Евгений Якунов, Валентина Сямро
В четверг обещана парламентская дискуссия о реформе Верховной Рады
Оказывается, если наших депутатов напугать, подкупить и шарахнуть по мозгам тяжелой артиллерией присутствия Президента, они могут невероятно быстро принимать решения. Правда, скорость политологи объясняют не срочностью задачи, а тем, что испуг быстро проходит, обещания преференций начинают вызывать сомнения, а Президента на всю его каденцию в зал ВР не посадишь.
Окончание прошлой пленарной недели возвратило все на круги своя — когда на утреннем заседании в практически пустом зале кипела нешуточная потасовка, вынудившая Ирину Геращенко закрыть заседание. И это в отсутствие телекамер и при рутинном обсуждении в рубрике «разное»… Просто захотелось потаскать друг друга за грудки?
Впрочем, мы к этому давно привыкли. Свобода от соблюдения законов и элементарных правил этики – это ли не фишка нашего парламентаризма? Как написано европарламентариями под руководством Пэта Кокса в преамбуле к рекомендациям по реформе ВРУ: нет другой такой страны в Европе, где так много писаных правил, и где их так уничижительно игнорируют, как в Украине. В отчете это сказано немного дипломатичнее, но смысл именно этот.
Европейцев, изучавших практику нашего законодательного органа, слишком многое удивило. Слишком много мифов им пришлось развенчивать, слишком много страхов рассеивать. И это оказалось непросто: некоторые изменения, предложенные Европой, слишком революционны, слишком радикальны для наших политиков. Хотя мы, те, кто вне политики, кто всего лишь электорат, считаем их необходимыми и более, чем своевременными. Все – из 52-х предложенных. В полном объеме.
Пройдут ли они мелкое сито нашего парламента? Судя по сомнениям, звучащим в последних интервью Андрея Парубия, вряд ли. Особенно те, которые требуют изменений в Конституцию. Во вторник законопроект, где выписана дорожная карта реформы, должен был появиться в ВРУ, в четверг спикер обещал начать по нему серьезную дискуссию. И надо ожидать от народных избранников очень много негатива в отношении советов от европейцев, «плохо разбирающихся в наших реалиях».
1. БОЛЬШИНСТВО КАК МЕНЬШИНСТВО
Самой непроходной, скорее всего, станет такая идея — часть законов принимать большинством не от списочного состава депутатов, а от присутствующих в зале. Это, кстати, принято во многих европейских странах.
У нас же этого боятся. И страх держится еще со времен первого, независимого парламента. Тогда бывшие диссиденты, попавшие в ВР, боялись, что власть обманом или силой не допустит их к голосованию по важным законам.(Впрочем, в 2000 году существующий предохранитель не помешал собрать «антиконституционную» сессию за пределами ВР, в Украинском доме, и на ней сместить прежнее руководство парламента).
А еще противников нововведения пугают «коррупционные риски», возможный расцвет политического взяточничества, когда депутаты от «демократических фракций» за определенную мзду будут отсутствовать на сессиях, развязывая руки олигархам и власти.
Можно подумать, сейчас «неподкупные» не продаются…
Причина, вполне возможно, в обратном: голосование большинством от присутствующих открывает меньше возможностей для шантажа, ситуативных договоренностей по обеспечению нужных 226 голосов. А это значит, упадет цена депутатского голоса, развеется миф о незаменимости карликовых фракций. Потеряет ценность и такой инструмент, как демонстративное неучастие в работе ВР. Оппозиция не сможет проваливать «антинародные» законы, отдыхая на Канарах, для этого нужно будет срочно возвращаться на работу. И каждый депутат отныне будет отвечать не только за отданный голос, но и за присутствие в зале в момент голосования.
Конечно, тут не обойтись без «ремней безопасности» — перечня законов, которые можно принимать только абсолютным большинством, придания сессионному залу ВР статуса единственно возможного места принятия законов (чтобы не повторился Украинский дом) и т.д.
При нашем парламенте, где оппозиция чаще бывает многочисленнее, чем коалиция, где часть регионов, вообще, никем не представлена, а депутаты-мажоритарщики предоставлены самим себе, предложение Пэта Кокса может стать спасительным кругом.
