Перезагрузка от Яценюка. Кто потеряет портфели?Перезагрузка от Яценюка. Кто потеряет портфели?

Катерина Пешко.

Вопрос переформатирования правительства Яценюка на слуху уже несколько месяцев. Еще в марте этого года ходили разговоры о том, что президент и премьер согласовали предварительный список членов Кабмина, которых в скором времени ждет отставка. Однако до воплощения задуманного в реальность тогда дело не дошло. В начале июня Петр Порошенко в ежегодном послании к Верховной Раде отметил, что к данному вопросу парламентская коалиция может вернуться осенью и тогда и рассмотреть деятельность каждого члена правительства под микроскопом. В кулуарах парламента активно начали пророчить отставку и непосредственно Арсению Петровичу. Тот, в свою очередь, 9 августа сам подтвердил, что в сентябре весь нынешний состав украинского правительства пройдет проверку, результатом которой вполне может стать замена министров.

Осеннее переформатирование Кабмина может стать слабым, но все же оправданием перед Западом, который все больше выражает недовольство темпами реформ. К тому же, своим заявлением Яценюк сыграл на опережение – в конце года при наличии серьезных претензий к работе правительства ему, скорее всего, действительно пришлось бы уходить. Нюанс, пожалуй, в том, что в новом составе квота у «Народного фронта» будет уже не та – с Порошенко определенно придется согласовывать не только увольнения (а большинство министров заняли свои места как раз по квоте БПП), но и назначения.

По данным СМИ, несколько дней назад БПП «Солидарность» и «Народный фронт» кулуарно подписали соглашения о будущих форматах сотрудничества и объединения. Достигнутые договоренности предусматривают на первом этапе создание единой фракции (на следующем – объединение партий по пропорции 75% (БПП) на 25% (НФ)) и переформатирование правительства. Для организации процесса объединения и координации действий был создан Стратегический совет из семи человек, в число которых вошли Порошенко, Ложкин, Гройсман, Яценюк, Турчинов, Аваков и Луценко.

В то же время, по информации «Главкома», на прошлой неделе состоялась условно «тайная вечеря», где влиятельные персоны «Народного фронта» — Арсений Яценюк, Николай Мартыненко, Андрей Иванчук, Максим Бурбак, Арсен Аваков – в узком кругу решали, чего именно они хотят от переформатирования Кабмина.

Говорить о достигнутых договоренностях по всем министерствам пока рано. Однако некоторые прогнозы сделать уже можно.

Несмотря на всевозможные слухи об отставке действующего премьера, на место которого уже успели «напророчить» и действующую главу Минфина Наталью Яресько, и одесского губернатора Михаила Саакашвили, свой портфель Яценюк сохранит определенно.

Это условие стало одним из тех, по которым «НФ» таки пошел на «сближение» с президентской партией. А лидер парламентской фракции БПП Юрий Луценко несколькими днями ранее со своей стороны отметил, что не видит человека, способного сменить Яценюка на посту премьера. «Пока Арсений Петрович чувствует свою способность руководить правительством — он им будет руководить, — отметил нардеп. — Я считаю, что сегодня альтернативная кандидатура на должность премьер-министра еще не вызрела. Ужесточить контроль над исполнительной властью — да, менять премьера — нет».

Останутся на своих местах и все вице-премьеры. Стоял, правда, вопрос по вице-премьеру – министру культуры Вячеславу Кириленко, которого не так давно назначали на роль главного борца с африканской чумой под Киевом. Однако у Арсения Петровича возникли опасения, что в случае увольнения Кириленко, квоту, возможно, сохранить не удастся. И решено было его оставить.

Министр финансов Наталия Яресько после своей триумфальной «победы» над кредиторами, как минимум, сохранит свою позицию, как максимум – также обзаведется приставкой «вице-премьер». Напомним, 27 августа Кабинет министров Украины на внеочередном заседании единогласно поддержал условия реструктуризации внешнего коммерческого долга страны, которые Министерство финансов достигло с комитетом кредиторов, представляющим владельцев $9 из $22 млрд этого долга. Как заявила Яресько, предполагается немедленно списать 20% суммы основного долга или около $3,6-3,8 млрд, уменьшив коммерческий долг Украины, а также гарантированный государством и квази-гарантированный долг с примерно $19,3 млрд до около $15,5 млрд.

Крепко сидит на своем месте и министр юстиции Павел Петренко. «Яценюк, как и при прошлом назначении Кабмина, будет держаться за него зубами», — отметил в разговоре с «Главкомом» политолог Андрей Золотарев. Так же крепко будет стоять Арсений Петрович и за главу МВД Арсена Авакова, однако, как отмечает эксперт, возможно, кем-то придется жертвовать, и, возможно, именно Аваковым.

В адрес руководителя силового ведомства в последнее время звучало много критики. Нардепы ранее выступали с инициативой об увольнении действующего главы МВД и даже вносили в ВР постановление о его отставке. Однако пока тому удавалось удерживаться.

Недавно ряд не самых благонадежных СМИ даже распространил информацию о том, что Аваков написал «заявление по собственному». Однако, по словам Золотарева, косвенных признаков смены руководства в МВД пока нет.

Останутся на своих местах и министр обороны Степан Полторак и министр социальной политики Павел Розенко (оба зашли в Кабмин по квоте БПП).

Есть вопрос по министру аграрной политики и продовольствия Алексею Павленко, который зашел в Кабмин по квоте «Самопомичи». Он встал не столько из-за его работы и профессиональных качеств, сколько из-за желания президента поставить на это ведомство «своего» человека. Могут «уйти» и министра экономического развития и торговли Айвараса Абромавичуса. И хоть его на этот пост и продвигали Банковая и Борис Ложкин, по словам источника «Главкома» в АП, министр-«варяг» не вписался в команду Порошенко.

С одной стороны, увольнение не грозит министру спорта и молодежной политики Игорю Жданову (квота «Батькивщины»). В серьезных скандалах он не был замечен. С другой, по мнению некоторых экспертов и политиков, его увольнение может стать «маленькой местью» Юлии Владимировне. Тимошенко в последнее время слишком активно пытается восстановить влияние и, находясь в коалиции – читать «во власти», слишком много себе позволяет, критикуя действия и правительства, и президента.

«Ничего не значащее министерство. Но не исключено, что могут наказать», — допускает собеседник «Главкома».

Также под большим вопросом остается и тот факт, что министерство экологии и природных ресурсов, которое со скандалом оставил еще один ставленник «Батькивщины» Игорь Шевченко, останется за политсилой ЮВТ, а не отойдет президенту.

Эксперты прогнозируют, что, скорее всего, Кабмин придется покинуть министру инфраструктуры Андрею Пивоварскому. Его позиции, по мнению политолога Вадима Карасева, основательно пошатнулись после смерти «покровителя» Игоря Еремеева. Напомним, на должность министра Пивоварский зашел в качестве гендиректора группы «Континуум» (заправки WOG, ТМ «КОМО», молочная компания «Галичина» и др.). В числе акционеров компании были известные нардепы Игорь Еремеев и Степан Ивахив, создавшие в новом парламенте группу «Воля народа».

К тому же, как напоминает Карасев, дороги и инфраструктура остаются одной из самых проблемных зон в стране. При этом коррупционная составляющая в Минтрансе высока. «И с учетом того, что, как говорят злые языки, там уже чуть ли не перестрелки за конверты происходят, не трудно догадаться, что туда, скорее всего, зайдет человек президента», — отметил в разговоре с «Главкомом» Андрей Золотарев.

Шатается кресло и под главой министерства энергетики и угольной промышленности Владимиром Демчишиным. В Кабмин он попал по квоте БПП, и вроде бы Петр Алексеевич не стремится его сменить. Однако Яценюк выступает за его увольнение. Что может стать особенно актуальным в связи с ситуацией к подготовке к отопительному сезону (в условиях, когда большинство тепловых электростанций осталось без угля) . «Энергорынок — это большая проблема. Вот больше всего скандалов генерируется вокруг инфраструктуры и энергорынка. Очень сложные отрасли и секторы и руководители не справляются», — высказал свое мнение в беседе с «Главкомом» Карасев.

Не удержится на «пороховой бочке» Минздрава и Александр Квиташвили. Собственно, он и сам уже подал заявление об отставке, однако пока продолжает исполнять обязанности главы. Еще один министр-«варяг» оказался не подготовленным к украинским реалиям. Несмотря на реформистский подход, ему так и не удалось побороть коррупцию при закупке лекарств (чем особенно славится ведомство). Зато удалось «заработать» обвинения в срыве поставок жизненно важных препаратов в Украину. Узнав о предложении со стороны президентского блока его уволить, он сам подал в отставку, но отметил, что «система уже шесть месяцев сопротивляется изменениям, многие не заинтересованы, чтобы что-то получилось». Министр пожаловался, что в Украине практически все пытаются лоббировать собственные интересы, и так беззастенчиво это не делается нигде в мире

О том, кто включился в борьбу за кресло главы министерства здравоохранения, «Главком» уже писал. По причине того, что Квиташвили заходил в правительство по квоте БПП, у Порошенко считают, что выбор нового руководителя этого ведомства – их прерогатива. Хотя в премьерском лагере тоже не сидят сложа руки и подыскивают туда своего человека. Среди явных фаворитов этой гонки, напомним, кроме сомневающейся Ольги Богомолец, находятся врач-кардиохирург и гендиректор Института Сердца Борис Тодуров, а также гендиректор и соучредитель клиники «Обериг» Виктор Рыбачук (ранее занимающийся выпуском лекарств). По словам бывшего руководителя ведомства Олега Мусия, есть еще минимум три кандидатуры, фамилии которых «пока прочили не разглашать». Как удалось выяснить «Главкому», в числе «темных лошадок» значится Виктор Сирман – советник Яценюка и руководитель нацпроекта «Нове життя — нова якість материнства й дитинства».

В результате «передела» также «полетят» головы и руководителей ряда госслужб. И первый на очереди, по информации источников «Главкома», – глава Государственной фискальной службы Роман Насиров. Еще в июне на презентации им проекта институциональной реформы ГФС, подготовка которой была покрыта мраком тайны, Арсений Яценюк подчеркнул необходимость преобразования налоговой милиции в службу финансовых расследований, предложил пилотный проект по передаче некоторых таможен в аутсорсинг иностранным компаниям и потребовал тотальной смены руководителей фискальной службы в регионах. И дал Насирову на изменения в работе ведомства три месяца. Те же самые три месяца премьер уже давал руководителю ГФС при назначении. Но, судя по всему, начат «новый отсчет», и, очевидно, что первые шаги Насирова во главе ведомства нельзя занести ему в актив. Пока Госслужба успехами похвастаться не может, а вокруг Насирова то и дело возникают различного рода скандалы.

