Продовольча блокада або як втратити КримПродовольственная блокада или как потерять Крым

Богдан Камінський для Українського Політика

Уже пройшло 2 тижні з початку «Громадянської блокади» або як її ще називають «продуктової блокади» Криму. Ініційована Меджлісом та кримськотатарськой общиной в Україні акція повинна була б припинити корупційні та контрабандні схеми, які є на кордоні з Кримом, та привернути увагу як громадян України так і всього світу до «проблеми Криму». І попервах це було досягнуто. Але з часом, ця блокада привела до наслідків, які, якщо їх не усунути, призведуть до незворотнього процесу, а саме: до ще більшого дистанціювання Криму від України.

Продовольча блокада спочатку декларувалася учасниками акції як своєрідний економічний інструмент. На даний момент були перекриті канали поставок, в тому числі і контрабандних, українських продуктів на ринки Криму і, як показують розрахунки, далі в Росію. Навантаження на федеральний бюджет для підтримки анексованою території збільшилася. За повідомленнями як кримських, так і національних ЗМІ, на півострові зросли ціни на продукти, раніше поставлялися з України.

Проте говорячи про плюси цієї блокади, не варто забувати і про мінуси, яких на жаль виявилось більше ніж могло уявлятись на перший погляд. Так, після закриття пропускних пунктів, утворилися кілометрові черги з вантажівок, які везли товари і продукти з України до Криму. І не отримавши змогу перетнути кордон вони були вимушені повернутися назад, на материкову частину України. Це призвело до зниження цін в сусідніх з Кримом областях, щоб хоч якось продати товар який мав би йти на півострів. Та цього було замало, і в результаті було втрачено як і кошти так і товар.

Ще одним мінусом «продуктової блокади» може бути поляризація відношення до кримськотатарської громади місцевим населенням південних областей України. Частина населення цього регіону мала економічні зв’язки та інтереси з Кримом, вони фактично жили за рахунок торгівлі з півостровом, а з часу блокади ці звязки були припинені. І тому, в найближчий час можна спостерігати погіршення ставлення до нових кримськотатарським громадам у Запорізькій та Херсонській областях. Особливо сильна може бути негативна реакція фермерів.

Щодо політичних наслідків «Громадянської блокади», то їх можна назвати декілька. Так, багато суперечок викликав ситуативний союз Меджлісу і «Правого сектора». Він несе в собі ризик ослаблення симпатій центристської частини українського суспільства по відношенню до кримськотатарській громаді. Проте, на мою думку, більшими наслідками для України в питанні Криму може виявитись ініціювання Порошенком скасування вільної економічної зони в Криму, яке вже рік як діє. Якщо його все ж таки скасують, тоді на товари, які будуть завозитись до Криму, буде повернено ПДВ. І повернеться він не тим, хто, умовно кажучи, торгує овочами та фруктами, а тим, хто постачає електрику, газ, тобто українським олігархам. Зайве говорити, наскільки це їм вигідно …

Патріотам України варто задуматися, чи не втрачаємо ми частину країни, блокуючи її. У підсумку, завдяки високому патріотичному духу, за підтримки патріотів і кримських татар з кращих спонукань на ура-патріотичній хвилі Крим буде відрізаний від України… Громадян України просто обдурили. Через деякий час люди прозріють і зрозуміють: блокада призводить до втрати території, в той час як вільні економічні взаємини могли б призвести до їх поверненню. Тоді ми будемо чути від політиків, що потрібно було налагодити економічне співробітництво з окупованими регіонами, а не упускати час, витрачаючи його на економічну помста інакомислячих громадянам однієї великої країни.

І аналізуючи всю цю ситуацію яка розгортається навколо Криму в мене виникає запитання? Якою ж буде стратегія української держави і якими будуть подальші кроки щодо Криму як державних органів, так і недержавних гравців — Меджлісу, «Правого сектора» та інших патріотичних організацій у вирішенні цього питання? Крім власне політичних аргументів, під час вибору підходу до возз’єднання відірваної частини українського суспільства з основним сегментом слід оцінити те, якими саме мають бути кроки, що ведуть до возз’єднання. Прискорює возз’єднання продуктова блокада? Чи збільшить вона шанси на політичне повернення кримчан в Україну?

Важливими залишаються питання для слабнучої української економіки, які економічні втрати від блокади для України і для Росії? Який буде відповідь Кремля, і в скільки він обійдеться Україні? Чи існують більш дешеві й ефективні інструменти, які наближають возз’єднання?
Богдан Каминский для Украинского Политика

Уже прошло почти 2 недели с начала «Гражданской блокады» или как ее еще называют «продуктовой блокады» Крыма. Инициирована Меджлисом и кримськотатарськой общиной в Украине акция должна была бы прекратить коррупционные и контрабандные схемы, которые есть на границе с Крымом, и привлечь внимание как граждан Украины так и всего мира к «проблеме Крыма». И поначалу это было достигнуто. Но со временем, эта блокада привела к последствиям, которые, если их не устранить, приведут к необратимому процессу, а именно: к еще большему дистанцированию Крыма от Украины.

Продовольственная блокада сначала декларировалась участниками акции как своеобразный экономический инструмент. На данный момент были перекрыты каналы поставок, в том числе и контрабандных, украинских продуктов на рынки Крыма и, как показывают расчеты, далее в Россию. Нагрузка на федеральный бюджет для поддержки аннексированной территории увеличилась. По сообщениям как крымских, так и национальных СМИ, на полуострове выросли цены на продукты, ранее поставлявшихся из Украины.

Однако говоря о плюсах этой блокады, не стоит забывать и о минусах, которых к сожалению оказалось больше чем могло представляться на первый взгляд. Так, после закрытия пропускных пунктов, образовались километровые очереди из грузовиков, которые везли товары и продукты из Украины в Крым. И не получив возможность пересечь границу они были вынуждены вернуться назад, на материковую часть Украины. Это привело к снижению цен в соседних с Крымом областях, чтобы хоть как-то продать товар который должен идти на полуостров. Но этого было мало, и в результате было потеряно как средства так и товар.

Еще одним минусом «продуктовой блокады» может быть поляризация отношения к крымскотатарской общине местным населением южных областей Украины. Часть населения этого региона имела экономические связи и интересы с Крымом, они фактически жили за счет торговли с полуостровом, а с момента блокады эти связи были прекращены. И поэтому, в ближайшее время можно наблюдать ухудшение отношения к новым крымскотатарским общинам в Запорожской и Херсонской областях. Особенно сильная может быть негативная реакция фермеров.

Что касается политических последствий «Гражданской блокады», то их можно назвать несколько. Так, много споров вызвал ситуативный союз Меджлиса и «Правого сектора». Он несет в себе риск ослабления симпатий центристской части украинского общества по отношению к крымскотатарской общине. Однако, по моему мнению, больше последствиями для Украины в вопросе Крыма может оказаться инициирования Порошенком отмена свободной экономической зоны в Крыму, которое уже год как действует. Если его все же отменят, тогда на товары, которые будут завозиться в Крым, будут возвращены НДС. И вернется он не тем, кто, условно говоря, торгует овощами и фрукты, а тем, кто поставляет электричество, газ, то есть украинским олигархам. Излишне говорить, насколько это им выгодно …

Патриотам Украины стоит задуматься, не теряем ли мы часть страны, блокируя ее. В итоге, благодаря высокому патриотическому духу, при поддержке патриотов и крымских татар из лучших побуждений на ура-патриотической волне Крым будет отрезан от Украины … Граждан Украины просто обманули. Через некоторое время люди прозреют и поймут: блокада приводит к потере территории, в то время как свободные экономические отношения могли бы привести к возвращению. Тогда мы будем слышать от политиков, что нужно было наладить экономическое сотрудничество с оккупированными регионами, а не упускать время, тратя его на экономическую месть инакомыслящих гражданам одной большой страны.

И анализируя всю эту ситуацию которая разворачивается вокруг Крыма у меня возникает вопрос? Какой же будет стратегия украинского государства и какими будут дальнейшие шаги по Крыму как государственных органов, так и негосударственных игроков — Меджлиса, «Правого сектора» и других патриотических организаций в решении этого вопроса? Кроме собственно политических аргументов, при выборе подхода к воссоединению оторванной части украинского общества с основным сегментом следует оценить, какими именно должны быть шаги, ведущие к воссоединению. Ускоряет воссоединения продуктовая блокада? Увеличит она шансы на политическое возвращение крымчан к Украине?

Важными остаются вопросы для слабеющей украинской экономики, экономические потери от блокады для Украины и для России? Какой будет ответ Кремля, и во сколько он обойдется Украине? Существуют более дешевые и эффективные инструменты, которые приближают воссоединение?

ЭКА ЗГУЛАДЗЕ: «МНЕ НРАВИТСЯ РЕАКЦИЯ РЕБЯТ, КОГДА ИМ ПРЕДЛАГАЮТ ВЗЯТКУ. ХОЛОДНОЕ ОТВРАЩЕНИЕ. ХОЧУ, ЧТОБЫ ЭТОТ МОМЕНТ ЗАСТЫЛ. КАК ФОТОКАДР»ЭКА ЗГУЛАДЗЕ: «МНЕ НРАВИТСЯ РЕАКЦИЯ РЕБЯТ, КОГДА ИМ ПРЕДЛАГАЮТ ВЗЯТКУ. ХОЛОДНОЕ ОТВРАЩЕНИЕ. ХОЧУ, ЧТОБЫ ЭТОТ МОМЕНТ ЗАСТЫЛ. КАК ФОТОКАДР»

Что ждет водителей на трассе Киев-Житомир? Почему реформы в МВД идут с опережением графика? За что отчислили нескольких человек из патрульной полиции Киева? Отчего патруль не выключает свои мигалки? Как он работает над своими ошибками? Об этом и многом другом – в интервью первого замминистра внутренних дел.

Для записи этого интервью мы с Экой Згуладзе расположились в комнате для отдыха сразу за ее кабинетом.

Комната маленькая; помимо дивана и стола, в глаза бросается стоящая у окна большая политическая карта Украины. «На днях принесли, — объясняет Эка, — теперь я смотрю на нее, планируя то или иное событие или поездку».

Событий и поездок много, а беседуем мы вечером, поэтому по лицу первого замминистра внутренних дел заметно, что она устала. Выручают кофе и сила воли: пара глотков — и Згуладзе снова предельно собрана и готова к долгой беседе.

«С ПАТРУЛЕМ НА ТРАССАХ МЫ НЕ КОПИРУЕМ ГРУЗИНСКУЮ МОДЕЛЬ; ВНЕДРЯЕМ ЕВРОПЕЙСКИЙ ВАРИАНТ»

— Интересно, что вы и ваша команда планировали по этой карте сегодня?

— Запуск первого участка дорожной полиции на трассе Киев-Житомир. Это нам очень интересно: речь идет о том же самом блоке public safety — общественной безопасности — но другом направлении работы патрульной полиции. По схематике и поставленным задачам это направление будет во многом отличаться от того, что вы уже видите.

— По срокам успеваете?

— Это то, что меня радует: мы движемся по реформам гораздо быстрее, чем планировали. Покрываем городов гораздо больше от задуманного. А патруль — это не для сельской местности, это ведь формат городов. (Для сельской местности мы разрабатываем другую схему и очень скоро ее презентуем). И появление таких пунктов позволяет нам запускать контроль на трассы.

— В случае с Житомирской трассой о каком отрезке дороги идет речь?

— Покроем 140 км от Киева до Житомира. Это еще не будет пилотом, это будет просто первый участок, где мы на протяжении пары недель хотим посмотреть, правильно ли мы посчитали коэффициенты. А уже потом будем распространять этот опыт на более амбициозные участки.

Почему трассы так важны? Потому что статистика ДТП — ужасающая, это раз. Второе: как мы успели убедиться на практике в городах с уже запущенным патрулем, большую важность имеет превентивный момент. И я надеюсь, что и на трассе мы сможем в неагрессивной форме сбить скорость и научить автомобилистов более цивилизованному вождению. Плюс подготовить почву для более современного подхода.

— Видеоконтроля?

— Да, видеоконтроля, который нашим законом тоже подразумевается. Но это будет не завтра; это большой инвестиционный инфраструктурный проект, и к нему нужно готовиться.

— Вы сказали, что запуск патруля на трассах уменьшит количество ДТП. А как это происходило в Грузии? Насколько и за какой срок удалось улучшить показатели?

— Вы знаете, сравнить Украину с Грузией в этом случае не получится, потому что там были другие параметры. Трассы в Грузии, как это ни странно, гораздо более загружены. И это большая разница. Плюс скоростные ограничения в обеих странах отличаются друг от друга. Да и подход к патрулю на трассах разный.

— Почему?

— В Украине мы не копируем грузинскую модель; внедряем более европейский вариант. Но — принимая во внимание существующие в Украине вызовы по безопасности. То есть опорные пункты полиции останутся — но будут видоизменены. Я не могу рассказывать все о полицейской тактике (улыбается. — Е.К.), кое-что должно оставаться в секрете. Скажу только, что очень интересный подход подсказали местные ребята. Думаю, результат мы увидим достаточно быстро.

Плюс нам интересен контроль за этим участком, поскольку имеющаяся там организованная преступность отражается на всем, что происходит на трассе. И если раньше мы исходили лишь из оперативной информации, то сейчас у нас будут глаза и руки уже и на самой трассе. Посмотрим, как это взаимодействие отразится на эффективности работы. Поэтому мы и говорим, что до того, как распространять эту модель на всю страну, мы сейчас запустим и посмотрим, как все работает. Потому что кроме реформирования милиции в полицию и усовершенствования подходов к нашей работе, перед нами стоит еще несколько «скучных» задач.