Можно было бы пойти еще дальше, и большую часть документов принимать Радой «по умолчанию» — постановление считается автоматически принятым, если никто не настаивает на его обсуждении (так принимались резолюции Сената США по Украине). Захотят ли этого депутаты? Нет. Почему? А покрасоваться?!
2. ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЕ ГРАФОМАНСТВО
Мы традиционно считаем, что написание «хороших» законов – главная задача депутата. Будет хороший закон – сразу все сдвинется: и реформы, и уровень жизни, и демократия. Но, как следует из отчета Кокса, это не совсем правильное мнение: «Законодательный процесс занимает центральное место в работе ВРУ как учреждения в отличие от многих парламентов Европы».
Не в последнюю очередь благодаря журналистам и общественным организациям мы стали оценивать работу депутатов по количеству поданных ими законопроектов. А это породило «законодательный спам». У Кокса сказано почище – «законодательное цунами».
Дурной работой в лучших традициях Кафки занята целая армия канцелярских работников и экспертов, вынужденных оценивать исторический вес закона «о переименовании России в Московию» или поправок, устанавливающих различие между «гадалками» и «знахарками», «пророками» и «ясновидящими». И теперь каждый героический сотник с Майдана может наизусть назвать количество поданных «им лично» законопроектов и даже заучено процитирует их названия… Но (как это случилось на одном из телеканалов) вряд ли вспомнит хоть одну статью из их текстов.
В цивилизованном мире подавляющее большинство законов принимаются по проектам, внесенным правительством. Исключения – единичны. У нас же от депутатов каждый раз слышишь: «законопроект Кабмина безграмотен, нам пришлось его переписать». Отчет Кокса развенчивает миф о «несовершенстве» правительственных законопроектов, а вот поправки от депутатов, наоборот, часто говорят о невежестве и популизме.
Идея «белой книги» с концептуальными наработками к грядущим законам, вокруг которых и должны разворачиваться дискуссии – интересна. Сокращение количества законопроектов до 20 в месяц — ускорит и удешевит процесс. Не будет полутора тысяч поправок к тексту в день голосования, не поступит десятков альтернативных законопроектов, не завалит прочая волокита с соблюдением каждой закорючки регламента, служащие одной цели –похоронить неугодный законопроект.
И если не будет популистских законопроектов с «грабительской рентой» и «антинародными тарифами», заведомо провальных, но дающих повод позаламывать руки в прямом эфире – то как будут выживать наши партии?
3. КОМИТЕТСКАЯ СИНЕКУРА
В ВР есть депутаты, а есть — старшие депутаты. Или главные. Это те, кто возглавляет парламентские комитеты, а также их заместители и главы подкомитетов. Должность дает статусность, государственный ранг, повышенную в будущем пенсию и хорошие возможности для зарубежных визитов. Сколько нужно комитетов, толком никто не знают: плодят их по мере необходимости, чтобы удовлетворить аппетиты всех, с кем нужно договориться об участии в коалиции или голосовании.
Есть такие, которые ни разу не собирались, или собирались, но без кворума. Да мнение их не всегда и принимается в расчет при голосовании в сессионном зале.
Другие – наоборот, развивают слишком бурную деятельность, и, как дипломатично сказано в отчете Кокса, вместо того, чтобы помочь исполнительной власти, обеспечить прозрачность в работе министерств, практически мешают ей. Все мы помним пример с комитетом Богомолец и Мусия, где вызванному «на беседу» бывшему министру здравоохранения Квиташвили даже не дали слова. «Нам министр не нужен, — сказал позже Мусий, — мы будем делать реформы сами». Вот министра и нет до сих пор…
Притчей во языцех стал конфликт по поводу стратегии реформ между бывшим министром финансов Яресько и главой профильного комитета Южаниной. В результате нет ни стратегии, ни реформ.
Сократить число, запретить ставить палки в колеса правительству, сосредоточить внимание на контрольных функциях – согласятся ли депутатми с таким рецептом? Да, если каждый решит, что сокращение его лично не коснется.