Говорить о более предметных «раскладах» на ведомства еще рано. Борьба за портфели только начинается. Однако уже сейчас можно предвидеть, что, вне зависимости от того как в БПП и «НФ» поделят министерства, глобальной перезагрузки не будет.Катерина Пешко.

Вопрос переформатирования правительства Яценюка на слуху уже несколько месяцев. Еще в марте этого года ходили разговоры о том, что президент и премьер согласовали предварительный список членов Кабмина, которых в скором времени ждет отставка. Однако до воплощения задуманного в реальность тогда дело не дошло. В начале июня Петр Порошенко в ежегодном послании к Верховной Раде отметил, что к данному вопросу парламентская коалиция может вернуться осенью и тогда и рассмотреть деятельность каждого члена правительства под микроскопом. В кулуарах парламента активно начали пророчить отставку и непосредственно Арсению Петровичу. Тот, в свою очередь, 9 августа сам подтвердил, что в сентябре весь нынешний состав украинского правительства пройдет проверку, результатом которой вполне может стать замена министров.

Осеннее переформатирование Кабмина может стать слабым, но все же оправданием перед Западом, который все больше выражает недовольство темпами реформ. К тому же, своим заявлением Яценюк сыграл на опережение – в конце года при наличии серьезных претензий к работе правительства ему, скорее всего, действительно пришлось бы уходить. Нюанс, пожалуй, в том, что в новом составе квота у «Народного фронта» будет уже не та – с Порошенко определенно придется согласовывать не только увольнения (а большинство министров заняли свои места как раз по квоте БПП), но и назначения.

По данным СМИ, несколько дней назад БПП «Солидарность» и «Народный фронт» кулуарно подписали соглашения о будущих форматах сотрудничества и объединения. Достигнутые договоренности предусматривают на первом этапе создание единой фракции (на следующем – объединение партий по пропорции 75% (БПП) на 25% (НФ)) и переформатирование правительства. Для организации процесса объединения и координации действий был создан Стратегический совет из семи человек, в число которых вошли Порошенко, Ложкин, Гройсман, Яценюк, Турчинов, Аваков и Луценко.

В то же время, по информации «Главкома», на прошлой неделе состоялась условно «тайная вечеря», где влиятельные персоны «Народного фронта» — Арсений Яценюк, Николай Мартыненко, Андрей Иванчук, Максим Бурбак, Арсен Аваков – в узком кругу решали, чего именно они хотят от переформатирования Кабмина.

Говорить о достигнутых договоренностях по всем министерствам пока рано. Однако некоторые прогнозы сделать уже можно.

Несмотря на всевозможные слухи об отставке действующего премьера, на место которого уже успели «напророчить» и действующую главу Минфина Наталью Яресько, и одесского губернатора Михаила Саакашвили, свой портфель Яценюк сохранит определенно.

Это условие стало одним из тех, по которым «НФ» таки пошел на «сближение» с президентской партией. А лидер парламентской фракции БПП Юрий Луценко несколькими днями ранее со своей стороны отметил, что не видит человека, способного сменить Яценюка на посту премьера. «Пока Арсений Петрович чувствует свою способность руководить правительством — он им будет руководить, — отметил нардеп. — Я считаю, что сегодня альтернативная кандидатура на должность премьер-министра еще не вызрела. Ужесточить контроль над исполнительной властью — да, менять премьера — нет».

Останутся на своих местах и все вице-премьеры. Стоял, правда, вопрос по вице-премьеру – министру культуры Вячеславу Кириленко, которого не так давно назначали на роль главного борца с африканской чумой под Киевом. Однако у Арсения Петровича возникли опасения, что в случае увольнения Кириленко, квоту, возможно, сохранить не удастся. И решено было его оставить.

Министр финансов Наталия Яресько после своей триумфальной «победы» над кредиторами, как минимум, сохранит свою позицию, как максимум – также обзаведется приставкой «вице-премьер». Напомним, 27 августа Кабинет министров Украины на внеочередном заседании единогласно поддержал условия реструктуризации внешнего коммерческого долга страны, которые Министерство финансов достигло с комитетом кредиторов, представляющим владельцев $9 из $22 млрд этого долга. Как заявила Яресько, предполагается немедленно списать 20% суммы основного долга или около $3,6-3,8 млрд, уменьшив коммерческий долг Украины, а также гарантированный государством и квази-гарантированный долг с примерно $19,3 млрд до около $15,5 млрд.

Крепко сидит на своем месте и министр юстиции Павел Петренко. «Яценюк, как и при прошлом назначении Кабмина, будет держаться за него зубами», — отметил в разговоре с «Главкомом» политолог Андрей Золотарев. Так же крепко будет стоять Арсений Петрович и за главу МВД Арсена Авакова, однако, как отмечает эксперт, возможно, кем-то придется жертвовать, и, возможно, именно Аваковым.

В адрес руководителя силового ведомства в последнее время звучало много критики. Нардепы ранее выступали с инициативой об увольнении действующего главы МВД и даже вносили в ВР постановление о его отставке. Однако пока тому удавалось удерживаться.

Недавно ряд не самых благонадежных СМИ даже распространил информацию о том, что Аваков написал «заявление по собственному». Однако, по словам Золотарева, косвенных признаков смены руководства в МВД пока нет.

Останутся на своих местах и министр обороны Степан Полторак и министр социальной политики Павел Розенко (оба зашли в Кабмин по квоте БПП).

Есть вопрос по министру аграрной политики и продовольствия Алексею Павленко, который зашел в Кабмин по квоте «Самопомичи». Он встал не столько из-за его работы и профессиональных качеств, сколько из-за желания президента поставить на это ведомство «своего» человека. Могут «уйти» и министра экономического развития и торговли Айвараса Абромавичуса. И хоть его на этот пост и продвигали Банковая и Борис Ложкин, по словам источника «Главкома» в АП, министр-«варяг» не вписался в команду Порошенко.

С одной стороны, увольнение не грозит министру спорта и молодежной политики Игорю Жданову (квота «Батькивщины»). В серьезных скандалах он не был замечен. С другой, по мнению некоторых экспертов и политиков, его увольнение может стать «маленькой местью» Юлии Владимировне. Тимошенко в последнее время слишком активно пытается восстановить влияние и, находясь в коалиции – читать «во власти», слишком много себе позволяет, критикуя действия и правительства, и президента.

«Ничего не значащее министерство. Но не исключено, что могут наказать», — допускает собеседник «Главкома».

Также под большим вопросом остается и тот факт, что министерство экологии и природных ресурсов, которое со скандалом оставил еще один ставленник «Батькивщины» Игорь Шевченко, останется за политсилой ЮВТ, а не отойдет президенту.

Эксперты прогнозируют, что, скорее всего, Кабмин придется покинуть министру инфраструктуры Андрею Пивоварскому. Его позиции, по мнению политолога Вадима Карасева, основательно пошатнулись после смерти «покровителя» Игоря Еремеева. Напомним, на должность министра Пивоварский зашел в качестве гендиректора группы «Континуум» (заправки WOG, ТМ «КОМО», молочная компания «Галичина» и др.). В числе акционеров компании были известные нардепы Игорь Еремеев и Степан Ивахив, создавшие в новом парламенте группу «Воля народа».

К тому же, как напоминает Карасев, дороги и инфраструктура остаются одной из самых проблемных зон в стране. При этом коррупционная составляющая в Минтрансе высока. «И с учетом того, что, как говорят злые языки, там уже чуть ли не перестрелки за конверты происходят, не трудно догадаться, что туда, скорее всего, зайдет человек президента», — отметил в разговоре с «Главкомом» Андрей Золотарев.

Шатается кресло и под главой министерства энергетики и угольной промышленности Владимиром Демчишиным. В Кабмин он попал по квоте БПП, и вроде бы Петр Алексеевич не стремится его сменить. Однако Яценюк выступает за его увольнение. Что может стать особенно актуальным в связи с ситуацией к подготовке к отопительному сезону (в условиях, когда большинство тепловых электростанций осталось без угля) . «Энергорынок — это большая проблема. Вот больше всего скандалов генерируется вокруг инфраструктуры и энергорынка. Очень сложные отрасли и секторы и руководители не справляются», — высказал свое мнение в беседе с «Главкомом» Карасев.

Не удержится на «пороховой бочке» Минздрава и Александр Квиташвили. Собственно, он и сам уже подал заявление об отставке, однако пока продолжает исполнять обязанности главы. Еще один министр-«варяг» оказался не подготовленным к украинским реалиям. Несмотря на реформистский подход, ему так и не удалось побороть коррупцию при закупке лекарств (чем особенно славится ведомство). Зато удалось «заработать» обвинения в срыве поставок жизненно важных препаратов в Украину. Узнав о предложении со стороны президентского блока его уволить, он сам подал в отставку, но отметил, что «система уже шесть месяцев сопротивляется изменениям, многие не заинтересованы, чтобы что-то получилось». Министр пожаловался, что в Украине практически все пытаются лоббировать собственные интересы, и так беззастенчиво это не делается нигде в мире

О том, кто включился в борьбу за кресло главы министерства здравоохранения, «Главком» уже писал. По причине того, что Квиташвили заходил в правительство по квоте БПП, у Порошенко считают, что выбор нового руководителя этого ведомства – их прерогатива. Хотя в премьерском лагере тоже не сидят сложа руки и подыскивают туда своего человека. Среди явных фаворитов этой гонки, напомним, кроме сомневающейся Ольги Богомолец, находятся врач-кардиохирург и гендиректор Института Сердца Борис Тодуров, а также гендиректор и соучредитель клиники «Обериг» Виктор Рыбачук (ранее занимающийся выпуском лекарств). По словам бывшего руководителя ведомства Олега Мусия, есть еще минимум три кандидатуры, фамилии которых «пока прочили не разглашать». Как удалось выяснить «Главкому», в числе «темных лошадок» значится Виктор Сирман – советник Яценюка и руководитель нацпроекта «Нове життя — нова якість материнства й дитинства».

В результате «передела» также «полетят» головы и руководителей ряда госслужб. И первый на очереди, по информации источников «Главкома», – глава Государственной фискальной службы Роман Насиров. Еще в июне на презентации им проекта институциональной реформы ГФС, подготовка которой была покрыта мраком тайны, Арсений Яценюк подчеркнул необходимость преобразования налоговой милиции в службу финансовых расследований, предложил пилотный проект по передаче некоторых таможен в аутсорсинг иностранным компаниям и потребовал тотальной смены руководителей фискальной службы в регионах. И дал Насирову на изменения в работе ведомства три месяца. Те же самые три месяца премьер уже давал руководителю ГФС при назначении. Но, судя по всему, начат «новый отсчет», и, очевидно, что первые шаги Насирова во главе ведомства нельзя занести ему в актив. Пока Госслужба успехами похвастаться не может, а вокруг Насирова то и дело возникают различного рода скандалы.

