Арсений, прощай! И здравствуй?Арсений, прощай! И здравствуй?

Павел Вуец

Итак, Яценюк ушел. Во всяком случае, заявил об этом, хотя его отставка еще требует оформления парламентом. Арсений Петрович, несмотря на то, что казался вросшим в кресло премьером, проработал значительно меньше своего «попередника» Азарова. Виктор Янукович очень просто решил дуализм парламентско-президентской республики: он изменил Конституцию, подмял под себя парламент и сделал премьером и главой Верховной Рады стопроцентно своих людей. Чем это закончилось, все в курсе. Петр Порошенко не прочь сделать то же самое, но он вынужден считаться с неожиданно крупной фракцией «Народного фронта» в парламенте, без которой пазлы не складываются. И Яценюк до поры до времени этим отлично пользовался.

Ни «Народный фронт», ни президент со своим именным блоком, особенно после последних скандалов, не хотят досрочных выборов – после них они, мягко говоря, будут еще меньше влиять на ситуацию. В связи с этим природу конфликта никто из сторон не может объяснить в идеологическом плане, зато она абсолютно ясна в плане финансовом – просто не поделили потоки. Точнее, на Банковой посчитали, что Яценюк на фоне войны и общей непростой ситуации «выбил» себе слишком много. Премьер перетянул на себя переговоры с олигархами, что не понравилось президенту.

Понятно, что эти противоречия заложены в Конституции, но очевидно, что стороны должны договориться, как с ними жить. Переговоры шли долго: команда премьера тянула время до последнего, пользуясь тем, что после провала голосования об отставке единственным вариантом выхода из политического кризиса было добровольное заявление Яценюка. Причем настроение Арсения Петровича менялось день ото дня: вечером у него могло быть одно решение, утром – другое. Сейчас оно, как видим, стабилизировалось – Яценюк готов уйти, под сохранение под собой ключевых министерств и госпредприятий вроде «Нафтогаза». И очевидно, что он готовится вернуться в политику в другом качестве, о чем он делает непрозрачный намек в своем последнем телеобращении в статусе главы правительства.

Казалось, офшорный скандал вдохнул в Яценюка уверенность, что все еще можно изменить. Неожиданный удар по Порошенко, попавшему по каток глобального журналистского расследования, начал выводить президента в лидеры рейтинга народных антипатий, на вершине которого засиделся премьер.

Что дальше?

Потенциальный новый глава Кабмина Владимир Гройсман может сколько угодно хорохориться своей самостоятельностью, очевидно, что он – лишь деталь, которая должна помочь президенту выстроить вертикаль под себя. Иначе не было смысла разводить канитель. Разговоры о том, что правительство Яценюка исчерпало народное доверие – в пользу бедных.

Конечно, сколько бы Яценюк не рассказывал о своих успехах в телепередачах по воскресеньям, общественное мнение было против него. Это факт. Желание слить непопулярного премьера со стороны Банковой также понятно: помимо монополизации власти, это позволяет какое-то время крутить тему, что к власти снова пришли реформаторы и в стране происходят необходимые изменения. У Кабмина Гройсмана все же будет время, чтобы показать свое новаторство. Главная проблема у потенциального нового премьера – парламент. Он стал главной преградой на пути к премьерству Натальи Яресько, но и более «договороспособному» Гройсману будет нелегко. Собеседники «Главкома» в Кабмине опасаются, что даже если при мобилизованной фракции «Народного фронта» были проблемы с прохождением необходимых законопроектов, то теперь НФ полностью «расслабится». И все инициативы Гройсмана будут «валить».

Впрочем, если говорить о шаткости коалиции, которую сейчас самые большие фракции парламента планируют создать «на двоих», нужно помнить, что она нужна исключительно для избрания премьера и правительства. Дальше парламент может действовать в ситуативном формате, причем в условной коалиции могут пребывать и те, кого фракции большинства считают «нерукоподаваемыми».

Интересно, что Владимир Гройсман, который теперь является единственным претендентом на премьерство, как в рот воды набрал. Он обнародует свои (написанные нанятыми экономическими экспертами) «антикризисные планы» в прессе, но при этом максимально минимизирует контакты со СМИ. В окружении спикера рассказывают, что это – часть стратегии, чтобы не сказать ничего лишнего накануне формирования нового Кабмина. Особенно на фоне «оффшорного скандала», который целую неделю пытались тушить на Банковой.

Остается большим вопросом, решит ли перестановка слагаемых (премьер от БПП, спикер (Андрей Парубий) от НФ и т. д.) существующую проблему с перетягиванием полномочий. Либо выносимые на публику разногласия были лишь повышением ставок, либо мы наблюдаем лишь затягивание времени перед досрочными парламентскими выборами. Источники из обоих лагерей заявляют, что они неизбежны – но есть надежда, что с осени их удастся перенести хотя бы на следующую весну.

ГлавкомПавел Вуец

Итак, Яценюк ушел. Во всяком случае, заявил об этом, хотя его отставка еще требует оформления парламентом. Арсений Петрович, несмотря на то, что казался вросшим в кресло премьером, проработал значительно меньше своего «попередника» Азарова. Виктор Янукович очень просто решил дуализм парламентско-президентской республики: он изменил Конституцию, подмял под себя парламент и сделал премьером и главой Верховной Рады стопроцентно своих людей. Чем это закончилось, все в курсе. Петр Порошенко не прочь сделать то же самое, но он вынужден считаться с неожиданно крупной фракцией «Народного фронта» в парламенте, без которой пазлы не складываются. И Яценюк до поры до времени этим отлично пользовался.

Ни «Народный фронт», ни президент со своим именным блоком, особенно после последних скандалов, не хотят досрочных выборов – после них они, мягко говоря, будут еще меньше влиять на ситуацию. В связи с этим природу конфликта никто из сторон не может объяснить в идеологическом плане, зато она абсолютно ясна в плане финансовом – просто не поделили потоки. Точнее, на Банковой посчитали, что Яценюк на фоне войны и общей непростой ситуации «выбил» себе слишком много. Премьер перетянул на себя переговоры с олигархами, что не понравилось президенту.

Понятно, что эти противоречия заложены в Конституции, но очевидно, что стороны должны договориться, как с ними жить. Переговоры шли долго: команда премьера тянула время до последнего, пользуясь тем, что после провала голосования об отставке единственным вариантом выхода из политического кризиса было добровольное заявление Яценюка. Причем настроение Арсения Петровича менялось день ото дня: вечером у него могло быть одно решение, утром – другое. Сейчас оно, как видим, стабилизировалось – Яценюк готов уйти, под сохранение под собой ключевых министерств и госпредприятий вроде «Нафтогаза». И очевидно, что он готовится вернуться в политику в другом качестве, о чем он делает непрозрачный намек в своем последнем телеобращении в статусе главы правительства.

Казалось, офшорный скандал вдохнул в Яценюка уверенность, что все еще можно изменить. Неожиданный удар по Порошенко, попавшему по каток глобального журналистского расследования, начал выводить президента в лидеры рейтинга народных антипатий, на вершине которого засиделся премьер.

Что дальше?

Потенциальный новый глава Кабмина Владимир Гройсман может сколько угодно хорохориться своей самостоятельностью, очевидно, что он – лишь деталь, которая должна помочь президенту выстроить вертикаль под себя. Иначе не было смысла разводить канитель. Разговоры о том, что правительство Яценюка исчерпало народное доверие – в пользу бедных.

Конечно, сколько бы Яценюк не рассказывал о своих успехах в телепередачах по воскресеньям, общественное мнение было против него. Это факт. Желание слить непопулярного премьера со стороны Банковой также понятно: помимо монополизации власти, это позволяет какое-то время крутить тему, что к власти снова пришли реформаторы и в стране происходят необходимые изменения. У Кабмина Гройсмана все же будет время, чтобы показать свое новаторство. Главная проблема у потенциального нового премьера – парламент. Он стал главной преградой на пути к премьерству Натальи Яресько, но и более «договороспособному» Гройсману будет нелегко. Собеседники «Главкома» в Кабмине опасаются, что даже если при мобилизованной фракции «Народного фронта» были проблемы с прохождением необходимых законопроектов, то теперь НФ полностью «расслабится». И все инициативы Гройсмана будут «валить».