4. НАРОДНЫЕ КОНТРОЛЕРЫ
Кстати, о парламентском контроле. Это, как можно понять из рекомендаций европейцев, и должно быть едва ли не основной задачей депутатов. Ведь при том, что наши избранники пытаются контролировать все и вся, реальных результатов их «контроля» почти не видно. Вопрос о «специальных следственных комиссиях» возникает только при разных ЧП и с одной целью: отправить в отставку правительство ( отдельных министров) , либо сразу – импичмент.
Сами депутаты, по большей части, ничего не расследуют. Заслушивание силовиков и инспекторов КРУ нужно им для одного — слить инсайдерскую информацию в сеть.
Контроль, пишет группа Кокса, необходим, но только со стороны так называемой «лояльной оппозиции» (лояльной к государству и ее институциям), а не врагов любого порядка. Форм такого контроля Запад выработал немало: это комиссары и омбудсмены по самым разным вопросам – экологическим, правам человека, по наполнению и распределению бюджета. Это и участие в работе Счетной палаты, которая, кстати, должна контролировать и расходы самих народных избранников (например, командировочные). До недавнего времени без санкции самых проверяемых это было запрещено. Новый закон – разрешает, и европейцы уже ждут первых результатов.
Есть еще депутатские запросы и обращения. По идее, они должны быть средством контроля, а на самом деле, как заявила недавно свежеиспеченный вице-спикер Ирина Геращенко, служат для лоббирования бизнес-интересов. А точнее — решения корпоративных споров (чаще всего под видом защиты «интересов трудовых коллективов» или избирателей округа). Предложение Кокса – внедрить такую европейскую практику, когда депутатские запросы касаются исключительно политических тем и не должны быть никоим образом связаны ни с экономической деятельностью, ни с защитой интересов конкретных лиц.
Отличная идея! Но, наряду с лоббистскими законопроектами, запросы – серьезная статья доходов как небольших парламентских партий, так и отдельных «независимых» депутатов, влачащих существование на скудную зарплату. Попытка Гройсмана перед уходом в правительство облегчить тяжелую жизнь избранников повышением зарплаты навряд ли снизит спрос на запросы.
5. НУЖЕН ЛИ ЗАКОН ОБ ОППОЗИЦИИ ЕЙ САМОЙ?
Справедливо было бы контрольные органы и должности в ВР передать оппозиции. Об этом много говорилось в разное время. Но каждая политическая сила, приходя во власть, тут же забывала о сказанном. Как и о специальном законе «Об оппозиции».
Нужен ли такой закон самой оппозиции? Ответ на этот вопрос непрост. У нас в Раде, в отличии от большинства, «меньшинств» несколько – оппозицией себя считает (по определению) Оппоблок, а кроме него еще три партии из бывшей коалиции –причем каждая считает истинной только себя. Кому отдавать в случае чего Счетную палату – Тимошенко, Ляшко, Садовому или «внефракционным оппозиционерам» вроде Борислава Березы?
Многооппозиционность украинского парламента – наша национальная традиция. Причем политтехнологи наперебой спешат доказать, что оппозиция по размерам даже больше, чем большинство. Пока Закона об оппозиции нет, последняя лишена ряда прав и должностей, но зато обладает достаточной свободой делать то, что ей взбредет в голову.
Закон предоставит права, но и обяжет, формализовав как часть власти, дав государственные поручения, определив механизм спроса за них. Функции «лояльной у к государству и ее институциям» оппозиции уже не будут ограничиваться хождением по эфирам Саввика Шустера, блокированием трибуны и созывом очередного майдана.
Жаждет ли этого наша оппозиция?
6. КОГО ПРИСТАВИТЬ К ДРАЧУНАМ?
Глава парламента сомневается, что высказанная в отчете европейцев идея с парламентским приставом приживется в нашей ВР. Мол, это не в наших культурных традициях. Депутатов за драки в здании парламента надо воспитывать, а еще наказывать. Но как? Остановит ли отлучение от нескольких пленарных заседаний или снятие премии условного Парасюка? Или условного Барну, который, обнеся ошарашенного Яценюка вокруг трибуны, мгновенно стал звездой телевизора. Для людей недалеких, но лишенных комплексов толкотня в паламенте – это единственная возможность в жизни показать свое я. Что там премия!