Говорить о более предметных «раскладах» на ведомства еще рано. Борьба за портфели только начинается. Однако уже сейчас можно предвидеть, что, вне зависимости от того как в БПП и «НФ» поделят министерства, глобальной перезагрузки не будет.

Кто и сколько денег одолжил Украине в 2015 годуКто и сколько денег одолжил Украине в 2015 году

Находясь на грани дефолта, Украина пытается реструктуризировать свои долги на сумму 19 млрд. долл. Это — государственные гарантии и евробонды, выкупленные зарубежными кредиторами. Срок погашения первых евробондов наступит 23 сентября. Торг с кредиторами начался еще в марте, и 3,8 млрд. долларов Украине готовы списать. Остальное мы сможем выплатить до 2019 года.

«Мы откровенно сказали нашим кредиторам: пришло время помочь Украине, задолженность Украины перед частными кредиторами нужно реструктуризировать», — заявил премьер-министр Арсений Яценюк.

Он также сказал, что в прошлом году страна одолжила 9 млрд. долл., а выплатила долгов на сумму в 14 млрд. долл.

Mignews подсчитал, что в этом году международные кредиторы были намного щедрее. Только от самых крупных из них Украина получила не меньше 13,5 млрд. долл. В основном деньги дают на проведение реформ, а также на развитие инфраструктуры и поддержку жителей Донбасса.

В пересчете по официальному курсу НБУ, общая сумма выданных в этом году кредитов составляет 289 млрд. грн. Для сравнения, это — одна пятая часть от ВВП Украины за 2014 год. Кроме того, эти деньги позволили бы трижды покрыть дефицит Пенсионного фонда, 6,5 раз покрыть годовые расходы на перевооружение армии, 147 раз решить проблемы с долгами по зарплате. Их хватило бы на строительство почти 3 тыс. км дорог первой категории, 39 млн. кв. м жилья. Но правительство не объясняет, сколько же конкретно денег нужно на реформы. Поэтому невозможно подсчитать, хватит ли уже выданных и обещанных денег хотя бы на некоторые из них.

Сколько денег дали в долг Украине в 2015 году

МВФ:

В марте выделено 5 млрд долл, в августе — 1,7 млрд долл. Итого — 6,7 млрд долл., хотя Украина рассчитывала получить четыре транша на общую сумму в 10 млрд долл.

Средства поступают в золотовалютные резервы НБУ. В соответствии с требованиями МВФ Украина должна добиться инфляции на уровне 5% годовых и накопить в золотовалютных резервах почти 38,5 млрд долл. Сейчас ЗВР составляют 12 млрд долл., инфляция, по прогнозам НБУ, в 2015 г. составит 48%.

Всемирный банк:

В феврале выделено 378 млн долл.
В марте — 215 млн долл.
В августе — 732 млн долл.
На днях принято решение о предоставлении 500 млн долл.
Итого — 1,8 млрд долл.

ВБ одалживает на реформу энергорынка, проекты «Улучшение здравоохранения на службе у людей», «Развитие городской инфраструктуры — 2», мероприятия по дерегуляции бизнеса и борьбе с коррупцией.

США:

В июне выделен 1 млрд долларов под кредитные гарантии США. Еще 1 млрд долл. США предоставят в случае выполнения программы реформ.

Деньги предназначены на краткосрочные цели по расходам и защите населения, и проведение реформ, связанных с требованиями МВФ.

Япония:

В мае выделены 1,5 млрд долл.
В июне — 800 млн долл.

Большая часть средств направлена на поддержку экономики. Отдельный кредит — для модернизации Бортнической станции аэрации и строительства новых очистных сооружений под Киевом.

Норвегия:

В мае выделены два кредита: 26 млн долл. и 5 млн долл.

Основные средства направлены на поддержку госбюджета, 5 млн долл — на поддержку переселенцев.

Канада:

В марте выделено 200 млн долл.

Средства направлены на стабилизацию экономики.

Евросоюз:

В феврале перечислены 1,5 млн евро
В июле — 600 млн евро.
В августе — 8,6 млн евро

В феврале выдан один из траншей кредитной программы для поддержки переселенцев.
Еще одна программа финансирует реформы в сфере управления государственными финансами, энергетическом секторе, системе социальной безопасности, бизнес-среде и финансовом секторе. Отдельно действует программа по модернизации пограничной и фискальной служб.

Европейский банк реконструкции и развития:

В марте выделено 65 млн долл.
В апреле — 40 млн долл.
В июне — 130 млн долл.

ЕБРР кредитует конкретные проекты и компании. Поступления в этом году направлены «Укрэнерго» на строительство электрической подстанции «Западная» и двух линий электропередачи, поддержку зерновых хозяйств, на поддержку одного из крупнейших агрохолдингов Украины — «Нибулона».

Германия:

В январе поступили 500 млн евро.

Деньги предусмотрены на восстановление инфраструктуры в восточных областях.

Швеция:

Выделена кредитная программа в размере 175 млн евро сроком на семь лет. Ежегодно правительство Швеции перечисляет по 25 млн евро.

Деньги одалживают на реформы в сфере децентрализации, энергоэффективности и гендерного равенства.

По информации Сайта MIGnews.com.ua. www.mignews.com.uaНаходясь на грани дефолта, Украина пытается реструктуризировать свои долги на сумму 19 млрд. долл. Это — государственные гарантии и евробонды, выкупленные зарубежными кредиторами. Срок погашения первых евробондов наступит 23 сентября. Торг с кредиторами начался еще в марте, и 3,8 млрд. долларов Украине готовы списать. Остальное мы сможем выплатить до 2019 года.

«Мы откровенно сказали нашим кредиторам: пришло время помочь Украине, задолженность Украины перед частными кредиторами нужно реструктуризировать», — заявил премьер-министр Арсений Яценюк.

Он также сказал, что в прошлом году страна одолжила 9 млрд. долл., а выплатила долгов на сумму в 14 млрд. долл.

Mignews подсчитал, что в этом году международные кредиторы были намного щедрее. Только от самых крупных из них Украина получила не меньше 13,5 млрд. долл. В основном деньги дают на проведение реформ, а также на развитие инфраструктуры и поддержку жителей Донбасса.

В пересчете по официальному курсу НБУ, общая сумма выданных в этом году кредитов составляет 289 млрд. грн. Для сравнения, это — одна пятая часть от ВВП Украины за 2014 год. Кроме того, эти деньги позволили бы трижды покрыть дефицит Пенсионного фонда, 6,5 раз покрыть годовые расходы на перевооружение армии, 147 раз решить проблемы с долгами по зарплате. Их хватило бы на строительство почти 3 тыс. км дорог первой категории, 39 млн. кв. м жилья. Но правительство не объясняет, сколько же конкретно денег нужно на реформы. Поэтому невозможно подсчитать, хватит ли уже выданных и обещанных денег хотя бы на некоторые из них.

Сколько денег дали в долг Украине в 2015 году

МВФ:

В марте выделено 5 млрд долл, в августе — 1,7 млрд долл. Итого — 6,7 млрд долл., хотя Украина рассчитывала получить четыре транша на общую сумму в 10 млрд долл.

Средства поступают в золотовалютные резервы НБУ. В соответствии с требованиями МВФ Украина должна добиться инфляции на уровне 5% годовых и накопить в золотовалютных резервах почти 38,5 млрд долл. Сейчас ЗВР составляют 12 млрд долл., инфляция, по прогнозам НБУ, в 2015 г. составит 48%.

Всемирный банк:

В феврале выделено 378 млн долл.
В марте — 215 млн долл.
В августе — 732 млн долл.
На днях принято решение о предоставлении 500 млн долл.
Итого — 1,8 млрд долл.

ВБ одалживает на реформу энергорынка, проекты «Улучшение здравоохранения на службе у людей», «Развитие городской инфраструктуры — 2», мероприятия по дерегуляции бизнеса и борьбе с коррупцией.

США:

В июне выделен 1 млрд долларов под кредитные гарантии США. Еще 1 млрд долл. США предоставят в случае выполнения программы реформ.

Деньги предназначены на краткосрочные цели по расходам и защите населения, и проведение реформ, связанных с требованиями МВФ.

Япония:

В мае выделены 1,5 млрд долл.
В июне — 800 млн долл.

Большая часть средств направлена на поддержку экономики. Отдельный кредит — для модернизации Бортнической станции аэрации и строительства новых очистных сооружений под Киевом.

Норвегия:

В мае выделены два кредита: 26 млн долл. и 5 млн долл.

Основные средства направлены на поддержку госбюджета, 5 млн долл — на поддержку переселенцев.

Канада:

В марте выделено 200 млн долл.

Средства направлены на стабилизацию экономики.

Евросоюз:

В феврале перечислены 1,5 млн евро
В июле — 600 млн евро.
В августе — 8,6 млн евро

В феврале выдан один из траншей кредитной программы для поддержки переселенцев.
Еще одна программа финансирует реформы в сфере управления государственными финансами, энергетическом секторе, системе социальной безопасности, бизнес-среде и финансовом секторе. Отдельно действует программа по модернизации пограничной и фискальной служб.

Европейский банк реконструкции и развития:

В марте выделено 65 млн долл.
В апреле — 40 млн долл.
В июне — 130 млн долл.

ЕБРР кредитует конкретные проекты и компании. Поступления в этом году направлены «Укрэнерго» на строительство электрической подстанции «Западная» и двух линий электропередачи, поддержку зерновых хозяйств, на поддержку одного из крупнейших агрохолдингов Украины — «Нибулона».

Германия:

В январе поступили 500 млн евро.

Деньги предусмотрены на восстановление инфраструктуры в восточных областях.

Швеция:

Выделена кредитная программа в размере 175 млн евро сроком на семь лет. Ежегодно правительство Швеции перечисляет по 25 млн евро.

Деньги одалживают на реформы в сфере децентрализации, энергоэффективности и гендерного равенства.

По информации Сайта MIGnews.com.ua. www.mignews.com.ua

Артем Сытник: В идеале хотелось бы в первый рабочий день кого-то задержать. Будем старатьсяАртем Сытник: В идеале хотелось бы в первый рабочий день кого-то задержать. Будем стараться

Мария Жартовская, УП.