Впрочем, если говорить о шаткости коалиции, которую сейчас самые большие фракции парламента планируют создать «на двоих», нужно помнить, что она нужна исключительно для избрания премьера и правительства. Дальше парламент может действовать в ситуативном формате, причем в условной коалиции могут пребывать и те, кого фракции большинства считают «нерукоподаваемыми».

Интересно, что Владимир Гройсман, который теперь является единственным претендентом на премьерство, как в рот воды набрал. Он обнародует свои (написанные нанятыми экономическими экспертами) «антикризисные планы» в прессе, но при этом максимально минимизирует контакты со СМИ. В окружении спикера рассказывают, что это – часть стратегии, чтобы не сказать ничего лишнего накануне формирования нового Кабмина. Особенно на фоне «оффшорного скандала», который целую неделю пытались тушить на Банковой.

Остается большим вопросом, решит ли перестановка слагаемых (премьер от БПП, спикер (Андрей Парубий) от НФ и т. д.) существующую проблему с перетягиванием полномочий. Либо выносимые на публику разногласия были лишь повышением ставок, либо мы наблюдаем лишь затягивание времени перед досрочными парламентскими выборами. Источники из обоих лагерей заявляют, что они неизбежны – но есть надежда, что с осени их удастся перенести хотя бы на следующую весну.

Главком

Тень революции: Украина на пороге радикальных переменТень революции: Украина на пороге радикальных перемен

Александр Пасхавер

Концентрация власти в руках представителей олигархических кругов, экономический кризис и отсутствие качественных изменений в функционировании государственных структур в Украине после Революции достоинства формируют предпосылки для продолжения революционных процессов в стране.

На фоне общей разочарованности властью и подогреваемый мощной волной критики в жанре «хуже никогда не было» на нашем дворе расцветает политический кризис. Не припомню столь изобретательной ругани. Впрочем, речь не о ней, а о том, как такой кризис повлияет на и так неторопливый ход реформ.

Для гражданина, живущего в Украине последние 25 лет, кризисы, тем более политические, — обыденное явление. Но заталкивать этот кризис в обычную политическую текучку — опасная ошибка. Мы переживаем вполне типичный, но от этого не менее опасный симптом вероятной смены этапов революционного процесса.

Украинская революция, в которой мы живем и будем еще жить неизвестно сколько лет, — не метафора, а вполне адекватное, работающее понятие, объясняющее, что с нами происходит. Революции достаточно многочисленны, хорошо изучены их типы, предшествующие им признаки, течение революционных процессов, их политические и экономические циклы.

Вот типичные предпосылки к началу революции

— Нарушен баланс отношений различных слоев общества, недовольны все, общество разобщено, «фрагментировано».
— Интенсивно распространяются оппозиционные идеологии, ориентированные на справедливость. Ближайшая цель — устранение «преступной» власти, Долгосрочная — обновление государства на началах справедливости.
— Недовольные граждане входят в состояние массовой мобилизации, «склонности к протестным действиям».
— Элита расколота. Часть ее, в том числе в силовых структурах, склонна присоединиться к активно недовольным. Это условие необходимо. Только при участии элит народный бунт, мятеж имеет шансы на победу и, соответственно, на статус революции.
— Международная поддержка протестов.

При наличии этих признаков любое негативное событие может послужить спусковым крючком начала революции. Но может и не послужить. Перечисленные признаки работают при распознавании идущей революции. А будущие революции, как и их результаты, непредсказуемы.

Но украинская, во всяком случае ее начальный этап, вполне типична. Для любого размышляющего гражданина было бы недопустимой оплошностью не учитывать революционные закономерности в оценках событий и своих планах.

Революция — спонтанная реакция народа на нарушение социального баланса интересов из-за нарастания противоречий между обновляющимся обществом и консервативными правилами (институтами). Это грандиозный взрыв — выброс энергии, разрушительный и созидательный одновременно. Зрелые общества удовлетворяются эволюцией. Но, как видно, не у всех это получается. Революция сама по себе — кризис, длительный и крайне болезненный. Для обшей картины замечу, что в активной фазе революции экономический кризис неизбежен, в лучшем случае рост экономики, близкий к нулевому.

Революция вместе с романтиками, идеалистами, идейными борцами и искателями справедливости выводит на авансцену и фанатиков, авантюристов, циников, приспособленцев, умельцев промысла в мутной воде и пр. Все вместе они творят революцию, чаще всего не осознавая этого.

Закономерности революции формируются в отчаянной взаимной борьбе участников, ею охваченных, за сохранение или, напротив, обретение прав, за реализацию открывшихся возможностей. И в этой хаотической борьбе формируется новый социальный порядок, новая система институтов, новая структура общества, новая стабильность.

Поэтому результаты революции непредсказуемы и далеки от предреволюционных мечтаний и революционных лозунгов. Революцию, особенно на ее начальных этапах, невозможно оценивать в категориях добро-зло, польза-вред. Такие оценки будут даваться по долгосрочным последствиям, и даже тогда будут вызывать отчаянные споры.

Однако, берясь за оценку нынешнего политического кризиса вне революционной динамики и ее закономерностей, мы потеряем адекватность, вызовем подозрение либо в поверхностности, либо в ангажированности.

Основные конфликты определяют характер революции: религиозный или иной цивилизационный конфликт, национальное освобождение, демократизация власти, конфликт социальных групп и классов за свои права и возможности, закрепление их равенства или неравенства. Достаточно часто эти конфликты совмещаются.

Основной конфликт украинской революции будет развиваться и обостряться между олигархическими получателями монопольной коррупционной ренты и набирающим силу украинским постиндустриальным сообществом. Назовем их олигархатом (олигархическим классом) и постиндустриальным (креативным) классом.

Представление о собирателях монопольной ренты как о небольшой группе самых богатых собственников, скупивших в своих интересах высшую власть, совершенно не передает ни масштабов, ни характера влияния этого класса на украинское общество.

Украинский олигархат — это коррупционный союз лиц, обладающих дискреционной властью, с лицами, промышляющими добычей монопольной коррупционной ренты во всех сферах человеческой деятельности, во всех точках социальной жизни. От служителей кладбища и домов инвалидов до высших органов власти. Дискреционная власть — возможность распределять, допускать, разрешать, лишать и т.п.

Система таких союзов всех уровней вместе с клиентами втягивает в себя миллионы граждан. Конечно, эта система иерархична. Наиболее опасна верхушка, искажающая в своих интересах общегосударственные финансовые потоки. Но у верхушки сотни тысяч союзников, помощников, клиентов, сильных своей массовостью. Они определяют образ жизни граждан, создают социальную основу нашего «естественного государства» (по Норту). Наши формальные институты служат оболочкой неформальных норм и отношений, обеспечивающих получение коррупционной ренты.

Единство действий олигархического класса на всех уровнях обеспечивается не только вертикалью кнута и пряника, но и единством ценностей и интересов.

Проблема даже не в количестве украденного, а в параличе развития.

Доминирование искусственных монополий парализует обновление экономики, отодвигает Украину на маргинальную периферию мирового развития. В основе развития стран европейской цивилизации интенсивный поток взаимозависимых технических и социальных инноваций. Их симбиоз лежит в основе нового образа жизни, именуемого постиндустриальным обществом. Его лидеры — способные, креативные, активные люди, для которых свобода выбора, свобода конкуренции являются жизненной необходимостью, условием их успешной самореализации.

Четверть столетия независимости, свободных контактов с миром способствовали созданию сообщества таких людей в Украине. К ним присоединились носители европейских ценностей буквально всех слоев украинского общества. И этих людей Майдан вывел на авансцену украинской истории. Ценности и интересы постиндустриального класса противоположны ценностям и интересам искателей коррупционной монопольной ренты. Пока постиндустриальное сообщество в меньшинстве, но в меньшинстве пассионарном. Общие тенденции технического и социального развития мира неуклонно увеличивают состав и значимость этого сообщества. К началу революции постиндустриальное украинское сообщество не создало политических инструментов борьбы за власть. От того, насколько быстро и эффективно это будет сделано, зависит быстрота и полнота победы (завершения) революции.

В Украине обострение основного социального конфликта неизбежно по мере проявления непримиримых противоречий сторон. Все только начинается. Компромиссы для такого рода революций означают перемирие, но не мир.