Да и правозащитники сомневаются: а если блокирование трибуны, потасовка и порча госимущества – единственый способ «урезонить власть» и «сохранить баланс в Раде»? Запретишь это, поставишь надсмотрщика и придет диктатура!
«Культура съедает на завтрак стратегию», приводит Пэт Кокс слова одного теоретика менеджмента. Это — о нашем парламентском рукоприкладстве, друзья. Какая стратегия, какие тарифы, когда публика делает ставки на победителя в кулачной драке Соболева и Ивченко.
Да и как можно назначать парламентского пристава, если депутат- лицо неприкосновенное? Он может бить, а его нельзя. Разве, что набрать приставу спецназ из числа самих депутатов…
Вот идея Кокса насчет принятия некоего «этического кодекса депутата» — примется. Более того, пройдет на «ура!». У нас любят всяческий гламур. Вот только соблюдать этот кодекс, скорее всего, никто не будет (см. третий абзац).
7. МЕЧТА ПОПУЛИСТА
Обоснованный протест вызовет попытка «засекретить» от СМИ согласительный совет фракций. Только, мол, открыли Раду для народа, а предлагают снова закрыть. А вдруг, считает общественность, там, за закрытыми дверьми продают Родину. Вдруг там наши патриоты торгуются с врагами?
Но вспомним: для каких таких целей возник так называемый «согласительный совет»? Чтобы договориться о повестке дня, о законопроектах, выяснить позиции сторон: кто будет голосовать, кто нет. Ну и поторговаться, наконец – какой же согласительный совет и без торга?
Почему это все нельзя делать прямо в сессионном зале? Раньше так и было. Но потом оказалось: прямой эфир плохо влияет на компромисы и консенсусы.
К чему приводит открытие «закрытых» переговоров? Об этом хорошо сказал Сирилл Паркинсон, автор «Законов Паркинсона»: если комитет, где вырабатываются и принимаются решения, становится излишне публичен, он превращается в трибуну для соревнования ораторов. А процесс принятия решений переносится в другое место.
Нужна ли нам еще одна площадка для ток-шоу? Кому как – государству, наверное, нет, а народу –нравится.
8. НЕВЫЕЗДНЫЕ КНОПКОДАВЫ
Самый главный дракон украинского парламентаризма – кнопкодавство. Авторы рекомендаций считают, что с принятием норм о голосовании большинством от присутствующих, снимется вопрос нехватки голосов, а значит и фальсификации рассосутся сами собой.
Это, если исходить из логики законотворчества. А если следовать традицям «договорняков» и «взаимозачетов», которыми так богата наша депутатская традиция, то кнопкодавы неубиенны яко гидра. Парубий предлагает публиковать фото злодеев, лишать их участия в зарубежных делегациях, изгонять из зала…
Мелкая месть! Настоящий депутат воспринимает кнопкодавство как самопожертвование ради высокой цели, такое себе восхождение на голгофу. Попробуй такого наказать – он еще больше возгордится. Да и как накажешь – если неприкосновенен, как небожитель.
Единственный выход – открывать по факту подтасовки результатов голосования не административное, а уголовное производство. И чтобы с подачи прокурора Рада неприкосновенность с нарушителя снимала. Правда, после того, как жена нынешнего генпрокурора сама грешила кнопкодавством, на это надеяться не приходится.
Есть и вовсе легкий путь – задействовать давно готовую систему персонального голосования по отпечаткам пальцев (если она за столько лет безработицы не проржавела). Она просто обязана победить кнопкодавство – не будут же депутаты, в самом деле, по примеру Тома Круза срезать кожу с пальцев своих однопартийцев…
Хотя, кто его знает!
9. ТОРМОЗНОЙ ПУТЬ
Кокс и его команда, кажется, искренне верят, что мы хотим построить идеальную парламентскую модель. И, реализуй мы ее, решать вопросы государственной важности станет намного легче. Но кто сказал, что именно это на уме у народных избранников? Для многих из них есть темы поважнее государственных, и организм, в который мутировала наша Верховная Рада за последние два десятилетия, позволяет быстро и эффективно эти темы «перетирать». А потому сопротивление реформе будет невероятным. И остается лишь верить, что путь, который она пройдет на этом пути, не окажется тормозным…
УкринформЕвгений Якунов, Валентина Сямро
В четверг обещана парламентская дискуссия о реформе Верховной Рады
Оказывается, если наших депутатов напугать, подкупить и шарахнуть по мозгам тяжелой артиллерией присутствия Президента, они могут невероятно быстро принимать решения. Правда, скорость политологи объясняют не срочностью задачи, а тем, что испуг быстро проходит, обещания преференций начинают вызывать сомнения, а Президента на всю его каденцию в зал ВР не посадишь.