«Нужно помещение, которое не будет похоже на старую украинскую прокуратуру или милицию. И такое помещение есть, возле Верховной Рады – вертолетная площадка Януковича».

Так глава фракции «Блок Петра Порошенко» Юрий Луценко в феврале говорил о будущем помещении Национального антикоррупционного бюро.

С того момента прошло полгода. С вертолетной площадкой не сложилось.

НАБ занял здание бывшего министерства промполитики на улице Сурикова, 3 в Соломенском районе.

В здание ведут массивные темно-красные двери, дальше – полумрак и облупившийся паркет.

Исключение – кабинет самого директора НАБ. Он похож на типичные кабинеты украинских чиновников: немного позолоты и деревянной мебели. Артем Сытник отрезает: никакого ремонта не делали – все досталось в наследство от предыдущих обитателей ведомства.

Обстановка не производит впечатление реформаторской, но Сытник не жалуется.

Говорит, что были варианты и похуже, но не вдается в детали. С этим помещением сэкономили время и деньги. Оно подготовлено под режимно-секретную часть. «Тут есть оптоволокно – доступ к базам данных упрощается. Конечно, хотелось бы, чтобы ремонт был лучше, но у этого здания есть преимущества», – говорит глава НАБ.

Впрочем, помещение – последнее, о чем Сытнику сейчас стоит беспокоиться. Не так давно внефракционный депутат Виталий Куприй, близкий к олигарху Игорю Коломойскому, опубликовал ответ Генпрокуратуры на свое официальное обращение.

В нем утверждалось, что ГПУ проводит расследование в отношении законности включения в официальную делегацию НАБ в Лондон жены директора бюро Артема Сытника и его советницы. В дело пришлось включиться даже посольству Великобритании, которое на официальном сайте разместило информацию о том, что не оплачивало расходы на проживание супруги главы НАБ.

Сам Сытник расценивает этот инцидент как попытку дискредитировать бюро и сорвать начало его работы, намеченное на 1 октября. Он допускает, что это – не первая медийная атака на него и будущих сотрудников ведомства.
В интервью «Украинской правде» руководитель НАБ рассказал о своих приоритетах в борьбе с коррупционерами, процессе набора детективов и международной помощи.

– Артем Сергеевич, вы обещали, что Антикоррупционное бюро начнет свою работу с 1 октября. Успеваете к этому сроку?

– Нужен прокурор, который будет уполномочен осуществлять надзор за расследованиями детективов Антикоррупционного бюро. Мы на этот процесс, к сожалению или к счастью, влиять не можем.

Согласно закону, который вступил в силу 15 июля 2015 года, Антикоррупционный прокурор также как и директор бюро, избирается через открытый конкурс. В конкурсную комиссию входят четыре человека, которых делегирует Генпрокуратура, и семь представителей, которых делегирует Верховная Рада. После этого происходит открытый конкурс, определяется победитель. Он назначается генпрокурором заместителем – антикоррупционным прокурором.

– Конкурс на должность главы НАБ занял три месяца. Сколько времени может занять конкурс на должность Антикоррупционного прокурора?

– Тут сложно судить. Скажем так, конкурс на директора НАБ в законе более детализирован.

В законе «О прокуратуре» процедура избрания процессуального прокурора не менее расписана, поэтому больше процедурных вопросов будет решать комиссия, которая будет создана. Но сколько это будет продолжаться по времени – тяжело прогнозировать.

– Может ли бюро полноценно работать без Антикоррупционного прокурора?

– Для того, чтобы работать – нужен прокурор. Потому что начать расследование можно только тогда, когда назначен прокурор, который осуществляет надзор за детективом, и детектив, который проводит расследование.

– Как будет выглядеть начало работы НАБ? Вот вы пришли на работу и…

– В идеале хотелось бы в первый день кого-то задержать. Не уверен, что получится, но будем стараться.
Но вообще концепция начала работы такая. Мы проводим конкурс на руководителя подразделения детективов, заканчивается отбор первых ста детективов. Это тот первоначальный коллектив, который будет начинать работу. По штату предусмотрено 242 детектива, но мы набираем пока 100.

В дальнейшем будем увеличивать свой штат и параллельно проводить расследования. Источников получения информации у нас будет достаточно много. Это и конкретные заявления от людей, и аналитическое управление бюро, которое будет работать с открытыми и закрытыми базами данных. К последним бюро будет иметь допуск согласно законодательству.

Самостоятельное проведение оперативно-розыскных действий детективами тоже будет источником и поводом для возбуждения уголовного дела. Арсенал инструментов будет очень большой, и будем его использовать по максимуму.

– Вы отобрали первых семьдесят детективов. Это люди не из системы или есть те, кто работал в силовых органах?

– Есть люди, которые работают в правоохранительных органах. Есть те, кто никогда не работал. Есть те, кто работали и уволились. Мы там выставили минимальные требования для кандидатов. Два года юридического стажа и высшее юридическое образование. Изначально подались более 2,5 тысяч человек.

– Есть ли приоритет у детективов, с чего они начнут работу?

– Я для себя выделил приоритет – коррупция судебной ветви власти и государственные закупки. Это те приоритеты, где больше всего коррупционных рисков.

– Антикоррупционное бюро также будет передавать дела в суда. Вы не думали над тем, что судьи будут саботировать рассмотрение дел в отношении их?

– Существует такой риск. Но я всегда говорю, что если дело расследовано нормально, если доказательств собрано достаточно, то риск того, что дело будут саботировать в суде – существенно снижается.

В любом случае, чтобы принять решение, судья должен что-то написать. Небольшой процент судей будет писать что-нибудь, только бы написать. У меня есть опыт расследований дел и слушаний в судах. Когда есть какая-то зацепка у судьи в коррупционной составляющей, он обязательно это использует.

У меня было дело в отношении первого зама мэра Вишневого, там была взятка на $500 тысяч. Он очень богатый, обеспеченный человек. Он мог себе позволить осуществить коррупционное давление на органы следствия и судей. Я сам расследовал это дело, поддерживал гособвинение в суде. На меня пытались оказать материальное давление, но после того, как получили отказ, на протяжении всех трех инстанций пытались оказывать давление на судей. Суд первой инстанции отказался принимать незаконное решение. На второй инстанции также было сильное давление на судей, однако они устояли, и он получил 10 лет.

– Исходя из того, что вы сказали, дела, переданные в суд, должны быть очень качественными. Вы будете лично это контролировать?

– Детектив не может передать дело в суд. Для этого и нужен Антикоррупционный прокурор. Если детектив решает, что собрано достаточно доказательств для передачи дела в суд, то он составляет обвинительный акт, который утверждается прокурором. То есть без утверждения прокурором дело и обвинительный акт в суд передать нельзя. Поэтому прокурор принимает окончательное решение в этой части.

– Как обстоят дела с назначением людей в штат Антикоррупционного бюро, который должен насчитывать 700 человек?

– Пока назначено 17 человек, и каждый день определяются победители конкурса.

– Расскажите по поводу расследования Генпрокуратуры в отношении вас. Вы уже комментировали это дело и сказали, что дальнейшее расследование будете расценивать как попытку дискредитации бюро и сорвать начало его работы. Вы намекаете на то, что это выгодно Генпрокуратуре?

– Есть коррупционная устоявшаяся система, которая сопротивляется появлению независимого органа, который будет проводить борьбу с коррупцией.

Соответственно эта система использует возможности для того, чтобы делать информационные атаки, и законодательство, чтобы возбуждать такие дела. Есть народный депутат с непрозрачной репутацией, который хочет навредить бюро…

– …и который близок к олигарху Игорю Коломойскому, давайте прямо.

– Я не хочу переходить на персоналии. Рассказываю схему просто. Он запускает какое-то сообщение, грязь в отношении меня и моей семьи. Потом этот же депутат просит проверить Генпрокуратуру это сообщение.

Исходя из действующего уголовно-процессуального кодекса, формально прокуратура имеет право вносить эти дела в ЕДРР — депутат же просит. Там сейчас очень простая процедура проверки. Позже этот же депутат бежит в прокуратуру с вопросом, есть ли дело. И дальше начинается поливание грязью.

Я уверен, что это не первое дело в отношении меня. И эти медийные атаки будут чаще и чаще по мере того, как мы будем подходить к началу работы. Для меня это означает две вещи: мы идем в правильном направлении, и люди реагируют, что мы скоро начнем работать.

– Вы неоднократно объясняли, что ваша жена сама оплатила поездку в Лондон. Но почему вы дали повод?

– Если так рассуждать, мы же не в рабстве. И что нарушено с точки зрения закона или морали? Повод можно найти всегда.

Проще, конечно, было бы, если бы у меня была машина, шикарный особняк, бизнес. Но у меня всего этого нет. Я уверен, что этих попыток будет больше. По-другому не объяснишь. Есть нарушения с точки зрения морали? Не могу с этим согласиться.

– Еще один момент – по поводу вашей декларации за год. Конкурсная комиссия не обратила внимания на это. Ваша зарплата, как обозначено в декларации, составляла 23,5 тысяч за год. Это меньше 2 тысяч в месяц.

– У нас доход семьи по декларации составляет 350 тысяч грн. Там еще была продажа участка.

– А сейчас ваша зарплата сколько составляет?

– Больше 70 тысяч гривен.

– Детективы будут зарабатывать около 30 тысяч. Такой зарплаты достаточно, чтобы устоять перед соблазнами?

– Скажем так. Риски при такой зарплате намного меньше, чем при двух-трех-четырех тысячах гривен. Но до конца этот риск невозможно свести ни одной зарплатой.

Поэтому у нас создается управление внутреннего контроля, которое будет следить за жизнью детективов. Оно будет состоять из двух отделов – следственный отдел, если не дай бог будут какие-то дела в отношении детективов, то будет проведено расследование.

Второй отдел – конфликта интересов, – если во время расследования детектив не сможет далее вести дело. В таком случае оно будет передано другому детективу. Этот же отдел будет заниматься мониторингом стиля жизни сотрудников бюро. Чтобы образ жизни соответствовал их зарплате. У нее как раз такой размер, который позволяет жить достойно и ни в чем не нуждаться. Но при этом она не позволяет строить особняки и ездить на дорогих машинах.

– В одном из своих интервью вы говорили, что пока вам будет предоставлять оборудование СБУ. Когда вы планируете закупить свое оборудование и насколько в СБУ готовы качественно сотрудничать с вами? Внутреннюю конкуренцию никто не отменял.

– Многие думают, что сделаешь вот так (щелкает в воздухе пальцами) и создалось бюро на 700 человек. Это не совсем так.

