, с кем у Западной Украины были наиболее напряженные отношения и почему в 1939 году Львов встречал Красную Армию с цветами.

Авторы статьи осуждают действия тех или иных лиц и их отношение к содеяному, а не дискриминируют их по этническим признакам.

Западная Украина в составе Австрийской империи

Феномен «Западной Украины» в её современных границах появился после трёх разделов Речи Посполитой во второй половине 18 века. Галичина, Северная Буковина и Закарпатье оказались в составе Австрийской империи, все остальные украинские земли – в составе России. Окончательно такой раздел был закреплен после поражения Наполеона в Европе и Венского конгресса 1815 года.

Западная Украина в составе государств 1815-1914

В то время национальное самосознание украинцев только зарождалось. Если бы вам довелось спросить жителя Галичины, кто он такой, то вряд ли вы бы услышали «украинец». Скорее всего «русин» или «униат» или вообще «местный». Приблизительно то же было бы и на остальной территории современной Украины (замените только «униат» на «православный»). Вы удивитесь, но подобное вы бы услышали и в Европе – в Германии, Италии и даже Франции. Пройдут десятилетия прежде чем государства построят единую систему образования и, соответственно, национальной мифологии.
Украинцам было намного сложнее, ведь государства у них не было и единую национальную мифологию никто не создавал. Этим занимались отдельные разнонаправленные кружки интеллектуалов. Самыми влиятельными были моквофилы (русофилы) и народовцы (не путать с народниками в Российской империи). Москвофилы видели будущее западных украинцев в союзе с православной Россией, народовцы – в украинской (русинской) автономии, которая должна быть создана в Галичине.

Оба течения возникли не одновременно. Москвофилы были активны с самого начала ХІХ века. Их идеи единения с православной Россией были понятны большинству населения, которое тогда идентифицировало себя в первую очередь по религиозному признаку. Греко-католицизм, который тогда исповедовало большинство украинцев Галичины и Буковины, противопоставлялся католицизму поляков, и соответственно, искал опору у православия. Москофилы даже начали движение за делатинизацию греко-католической церкви, чтобы максимально приблизить ее к православной.

Но в 1860-х годах начало набирать популярность новое течение – народовцы. Оно появилось как ответ на активность москвофилов и продвигало совсем другие идеи. Народовцы тоже выступали за объединение всех украинцев в одном государстве – независимой Украине.

И тут мы не можем не упомянуть о другой проблеме, с которой сразу встретились западные украинцы. Ведь Галичину считали своей не только они – свои права на нее заявляли поляки. И скажем сразу, позиции поляков были намного сильнее – ведь они составляли большинство интеллигенции, административного аппарата, и вообще, могли похвастаться многовековыми государственными традициями.

И москвофилы, и народовцы видели в поляках своих основных противников. Поляки не могли допустить ни присоединение Галичины к России, чего требовали москвофилы, ни национальной украинской автономии, чего добивались народовцы. Поэтому сложилась парадоксальная, но в то же время логичная ситуация: западные украинцы считали врагом не австрийцев, как основных «поработителей», а поляков, с которыми по сути делили одну судьбу народа без государства. Например, показательный факт: во времена так называемой «весны народов» в 1848 году во всей Австрийской империи вспыхнула революция, поляки тоже начали национальное восстание в Галичине. Украинцы же повели себя как консервативная сила, которая выступала за сохранение Австрийской империи. Именно здесь растут корни теории об украинской нации как детища австрийского генштаба. На самом деле все было куда проще – украинцы не могли допустить усиление поляков в Галичине и поэтому поддержали силу, которая могла это усиление сдержать.

Еще больше влияние поляков усилилось после превращение Австрийской империи в Австро-Венгерскую в 1867 году после поражения в австро-прусской войне. Монархия ослабла и этим воспользовалась польская аристократия в Галичине, достигнув высшего уровня автономии для коронного края. Конечно, именно поляки играли первую скрипку в его политической и экономической жизни.

Это привело к усилению национального движения украинцев в Галичине. В 1890-х народовцы создали большинство политических партий. Москвофилы же со временем утратили свою популярность. Некоторые скомпрометировали себя шпионажем и подрывной деятельностью, оплачиваемою Россией, другие перешли на украинские национал-демократические позиции. К началу Первой мировой войны движение народовцев, оформленное в политические партии, доминировало в политической жизни западных украинцев.