Окончание прошлой пленарной недели возвратило все на круги своя — когда на утреннем заседании в практически пустом зале кипела нешуточная потасовка, вынудившая Ирину Геращенко закрыть заседание. И это в отсутствие телекамер и при рутинном обсуждении в рубрике «разное»… Просто захотелось потаскать друг друга за грудки?
Впрочем, мы к этому давно привыкли. Свобода от соблюдения законов и элементарных правил этики – это ли не фишка нашего парламентаризма? Как написано европарламентариями под руководством Пэта Кокса в преамбуле к рекомендациям по реформе ВРУ: нет другой такой страны в Европе, где так много писаных правил, и где их так уничижительно игнорируют, как в Украине. В отчете это сказано немного дипломатичнее, но смысл именно этот.
Европейцев, изучавших практику нашего законодательного органа, слишком многое удивило. Слишком много мифов им пришлось развенчивать, слишком много страхов рассеивать. И это оказалось непросто: некоторые изменения, предложенные Европой, слишком революционны, слишком радикальны для наших политиков. Хотя мы, те, кто вне политики, кто всего лишь электорат, считаем их необходимыми и более, чем своевременными. Все – из 52-х предложенных. В полном объеме.
Пройдут ли они мелкое сито нашего парламента? Судя по сомнениям, звучащим в последних интервью Андрея Парубия, вряд ли. Особенно те, которые требуют изменений в Конституцию. Во вторник законопроект, где выписана дорожная карта реформы, должен был появиться в ВРУ, в четверг спикер обещал начать по нему серьезную дискуссию. И надо ожидать от народных избранников очень много негатива в отношении советов от европейцев, «плохо разбирающихся в наших реалиях».
1. БОЛЬШИНСТВО КАК МЕНЬШИНСТВО
Самой непроходной, скорее всего, станет такая идея — часть законов принимать большинством не от списочного состава депутатов, а от присутствующих в зале. Это, кстати, принято во многих европейских странах.
У нас же этого боятся. И страх держится еще со времен первого, независимого парламента. Тогда бывшие диссиденты, попавшие в ВР, боялись, что власть обманом или силой не допустит их к голосованию по важным законам.(Впрочем, в 2000 году существующий предохранитель не помешал собрать «антиконституционную» сессию за пределами ВР, в Украинском доме, и на ней сместить прежнее руководство парламента).
А еще противников нововведения пугают «коррупционные риски», возможный расцвет политического взяточничества, когда депутаты от «демократических фракций» за определенную мзду будут отсутствовать на сессиях, развязывая руки олигархам и власти.
Можно подумать, сейчас «неподкупные» не продаются…
Причина, вполне возможно, в обратном: голосование большинством от присутствующих открывает меньше возможностей для шантажа, ситуативных договоренностей по обеспечению нужных 226 голосов. А это значит, упадет цена депутатского голоса, развеется миф о незаменимости карликовых фракций. Потеряет ценность и такой инструмент, как демонстративное неучастие в работе ВР. Оппозиция не сможет проваливать «антинародные» законы, отдыхая на Канарах, для этого нужно будет срочно возвращаться на работу. И каждый депутат отныне будет отвечать не только за отданный голос, но и за присутствие в зале в момент голосования.
Конечно, тут не обойтись без «ремней безопасности» — перечня законов, которые можно принимать только абсолютным большинством, придания сессионному залу ВР статуса единственно возможного места принятия законов (чтобы не повторился Украинский дом) и т.д.
При нашем парламенте, где оппозиция чаще бывает многочисленнее, чем коалиция, где часть регионов, вообще, никем не представлена, а депутаты-мажоритарщики предоставлены самим себе, предложение Пэта Кокса может стать спасительным кругом.