Нужно определенное время, и при этом есть отделы, которые создаются не один месяц. Чтобы закупить оборудование, тоже нужно определенное количество средств. Эту проблему законодатель видел на этапе написания закона, и в переходных положениях прописано, что на период создания оперативно-технического управления СБУ будет помогать нам техникой, не вмешиваясь в нашу работу.

Поэтому мы достигли договоренностей с СБУ. Уверен, что сотрудничество будет плодотворным.

– Есть ли у вас, в СБУ и прокуратуре дублирование функций и как быть с конкуренцией?

– Конкуренция есть практически во всех странах.

Вот когда мы были в Лондоне, там нет четкого разграничения полномочий между органами. Они все решают в рабочем порядке. У нас это строго регламентировано 216 статьей УПК. И там нет пересечения и дублирования подследственности.

Есть дела, которые расследуют МВД, прокуратура, СБУ, Фискальная служба и есть детективы НАБ. Между ними четко разделена подследственность. Есть небольшое пересечение с подразделением «К» в СБУ, которое также ориентировано на выявление коррупционных правонарушений, но они не имеют право их расследовать. Они после выявления обращаются в милицию, например. Но это нормально, здоровая конкуренция никому не мешала.

– Не может быть такой ситуации, что другие ведомства будут вешать на НАБ всех собак о том, что вы работаете неэффективно? Вот, например, прокуратура раннее обвиняла МВД в неэффективном расследовании дел Майдана. То же самое в ГПУ – конфликт старых и новых команд.

– Ну, такие риски есть, конечно, но таких проблем у нас между собой нет. У меня первый заместитель грузин, и у нас нет разночтений в части создания бюро.

– У вас должно быть четверо заместителей. Пока назначено только трое. Кандидатуру последнего уже подобрали?

– Можно работать и с тремя. Просто у заместителей очень большая зарплата…

– Хотите денег сэкономить?

– Естественно. Каждая сэкономленная копейка – это компьютеры, создание IT структуры, покупка техники для оперативного управления. Я пока не вижу причин назначать четвертого заместителя. Может быть, когда в бюро будет 700 человек, он и понадобится.

– Вам пытались предлагать или навязывать каких-то людей?

– Нет. Думаю, многие навели обо мне справки, и понимают, что это не имеет смысла по ряду причин – я не вхожу в состав конкурсной комиссии.

Основную конкурсную комиссию по детективам возглавляет мой первый заместитель Гизо Углава, он из Грузии и никого здесь не знает, а ценит всех по профкачествам. Плюс есть представители Совета общественного контроля, которые со своей стороны проверяют информацию в интернете. То есть идет такой конкурс, что побеждают действительно лучшие. Поэтому предложений не было.

Было лишь пару обращений от общественных организаций, которые просили обратить внимание на Иванова, например. Это были официальные обращения, даже написал один нардеп, но не помню его фамилию. Но это исключение, а так идет нормальная работа, и мне импонирует, как конкурсная комиссия работает. Побеждают лучшие, и это способствует созданию монолитного коллектива. Все – победители в честном открытом конкурсе и готовы решать задачи.

– Расскажите о вашем первом заместителе Гизо Углаве.

– Я с ним познакомился, когда еще проходил собеседование. При АП работала группа экспертов по имплементации закона об антикоррупционном бюро, и Углава входил в эту группу.

Он мне рассказывал об опыте, международных антикоррупционных операциях. То, чего в нашей стране никогда не было и в моей практике тоже. Я могу признаться честно. У него был опыт и по документированию чиновников высшей категории.

То, что я услышал, и какие концепции он предложил, мне очень понравились. Допустим, у них в Грузии работала система уголовного производства, у них не было этих томов, как у нас. Плюс под конец его карьеры в Грузии количество приговоров составило 8%, а 92% – соглашения. Допустим, украл человек миллион – он признается и возвращает его и получает не 8, а пять лет.

Мы же не тратим государственный ресурс на расследование. Отказываешься – тогда извини, по всей строгости закона.

Почему это важно у нас? У нас люди очень сильно ждут результата, а я могу сказать, что даже по элементарному делу между возбуждением и вынесением приговора может пройти полтора года. В Лондоне нам делали презентацию дела, которое расследовалось 10 лет. Они вернули в бюджет 300 млн фунтов.

Объяснить, почему годами слушаются дела невозможно. Поэтому практика, работавшая в Грузии, подходит нашей стране.

Это предусмотрено нашим законодательством, плюс в закон о НАБУ внесена возможность подписания этих договоров, даже в особо тяжких случаях. У нас есть много уникальных полномочий. Например, возможность задержания на 72 часа до решения суда. Если бы такое полномочие было у ГПУ, они могли бы задержать Клюева сразу, а так им нужно было сбегать за решением суда.

– Огромное количество людей, которых подозревали в коррупции, суды отпускают под залог. Президент внес в Раду соответствующий законопроект, чтобы отменить возможность залога. Поддерживаете концепцию?

– Да. У нас после каждого освобождения большой негативный резонанс, хотя не все понимают, что у судьи нет выбора. Как альтернативу аресту судья должен избрать залог. И закон, и разъяснения ВСУ говорят о том, что нужно изучить материальное состояние человека, чтобы залог был реальным и человек мог его выплатить. Но у нас как обычно все бедные. Следователь не успевает доказать, что он миллионер, а судья назначает залог. С учетом того, что у нас часто человек выходит, а потом исчезает – это правильная концепция.

– Вы можете проверять фактически всех – и премьера, и бывших президентов. Будете ли проверять кого-то из высокопоставленных лиц в первую очередь?

– Есть приоритет в направлениях, но не в фамилиях. Не будет такого, что «вот этот мне не нравится, дайте-ка я его проверю».

– Если будут публичные скандалы, как, скажем, с бывшим министром экологии Игорем Шевченко, вы будете ставить себе такие дела в приоритет?

– Буду. Сообщение в прессе – формально повод для начала расследования.

– Вы сказали, что для вас приоритет – госзакупки и судьи. Оценивали ли вы, сколько денег в тени и сколько вам удастся вернуть?

– С госзакупками всегда остается риск, что часть этих денег ушла в качестве отката. Это тот предмет, что мы должны найти и вернуть в бюджет.

Что касается возращения денег, то много людей часто незаслуженно обвиняют органы, что они ничего не делают. Но чтобы вернуть деньги, особенно если они за рубежом, нужен обвинительный приговор суда, который вступит в силу.
Я не могу сказать, что мы найдем схему в госзакупках и через три дня вернем деньги. Это будет популизмом. Но я буду ориентировать на максимальную скорость делать это в первую очередь детективам и юридическому подразделению. До приговора суда деньги можно только блокировать.

– Будут ли проводиться тренинги для детективов, как это будет происходить?

– На конкурсной комиссии часто задают вопрос, что такое детектив. Не все это понимают, у нас никогда не было отдельного института детективов. Это объединение должности следователя и оперативного работника. У нас нет людей, которые одинаково хорошо разбираются и в том, и другом. Нужно дать им базовый тренинг, чтобы они поняли, что это за должность. Чтобы следователь знал азы оперативной, а оперативник азы следственной работы. Этот тренинг будет в сентябре.

Может быть не всем он будет нужен, придут, может быть, следователи с большим стажем, но ребятам, которые вообще никогда не работали – нужен. И самое главное, это будут тренеры из Великобритании, Канады, США, а также лучшие украинские эксперты. И я не исключаю, что в ходе тренинга некоторые из детективов поедут в Польшу, Румынию, где есть подобные органы. Чтобы они хоть увидели, что это такое. Что может быть по-другому.

– Какие страны и организации помогают НАБ?

– Британия очень сильно помогает, США, Канада. Обеспечивают нас людьми по коммуникациям, разрабатывают программы тренингов, методическая и организационная помощь идет от многих. Поляки приезжали и пригласили к себе. У них очень похожее бюро.

Были специалисты из Литвы, поделились опытом и пригласили к себе. Канада выделила специалиста, который создавал бюро в разных странах мира. Из Финляндии специалист, бывший прокурор также будет принимать участие. Недавно появился представитель ФБР, который будет помогать в тренингах. Я хочу, чтобы часть ребят вырвалась из Украины, и посмотрела, какая мотивация сотрудников бюро в Польше.

– Когда вы ожидаете первый приговор?

– Я в одном из интервью сказал, что если в этом году будет приговор, я буду считать это огромной удачей.Мария Жартовская, УП.

«Нужно помещение, которое не будет похоже на старую украинскую прокуратуру или милицию. И такое помещение есть, возле Верховной Рады – вертолетная площадка Януковича».

Так глава фракции «Блок Петра Порошенко» Юрий Луценко в феврале говорил о будущем помещении Национального антикоррупционного бюро.

С того момента прошло полгода. С вертолетной площадкой не сложилось.

НАБ занял здание бывшего министерства промполитики на улице Сурикова, 3 в Соломенском районе.

В здание ведут массивные темно-красные двери, дальше – полумрак и облупившийся паркет.

Исключение – кабинет самого директора НАБ. Он похож на типичные кабинеты украинских чиновников: немного позолоты и деревянной мебели. Артем Сытник отрезает: никакого ремонта не делали – все досталось в наследство от предыдущих обитателей ведомства.

Обстановка не производит впечатление реформаторской, но Сытник не жалуется.

Говорит, что были варианты и похуже, но не вдается в детали. С этим помещением сэкономили время и деньги. Оно подготовлено под режимно-секретную часть. «Тут есть оптоволокно – доступ к базам данных упрощается. Конечно, хотелось бы, чтобы ремонт был лучше, но у этого здания есть преимущества», – говорит глава НАБ.

Впрочем, помещение – последнее, о чем Сытнику сейчас стоит беспокоиться. Не так давно внефракционный депутат Виталий Куприй, близкий к олигарху Игорю Коломойскому, опубликовал ответ Генпрокуратуры на свое официальное обращение.

В нем утверждалось, что ГПУ проводит расследование в отношении законности включения в официальную делегацию НАБ в Лондон жены директора бюро Артема Сытника и его советницы. В дело пришлось включиться даже посольству Великобритании, которое на официальном сайте разместило информацию о том, что не оплачивало расходы на проживание супруги главы НАБ.

Сам Сытник расценивает этот инцидент как попытку дискредитировать бюро и сорвать начало его работы, намеченное на 1 октября. Он допускает, что это – не первая медийная атака на него и будущих сотрудников ведомства.
В интервью «Украинской правде» руководитель НАБ рассказал о своих приоритетах в борьбе с коррупционерами, процессе набора детективов и международной помощи.

