Вранье Яценюка: разоблачение в прямом эфире (видео)Вранье Яценюка: разоблачение в прямом эфире (видео)

В прямом эфире Премьер-Министр Украины Арсений Яценюк убедительно, аргументированно обосновывает необходимость повышения цен на газ для украинцев.

После выступления Яценюка, специалист в этом вопросе Алексей Кучеренко, не менее убедительно, на цифрах показывает насколько мастерски Яценюк манипулирует цифрами, замалчивает факты и в целом, обманывает народ.

Впечатление от увиденного удручающее. Власть в лице Яценюка по-прежнему решает проблемы за счет украинцев.В прямом эфире Премьер-Министр Украины Арсений Яценюк убедительно, аргументированно обосновывает необходимость повышения цен на газ для украинцев.

После выступления Яценюка, специалист в этом вопросе Алексей Кучеренко, не менее убедительно, на цифрах показывает насколько мастерски Яценюк манипулирует цифрами, замалчивает факты и в целом, обманывает народ.

Впечатление от увиденного удручающее. Власть в лице Яценюка по-прежнему решает проблемы за счет украинцев.

Украина в откровениях Лукашенко. О чем никогда не признается украинская власть (ВИДЕО)Украина в откровениях Лукашенко. О чем никогда не признается украинская власть (ВИДЕО)

В интервью Александра Лукашенко Еврорадио и другим негосударственным СМИ президент Белоруссии назвал причины Революции Достоинства и открыто обвинил Турчинова и Яценюка, которые на тот момент олицетворяли власть Украины, в сдаче Крыма России. В интервью Александра Лукашенко Еврорадио и другим негосударственным СМИ президент Белоруссии назвал причины Революции Достоинства и открыто обвинил Турчинова и Яценюка, которые на тот момент олицетворяли власть Украины, в сдаче Крыма России.

Война с Россией. Год после Минска. Плюсы и минусыВойна с Россией. Год после Минска. Плюсы и минусы

5 сентября 2014 года в Минске второй Президент Украины Леонид Кучма, посол России в Украине Михаил Зурабов посол ОБСЕ Хайди Тальявини, а также представители боевиков Александр Захарченко и Игорь Плотницкий подписали «Протокол по итогам консультаций Трёхсторонней контактной группы относительно совместных шагов, направленных на имплементацию Мирного плана Президента Украины П. Порошенко и инициатив Президента России В. Путина». Его сразу же назвали Минскими соглашениями.

За несколько дней до этого украинские войска потерпели тяжелое поражение под Иловайском, а танки боевиков были уже под Мариуполем.

Несмотря на то, что одно из основных условий соглашений — прекращение огня так и не соблюдалось, стороны продолжали обсуждать необходимость выполнения соглашений. Но серьезное обострение ситуации в январе 2015, обстрел из «Градов» боевиками жилого квартала в Мариуполе и их наступление фактически поставили крест на договоренностях. Челночная дипломатия лидеров Германии и Франции Ангелы Меркель и Франсуа Олланда позволила организовать встречу в Минске в рамках «Нормандского формата» 11-12 февраля, по итогам которых Кучма, Зурабов, Тальявини, Захарченко и Плотницкий подписали «Комплекс мер по выполнению Минских соглашений», которое назвали «Минск-2» или вторые Минские соглашения.

И снова условие по прекращению огня полностью не выполнялось сторонами. Однако масштабной эскалации конфликта, которое эксперты опасались на летний период, не произошло. Боевики дважды предпринимали попытки локального наступления, которые захлебывались в тот же день. В конце августа стороны в очередной раз договорились о режиме прекращения огня, начиная с 1 сентября, который пока в основном соблюдается сторонами.

Минские соглашения многие эксперты и аналитики уже сразу после подписания забраковали как заведомо невыполнимые. Но уже год, а мировое сообщество, включая официальные власти и России и Украины называют их «единственным путем к миру» (вот только трактуют немного по-разному). Кроме того, вторые Минские соглашения 17 февраля единогласно одобрил Совет Безопасности ООН. Это единственный документ, который СБ ООН, смог принять по поводу конфликта на Донбассе, все остальные документы неизменно ветировала Россия.

Українські Новини, постарались проанализировать как плюсы, так и минусы Минских соглашений.

Плюсы

Закрепление территориальной целостности Украины в договоренностях

Минские соглашения четко фиксируют, что Донецкая и Луганская область — неотъемлемая часть Украины. И поскольку, Россия является одним из подписантов соглашений, то она не может признать самопровозглашенные республики, официально не дезавуировав договоренности. Кроме того, соглашения одобрены СБ ООН как механизм разрешения конфликта на Донбассе, и таким образом суверенитет Украины над Донбассом получил международное признание высшего уровня. Напомним также, что соглашения четко прописывают, что выборы в «отдельных районах Донецкой и Луганской областей» должны проходить по только украинскому законодательству. И это дает возможность украинской дипломатии добиваться признания никчемности самопровозглашенных боевиками выборов у всего мирового сообщества

Кроме того, официально признавая Донбасс частью Украины, Россия не может полноценно реализовывать проект по созданию «Новороссии» — отторжению от Украины территорий Юго-Восточных территорий от Харькова до Одессы.

Стабилизация линии соприкосновения сторон

Минские договоренности закрепляют линию соприкосновению сторон, фактически линию фронта, на основе сложившейся на 19 сентября 2014 года ситуации. Боевики , правда продолжили захватывать, территорию в «серой зоне», а в январе 2015 года начали наступление на Дебальцево, в результате чего в феврале украинские войска покинули город, чтобы избежать окружения. Минск-2 подтвердил, что отвод тяжелого вооружения должен вести как от «фактической линии соприкосновения» (для Украины), так и от линии по состоянию на 19 сентября (для боевиков). После вторых минских соглашений линия соприкосновения остается стабильной

Пусть зафиксированная в меморандуме от 19 сентября линия разграничения сторон не была исполнена в точности, но сам факт ее проведения и наличия в договоренностях, позволил избежать постоянной нестабильности, крупных наступательных операций (кроме Дебальцевской у боевиков) и перехода городов из рук в руки. Украинским силам это позволило укрепить свои оборонительные позиции, что делает цену наступления войск боевиков более высокой, а значит и само наступление менее вероятным.

Трехсторонняя контактная группа как постоянная переговорная площадка

В Минских договоренностях был зафиксирован такой постоянно действующий институт как Трехсторонняя контактня группа с участием Украины, России и ОБСЕ. К ее заседанию привлекаются и представители боевиков Таким образом, была сформирована постоянная переговорная площадка. А после вторых Минских соглашений, были сформированы секторальные подгруппы, для проработки отдельных аспектов реализации соглашений. Пусть многие недовольны уровнем представительства в этих институтах, но само их существование уже является позитивом.

Переговоры не всегда являются панацеей, но это всегда шанс избежать эскалации конфликта. Плюс работа группы и, особенно входящих в нее подгрупп, — это шанс решить текущие вопросы гуманитарной ситуации на Донбассе — обмен пленными, восстановление поврежденных железнодорожных путей, ремонт энергетической инфраструктуры, что важно как для оккупированных боевиками, так и для подконтрольных Украине частей Донбасса.

Обмен пленными на основе Минских соглашений

Минские соглашение предусматривают обмен пленных по принципы всех на всех. Одномоментно это не происходит, но процесс, пусть и с заминками, срывами и провокациями, все же идет. И подгруппа по гуманитарным вопросах Трехсторонней контактной группы — одно из площадок для этой работы. По состоянию на 1 сентября по данным СБУ в плену боевиков находится 157 человек. Всего же за время конфликта удалось освободить уже около 2,9 тыс. человек.

Минусы

Отсутствие механизмов реализации

Первый и наиболее существенный минус, как первых, так и вторых «минских соглашений» — то, что в них не прописано, каким образом эти договоренности должны выполняться, кто будет контролировать их выполнение и какие последствие для сторон повлечет их нарушение. Таким образом действия сторон, идущие вразрез с договоренностями, оставались безнаказанными. Это поставило Украину в заведомо невыгодное положение, поскольку она вынуждена была максимально придерживаться договоренностей, ведь в противном случае рисковала лишиться поддержки западных партнеров. При этом Россия, ДНР и ЛНР трактуют и выполняют соглашения на свое усмотрение, ведь западные страны не имеют инструментов прямого влияния на них. Международное осуждение и санкции существенного эффекта так и не принесли.

Такое положение вещей сделало возможным т. н. называемые «выборы» в ДНР и ЛНР в ноябре 2014 года, оккупацию Дебальцево сразу после подписания вторых «минских договоренностей», и в целом стало одной из основных предпосылок к срыву выполнения этих соглашений.

Отсутствие обязательств России

Несмотря на то, что Россия является одной из сторон «минских соглашений», их положения не предусматривают четких обязательств этой страны по урегулированию конфликта на Донбассе. Положения документов относительно вывода иностранных наемников и возобновления контроля на украино-российской границе сформулированы в общем, и не предусматривают конкретных шагов, обязательных для России. Также не предусмотрено ни какого контроля, направленного на пресечение направления на Донбасс российских военных подразделений. Нет ни каких положений, которые обязывали бы Россию согласовывать с украинской стороной ни направление грузов на Донбасс, ни проведение «учений» вблизи с границей, ни какие-либо еще действия, составляющие потенциальную угрозу и провоцирующие эскалацию конфликта. Не регламентирован статус украинцев, незаконно удерживаемых Россией, и отсутствую гарантии их освобождения.