Можно было бы пойти еще дальше, и большую часть документов принимать Радой «по умолчанию» — постановление считается автоматически принятым, если никто не настаивает на его обсуждении (так принимались резолюции Сената США по Украине). Захотят ли этого депутаты? Нет. Почему? А покрасоваться?!
2. ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЕ ГРАФОМАНСТВО
Мы традиционно считаем, что написание «хороших» законов – главная задача депутата. Будет хороший закон – сразу все сдвинется: и реформы, и уровень жизни, и демократия. Но, как следует из отчета Кокса, это не совсем правильное мнение: «Законодательный процесс занимает центральное место в работе ВРУ как учреждения в отличие от многих парламентов Европы».
Не в последнюю очередь благодаря журналистам и общественным организациям мы стали оценивать работу депутатов по количеству поданных ими законопроектов. А это породило «законодательный спам». У Кокса сказано почище – «законодательное цунами».
Дурной работой в лучших традициях Кафки занята целая армия канцелярских работников и экспертов, вынужденных оценивать исторический вес закона «о переименовании России в Московию» или поправок, устанавливающих различие между «гадалками» и «знахарками», «пророками» и «ясновидящими». И теперь каждый героический сотник с Майдана может наизусть назвать количество поданных «им лично» законопроектов и даже заучено процитирует их названия… Но (как это случилось на одном из телеканалов) вряд ли вспомнит хоть одну статью из их текстов.
В цивилизованном мире подавляющее большинство законов принимаются по проектам, внесенным правительством. Исключения – единичны. У нас же от депутатов каждый раз слышишь: «законопроект Кабмина безграмотен, нам пришлось его переписать». Отчет Кокса развенчивает миф о «несовершенстве» правительственных законопроектов, а вот поправки от депутатов, наоборот, часто говорят о невежестве и популизме.
Идея «белой книги» с концептуальными наработками к грядущим законам, вокруг которых и должны разворачиваться дискуссии – интересна. Сокращение количества законопроектов до 20 в месяц — ускорит и удешевит процесс. Не будет полутора тысяч поправок к тексту в день голосования, не поступит десятков альтернативных законопроектов, не завалит прочая волокита с соблюдением каждой закорючки регламента, служащие одной цели –похоронить неугодный законопроект.
И если не будет популистских законопроектов с «грабительской рентой» и «антинародными тарифами», заведомо провальных, но дающих повод позаламывать руки в прямом эфире – то как будут выживать наши партии?
3. КОМИТЕТСКАЯ СИНЕКУРА
В ВР есть депутаты, а есть — старшие депутаты. Или главные. Это те, кто возглавляет парламентские комитеты, а также их заместители и главы подкомитетов. Должность дает статусность, государственный ранг, повышенную в будущем пенсию и хорошие возможности для зарубежных визитов. Сколько нужно комитетов, толком никто не знают: плодят их по мере необходимости, чтобы удовлетворить аппетиты всех, с кем нужно договориться об участии в коалиции или голосовании.
Есть такие, которые ни разу не собирались, или собирались, но без кворума. Да мнение их не всегда и принимается в расчет при голосовании в сессионном зале.
Другие – наоборот, развивают слишком бурную деятельность, и, как дипломатично сказано в отчете Кокса, вместо того, чтобы помочь исполнительной власти, обеспечить прозрачность в работе министерств, практически мешают ей. Все мы помним пример с комитетом Богомолец и Мусия, где вызванному «на беседу» бывшему министру здравоохранения Квиташвили даже не дали слова. «Нам министр не нужен, — сказал позже Мусий, — мы будем делать реформы сами». Вот министра и нет до сих пор…
Притчей во языцех стал конфликт по поводу стратегии реформ между бывшим министром финансов Яресько и главой профильного комитета Южаниной. В результате нет ни стратегии, ни реформ.
Сократить число, запретить ставить палки в колеса правительству, сосредоточить внимание на контрольных функциях – согласятся ли депутатми с таким рецептом? Да, если каждый решит, что сокращение его лично не коснется.