Типичный революционный процесс включает в себя следующие стадии:

— свержение старого режима;
— власть умеренных;
— власть радикалов;
— период ослабления и завершения революции.

Поскольку революционный класс не успевает сформировать свои политические инструменты, постреволюционную власть начинают осуществлять бойцы старого политикума. Вначале — умеренные. Все вполне типично.

Умеренные — либерально настроенные члены старого политикума, принявшие революцию. Стремятся, опираясь на энтузиазм и временное единство победивших, реализовать либеральную программу обновления страны. Политический кризис умеренных также типичен и обусловлен следующими факторами:

— завышенные ожидания победителей;
— единство и энтузиазм победителей быстро сменяется формированием различающихся интересов;
— либеральная программа умеренных, популярная в предреволюционный период, в новых условиях требует явной направленности на интересы революционных сил;
— команда умеренных несет в себе все черты, навыки и связи старого политикума. И политика реформ отражает эту их объективную особенность. Их собственная программа исполняется ими нерешительно с компромиссами, нехарактерными для атмосферы революции.

Победители не склонны учитывать обстоятельства. Драматический кризис несоответствия политики и ожиданий.

Радикалы — прагматичны. В борьбе за электорат легко адаптируют свою программу и (независимо от программы) реальную политику. Они с готовностью берутся быстро решить быстронеразрешаемые проблемы. Склонны к насилию, нарушению прав собственности. Не чувствуют себя ограниченными законами экономики, чем вызывают экономические кризисы и прочие социальные эксцессы.

Далее на фоне усталости населения происходит медленное затухание народной энергии. Варианты власти разнообразны, комбинируются и разнятся от революции к революции. «Термидор» — власть новых богачей, циничного порождения революции, диктатура, реставрация, изгоняемая революционными вспышками меньшей энергетики…

В любом случае формируется новый социальный баланс, устойчивость которого означает завершение революции. Революционный процесс от начала до завершения революции при неблагоприятных обстоятельствах может длиться с перерывами относительной стабильности десятки лет.

В рамках закономерностей революции появляется возможность содержательней оценить протекающий политический кризис, его причины, риски и последствия. Напомню, для умеренных, пришедших после свержения старого режима, характерен кризис завышенных ожиданий. Поэтому нарастание недовольства ходом реформ на фоне резкого падения уровня жизни вполне ожидаемо. Но мы наблюдаем не нарастание, а буквально мгновенный взрыв конфликтов, компромата, уничижающих комментариев.

Еще одна особенность вихря антивластного негатива — отсутствие у критиков предложений по альтернативным командам, имеющим реальные шансы выиграть в борьбе (переформатирование коалиции, выборы). Тогда можно было бы оценить результативность критики. Но посыл другой. — Эта власть себя исчерпала, хуже быть не может.

Но хуже может быть всегда. На поверхности лежат два вида рисков.

Во-первых, как ни медленно движутся реформы, уровень новых антикоррупционных институтов стал опасным для получателей коррупционной монопольной ренты. Для остановки процесса все средства будут хороши. Особенно синхронно с недовольством граждан открыть новый фронт борьбы за справедливость. Тут главное не предлагать реальных альтернативных вариантов и максимально продлить дезорганизацию. Политический кризис не только прекрасная возможность приостановить реформы, но и разрушить реформаторские группы, созданные с таким трудом внутри бюрократической машины. Чем дольше дезорганизация, тем лучше. Креативный читатель может потренироваться в соответствующих ультиматумах. Скажем — никакого премьера до перевыборов парламента. У приобретателей коррупционной ренты найдется немало союзников внутри страны и за рубежом. По мере обострения борьбы мы почувствуем действие весьма изобретательных и опасных инструментов противодействия обновлению страны.

Второй тип риска прямо вытекает из закономерностей революционного процесса. Неустраняемый кризис умеренной власти приводит к власти радикалов. У нас радикалы не идейные, а профессиональные. Пока не попробуешь, не ясно, кто более опасен для либеральных реформ. Типичные особенности их правления указаны ранее.

Возможно ли предупредить негативный сценарий этого кризиса?

Мы не можем указывать истории, как должно быть, но помечтать можем.

Если умеренная власть осознает риски для себя, революции и страны, она радикализует исполнение своей программы реформ. Это значит делать не столько быстро, сколько непрерывно и последовательно, и так, чтобы результаты совпадали с заявленными целями, особенно в обновлении правоохранительного корпуса и бюрократии в целом.

Если революционный постиндустриальный класс осознает, что он запаздывает со своей политизацией и не создает тем самым для умеренной власти продуктивной оппозиции, которая могла бы успешно завершить либеральные реформы и революцию в целом, то помимо политики он будет интенсивно готовиться к управлению государством, отчетливо понимая, как важна эта профессия. Вместе с тем, он ускорит создание своих идейных партий и выдвижение своих национальных лидеров, харизматичных и вместе с тем рассудительных.

Если вся прореволюционная элита осознает критическое значение ценностей в революционном процессе, она направит специальные усилия на доминирование европейских ценностей, для начала в публичном пространстве страны.

* * *

Нынешний кризис, независимо от целей его инициаторов, представляет собой углубление революционного конфликта и, в соответствии с диалектикой кризиса, играет и положительную роль. Это сильный стимул для прореволюционной элиты быть более решительными и последовательными в выполнении своих миссий, более открытыми и понятными для своих сограждан.

ОбозревательАлександр Пасхавер

Концентрация власти в руках представителей олигархических кругов, экономический кризис и отсутствие качественных изменений в функционировании государственных структур в Украине после Революции достоинства формируют предпосылки для продолжения революционных процессов в стране.

На фоне общей разочарованности властью и подогреваемый мощной волной критики в жанре «хуже никогда не было» на нашем дворе расцветает политический кризис. Не припомню столь изобретательной ругани. Впрочем, речь не о ней, а о том, как такой кризис повлияет на и так неторопливый ход реформ.

Для гражданина, живущего в Украине последние 25 лет, кризисы, тем более политические, — обыденное явление. Но заталкивать этот кризис в обычную политическую текучку — опасная ошибка. Мы переживаем вполне типичный, но от этого не менее опасный симптом вероятной смены этапов революционного процесса.

Украинская революция, в которой мы живем и будем еще жить неизвестно сколько лет, — не метафора, а вполне адекватное, работающее понятие, объясняющее, что с нами происходит. Революции достаточно многочисленны, хорошо изучены их типы, предшествующие им признаки, течение революционных процессов, их политические и экономические циклы.

Вот типичные предпосылки к началу революции

— Нарушен баланс отношений различных слоев общества, недовольны все, общество разобщено, «фрагментировано».
— Интенсивно распространяются оппозиционные идеологии, ориентированные на справедливость. Ближайшая цель — устранение «преступной» власти, Долгосрочная — обновление государства на началах справедливости.
— Недовольные граждане входят в состояние массовой мобилизации, «склонности к протестным действиям».
— Элита расколота. Часть ее, в том числе в силовых структурах, склонна присоединиться к активно недовольным. Это условие необходимо. Только при участии элит народный бунт, мятеж имеет шансы на победу и, соответственно, на статус революции.
— Международная поддержка протестов.

При наличии этих признаков любое негативное событие может послужить спусковым крючком начала революции. Но может и не послужить. Перечисленные признаки работают при распознавании идущей революции. А будущие революции, как и их результаты, непредсказуемы.

Но украинская, во всяком случае ее начальный этап, вполне типична. Для любого размышляющего гражданина было бы недопустимой оплошностью не учитывать революционные закономерности в оценках событий и своих планах.

Революция — спонтанная реакция народа на нарушение социального баланса интересов из-за нарастания противоречий между обновляющимся обществом и консервативными правилами (институтами). Это грандиозный взрыв — выброс энергии, разрушительный и созидательный одновременно. Зрелые общества удовлетворяются эволюцией. Но, как видно, не у всех это получается. Революция сама по себе — кризис, длительный и крайне болезненный. Для обшей картины замечу, что в активной фазе революции экономический кризис неизбежен, в лучшем случае рост экономики, близкий к нулевому.

Революция вместе с романтиками, идеалистами, идейными борцами и искателями справедливости выводит на авансцену и фанатиков, авантюристов, циников, приспособленцев, умельцев промысла в мутной воде и пр. Все вместе они творят революцию, чаще всего не осознавая этого.