Отсутствие гарантий безопасности

Хотя договоренности и призваны обеспечить мирное урегулирование конфликта на Донбассе, помимо положений о прекращении огня, которые чаще нарушались, чем наблюдались, в документах не идет речь о каких-либо обязательствах сторон не применять насилие или обеспечивать безопасность тех или иных категорий лиц. Отсутствуют положения об обеспечении безопасности мирного населения, о непрепятствовании работы специальной мониторинговой миссии Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе, о гарантиях безопасности ремонтным бригадам и другим специалистам, работающим над восстановлением инфраструктуры. В связи с этим договоренности по восстановлению систем жизнедеятельности в каждом отдельном случае достигаются отдельно, мандат СММ ОБСЕ ставится под сомнение, а в последнее время — идет запугивание миссии со стороны ДНР и ЛНР, о безопасности же мирного населения речь не идет вообще.5 сентября 2014 года в Минске второй Президент Украины Леонид Кучма, посол России в Украине Михаил Зурабов посол ОБСЕ Хайди Тальявини, а также представители боевиков Александр Захарченко и Игорь Плотницкий подписали «Протокол по итогам консультаций Трёхсторонней контактной группы относительно совместных шагов, направленных на имплементацию Мирного плана Президента Украины П. Порошенко и инициатив Президента России В. Путина». Его сразу же назвали Минскими соглашениями.

За несколько дней до этого украинские войска потерпели тяжелое поражение под Иловайском, а танки боевиков были уже под Мариуполем.

Несмотря на то, что одно из основных условий соглашений — прекращение огня так и не соблюдалось, стороны продолжали обсуждать необходимость выполнения соглашений. Но серьезное обострение ситуации в январе 2015, обстрел из «Градов» боевиками жилого квартала в Мариуполе и их наступление фактически поставили крест на договоренностях. Челночная дипломатия лидеров Германии и Франции Ангелы Меркель и Франсуа Олланда позволила организовать встречу в Минске в рамках «Нормандского формата» 11-12 февраля, по итогам которых Кучма, Зурабов, Тальявини, Захарченко и Плотницкий подписали «Комплекс мер по выполнению Минских соглашений», которое назвали «Минск-2» или вторые Минские соглашения.

И снова условие по прекращению огня полностью не выполнялось сторонами. Однако масштабной эскалации конфликта, которое эксперты опасались на летний период, не произошло. Боевики дважды предпринимали попытки локального наступления, которые захлебывались в тот же день. В конце августа стороны в очередной раз договорились о режиме прекращения огня, начиная с 1 сентября, который пока в основном соблюдается сторонами.

Минские соглашения многие эксперты и аналитики уже сразу после подписания забраковали как заведомо невыполнимые. Но уже год, а мировое сообщество, включая официальные власти и России и Украины называют их «единственным путем к миру» (вот только трактуют немного по-разному). Кроме того, вторые Минские соглашения 17 февраля единогласно одобрил Совет Безопасности ООН. Это единственный документ, который СБ ООН, смог принять по поводу конфликта на Донбассе, все остальные документы неизменно ветировала Россия.

Українські Новини, постарались проанализировать как плюсы, так и минусы Минских соглашений.

Плюсы

Закрепление территориальной целостности Украины в договоренностях

Минские соглашения четко фиксируют, что Донецкая и Луганская область — неотъемлемая часть Украины. И поскольку, Россия является одним из подписантов соглашений, то она не может признать самопровозглашенные республики, официально не дезавуировав договоренности. Кроме того, соглашения одобрены СБ ООН как механизм разрешения конфликта на Донбассе, и таким образом суверенитет Украины над Донбассом получил международное признание высшего уровня. Напомним также, что соглашения четко прописывают, что выборы в «отдельных районах Донецкой и Луганской областей» должны проходить по только украинскому законодательству. И это дает возможность украинской дипломатии добиваться признания никчемности самопровозглашенных боевиками выборов у всего мирового сообщества

Кроме того, официально признавая Донбасс частью Украины, Россия не может полноценно реализовывать проект по созданию «Новороссии» — отторжению от Украины территорий Юго-Восточных территорий от Харькова до Одессы.

Стабилизация линии соприкосновения сторон

Минские договоренности закрепляют линию соприкосновению сторон, фактически линию фронта, на основе сложившейся на 19 сентября 2014 года ситуации. Боевики , правда продолжили захватывать, территорию в «серой зоне», а в январе 2015 года начали наступление на Дебальцево, в результате чего в феврале украинские войска покинули город, чтобы избежать окружения. Минск-2 подтвердил, что отвод тяжелого вооружения должен вести как от «фактической линии соприкосновения» (для Украины), так и от линии по состоянию на 19 сентября (для боевиков). После вторых минских соглашений линия соприкосновения остается стабильной

Пусть зафиксированная в меморандуме от 19 сентября линия разграничения сторон не была исполнена в точности, но сам факт ее проведения и наличия в договоренностях, позволил избежать постоянной нестабильности, крупных наступательных операций (кроме Дебальцевской у боевиков) и перехода городов из рук в руки. Украинским силам это позволило укрепить свои оборонительные позиции, что делает цену наступления войск боевиков более высокой, а значит и само наступление менее вероятным.

Трехсторонняя контактная группа как постоянная переговорная площадка

В Минских договоренностях был зафиксирован такой постоянно действующий институт как Трехсторонняя контактня группа с участием Украины, России и ОБСЕ. К ее заседанию привлекаются и представители боевиков Таким образом, была сформирована постоянная переговорная площадка. А после вторых Минских соглашений, были сформированы секторальные подгруппы, для проработки отдельных аспектов реализации соглашений. Пусть многие недовольны уровнем представительства в этих институтах, но само их существование уже является позитивом.

Переговоры не всегда являются панацеей, но это всегда шанс избежать эскалации конфликта. Плюс работа группы и, особенно входящих в нее подгрупп, — это шанс решить текущие вопросы гуманитарной ситуации на Донбассе — обмен пленными, восстановление поврежденных железнодорожных путей, ремонт энергетической инфраструктуры, что важно как для оккупированных боевиками, так и для подконтрольных Украине частей Донбасса.

Обмен пленными на основе Минских соглашений

Минские соглашение предусматривают обмен пленных по принципы всех на всех. Одномоментно это не происходит, но процесс, пусть и с заминками, срывами и провокациями, все же идет. И подгруппа по гуманитарным вопросах Трехсторонней контактной группы — одно из площадок для этой работы. По состоянию на 1 сентября по данным СБУ в плену боевиков находится 157 человек. Всего же за время конфликта удалось освободить уже около 2,9 тыс. человек.

Минусы

Отсутствие механизмов реализации

Первый и наиболее существенный минус, как первых, так и вторых «минских соглашений» — то, что в них не прописано, каким образом эти договоренности должны выполняться, кто будет контролировать их выполнение и какие последствие для сторон повлечет их нарушение. Таким образом действия сторон, идущие вразрез с договоренностями, оставались безнаказанными. Это поставило Украину в заведомо невыгодное положение, поскольку она вынуждена была максимально придерживаться договоренностей, ведь в противном случае рисковала лишиться поддержки западных партнеров. При этом Россия, ДНР и ЛНР трактуют и выполняют соглашения на свое усмотрение, ведь западные страны не имеют инструментов прямого влияния на них. Международное осуждение и санкции существенного эффекта так и не принесли.

Такое положение вещей сделало возможным т. н. называемые «выборы» в ДНР и ЛНР в ноябре 2014 года, оккупацию Дебальцево сразу после подписания вторых «минских договоренностей», и в целом стало одной из основных предпосылок к срыву выполнения этих соглашений.

Отсутствие обязательств России

Несмотря на то, что Россия является одной из сторон «минских соглашений», их положения не предусматривают четких обязательств этой страны по урегулированию конфликта на Донбассе. Положения документов относительно вывода иностранных наемников и возобновления контроля на украино-российской границе сформулированы в общем, и не предусматривают конкретных шагов, обязательных для России. Также не предусмотрено ни какого контроля, направленного на пресечение направления на Донбасс российских военных подразделений. Нет ни каких положений, которые обязывали бы Россию согласовывать с украинской стороной ни направление грузов на Донбасс, ни проведение «учений» вблизи с границей, ни какие-либо еще действия, составляющие потенциальную угрозу и провоцирующие эскалацию конфликта. Не регламентирован статус украинцев, незаконно удерживаемых Россией, и отсутствую гарантии их освобождения.

Отсутствие гарантий безопасности

Хотя договоренности и призваны обеспечить мирное урегулирование конфликта на Донбассе, помимо положений о прекращении огня, которые чаще нарушались, чем наблюдались, в документах не идет речь о каких-либо обязательствах сторон не применять насилие или обеспечивать безопасность тех или иных категорий лиц. Отсутствуют положения об обеспечении безопасности мирного населения, о непрепятствовании работы специальной мониторинговой миссии Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе, о гарантиях безопасности ремонтным бригадам и другим специалистам, работающим над восстановлением инфраструктуры. В связи с этим договоренности по восстановлению систем жизнедеятельности в каждом отдельном случае достигаются отдельно, мандат СММ ОБСЕ ставится под сомнение, а в последнее время — идет запугивание миссии со стороны ДНР и ЛНР, о безопасности же мирного населения речь не идет вообще.