— А именно?

— Оптимизация наших ресурсов. Потому что мы не можем зависеть от грантов. И если честно, их никогда не бывает достаточно, да? (улыбается. — Е.К.). Даже сегодня. Мы должны всегда иметь формулу, которую государство может обеспечить. И сегодня, и завтра.

«МЫ ПЕРЕЛОМИЛИ КОНФОРМИЗМ, КОТОРЫЙ ЕСТЬ В ЭТОЙ БОЛЬШОЙ МАШИНЕ»

— Я немного представляю себе, как министр будет добиваться от Верховной Рады этих денег. Он просто скажет депутатам: «Увидели новый патруль в ряде городов? Вам понравилось? А теперь скажите, вы хотите продолжения здесь, здесь и здесь? Хотите реформ по всей стране? Тогда выделите такую-то сумму…».

Но деньги выделяют политики, а у политиков свои игры. Вы уверены, что получите должное финансирование? В стране постоянное ощущение надвигающихся выборов, плюс непрекращающийся период турбулентности…

— Все, что вы говорите, — правда, но то, что говорим мы, — тоже очень резонно. Знаете, в начале года мы ничего не просили. Мы сказали: просто не мешайте, дайте нам возможность показать, что можно сделать в эти сроки и за счет тех ресурсов, которые у нас есть. И мы показали, что не разбрасываемся этими ресурсами. Мы сделали самое сложное — поверили в реформу в этом очень скептичном министерстве. Пожалуйста, не недооценивайте этого. Это, по-моему, самое важное из того, что мы сделали. Мы переломили этот абсолютный конформизм, который есть в этой большой машине.

— В какой мере вам приходилось преодолевать этот скептицизм, а в какой — просто выводить из состава министерства тех, кто принципиально не хотел и не желал меняться?

— Два в одном. Но, как puzzle, эта ситуация для меня состоит из других фрагментов. В любой стране и в любое время в больших организмах будет слой консерватизма. Который всегда будет говорить: «Не нужно нам ничего нового, мы всегда так делали, это работает!» Это априори так. Плюс, конечно, есть группы интересов. Которые настаивают на прошлом вот так истово не потому, что это то, что они знают и им с ним комфортно, но и потому что это дает им возможность…

— …заниматься коррупцией.

— …Не только коррупции, но и влияния. Иногда влияние для них важнее, чем деньги, которое это приносит. Такие группы надо как можно быстрее идентифицировать и от них отказываться. И в этом очень сложном году проведения реформ мы несколько раз это делали.

Но что для меня было самым важным? В таких вертикальных системах люди привыкают не говорить правду и не иметь своего мнения. Плыть по течению: начальник сказал — значит, так надо…Вот это — самое страшное, особенно когда хотим сделать реформы. Потому что здесь есть уйма очень образованных ребят, чистых ребят. Это ведь и правда так! У очень многих ребят есть идеи, но мотивация пропала уже в первый день, когда они пришли в это министерство — независимо от того, было это 3, 5 или 10 лет тому назад. И раскрыть их, чтобы они доверились своему начальству и начали делиться своим опытом, плохим и хорошим, говорить о будущем, как они его видят, — это очень сложно! Нам пришлось работать, даже закрывая глаза на большой и маленький саботаж. Чтобы просто достучаться до этих ребят и сказать: мы не боимся сложностей. И мы не будем делать так, как комфортно. Мы здесь, ребята, мы за вами, мы вместе с вами. Вы только продолжайте попытки достучаться до нас!

— И как, получилось?

— И это раскрыло структуру. Конечно же, этого недостаточно — но меня радует то, что если на первых порах в этой маленькой комнатке сидели я и министр, то сейчас мы по каждому направлению имеем большую группу.

— …каждой из которых вы можете делегировать полномочия.

— Абсолютно! Делегировать полномочия и, что самое главное, реально развивать направления. Потому что моей компетенции для этого не хватит. Компетенции министра — не хватит. Да, он — хороший политик, я — хороший менеджер, у нас есть свои навыки, лидерские качества и опыт организации людей. Но практикующие полицейские нам нужны уже сейчас — чтобы наши идеи трансформировались в модели, которые реально можно имплементировать. И я очень рада, что мы научились доверять этим ребятам, старым и новым, а они научились доверять нам. И еще меня очень радует то, что, если честно, во многом мы им уже не нужны. Появились уже какие-то уровни, где мы с закрытыми глазами можем сказать: определились с целью? Делайте!

— А как же контроль?

— Контроль — это другое. Конечно, мы занимаемся контролем, но качественно иного уровня.

«РЕФОРМА ИДЕТ С ОПЕРЕЖЕНИЕМ ГРАФИКА, ПОТОМУ ЧТО КАЧЕСТВО РЕБЯТ ОКАЗАЛОСЬ ЛУЧШЕ, ЧЕМ МЫ МОГЛИ НАДЕЯТЬСЯ»

— Вы сказали, что реформа идет с опережением графика. И в самом деле, такое впечатление, чуть ли не каждый день запускается патрульная полиция в каком-нибудь областном центре. Давайте я побуду брюзгой и спрошу: а почему такой темп? И не сказывается ли это на качестве реформ?

— Нет, мы бы никогда не пошли на компромисс с потерей качества. Это единственное, на чем мы настаиваем. Мы очень много работали над этой реформой. И в самом деле заслужили тот результат, который у нас есть; а его мы добились за счет того, что минимизировали пропорцию удачи. И сейчас надеяться на удачу мы тоже не собираемся. У нас с самого начала были план «А» и план «Б». Но план, который мы сейчас запустили, даже лучше, чем наш идеальный «план Б». Потому что качество ребят оказалось лучше, чем мы могли надеяться. Я буду повторять это слово «качество», потому что от него очень многое зависит. Нам удалось написать очень хорошую кадровую программу рекрутинга; прекрасную программу первоначальной профессиональной подготовки. Мы создали качественно новый образ профессиональных отношений внутри подразделения. И эти новые отношения сейчас и поддерживают эти подразделения. Не я или министр — ребята, которые там есть!

Но самое главное — это качество людей. Мы не шли ни на какие компромиссы, избегали любых уступок. Был стандарт — тесты, собеседования. Мы знали, что мы измеряли и кого хотим набрать. И это работает. Потому что мы набирали умных и справедливых ребят. Что это означает? «Умные» — то, что эти ребята смогли за неделю-две начать ориентироваться в этой очень сложной новой профессии. Они быстро принимают решения, и в большинстве своем эти решения — правильные.

Приведу пример: мы в самом деле очень хотим, чтобы полиция стала одним из будущих вариантов для тех, кто был и есть в зоне АТО. Но даже здесь мы говорим: ребята, это очень серьезная профессия. И то, что вы были в АТО, характеризует вас с положительной стороны — но не гарантирует прохождения отбора.

— Тем более, что есть сложности. С одной стороны, храбрость и полученные на фронте навыки помогут ребятам в полиции; с другой стороны, мы понимаем, что война меняет людей с психологической точки зрения. Могут возникнуть проблемы…

— Могут. Я не хочу сейчас называть конкретные города, но был город, где таких ребят было особенно много. И мы сначала очень обрадовались — но в итоге отобрали единицы. Почему? Потому что полиция — это прежде всего ответственность за свою жизнь. Только обеспечив свою безопасность, ты можешь обеспечить безопасность другого. Так что любое зашкаливание стрессовых характеристик мы не можем себе позволить.

— А на каком направлении в упомянутом вами городе произошел наибольший отсев кандидатов?

— На психологическом.

— Обратимся к цифрам. Сколько новых патрульных полицейских работает на улицах страны уже сейчас?

— Давайте посчитаем вместе. Около 2200 ребят — это вместе взятые киевские управления и департамент. 800 человек работает в Одессе, и вскоре к ним добавятся еще 100 заканчивающих учебу. Приблизительно такое же количество у патруля во Львове. В Харькове мы уже выпустили на улицы 800 человек, и через пару недель к ним присоединятся еще 350. Плюс к этому в нескольких городах сейчас началось обучение…

— А есть города, где процесс не пошел так, как вы задумывали?

— Нет. И вы знаете, скоро этот формат всем надоест (улыбается. — Е.К.). Потому что он одинаковый из города в город. Так что развлекать нас он будет все меньше и меньше. И хорошо, потому что это работает как раз потому, что является стандартом, конвейером. И у нас подход такой: мы запускаем оболочку, обязательный минимум. А в каждом городе эта оболочка должна заполняться, исходя из специфики этого города. Какой-то компонент наращивается, к какому-то направлению добавляются тренинги. И так далее. Но базовый минимум везде должен быть одинаковым. Вот, вы сказали — пускай и в другом контексте — очень важное слово: «контроль». Так вот, чтобы эффективно контролировать, надо знать, что мы контролируем. Необходимо сначала определиться со стандартом. И такой стандарт у нас уже определен.

«ПОЧЕМУ ОТЧИСЛЯЕМ ЛЮДЕЙ? ПРИЧИН НЕСКОЛЬКО. НАПРИМЕР, ПАТРУЛЬНЫЙ ЗАСНУЛ В МАШИНЕ ВО ВРЕМЯ СМЕНЫ»

— Перейдем к вопросам и жалобам от народа. Таксисты недоумевают: «Что это за мультики, эти патрульные все время ездят с включенными мигалками. Это раздражает, а водителей на трассе — вдвойне. Почему они так ездят?»

— (Улыбается. — Е.К.) Да, и я уверена, что особенно мы раздражаем профессиональных водителей, которые часами за рулем и слишком часто сталкиваются с этими синими огонечками.

Отвечу так: мы верим в различные неагрессивные формы полицейской работы. И когда я говорю «мы», то имею в виду не только себя, но и развитое украинское гражданское общество. Которое требует: больше community policing, больше упора на превенцию. То есть не только реагирование на правонарушение, но и общее ощущение безопасности. И я подтверждаю, что украинское общество этот акцент абсолютно точно заметило. Особенно важно это сейчас, когда военный и поствоенный кризис отражается на каждом из нас очень глубоко. Мы порой сами не можем этого сформулировать, но это ощущение дискомфорта и незащищенности у нас всех сейчас есть. Так что визуальное присутствие полиции очень успокаивает население.

— Плюс к этому включенная мигалка предостерегает и потенциальных нарушителей общественного порядка?

— Конечно. Я не знаю, замечают ли это таксисты, но они сбрасывают скорость, когда видят эти мигалки. И выпившие ребята, которые было собрались сделать что-то не то, видят мигалки — и расходятся по домам. Более опытные люди, привыкшие пить и нарушать в парках, — тоже стараются вести себя по-другому. Потому что с патрулем невозможно договориться и определить: здесь можно, а здесь нельзя.

Все это мы уже видим. Я часто езжу на такси и тоже говорю с таксистами. Плюс читаю все доступное в соцсетях про «мой контакт с патрулем». И мне менее всего интересно, нравятся ли они людям визуально. Но я запоминаю все истории, связанные с их присутствием.

— Вот вам как раз такая история. Известный журналист и блогер Андрей Черников с юмором пишет у себя в Фейсбуке.

В связи с этим у меня вопрос: как у вас проходит работа над ошибками? Кто аккумулирует сообщения о недоработках и что происходит дальше?

— Внутри патрульного департамента и каждого управления в каждом городе есть отдел мониторинга, который наблюдает за качеством работы этих ребят. Как на улице, так и путем сбора информации с таблеток, которые у них есть; чтобы понять сколько времени они тратят на выполнение той или иной задачи и у какого из экипажей есть проблемы.

Параллельно с этим используются камеры, которые ребята носят с собой. Они нужны не только для самозащиты и защиты прав гражданина. Это еще и наш инструмент мониторинга работы патрульных, всех чисто технических ошибок, допускаемых полицейскими. И здесь мы используем сразу несколько методологий.

— Интересно, расскажите.

— Там, где мы заметили, что у нас была очевидная слабость (например, оформление ДТП на первых порах хромало, сейчас все гораздо лучше), мы, с одной стороны, разрабатываем более детальную методологию (в том числе и в карманном варианте, чтобы это всегда было под рукой). А с другой стороны, как минимум несколько раз в неделю мы берем с записей камер типичные ситуации и на конкретном примере разбираем их; показываем ребятам, что было сделано правильно, а что нет. В том числе в плане экономии времени людей. Учимся по ходу.

— Вопрос, который нельзя не задать: сколько человек за это время было отчислено в Киеве? И по каким причинам?

— В Киеве, если я не ошибаюсь, 12 человек. Причин несколько. Например, патрульный заснул в машине во время смены. Мы понимаем, что у полицейских физически трудная работа. Но она — такая, и к этому нужно быть готовым. И мы подсказываем, как бодрствовать, какие психологические маленькие трюки они сами могут делать, чтобы просыпаться. Это особенно сложно делать рано утром, в последний час перед пересменкой. Но, как я уже сказала, самоконтроль и ответственность — это один из базовых критериев полицейского.

И еще мы не прощаем ложь. А ложью я называю, в том числе, ситуацию, когда патруль заезжает куда-то, выключает таблетку, чтобы диспетчерская ее не видела…

— …дабы пропустить рюмочку?