Первая мировая война

Во время Первой мировой москвофилы опять развернули свою активность. Правда, теперь уже как откровенно подрывное течение коллаборационистов — Австро-Венгрия вполне могла бы называть их «придуманными российским генштабом». Созданный москвофилами в августе 1914 года «Карпаторусский Освободительный Комитет» открыто агитировал за сдачу Галичины российской армии, а во время оккупации региона Россией в сентябре 1914 – июне 1915 активно сотрудничал с оккупационными властями. После австро-германского наступления в мае-августе 1915 года москвофилы были либо интернированы в лагерь Талергоф австро-венгерскими властями, либо ушли на восток вместе с отступающей российской армией.

Но лучшей прививкой от москофильства в Галичине была собственно политика оккупационных властей в 1914-1915 годах.

Во-первых, россияне активно боролись с греко-католической церковью. Местных священников отстраняли от богослужений, арестовывали и высылали. В частности, выслали и главу Украинской греко-католической церкви митрополита Андрея Шептицкого. На их место из России присылали православных священников, церковные приходы насильно переводили в православие. За время оккупации в Галичине в приходах работало от 86 до 113 священников Русской православной церкви.

Во-вторых, обычной стала практика взятия заложников. В заложники брали в основном представителей элиты общества – банкиров, предпринимателей, деятелей культуры, интеллигенцию. В большинстве их обвиняли в шпионаже и высылали в российскую глубинку на поселения.

При отступлении российской армии был издан приказ о переселении мужского населения Галичины в Россию, чтобы мужчин не могли мобилизировать в австро-венгерскую армию. Хоть эту меру и не удалось масштабно осуществить, но более 100 тысяч мужчин в 1915 году оказались на территории подконтрольной Российской империи Волыни.

Такая политика может показаться не очень жесткой – для нас, которые с курса истории знают о массовых расстрелах, концлагерях, газовых камерах и других прелестях тоталитарных режимов. Но для людей на Западной Украине в 1914 году это все было в новинку. Поэтому симпатии к россиянам у большинства пропали.

Очевидно, что народовцы, которые сразу с начала войны поддержали Австро-Венгрию, снискали куда большее расположение австрийцев, как и популярность среди галичан. Власти разрешили и приветствовали создание украинских национальных частей (Легион Украинских Сечевых Стрельцов). Здесь тоже растут ноги у мифа российской пропаганды об австрийском генштабе – дескать создали армию галичан воевать против «братского народа». На самом деле, австрийцы ограничили патриотическое рвение западных украинцев. На призыв народовцев из Главной Украинской Рады о формировании Легиона отозвалось больше 10000 украинцев, но было разрешено создать подразделение всего в 2500 человек. Помешали опять же поляки, которые использовали все свое влияние в империи для ограничения численности «украинской армии».

Легион Сечевых Стрельцов успешно воевал на фронте и никогда не испытывал недостатка добровольцев для восполнения потерь. В июле 1917 в бою под Конюхами Легион почти в полном составе попадает в плен. Парадоксально, но это поражение открыло новую страницу в славной истории стрельцов – а именно их участие в Украинской революции 1917 – 1921 годов.

Украинская революция

В феврале 1917 года в Петрограде вспыхнула революция. Народ устал от постоянного дефицита, ненужных смертей и обнищания. Император Николай II отрекся от престола, власть оказалась в руках временного правительства.

Но парадокс заключался в том, что революция, которая началась как протест против войны, самой войне конец не положила. В июле началось последнее большое наступление России в Первой мировой, названное в честь главы Временного правительства «наступлением Керенского». Именно в ходе этого наступления и были пленены Сечевые Стрельцы.

В это время в Киеве тоже началась революция, но с национальным оттенком. В марте начала работу Украинская Центральная Рада под руководством профессора истории Михаила Грушевского. Лидеры Рады были очень осторожны в своих амбициях – они боролись не за независимое украинской государство, а всего лишь за национально-территориальную автономию украинцев в составе «демократичной федеративной России». Украинскую армию тоже решили не создавать – с Россией собирались жить в мире. Отдельные вооруженные отряды с бывших фронтовиков создавались с большим скрипом силой энтузиастов.

История наказала Центральную Раду за эту ошибку. В октябре 1917 года к власти приходят большевики и под лозунгом «Свобода народам!» начинают строить новую империю. В декабре красные захватили Харьков и провозгласили Украинскую Советскую Социалистическую Республику – с прицелом на всю Украину.