Манипуляции Порошенко с Конституцией. Как нечестно играют с украинским народом. Факты.Манипуляции Порошенко с Конституцией. Как нечестно играют с украинским народом. Факты.

Юрий Кармазин, экс-нардеп, один из авторов Конституции.

Впервые в истории КС так быстро проанализировал проект изменений в Конституцию. В понедельник, 27 июля, началось производство и в пятницу вынесли решение!

Таким образом, на принятие решения о внесении изменений в 4-ю по объему часть Конституции пошло меньше времени, чем на изучение толкования любой части Конституции. На заседании было 13 судей. Почему? Ведь по штату и Конституции вроде бы 18, а для принятия решения нужно 10.

Арифметика довольно простая: глава КС, Юрий Баулин — в больнице после ДТП. Многие задают вопрос: а случайно ли это случилось накануне рассмотрения проекта изменений в Конституцию. Хочу сказать одну вещь, а журналисты ее проверят. Я точно знаю, что Банковая заставляла Баулина уйти с должности главы КС на ректора в Харьковскую юридическую академию. И вопрос «почему Баулин на служебном авто оказался в Харькове», никто не задал. Любое передвижение главы КС должно происходить под охраной по служебной командировке. А в научной среде все знают позицию Баулина: он был категорически против такого проекта изменений в Конституцию.

Виктора Шишкина президент уволил 21 июля, хотя срок его полномочий истекал 4 августа. Его бы голос ничего не решил, но, на мой взгляд, это сделано цинично. Еще во время рассмотрения вопроса о депутатской и судейской неприкосновенности в КС Шишкин процитировал ч.2 ст. 157 Конституции, где записано: Конституция не может быть изменена в условиях военного или чрезвычайного положения. Есть или нет такие условия в Украине? Речь не идет о формальном издании указа президента о таком статусе, а о наличии таких условий. И у нас не просто условия. Признано, что у нас война постановлениями ВР, законами даже, которые приняла ВР и подписал президент. В частности, о статусе оккупированной территории Крыма. И там, в преамбуле, я писал ее вместе с патриотами Украины, четко записали и день начала агрессии, и как это происходило. И все это сегодня находится в действующем законе. И условия военного положения — захват 20% территории (которые предусмотрены в условиях военного положения) — они есть. И это значит, что Украина в условиях оккупации Крыма и военной агрессии на Донбассе находится в состоянии войны. И имеем ли мы право вносить изменения в Конституцию? В этом смысле ч.2 ст. 157 Конституции является определяющей — не имеем права. Каждый депутат должен был проанализировать.

Судье КС Александру Пасенюку исполнилось 67 лет. Он назначен по квоте ВР, которая странным образом его не увольняет. Еще у двух судей срок полномочий истекает 4 августа. Вот это ключевой ответ на вопрос, почему КС так спешил с выводами? От 13 присутствующих судей могло быть минус пять, если бы КС затянул рассмотрение. То есть, не было бы кворума для принятия решения.

Что касается самого проекта. Во-первых, КС должен был исходить из того, что не парламентская Конституционная комиссия готовила проект. Господин Гройсман, который возглавляет консультационно-совещательный орган при президенте под названием «Конституционная комиссия», впервые нарушил условия Коалиционного соглашения. Там черным по белому написано, что изменения в Основной закон должна была нарабатывать парламентская комиссия с учетом уже мыслей президента, людей президента, и общественности. Я уже не говорю, что все делалось исподтишка. Мне пришлось добывать варианты тех изменений в Конституцию, где еще были предусмотрены «урядники», а не префекты. Они ходили по ВР в тайном режиме, депутаты к ним не были допущены. Мы слышали с вами по телевидению, когда глава фракции «Батькивщина» Юлия Тимошенко сетовала, что тексты ей неизвестны. То же заявлял и глава фракции РП Олег Ляшко и «Самопомич» Олег Березюк. Это говорит о том, что тексты писались совсем не в ВР.

Сейчас запустили соцрекламу, в которой говорят, что президент и премьер отдали часть своих полномочий на места. В ст. 118 записано: исполнительную власть в районах и областях осуществляют префекты. Если вы хотите написать так, как говорите, вы должны были написать: исполнительную власть в районах и областях осуществляют исполкомы.

Что касается ст. 22 Конституции. Судьи КС должны были проверить проект на наличие или отсутствие норм, которые нарушают права граждан. В ч. 3 ст. 22 четко было записано: при принятии новых законов или внесении изменений в действующие не допускается сужение содержания и объема существующих прав и свобод. По ныне действующей Конституции граждане избирают депутатов на 4 года. Теперь же в Переходных положениях предлагается выбирать их только на один раз на два года (следующие местные выборы в 2017-м). То есть, Переходными положениями вносятся изменения в «тело» Конституции на один раз. Является ли это сужением прав и свобод граждан, которые будут выбираться? Конечно. Это породит вакханалию и «временщикизм». За такой короткий срок местные советы, председатели местных советов — не смогут реализовать свою программу и снова будут поставлены под выборы. Буквально через 1,5 года, потому что за полгода уже начинаются следующие выборы. То есть мы будем втянуты в эру сплошного популизма.

По нынешней Конституции депутаты местного совета любого уровня имеют право 2/3 голосов объявить недоверие главе администрации, который назначается сверху. Теперь же они этого права лишаются и префект вообще никому и никак не подконтролен, кроме самого президента и в каких-то рамках премьера. Мы рождаем монстра, на которого народ не будет влиять.

Является ли это ограничением моих прав как избирателя? Это просто очевидный факт. Для того, чтобы это выяснить, нужно было направить запрос в Институт уполномоченного по правам человека, правозащитным организациям, профильным вузам и спросить их мнение. Я связался с высшими юридическими учебными заведениями, куда, как правило, отправлялись такие проекты для предоставления экспертных выводов. Я выяснил, что к ним не приходили запросы из КС. Да и за три дня они бы никогда не дали своих заключений.

Ключевое, что вносится в Конституцию, понятия, связанные с территориальными общинами. Это раздел Конституции «Местное самоуправление». В сегодняшней ст. 140 написано: «местное самоуправление является правом территориальной громады — жителей села или добровольного объединения в сельскую громаду жителей нескольких сел, поселка и города — самостоятельно решать вопросы местного значения в пределах Конституции и законов Украины». Проектом же изменений это определение просто убирается и пишется: территориальная община осуществляет местное самоуправление как непосредственно, так и через органы местного самоуправления путем самостоятельного регулирования дел местного значения. Народу теперь отказывают в праве самостоятельно решать вопросы. Я утверждаю, что права самоуправления, наоборот, будут ужаты. Что сегодня нужно общине? Первое, чтобы «дядьки» не назначались из Киева, а выбирались на местах. Во-вторых, нужны финансы. В-третьих, право самостоятельно распоряжаться землей, отвечать за полезные ископаемые и другие природные ресурсы.

Как же КС сделал вывод, что в Переходных положениях нет норм, которые нарушают права человека, если сразу автоматически полномочия префектов приобретают главы рай- или областных администраций? В ч. 1 ст. 157 Конституции сказано, что Конституция не может быть изменена, если изменения предусматривают отмену или ограничение прав и свобод людей. Теперь следующее положение, почему не может быть изменена Конституция: «… или если изменения направлены на ликвидацию независимости или нарушают территориальную целостность». Разговоры об особенностях осуществления порядка местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей как раз и имеют признак положения ч. 1 ст. 157. Более того, в так называемом выводе Венецианской комиссии идет речь о Минских соглашениях. В п. 27 написано: «Эта формула, несмотря на свою неправильность, позволит сделать в будущем правовые разработки в соответствии с Минскими соглашениями».

Вместе с Венецианской комиссией путешествуем к тексту Минских соглашений. В п. 11 написано: «проведение Конституционной реформы в Украине со вступлением в силу к концу 2015-го новой Конституции, предполагающей в качестве ключевого элемента децентрализацию (с учетом особенностей отдельных районов Донецкой и Луганской областей, согласованных с представителями этих районов), а также принятие постоянного законодательства об особом статусе отдельных районов Донецкой и Луганской обл. в соответствии с мерами, указанными в примечании 1 до конца 2015-го».

В «примечании 1» идет речь об «освобождении от наказания, преследования и дискриминации лиц, связанных с событиями, имевшими место в отдельных районах Донецкой и Луганской обл.»…То есть, речь идет об амнистии убийц, насильников, террористов. Также в «примечании 1» есть право на «языковое самоопределение» — нарушение ст. 10 Конституции. Дальше: «Участие органов местного самоуправления в назначении органов прокуратуры и судов в отдельных районах Донецкой и Луганской обл.», «возможность для центральных органов исполнительной власти заключать с соответствующими органами соглашения относительно экономического, социального и культурного развития», «содействие трансграничному сотрудничеству отдельных районов Донецкой и Луганской обл. с РФ», «создание отрядов народной милиции по решению местных советов с целью поддержания общественного порядка»…

А дальше интересная ситуация: «Полномочия депутатов местных советов и должностных лиц, избранных на досрочных выборах, назначенных ВРУ этим законом, не могут быть досрочно прекращены». Мы приходим к тому, что это тот Троянский конь, которым вводится скрытая федерализация — автономия с признаками государственной самостоятельности в отдельных районах Донецкой и Луганской обл.