— Нет, не пропустить рюмочку — поспать. Рюмочку, слава Богу, они не пропускают… Мы им сразу честно сказали: ребята, давайте в эти первые месяцы договоримся: если вам совсем плохо, и вы с партнером чувствуете, что совсем не можете контролировать себя за рулем — возвращайтесь на базу. Лучше, чтобы мы знали об этом.

— Ну, возможно, они боятся быть отчисленными…

— Нет, в этом случае их не отчислят. А в другом — отчислят. И мы несколькими примерами показали, что требуем и самоконтроля, и контроля работы.

— Расскажите о причинах других увольнений.

— Первые увольнения были по инцидентам на вокзале и Крещатике. Это были очень неприятные для нас случаи, и на них мы отреагировали моментально. Потому что такое поведение неприемлемо с разных сторон, прежде всего — этически. Во-вторых, это абсолютный непрофессионализм. Наконец, это идет вопреки всему, что мы хотим построить. И когда мы говорим, что закон один и уважение одно и ко всем, мы это имеем в виду. И не только когда говорим о самых элитных кругах нашего общества (улыбается. — Е.К.). Мы ровно то же имеем в виду, когда говорим о самых незащищенных слоях украинского общества. Если честно, для меня важнее, чтобы полицейский нормально обращался с бездомным человеком, чем с миллиардером.

«В ОДЕССЕ ИНФОРМАЦИЮ О ВЗЯТКЕ, ПОЛУЧЕННОЙ ОФИЦЕРОМ, ПРИНЕС ЕГО ПАРТНЕР»

— Те же таксисты, люди зачастую весьма скептического склада ума, говорят о патрульных: «Ничего, скоро научатся взятки брать, и так далее». Вот из этих 12 случаев отчисления был хоть один связанный с коррупцией?

— У нас был один случай коррупции в Одессе. Мы сразу отреагировали — и на первой смене в Харькове, когда я давала инструктаж, я очень детально рассказала им эту историю. Почему она важна? На улицу выходят многие тысячи людей, и единичные случаи такого рода неизбежны. И говорить, что этого не будет,- просто ложь. Это будет. Нам просто нужно иметь правильную оценку общества — чтобы это было неприемлемо. И такую же оценку со стороны системы, которую мы строим.

А одиночные случаи всегда будут. Главное — на них реагировать. Что для меня интересно в этом одесском случае, когда молодой офицер взял за что-то 300 гривен? То, что информацию об этом принес его партнер.

— Ну, сейчас часть читателей скажет: вот, дескать, набрали стукачей…

— Я знаю. И это другой стереотип, который нам надо перешагнуть. И мы это тоже ребятам очень откровенно объясняем. С самого начала, в первый же день, когда они приходят в нашу, как говорят таксисты, полицейскую академию (смеется. — Е.К.), они должны понять: если их наши требования не устраивают, тогда эта работа — не для них.

— Что ж, все честно.

— Да. Так это воспринимаем мы, так это воспринимают они. И меня очень порадовало, что это понимание сработало на конкретном примере. То, как ребята оценили эту ситуацию, говорит о том, что у нас получается здоровый организм. Плюс к этому было несколько случаев, которые мы заметили по этим видеокамерам.

-А именно?

— Мы увидели реакцию ребят, когда им предлагают взятку. И мне нравится эта реакция, я хочу ее поддерживать и в дальнейшем.

— А как она выглядит?

— Не удивление, но какое-то холодное отвращение. Вот это хорошо. Я хочу, чтобы этот момент застыл — как фотокадр.

— Еще один болезненный вопрос. Не секрет, что старые милиционеры говорили (по крайней мере, на первых порах): «За что этим щенкам дают такие деньги и такую власть? Они неопытны, ничего не умеют». И когда патрульные задерживали и привозили в райотделы нарушителей, то были проблемы с оформлением и сложности общения в целом. Сейчас ситуация улучшилась?

— Вы знаете, это нами также ожидалось, мы же не с луны свалились? Забудьте про милицию и полицию: даже когда в семью приходит новая невестка, а там уже есть одна — отношения с самого начала выстраиваются непросто. Гладко все получается лишь в одиночных идеальных случаях. Это — часть человеческой природы, в особенности когда мы говорим о столкновении старой традиции с новой.

Одним словом, это было ожидаемо, и мы не притворяемся, не говорим, что этого нет. Но слона из такой ситуации — тоже не делаем. Мы обоим, отдельно и вместе, говорим одно и то же. И я, и министр, и другие члены нашей команды при каждом инструктаже объясняем: у меня есть право наказать милиционера за несотрудничество. Но у тебя нет никакого права априори относиться к нему с предрассудком. Потому что вы пока что ничего еще не сделали. И вы не знаете, через какой путь прошел каждый из них.

То же самое мы говорим милиционерам. Выстраивается новая система — и это не только сигнал обществу, какими мы хотим быть; и не только сигнал правительству: финансируйте нас, пожалуйста, потому что мы такие хорошие! Самое главное — это сигнал старым ребятам. Потому что, говорим мы, на словах тяжело понять, как будет; поэтому мы сделали это, чтобы вы посмотрели и ощутили, что означают изменения, о которых мы говорим. Новые этика, поведение, дружелюбность, очищение от коррупции, синхронность работы, командный подход, отказ от монополизации. Вот эта монополизация, кстати, меня бесит…

— Что вы имеете в виду?

— Когда каждый сидит на своей маленькой папке с информацией и считает себя королем. Вот что нужно искоренить — и тогда мы раскроем систему.

Все это рассказывать — очень сложно. Это нужно показать, что мы и делаем. И те, кто способен видеть свое будущее; те, кто хочет постараться и исправить свои профессиональные качества, — они это видят и под это подстраиваются. С другой стороны, это оголяет ряды тех, кто всегда будет сопротивляться, поскольку с самого начала пришли в правоохранительные органы не потому, что они хотели защищать закон. И вот с этой группой мы не сможем работать никогда.

Через что нам пришлось пройти? Здесь надо сказать, что, хоть мы и держим руку на пульсе, — все равно настраиваем ребят на то, чтобы они сами решали свои проблемы и выстраивали горизонтальные отношения. Почему это важно? Потому что есть вертикаль. И, если начистоту, то советская вертикаль была выстроена правильно. Чего ей не хватало (а постсоветской вертикали — так и подавно), так это горизонтального сотрудничества между разными ветвями милиции. И вот мы хотим этому научиться, заставляя патрульных работать с райотделами, — и наоборот (улыбается.- Е.К.). Мы за этим тщательно наблюдаем, но не вмешиваемся в каждой отдельной ситуации. Потому что они должны сами пройти этот путь.

— Что, совсем держите нейтралитет?

— Мы вмешались, когда почувствовали, что в Киеве есть район, который будто собрался в комок — и противодействует. Вот этого мы не допустим.

— Назвать район можете?

— Не буду.

— Корпоративная этика?

— Да. Таких заметных случаев саботажа было два, и мы вмешались.

— Но это были одиночные случаи или групповое противодействие?

— Групповое противодействие. И мы попрощались с половиной руководящего состава в этих районах. И этот сигнал был услышан. Но мы также отметили попытки хорошего сотрудничества со стороны райотделов.

— В чем они выражаются?

— В том, что они быстро поняли: симпатия к патрульному может на всю жизнь остаться только у самих патрульных, если они не постараются под сенью этого успеха найти место для себя самих. И это хороший, объяснимый человеческий инстинкт. С этого можно начинать. Они вовремя подъезжали; конструктивно разбирались с патрулем, когда тот привозил задержанного в райотдел; не отказывались, когда патруль привозил бывшего или действующего сотрудника милиции, прокуратуры или другого силового ведомства.

Это хорошо, а все остальное придет со временем. В том числе вопрос зарплаты. Да, мы понимаем, что разница в зарплатах огромная. Но опять же, мы не лжем и прямо говорим ребятам: дать вам эту зарплату мы сейчас не можем. Потому что вас слишком много, и нет никакого принципа, по которому мы можем сказать: это группе мы даем, а вот этой — нет. Вот этой даем, потому что они — новые, и это новый стандарт. А для вас пускай это будет примером, что когда настанет ваша очередь, это будет минимум того, что вы получите. Потому что у вас квалификация больше, и базовая профессия у вас уже есть.

— То есть: потерпите, а дальше несправедливости не будет?

— Не будет. Более того: проводя целый год экономию своего бюджета, мы в качестве мотивации сумели повысить на 30% зарплаты другим сотрудникам МВД.

— А новым патрульным платите в полном объеме?

— В полном. Знаете, у вас есть ключевые слова, которые вы повторяете в каждом вопросе. А у меня есть слова, которые я стану вставлять в каждый ответ. Нельзя лгать, нельзя! Потому что разочаруем ребят — старых, новых. Солгали — и потеряли их навсегда! Поэтому мы и не рассказываем в полном формате о всех наших планах до тех пор, пока не уверены, что это осилим. Как человеческим, так и финансовым ресурсом. Как раз из-за этого. Мы не сказки пришли рассказывать.

Евгений Кузьменко, «Цензор.НЕТ»

Фото: Евгений Кузьменко, Юлия Бабич, Наталия Ищенко
Что ждет водителей на трассе Киев-Житомир? Почему реформы в МВД идут с опережением графика? За что отчислили нескольких человек из патрульной полиции Киева? Отчего патруль не выключает свои мигалки? Как он работает над своими ошибками? Об этом и многом другом – в интервью первого замминистра внутренних дел.

Для записи этого интервью мы с Экой Згуладзе расположились в комнате для отдыха сразу за ее кабинетом.

Комната маленькая; помимо дивана и стола, в глаза бросается стоящая у окна большая политическая карта Украины. «На днях принесли, — объясняет Эка, — теперь я смотрю на нее, планируя то или иное событие или поездку».

Событий и поездок много, а беседуем мы вечером, поэтому по лицу первого замминистра внутренних дел заметно, что она устала. Выручают кофе и сила воли: пара глотков — и Згуладзе снова предельно собрана и готова к долгой беседе.

«С ПАТРУЛЕМ НА ТРАССАХ МЫ НЕ КОПИРУЕМ ГРУЗИНСКУЮ МОДЕЛЬ; ВНЕДРЯЕМ ЕВРОПЕЙСКИЙ ВАРИАНТ»

— Интересно, что вы и ваша команда планировали по этой карте сегодня?

— Запуск первого участка дорожной полиции на трассе Киев-Житомир. Это нам очень интересно: речь идет о том же самом блоке public safety — общественной безопасности — но другом направлении работы патрульной полиции. По схематике и поставленным задачам это направление будет во многом отличаться от того, что вы уже видите.

— По срокам успеваете?

— Это то, что меня радует: мы движемся по реформам гораздо быстрее, чем планировали. Покрываем городов гораздо больше от задуманного. А патруль — это не для сельской местности, это ведь формат городов. (Для сельской местности мы разрабатываем другую схему и очень скоро ее презентуем). И появление таких пунктов позволяет нам запускать контроль на трассы.

— В случае с Житомирской трассой о каком отрезке дороги идет речь?

— Покроем 140 км от Киева до Житомира. Это еще не будет пилотом, это будет просто первый участок, где мы на протяжении пары недель хотим посмотреть, правильно ли мы посчитали коэффициенты. А уже потом будем распространять этот опыт на более амбициозные участки.

Почему трассы так важны? Потому что статистика ДТП — ужасающая, это раз. Второе: как мы успели убедиться на практике в городах с уже запущенным патрулем, большую важность имеет превентивный момент. И я надеюсь, что и на трассе мы сможем в неагрессивной форме сбить скорость и научить автомобилистов более цивилизованному вождению. Плюс подготовить почву для более современного подхода.

— Видеоконтроля?

— Да, видеоконтроля, который нашим законом тоже подразумевается. Но это будет не завтра; это большой инвестиционный инфраструктурный проект, и к нему нужно готовиться.

— Вы сказали, что запуск патруля на трассах уменьшит количество ДТП. А как это происходило в Грузии? Насколько и за какой срок удалось улучшить показатели?

— Вы знаете, сравнить Украину с Грузией в этом случае не получится, потому что там были другие параметры. Трассы в Грузии, как это ни странно, гораздо более загружены. И это большая разница. Плюс скоростные ограничения в обеих странах отличаются друг от друга. Да и подход к патрулю на трассах разный.

— Почему?

— В Украине мы не копируем грузинскую модель; внедряем более европейский вариант. Но — принимая во внимание существующие в Украине вызовы по безопасности. То есть опорные пункты полиции останутся — но будут видоизменены. Я не могу рассказывать все о полицейской тактике (улыбается. — Е.К.), кое-что должно оставаться в секрете. Скажу только, что очень интересный подход подсказали местные ребята. Думаю, результат мы увидим достаточно быстро.

Плюс нам интересен контроль за этим участком, поскольку имеющаяся там организованная преступность отражается на всем, что происходит на трассе. И если раньше мы исходили лишь из оперативной информации, то сейчас у нас будут глаза и руки уже и на самой трассе. Посмотрим, как это взаимодействие отразится на эффективности работы. Поэтому мы и говорим, что до того, как распространять эту модель на всю страну, мы сейчас запустим и посмотрим, как все работает. Потому что кроме реформирования милиции в полицию и усовершенствования подходов к нашей работе, перед нами стоит еще несколько «скучных» задач.

— А именно?

— Оптимизация наших ресурсов. Потому что мы не можем зависеть от грантов. И если честно, их никогда не бывает достаточно, да? (улыбается. — Е.К.). Даже сегодня. Мы должны всегда иметь формулу, которую государство может обеспечить. И сегодня, и завтра.