Закономерности революции формируются в отчаянной взаимной борьбе участников, ею охваченных, за сохранение или, напротив, обретение прав, за реализацию открывшихся возможностей. И в этой хаотической борьбе формируется новый социальный порядок, новая система институтов, новая структура общества, новая стабильность.

Поэтому результаты революции непредсказуемы и далеки от предреволюционных мечтаний и революционных лозунгов. Революцию, особенно на ее начальных этапах, невозможно оценивать в категориях добро-зло, польза-вред. Такие оценки будут даваться по долгосрочным последствиям, и даже тогда будут вызывать отчаянные споры.

Однако, берясь за оценку нынешнего политического кризиса вне революционной динамики и ее закономерностей, мы потеряем адекватность, вызовем подозрение либо в поверхностности, либо в ангажированности.

Основные конфликты определяют характер революции: религиозный или иной цивилизационный конфликт, национальное освобождение, демократизация власти, конфликт социальных групп и классов за свои права и возможности, закрепление их равенства или неравенства. Достаточно часто эти конфликты совмещаются.

Основной конфликт украинской революции будет развиваться и обостряться между олигархическими получателями монопольной коррупционной ренты и набирающим силу украинским постиндустриальным сообществом. Назовем их олигархатом (олигархическим классом) и постиндустриальным (креативным) классом.

Представление о собирателях монопольной ренты как о небольшой группе самых богатых собственников, скупивших в своих интересах высшую власть, совершенно не передает ни масштабов, ни характера влияния этого класса на украинское общество.

Украинский олигархат — это коррупционный союз лиц, обладающих дискреционной властью, с лицами, промышляющими добычей монопольной коррупционной ренты во всех сферах человеческой деятельности, во всех точках социальной жизни. От служителей кладбища и домов инвалидов до высших органов власти. Дискреционная власть — возможность распределять, допускать, разрешать, лишать и т.п.

Система таких союзов всех уровней вместе с клиентами втягивает в себя миллионы граждан. Конечно, эта система иерархична. Наиболее опасна верхушка, искажающая в своих интересах общегосударственные финансовые потоки. Но у верхушки сотни тысяч союзников, помощников, клиентов, сильных своей массовостью. Они определяют образ жизни граждан, создают социальную основу нашего «естественного государства» (по Норту). Наши формальные институты служат оболочкой неформальных норм и отношений, обеспечивающих получение коррупционной ренты.

Единство действий олигархического класса на всех уровнях обеспечивается не только вертикалью кнута и пряника, но и единством ценностей и интересов.

Проблема даже не в количестве украденного, а в параличе развития.

Доминирование искусственных монополий парализует обновление экономики, отодвигает Украину на маргинальную периферию мирового развития. В основе развития стран европейской цивилизации интенсивный поток взаимозависимых технических и социальных инноваций. Их симбиоз лежит в основе нового образа жизни, именуемого постиндустриальным обществом. Его лидеры — способные, креативные, активные люди, для которых свобода выбора, свобода конкуренции являются жизненной необходимостью, условием их успешной самореализации.

Четверть столетия независимости, свободных контактов с миром способствовали созданию сообщества таких людей в Украине. К ним присоединились носители европейских ценностей буквально всех слоев украинского общества. И этих людей Майдан вывел на авансцену украинской истории. Ценности и интересы постиндустриального класса противоположны ценностям и интересам искателей коррупционной монопольной ренты. Пока постиндустриальное сообщество в меньшинстве, но в меньшинстве пассионарном. Общие тенденции технического и социального развития мира неуклонно увеличивают состав и значимость этого сообщества. К началу революции постиндустриальное украинское сообщество не создало политических инструментов борьбы за власть. От того, насколько быстро и эффективно это будет сделано, зависит быстрота и полнота победы (завершения) революции.

В Украине обострение основного социального конфликта неизбежно по мере проявления непримиримых противоречий сторон. Все только начинается. Компромиссы для такого рода революций означают перемирие, но не мир.

Типичный революционный процесс включает в себя следующие стадии:

— свержение старого режима;
— власть умеренных;
— власть радикалов;
— период ослабления и завершения революции.

Поскольку революционный класс не успевает сформировать свои политические инструменты, постреволюционную власть начинают осуществлять бойцы старого политикума. Вначале — умеренные. Все вполне типично.

Умеренные — либерально настроенные члены старого политикума, принявшие революцию. Стремятся, опираясь на энтузиазм и временное единство победивших, реализовать либеральную программу обновления страны. Политический кризис умеренных также типичен и обусловлен следующими факторами:

— завышенные ожидания победителей;
— единство и энтузиазм победителей быстро сменяется формированием различающихся интересов;
— либеральная программа умеренных, популярная в предреволюционный период, в новых условиях требует явной направленности на интересы революционных сил;
— команда умеренных несет в себе все черты, навыки и связи старого политикума. И политика реформ отражает эту их объективную особенность. Их собственная программа исполняется ими нерешительно с компромиссами, нехарактерными для атмосферы революции.

Победители не склонны учитывать обстоятельства. Драматический кризис несоответствия политики и ожиданий.

Радикалы — прагматичны. В борьбе за электорат легко адаптируют свою программу и (независимо от программы) реальную политику. Они с готовностью берутся быстро решить быстронеразрешаемые проблемы. Склонны к насилию, нарушению прав собственности. Не чувствуют себя ограниченными законами экономики, чем вызывают экономические кризисы и прочие социальные эксцессы.

Далее на фоне усталости населения происходит медленное затухание народной энергии. Варианты власти разнообразны, комбинируются и разнятся от революции к революции. «Термидор» — власть новых богачей, циничного порождения революции, диктатура, реставрация, изгоняемая революционными вспышками меньшей энергетики…

В любом случае формируется новый социальный баланс, устойчивость которого означает завершение революции. Революционный процесс от начала до завершения революции при неблагоприятных обстоятельствах может длиться с перерывами относительной стабильности десятки лет.

В рамках закономерностей революции появляется возможность содержательней оценить протекающий политический кризис, его причины, риски и последствия. Напомню, для умеренных, пришедших после свержения старого режима, характерен кризис завышенных ожиданий. Поэтому нарастание недовольства ходом реформ на фоне резкого падения уровня жизни вполне ожидаемо. Но мы наблюдаем не нарастание, а буквально мгновенный взрыв конфликтов, компромата, уничижающих комментариев.

Еще одна особенность вихря антивластного негатива — отсутствие у критиков предложений по альтернативным командам, имеющим реальные шансы выиграть в борьбе (переформатирование коалиции, выборы). Тогда можно было бы оценить результативность критики. Но посыл другой. — Эта власть себя исчерпала, хуже быть не может.

Но хуже может быть всегда. На поверхности лежат два вида рисков.

Во-первых, как ни медленно движутся реформы, уровень новых антикоррупционных институтов стал опасным для получателей коррупционной монопольной ренты. Для остановки процесса все средства будут хороши. Особенно синхронно с недовольством граждан открыть новый фронт борьбы за справедливость. Тут главное не предлагать реальных альтернативных вариантов и максимально продлить дезорганизацию. Политический кризис не только прекрасная возможность приостановить реформы, но и разрушить реформаторские группы, созданные с таким трудом внутри бюрократической машины. Чем дольше дезорганизация, тем лучше. Креативный читатель может потренироваться в соответствующих ультиматумах. Скажем — никакого премьера до перевыборов парламента. У приобретателей коррупционной ренты найдется немало союзников внутри страны и за рубежом. По мере обострения борьбы мы почувствуем действие весьма изобретательных и опасных инструментов противодействия обновлению страны.

Второй тип риска прямо вытекает из закономерностей революционного процесса. Неустраняемый кризис умеренной власти приводит к власти радикалов. У нас радикалы не идейные, а профессиональные. Пока не попробуешь, не ясно, кто более опасен для либеральных реформ. Типичные особенности их правления указаны ранее.

Возможно ли предупредить негативный сценарий этого кризиса?

Мы не можем указывать истории, как должно быть, но помечтать можем.

Если умеренная власть осознает риски для себя, революции и страны, она радикализует исполнение своей программы реформ. Это значит делать не столько быстро, сколько непрерывно и последовательно, и так, чтобы результаты совпадали с заявленными целями, особенно в обновлении правоохранительного корпуса и бюрократии в целом.