Если бы КС взглянул на пункт 27 выводов Венецианской комиссии, он бы тогда поднял Минские соглашения, закон о международных договорах и увидел, что международный договор — это договор, заключенный в письменной форме с иностранным государством или другим субъектом международного права. То есть, Минские соглашения не являются международным договором, они не ратифицированы в ВР. Почему тогда Венецианская комиссия дает оценку, ссылаясь на Минские соглашения?

Юрий Кармазин, экс-нардеп, один из авторов Конституции segodnya.uaЮрий Кармазин, экс-нардеп, один из авторов Конституции.

Впервые в истории КС так быстро проанализировал проект изменений в Конституцию. В понедельник, 27 июля, началось производство и в пятницу вынесли решение!

Таким образом, на принятие решения о внесении изменений в 4-ю по объему часть Конституции пошло меньше времени, чем на изучение толкования любой части Конституции. На заседании было 13 судей. Почему? Ведь по штату и Конституции вроде бы 18, а для принятия решения нужно 10.

Арифметика довольно простая: глава КС, Юрий Баулин — в больнице после ДТП. Многие задают вопрос: а случайно ли это случилось накануне рассмотрения проекта изменений в Конституцию. Хочу сказать одну вещь, а журналисты ее проверят. Я точно знаю, что Банковая заставляла Баулина уйти с должности главы КС на ректора в Харьковскую юридическую академию. И вопрос «почему Баулин на служебном авто оказался в Харькове», никто не задал. Любое передвижение главы КС должно происходить под охраной по служебной командировке. А в научной среде все знают позицию Баулина: он был категорически против такого проекта изменений в Конституцию.

Виктора Шишкина президент уволил 21 июля, хотя срок его полномочий истекал 4 августа. Его бы голос ничего не решил, но, на мой взгляд, это сделано цинично. Еще во время рассмотрения вопроса о депутатской и судейской неприкосновенности в КС Шишкин процитировал ч.2 ст. 157 Конституции, где записано: Конституция не может быть изменена в условиях военного или чрезвычайного положения. Есть или нет такие условия в Украине? Речь не идет о формальном издании указа президента о таком статусе, а о наличии таких условий. И у нас не просто условия. Признано, что у нас война постановлениями ВР, законами даже, которые приняла ВР и подписал президент. В частности, о статусе оккупированной территории Крыма. И там, в преамбуле, я писал ее вместе с патриотами Украины, четко записали и день начала агрессии, и как это происходило. И все это сегодня находится в действующем законе. И условия военного положения — захват 20% территории (которые предусмотрены в условиях военного положения) — они есть. И это значит, что Украина в условиях оккупации Крыма и военной агрессии на Донбассе находится в состоянии войны. И имеем ли мы право вносить изменения в Конституцию? В этом смысле ч.2 ст. 157 Конституции является определяющей — не имеем права. Каждый депутат должен был проанализировать.

Судье КС Александру Пасенюку исполнилось 67 лет. Он назначен по квоте ВР, которая странным образом его не увольняет. Еще у двух судей срок полномочий истекает 4 августа. Вот это ключевой ответ на вопрос, почему КС так спешил с выводами? От 13 присутствующих судей могло быть минус пять, если бы КС затянул рассмотрение. То есть, не было бы кворума для принятия решения.

Что касается самого проекта. Во-первых, КС должен был исходить из того, что не парламентская Конституционная комиссия готовила проект. Господин Гройсман, который возглавляет консультационно-совещательный орган при президенте под названием «Конституционная комиссия», впервые нарушил условия Коалиционного соглашения. Там черным по белому написано, что изменения в Основной закон должна была нарабатывать парламентская комиссия с учетом уже мыслей президента, людей президента, и общественности. Я уже не говорю, что все делалось исподтишка. Мне пришлось добывать варианты тех изменений в Конституцию, где еще были предусмотрены «урядники», а не префекты. Они ходили по ВР в тайном режиме, депутаты к ним не были допущены. Мы слышали с вами по телевидению, когда глава фракции «Батькивщина» Юлия Тимошенко сетовала, что тексты ей неизвестны. То же заявлял и глава фракции РП Олег Ляшко и «Самопомич» Олег Березюк. Это говорит о том, что тексты писались совсем не в ВР.

Сейчас запустили соцрекламу, в которой говорят, что президент и премьер отдали часть своих полномочий на места. В ст. 118 записано: исполнительную власть в районах и областях осуществляют префекты. Если вы хотите написать так, как говорите, вы должны были написать: исполнительную власть в районах и областях осуществляют исполкомы.

Что касается ст. 22 Конституции. Судьи КС должны были проверить проект на наличие или отсутствие норм, которые нарушают права граждан. В ч. 3 ст. 22 четко было записано: при принятии новых законов или внесении изменений в действующие не допускается сужение содержания и объема существующих прав и свобод. По ныне действующей Конституции граждане избирают депутатов на 4 года. Теперь же в Переходных положениях предлагается выбирать их только на один раз на два года (следующие местные выборы в 2017-м). То есть, Переходными положениями вносятся изменения в «тело» Конституции на один раз. Является ли это сужением прав и свобод граждан, которые будут выбираться? Конечно. Это породит вакханалию и «временщикизм». За такой короткий срок местные советы, председатели местных советов — не смогут реализовать свою программу и снова будут поставлены под выборы. Буквально через 1,5 года, потому что за полгода уже начинаются следующие выборы. То есть мы будем втянуты в эру сплошного популизма.

По нынешней Конституции депутаты местного совета любого уровня имеют право 2/3 голосов объявить недоверие главе администрации, который назначается сверху. Теперь же они этого права лишаются и префект вообще никому и никак не подконтролен, кроме самого президента и в каких-то рамках премьера. Мы рождаем монстра, на которого народ не будет влиять.

Является ли это ограничением моих прав как избирателя? Это просто очевидный факт. Для того, чтобы это выяснить, нужно было направить запрос в Институт уполномоченного по правам человека, правозащитным организациям, профильным вузам и спросить их мнение. Я связался с высшими юридическими учебными заведениями, куда, как правило, отправлялись такие проекты для предоставления экспертных выводов. Я выяснил, что к ним не приходили запросы из КС. Да и за три дня они бы никогда не дали своих заключений.

Ключевое, что вносится в Конституцию, понятия, связанные с территориальными общинами. Это раздел Конституции «Местное самоуправление». В сегодняшней ст. 140 написано: «местное самоуправление является правом территориальной громады — жителей села или добровольного объединения в сельскую громаду жителей нескольких сел, поселка и города — самостоятельно решать вопросы местного значения в пределах Конституции и законов Украины». Проектом же изменений это определение просто убирается и пишется: территориальная община осуществляет местное самоуправление как непосредственно, так и через органы местного самоуправления путем самостоятельного регулирования дел местного значения. Народу теперь отказывают в праве самостоятельно решать вопросы. Я утверждаю, что права самоуправления, наоборот, будут ужаты. Что сегодня нужно общине? Первое, чтобы «дядьки» не назначались из Киева, а выбирались на местах. Во-вторых, нужны финансы. В-третьих, право самостоятельно распоряжаться землей, отвечать за полезные ископаемые и другие природные ресурсы.

Как же КС сделал вывод, что в Переходных положениях нет норм, которые нарушают права человека, если сразу автоматически полномочия префектов приобретают главы рай- или областных администраций? В ч. 1 ст. 157 Конституции сказано, что Конституция не может быть изменена, если изменения предусматривают отмену или ограничение прав и свобод людей. Теперь следующее положение, почему не может быть изменена Конституция: «… или если изменения направлены на ликвидацию независимости или нарушают территориальную целостность». Разговоры об особенностях осуществления порядка местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей как раз и имеют признак положения ч. 1 ст. 157. Более того, в так называемом выводе Венецианской комиссии идет речь о Минских соглашениях. В п. 27 написано: «Эта формула, несмотря на свою неправильность, позволит сделать в будущем правовые разработки в соответствии с Минскими соглашениями».

Вместе с Венецианской комиссией путешествуем к тексту Минских соглашений. В п. 11 написано: «проведение Конституционной реформы в Украине со вступлением в силу к концу 2015-го новой Конституции, предполагающей в качестве ключевого элемента децентрализацию (с учетом особенностей отдельных районов Донецкой и Луганской областей, согласованных с представителями этих районов), а также принятие постоянного законодательства об особом статусе отдельных районов Донецкой и Луганской обл. в соответствии с мерами, указанными в примечании 1 до конца 2015-го».

В «примечании 1» идет речь об «освобождении от наказания, преследования и дискриминации лиц, связанных с событиями, имевшими место в отдельных районах Донецкой и Луганской обл.»…То есть, речь идет об амнистии убийц, насильников, террористов. Также в «примечании 1» есть право на «языковое самоопределение» — нарушение ст. 10 Конституции. Дальше: «Участие органов местного самоуправления в назначении органов прокуратуры и судов в отдельных районах Донецкой и Луганской обл.», «возможность для центральных органов исполнительной власти заключать с соответствующими органами соглашения относительно экономического, социального и культурного развития», «содействие трансграничному сотрудничеству отдельных районов Донецкой и Луганской обл. с РФ», «создание отрядов народной милиции по решению местных советов с целью поддержания общественного порядка»…

А дальше интересная ситуация: «Полномочия депутатов местных советов и должностных лиц, избранных на досрочных выборах, назначенных ВРУ этим законом, не могут быть досрочно прекращены». Мы приходим к тому, что это тот Троянский конь, которым вводится скрытая федерализация — автономия с признаками государственной самостоятельности в отдельных районах Донецкой и Луганской обл.