Но вернемся к сечевым стрельцам. После провозглашения Украинской Народной Республики в ноябре 1917 военнопленных западных украинцев освободили и они сформировали Галицко-Буковинский курень Сечевых Стрельцов. С декабря он обрел своего бессменного командующего – Евгения Коновальца, который обеспечил снабжение, выучку и идейный настрой стрельцов.

Именно политика Центральной Рады привела к тому, что немногочисленный курень (около 400 человек) был чуть ли не самым боеспособным подразделением в украинской армии в январе 1918. Они оказывали сопротивление красным, которые наступали на Киев, подавляли большевистский мятеж в Киеве, охраняли Центральну Раду после эвакуации со столицы.
После гетманского переворота в апреле 1918 Коновалец и многие стрельцы ушли в подполье и вернулись на арену украинской революцию только в ноябре, под знаменами Армии Директории УНР. Они остались ей верны вплоть до окончательного поражения украинской революции в 1921 году.

В Галичине тем временем тоже зрела революция. В октябре 1918 года всем было понятно, что Германия и Австро-Венгрия проиграют войну. Везде на территории империи возникали национальные движения в поддержку независимости своих народов от Австрии. Украинцы тоже не были исключением – в ноябре сотник сечевых стрельцов Витовский с небольшим отрядом захватил ключевые здания в Львове, вывесив желто-синий флаг. То же происходило в других крупных городах Западной Украины. Была провозглашена Западноукраинская Народная Республика (ЗУНР), которая должна была распространяться на территорию Галичины и Северной Буковины.

Но опять помешали поляки. Они занялись активным строительством своего государства, и конечно же не забыли о Галичине, которую считали своей. После упорного сопротивления Украинская Галицкая Армия, а с ней и ЗУНР, была разгромлена до июня 1919 года. Военные отошли за реку Збруч, где влились в состав Армии УНР, которая тогда отбивалась от большевиков и белых.

Украинская Галицкая Армия успела повоевать и в союзе с Украинской Народной Республикой (июль-ноябрь 1919), и вместе с белыми А.Деникина (ноябрь 1919 – январь 1920), и даже в составе Красной Армии (январь – апрель 1920). Но никогда не было никакого союза с поляками – галичане до конца украинской революции 1917 – 1921 годов считали именно поляков основным врагом. Варшавский антибольшевистский договор между руководителем УНР Симоном Петлюрой и главой Речи Посполитой Юзефом Пилсудским галичане восприняли как измену со стороны Киева.

Вторая Польская Республика

Первая мировая война стала не только последним вздохом четырех великих империй – Австро-венгерской, Османской, Германской и Российской — но и дала жизнь новым странам. Не обошла эта судьба и поляков, которые издавна мечтали о своем собственном государстве. В 1918 году одним из пунктов Парижской мирной конференции, на которой решалась судьба послевоенного мира, предусматривалось создание Польского государства – Второй Речи Посполитой.

Но создание новых стран поднимает следом один из наиболее болезненных для всех государств вопрос – вопрос границ. Необходимо было, конечно же, использовать уникальный исторический момент и заполучить в царившем тогда хаосе как можно больше территорий. А учитывая тот факт, что особенно приграничные земли в Европе являются этнически неоднородными, оснований для того, чтобы отхватить у соседнего государства часть территорий, было более чем достаточно.

Понимал это и первый глава возрожденной Польши Юзеф Пилсудский, говоря, что границы Польши на Западе зависят от решений Антанты (выигравшая Первую мировую войну коалиция во главе с Францией и Великобританией), а границы на Востоке – от самой Варшавы. В итоге, поляки разбили Западноукраинскую народную республику, отразили наступление большевиков и закрепились на этих землях, как они думали, уже навсегда.

Западные украинцы оказались в условиях новых политических реалий – теперь они граждане Польши, а столица их новой родины – Варшава. Но не только украинцы оказались в заложниках польской мечты о собственном государстве, так как 30% населения Польши составляли не поляки — 15% были украинцами, а к остальным 15% относились белорусы, немцы, литовцы и др. Учитывая эти факты, национальный вопрос во Второй Польской Республике, конечно же, не мог не быть актуальным.