«МЫ ПЕРЕЛОМИЛИ КОНФОРМИЗМ, КОТОРЫЙ ЕСТЬ В ЭТОЙ БОЛЬШОЙ МАШИНЕ»

— Я немного представляю себе, как министр будет добиваться от Верховной Рады этих денег. Он просто скажет депутатам: «Увидели новый патруль в ряде городов? Вам понравилось? А теперь скажите, вы хотите продолжения здесь, здесь и здесь? Хотите реформ по всей стране? Тогда выделите такую-то сумму…».

Но деньги выделяют политики, а у политиков свои игры. Вы уверены, что получите должное финансирование? В стране постоянное ощущение надвигающихся выборов, плюс непрекращающийся период турбулентности…

— Все, что вы говорите, — правда, но то, что говорим мы, — тоже очень резонно. Знаете, в начале года мы ничего не просили. Мы сказали: просто не мешайте, дайте нам возможность показать, что можно сделать в эти сроки и за счет тех ресурсов, которые у нас есть. И мы показали, что не разбрасываемся этими ресурсами. Мы сделали самое сложное — поверили в реформу в этом очень скептичном министерстве. Пожалуйста, не недооценивайте этого. Это, по-моему, самое важное из того, что мы сделали. Мы переломили этот абсолютный конформизм, который есть в этой большой машине.

— В какой мере вам приходилось преодолевать этот скептицизм, а в какой — просто выводить из состава министерства тех, кто принципиально не хотел и не желал меняться?

— Два в одном. Но, как puzzle, эта ситуация для меня состоит из других фрагментов. В любой стране и в любое время в больших организмах будет слой консерватизма. Который всегда будет говорить: «Не нужно нам ничего нового, мы всегда так делали, это работает!» Это априори так. Плюс, конечно, есть группы интересов. Которые настаивают на прошлом вот так истово не потому, что это то, что они знают и им с ним комфортно, но и потому что это дает им возможность…

— …заниматься коррупцией.

— …Не только коррупции, но и влияния. Иногда влияние для них важнее, чем деньги, которое это приносит. Такие группы надо как можно быстрее идентифицировать и от них отказываться. И в этом очень сложном году проведения реформ мы несколько раз это делали.

Но что для меня было самым важным? В таких вертикальных системах люди привыкают не говорить правду и не иметь своего мнения. Плыть по течению: начальник сказал — значит, так надо…Вот это — самое страшное, особенно когда хотим сделать реформы. Потому что здесь есть уйма очень образованных ребят, чистых ребят. Это ведь и правда так! У очень многих ребят есть идеи, но мотивация пропала уже в первый день, когда они пришли в это министерство — независимо от того, было это 3, 5 или 10 лет тому назад. И раскрыть их, чтобы они доверились своему начальству и начали делиться своим опытом, плохим и хорошим, говорить о будущем, как они его видят, — это очень сложно! Нам пришлось работать, даже закрывая глаза на большой и маленький саботаж. Чтобы просто достучаться до этих ребят и сказать: мы не боимся сложностей. И мы не будем делать так, как комфортно. Мы здесь, ребята, мы за вами, мы вместе с вами. Вы только продолжайте попытки достучаться до нас!

— И как, получилось?

— И это раскрыло структуру. Конечно же, этого недостаточно — но меня радует то, что если на первых порах в этой маленькой комнатке сидели я и министр, то сейчас мы по каждому направлению имеем большую группу.

— …каждой из которых вы можете делегировать полномочия.

— Абсолютно! Делегировать полномочия и, что самое главное, реально развивать направления. Потому что моей компетенции для этого не хватит. Компетенции министра — не хватит. Да, он — хороший политик, я — хороший менеджер, у нас есть свои навыки, лидерские качества и опыт организации людей. Но практикующие полицейские нам нужны уже сейчас — чтобы наши идеи трансформировались в модели, которые реально можно имплементировать. И я очень рада, что мы научились доверять этим ребятам, старым и новым, а они научились доверять нам. И еще меня очень радует то, что, если честно, во многом мы им уже не нужны. Появились уже какие-то уровни, где мы с закрытыми глазами можем сказать: определились с целью? Делайте!

— А как же контроль?

— Контроль — это другое. Конечно, мы занимаемся контролем, но качественно иного уровня.

«РЕФОРМА ИДЕТ С ОПЕРЕЖЕНИЕМ ГРАФИКА, ПОТОМУ ЧТО КАЧЕСТВО РЕБЯТ ОКАЗАЛОСЬ ЛУЧШЕ, ЧЕМ МЫ МОГЛИ НАДЕЯТЬСЯ»

— Вы сказали, что реформа идет с опережением графика. И в самом деле, такое впечатление, чуть ли не каждый день запускается патрульная полиция в каком-нибудь областном центре. Давайте я побуду брюзгой и спрошу: а почему такой темп? И не сказывается ли это на качестве реформ?

— Нет, мы бы никогда не пошли на компромисс с потерей качества. Это единственное, на чем мы настаиваем. Мы очень много работали над этой реформой. И в самом деле заслужили тот результат, который у нас есть; а его мы добились за счет того, что минимизировали пропорцию удачи. И сейчас надеяться на удачу мы тоже не собираемся. У нас с самого начала были план «А» и план «Б». Но план, который мы сейчас запустили, даже лучше, чем наш идеальный «план Б». Потому что качество ребят оказалось лучше, чем мы могли надеяться. Я буду повторять это слово «качество», потому что от него очень многое зависит. Нам удалось написать очень хорошую кадровую программу рекрутинга; прекрасную программу первоначальной профессиональной подготовки. Мы создали качественно новый образ профессиональных отношений внутри подразделения. И эти новые отношения сейчас и поддерживают эти подразделения. Не я или министр — ребята, которые там есть!

Но самое главное — это качество людей. Мы не шли ни на какие компромиссы, избегали любых уступок. Был стандарт — тесты, собеседования. Мы знали, что мы измеряли и кого хотим набрать. И это работает. Потому что мы набирали умных и справедливых ребят. Что это означает? «Умные» — то, что эти ребята смогли за неделю-две начать ориентироваться в этой очень сложной новой профессии. Они быстро принимают решения, и в большинстве своем эти решения — правильные.

Приведу пример: мы в самом деле очень хотим, чтобы полиция стала одним из будущих вариантов для тех, кто был и есть в зоне АТО. Но даже здесь мы говорим: ребята, это очень серьезная профессия. И то, что вы были в АТО, характеризует вас с положительной стороны — но не гарантирует прохождения отбора.

— Тем более, что есть сложности. С одной стороны, храбрость и полученные на фронте навыки помогут ребятам в полиции; с другой стороны, мы понимаем, что война меняет людей с психологической точки зрения. Могут возникнуть проблемы…

— Могут. Я не хочу сейчас называть конкретные города, но был город, где таких ребят было особенно много. И мы сначала очень обрадовались — но в итоге отобрали единицы. Почему? Потому что полиция — это прежде всего ответственность за свою жизнь. Только обеспечив свою безопасность, ты можешь обеспечить безопасность другого. Так что любое зашкаливание стрессовых характеристик мы не можем себе позволить.

— А на каком направлении в упомянутом вами городе произошел наибольший отсев кандидатов?

— На психологическом.

— Обратимся к цифрам. Сколько новых патрульных полицейских работает на улицах страны уже сейчас?

— Давайте посчитаем вместе. Около 2200 ребят — это вместе взятые киевские управления и департамент. 800 человек работает в Одессе, и вскоре к ним добавятся еще 100 заканчивающих учебу. Приблизительно такое же количество у патруля во Львове. В Харькове мы уже выпустили на улицы 800 человек, и через пару недель к ним присоединятся еще 350. Плюс к этому в нескольких городах сейчас началось обучение…

— А есть города, где процесс не пошел так, как вы задумывали?

— Нет. И вы знаете, скоро этот формат всем надоест (улыбается. — Е.К.). Потому что он одинаковый из города в город. Так что развлекать нас он будет все меньше и меньше. И хорошо, потому что это работает как раз потому, что является стандартом, конвейером. И у нас подход такой: мы запускаем оболочку, обязательный минимум. А в каждом городе эта оболочка должна заполняться, исходя из специфики этого города. Какой-то компонент наращивается, к какому-то направлению добавляются тренинги. И так далее. Но базовый минимум везде должен быть одинаковым. Вот, вы сказали — пускай и в другом контексте — очень важное слово: «контроль». Так вот, чтобы эффективно контролировать, надо знать, что мы контролируем. Необходимо сначала определиться со стандартом. И такой стандарт у нас уже определен.

«ПОЧЕМУ ОТЧИСЛЯЕМ ЛЮДЕЙ? ПРИЧИН НЕСКОЛЬКО. НАПРИМЕР, ПАТРУЛЬНЫЙ ЗАСНУЛ В МАШИНЕ ВО ВРЕМЯ СМЕНЫ»

— Перейдем к вопросам и жалобам от народа. Таксисты недоумевают: «Что это за мультики, эти патрульные все время ездят с включенными мигалками. Это раздражает, а водителей на трассе — вдвойне. Почему они так ездят?»

— (Улыбается. — Е.К.) Да, и я уверена, что особенно мы раздражаем профессиональных водителей, которые часами за рулем и слишком часто сталкиваются с этими синими огонечками.

Отвечу так: мы верим в различные неагрессивные формы полицейской работы. И когда я говорю «мы», то имею в виду не только себя, но и развитое украинское гражданское общество. Которое требует: больше community policing, больше упора на превенцию. То есть не только реагирование на правонарушение, но и общее ощущение безопасности. И я подтверждаю, что украинское общество этот акцент абсолютно точно заметило. Особенно важно это сейчас, когда военный и поствоенный кризис отражается на каждом из нас очень глубоко. Мы порой сами не можем этого сформулировать, но это ощущение дискомфорта и незащищенности у нас всех сейчас есть. Так что визуальное присутствие полиции очень успокаивает население.

— Плюс к этому включенная мигалка предостерегает и потенциальных нарушителей общественного порядка?

— Конечно. Я не знаю, замечают ли это таксисты, но они сбрасывают скорость, когда видят эти мигалки. И выпившие ребята, которые было собрались сделать что-то не то, видят мигалки — и расходятся по домам. Более опытные люди, привыкшие пить и нарушать в парках, — тоже стараются вести себя по-другому. Потому что с патрулем невозможно договориться и определить: здесь можно, а здесь нельзя.

Все это мы уже видим. Я часто езжу на такси и тоже говорю с таксистами. Плюс читаю все доступное в соцсетях про «мой контакт с патрулем». И мне менее всего интересно, нравятся ли они людям визуально. Но я запоминаю все истории, связанные с их присутствием.

— Вот вам как раз такая история. Известный журналист и блогер Андрей Черников с юмором пишет у себя в Фейсбуке.

В связи с этим у меня вопрос: как у вас проходит работа над ошибками? Кто аккумулирует сообщения о недоработках и что происходит дальше?

— Внутри патрульного департамента и каждого управления в каждом городе есть отдел мониторинга, который наблюдает за качеством работы этих ребят. Как на улице, так и путем сбора информации с таблеток, которые у них есть; чтобы понять сколько времени они тратят на выполнение той или иной задачи и у какого из экипажей есть проблемы.

Параллельно с этим используются камеры, которые ребята носят с собой. Они нужны не только для самозащиты и защиты прав гражданина. Это еще и наш инструмент мониторинга работы патрульных, всех чисто технических ошибок, допускаемых полицейскими. И здесь мы используем сразу несколько методологий.

— Интересно, расскажите.

— Там, где мы заметили, что у нас была очевидная слабость (например, оформление ДТП на первых порах хромало, сейчас все гораздо лучше), мы, с одной стороны, разрабатываем более детальную методологию (в том числе и в карманном варианте, чтобы это всегда было под рукой). А с другой стороны, как минимум несколько раз в неделю мы берем с записей камер типичные ситуации и на конкретном примере разбираем их; показываем ребятам, что было сделано правильно, а что нет. В том числе в плане экономии времени людей. Учимся по ходу.

— Вопрос, который нельзя не задать: сколько человек за это время было отчислено в Киеве? И по каким причинам?

— В Киеве, если я не ошибаюсь, 12 человек. Причин несколько. Например, патрульный заснул в машине во время смены. Мы понимаем, что у полицейских физически трудная работа. Но она — такая, и к этому нужно быть готовым. И мы подсказываем, как бодрствовать, какие психологические маленькие трюки они сами могут делать, чтобы просыпаться. Это особенно сложно делать рано утром, в последний час перед пересменкой. Но, как я уже сказала, самоконтроль и ответственность — это один из базовых критериев полицейского.

И еще мы не прощаем ложь. А ложью я называю, в том числе, ситуацию, когда патруль заезжает куда-то, выключает таблетку, чтобы диспетчерская ее не видела…

— …дабы пропустить рюмочку?

— Нет, не пропустить рюмочку — поспать. Рюмочку, слава Богу, они не пропускают… Мы им сразу честно сказали: ребята, давайте в эти первые месяцы договоримся: если вам совсем плохо, и вы с партнером чувствуете, что совсем не можете контролировать себя за рулем — возвращайтесь на базу. Лучше, чтобы мы знали об этом.

— Ну, возможно, они боятся быть отчисленными…

— Нет, в этом случае их не отчислят. А в другом — отчислят. И мы несколькими примерами показали, что требуем и самоконтроля, и контроля работы.

— Расскажите о причинах других увольнений.