– Артем Сергеевич, вы обещали, что Антикоррупционное бюро начнет свою работу с 1 октября. Успеваете к этому сроку?

– Нужен прокурор, который будет уполномочен осуществлять надзор за расследованиями детективов Антикоррупционного бюро. Мы на этот процесс, к сожалению или к счастью, влиять не можем.

Согласно закону, который вступил в силу 15 июля 2015 года, Антикоррупционный прокурор также как и директор бюро, избирается через открытый конкурс. В конкурсную комиссию входят четыре человека, которых делегирует Генпрокуратура, и семь представителей, которых делегирует Верховная Рада. После этого происходит открытый конкурс, определяется победитель. Он назначается генпрокурором заместителем – антикоррупционным прокурором.

– Конкурс на должность главы НАБ занял три месяца. Сколько времени может занять конкурс на должность Антикоррупционного прокурора?

– Тут сложно судить. Скажем так, конкурс на директора НАБ в законе более детализирован.

В законе «О прокуратуре» процедура избрания процессуального прокурора не менее расписана, поэтому больше процедурных вопросов будет решать комиссия, которая будет создана. Но сколько это будет продолжаться по времени – тяжело прогнозировать.

– Может ли бюро полноценно работать без Антикоррупционного прокурора?

– Для того, чтобы работать – нужен прокурор. Потому что начать расследование можно только тогда, когда назначен прокурор, который осуществляет надзор за детективом, и детектив, который проводит расследование.

– Как будет выглядеть начало работы НАБ? Вот вы пришли на работу и…

– В идеале хотелось бы в первый день кого-то задержать. Не уверен, что получится, но будем стараться.
Но вообще концепция начала работы такая. Мы проводим конкурс на руководителя подразделения детективов, заканчивается отбор первых ста детективов. Это тот первоначальный коллектив, который будет начинать работу. По штату предусмотрено 242 детектива, но мы набираем пока 100.

В дальнейшем будем увеличивать свой штат и параллельно проводить расследования. Источников получения информации у нас будет достаточно много. Это и конкретные заявления от людей, и аналитическое управление бюро, которое будет работать с открытыми и закрытыми базами данных. К последним бюро будет иметь допуск согласно законодательству.

Самостоятельное проведение оперативно-розыскных действий детективами тоже будет источником и поводом для возбуждения уголовного дела. Арсенал инструментов будет очень большой, и будем его использовать по максимуму.

– Вы отобрали первых семьдесят детективов. Это люди не из системы или есть те, кто работал в силовых органах?

– Есть люди, которые работают в правоохранительных органах. Есть те, кто никогда не работал. Есть те, кто работали и уволились. Мы там выставили минимальные требования для кандидатов. Два года юридического стажа и высшее юридическое образование. Изначально подались более 2,5 тысяч человек.

– Есть ли приоритет у детективов, с чего они начнут работу?

– Я для себя выделил приоритет – коррупция судебной ветви власти и государственные закупки. Это те приоритеты, где больше всего коррупционных рисков.

– Антикоррупционное бюро также будет передавать дела в суда. Вы не думали над тем, что судьи будут саботировать рассмотрение дел в отношении их?

– Существует такой риск. Но я всегда говорю, что если дело расследовано нормально, если доказательств собрано достаточно, то риск того, что дело будут саботировать в суде – существенно снижается.

В любом случае, чтобы принять решение, судья должен что-то написать. Небольшой процент судей будет писать что-нибудь, только бы написать. У меня есть опыт расследований дел и слушаний в судах. Когда есть какая-то зацепка у судьи в коррупционной составляющей, он обязательно это использует.

У меня было дело в отношении первого зама мэра Вишневого, там была взятка на $500 тысяч. Он очень богатый, обеспеченный человек. Он мог себе позволить осуществить коррупционное давление на органы следствия и судей. Я сам расследовал это дело, поддерживал гособвинение в суде. На меня пытались оказать материальное давление, но после того, как получили отказ, на протяжении всех трех инстанций пытались оказывать давление на судей. Суд первой инстанции отказался принимать незаконное решение. На второй инстанции также было сильное давление на судей, однако они устояли, и он получил 10 лет.

– Исходя из того, что вы сказали, дела, переданные в суд, должны быть очень качественными. Вы будете лично это контролировать?

– Детектив не может передать дело в суд. Для этого и нужен Антикоррупционный прокурор. Если детектив решает, что собрано достаточно доказательств для передачи дела в суд, то он составляет обвинительный акт, который утверждается прокурором. То есть без утверждения прокурором дело и обвинительный акт в суд передать нельзя. Поэтому прокурор принимает окончательное решение в этой части.

– Как обстоят дела с назначением людей в штат Антикоррупционного бюро, который должен насчитывать 700 человек?

– Пока назначено 17 человек, и каждый день определяются победители конкурса.

– Расскажите по поводу расследования Генпрокуратуры в отношении вас. Вы уже комментировали это дело и сказали, что дальнейшее расследование будете расценивать как попытку дискредитации бюро и сорвать начало его работы. Вы намекаете на то, что это выгодно Генпрокуратуре?

– Есть коррупционная устоявшаяся система, которая сопротивляется появлению независимого органа, который будет проводить борьбу с коррупцией.

Соответственно эта система использует возможности для того, чтобы делать информационные атаки, и законодательство, чтобы возбуждать такие дела. Есть народный депутат с непрозрачной репутацией, который хочет навредить бюро…

– …и который близок к олигарху Игорю Коломойскому, давайте прямо.

– Я не хочу переходить на персоналии. Рассказываю схему просто. Он запускает какое-то сообщение, грязь в отношении меня и моей семьи. Потом этот же депутат просит проверить Генпрокуратуру это сообщение.

Исходя из действующего уголовно-процессуального кодекса, формально прокуратура имеет право вносить эти дела в ЕДРР — депутат же просит. Там сейчас очень простая процедура проверки. Позже этот же депутат бежит в прокуратуру с вопросом, есть ли дело. И дальше начинается поливание грязью.

Я уверен, что это не первое дело в отношении меня. И эти медийные атаки будут чаще и чаще по мере того, как мы будем подходить к началу работы. Для меня это означает две вещи: мы идем в правильном направлении, и люди реагируют, что мы скоро начнем работать.

– Вы неоднократно объясняли, что ваша жена сама оплатила поездку в Лондон. Но почему вы дали повод?

– Если так рассуждать, мы же не в рабстве. И что нарушено с точки зрения закона или морали? Повод можно найти всегда.

Проще, конечно, было бы, если бы у меня была машина, шикарный особняк, бизнес. Но у меня всего этого нет. Я уверен, что этих попыток будет больше. По-другому не объяснишь. Есть нарушения с точки зрения морали? Не могу с этим согласиться.

– Еще один момент – по поводу вашей декларации за год. Конкурсная комиссия не обратила внимания на это. Ваша зарплата, как обозначено в декларации, составляла 23,5 тысяч за год. Это меньше 2 тысяч в месяц.

– У нас доход семьи по декларации составляет 350 тысяч грн. Там еще была продажа участка.

– А сейчас ваша зарплата сколько составляет?

– Больше 70 тысяч гривен.

– Детективы будут зарабатывать около 30 тысяч. Такой зарплаты достаточно, чтобы устоять перед соблазнами?

– Скажем так. Риски при такой зарплате намного меньше, чем при двух-трех-четырех тысячах гривен. Но до конца этот риск невозможно свести ни одной зарплатой.

Поэтому у нас создается управление внутреннего контроля, которое будет следить за жизнью детективов. Оно будет состоять из двух отделов – следственный отдел, если не дай бог будут какие-то дела в отношении детективов, то будет проведено расследование.

Второй отдел – конфликта интересов, – если во время расследования детектив не сможет далее вести дело. В таком случае оно будет передано другому детективу. Этот же отдел будет заниматься мониторингом стиля жизни сотрудников бюро. Чтобы образ жизни соответствовал их зарплате. У нее как раз такой размер, который позволяет жить достойно и ни в чем не нуждаться. Но при этом она не позволяет строить особняки и ездить на дорогих машинах.

– В одном из своих интервью вы говорили, что пока вам будет предоставлять оборудование СБУ. Когда вы планируете закупить свое оборудование и насколько в СБУ готовы качественно сотрудничать с вами? Внутреннюю конкуренцию никто не отменял.

– Многие думают, что сделаешь вот так (щелкает в воздухе пальцами) и создалось бюро на 700 человек. Это не совсем так.

Нужно определенное время, и при этом есть отделы, которые создаются не один месяц. Чтобы закупить оборудование, тоже нужно определенное количество средств. Эту проблему законодатель видел на этапе написания закона, и в переходных положениях прописано, что на период создания оперативно-технического управления СБУ будет помогать нам техникой, не вмешиваясь в нашу работу.

Поэтому мы достигли договоренностей с СБУ. Уверен, что сотрудничество будет плодотворным.

– Есть ли у вас, в СБУ и прокуратуре дублирование функций и как быть с конкуренцией?

– Конкуренция есть практически во всех странах.

Вот когда мы были в Лондоне, там нет четкого разграничения полномочий между органами. Они все решают в рабочем порядке. У нас это строго регламентировано 216 статьей УПК. И там нет пересечения и дублирования подследственности.

Есть дела, которые расследуют МВД, прокуратура, СБУ, Фискальная служба и есть детективы НАБ. Между ними четко разделена подследственность. Есть небольшое пересечение с подразделением «К» в СБУ, которое также ориентировано на выявление коррупционных правонарушений, но они не имеют право их расследовать. Они после выявления обращаются в милицию, например. Но это нормально, здоровая конкуренция никому не мешала.

– Не может быть такой ситуации, что другие ведомства будут вешать на НАБ всех собак о том, что вы работаете неэффективно? Вот, например, прокуратура раннее обвиняла МВД в неэффективном расследовании дел Майдана. То же самое в ГПУ – конфликт старых и новых команд.

– Ну, такие риски есть, конечно, но таких проблем у нас между собой нет. У меня первый заместитель грузин, и у нас нет разночтений в части создания бюро.

– У вас должно быть четверо заместителей. Пока назначено только трое. Кандидатуру последнего уже подобрали?

– Можно работать и с тремя. Просто у заместителей очень большая зарплата…

– Хотите денег сэкономить?

– Естественно. Каждая сэкономленная копейка – это компьютеры, создание IT структуры, покупка техники для оперативного управления. Я пока не вижу причин назначать четвертого заместителя. Может быть, когда в бюро будет 700 человек, он и понадобится.

– Вам пытались предлагать или навязывать каких-то людей?