Официально в Польше было закреплено право украинцев реализовывать свои интересы через органы местного самоуправления, а также гарантировались права Украинской греко-католической церкви и украинского языка. Но, до реализации так и не дошло. И хотя Польша начала 1920-х гг. и казалась внешне демократическим государством, одним из лейтмотивов ее национальной политики была ассимиляция украинского населения.

А началось все в 1921 году с принятием Конституции, которая не предусматривала для национальных меньшинств того объема прав и свобод, на который они первоначально рассчитывали. Через год должны были состояться выборы в Парламент, бойкотировать которые призвали почти все украинские партии, а также духовенство. Польское правительство усмотрело в этом не что иное, как подрывную деятельность советской Украины и принялось с усердием арестовывать украинских политический деятелей.

Агрессивность польской политики относительно Западной Украины объясняется в первую очередь неуверенностью Варшавы в своих возможностях удержать эти территории, население которых еще совсем недавно воевало с теми, кто сегодня является их властью. Ситуация действительно развивалась не в сторону мирного сценария. Политика полонизации (насаждение польской культуры и языка) и раздачи земли в регионах с преобладающим украинским населением польским военнослужащим вызвала протесты украинского населения, в том числе и против службы в армии.

Но фоне обостряющихся польско-украинских отношений и при прямой поддержке СССР в Польше действовала Коммунистическая партия Западной Украины (КПЗУ). Симпатии к Советскому Союзу и идеи присоединения к СССР пользовались неплохой популярностью в 20-х гг., но почти полностью сошли на нет после известий о принудительной коллективизации, массовых репрессиях и Голодоморе в УССР. А сами лидеры КПЗУ были позже почти все отозваны в СССР и приговорены к смертной казни по сфабрикованным делам.

Но не коммунистами едиными были представлены идеи сопротивления полякам — в Польше, как и на территории соседней Чехословакии и Австрии, начинают возникать украинские националистические организации. Так например в 1920 г. в Праге была создана Украинская военная организация (УВО) во главе с Евгением Коновальцем, ядро которой составили бывшие сечевые стрельцы. Организация занималась диверсионно-подрывной деятельностью и политическими убийствами, среди которых числится и неудачное покушение на Юзефа Пилсудского. В качестве ответной меры были арестованы 5 тысяч людей и власти начали проводить так называемую политику «пацификации» обыскивая украинские села в поисках «боевиков УВО». В ответ на эти действия националисты перешли к тактике индивидуального террора, подчеркивая свою как антипольскую, так и антибольшевистскую направленность.

Так, например, широкой огласке было передано покушение члена ОУН М.Лемика на сотрудника советского консульства О.Майлова — целью первого было во время судебного процесса высказать протест против замалчивания Советским Союзом искусственного голода в Украине.

Но не одна лишь ОУН представляла политические интересы украинцев. Так, например, наибольшей популярностью пользовалось Украинское национально-демократическое объединение (УНДО) антикоммунистического и демократического толка, ставившее за цель создание украинского государства, но отвергавшее насилие как метод достижения целей. Тем не менее, действия и украинцев и поляков только лишь накаляли и без того сложную ситуацию, делая ее еще сложнее через попытки заручиться поддержкой внешних игроков. Конфликтный потенциал увеличивался, а позиции обеих сторон ставали все более радикальными.

Да здравствует власть Советов

1 сентября 1939 г. немецкие войска вторгаются на территорию Польши с Запада, а через 17 дней Красная Армия вторгается в Речь Посполитую с Востока. Молодое польское государство, едва ли успевшее отметить свое двадцатилетие, оказалось зажатым между молотом и наковальней.

Раздел Польши между Третьим Рейхом и СССР

Но то, что было трагедией для поляков, не без оснований рассматривалось украинцами Польши как новый исторический шанс, которыми судьба нечасто любит разбрасываться. Через месяц с начала боевых действий они уже оказались в новых политических реалиях, которые могли изменить, как тогда казалось, их жизнь к лучшему.

Сегодня это может казаться фантастическим сценарием, но Львов с радостью встречал Красную Армию. Двадцать лет крайне непростых взаимоотношений с поляками и приход «братьев и советской Украины» создали атмосферу надежды на долгожданные перемены к лучшему, хотя и большая часть интеллигенции крайне скептически относилась к такому повороту событий.