Если революционный постиндустриальный класс осознает, что он запаздывает со своей политизацией и не создает тем самым для умеренной власти продуктивной оппозиции, которая могла бы успешно завершить либеральные реформы и революцию в целом, то помимо политики он будет интенсивно готовиться к управлению государством, отчетливо понимая, как важна эта профессия. Вместе с тем, он ускорит создание своих идейных партий и выдвижение своих национальных лидеров, харизматичных и вместе с тем рассудительных.

Если вся прореволюционная элита осознает критическое значение ценностей в революционном процессе, она направит специальные усилия на доминирование европейских ценностей, для начала в публичном пространстве страны.

* * *

Нынешний кризис, независимо от целей его инициаторов, представляет собой углубление революционного конфликта и, в соответствии с диалектикой кризиса, играет и положительную роль. Это сильный стимул для прореволюционной элиты быть более решительными и последовательными в выполнении своих миссий, более открытыми и понятными для своих сограждан.

Обозреватель

Почему украинцы идут в контрактную армиюПочему украинцы идут в контрактную армию

Игорь Ветров

Военных привлекают зарплатами, но пока они меньше чем даже в России.

Все больше украинцев хотят служить в армии на контракте. Это следует из заявления первого заместителя министра обороны Ивана Руснака, который сказал, что Генштаб не исключает проведения 7-й волны частичной мобилизации, но в ограниченных объемах. Поясняется это тем, что военным уже удалось призвать 18 тысяч контрактников. Еще 8 тысяч, по словам Руснака, могут быть призваны в апреле. Пообщавшись с некоторыми контрактниками, «Сегодня» выяснила, что, помимо патриотических чувств и желания послужить Родине, ими движет желание получить стабильный заработок и карьерные перспективы в условиях безработицы. Так что, повысив с 1 января 2016 года денежное содержание военнослужащим-контрактникам, Минобороны и Генштаб попали в точку.

Будет ли мобилизация

Указ об увольнении в запас военнослужащих, призванных во время четвертой волны частичной мобилизации, президент Петр Порошенко подписал еще 25 марта. На «дембель» уйдут порядка 45 тысяч военнообязанных, призванных в январе — апреле 2015 года. На смену им должно прийти столько же людей, однако указа о новой волне мобилизации пока нет. Не называется и точное количество военнообязанных, которые могут быть призваны в рамках седьмой волны частичной мобилизации.

Все потому, что Минобороны решило не связываться с мобилизованными, с набором которых возникали серьезные проблемы (план шестой волны мобилизации был выполнен наполовину), а, следуя рекомендациям Генштаба, повысило денежное содержание контрактникам, рассчитывая привлечь на службу мотивированных людей. Так, рядовой стрелок, который до 1 января 2016 года получал 2341 грн, теперь будет получать 7000 грн; командир отделения вместо 2801 грн будет получать — 8 тыс., а зарплата командира взвода составит 9500 грн (до повышения — 3801 грн). Самое большое денежное содержание — у командира бригады: 16 тыс. грн (ранее — 6501 грн). «Повышение денежного обеспечения позволит нам привлечь на службу по контракту представителей дефицитных специальностей — танкистов, артиллеристов. Это даст нам возможность сэкономить на подготовке, потому что каждый раз, когда мы набираем мобилизованных, нам приходится их переучивать», — пояснил министр обороны Степан Полторак.

Финансовая мотивация сыграла свою роль. Как сообщил в пятницу первый заместитель министра обороны Иван Руснак, с начала года военным удалось призвать 18 тысяч контрактников и еще 8 тысяч могут быть призваны в апреле. Но поскольку демобилизовать нужно 45 тысяч человек, Иван Руснак не исключил, что 7-ю волну частичной мобилизации все-таки придется провести, но в урезанных объемах: «В первую очередь, будут укомплектованы воинские части, которые выполняют задачи в зоне АТО». Ранее президент Петр Порошенко отметил, что в рамках седьмого этапа мобилизации планируется призвать от 5 до 10 тысяч человек.

Заставлять не нужно. Контрактники мотивированы для службы в армии зарплатами и гарантиями

Почему хотят служить

Пообщавшись с несколькими военнослужащими, решившими заключить контракт с ВСУ, «Сегодня» убедилась, что, помимо патриотических побуждений и желания быть полезными Родине, ими двигают вполне прагматические соображения — стабильный заработок и возможность получить офицерское звание.

Именно таким мотивами и руководствуется военнослужащий одной из элитных воинских частей по имени Андрей. Отслужив 11 месяцев срочной службы, Андрей решил заключить полугодичный контракт, потому что в Кировоградской области, откуда он родом, сложно найти высокооплачиваемою работу. «У меня дома остался ребенок, поэтому я не могу себе позволить просто сидеть и ждать. Нужно что-то делать», — пояснил Андрей.

Такого же мнения придерживается и его сослуживец Дмитрий: «В Харькове, где я живу, с работой очень туго. А сейчас нам повысили зарплату, поэтому можно на что-то рассчитывать». По словам Дмитрия, сначала он хотел поступить в правоохранительные органы, но прослужив 11 месяцев в армии, понял, что ему тут нравится. «Год побуду на контракте, а потом буду поступать в Харьковский авиационный институт, учиться на офицера», — поделился своими планами Дмитрий.

По словам командира обоих парней, в случае успешного поступления в вуз, за ребятами сохранится их денежное содержание. То есть, они будут получать не курсантскую стипендию, а полноценные 7 тысяч гривен — чуть-чуть меньше, чем получал бы лейтенант-командир взвода. Вот и еще одно преимущество службы по контракту.

А вот у еще одного бойца-срочника, по имени Александр, — своя история. Он учился на военной кафедре одного из вузов Николаева и мог бы получить звание офицера-запаса без «тягот и лишений» воинской службы, а также без прямого риска оказаться в АТО. «Но я специально взял академотпуск, чтобы попасть на срочную службу, потому что военная кафедра — это не то. А теперь я хочу заключить контракт, чтобы понять, чем контрактная служба отличается от срочной», — пояснил Александр. По его словам, армия пока оправдывает все его ожидания: «Я ведь подписываю контракт? Стал бы я это делать, если бы мне что-то не понравилось!»

В армию по контракту стремятся вернуться и те, кто уже принял участие в боях на Донбассе. К таким относится, например, 41-летний Андрей Хижняк, который был мобилизован в апреле 2014 года. Он попал в 93-ю отдельную механизированную бригаду и воевал под Донецком, в качестве командира 152-мм самоходного орудия 2С3 «Акация». «Летом 2014 года мы освободили Карловку, а потом выдвинулись под Донецкий аэропорт, где прикрывали ДАП, Пески и Авдеевку вплоть до марта 2015 года. Так что все самые горячие события вокруг Донецкого аэропорта я видел», — рассказал Андрей Хижняк.

Спустя год после «дембеля», Андрей захотел вернуться в свою родную 93-ю бригаду, но помешали семейные обстоятельства. «Однако в моем городе формируется вертолетная бригада и я поступил на службу туда. Конечно, приходится переучиваться, но я хочу быть полезным армии, потому что во-первых, здесь я больше уверен в завтрашнем дне, чем на гражданке, а во-вторых, вижу, что наши вооруженные силы возрождаются. И я готов стать командиром самоходки, если снова возникнет такая необходимость», — говорит Андрей Хижняк.

Бывший артиллерист отметил очень строгие условия приема на контрактную службу. «Когда два года назад я шел в армию по мобилизации, парней забирали с разными болезнями, потому что не было времени разбираться. А сейчас все иначе. Я прошел семь кругов ада медкомиссии, в течение двух недель просиживая у врачей с 8 часов утра и до 4 часов дня, добывая различные справки и разнося их по кабинетам», — припомнил Андрей.

Самая богатая. Армия США полностью контрактная и деньгами там не обижают

Зарубежный опыт

После повышения, денежное содержание украинских рядовых военнослужащих превысило уровень, существующий в Российской Федерации. Рядовой стрелок армии РФ с выслугой до 2 лет получает на руки 17400 руб. (более 6,5 тыс. грн). А вот дальше зарплаты в российской армии начинают опережать украинские. К примеру, командир отделения в звании младшего сержанта, с выслугой от 2 до 5 лет, получает на руки уже более 33 тыс. руб. (свыше 12 тыс. грн), а командир отделения в звании сержанта, с выслугой от 5-10 лет — уже более 42 тыс. руб. (более 16 тыс. грн).