— Первые увольнения были по инцидентам на вокзале и Крещатике. Это были очень неприятные для нас случаи, и на них мы отреагировали моментально. Потому что такое поведение неприемлемо с разных сторон, прежде всего — этически. Во-вторых, это абсолютный непрофессионализм. Наконец, это идет вопреки всему, что мы хотим построить. И когда мы говорим, что закон один и уважение одно и ко всем, мы это имеем в виду. И не только когда говорим о самых элитных кругах нашего общества (улыбается. — Е.К.). Мы ровно то же имеем в виду, когда говорим о самых незащищенных слоях украинского общества. Если честно, для меня важнее, чтобы полицейский нормально обращался с бездомным человеком, чем с миллиардером.

«В ОДЕССЕ ИНФОРМАЦИЮ О ВЗЯТКЕ, ПОЛУЧЕННОЙ ОФИЦЕРОМ, ПРИНЕС ЕГО ПАРТНЕР»

— Те же таксисты, люди зачастую весьма скептического склада ума, говорят о патрульных: «Ничего, скоро научатся взятки брать, и так далее». Вот из этих 12 случаев отчисления был хоть один связанный с коррупцией?

— У нас был один случай коррупции в Одессе. Мы сразу отреагировали — и на первой смене в Харькове, когда я давала инструктаж, я очень детально рассказала им эту историю. Почему она важна? На улицу выходят многие тысячи людей, и единичные случаи такого рода неизбежны. И говорить, что этого не будет,- просто ложь. Это будет. Нам просто нужно иметь правильную оценку общества — чтобы это было неприемлемо. И такую же оценку со стороны системы, которую мы строим.

А одиночные случаи всегда будут. Главное — на них реагировать. Что для меня интересно в этом одесском случае, когда молодой офицер взял за что-то 300 гривен? То, что информацию об этом принес его партнер.

— Ну, сейчас часть читателей скажет: вот, дескать, набрали стукачей…

— Я знаю. И это другой стереотип, который нам надо перешагнуть. И мы это тоже ребятам очень откровенно объясняем. С самого начала, в первый же день, когда они приходят в нашу, как говорят таксисты, полицейскую академию (смеется. — Е.К.), они должны понять: если их наши требования не устраивают, тогда эта работа — не для них.

— Что ж, все честно.

— Да. Так это воспринимаем мы, так это воспринимают они. И меня очень порадовало, что это понимание сработало на конкретном примере. То, как ребята оценили эту ситуацию, говорит о том, что у нас получается здоровый организм. Плюс к этому было несколько случаев, которые мы заметили по этим видеокамерам.

-А именно?

— Мы увидели реакцию ребят, когда им предлагают взятку. И мне нравится эта реакция, я хочу ее поддерживать и в дальнейшем.

— А как она выглядит?

— Не удивление, но какое-то холодное отвращение. Вот это хорошо. Я хочу, чтобы этот момент застыл — как фотокадр.

— Еще один болезненный вопрос. Не секрет, что старые милиционеры говорили (по крайней мере, на первых порах): «За что этим щенкам дают такие деньги и такую власть? Они неопытны, ничего не умеют». И когда патрульные задерживали и привозили в райотделы нарушителей, то были проблемы с оформлением и сложности общения в целом. Сейчас ситуация улучшилась?

— Вы знаете, это нами также ожидалось, мы же не с луны свалились? Забудьте про милицию и полицию: даже когда в семью приходит новая невестка, а там уже есть одна — отношения с самого начала выстраиваются непросто. Гладко все получается лишь в одиночных идеальных случаях. Это — часть человеческой природы, в особенности когда мы говорим о столкновении старой традиции с новой.

Одним словом, это было ожидаемо, и мы не притворяемся, не говорим, что этого нет. Но слона из такой ситуации — тоже не делаем. Мы обоим, отдельно и вместе, говорим одно и то же. И я, и министр, и другие члены нашей команды при каждом инструктаже объясняем: у меня есть право наказать милиционера за несотрудничество. Но у тебя нет никакого права априори относиться к нему с предрассудком. Потому что вы пока что ничего еще не сделали. И вы не знаете, через какой путь прошел каждый из них.

То же самое мы говорим милиционерам. Выстраивается новая система — и это не только сигнал обществу, какими мы хотим быть; и не только сигнал правительству: финансируйте нас, пожалуйста, потому что мы такие хорошие! Самое главное — это сигнал старым ребятам. Потому что, говорим мы, на словах тяжело понять, как будет; поэтому мы сделали это, чтобы вы посмотрели и ощутили, что означают изменения, о которых мы говорим. Новые этика, поведение, дружелюбность, очищение от коррупции, синхронность работы, командный подход, отказ от монополизации. Вот эта монополизация, кстати, меня бесит…

— Что вы имеете в виду?

— Когда каждый сидит на своей маленькой папке с информацией и считает себя королем. Вот что нужно искоренить — и тогда мы раскроем систему.

Все это рассказывать — очень сложно. Это нужно показать, что мы и делаем. И те, кто способен видеть свое будущее; те, кто хочет постараться и исправить свои профессиональные качества, — они это видят и под это подстраиваются. С другой стороны, это оголяет ряды тех, кто всегда будет сопротивляться, поскольку с самого начала пришли в правоохранительные органы не потому, что они хотели защищать закон. И вот с этой группой мы не сможем работать никогда.

Через что нам пришлось пройти? Здесь надо сказать, что, хоть мы и держим руку на пульсе, — все равно настраиваем ребят на то, чтобы они сами решали свои проблемы и выстраивали горизонтальные отношения. Почему это важно? Потому что есть вертикаль. И, если начистоту, то советская вертикаль была выстроена правильно. Чего ей не хватало (а постсоветской вертикали — так и подавно), так это горизонтального сотрудничества между разными ветвями милиции. И вот мы хотим этому научиться, заставляя патрульных работать с райотделами, — и наоборот (улыбается.- Е.К.). Мы за этим тщательно наблюдаем, но не вмешиваемся в каждой отдельной ситуации. Потому что они должны сами пройти этот путь.

— Что, совсем держите нейтралитет?

— Мы вмешались, когда почувствовали, что в Киеве есть район, который будто собрался в комок — и противодействует. Вот этого мы не допустим.

— Назвать район можете?

— Не буду.

— Корпоративная этика?

— Да. Таких заметных случаев саботажа было два, и мы вмешались.

— Но это были одиночные случаи или групповое противодействие?

— Групповое противодействие. И мы попрощались с половиной руководящего состава в этих районах. И этот сигнал был услышан. Но мы также отметили попытки хорошего сотрудничества со стороны райотделов.

— В чем они выражаются?

— В том, что они быстро поняли: симпатия к патрульному может на всю жизнь остаться только у самих патрульных, если они не постараются под сенью этого успеха найти место для себя самих. И это хороший, объяснимый человеческий инстинкт. С этого можно начинать. Они вовремя подъезжали; конструктивно разбирались с патрулем, когда тот привозил задержанного в райотдел; не отказывались, когда патруль привозил бывшего или действующего сотрудника милиции, прокуратуры или другого силового ведомства.

Это хорошо, а все остальное придет со временем. В том числе вопрос зарплаты. Да, мы понимаем, что разница в зарплатах огромная. Но опять же, мы не лжем и прямо говорим ребятам: дать вам эту зарплату мы сейчас не можем. Потому что вас слишком много, и нет никакого принципа, по которому мы можем сказать: это группе мы даем, а вот этой — нет. Вот этой даем, потому что они — новые, и это новый стандарт. А для вас пускай это будет примером, что когда настанет ваша очередь, это будет минимум того, что вы получите. Потому что у вас квалификация больше, и базовая профессия у вас уже есть.

— То есть: потерпите, а дальше несправедливости не будет?

— Не будет. Более того: проводя целый год экономию своего бюджета, мы в качестве мотивации сумели повысить на 30% зарплаты другим сотрудникам МВД.

— А новым патрульным платите в полном объеме?

— В полном. Знаете, у вас есть ключевые слова, которые вы повторяете в каждом вопросе. А у меня есть слова, которые я стану вставлять в каждый ответ. Нельзя лгать, нельзя! Потому что разочаруем ребят — старых, новых. Солгали — и потеряли их навсегда! Поэтому мы и не рассказываем в полном формате о всех наших планах до тех пор, пока не уверены, что это осилим. Как человеческим, так и финансовым ресурсом. Как раз из-за этого. Мы не сказки пришли рассказывать.

Евгений Кузьменко, «Цензор.НЕТ»

Фото: Евгений Кузьменко, Юлия Бабич, Наталия Ищенко

Когда достаточно просто не красть, а думать. Куритиба — пример победы разума над привычкамиКогда достаточно просто не красть, а думать. Куритиба — пример победы разума над привычками

Куритиба — живой пример как из обычного города, напоминающего мусорную свалку, сделать экологически образцовый город, ставший городом будущего. Многие хотят счастья, улыбок вокруг себя, крепкой семьи, надежных партнеров, здоровых детей! Стоит навести вокруг себя порядок и все это непременно появится.

Бразильский город Куритиба выработал модель успешного функционирования и развития, научившись решать широкий спектр проблем: от транспортных и экономических — до социальных и экологических. Опыт, накопленный этим городом, изучается и перенимается в разных странах — как в соседних, так и в отдалённых от неё регионах мира, включая более развитые.

В 1971 г архитектор Жайме Лернер стал мэром Куритибы, столицы юго-восточного штата Парана в Бразилии. Городское население, что типично для той местности, плодилось как грибы: в 1942 г. его численность составляла 120 тыс. человек, а когда Жайме стал мэром, перевалила за миллион. К 1997 г. население города достигло 2.3 млн. человек. И, что характерно для тех мест, большинство этих людей проживало в фавеллах — трущебах, где дома из картона и другого подручного материала.

Скоро одной из главных головных болей Жайме стал мусор. Городские мусоровозы не могли даже проехать в районы фавелл, так как там не было улиц. И, как следствие, вырастали кучи мусора, в которых плодились грызуны, и распространялись всевозможные заболевания.

Так как не было денег, чтобы создать «нормальные» условия, а именно расчистить бульдозерами территорию и проложить улицы, команда Жайме предложила иной выход.

По границам фавелл поставили огромные металлические контейнеры. На них наклеили широкие этикетки, на которых было написано «стекло», «бумага», «пластик», «биоотходы» и т.д. Для тех, кто не умел читать, их еще и раскрасили в разные цвета. Каждому, кто приносил полный мешок отсортированного мусора, выдавали талон на автобус, а за биоотходы давали пластиковую карточку, которую можно было обменять на пакет свежих фруктов и овощей.

В последние годы распространением большей части билетов занимался частный сектор. По 50% билетов корпорации выдавали своим служащим. Параллельно увеличивалась доля фруктов и овощей в обмен на мусор. В праздники в обмен на «мусорные деньги» давали праздничные блюда. Школьная программа по сбору мусора позволила обеспечить тетрадями самых бедных учеников.

Вскоре десятки тысяч детей вычистили всю округу, они быстро научились распознавать различные типы пластика. А их родители стали использовать полученные автобусные билеты, чтобы добираться до деловой части города, где они работали.

С моей точки зрения, Жайме Лернер просто изобрел новые деньги. Его автобусные билеты и карточки на питание — это разновидность дополнительной валюты. Его программу «Мусор, который не мусор» вполне можно окрестить «Мусор, который — ваши деньги». Сегодня в этом процессе участвуют 70% домов в Куритибе; 62 самых бедных района обменяли 11 тыс. тонн мусора почти на миллион автобусных билетов и 1200 тонн еды. Бумажный мусор, отправляемый там в переработку, ежедневно спасает от вырубки 1200 деревьев.

Надо заметить, что команда Лернера не задавалась целью усовершенствовать денежную систему. Они лишь использовали для решения главных текущих проблем комплексный подход, что спонтанно привело к сознанию дополнительной валюты.

Талоны на автобус и карточки для магазина — не единственный вид местных денег в Куритибе, возникший от такого подхода к уборке мусора. Например, специально для реставрации исторических зданий, создания озелененных зон и строительства муниципального жилья и сокращения расходов городской казны была введена иная система. Назвали ее solcriado (буквально — искусственная поверхность), а вот как она работает.

Как у большинства городов, здесь есть детальный план городских зон, регламентирующий этажность построек. В Куритибе же применяются две нормы: обычная и максимальная. Например, если отель с поэтажной площадью 10 000 м.кв. строится в зоне, где обычной допустимой нормой является 10 этажей, а максимальной — 15, и если владелец отеля хочет построить 15 этажей, то ему придется докупить еще 50 000 м.кв. (5×10 000) на рынке solcriado. Сам город здесь играет только роль посредника, уравновешивающего спрос и предложение на этом рынке. Вырученные средства направляются напрямую на реставрацию близлежащих исторических зданий. Таким образом, владелец отеля платит за реставрацию дома, чтобы получить право надстройки дополнительных этажей в своем отеле — и содержание старого фонда в надлежащем состоянии обеспечивается без всяких финансовых вливаний со стороны города.

Другим источником таких solcriado стали зеленые зоны, в которых деревья находятся под защитой. Несколько обширных общественных парков (всего их в городе 16) полностью финансируются таким способом. Владелец крупного участка земли получает право на освоение одной стороны улицы при условии, что другая сторона станет городским парком. Жилье обретает дополнительную ценность, если оно расположено рядом с парком, до которого легко дойти пешком, и у жителей Куритибы появляется еще один парк, куда они могли бы отравиться в выходные, да и городу не нужно влезать в долги или повышать налоги ради этого. Выигрывают все.