Недолго музыка играла

Эйфория прошла быстро. Этап первый – культурный шок. Неопрятно выглядевшие «освободители», впервые оказавшиеся за пределами СССР, жадно скупали дефицитные в Союзе товары, вызывая справедливое удивление местного населения. Не только «враждебные рабочему классу капиталисты», но и обычные люди страдали от экспроприации и нередких случаев грабежа; а публичное использование семьями советских офицеров ночных «уток» в качестве тары для молока и ночнушек в качестве вечернего платья стало притчей во языцех на всей оккупированной территории.

Этап второй – узаконивание аннексии. Конечно же, нужно было скрепить новые границы волеизъявлением местного населения, что у советской власти всегда получалось неплохо. 22 октября 1939 года были проведены выборы, в которых согласно официальной статистике приняли участие 93% населения и 91% поддержали предложенных кандидатов. Сформированное Народное Собрание Западной Украины в едином порыве поблагодарило Сталина за «освобождение» и обратилось к Первому секретарю КП(б)У Никите Хрущеву с просьбой официально включить территорию Западной Украины в состав УССР.

Этап третий – репрессии. Первыми были депортированы бывшие польские чиновники и полицейские. Одно из наиболее известных по своей трагичности событий произошло весной 1940 — в лесу под Катынью (Смоленская область) НКВДистами были расстреляны более 20 000 польских военных. Пришел черед и украинцев: была прекращена деятельность неподконтрольных советам организаций, ликвидированы политические партии, преследовались все те, кто, по мнению большевиков, мог представлять хоть какую-либо опасность. Единственной крупной оппозиционной к большевикам политической силой осталась Организация украинских националистов, которая вынуждена была уйти в подполье.
От прошлой благодарности к «освободителям» не осталось ни следа. Быстрыми темпами заполнялись тюрьмы, проводилась насильственная коллективизация, выносились смертные приговоры, а за неполные два года сотни тысяч людей вывезены в Сибирь – точное количество их жертв не известно и по сей день. Подробности сталинских репрессий начали расследоваться еще в 80-х гг., когда под Киевом вблизи села Быкивня было обнаружено массовое захоронение жертв НКВД. Но и сегодня никто точно не скажет, ни сколько тогда было убито, ни сколько таких «Быкивень» находятся по всей Украине.

Приход немцев

Продержалась советская власть на Западной Украине не долго – уже через два года, 22 июня 1941, Третий Рейх нападает на бывшего союзника, с помощью которого еще совсем недавно перекраивал границы европейских государств. Через несколько недель Западная Украина оказалась полностью оккупирована Вермахтом. Многие украинцы поначалу с радостью встречали немцев — еще до нападения Третьего Рейха на СССР из Западной Украины вынуждены были бежать в оккупированную нацистами Польшу тысячи людей. К тому же, украинские националисты возлагали на немцев свои надежды на возрождение украинского государства и видели в них поначалу союзников в борьбе с коммунистами и поляками.

30 июня 1941 г. немецкий батальон «Нахтигаль», состоявший преимущественно из украинских националистов, взял совместно с частями Вермахта Львов. В тот же день на Площади Рынок в присутствии широкой общественности и представителей церкви был провозглашен Акт восстановления Украинской Государственности. Но эти планы шли в разрез с немецким видением будущего Украины, и поэтому уже 5 июля многие лидеры ОУН, включая Степана Бандеру, были арестованы, некоторые расстреляны.

Немцы дали четкий сигнал о том, что создание Украинского государства, пусть даже и союзного, не входит в их планы. Когда же про арест лидеров ОУН узнали в «Нахтигаль», военные требовали их освобождения, за что батальон был отозван с фронта в тыл, а вскоре и расформирован. Будущему главнокомандующему УПА Роману Шухевичу удалось избежать ареста, а большинство воинов «Нахтигаль» составили позже костяк Украинской Повстанческой Армии (УПА).
Итак, в 1941 году стало ясно, что ни поляки, ни коммунисты, ни нацисты не сулили украинцам ничего хорошего, тем не менее, надежды на самостоятельное государство все еще тлели. Были и люди, готовые за них бороться. Репрессии по отношению к гражданскому населению со стороны немецкой оккупационной администрации привели к тому, что начали создаваться отряды местной самообороны, врагом №1 для которых были нацисты.