Если бы КС взглянул на пункт 27 выводов Венецианской комиссии, он бы тогда поднял Минские соглашения, закон о международных договорах и увидел, что международный договор — это договор, заключенный в письменной форме с иностранным государством или другим субъектом международного права. То есть, Минские соглашения не являются международным договором, они не ратифицированы в ВР. Почему тогда Венецианская комиссия дает оценку, ссылаясь на Минские соглашения?

Юрий Кармазин, экс-нардеп, один из авторов Конституции segodnya.ua

Интервью Дмитрия Яроша российской журналисткеИнтервью Дмитрия Яроша российской журналистке

Дмитрий Ярош как политик нас не интересует. «Замполит» — это информационный ресурс о российских политиках и для российских политиков. Украинскими политиками мы не занимаемся. Да и политиком его можно назвать с трудом. Но ситуация, когда российские СМИ по закону не могут опубликовать интервью лидера террористической организации, привела к тому, что работа лучшего на сегодня российского репортера Марины Ахметовой не может быть опубликована.

Марина в классическом смысле вообще «последний репортер». Она провела много месяцев в Донбассе. Под самыми жесткими артобстрелами. А потом пересекала линию фронта. Одновременно работала над репортажем, попав под минометный обстрел вместе с Захарченко и брала интервью у генерала ВСУ Кульчицкого.

Репортер Марина Ахмедова задала жесткие вопросы лидеру украинских неонацистов Дмитрию Ярошу и вырвала у него неожиданные признания.

— Вы часто говорите о внутренней оккупации. Что она такое?

— Это когда украинская нация, имея свое государство, все же не является хозяйкой на своей земле. Многие тут на нашей земле многое решают за нас.

— Многие — это кто?

— А те же самые олигархи. Но дело не в их национальной принадлежности. Этими олигархами могут быть и сами украинцы. Клановая олигархическая система не дает украинцам управлять государственными процессами, манипулирует ими. Вот и выходит, что у нас в стране существует определенный режим внутренней оккупации. Поэтому первым шагом в борьбе с ними должна стать ликвидация клановой модели управления государством.

— Ликвидация предполагает физическую расправу?

— Нет, конечно. Она касается экономических и политических шагов. Кто такой олигарх? Большой бизнесмен, который, кроме того, что оказывает влияние на политику страны, еще и создает свои политические партии, а через имеющиеся у него в собственности земли манипулирует своими избирателями. Вот это нужно сдвинуть с мертвой точки, и тогда украинцы заживут нормально. Я так думаю.

— Но вы не бюрократ. Вы сами это признаете. А как вы будете осуществлять эти политические и экономические изменения?

— Да, я не бюрократ, я — солдат. Но в том же «Правом Секторе» немало людей с экономическим и юридическим образованием. Есть у нас в стране и просто люди, занимающие определенные должности, например, мэры городов, которые могли бы проводить в жизнь эти изменения. «Правый Сектор» — это не просто политическая партия, он — один из инструментов достижения этих изменений. В нем немало людей, которые просто воюют за Украину, но не имеют амбиций войти во власть. Только им не все равно, что делается в их стране. Мы так же готовим молодежь…

— Вопросы я вам могу задавать любые?

— Так. Вы же — россиянка…

— Разве не олигархи вас финансируют?

— Очень многим хочется дискредитировать «Правый Сектор». А у меня, и я никогда этого не скрывал, сложились нормальные отношения с Корбаном и Филатовым, то есть с командой Коломойского. Но ни одной копейки я у них не взял на политическую деятельность, и никто не сможет подтвердить того, что я у них как будто что-то брал. Недавно Коломойский сам сделал заявление о том, что он никогда не финансировал «Правый Сектор». Я не брал у них на политику и не собираюсь. В этом отношении я хочу сохранить независимость. А на войну деньги — да, давайте, пожалуйста. На каски они давали, на транспорт давали, на броники для хлопцев давали. Но на это может давать кто угодно и сколько угодно. Хлопцы все-таки на передовой стоят. Но никогда «Правый Сектор» не финансировался олигархической группировкой.

— А кто ваш внешний враг?

— Российская империя (усмехается). Тут не может быть никакой двузначности. Российская империя, которая хочет уничтожить наше государство. Присвоив Крым и Донбасс, ликвидировать Украину. А Путин это заявлял еще до войны — что нет такого государства, как Украина. Так что однозначно мы воюем с Российской Империей за свою свободу, за независимость, за территориальную целостность.

— С кем конкретно воюете?

— С теми же россиянами — наемниками. Мы их брали в плен…

— И что вы с ними в плену делали?

— Как правило, меняли их на наших пленных. Наших не из «Правого Сектора», в основном на обычных армейцев.

— А пленных из «Правого Сектора» вам не возвращали?

— Повертали… Один раз была такая ситуация… Может, помните? Летом прошлого года автобус с нашими бойцами вез на обмен ваших пленных российских граждан. Его расстреляли со своими же пленными.

— Кто?

— Ясно кто — ваши террористы, ДНР… Когда я был под Саур-Могилой.

— В каком месяце?

— То был серпень.

— Серпень — это август?

— Да, август (отвечает на русском. Дмитрий Ярош, рожденный в русско-язычной семье принципиально не говорит на русском, называя его «языком оккупантов»). Со стороны России велся огонь артиллерией, «Градами», ствольными орудиями, и это все фиксировалось, журналистами в том числе.

— А в селе Степановка, которое рядом с Саур-Могилой, вы в то время были?

— Так. Я там был.

— И я там была. Может быть, вы тогда сможете мне объяснить, откуда там взялись ямки…

— Какие ямки?

— В которых были закопаны женщины и дети.

— Я не бачил таких ямок.

— А я бачила.

— Откуда они? Да Господи! …Террористы расстреливают людей массово.

— Однако заборы и дома в Степановке были исписаны краской — «Хата занята. Правый Сектор». И местные жители говорили, что по ним стрелял «Правый Сектор».

— Мы никого не расстреливали. Нет ни одного такого признанного факта.

— А они мне рассказывали, что «Правый Сектор» выгонял их из подвалов, когда шел обстрел, чтобы занять их самим, люди бежали искать другое укрытие, и в них попадали снаряды.

— Брехня! Брехня абсолютная! Я там находился все восемь дней. Тем более, мы были там не одни, а вместе с 95-й бригадой и 30-й бригадой вооруженных сил Украины. Никем таких фактов не было зафиксировано. Более того, когда мы зашли в Степановку, мирного населения там уже очень мало оставалось потому, что до нас туда зашла 95-я бригада. И даже тех пленных, которых мы там взяли, мы не убили, а обменяли. Ни одного из них мы не отправили на тот свет. Так что это — абсолютная брехня. А хотите услышать про то, что я видел в Авдеевке? В прошлом году еще до Саур-могилы… Или после? У меня в голове трохи бои перепутались. И вот мы зашли в Авдеевку и бачимо людей мертвых, до оград наручниками прикованных. Это дело рук ДНР. Мы сразу журналистов позвали, и они все сняли. Поэтому меня и не удивляет то, что вы видели. Расстреливает массово ДНР, а потом списывает на украинскую армию.

— В таком случае, почему же местное население так боится не ДНР, а именно «Правого Сектора»?

— Население нас боялось. Но сейчас ситуация кардинально изменилась. В прошлом году российская пропаганда сделала все для того, чтобы максимально демонизировать «Правый Сектор». И мы знаем, почему — больше всего на свете Владимир Путин боится революции в своей стране, боится, что его власть закончится. А «Правый Сектор» и те российские граждане, которые входят в него — это дестабилизирующие силы для России. И я сам приложу максимум усилий для того, чтобы уничтожить Россию как империю.

— А вы в курсе, что она — большая?

— Ой, Господи… Советской Союз еще больше был, и мы его развалили. И Россию вашу развалим. Даст Бог…

— А вы — это кто?

— Бывшие республики, включая Прибалтику и Закавказье. Мы сделали это раз, потому и в другой раз нам удастся поставить Россию на колени.

— Я просто хотела бы сделать оговорку: я — гражданка Российской Федерации, и ни перед кем на коленях стоять не собираюсь.

— Будете стоять, никуда не денетесь! Столько крови, сколько вы выпили всем, столько горя, сколько вы принесли всем… Ваша империя — она просто обречена на поражение. Не будете на коленях стоять… Господи… бачил я ваших российских пленных. Ха-ха-ха. Х-ха-ха. Стояли на коленях — еще как!

— За время войны я видела немало пленных. Они, неважно с какой стороны — прежде всего люди, оказавшиеся в беде. Им можно сострадать, но не издеваться над ними.

— Я тоже так думаю… И никогда я не относился к пленным, как к скоту… Но нам, знаете, двух пленных террористы вернули — все ноги прострелены, все порезано, живого места на них не было. И это — массовое явление. Так что русскую добрую душу мы уже очень хорошо знаем. Таких тварей, как вы, еще поискать. У россиян на этой войне ничего святого нет.

— А у вас что святого, Дмитрий?