Самое интересное, с нашей точки зрения, что сам рынок solcriado превратился в разновидность дополнительной валюты, которая позволяет Куритибе получать те общественные блага, для которых в других городах требуется традиционное финансирование. К тому же, когда вводится в действие новая хорошо продуманная денежная система, появляется нечто большее, чем деньги и экономическая активность. Сегодня средний заработок жителя Куритибы примерно в 3,5 раза превышает минимальный по стране. Однако его реальный совокупный доход самое меньшее еще на 30% выше (т.с. приблизительно в 5 раз выше минимального). И эта разница в 30% появилась исключительно благодаря нетрадиционной «мусорной» форме денег.

Другим показателем служит то, что Куритиба ныне обладает самой развитой в Бразилии системой социальной поддержки и одной из самых жизнеспособных образовательных и просветительских программ. При этом налоги в Куритибе не выше, чем в целом по стране.

Успех Куритибы вызвал внутреннюю иммиграцию в нее, так что население города росло быстрее, чем в штате Парана и в целом по стране. Практика использования обычной национальной валюты в комплексе с хорошо продуманной дополнительной валютой продолжается уже более 25 лет. Этот подход позволил городу третьего мира достичь уровня жизни высокоразвитых стран за время жизни одного поколения.

Стратегия развития Куритибы
• Пользование общественным транспортом поощряется. Это позволяет общественному транспорту быть лучше и удобнее, чем частные автомобили. Например, он движется быстрее благодаря оригинальному способу посадки в автобус: пассажиры, пользуясь своими автобусными билетами, проходят на специально оборудованную автобусную остановку, а когда к остановке подходит автобус, в нем открывается внутренние отсеки и большие группы людей выходят и входят за несколько секунд. Не надо тратить время на сбор билетов или денег.

Также для общественного транспорта были введены специальные экспресс-маршруты, что сделало автобус самым удобным и быстрым средством городского транспорта. Единый тариф позволяет человеку объехать всю транспортную сеть независимо от расстояния. Здесь же предусмотрена интеграция с внутрирайонными транспортными системами. Реальным доказательством выгоды общественного транспорта стало то, что его предпочитает большинство горожан. Каждый четвертый пользователь общественного транспорта владеет автомобилем, но в поездках по городу выбирает не его. Благодаря эффективной системе общественного транспорта в деловой части города удалось создать несколько пешеходных улиц, к которым относится и Главный бульвар. На этих улицах проходят концерты местных музыкантов, театральные представления и фестивали детского творчества.

• Обычно, если население города превышает миллион жителей, требуется строить метро, чтобы избежать транспортных заторов, а в городах, где ежедневно образуется более 1000 тонн ТБО необходимо строить крупные заводы по сортировке и переработке мусора.

В Куритибе нет ни того, ни другого. Инвестиции на развитие местной системы общественного транспорта составляют только % затрат на строительство метро. Сэкономленные суммы позволяют Куритибе оснастить свой автобусный парк самым современным и экологичным транспортом в мире.

• Тут существует бесплатный Университет окружающей среды, который предлагает краткосрочные курсы строителям, инженерам, владельцам магазинов и водителям такси. Им рассказывают о том, как их повседневная деятельность влияет на окружающую среду. Само здание университета удивительный памятник архитектуры, оно сложено главным образом из обработанных телеграфных столбов и построено на территории, которая теперь выглядит как идиллический озерный пейзаж, хотя раньше это место было заброшенной каменоломней.

• Куритиба единственный город Бразилии, степень загрязненности которого сейчас ниже, чем в 50-х годах XX века. Здесь ниже уровень преступности и выше уровень образованности по сравнению с другими городами Бразилии, это единственный город страны, который отказывается от субсидий федерального правительства, ибо сам решает свои проблемы.

• Здешний ботанический сад разбит на месте бывшей городской свалки, он служит рекреационным и исследовательским центром. Кроме того, существует 16 парков — и каждый посвящен отдельной теме. Как следствие, в Куритибе на одного жителя приходится 52 м.кв. зеленой площади. По нормам ООН идеальным считается 48 м.кв. площади зеленых насаждений на человека, и такой уровень едва ли достижим (если достижим вообще) в городах, как первого, так и третьего мира. Кроме того, в эти парки легко попасть, пользуясь системой общественного транспорта, так что обычные люди могут (да они так и делают) пользоваться всеми их преимуществами.

ООН признала Куритибу экологически образцовым городом.

Источники:
Архитектурный вестник 110 выпуск,
Анна Медведева-Пилипенко,
Images.google.com | CuritibaКуритиба — живой пример как из обычного города, напоминающего мусорную свалку, сделать экологически образцовый город, ставший городом будущего. Многие хотят счастья, улыбок вокруг себя, крепкой семьи, надежных партнеров, здоровых детей! Стоит навести вокруг себя порядок и все это непременно появится.

Бразильский город Куритиба выработал модель успешного функционирования и развития, научившись решать широкий спектр проблем: от транспортных и экономических — до социальных и экологических. Опыт, накопленный этим городом, изучается и перенимается в разных странах — как в соседних, так и в отдалённых от неё регионах мира, включая более развитые.

В 1971 г архитектор Жайме Лернер стал мэром Куритибы, столицы юго-восточного штата Парана в Бразилии. Городское население, что типично для той местности, плодилось как грибы: в 1942 г. его численность составляла 120 тыс. человек, а когда Жайме стал мэром, перевалила за миллион. К 1997 г. население города достигло 2.3 млн. человек. И, что характерно для тех мест, большинство этих людей проживало в фавеллах — трущебах, где дома из картона и другого подручного материала.

Скоро одной из главных головных болей Жайме стал мусор. Городские мусоровозы не могли даже проехать в районы фавелл, так как там не было улиц. И, как следствие, вырастали кучи мусора, в которых плодились грызуны, и распространялись всевозможные заболевания.

Так как не было денег, чтобы создать «нормальные» условия, а именно расчистить бульдозерами территорию и проложить улицы, команда Жайме предложила иной выход.

По границам фавелл поставили огромные металлические контейнеры. На них наклеили широкие этикетки, на которых было написано «стекло», «бумага», «пластик», «биоотходы» и т.д. Для тех, кто не умел читать, их еще и раскрасили в разные цвета. Каждому, кто приносил полный мешок отсортированного мусора, выдавали талон на автобус, а за биоотходы давали пластиковую карточку, которую можно было обменять на пакет свежих фруктов и овощей.

В последние годы распространением большей части билетов занимался частный сектор. По 50% билетов корпорации выдавали своим служащим. Параллельно увеличивалась доля фруктов и овощей в обмен на мусор. В праздники в обмен на «мусорные деньги» давали праздничные блюда. Школьная программа по сбору мусора позволила обеспечить тетрадями самых бедных учеников.

Вскоре десятки тысяч детей вычистили всю округу, они быстро научились распознавать различные типы пластика. А их родители стали использовать полученные автобусные билеты, чтобы добираться до деловой части города, где они работали.

С моей точки зрения, Жайме Лернер просто изобрел новые деньги. Его автобусные билеты и карточки на питание — это разновидность дополнительной валюты. Его программу «Мусор, который не мусор» вполне можно окрестить «Мусор, который — ваши деньги». Сегодня в этом процессе участвуют 70% домов в Куритибе; 62 самых бедных района обменяли 11 тыс. тонн мусора почти на миллион автобусных билетов и 1200 тонн еды. Бумажный мусор, отправляемый там в переработку, ежедневно спасает от вырубки 1200 деревьев.

Надо заметить, что команда Лернера не задавалась целью усовершенствовать денежную систему. Они лишь использовали для решения главных текущих проблем комплексный подход, что спонтанно привело к сознанию дополнительной валюты.

Талоны на автобус и карточки для магазина — не единственный вид местных денег в Куритибе, возникший от такого подхода к уборке мусора. Например, специально для реставрации исторических зданий, создания озелененных зон и строительства муниципального жилья и сокращения расходов городской казны была введена иная система. Назвали ее solcriado (буквально — искусственная поверхность), а вот как она работает.

Как у большинства городов, здесь есть детальный план городских зон, регламентирующий этажность построек. В Куритибе же применяются две нормы: обычная и максимальная. Например, если отель с поэтажной площадью 10 000 м.кв. строится в зоне, где обычной допустимой нормой является 10 этажей, а максимальной — 15, и если владелец отеля хочет построить 15 этажей, то ему придется докупить еще 50 000 м.кв. (5×10 000) на рынке solcriado. Сам город здесь играет только роль посредника, уравновешивающего спрос и предложение на этом рынке. Вырученные средства направляются напрямую на реставрацию близлежащих исторических зданий. Таким образом, владелец отеля платит за реставрацию дома, чтобы получить право надстройки дополнительных этажей в своем отеле — и содержание старого фонда в надлежащем состоянии обеспечивается без всяких финансовых вливаний со стороны города.

Другим источником таких solcriado стали зеленые зоны, в которых деревья находятся под защитой. Несколько обширных общественных парков (всего их в городе 16) полностью финансируются таким способом. Владелец крупного участка земли получает право на освоение одной стороны улицы при условии, что другая сторона станет городским парком. Жилье обретает дополнительную ценность, если оно расположено рядом с парком, до которого легко дойти пешком, и у жителей Куритибы появляется еще один парк, куда они могли бы отравиться в выходные, да и городу не нужно влезать в долги или повышать налоги ради этого. Выигрывают все.

Самое интересное, с нашей точки зрения, что сам рынок solcriado превратился в разновидность дополнительной валюты, которая позволяет Куритибе получать те общественные блага, для которых в других городах требуется традиционное финансирование. К тому же, когда вводится в действие новая хорошо продуманная денежная система, появляется нечто большее, чем деньги и экономическая активность. Сегодня средний заработок жителя Куритибы примерно в 3,5 раза превышает минимальный по стране. Однако его реальный совокупный доход самое меньшее еще на 30% выше (т.с. приблизительно в 5 раз выше минимального). И эта разница в 30% появилась исключительно благодаря нетрадиционной «мусорной» форме денег.

Другим показателем служит то, что Куритиба ныне обладает самой развитой в Бразилии системой социальной поддержки и одной из самых жизнеспособных образовательных и просветительских программ. При этом налоги в Куритибе не выше, чем в целом по стране.

Успех Куритибы вызвал внутреннюю иммиграцию в нее, так что население города росло быстрее, чем в штате Парана и в целом по стране. Практика использования обычной национальной валюты в комплексе с хорошо продуманной дополнительной валютой продолжается уже более 25 лет. Этот подход позволил городу третьего мира достичь уровня жизни высокоразвитых стран за время жизни одного поколения.

Стратегия развития Куритибы
• Пользование общественным транспортом поощряется. Это позволяет общественному транспорту быть лучше и удобнее, чем частные автомобили. Например, он движется быстрее благодаря оригинальному способу посадки в автобус: пассажиры, пользуясь своими автобусными билетами, проходят на специально оборудованную автобусную остановку, а когда к остановке подходит автобус, в нем открывается внутренние отсеки и большие группы людей выходят и входят за несколько секунд. Не надо тратить время на сбор билетов или денег.

Также для общественного транспорта были введены специальные экспресс-маршруты, что сделало автобус самым удобным и быстрым средством городского транспорта. Единый тариф позволяет человеку объехать всю транспортную сеть независимо от расстояния. Здесь же предусмотрена интеграция с внутрирайонными транспортными системами. Реальным доказательством выгоды общественного транспорта стало то, что его предпочитает большинство горожан. Каждый четвертый пользователь общественного транспорта владеет автомобилем, но в поездках по городу выбирает не его. Благодаря эффективной системе общественного транспорта в деловой части города удалось создать несколько пешеходных улиц, к которым относится и Главный бульвар. На этих улицах проходят концерты местных музыкантов, театральные представления и фестивали детского творчества.

• Обычно, если население города превышает миллион жителей, требуется строить метро, чтобы избежать транспортных заторов, а в городах, где ежедневно образуется более 1000 тонн ТБО необходимо строить крупные заводы по сортировке и переработке мусора.

В Куритибе нет ни того, ни другого. Инвестиции на развитие местной системы общественного транспорта составляют только % затрат на строительство метро. Сэкономленные суммы позволяют Куритибе оснастить свой автобусный парк самым современным и экологичным транспортом в мире.

• Тут существует бесплатный Университет окружающей среды, который предлагает краткосрочные курсы строителям, инженерам, владельцам магазинов и водителям такси. Им рассказывают о том, как их повседневная деятельность влияет на окружающую среду. Само здание университета удивительный памятник архитектуры, оно сложено главным образом из обработанных телеграфных столбов и построено на территории, которая теперь выглядит как идиллический озерный пейзаж, хотя раньше это место было заброшенной каменоломней.

• Куритиба единственный город Бразилии, степень загрязненности которого сейчас ниже, чем в 50-х годах XX века. Здесь ниже уровень преступности и выше уровень образованности по сравнению с другими городами Бразилии, это единственный город страны, который отказывается от субсидий федерального правительства, ибо сам решает свои проблемы.

• Здешний ботанический сад разбит на месте бывшей городской свалки, он служит рекреационным и исследовательским центром. Кроме того, существует 16 парков — и каждый посвящен отдельной теме. Как следствие, в Куритибе на одного жителя приходится 52 м.кв. зеленой площади. По нормам ООН идеальным считается 48 м.кв. площади зеленых насаждений на человека, и такой уровень едва ли достижим (если достижим вообще) в городах, как первого, так и третьего мира. Кроме того, в эти парки легко попасть, пользуясь системой общественного транспорта, так что обычные люди могут (да они так и делают) пользоваться всеми их преимуществами.