– Нет. Думаю, многие навели обо мне справки, и понимают, что это не имеет смысла по ряду причин – я не вхожу в состав конкурсной комиссии.

Основную конкурсную комиссию по детективам возглавляет мой первый заместитель Гизо Углава, он из Грузии и никого здесь не знает, а ценит всех по профкачествам. Плюс есть представители Совета общественного контроля, которые со своей стороны проверяют информацию в интернете. То есть идет такой конкурс, что побеждают действительно лучшие. Поэтому предложений не было.

Было лишь пару обращений от общественных организаций, которые просили обратить внимание на Иванова, например. Это были официальные обращения, даже написал один нардеп, но не помню его фамилию. Но это исключение, а так идет нормальная работа, и мне импонирует, как конкурсная комиссия работает. Побеждают лучшие, и это способствует созданию монолитного коллектива. Все – победители в честном открытом конкурсе и готовы решать задачи.

– Расскажите о вашем первом заместителе Гизо Углаве.

– Я с ним познакомился, когда еще проходил собеседование. При АП работала группа экспертов по имплементации закона об антикоррупционном бюро, и Углава входил в эту группу.

Он мне рассказывал об опыте, международных антикоррупционных операциях. То, чего в нашей стране никогда не было и в моей практике тоже. Я могу признаться честно. У него был опыт и по документированию чиновников высшей категории.

То, что я услышал, и какие концепции он предложил, мне очень понравились. Допустим, у них в Грузии работала система уголовного производства, у них не было этих томов, как у нас. Плюс под конец его карьеры в Грузии количество приговоров составило 8%, а 92% – соглашения. Допустим, украл человек миллион – он признается и возвращает его и получает не 8, а пять лет.

Мы же не тратим государственный ресурс на расследование. Отказываешься – тогда извини, по всей строгости закона.

Почему это важно у нас? У нас люди очень сильно ждут результата, а я могу сказать, что даже по элементарному делу между возбуждением и вынесением приговора может пройти полтора года. В Лондоне нам делали презентацию дела, которое расследовалось 10 лет. Они вернули в бюджет 300 млн фунтов.

Объяснить, почему годами слушаются дела невозможно. Поэтому практика, работавшая в Грузии, подходит нашей стране.

Это предусмотрено нашим законодательством, плюс в закон о НАБУ внесена возможность подписания этих договоров, даже в особо тяжких случаях. У нас есть много уникальных полномочий. Например, возможность задержания на 72 часа до решения суда. Если бы такое полномочие было у ГПУ, они могли бы задержать Клюева сразу, а так им нужно было сбегать за решением суда.

– Огромное количество людей, которых подозревали в коррупции, суды отпускают под залог. Президент внес в Раду соответствующий законопроект, чтобы отменить возможность залога. Поддерживаете концепцию?

– Да. У нас после каждого освобождения большой негативный резонанс, хотя не все понимают, что у судьи нет выбора. Как альтернативу аресту судья должен избрать залог. И закон, и разъяснения ВСУ говорят о том, что нужно изучить материальное состояние человека, чтобы залог был реальным и человек мог его выплатить. Но у нас как обычно все бедные. Следователь не успевает доказать, что он миллионер, а судья назначает залог. С учетом того, что у нас часто человек выходит, а потом исчезает – это правильная концепция.

– Вы можете проверять фактически всех – и премьера, и бывших президентов. Будете ли проверять кого-то из высокопоставленных лиц в первую очередь?

– Есть приоритет в направлениях, но не в фамилиях. Не будет такого, что «вот этот мне не нравится, дайте-ка я его проверю».

– Если будут публичные скандалы, как, скажем, с бывшим министром экологии Игорем Шевченко, вы будете ставить себе такие дела в приоритет?

– Буду. Сообщение в прессе – формально повод для начала расследования.

– Вы сказали, что для вас приоритет – госзакупки и судьи. Оценивали ли вы, сколько денег в тени и сколько вам удастся вернуть?

– С госзакупками всегда остается риск, что часть этих денег ушла в качестве отката. Это тот предмет, что мы должны найти и вернуть в бюджет.

Что касается возращения денег, то много людей часто незаслуженно обвиняют органы, что они ничего не делают. Но чтобы вернуть деньги, особенно если они за рубежом, нужен обвинительный приговор суда, который вступит в силу.
Я не могу сказать, что мы найдем схему в госзакупках и через три дня вернем деньги. Это будет популизмом. Но я буду ориентировать на максимальную скорость делать это в первую очередь детективам и юридическому подразделению. До приговора суда деньги можно только блокировать.

– Будут ли проводиться тренинги для детективов, как это будет происходить?

– На конкурсной комиссии часто задают вопрос, что такое детектив. Не все это понимают, у нас никогда не было отдельного института детективов. Это объединение должности следователя и оперативного работника. У нас нет людей, которые одинаково хорошо разбираются и в том, и другом. Нужно дать им базовый тренинг, чтобы они поняли, что это за должность. Чтобы следователь знал азы оперативной, а оперативник азы следственной работы. Этот тренинг будет в сентябре.

Может быть не всем он будет нужен, придут, может быть, следователи с большим стажем, но ребятам, которые вообще никогда не работали – нужен. И самое главное, это будут тренеры из Великобритании, Канады, США, а также лучшие украинские эксперты. И я не исключаю, что в ходе тренинга некоторые из детективов поедут в Польшу, Румынию, где есть подобные органы. Чтобы они хоть увидели, что это такое. Что может быть по-другому.

– Какие страны и организации помогают НАБ?

– Британия очень сильно помогает, США, Канада. Обеспечивают нас людьми по коммуникациям, разрабатывают программы тренингов, методическая и организационная помощь идет от многих. Поляки приезжали и пригласили к себе. У них очень похожее бюро.

Были специалисты из Литвы, поделились опытом и пригласили к себе. Канада выделила специалиста, который создавал бюро в разных странах мира. Из Финляндии специалист, бывший прокурор также будет принимать участие. Недавно появился представитель ФБР, который будет помогать в тренингах. Я хочу, чтобы часть ребят вырвалась из Украины, и посмотрела, какая мотивация сотрудников бюро в Польше.

– Когда вы ожидаете первый приговор?

– Я в одном из интервью сказал, что если в этом году будет приговор, я буду считать это огромной удачей.

Две педали ПутинаДве педали Путина

Виктор Резунков.

В 2007 году в интернете появился видеоролик, озаглавленный «Казнь таджика и дагестанца». Два человека со связанными за спиной руками запечатлены на фоне красного флага со свастикой. Одному из них ножом отрезают голову, другого убивают выстрелом из пистолета. Звучит возглас «Слава России!». Один из убитых – Шамиль Oдаманов, уехавший в Москву на заработки из Дагестана, второй до сих пор не опознан. Убийцы не были найдены. Израильский режиссер Влади Антоневич, служивший в спецназе «Дувдеван», по собственной инициативе пять лет расследовал это преступление. Выдавая себя за представителя американской радикальной националистической организации, Антоневич проник в лагеря боевой подготовки российских неонацистов, не раз встречался с их лидерами и пришел к выводу, что за многочисленными убийствами выходцев с Кавказа и из Средней Азии накануне президентских выборов в марте 2008 года стоят российские спецслужбы.

О своем документальном фильме «Кредит на убийство» Влади Антоневич рассказал Радио Свобода:

– Я закончил киношколу в Иерусалиме именно в тот год, когда вышел этот ролик. Сперва я наткнулся на реакцию детей, дети выкладывали свои реакции на этот ролик в интернете. Просто снимали себя, в то время как они смотрят этот ролик. По реакциям было видно, что там что-то страшное, несмотря на то что Следственный комитет утверждал, что ролик является фиктивным. Меня это очень заинтересовало. Потому что дети чувствуют лучше, чем взрослые, когда им подсовывают какую-то липу, особенно в дигитальном пространстве. А здесь лажи не было. Я посмотрел этот ролик. Конечно же, это было настоящее убийство. Кроме того, что это было настоящее убийство, я не уверен, что его смогли бы подделать даже в Голливуде, потому что это обезглавливание на закрытом кадре фактически, вблизи. Я не уверен, что у нацистов найдется бюджет на такую киноиндустрию. Интересно было, почему Следственный комитет утверждает, что это реальное убийство является фиктивным? Вы поймите, это было еще до событий в Украине! Сейчас, конечно, это смешно после «распятого мальчика» и всех этих пропагандистских историй. А тогда я еще не понимал, что происходит в России. Я посмотрел и понял, что ролик настоящий. И решил это расследовать. Так появилась идея снять этот фильм.

– Как вы снимали свой фильм?

Иностранцам трудно понять, как это вообще возможно, что в России есть неонацисты

– Конечно же, я ничего не знал фактически, поэтому надо было встретиться, охватить весь этот радикальный бомонд, просто поговорить со всеми лидерами националистических организаций. Я встречался и с Александром Баркашовым, и с заместителями Александра Баркашова, и с покойным ныне профессором Петром Хомяковым, который был арестован и умер в тюрьме, с Дмитрием Демушкиным, Дмитрием Румянцевым. Я встретился с огромным количеством людей, но, конечно, не все они попали в фильм, потому что не было места, чтобы вместить их всех. Да и не надо было, потому что в конечном итоге нужны были всего лишь три-четыре человека. Просто нужно было время, чтобы понять, что к чему и почему, в какую сторону это надо тянуть, то, что по-английски называется pile of suspects – «корзина подозреваемых». Я мог бы засунуть в эту корзину восемь человек, но там нечего делать восьми людям, там зритель не сможет уследить. В конечном итоге в этой корзине было всего лишь три человека. Фильм понять все равно очень сложно, тем более для иностранцев, которые не понимают, что происходит в России. Потому что людям очень трудно понять вообще, что неонацисты делают в России и как это вообще возможно, что в России есть неонацисты.

– Невозможно представить, чтобы российские неонацисты допустили израильского кинодокументалиста не только снимать лагеря их боевой подготовки, но и самому участвовать в совместных боевых тренировках. Да, и лидеры неонацистских группировок антисемитски настроены. Он вряд ли согласились бы давать интервью для израильского телевидения или документального фильма. Кем вы представлялись для того, чтобы у вас это получилось?