— В первую очередь для меня человечность свята и честь. Я всегда старался на войне сохранить именно эти ценности. А россияне себя очень хорошо показали под Иловайском (говорит с обидой). Ваши батальоны и тактические группы вторглись на нашу территорию, замкнули наши подразделения и, хотя мы с ними договорились о коридоре, они стали расстреливать наших хлопцев. Но Бог есть… Только я, когда говорю о россиянах, не имею в виду их этническую принадлежность. Я уже говорил — у нас хлопцы воюют из России. Я имею в виду империализм в россиянах. Я помню Лужники в 89-м году. Там собралось сто тысяч россиян на митинг. Вот это и был для меня настоящий русский народ. Вольные люди. А сейчас россияне — это в основном зомби, попавшие в плен к путинской пропаганде. Они верят всему, что им показывают. Им говорят — «Пиндосы американские!». И они — «Вперед!». «Кавказцы поганые!» — «Вперед!».

— Почему вы так говорите?

— А вы что, не смотрите ваше телевидение? Это же просто жах! Такое впечатление, что ненормальные люди собрались там только для того, чтобы перекручивать факты.

— А кроме российского телевидения вы еще что-нибудь смотрите? Например, украинские телеканалы?

— Они тоже не объективны. Но в отличие от российских, они не зомбируют.

— А вы знаете, что в России существует немало оппозиционных СМИ?

— Хотите знать, что я думаю о ваших оппозиционных СМИ? Это они на первом этапе бывают оппозиционными, а потом тем или иным способом их все равно вербует власть.

— Можете представить такую ситуацию: человеку приходится делать громкие высказывания, которые не совпадают с тем, что он думает и чувствует? Но он вынужден потому, что какая-то часть населения именно этого от него ждет.

— Но народ у нас неоднородный. Украинцы в основном — индивидуалисты, и у каждого — своя точка зрения.

— А я вас, Дмитрий, имела в виду. Может, вы сейчас расписываетесь в ненависти к россиянам только потому, что какая-то часть украинцев именно это хочет от вас услышать?

— Нет. Почему? Россия для нас — однозначный враг. Российский народ воюет против моей страны. Не мы к вам пришли, и не мы начали у вас войну. Не мы забрали у вас Кубань. Это вы пришли и забрали у нас Крым. Наш Крым. Он никогда не будет российским. Мы его стопроцентно вернем. Вы пришли и захватили Славянск. Эти факты вы не сможете опровергнуть. А то, что вы нагнали техники столько, что мы подбиваем-подбиваем ваши танки, а их все больше и больше? «Грады» идут и идут. Слава Богу, авиация ваша пока не летает.

— Если стержень вашей деятельности — борьба, что будете делать вы, когда наступит мир? Или враг — не внешний, так внутренний — всегда должен существовать, чтобы оправдывать вашу деятельность?

— Нет. Нужно делать все, чтобы врагов не было. А внутренний враг — это дестабилизирующий фактор.

— Тогда в чем будет смысл вашего существования?

— Мы провели революцию. Так?

— Так.

— Мы скинули режим Януковича. Но многие из прежнего режима остались на своих местах. Нам очень тяжело воевать на внешнем фронте, когда в тылу — коррупция. Когда у нас — бестолковые генералы и так далее. Вот это все и есть внутренний враг, которого следует подавить. Страна должны быть едина, стабильна, она должна нормально развиваться.

— И все же в чем будет смысл лично вашего существования?

— Господи… да нам бы сейчас внешнего врага победить, и я лично с удовольствием уйду на пенсию. Я с удовольствием вернусь к семье и буду писать книжку. Растить молодежь — это то, чем я двадцать лет занимался до революции.

— А прямо сейчас вы не можете уйти на пенсию?

— Идет война, и я занимаюсь войной.

— А многие не занимаются.

— Это их проблемы.

— Почему война стала вашей проблемой?

— Я — гражданин Украины. Мне не все равно, что будет с моей страной.

— А может быть такое: обстоятельства сложились так, что взяли человека в тесный круг, из которого он не может вырваться? И вот он принимает участие в том, в чем участвовать не хочет, и произносит слова, которые произносить не хочет?

— …Этот человек смог бы разорвать такой круг, если бы на самом деле хотел освободиться. Безвыходных ситуаций не бывает.

— Милиционеры — это ваш внутренний враг?

— Ну а как они могут быть врагами? Смотрите, у нас сейчас создается национальная полиция. И мы видим разницу между новыми патрульными в том же Киеве и милиционерами, которые были до того. И все же ни те, ни другие не могут быть нашими врагами. Они могут быть только инструментом в руках врага. На Майдане я подходил к милиционерам, говорил — «Хлопцы, вы защищаете какую-то сволочь, которая держит у себя золотые унитазы и страусов». А они даже не понимают, о чем идет речь. Они думают, что защищают страну. Думали…

— Если милиционеры не ваши враги, почему в них стреляли в Мукачево?

— Потому что милиционеры первыми начали стрелять в хлопцев. А у хлопцев, пришедших с войны, все делится, как правило, на белое и черное. К большому сожалению, это послевоенный синдром… По ним открыли огонь из крупнокалиберных пулеметов, и те стали отвечать так, как они это обычно делали на фронте. Это — погано. Так не должно быть. Такое нельзя допускать. Но это уже случилось. Трагедия уже произошла. И из нее надо сделать выводы.

— Вы хотели бы, чтобы закончилась война?

— Да. И чем быстрее, тем лучше. Но только победой, а не поражением.

— А что такое победа?

— Тут все конкретно — возвращение наших территорий, включая Крым.

— С оговоркой, что этого не произойдет, давайте представим, что вы победили, и вы входите в город.

— Почему не произойдет? В прошлом году если бы ваши войска не вторглись, мы бы их уже додавили.

— Ну вот вы сами назвали причину, по которой этого не произойдет.

— Но дело в том, что боеготовность наших вооруженных сил растет с каждым днем. А у вас сильный пункт — это только оружие.

— Давайте не будем тягаться, кто сильнее. Просто скажите, что бы вы сделали, войдя, например, в Донецк в качестве победителей.

— Я думаю, что сразу начал бы действовать закон об амнистии для тех, кого вы называете ополченцами. Хотя для меня они — никакие не ополченцы, а террористы и российские наемники, предатели родины. Но амнистия — только для тех, у кого нет на руках крови. И разоружение полное. А для тех, кто проливал кровь — тюрьма и отсидка. Для нелояльных граждан, которые не собираются быть гражданами Украины — депортация. Пусть уезжают в Россию и живут там. А остальные люди будут обладать полноценными правами, присущими всем гражданам Украины. Пусть живут и работают.

— Становилось ли вам за этот год сильно страшно?

— Конечно. Я же — человек. В боях мне бывает страшно. Но страх надо контролировать.

— А не в боях?

— Я скажу только так… Я ко всем этим процессам был готов. Двадцать лет жизни до революции я отдал борьбе. Были в моей жизни и задержания, и аресты. Но страх за это время сильно притупился. А сейчас я просто знаю, что иду правильной дорогой. Я в этом убежден на сто процентов. И я устал чего-то боятся. Панического страха у меня не бывает вообще.

— Что вы сегодня видели во сне?

— Бомбежка снилось (произносит устало). Мне снилось, что я в Днепродзержинске, и российская авиация прилетела город бомбить. Крутая была бомбежка. Хотя я и бывал под «Градом», под минометом, под танками, но под авиацией я не был никогда. А тут такое приснилось… Ну, ничего, если такое будет происходить наяву, мы и с этим справимся нормально. Вот когда в Грузии была война, сколько мы посбивали российских самолетов… У нас есть ПВО, мы будем защищаться.

— Когда мы с вами виделись год назад, вы были сильней.

— Нет.

— Да.

— Не думаю.

— Вы были сильней.

— Ну, может, и так (вздыхает).

— Что дальше будет?

— Я не вижу пока признаков того, что мирный план будет реализован. Я с этого и начал разговор: для Путина важно уничтожение нашего государства. Мы видим продолжение терактов в Одессе, в Харькове ситуация качается. Но хотелось бы, конечно, чтобы война закончилась… Может, хоть санкции какие-нибудь на вас подействуют? Заставят вас выполнять все пункты минских договоренностей, включая перекрытие границы.

— То есть вы хотели бы, чтобы все пункты Минских соглашений соблюдались?

— Почему б нет? Если бы они с самого начала соблюдались, сколько жизней бы это сберегло… Ничего в этих соглашениях нет поганого, но я не верю в то, что так может быть — чтобы они соблюдались.

— Какие жизни бы это сберегло?

— В первую очередь, украинских граждан. Меня как-то жизнь российских наемников меньше интересует.

— А жителей Донецка?

— Они — тоже граждане Украины, если они лояльны Украине.

— А если не лояльны?

— Я уже говорил: тогда депортация. Нам же лучше будет. Но таких нелояльных людей в Донецке очень мало. До революции я там бывал — у меня там родня живет. Так что я довольно неплохо ориентируюсь в их настроениях. Там только процентов двадцать пророссийски настроенных элементов. А в общей массе людям там глубоко наплевать на весь этот сепаратизм. Лишь бы у них была работа и зарплата. И все.

— Если бы вы знали, что после Майдана начнется война, вы бы все равно принимали в нем участие?