4. НАРОДНЫЕ КОНТРОЛЕРЫ
Кстати, о парламентском контроле. Это, как можно понять из рекомендаций европейцев, и должно быть едва ли не основной задачей депутатов. Ведь при том, что наши избранники пытаются контролировать все и вся, реальных результатов их «контроля» почти не видно. Вопрос о «специальных следственных комиссиях» возникает только при разных ЧП и с одной целью: отправить в отставку правительство ( отдельных министров) , либо сразу – импичмент.
Сами депутаты, по большей части, ничего не расследуют. Заслушивание силовиков и инспекторов КРУ нужно им для одного — слить инсайдерскую информацию в сеть.
Контроль, пишет группа Кокса, необходим, но только со стороны так называемой «лояльной оппозиции» (лояльной к государству и ее институциям), а не врагов любого порядка. Форм такого контроля Запад выработал немало: это комиссары и омбудсмены по самым разным вопросам – экологическим, правам человека, по наполнению и распределению бюджета. Это и участие в работе Счетной палаты, которая, кстати, должна контролировать и расходы самих народных избранников (например, командировочные). До недавнего времени без санкции самых проверяемых это было запрещено. Новый закон – разрешает, и европейцы уже ждут первых результатов.
Есть еще депутатские запросы и обращения. По идее, они должны быть средством контроля, а на самом деле, как заявила недавно свежеиспеченный вице-спикер Ирина Геращенко, служат для лоббирования бизнес-интересов. А точнее — решения корпоративных споров (чаще всего под видом защиты «интересов трудовых коллективов» или избирателей округа). Предложение Кокса – внедрить такую европейскую практику, когда депутатские запросы касаются исключительно политических тем и не должны быть никоим образом связаны ни с экономической деятельностью, ни с защитой интересов конкретных лиц.
Отличная идея! Но, наряду с лоббистскими законопроектами, запросы – серьезная статья доходов как небольших парламентских партий, так и отдельных «независимых» депутатов, влачащих существование на скудную зарплату. Попытка Гройсмана перед уходом в правительство облегчить тяжелую жизнь избранников повышением зарплаты навряд ли снизит спрос на запросы.
5. НУЖЕН ЛИ ЗАКОН ОБ ОППОЗИЦИИ ЕЙ САМОЙ?
Справедливо было бы контрольные органы и должности в ВР передать оппозиции. Об этом много говорилось в разное время. Но каждая политическая сила, приходя во власть, тут же забывала о сказанном. Как и о специальном законе «Об оппозиции».
Нужен ли такой закон самой оппозиции? Ответ на этот вопрос непрост. У нас в Раде, в отличии от большинства, «меньшинств» несколько – оппозицией себя считает (по определению) Оппоблок, а кроме него еще три партии из бывшей коалиции –причем каждая считает истинной только себя. Кому отдавать в случае чего Счетную палату – Тимошенко, Ляшко, Садовому или «внефракционным оппозиционерам» вроде Борислава Березы?
Многооппозиционность украинского парламента – наша национальная традиция. Причем политтехнологи наперебой спешат доказать, что оппозиция по размерам даже больше, чем большинство. Пока Закона об оппозиции нет, последняя лишена ряда прав и должностей, но зато обладает достаточной свободой делать то, что ей взбредет в голову.
Закон предоставит права, но и обяжет, формализовав как часть власти, дав государственные поручения, определив механизм спроса за них. Функции «лояльной у к государству и ее институциям» оппозиции уже не будут ограничиваться хождением по эфирам Саввика Шустера, блокированием трибуны и созывом очередного майдана.
Жаждет ли этого наша оппозиция?
6. КОГО ПРИСТАВИТЬ К ДРАЧУНАМ?
Глава парламента сомневается, что высказанная в отчете европейцев идея с парламентским приставом приживется в нашей ВР. Мол, это не в наших культурных традициях. Депутатов за драки в здании парламента надо воспитывать, а еще наказывать. Но как? Остановит ли отлучение от нескольких пленарных заседаний или снятие премии условного Парасюка? Или условного Барну, который, обнеся ошарашенного Яценюка вокруг трибуны, мгновенно стал звездой телевизора. Для людей недалеких, но лишенных комплексов толкотня в паламенте – это единственная возможность в жизни показать свое я. Что там премия!