ООН признала Куритибу экологически образцовым городом.

Источники:
Архитектурный вестник 110 выпуск,
Анна Медведева-Пилипенко,
Images.google.com | Curitiba

Россия увязает в Сирии, хотя Асада ждет судьба ЯнуковичаРоссия увязает в Сирии, хотя Асада ждет судьба Януковича

Обзор прессы | InoPressa: тема дня

Один российский законодатель заявил: «Это наша земля. Это наши святые места!» Кремлевским пропагандистам трудно найти предлоги для бомбардировок в Сирии. Основная цель миссии — не дать повстанцам продвигаться в подконтрольных режиму регионах, а не бороться с ИГИЛ, заключила разведка США. Путину необходим образ внешнего врага и очередной «информационный наркотик» — так объясняют защиту «неизбежного неудачника» Асада западные СМИ.

Дальнейшие действия Путина «покажут, чему он научился на примере катастрофического вторжения Советского Союза в Афганистан в 1979 году, — пишет журналист The Washington Post Уолтер Пинкус. — То, как действует в Сирии президент Обама, демонстрирует, что Ирак и Афганистан стали для него наукой».

Обама так объяснил минусы более активного военного вмешательства в Сирии: «В итоге либо окажется, что мы делаем слишком мало, (…) либо получится, что нас все глубже и глубже затягивает в эту ситуацию, (…) выдержать которую мы не в состоянии».

Сенатор Джон Маккейн с президентом не согласился: «На руины ближневосточной политики его администрации теперь взошел Владимир Путин».

По мнению автора статьи, «как раз политика Путина в Сирии рискует обратиться в руины. В 2014 году Путин поддержал президента Украины Виктора Януковича, и тот вскоре был свергнут, теперь же президент России пытается сохранить власть еще одного неизбежного неудачника — Асада».

«Путину пришлось отправиться в Сирию не потому, что он силен, а потому, что он слаб, ведь Асад, которого он опекает, оказался на грани крушения, и потоком денег и вооружений обойтись не получалось», — сказал Обама. Действительно, действия Путина едва ли обусловлены избытком силы, соглашается Пинкус, напоминая читателям о «финансовых трудностях» России, которые вызваны «падением цен на нефть в сочетании с санкциями».

Единственным из республиканских кандидатов в президенты США правильный прогноз дал на NBC Дональд Трамп», считает Пинкус. Трамп сказал о Путине: «Вот увидите, он там увязнет… Он потратит целое состояние. Он будет молить, чтобы ему дали уйти оттуда».

«В воскресенье на политическом ток-шоу в прайм-тайм российский законодатель Семен Багдасаров предложил любопытную интерпретацию истории своей страны», — сообщает корреспондент Time Саймон Шустер. Корни российской цивилизации, дескать, уходят в Сирию. «Это наша земля, — сказал он об арабской республике. — Это наши святые места!»

Российские самолеты совершили уже десятки бомбардировочных рейдов против позиций повстанцев в Сирии, но поиск лозунга, который мог бы оправдать эту военную миссию, оказался сложным даже для кремлевской пропаганды с ее нестрогими принципами, пишет журналист.

По большей части пропагандисты отталкиваются от заявления Путин на ГА ООН о том, что террористическая угроза, исходящая от ИГИЛ (запрещенная в РФ организация. — Прим. ред.), сравнима с угрозой от нацистской Германии. Подобные отсылки к фашистской опасности сослужили хорошую службу России в ходе вторжения на Украину в прошлом году, замечает Шустер.

Автор пишет о «лицемерии» самой идеи вмешательства в дела арабского государства со стороны России, критиковавшей США и страны Запада за подобное вмешательство. «Вообще никак не могу понять, откуда такой воинственный зуд», — говорилось в статье Путина в «Московских новостях».

«Судя по событиям на Украине и в Сирии, Путин довольно быстро подхватил этот зуд от своих западных коллег», — иронизирует Шустер. Однако «в вопросе вовлеченности в дела других государств россияне, как правило, проявляют незаинтересованность и прагматичность», говорится в статье.

«Ежедневные кадры кровопролития и разрухи на Восточной Украине помогали кремлевским телеканалам отвлекать россиян от ужасного состояния их экономики в последние полтора года, — считает журналист. — Но это заклятие перестает действовать, и рейтинги Путина начали снижаться».

Валерий Федоров, которого автор статьи называет «одним из ведущих социологов Кремля», даже признал в телеэфире в пятницу, что только четверть россиян по-прежнему уделяет пристальное внимание конфликту на Украине. «Это больше не информационный наркотик, без которого нельзя прожить и дня», — сказал он. Что ж, заключает Шустер, кадры того, как российские самолеты сбрасывают бомбы на Сирию, выглядят достаточно одурманивающими даже без хорошего объяснения.

«На прошлой неделе российские власти заявили, что начали кампанию в Сирии, чтобы бороться с экстремистской группировкой «Исламское государство» и другими террористами — именно так сирийский режим называет всех своих оппонентов. Сотрудники американской разведки отмечают, что, по их впечатлениям, основная миссия операции — поддержать режим Асада и не дать повстанцам захватить еще больше земель в подконтрольных правительству регионах, а вовсе не бороться с ИГИЛ», — сообщает The Wall Street Journal.

Более того, как сообщает государственное новостное агентство «Интерфакс», адмирал Комоедов, председатель Комитета по обороне нижней палаты российского парламента, сказал, что не исключает появления в Сирии российских «добровольцев» — как на Украине, говорится в статье.

На второй день российских ударов власти США пришли к выводу, что на всем протяжении широкой полосы сирийского запада Россия берет на мушку группы, за которыми стоит ЦРУ. Так, по словам одного из повстанцев, в числе первых мишеней России была группа, известная как «Таджаму аль-Изза». Первый удар по ней был нанесен 30 сентября в 9:00, за последующие три дня последовало еще 17 ударов. Ранены несколько боевиков, обученных в США.

«По словам чиновников, администрация Обамы в какой-то момент задумалась, не попросить ли русских держаться подальше от определенных зон внутри Сирии, контролируемых умеренными оппозиционными повстанцами, но отвергла эту идею, поскольку Россия может использовать данную информацию для более точных ударов по союзникам Америки», — сообщает автор.

Оказавшись без поддержки США, лидеры повстанцев говорят, что хотели бы использовать более тяжелые вооружения, в частности переносные ракетно-зенитные комплексы — ПЗРК, чтобы сбивать российские самолеты.

«С самого начала войны Белый дом успешно не допускает появления ПЗРК в Сирии, так как тревожится, что они могут попасть не в те руки и использоваться против коммерческих самолетов», — сообщает автор статьи. Теперь «повстанческие группы, оставленные наедине с врагом, могут перестать ограничиваться одобренными каналами поставок, которые обеспечивают США».

«Эти группы говорят о возможности бесконтрольного использования ПЗРК в регионах, где действует «Аль-Каида», — в ответ на действия России, на которые мы не ответили. Вот где главный кошмар сейчас», — приводит автор слова высокопоставленного американского чиновника.

Немецкий историк Карл Шлёгель сомневается, что Путин собирается разрешить сирийский конфликт. «Он до сих пор держится за Асада, на котором лежит ответственность за катастрофу», — сказал ученый в интервью Tagesspiegel.

Путин, скорее всего, заинтересован в сделке с Западом: «Если вы хотите вести со мной переговоры по Сирии, вы должны забыть об Украине». Во время выступления на ГА ООН Путин упомянул Ялтинскую конференцию, дословно сказав: «В нашей стране в Ялте». «Тогда Ялта принадлежала Советскому Союзу и находилась в Крыму, год назад аннексированном российскими войсками по приказу Путина. Это было явной отсылкой к разделению Европы после 1945 года и одновременно риторической провокацией», — отметил Шлёгель.

В настоящее время Европа «находится в невероятно тяжелой ситуации из-за волны мигрантов», «и Путин пользуется этой ситуацией для того, чтобы оказывать давление», указал Шлёгель. Российские СМИ сообщают о Европе с нескрываемым злорадством. «Прямым текстом все это означает: у нас рады этому кризису, как раньше были рады кризисам еврозоны и греческому кризису. Путин использует их для шантажа».

По мнению Шлёгеля, у Путина нет никакой позитивной программы. «Путин проиграл последнее десятилетие. (…) Чтобы не позволить стране распасться, ему необходим образ внешнего врага. Социолог Лев Гудков некогда назвал это «негативной интеграцией». При этом Путин — и это можно понять по его речи касательно присоединения Крыма к России — горд тем, как профессионально он это устроил. Поэтому с Путиным можно ждать чего угодно», — заключает немецкий историк.

В ответ на саркастические высказывания своего извечного соперника Джона Маккейна по поводу 500 млн долларов, израсходованных на подготовку 4-5 повстанцев, и главы МИД РФ Сергея Лаврова о призрачной армии умеренных повстанцев Барак Обама решил пересмотреть свою стратегию в Сирии, пишет La Repubblica, отмечая, что Россия активно действует на сирийском ТВД.

Новый план Обамы состоит из двух элементов: подготовка наступления на северо-востоке Сирии с целью усиления давления на Ракку. В наземной операции должны принять участие самые надежные проамериканские силы: курдские военизированные формирования пешмерга (20 тыс.) и новый батальон арабских боевиков (5 тыс.). Другая операция будет поручена полувоенным формированиям сирийских повстанцев по полному закрытию 60 миль границы между Турцией и Сирией — участка, через который поступают подкрепления и оружие для джихадистов, находящихся в зонах, контролируемых ИГИЛ. Для поддержки двух этих наземных операций должна начаться новая фаза воздушных ударов, которые будут наноситься с базы ВВС в Турции.

«Путин подливает масла в огонь», — продолжает повторять министр обороны США Эштон Картер. Но теперь Обама делает ставку на конкретный ответ в Сирии и возлагает надежды на «Сирийскую арабскую коалицию»: это название новой коалиции, в которую входит дюжина повстанческих группировок, которые должны будут воевать на стороне курдских пешмерга против ИГИЛ. «В надежде на то, что эта «Сирийская арабская коалиция» не станет армией теней, осмеянной Лавровым», — добавляет корреспондент.Обзор прессы | InoPressa: тема дня

Один российский законодатель заявил: «Это наша земля. Это наши святые места!» Кремлевским пропагандистам трудно найти предлоги для бомбардировок в Сирии. Основная цель миссии — не дать повстанцам продвигаться в подконтрольных режиму регионах, а не бороться с ИГИЛ, заключила разведка США. Путину необходим образ внешнего врага и очередной «информационный наркотик» — так объясняют защиту «неизбежного неудачника» Асада западные СМИ.

Дальнейшие действия Путина «покажут, чему он научился на примере катастрофического вторжения Советского Союза в Афганистан в 1979 году, — пишет журналист The Washington Post Уолтер Пинкус. — То, как действует в Сирии президент Обама, демонстрирует, что Ирак и Афганистан стали для него наукой».

Обама так объяснил минусы более активного военного вмешательства в Сирии: «В итоге либо окажется, что мы делаем слишком мало, (…) либо получится, что нас все глубже и глубже затягивает в эту ситуацию, (…) выдержать которую мы не в состоянии».

Сенатор Джон Маккейн с президентом не согласился: «На руины ближневосточной политики его администрации теперь взошел Владимир Путин».

По мнению автора статьи, «как раз политика Путина в Сирии рискует обратиться в руины. В 2014 году Путин поддержал президента Украины Виктора Януковича, и тот вскоре был свергнут, теперь же президент России пытается сохранить власть еще одного неизбежного неудачника — Асада».

«Путину пришлось отправиться в Сирию не потому, что он силен, а потому, что он слаб, ведь Асад, которого он опекает, оказался на грани крушения, и потоком денег и вооружений обойтись не получалось», — сказал Обама. Действительно, действия Путина едва ли обусловлены избытком силы, соглашается Пинкус, напоминая читателям о «финансовых трудностях» России, которые вызваны «падением цен на нефть в сочетании с санкциями».

Единственным из республиканских кандидатов в президенты США правильный прогноз дал на NBC Дональд Трамп», считает Пинкус. Трамп сказал о Путине: «Вот увидите, он там увязнет… Он потратит целое состояние. Он будет молить, чтобы ему дали уйти оттуда».

«В воскресенье на политическом ток-шоу в прайм-тайм российский законодатель Семен Багдасаров предложил любопытную интерпретацию истории своей страны», — сообщает корреспондент Time Саймон Шустер. Корни российской цивилизации, дескать, уходят в Сирию. «Это наша земля, — сказал он об арабской республике. — Это наши святые места!»

Российские самолеты совершили уже десятки бомбардировочных рейдов против позиций повстанцев в Сирии, но поиск лозунга, который мог бы оправдать эту военную миссию, оказался сложным даже для кремлевской пропаганды с ее нестрогими принципами, пишет журналист.

По большей части пропагандисты отталкиваются от заявления Путин на ГА ООН о том, что террористическая угроза, исходящая от ИГИЛ (запрещенная в РФ организация. — Прим. ред.), сравнима с угрозой от нацистской Германии. Подобные отсылки к фашистской опасности сослужили хорошую службу России в ходе вторжения на Украину в прошлом году, замечает Шустер.