— Если бы мы не вышли на Майдан, людей бы еще больше погибло. Янукович душил бы тех, кто выступает против власти. Люди бы гибли, гибли и гибли. Времена настали бы кровавые, если б он еще год продержался у власти. Он свел бы спецслужбы и вооруженные силы полностью к нулю. И Россия бы все равно пришла. Она еще при Януковиче начала делать свое дело. И делала его довольно планомерно.

— Вы так часто говорите о России и россиянах. Мне кажется, вы нас любите.

— Ну, какие-то капли русской крови и во мне есть.Дмитрий Ярош как политик нас не интересует. «Замполит» — это информационный ресурс о российских политиках и для российских политиков. Украинскими политиками мы не занимаемся. Да и политиком его можно назвать с трудом. Но ситуация, когда российские СМИ по закону не могут опубликовать интервью лидера террористической организации, привела к тому, что работа лучшего на сегодня российского репортера Марины Ахметовой не может быть опубликована.

Марина в классическом смысле вообще «последний репортер». Она провела много месяцев в Донбассе. Под самыми жесткими артобстрелами. А потом пересекала линию фронта. Одновременно работала над репортажем, попав под минометный обстрел вместе с Захарченко и брала интервью у генерала ВСУ Кульчицкого.

Репортер Марина Ахмедова задала жесткие вопросы лидеру украинских неонацистов Дмитрию Ярошу и вырвала у него неожиданные признания.

— Вы часто говорите о внутренней оккупации. Что она такое?

— Это когда украинская нация, имея свое государство, все же не является хозяйкой на своей земле. Многие тут на нашей земле многое решают за нас.

— Многие — это кто?

— А те же самые олигархи. Но дело не в их национальной принадлежности. Этими олигархами могут быть и сами украинцы. Клановая олигархическая система не дает украинцам управлять государственными процессами, манипулирует ими. Вот и выходит, что у нас в стране существует определенный режим внутренней оккупации. Поэтому первым шагом в борьбе с ними должна стать ликвидация клановой модели управления государством.

— Ликвидация предполагает физическую расправу?

— Нет, конечно. Она касается экономических и политических шагов. Кто такой олигарх? Большой бизнесмен, который, кроме того, что оказывает влияние на политику страны, еще и создает свои политические партии, а через имеющиеся у него в собственности земли манипулирует своими избирателями. Вот это нужно сдвинуть с мертвой точки, и тогда украинцы заживут нормально. Я так думаю.

— Но вы не бюрократ. Вы сами это признаете. А как вы будете осуществлять эти политические и экономические изменения?

— Да, я не бюрократ, я — солдат. Но в том же «Правом Секторе» немало людей с экономическим и юридическим образованием. Есть у нас в стране и просто люди, занимающие определенные должности, например, мэры городов, которые могли бы проводить в жизнь эти изменения. «Правый Сектор» — это не просто политическая партия, он — один из инструментов достижения этих изменений. В нем немало людей, которые просто воюют за Украину, но не имеют амбиций войти во власть. Только им не все равно, что делается в их стране. Мы так же готовим молодежь…

— Вопросы я вам могу задавать любые?

— Так. Вы же — россиянка…

— Разве не олигархи вас финансируют?

— Очень многим хочется дискредитировать «Правый Сектор». А у меня, и я никогда этого не скрывал, сложились нормальные отношения с Корбаном и Филатовым, то есть с командой Коломойского. Но ни одной копейки я у них не взял на политическую деятельность, и никто не сможет подтвердить того, что я у них как будто что-то брал. Недавно Коломойский сам сделал заявление о том, что он никогда не финансировал «Правый Сектор». Я не брал у них на политику и не собираюсь. В этом отношении я хочу сохранить независимость. А на войну деньги — да, давайте, пожалуйста. На каски они давали, на транспорт давали, на броники для хлопцев давали. Но на это может давать кто угодно и сколько угодно. Хлопцы все-таки на передовой стоят. Но никогда «Правый Сектор» не финансировался олигархической группировкой.

— А кто ваш внешний враг?

— Российская империя (усмехается). Тут не может быть никакой двузначности. Российская империя, которая хочет уничтожить наше государство. Присвоив Крым и Донбасс, ликвидировать Украину. А Путин это заявлял еще до войны — что нет такого государства, как Украина. Так что однозначно мы воюем с Российской Империей за свою свободу, за независимость, за территориальную целостность.

— С кем конкретно воюете?

— С теми же россиянами — наемниками. Мы их брали в плен…

— И что вы с ними в плену делали?

— Как правило, меняли их на наших пленных. Наших не из «Правого Сектора», в основном на обычных армейцев.

— А пленных из «Правого Сектора» вам не возвращали?

— Повертали… Один раз была такая ситуация… Может, помните? Летом прошлого года автобус с нашими бойцами вез на обмен ваших пленных российских граждан. Его расстреляли со своими же пленными.

— Кто?

— Ясно кто — ваши террористы, ДНР… Когда я был под Саур-Могилой.

— В каком месяце?

— То был серпень.

— Серпень — это август?

— Да, август (отвечает на русском. Дмитрий Ярош, рожденный в русско-язычной семье принципиально не говорит на русском, называя его «языком оккупантов»). Со стороны России велся огонь артиллерией, «Градами», ствольными орудиями, и это все фиксировалось, журналистами в том числе.

— А в селе Степановка, которое рядом с Саур-Могилой, вы в то время были?

— Так. Я там был.

— И я там была. Может быть, вы тогда сможете мне объяснить, откуда там взялись ямки…

— Какие ямки?

— В которых были закопаны женщины и дети.

— Я не бачил таких ямок.

— А я бачила.

— Откуда они? Да Господи! …Террористы расстреливают людей массово.

— Однако заборы и дома в Степановке были исписаны краской — «Хата занята. Правый Сектор». И местные жители говорили, что по ним стрелял «Правый Сектор».

— Мы никого не расстреливали. Нет ни одного такого признанного факта.

— А они мне рассказывали, что «Правый Сектор» выгонял их из подвалов, когда шел обстрел, чтобы занять их самим, люди бежали искать другое укрытие, и в них попадали снаряды.

— Брехня! Брехня абсолютная! Я там находился все восемь дней. Тем более, мы были там не одни, а вместе с 95-й бригадой и 30-й бригадой вооруженных сил Украины. Никем таких фактов не было зафиксировано. Более того, когда мы зашли в Степановку, мирного населения там уже очень мало оставалось потому, что до нас туда зашла 95-я бригада. И даже тех пленных, которых мы там взяли, мы не убили, а обменяли. Ни одного из них мы не отправили на тот свет. Так что это — абсолютная брехня. А хотите услышать про то, что я видел в Авдеевке? В прошлом году еще до Саур-могилы… Или после? У меня в голове трохи бои перепутались. И вот мы зашли в Авдеевку и бачимо людей мертвых, до оград наручниками прикованных. Это дело рук ДНР. Мы сразу журналистов позвали, и они все сняли. Поэтому меня и не удивляет то, что вы видели. Расстреливает массово ДНР, а потом списывает на украинскую армию.

— В таком случае, почему же местное население так боится не ДНР, а именно «Правого Сектора»?

— Население нас боялось. Но сейчас ситуация кардинально изменилась. В прошлом году российская пропаганда сделала все для того, чтобы максимально демонизировать «Правый Сектор». И мы знаем, почему — больше всего на свете Владимир Путин боится революции в своей стране, боится, что его власть закончится. А «Правый Сектор» и те российские граждане, которые входят в него — это дестабилизирующие силы для России. И я сам приложу максимум усилий для того, чтобы уничтожить Россию как империю.

— А вы в курсе, что она — большая?

— Ой, Господи… Советской Союз еще больше был, и мы его развалили. И Россию вашу развалим. Даст Бог…

— А вы — это кто?

— Бывшие республики, включая Прибалтику и Закавказье. Мы сделали это раз, потому и в другой раз нам удастся поставить Россию на колени.

— Я просто хотела бы сделать оговорку: я — гражданка Российской Федерации, и ни перед кем на коленях стоять не собираюсь.

— Будете стоять, никуда не денетесь! Столько крови, сколько вы выпили всем, столько горя, сколько вы принесли всем… Ваша империя — она просто обречена на поражение. Не будете на коленях стоять… Господи… бачил я ваших российских пленных. Ха-ха-ха. Х-ха-ха. Стояли на коленях — еще как!

— За время войны я видела немало пленных. Они, неважно с какой стороны — прежде всего люди, оказавшиеся в беде. Им можно сострадать, но не издеваться над ними.

— Я тоже так думаю… И никогда я не относился к пленным, как к скоту… Но нам, знаете, двух пленных террористы вернули — все ноги прострелены, все порезано, живого места на них не было. И это — массовое явление. Так что русскую добрую душу мы уже очень хорошо знаем. Таких тварей, как вы, еще поискать. У россиян на этой войне ничего святого нет.

— А у вас что святого, Дмитрий?

— В первую очередь для меня человечность свята и честь. Я всегда старался на войне сохранить именно эти ценности. А россияне себя очень хорошо показали под Иловайском (говорит с обидой). Ваши батальоны и тактические группы вторглись на нашу территорию, замкнули наши подразделения и, хотя мы с ними договорились о коридоре, они стали расстреливать наших хлопцев. Но Бог есть… Только я, когда говорю о россиянах, не имею в виду их этническую принадлежность. Я уже говорил — у нас хлопцы воюют из России. Я имею в виду империализм в россиянах. Я помню Лужники в 89-м году. Там собралось сто тысяч россиян на митинг. Вот это и был для меня настоящий русский народ. Вольные люди. А сейчас россияне — это в основном зомби, попавшие в плен к путинской пропаганде. Они верят всему, что им показывают. Им говорят — «Пиндосы американские!». И они — «Вперед!». «Кавказцы поганые!» — «Вперед!».