Возглавила процесс создания вооруженных отрядов для борьбы с немцами Организация украинских националистов. Из разрозненных групп на Волыни и Галичине начали создаваться отряды самообороны, которые объединились в 1943 г. в известную нам УПА. До прихода на эти земли большевиков, УПА принимала участие в основном в боях с нацистами, ставя себе за цель усложнение, а в идеале и прекращение эксплуатации немцами украинских сёл.

Советское дежавю

С переходом территорий Западной Украины под контроль СССР, УПА переключается на борьбу с коммунистами, которые опять показали местному населению, что такое депортации, коллективизация и массовые репрессии. Память про еще недавние преступления большевиков сплотила в УПА тысячи людей, готовых предотвратить любой ценой повторение трагедии 1939-41 гг. Повстанцы организовывали диверсионные акты, а под их прицелом оказывались все, кто сотрудничал с большевиками – главы сельсоветов, работники райкомов партий, местные активисты и прочие. А поддержка местным населением действий УПА и их общая ненависть к большевикам существенно осложнили оккупантам жизнь.

Для борьбы с повстанцами были созданы спецгруппы НКВД, так называемые агентурно-боевые группы (АБГ). Основной тактикой АБГ было совершение провокационных действий под видом УПА – переодетые НКВД-исты убивали людей, занимались грабежом и жгли дома с целью дискредитировать повстанческое движение.

Что сейчас?

После Второй мировой войны Германия прошла полный курс денацификации – Нюрнбергский процесс и последующие суды наказали нацистских преступников, в послевоенные годы немцам всеми возможными способами прививали демократию, а немецкое экономическое чудо было одним из доказательств того, что для экономического прогресса не обязательна сильная рука диктатора. Чтобы предотвратить повторный откат к диктатуре, в немецкую Конституцию даже включили статью 20, которая закрепляет право немцев на восстание против правительства, уничтожающего демократические основы Германии. Выплата репараций пострадавшим сторонам еще раз показала признание своей вины и продемонстрировала желание хоть как-то ее искупить, а апогеем этой политики был, конечно же, жест лично пострадавшего от нацистов немецкого канцлера Вилли Брандта, который стал на колени перед памятником жертвам восстания в Варшавском гетто 1943 года. Благодаря в том числе раскаянию и искуплению, Германия на сегодняшний день ассоциируется в первую очередь с прогрессом и экономической мощью, а не страшными событиями Второй мировой.

Более неоднозначная ситуация сложилась на сегодняшний день в украино-польских отношениях. Если не брать во внимание откровенно необъективные и радикальные позиции некоторых как польских, так и украинских историков, обвиняющих во всех бедах исключительно другую сторону, Украине и Польше в целом удается стать на путь примирения, хотя пока и без особенных результатов. Еще во второй половине 90-х гг символическое примирение двух народов совершили тогдашние президенты Кучма и Квасневский, но на личном уровне восприятия конфликта это мало что изменило. Сегодня после многолетнего перерыва возобновился диалог между Украинским и Польским институтами национальной памяти касательно наиболее острых и противоречивых моментов двусторонних отношений. Ведь объективная история – это история, написанная двумя сторонами.

Совершенно иная ситуация сложилась с Россией. Нет в живых теперь ни Берии, ни Сталина, развалился и Советский Союз. Но, к сожалению, имперское мышление, имперская мифология, боль по «утраченной державе» и реабилитация убийц миллионов людей не просто живет в сегодняшней России, но и с успехом культивируется. Понимая, что часть населения Украины так и не нашла новую идентичность после развала Союза, российская машина пропаганды стала предлагать им свою, навязывая мифы про «три братских народа», «святую Русь» и «русский мир». Не обходиться это дело и без создания образа врага – «загнивающий запад», «агрессивное НАТО», «подлый Госдеп». На уровне Украины в первую тройку «врагов» входят Мазепа, Петлюра и, конечно же, Бандера. А оплотом всех этих «чуждых и враждебных» украинцу идей является Западная Украина, которая лучше всех остальных частей нашей страны выучила трагический урок XX ст. про наших российских «братьев» и уж точно раньше других распрощалась со своим советским прошлым. А пока мы пытаемся найти себя в этом новом мире, в Москве рассказывают про агрессивность Львова в то время, как «зеленые человечки» оккупируют Крым. Обстреливая города и села Донбасса, в России западных украинцев называют бандеровцами, фашистами и русофобами. А «оплакивая погибших в гражданской войне на Украине» из Москвы через границу отправляют новую колонну «Градов». Это все так по-русски.

Хвыля