А по сравнению с армией США, которая является полностью контрактной, оклады в ВСУ совсем маленькие. Минимальное денежное содержание рядового с выслугой до 2 лет в американской армии составляет $1500 (около 40 тыс. грн), а минимальный оклад офицера — от $4 тыс., то есть более 100 тыс. грн. И это еще не все. Американские военные могут получать продовольственные выплаты (в случае отказа от армейского питания) — от $220 в месяц, компенсацию стоимости аренды жилья — от $800 в месяц, а также «фронтовые» надбавки (для тех, кто находится на войне), в которые включена ежемесячная выплата за пребывание на передовой и за участие в боевых действиях — от $300, а также компенсация за разлуку с семьей в размере $250 в месяц.

Впрочем, несмотря на рост желающих послужить, пока Украина не сможет последовать примеру США и сделать ВСУ полностью контрактными. «Контрактная армия никогда не выиграет войну. В любом случае во время активной фазы ведения боевых действий мы будем вынуждены прибегнуть к призыву и мобилизации», — убежден Степан Полторак.

СегодняИгорь Ветров

Военных привлекают зарплатами, но пока они меньше чем даже в России.

Все больше украинцев хотят служить в армии на контракте. Это следует из заявления первого заместителя министра обороны Ивана Руснака, который сказал, что Генштаб не исключает проведения 7-й волны частичной мобилизации, но в ограниченных объемах. Поясняется это тем, что военным уже удалось призвать 18 тысяч контрактников. Еще 8 тысяч, по словам Руснака, могут быть призваны в апреле. Пообщавшись с некоторыми контрактниками, «Сегодня» выяснила, что, помимо патриотических чувств и желания послужить Родине, ими движет желание получить стабильный заработок и карьерные перспективы в условиях безработицы. Так что, повысив с 1 января 2016 года денежное содержание военнослужащим-контрактникам, Минобороны и Генштаб попали в точку.

Будет ли мобилизация

Указ об увольнении в запас военнослужащих, призванных во время четвертой волны частичной мобилизации, президент Петр Порошенко подписал еще 25 марта. На «дембель» уйдут порядка 45 тысяч военнообязанных, призванных в январе — апреле 2015 года. На смену им должно прийти столько же людей, однако указа о новой волне мобилизации пока нет. Не называется и точное количество военнообязанных, которые могут быть призваны в рамках седьмой волны частичной мобилизации.

Все потому, что Минобороны решило не связываться с мобилизованными, с набором которых возникали серьезные проблемы (план шестой волны мобилизации был выполнен наполовину), а, следуя рекомендациям Генштаба, повысило денежное содержание контрактникам, рассчитывая привлечь на службу мотивированных людей. Так, рядовой стрелок, который до 1 января 2016 года получал 2341 грн, теперь будет получать 7000 грн; командир отделения вместо 2801 грн будет получать — 8 тыс., а зарплата командира взвода составит 9500 грн (до повышения — 3801 грн). Самое большое денежное содержание — у командира бригады: 16 тыс. грн (ранее — 6501 грн). «Повышение денежного обеспечения позволит нам привлечь на службу по контракту представителей дефицитных специальностей — танкистов, артиллеристов. Это даст нам возможность сэкономить на подготовке, потому что каждый раз, когда мы набираем мобилизованных, нам приходится их переучивать», — пояснил министр обороны Степан Полторак.

Финансовая мотивация сыграла свою роль. Как сообщил в пятницу первый заместитель министра обороны Иван Руснак, с начала года военным удалось призвать 18 тысяч контрактников и еще 8 тысяч могут быть призваны в апреле. Но поскольку демобилизовать нужно 45 тысяч человек, Иван Руснак не исключил, что 7-ю волну частичной мобилизации все-таки придется провести, но в урезанных объемах: «В первую очередь, будут укомплектованы воинские части, которые выполняют задачи в зоне АТО». Ранее президент Петр Порошенко отметил, что в рамках седьмого этапа мобилизации планируется призвать от 5 до 10 тысяч человек.

Заставлять не нужно. Контрактники мотивированы для службы в армии зарплатами и гарантиями

Почему хотят служить

Пообщавшись с несколькими военнослужащими, решившими заключить контракт с ВСУ, «Сегодня» убедилась, что, помимо патриотических побуждений и желания быть полезными Родине, ими двигают вполне прагматические соображения — стабильный заработок и возможность получить офицерское звание.

Именно таким мотивами и руководствуется военнослужащий одной из элитных воинских частей по имени Андрей. Отслужив 11 месяцев срочной службы, Андрей решил заключить полугодичный контракт, потому что в Кировоградской области, откуда он родом, сложно найти высокооплачиваемою работу. «У меня дома остался ребенок, поэтому я не могу себе позволить просто сидеть и ждать. Нужно что-то делать», — пояснил Андрей.

Такого же мнения придерживается и его сослуживец Дмитрий: «В Харькове, где я живу, с работой очень туго. А сейчас нам повысили зарплату, поэтому можно на что-то рассчитывать». По словам Дмитрия, сначала он хотел поступить в правоохранительные органы, но прослужив 11 месяцев в армии, понял, что ему тут нравится. «Год побуду на контракте, а потом буду поступать в Харьковский авиационный институт, учиться на офицера», — поделился своими планами Дмитрий.

По словам командира обоих парней, в случае успешного поступления в вуз, за ребятами сохранится их денежное содержание. То есть, они будут получать не курсантскую стипендию, а полноценные 7 тысяч гривен — чуть-чуть меньше, чем получал бы лейтенант-командир взвода. Вот и еще одно преимущество службы по контракту.

А вот у еще одного бойца-срочника, по имени Александр, — своя история. Он учился на военной кафедре одного из вузов Николаева и мог бы получить звание офицера-запаса без «тягот и лишений» воинской службы, а также без прямого риска оказаться в АТО. «Но я специально взял академотпуск, чтобы попасть на срочную службу, потому что военная кафедра — это не то. А теперь я хочу заключить контракт, чтобы понять, чем контрактная служба отличается от срочной», — пояснил Александр. По его словам, армия пока оправдывает все его ожидания: «Я ведь подписываю контракт? Стал бы я это делать, если бы мне что-то не понравилось!»

В армию по контракту стремятся вернуться и те, кто уже принял участие в боях на Донбассе. К таким относится, например, 41-летний Андрей Хижняк, который был мобилизован в апреле 2014 года. Он попал в 93-ю отдельную механизированную бригаду и воевал под Донецком, в качестве командира 152-мм самоходного орудия 2С3 «Акация». «Летом 2014 года мы освободили Карловку, а потом выдвинулись под Донецкий аэропорт, где прикрывали ДАП, Пески и Авдеевку вплоть до марта 2015 года. Так что все самые горячие события вокруг Донецкого аэропорта я видел», — рассказал Андрей Хижняк.

Спустя год после «дембеля», Андрей захотел вернуться в свою родную 93-ю бригаду, но помешали семейные обстоятельства. «Однако в моем городе формируется вертолетная бригада и я поступил на службу туда. Конечно, приходится переучиваться, но я хочу быть полезным армии, потому что во-первых, здесь я больше уверен в завтрашнем дне, чем на гражданке, а во-вторых, вижу, что наши вооруженные силы возрождаются. И я готов стать командиром самоходки, если снова возникнет такая необходимость», — говорит Андрей Хижняк.

Бывший артиллерист отметил очень строгие условия приема на контрактную службу. «Когда два года назад я шел в армию по мобилизации, парней забирали с разными болезнями, потому что не было времени разбираться. А сейчас все иначе. Я прошел семь кругов ада медкомиссии, в течение двух недель просиживая у врачей с 8 часов утра и до 4 часов дня, добывая различные справки и разнося их по кабинетам», — припомнил Андрей.

Самая богатая. Армия США полностью контрактная и деньгами там не обижают

Зарубежный опыт

После повышения, денежное содержание украинских рядовых военнослужащих превысило уровень, существующий в Российской Федерации. Рядовой стрелок армии РФ с выслугой до 2 лет получает на руки 17400 руб. (более 6,5 тыс. грн). А вот дальше зарплаты в российской армии начинают опережать украинские. К примеру, командир отделения в звании младшего сержанта, с выслугой от 2 до 5 лет, получает на руки уже более 33 тыс. руб. (свыше 12 тыс. грн), а командир отделения в звании сержанта, с выслугой от 5-10 лет — уже более 42 тыс. руб. (более 16 тыс. грн).