— Почему вы так говорите?

— А вы что, не смотрите ваше телевидение? Это же просто жах! Такое впечатление, что ненормальные люди собрались там только для того, чтобы перекручивать факты.

— А кроме российского телевидения вы еще что-нибудь смотрите? Например, украинские телеканалы?

— Они тоже не объективны. Но в отличие от российских, они не зомбируют.

— А вы знаете, что в России существует немало оппозиционных СМИ?

— Хотите знать, что я думаю о ваших оппозиционных СМИ? Это они на первом этапе бывают оппозиционными, а потом тем или иным способом их все равно вербует власть.

— Можете представить такую ситуацию: человеку приходится делать громкие высказывания, которые не совпадают с тем, что он думает и чувствует? Но он вынужден потому, что какая-то часть населения именно этого от него ждет.

— Но народ у нас неоднородный. Украинцы в основном — индивидуалисты, и у каждого — своя точка зрения.

— А я вас, Дмитрий, имела в виду. Может, вы сейчас расписываетесь в ненависти к россиянам только потому, что какая-то часть украинцев именно это хочет от вас услышать?

— Нет. Почему? Россия для нас — однозначный враг. Российский народ воюет против моей страны. Не мы к вам пришли, и не мы начали у вас войну. Не мы забрали у вас Кубань. Это вы пришли и забрали у нас Крым. Наш Крым. Он никогда не будет российским. Мы его стопроцентно вернем. Вы пришли и захватили Славянск. Эти факты вы не сможете опровергнуть. А то, что вы нагнали техники столько, что мы подбиваем-подбиваем ваши танки, а их все больше и больше? «Грады» идут и идут. Слава Богу, авиация ваша пока не летает.

— Если стержень вашей деятельности — борьба, что будете делать вы, когда наступит мир? Или враг — не внешний, так внутренний — всегда должен существовать, чтобы оправдывать вашу деятельность?

— Нет. Нужно делать все, чтобы врагов не было. А внутренний враг — это дестабилизирующий фактор.

— Тогда в чем будет смысл вашего существования?

— Мы провели революцию. Так?

— Так.

— Мы скинули режим Януковича. Но многие из прежнего режима остались на своих местах. Нам очень тяжело воевать на внешнем фронте, когда в тылу — коррупция. Когда у нас — бестолковые генералы и так далее. Вот это все и есть внутренний враг, которого следует подавить. Страна должны быть едина, стабильна, она должна нормально развиваться.

— И все же в чем будет смысл лично вашего существования?

— Господи… да нам бы сейчас внешнего врага победить, и я лично с удовольствием уйду на пенсию. Я с удовольствием вернусь к семье и буду писать книжку. Растить молодежь — это то, чем я двадцать лет занимался до революции.

— А прямо сейчас вы не можете уйти на пенсию?

— Идет война, и я занимаюсь войной.

— А многие не занимаются.

— Это их проблемы.

— Почему война стала вашей проблемой?

— Я — гражданин Украины. Мне не все равно, что будет с моей страной.

— А может быть такое: обстоятельства сложились так, что взяли человека в тесный круг, из которого он не может вырваться? И вот он принимает участие в том, в чем участвовать не хочет, и произносит слова, которые произносить не хочет?

— …Этот человек смог бы разорвать такой круг, если бы на самом деле хотел освободиться. Безвыходных ситуаций не бывает.

— Милиционеры — это ваш внутренний враг?

— Ну а как они могут быть врагами? Смотрите, у нас сейчас создается национальная полиция. И мы видим разницу между новыми патрульными в том же Киеве и милиционерами, которые были до того. И все же ни те, ни другие не могут быть нашими врагами. Они могут быть только инструментом в руках врага. На Майдане я подходил к милиционерам, говорил — «Хлопцы, вы защищаете какую-то сволочь, которая держит у себя золотые унитазы и страусов». А они даже не понимают, о чем идет речь. Они думают, что защищают страну. Думали…

— Если милиционеры не ваши враги, почему в них стреляли в Мукачево?

— Потому что милиционеры первыми начали стрелять в хлопцев. А у хлопцев, пришедших с войны, все делится, как правило, на белое и черное. К большому сожалению, это послевоенный синдром… По ним открыли огонь из крупнокалиберных пулеметов, и те стали отвечать так, как они это обычно делали на фронте. Это — погано. Так не должно быть. Такое нельзя допускать. Но это уже случилось. Трагедия уже произошла. И из нее надо сделать выводы.

— Вы хотели бы, чтобы закончилась война?

— Да. И чем быстрее, тем лучше. Но только победой, а не поражением.

— А что такое победа?

— Тут все конкретно — возвращение наших территорий, включая Крым.

— С оговоркой, что этого не произойдет, давайте представим, что вы победили, и вы входите в город.

— Почему не произойдет? В прошлом году если бы ваши войска не вторглись, мы бы их уже додавили.

— Ну вот вы сами назвали причину, по которой этого не произойдет.

— Но дело в том, что боеготовность наших вооруженных сил растет с каждым днем. А у вас сильный пункт — это только оружие.

— Давайте не будем тягаться, кто сильнее. Просто скажите, что бы вы сделали, войдя, например, в Донецк в качестве победителей.

— Я думаю, что сразу начал бы действовать закон об амнистии для тех, кого вы называете ополченцами. Хотя для меня они — никакие не ополченцы, а террористы и российские наемники, предатели родины. Но амнистия — только для тех, у кого нет на руках крови. И разоружение полное. А для тех, кто проливал кровь — тюрьма и отсидка. Для нелояльных граждан, которые не собираются быть гражданами Украины — депортация. Пусть уезжают в Россию и живут там. А остальные люди будут обладать полноценными правами, присущими всем гражданам Украины. Пусть живут и работают.

— Становилось ли вам за этот год сильно страшно?

— Конечно. Я же — человек. В боях мне бывает страшно. Но страх надо контролировать.

— А не в боях?

— Я скажу только так… Я ко всем этим процессам был готов. Двадцать лет жизни до революции я отдал борьбе. Были в моей жизни и задержания, и аресты. Но страх за это время сильно притупился. А сейчас я просто знаю, что иду правильной дорогой. Я в этом убежден на сто процентов. И я устал чего-то боятся. Панического страха у меня не бывает вообще.

— Что вы сегодня видели во сне?

— Бомбежка снилось (произносит устало). Мне снилось, что я в Днепродзержинске, и российская авиация прилетела город бомбить. Крутая была бомбежка. Хотя я и бывал под «Градом», под минометом, под танками, но под авиацией я не был никогда. А тут такое приснилось… Ну, ничего, если такое будет происходить наяву, мы и с этим справимся нормально. Вот когда в Грузии была война, сколько мы посбивали российских самолетов… У нас есть ПВО, мы будем защищаться.

— Когда мы с вами виделись год назад, вы были сильней.

— Нет.

— Да.

— Не думаю.

— Вы были сильней.

— Ну, может, и так (вздыхает).

— Что дальше будет?

— Я не вижу пока признаков того, что мирный план будет реализован. Я с этого и начал разговор: для Путина важно уничтожение нашего государства. Мы видим продолжение терактов в Одессе, в Харькове ситуация качается. Но хотелось бы, конечно, чтобы война закончилась… Может, хоть санкции какие-нибудь на вас подействуют? Заставят вас выполнять все пункты минских договоренностей, включая перекрытие границы.

— То есть вы хотели бы, чтобы все пункты Минских соглашений соблюдались?

— Почему б нет? Если бы они с самого начала соблюдались, сколько жизней бы это сберегло… Ничего в этих соглашениях нет поганого, но я не верю в то, что так может быть — чтобы они соблюдались.

— Какие жизни бы это сберегло?

— В первую очередь, украинских граждан. Меня как-то жизнь российских наемников меньше интересует.

— А жителей Донецка?

— Они — тоже граждане Украины, если они лояльны Украине.

— А если не лояльны?

— Я уже говорил: тогда депортация. Нам же лучше будет. Но таких нелояльных людей в Донецке очень мало. До революции я там бывал — у меня там родня живет. Так что я довольно неплохо ориентируюсь в их настроениях. Там только процентов двадцать пророссийски настроенных элементов. А в общей массе людям там глубоко наплевать на весь этот сепаратизм. Лишь бы у них была работа и зарплата. И все.

— Если бы вы знали, что после Майдана начнется война, вы бы все равно принимали в нем участие?

— Если бы мы не вышли на Майдан, людей бы еще больше погибло. Янукович душил бы тех, кто выступает против власти. Люди бы гибли, гибли и гибли. Времена настали бы кровавые, если б он еще год продержался у власти. Он свел бы спецслужбы и вооруженные силы полностью к нулю. И Россия бы все равно пришла. Она еще при Януковиче начала делать свое дело. И делала его довольно планомерно.

— Вы так часто говорите о России и россиянах. Мне кажется, вы нас любите.

— Ну, какие-то капли русской крови и во мне есть.