Автор пишет о «лицемерии» самой идеи вмешательства в дела арабского государства со стороны России, критиковавшей США и страны Запада за подобное вмешательство. «Вообще никак не могу понять, откуда такой воинственный зуд», — говорилось в статье Путина в «Московских новостях».

«Судя по событиям на Украине и в Сирии, Путин довольно быстро подхватил этот зуд от своих западных коллег», — иронизирует Шустер. Однако «в вопросе вовлеченности в дела других государств россияне, как правило, проявляют незаинтересованность и прагматичность», говорится в статье.

«Ежедневные кадры кровопролития и разрухи на Восточной Украине помогали кремлевским телеканалам отвлекать россиян от ужасного состояния их экономики в последние полтора года, — считает журналист. — Но это заклятие перестает действовать, и рейтинги Путина начали снижаться».

Валерий Федоров, которого автор статьи называет «одним из ведущих социологов Кремля», даже признал в телеэфире в пятницу, что только четверть россиян по-прежнему уделяет пристальное внимание конфликту на Украине. «Это больше не информационный наркотик, без которого нельзя прожить и дня», — сказал он. Что ж, заключает Шустер, кадры того, как российские самолеты сбрасывают бомбы на Сирию, выглядят достаточно одурманивающими даже без хорошего объяснения.

«На прошлой неделе российские власти заявили, что начали кампанию в Сирии, чтобы бороться с экстремистской группировкой «Исламское государство» и другими террористами — именно так сирийский режим называет всех своих оппонентов. Сотрудники американской разведки отмечают, что, по их впечатлениям, основная миссия операции — поддержать режим Асада и не дать повстанцам захватить еще больше земель в подконтрольных правительству регионах, а вовсе не бороться с ИГИЛ», — сообщает The Wall Street Journal.

Более того, как сообщает государственное новостное агентство «Интерфакс», адмирал Комоедов, председатель Комитета по обороне нижней палаты российского парламента, сказал, что не исключает появления в Сирии российских «добровольцев» — как на Украине, говорится в статье.

На второй день российских ударов власти США пришли к выводу, что на всем протяжении широкой полосы сирийского запада Россия берет на мушку группы, за которыми стоит ЦРУ. Так, по словам одного из повстанцев, в числе первых мишеней России была группа, известная как «Таджаму аль-Изза». Первый удар по ней был нанесен 30 сентября в 9:00, за последующие три дня последовало еще 17 ударов. Ранены несколько боевиков, обученных в США.

«По словам чиновников, администрация Обамы в какой-то момент задумалась, не попросить ли русских держаться подальше от определенных зон внутри Сирии, контролируемых умеренными оппозиционными повстанцами, но отвергла эту идею, поскольку Россия может использовать данную информацию для более точных ударов по союзникам Америки», — сообщает автор.

Оказавшись без поддержки США, лидеры повстанцев говорят, что хотели бы использовать более тяжелые вооружения, в частности переносные ракетно-зенитные комплексы — ПЗРК, чтобы сбивать российские самолеты.

«С самого начала войны Белый дом успешно не допускает появления ПЗРК в Сирии, так как тревожится, что они могут попасть не в те руки и использоваться против коммерческих самолетов», — сообщает автор статьи. Теперь «повстанческие группы, оставленные наедине с врагом, могут перестать ограничиваться одобренными каналами поставок, которые обеспечивают США».

«Эти группы говорят о возможности бесконтрольного использования ПЗРК в регионах, где действует «Аль-Каида», — в ответ на действия России, на которые мы не ответили. Вот где главный кошмар сейчас», — приводит автор слова высокопоставленного американского чиновника.

Немецкий историк Карл Шлёгель сомневается, что Путин собирается разрешить сирийский конфликт. «Он до сих пор держится за Асада, на котором лежит ответственность за катастрофу», — сказал ученый в интервью Tagesspiegel.

Путин, скорее всего, заинтересован в сделке с Западом: «Если вы хотите вести со мной переговоры по Сирии, вы должны забыть об Украине». Во время выступления на ГА ООН Путин упомянул Ялтинскую конференцию, дословно сказав: «В нашей стране в Ялте». «Тогда Ялта принадлежала Советскому Союзу и находилась в Крыму, год назад аннексированном российскими войсками по приказу Путина. Это было явной отсылкой к разделению Европы после 1945 года и одновременно риторической провокацией», — отметил Шлёгель.

В настоящее время Европа «находится в невероятно тяжелой ситуации из-за волны мигрантов», «и Путин пользуется этой ситуацией для того, чтобы оказывать давление», указал Шлёгель. Российские СМИ сообщают о Европе с нескрываемым злорадством. «Прямым текстом все это означает: у нас рады этому кризису, как раньше были рады кризисам еврозоны и греческому кризису. Путин использует их для шантажа».

По мнению Шлёгеля, у Путина нет никакой позитивной программы. «Путин проиграл последнее десятилетие. (…) Чтобы не позволить стране распасться, ему необходим образ внешнего врага. Социолог Лев Гудков некогда назвал это «негативной интеграцией». При этом Путин — и это можно понять по его речи касательно присоединения Крыма к России — горд тем, как профессионально он это устроил. Поэтому с Путиным можно ждать чего угодно», — заключает немецкий историк.

В ответ на саркастические высказывания своего извечного соперника Джона Маккейна по поводу 500 млн долларов, израсходованных на подготовку 4-5 повстанцев, и главы МИД РФ Сергея Лаврова о призрачной армии умеренных повстанцев Барак Обама решил пересмотреть свою стратегию в Сирии, пишет La Repubblica, отмечая, что Россия активно действует на сирийском ТВД.

Новый план Обамы состоит из двух элементов: подготовка наступления на северо-востоке Сирии с целью усиления давления на Ракку. В наземной операции должны принять участие самые надежные проамериканские силы: курдские военизированные формирования пешмерга (20 тыс.) и новый батальон арабских боевиков (5 тыс.). Другая операция будет поручена полувоенным формированиям сирийских повстанцев по полному закрытию 60 миль границы между Турцией и Сирией — участка, через который поступают подкрепления и оружие для джихадистов, находящихся в зонах, контролируемых ИГИЛ. Для поддержки двух этих наземных операций должна начаться новая фаза воздушных ударов, которые будут наноситься с базы ВВС в Турции.

«Путин подливает масла в огонь», — продолжает повторять министр обороны США Эштон Картер. Но теперь Обама делает ставку на конкретный ответ в Сирии и возлагает надежды на «Сирийскую арабскую коалицию»: это название новой коалиции, в которую входит дюжина повстанческих группировок, которые должны будут воевать на стороне курдских пешмерга против ИГИЛ. «В надежде на то, что эта «Сирийская арабская коалиция» не станет армией теней, осмеянной Лавровым», — добавляет корреспондент.

Ангел-хранитель Олега Ляшко. Кто приютил главного радикала в Конче-Заспе?Ангел-хранитель Олега Ляшко. Кто приютил главного радикала в Конче-Заспе?

Федор Орищук, «Главком».

С сегодняшнего дня Министерство юстиции открыло широкий доступ к реестру прав на недвижимое имущество. Обновленная база данных позволяет искать активы украинцев по фамилии их владельца. «Главком» испытал новый источник информации на примере лидера Радикальной партии Олега Ляшка.

Декларация о доходах Ляшко не создает о нем впечатление, как о бедном человеке. За 2014 год политик заработал 174,3 тыс. гривен, еще 840 тысяч депутат получил от продажи имущества.

В список своей недвижимости Ляшко внес земельный участок площадью 1,26 га и две квартиры (площадью по 95,5 кв. м и 367,2 кв. м).

Тем не менее, это далеко не все активы, которыми располагает самый «радикальный» народный депутат, живущий на одну зарплату.

Согласно информационной справке, полученной «Главкомом» из госреестра вещных прав на недвижимое имущество, в распоряжении нардепа также находится жилой дом под Киевом общей площадью 549 кв. м. (село Козин). Как выяснилось, он его арендовал в июле этого года сроком на 10 лет с правом пролонгации у Савицкого Артема Валентиновича.

Этот же гражданин отдал политику в аренду 14 соток земли под домом на аналогичных условиях. А «в нагрузку» Ляшко получил от арендодателя еще один участок в этом же селе: 45 соток земли в жилом массиве «Рудики» с целевым назначением «для строительства и обслуживания жилого дома».

28-летний Артем Савицкий в прошлом году баллотировался по спискам «Радикальной партии» в Верховную Раду под 92-м номером.

Сам Ляшко представлял Савийкого-младшего перед прошлыми выборами лишь как рядового активиста своей партии

«Галерка» в партийном списке может создать обманчивое впечатление о статусе Савицкого. Он не так прост, как может казаться. К примеру, Артем Валентинович входит в число членов коллектива застройщиков «Южный». Речь идет о поселении на территории государственного санатория «Конча-Заспа» под Киевом. Несколько лет назад там вырос коттеджный анклав, заселенный VIP-персонами. Среди них: сын бывшего премьер-министра Алексей Азаров, экс-министр финансов Федор Ярошенко, депутат-регионал Григорий Смитюх.

На момент выборов Савицкий занимал должность замглавы правления Всеукраинской общественной организации «Чиста Хвиля». Руководитель этой структуры – его отец – Валентин Савицкий.

Cо времена президентства Виктора Януковича, Савицкий-старший возглавлял Общественный совет при Министерстве экологии и природных ресурсов, которым руководил Эдуард Ставицкий.

До этого Валентин Савицкий руководил Центром госудасртвенного земельного кадастра (2008 – 2009 гг.), работал народным депутатом в Народной аграрной партии (2002 – 2006 гг.). Еще раньше – занимал пост главы Контрольного управления в Администрации президента Леонида Кучмы.

Семь лет назад еще один его сын – Валентин Савицкий – стал виновником смертельного ДТП, в котором погибла женщина.

В 2014-м Валентин Савицкий-младший как ни в чем не бывало баллотировался в депутаты Киевсовета.

В то же время у Ляшко есть не только арендованная недвижимость. На Кловском спуске в Киеве ему принадлежит офис площадью 183 кв. м. Согласно реестру вещных прав на недвижимое имущество, депутат получил право собственности на этот объект два года назад.

Стоит отметить, что речь идет о помещении в бизнес-центре класса «В+ «Carnegie Center».Федор Орищук, «Главком».

С сегодняшнего дня Министерство юстиции открыло широкий доступ к реестру прав на недвижимое имущество. Обновленная база данных позволяет искать активы украинцев по фамилии их владельца. «Главком» испытал новый источник информации на примере лидера Радикальной партии Олега Ляшка.

Декларация о доходах Ляшко не создает о нем впечатление, как о бедном человеке. За 2014 год политик заработал 174,3 тыс. гривен, еще 840 тысяч депутат получил от продажи имущества.

В список своей недвижимости Ляшко внес земельный участок площадью 1,26 га и две квартиры (площадью по 95,5 кв. м и 367,2 кв. м).

Тем не менее, это далеко не все активы, которыми располагает самый «радикальный» народный депутат, живущий на одну зарплату.

Согласно информационной справке, полученной «Главкомом» из госреестра вещных прав на недвижимое имущество, в распоряжении нардепа также находится жилой дом под Киевом общей площадью 549 кв. м. (село Козин). Как выяснилось, он его арендовал в июле этого года сроком на 10 лет с правом пролонгации у Савицкого Артема Валентиновича.

Этот же гражданин отдал политику в аренду 14 соток земли под домом на аналогичных условиях. А «в нагрузку» Ляшко получил от арендодателя еще один участок в этом же селе: 45 соток земли в жилом массиве «Рудики» с целевым назначением «для строительства и обслуживания жилого дома».

28-летний Артем Савицкий в прошлом году баллотировался по спискам «Радикальной партии» в Верховную Раду под 92-м номером.

Сам Ляшко представлял Савийкого-младшего перед прошлыми выборами лишь как рядового активиста своей партии

«Галерка» в партийном списке может создать обманчивое впечатление о статусе Савицкого. Он не так прост, как может казаться. К примеру, Артем Валентинович входит в число членов коллектива застройщиков «Южный». Речь идет о поселении на территории государственного санатория «Конча-Заспа» под Киевом. Несколько лет назад там вырос коттеджный анклав, заселенный VIP-персонами. Среди них: сын бывшего премьер-министра Алексей Азаров, экс-министр финансов Федор Ярошенко, депутат-регионал Григорий Смитюх.

На момент выборов Савицкий занимал должность замглавы правления Всеукраинской общественной организации «Чиста Хвиля». Руководитель этой структуры – его отец – Валентин Савицкий.

Cо времена президентства Виктора Януковича, Савицкий-старший возглавлял Общественный совет при Министерстве экологии и природных ресурсов, которым руководил Эдуард Ставицкий.

До этого Валентин Савицкий руководил Центром госудасртвенного земельного кадастра (2008 – 2009 гг.), работал народным депутатом в Народной аграрной партии (2002 – 2006 гг.). Еще раньше – занимал пост главы Контрольного управления в Администрации президента Леонида Кучмы.

Семь лет назад еще один его сын – Валентин Савицкий – стал виновником смертельного ДТП, в котором погибла женщина.

В 2014-м Валентин Савицкий-младший как ни в чем не бывало баллотировался в депутаты Киевсовета.

В то же время у Ляшко есть не только арендованная недвижимость. На Кловском спуске в Киеве ему принадлежит офис площадью 183 кв. м. Согласно реестру вещных прав на недвижимое имущество, депутат получил право собственности на этот объект два года назад.

Стоит отметить, что речь идет о помещении в бизнес-центре класса «В+ «Carnegie Center».