А по сравнению с армией США, которая является полностью контрактной, оклады в ВСУ совсем маленькие. Минимальное денежное содержание рядового с выслугой до 2 лет в американской армии составляет $1500 (около 40 тыс. грн), а минимальный оклад офицера — от $4 тыс., то есть более 100 тыс. грн. И это еще не все. Американские военные могут получать продовольственные выплаты (в случае отказа от армейского питания) — от $220 в месяц, компенсацию стоимости аренды жилья — от $800 в месяц, а также «фронтовые» надбавки (для тех, кто находится на войне), в которые включена ежемесячная выплата за пребывание на передовой и за участие в боевых действиях — от $300, а также компенсация за разлуку с семьей в размере $250 в месяц.

Впрочем, несмотря на рост желающих послужить, пока Украина не сможет последовать примеру США и сделать ВСУ полностью контрактными. «Контрактная армия никогда не выиграет войну. В любом случае во время активной фазы ведения боевых действий мы будем вынуждены прибегнуть к призыву и мобилизации», — убежден Степан Полторак.

Сегодня

Названы причины политического кризиса в УкраинеНазваны причины политического кризиса в Украине

Андерс Аслунд

Достойное правительство и эффективный генпрокурор — условия, которые Украине, казалось бы, выполнить проще всего. Но почему президент и парламент уже два месяца не в состоянии это сделать?

Причины нынешнего политического кризиса в Украине понять несложно. К нему привели попытки Блока Петра Порошенко получить больший контроль над правительством. Кризис начался еще 3 февраля, когда министр экономики Айварас Абромавичус ушел в отставку в знак протеста против давления на него со стороны Игоря Кононенко, серого кардинала БПП, и усилился после провала голосования за выражение недоверия правительству Арсения Яценюка.

Ранее министры-реформаторы Андрей Пивоварский и Алексей Павленко тихо уволились, вероятно, став жертвами такого же давления со стороны Кононенко. В результате в украинском правительстве остался всего один сильный реформатор: министр финансов Наталья Яресько.

Есть две потенциальные причины такого наступления со стороны президентского блока. Во-первых, в 2015 году экономическая политика правительства оказалась неожиданно эффективной. Дефицит бюджета уменьшился с 10,5 % от ВВП в 2014 году до 2,3 % ВВП в 2015‑м, в основном за счет резкого урезания энергетических субсидий, которые в течение долгого времени получали несколько крупных газовых трейдеров. Также удалось избавиться от дефицита по текущим счетам, составлявшего в 2013 году 9 % ВВП, и сократить инфляцию. Украинская экономика стабилизировалась и даже была готова к росту. Первым позитивным сигналом стало то, что в феврале объем промышленного производства вырос на 7,6 % по сравнению с февралем 2015‑го. В результате этих успехов некоторым заинтересованным лицам показалось, что реформы уже не так и критично необходимы стране.

Вторая причина: слабая поддержка со стороны украинцев (согласно последним соцопросам) Народного фронта Арсения Яценюка. Лидеры БПП почувствовали, что могут усилить контроль над правительством.

Так что политический кризис не имел ничего общего ни с оппозицией, ни с правительством, ни с Россией, Западом или олигархами. Корни кризиса лежали в центре украинской власти.

Международные кредиторы — не дураки. Они подняли очевидный вопрос: почему увольняют наиболее эффективных министров? Пока они так и не получили удовлетворительного ответа.

Международный валютный фонд — ключевая организация для экономической политики Украины. МВФ так важен и эффективен, поскольку выдвигает узкий список требований, а взамен оперативно предоставляет крупные кредиты. Авторитет МВФ подкрепляется США и ЕС, так как оба соглашаются предоставлять кредиты только в случае, если фонд удовлетворен тем, как Украина выполняет условия. Таким образом, Киев получит деньги, только если МВФ даст добро. США готовы выделить кредит на сумму $1 млрд, а ЕС — на €650 млн, тогда как следующий транш МВФ должен составить $1,7 млрд — в общей сложности выходит $3,4 млрд.

Если эти кредиты Украина получит в ближайшее время, ее золотовалютные резервы увеличатся до $17 млрд, что является порогом для требований МВФ относительно либерализации нынешних весьма жестких валютных ограничений, что в свою очередь подтолкнет экономическую политику Украины к росту.

У МВФ есть два ключевых требования. Первое — бюджет, близкий к сбалансированному, чтобы его можно было профинансировать без дополнительной эмиссии. Второе — обменный курс не должен привести к большому дефициту по текущим счетам; это требование глава Нацбанка Валерия Гонтарева полностью удовлетворила.

Но фонд озвучивал еще два условия. Он хочет удостовериться, что украинский Кабмин больше заинтересован в обогащении народа, чем в своем собственном. Поэтому обязательно наличие правительства, готового придерживаться программы, согласованной с МВФ.

Второе условие связано с предыдущим и заключается в том, что Украина должна предпринять серьезные усилия по сокращению коррупции, в частности в Генеральной прокуратуре. Требования со стороны международных партнеров лишь усилятся после обнародования так называемых панамских документов.

Формирование достойного правительства и назначение эффективного генерального прокурора — условия, которые Украине, казалось бы, выполнить проще всего. Остается вопрос: почему президент и парламент уже два месяца не в состоянии это сделать? Учитывая, что дальнейшее продолжение правительственного кризиса усиливает вероятность досрочных выборов. А тем временем из‑за политического кризиса начинается процесс обесценивания гривни.

Новое ВремяАндерс Аслунд

Достойное правительство и эффективный генпрокурор — условия, которые Украине, казалось бы, выполнить проще всего. Но почему президент и парламент уже два месяца не в состоянии это сделать?

Причины нынешнего политического кризиса в Украине понять несложно. К нему привели попытки Блока Петра Порошенко получить больший контроль над правительством. Кризис начался еще 3 февраля, когда министр экономики Айварас Абромавичус ушел в отставку в знак протеста против давления на него со стороны Игоря Кононенко, серого кардинала БПП, и усилился после провала голосования за выражение недоверия правительству Арсения Яценюка.

Ранее министры-реформаторы Андрей Пивоварский и Алексей Павленко тихо уволились, вероятно, став жертвами такого же давления со стороны Кононенко. В результате в украинском правительстве остался всего один сильный реформатор: министр финансов Наталья Яресько.

Есть две потенциальные причины такого наступления со стороны президентского блока. Во-первых, в 2015 году экономическая политика правительства оказалась неожиданно эффективной. Дефицит бюджета уменьшился с 10,5 % от ВВП в 2014 году до 2,3 % ВВП в 2015‑м, в основном за счет резкого урезания энергетических субсидий, которые в течение долгого времени получали несколько крупных газовых трейдеров. Также удалось избавиться от дефицита по текущим счетам, составлявшего в 2013 году 9 % ВВП, и сократить инфляцию. Украинская экономика стабилизировалась и даже была готова к росту. Первым позитивным сигналом стало то, что в феврале объем промышленного производства вырос на 7,6 % по сравнению с февралем 2015‑го. В результате этих успехов некоторым заинтересованным лицам показалось, что реформы уже не так и критично необходимы стране.

Вторая причина: слабая поддержка со стороны украинцев (согласно последним соцопросам) Народного фронта Арсения Яценюка. Лидеры БПП почувствовали, что могут усилить контроль над правительством.

Так что политический кризис не имел ничего общего ни с оппозицией, ни с правительством, ни с Россией, Западом или олигархами. Корни кризиса лежали в центре украинской власти.

Международные кредиторы — не дураки. Они подняли очевидный вопрос: почему увольняют наиболее эффективных министров? Пока они так и не получили удовлетворительного ответа.

Международный валютный фонд — ключевая организация для экономической политики Украины. МВФ так важен и эффективен, поскольку выдвигает узкий список требований, а взамен оперативно предоставляет крупные кредиты. Авторитет МВФ подкрепляется США и ЕС, так как оба соглашаются предоставлять кредиты только в случае, если фонд удовлетворен тем, как Украина выполняет условия. Таким образом, Киев получит деньги, только если МВФ даст добро. США готовы выделить кредит на сумму $1 млрд, а ЕС — на €650 млн, тогда как следующий транш МВФ должен составить $1,7 млрд — в общей сложности выходит $3,4 млрд.