Да и правозащитники сомневаются: а если блокирование трибуны, потасовка и порча госимущества – единственый способ «урезонить власть» и «сохранить баланс в Раде»? Запретишь это, поставишь надсмотрщика и придет диктатура!
«Культура съедает на завтрак стратегию», приводит Пэт Кокс слова одного теоретика менеджмента. Это — о нашем парламентском рукоприкладстве, друзья. Какая стратегия, какие тарифы, когда публика делает ставки на победителя в кулачной драке Соболева и Ивченко.
Да и как можно назначать парламентского пристава, если депутат- лицо неприкосновенное? Он может бить, а его нельзя. Разве, что набрать приставу спецназ из числа самих депутатов…
Вот идея Кокса насчет принятия некоего «этического кодекса депутата» — примется. Более того, пройдет на «ура!». У нас любят всяческий гламур. Вот только соблюдать этот кодекс, скорее всего, никто не будет (см. третий абзац).
7. МЕЧТА ПОПУЛИСТА
Обоснованный протест вызовет попытка «засекретить» от СМИ согласительный совет фракций. Только, мол, открыли Раду для народа, а предлагают снова закрыть. А вдруг, считает общественность, там, за закрытыми дверьми продают Родину. Вдруг там наши патриоты торгуются с врагами?
Но вспомним: для каких таких целей возник так называемый «согласительный совет»? Чтобы договориться о повестке дня, о законопроектах, выяснить позиции сторон: кто будет голосовать, кто нет. Ну и поторговаться, наконец – какой же согласительный совет и без торга?
Почему это все нельзя делать прямо в сессионном зале? Раньше так и было. Но потом оказалось: прямой эфир плохо влияет на компромисы и консенсусы.
К чему приводит открытие «закрытых» переговоров? Об этом хорошо сказал Сирилл Паркинсон, автор «Законов Паркинсона»: если комитет, где вырабатываются и принимаются решения, становится излишне публичен, он превращается в трибуну для соревнования ораторов. А процесс принятия решений переносится в другое место.
Нужна ли нам еще одна площадка для ток-шоу? Кому как – государству, наверное, нет, а народу –нравится.
8. НЕВЫЕЗДНЫЕ КНОПКОДАВЫ
Самый главный дракон украинского парламентаризма – кнопкодавство. Авторы рекомендаций считают, что с принятием норм о голосовании большинством от присутствующих, снимется вопрос нехватки голосов, а значит и фальсификации рассосутся сами собой.
Это, если исходить из логики законотворчества. А если следовать традицям «договорняков» и «взаимозачетов», которыми так богата наша депутатская традиция, то кнопкодавы неубиенны яко гидра. Парубий предлагает публиковать фото злодеев, лишать их участия в зарубежных делегациях, изгонять из зала…
Мелкая месть! Настоящий депутат воспринимает кнопкодавство как самопожертвование ради высокой цели, такое себе восхождение на голгофу. Попробуй такого наказать – он еще больше возгордится. Да и как накажешь – если неприкосновенен, как небожитель.
Единственный выход – открывать по факту подтасовки результатов голосования не административное, а уголовное производство. И чтобы с подачи прокурора Рада неприкосновенность с нарушителя снимала. Правда, после того, как жена нынешнего генпрокурора сама грешила кнопкодавством, на это надеяться не приходится.
Есть и вовсе легкий путь – задействовать давно готовую систему персонального голосования по отпечаткам пальцев (если она за столько лет безработицы не проржавела). Она просто обязана победить кнопкодавство – не будут же депутаты, в самом деле, по примеру Тома Круза срезать кожу с пальцев своих однопартийцев…
Хотя, кто его знает!
9. ТОРМОЗНОЙ ПУТЬ
Кокс и его команда, кажется, искренне верят, что мы хотим построить идеальную парламентскую модель. И, реализуй мы ее, решать вопросы государственной важности станет намного легче. Но кто сказал, что именно это на уме у народных избранников? Для многих из них есть темы поважнее государственных, и организм, в который мутировала наша Верховная Рада за последние два десятилетия, позволяет быстро и эффективно эти темы «перетирать». А потому сопротивление реформе будет невероятным. И остается лишь верить, что путь, который она пройдет на этом пути, не окажется тормозным…
Укринформ