Если эти кредиты Украина получит в ближайшее время, ее золотовалютные резервы увеличатся до $17 млрд, что является порогом для требований МВФ относительно либерализации нынешних весьма жестких валютных ограничений, что в свою очередь подтолкнет экономическую политику Украины к росту.

У МВФ есть два ключевых требования. Первое — бюджет, близкий к сбалансированному, чтобы его можно было профинансировать без дополнительной эмиссии. Второе — обменный курс не должен привести к большому дефициту по текущим счетам; это требование глава Нацбанка Валерия Гонтарева полностью удовлетворила.

Но фонд озвучивал еще два условия. Он хочет удостовериться, что украинский Кабмин больше заинтересован в обогащении народа, чем в своем собственном. Поэтому обязательно наличие правительства, готового придерживаться программы, согласованной с МВФ.

Второе условие связано с предыдущим и заключается в том, что Украина должна предпринять серьезные усилия по сокращению коррупции, в частности в Генеральной прокуратуре. Требования со стороны международных партнеров лишь усилятся после обнародования так называемых панамских документов.

Формирование достойного правительства и назначение эффективного генерального прокурора — условия, которые Украине, казалось бы, выполнить проще всего. Остается вопрос: почему президент и парламент уже два месяца не в состоянии это сделать? Учитывая, что дальнейшее продолжение правительственного кризиса усиливает вероятность досрочных выборов. А тем временем из‑за политического кризиса начинается процесс обесценивания гривни.

Новое Время

Теперь они придут за олигархамиТеперь они придут за олигархами

Кирилл Мартынов

Российские власти готовят новый драматический поворот во внутренней политике, связанный с частичным пересмотром итогов приватизации. Контракт власти с крупным частным капиталом, существовавший с 2001 года, расторгнут. Одной лояльности уже недостаточно — крупнейшим бизнесменам предложат разделить со страной тяготы кризиса.

С повесткой деприватизации активов — «возвращения имущества народу» — Путин может войти в электоральный цикл 2018 года. Пересмотр итогов приватизации был запретной темой для российской политики в течение многих лет, и вот настала пора расконсервировать стратегический резерв.
Если власти заставят бизнес платить «по справедливому счету», это решит одновременно три задачи: спасение бюджета, создание нового пропагандистского канона после Крыма («вернул Крым, вернет и деньги»), разгром альтернативной политической повестки, традиционно представленной КПРФ, в условиях экономической нестабильности. Еще несколько лет страна может жить в предвкушении изъятия яхт у миллиардеров. Тем самым будет обеспечено продолжение уже привычного с начала 2014 года «чрезвычайного положения» — ситуации, в которой страна живет не просто так, но как мировая столица спорта, хранительница «Русского мира», защитница планеты от глобального терроризма. Вопрос о том, какой трюк в этом ряду будет исполнен следующим, волновал в последние месяцы многих. И вот ответ — мы должны стать мировой столицей социальной справедливости.

Еще в феврале 2012 года Путин, находящийся тогда в должности премьер-министра и ведущий предвыборную кампанию, поверг в шок участников съезда Российского союза промышленников и предпринимателей. Выступая на мероприятии в отеле Ritz Carlton, премьер заявил о том, что «нечестная приватизация» и «всякие аукционы» должны быть обложены специальным налогом. «Это должен быть либо разовый взнос, либо еще что-то такое, но вместе с вами нам нужно над этим подумать», — сказал Путин.

Как водится, идея была обоснована международным опытом. В 1997 году лейбористское правительство Тони Блэра обложило подобным разовым налогом британские компании, приватизированные в 80-х.

Выплата, получившая название «налог на прибыль, принесенную ветром» (windfall tax), не раз обсуждалась затем в России. В 2005 году партия «Яблоко» выступила с инициативой подобной обязательной выплаты для бенефициаров залоговых аукционов 90-х. Идея витает в воздухе в разных формах: совсем недавно о чем-то очень похожем заговорил представитель СК Маркин, по словам которого о собственности Ходорковского «всем известно», что она была получена незаконным путем.

К следующим президентским выборам российская версия windfall tax обречена быть реанимированной. Бизнес уже получает соответствующие намеки, российские финансовые службы, в частности Росфинмониторинг готова фиксировать активы российских бизнесменов по всему миру. Крупным бизнесменам будет предложено расплатиться деньгами или вернуть государству соответствующие активы. Вместо приватизации госкорпораций как способа наполнения бюджета будет выбран прямо противоположный путь: огосударствление остатков частного бизнеса.

Кто будет устанавливать «справедливую цену», в чьи руки попадут «освободившиеся» активы и в чем будут состоять реальные политические риски такой предвыборной стратегии, — все эти вопросы остаются открытыми. Зато ясно, что снесенные в Москве ларьки были символом нашего большого будущего — где уже никто не сможет прикрываться бумажкой о праве собственности.

Новая ГазетаКирилл Мартынов

Российские власти готовят новый драматический поворот во внутренней политике, связанный с частичным пересмотром итогов приватизации. Контракт власти с крупным частным капиталом, существовавший с 2001 года, расторгнут. Одной лояльности уже недостаточно — крупнейшим бизнесменам предложат разделить со страной тяготы кризиса.

С повесткой деприватизации активов — «возвращения имущества народу» — Путин может войти в электоральный цикл 2018 года. Пересмотр итогов приватизации был запретной темой для российской политики в течение многих лет, и вот настала пора расконсервировать стратегический резерв.
Если власти заставят бизнес платить «по справедливому счету», это решит одновременно три задачи: спасение бюджета, создание нового пропагандистского канона после Крыма («вернул Крым, вернет и деньги»), разгром альтернативной политической повестки, традиционно представленной КПРФ, в условиях экономической нестабильности. Еще несколько лет страна может жить в предвкушении изъятия яхт у миллиардеров. Тем самым будет обеспечено продолжение уже привычного с начала 2014 года «чрезвычайного положения» — ситуации, в которой страна живет не просто так, но как мировая столица спорта, хранительница «Русского мира», защитница планеты от глобального терроризма. Вопрос о том, какой трюк в этом ряду будет исполнен следующим, волновал в последние месяцы многих. И вот ответ — мы должны стать мировой столицей социальной справедливости.

Еще в феврале 2012 года Путин, находящийся тогда в должности премьер-министра и ведущий предвыборную кампанию, поверг в шок участников съезда Российского союза промышленников и предпринимателей. Выступая на мероприятии в отеле Ritz Carlton, премьер заявил о том, что «нечестная приватизация» и «всякие аукционы» должны быть обложены специальным налогом. «Это должен быть либо разовый взнос, либо еще что-то такое, но вместе с вами нам нужно над этим подумать», — сказал Путин.

Как водится, идея была обоснована международным опытом. В 1997 году лейбористское правительство Тони Блэра обложило подобным разовым налогом британские компании, приватизированные в 80-х.

Выплата, получившая название «налог на прибыль, принесенную ветром» (windfall tax), не раз обсуждалась затем в России. В 2005 году партия «Яблоко» выступила с инициативой подобной обязательной выплаты для бенефициаров залоговых аукционов 90-х. Идея витает в воздухе в разных формах: совсем недавно о чем-то очень похожем заговорил представитель СК Маркин, по словам которого о собственности Ходорковского «всем известно», что она была получена незаконным путем.

К следующим президентским выборам российская версия windfall tax обречена быть реанимированной. Бизнес уже получает соответствующие намеки, российские финансовые службы, в частности Росфинмониторинг готова фиксировать активы российских бизнесменов по всему миру. Крупным бизнесменам будет предложено расплатиться деньгами или вернуть государству соответствующие активы. Вместо приватизации госкорпораций как способа наполнения бюджета будет выбран прямо противоположный путь: огосударствление остатков частного бизнеса.

Кто будет устанавливать «справедливую цену», в чьи руки попадут «освободившиеся» активы и в чем будут состоять реальные политические риски такой предвыборной стратегии, — все эти вопросы остаются открытыми. Зато ясно, что снесенные в Москве ларьки были символом нашего большого будущего — где уже никто не сможет прикрываться бумажкой о праве собственности.

Новая Газета