Молодые люди убивают таджиков, и никто не будет расследовать их преступления. Никогда

– Съемки фильма велись на протяжении почти пяти лет. С самого начала я не оговаривал то, что я из Израиля, я представлялся американцем, который приехал от радикальной экстремистской организации, почти от ку-клукс-клана. Приехал просто осветить с нейтральной стороны деятельность ультрарадикальных группировок в России. Проект назывался «25 лет новой России» (смеется). Фишка состояла в том, что для того, чтобы убедить людей сниматься в этом фильме, надо было сделать видимость такого респектабельного проекта, который не представит лидеров радикального движения в России в виде идиотов. Снимаешь Баркашова, другие лидеры тоже начинают проявлять к тебе интерес. Люди подтягиваются, потому что они видят, что эти снялись. Они думают: «Фильм снимают про лидеров национального движения, а как же без меня?» И все подтягиваются потихоньку. То есть, в конечном итоге, их уже не надо было убеждать это делать, они сами клеились.

– Вы встречались с неонацистами из групп «Формат-18», Национал-социалистическая партия Руси, «Славянский союз». Эти группы достаточно известны. А с неизвестными группами удалось контактировать? Это должно быть не очень приятное испытание?

Сняли ногу с педали, которая убивает гастарбайтеров и нажали сейчас на педаль, которая отлавливает нацистов

– Конечно. Таких неизвестных много, но они находятся на относительной периферии. Да, молодые люди убивают таджиков, и никто не будет расследовать их преступления. Никогда. Мой друг говорит: «Что ты гоняешься за каким-то призраком? Убили, где-то похоронили. Что ты гоняешься? Человек перед тобой сидит и на камеру объясняет, что он убивает людей. Вот он тебе конкретно сейчас на камеру объясняет, что он убивает людей. Возьми это все, пойди в милицию. Что ты гоняешься за каким-то убийством, которое было триста лет назад? Вот у тебя человек говорит, что он совсем недавно это сделал». И таких моментов было очень много. И моральные проблемы, и этические проблемы. Фильм очень сложный. Документальное кино – это такой баланс между этикой и эстетикой. Где ты находишься на этой шкале – это ты сам для себя должен определить. Это непросто, это совсем непросто.

– Итогом вашего фильма-расследования стал вывод о том, что количество убийств выходцев из Кавказа и Средней Азии, совершенных неонацистами, резко возросло именно к марту 2008 года, как раз перед президентскими выборами в России. Известный националист Дмитрий Демушкин вам на камеру так и заявляет, что к этому причастна власть, которая как бы говорит: «Вы же не хотите таких людей, как эти убийцы, у власти, значит идите и голосуйте за нас, за «Единую Россию». Влади, вы убеждены, что российские спецслужбы имеют отношение к этим убийствам?

– В течение пяти лет, что я завяз в этом болоте, мне пришлось это выяснять. Я не хочу употреблять слово «расследование», но без него – никак. Опять-таки, все это может показаться нереальным, особенно для европейца. Но люди, которые живут в России, друзья мои или даже националисты, с которыми я общался, они об этом говорили довольно-таки открыто постоянно. В первом же разговоре Дмитрий Демушкин говорит: «Это, наверное, наши спецслужбы». У меня этот момент есть в фильме. Вначале ты как-то пропускаешь мимо ушей: «Слушайте, вы что, с ума сошли, что ли, все?» Но потом проходит какое-то время, и ты осознаешь, что ты ошибался, они были правы. Ты чувствуешь себя как Алиса в Стране чудес, потому что столько много открывается каких-то странных и страшных «чудес». У меня нет насчет этого вообще никаких сомнений. Я думаю, что после истории с «Боевой организаций русских националистов», «БОРН» тоже никаких сомнений ни у кого не должно возникать. Это должно вызывать очень много вопросов, но не сомнений.

– Аннексия Крыма и события в Украине внесли кардинальные изменения в политическую ситуацию в России. Я, например, никак не ожидал, что лимоновская партия «Другая Россия», в которой сильны национал-патриотические настроения, поддержит Путина и будет посылать своих добровольцев в Донбасс. По идее все неонацисты должны были бы так же отправиться туда и воевать на стороне так называемых ДНР и ЛНР. Даже если обратиться к статистике, в России в последнее время число нападений на выходцев с Кавказа и Средней Азии уменьшилось. Согласны с этим?

– Нет, я так не считаю. Более того, в национальном движении есть много думающих людей, большинство из этих людей не поддерживают аннексию Крыма. Уж сколько Дмитрий Демушкин говорил по этому поводу! Я знаю, что его крыло вообще никак не поддерживает аннексию Крыма. Давайте согласимся, что Дмитрий Демушкин – это довольно солидный сегмент национального движения. И он так и не поддержал аннексию, несмотря на то что на него давили. Я знаю, что люди, которые принадлежат к «Славянскому союзу», воевали и на российской, и на украинской стороне. Там был даже момент, который я знаю, где два пацана, которые друг с другом дружили, состояли в «Славянском союзе», они просто друг друга застрелили, не зная об этом. Момент, о котором надо фильм снимать. Я не считаю, что спало количество убийств на национальной почве именно из-за аннексии Крыма, я считаю, что просто сняли ногу с педали, которая убивает гастарбайтеров, и нажали сейчас на педаль, которая отлавливает нацистов. Потому что для Европы, для всего мира Россия хочет доказать, что нацисты в Украине, а в России их нет, в России их сажают. Смотрите: мы арестовали Александра Белова, Дмитрия Демушкина прессуем, к нему ворвались в дом с обыском. Они там собрались, мы их опять прихватили. Мы посадили Максима Марцинкевича по прозвищу «Тесак», у нас Петр Хомяков умер в тюрьме. Это всё – другая педаль. Нужна была в 2007–2008 годах одна педаль, нажали на нее, потом ножку убрали, нажали на другую педаль. Времена меняются, они адаптируются соответственно. Им сейчас не нужны «нацики», сейчас убийства эти не нужны. Я могу сказать о людях, с которыми я общаюсь, я знаю, что они ходят сейчас на цыпочках. Беспредел, который они могли позволить в 2006–2007-м и в первой половине 2008 года, они сейчас позволить себе не могут. Националисты даже разговаривать так, как они разговаривали открыто со мной в фильме, сейчас не будут, им это не надо. Они боятся, они знают, что к ним могут постучаться. Просто другая педаль, поэтому это все утихло. Это связано косвенно с Украиной, но это не из-за того, что эти ребята туда поехали. Якобы «все сумасшедшие уехали на Украину воевать, а у нас все зашибись». Нет, это не из-за этого. Просто другая педаль.

– Какие у вас мысли о будущем России, что ее ожидает?

Понятно всем, что все взорвется – это только дело времени

– Страна зашла в штопор. Пилот закрыл кабину и никого туда не пускает. История с самолетом, только в мировом масштабе. Из-за пилота погибнет много людей. Русский народ терпеливый, но когда время дойдет до определенной точки, то все взорвется. Понятно всем, что все взорвется – это только дело времени. История не терпит такого. Как я это вижу, что-то должно все-таки произойти. Я надеюсь, как можно меньше крови прольется, я не знаю, что будет, но так продолжаться это не может. Нельзя обворовывать народ и считать всех людей быдлом. 86% за Путина. Ну да, у всех диктаторов было по 90% за неделю до их смерти. Чем выше процент поддержки, тем скорее начнется. Ситуация плохая, не могло быть иначе, потому что если промывать мозги людям на протяжении 15 лет, то, конечно, возникнет такая ситуация. Я не политик, я не политолог, я могу только смотреть со стороны и для себя пытаться объяснить, что происходит. Происходят плохие вещи. Я в Москве выходил из метро, и порезали таджика. Я не увидел, кто это сделал, потому что я подоспел к нему, он уже был скрючен, кровь у него текла, я его поднял наверх. Вы знаете, всем было все равно, все люди проходили мимо, даже не обращали внимания. Я знаю, что они его видели, они все увидели прекрасно, потому что он корчился от боли, у него кровь была, все было залито кровью, но никто не подошел. И вот это самое страшное. Кто полезет на баррикады? Люди не будут лезть. В этом разница существенная между израильским обществом, у которого свои болезни, конечно же. Но здесь я знаю точно, что есть люди, которые готовы лезть на баррикады. Я знаю таких людей, потому что я сам такой, мои друзья такие, мое общество все такое. Есть какой-то сегмент, которому все безразлично, но большинство все-таки другие, потому что все в армии были и так далее. Меня больше всего это задело, когда я видел, что нормальные люди не останавливаются, никто не хочет помочь. Кто вообще этот человек, чтобы ему помогать? Это больше всего задевает, это говорит о том, куда направлено общество. Потому что пока лично тебя это не задело, лично твой кошелек, лично твою квартиру, не твоего соседа, которого ты заливаешь, а лично тебя, то это тебя и не касается. И это очень плохой психотип, это суицидный психотип. Потому что начнут с тех, а в конечном итоге постучатся и к тебе. Сколько раз в истории это случалось? Сколько раз можно проходить один и тот же урок? А в России сколько раз это происходило? Сколько можно одно и то же? Это тот же самый урок, просто другие учителя нас учат. То же самое каждый раз: «Постучатся ведь к тебе!» – «Да нет, не постучатся. Нет, не может быть, ничего с нами не будет!» – «Курск! И что, патриоты, где вы?»

– «Да ладно». – «Деревни cгорели, где вы, патриоты?» – «Да ну». Это каждый раз. В конечном итоге будет революция. Я надеюсь, что она будет бескровная. Виктор Резунков.

В 2007 году в интернете появился видеоролик, озаглавленный «Казнь таджика и дагестанца». Два человека со связанными за спиной руками запечатлены на фоне красного флага со свастикой. Одному из них ножом отрезают голову, другого убивают выстрелом из пистолета. Звучит возглас «Слава России!». Один из убитых – Шамиль Oдаманов, уехавший в Москву на заработки из Дагестана, второй до сих пор не опознан. Убийцы не были найдены. Израильский режиссер Влади Антоневич, служивший в спецназе «Дувдеван», по собственной инициативе пять лет расследовал это преступление. Выдавая себя за представителя американской радикальной националистической организации, Антоневич проник в лагеря боевой подготовки российских неонацистов, не раз встречался с их лидерами и пришел к выводу, что за многочисленными убийствами выходцев с Кавказа и из Средней Азии накануне президентских выборов в марте 2008 года стоят российские спецслужбы.

О своем документальном фильме «Кредит на убийство» Влади Антоневич рассказал Радио Свобода:

– Я закончил киношколу в Иерусалиме именно в тот год, когда вышел этот ролик. Сперва я наткнулся на реакцию детей, дети выкладывали свои реакции на этот ролик в интернете. Просто снимали себя, в то время как они смотрят этот ролик. По реакциям было видно, что там что-то страшное, несмотря на то что Следственный комитет утверждал, что ролик является фиктивным. Меня это очень заинтересовало. Потому что дети чувствуют лучше, чем взрослые, когда им подсовывают какую-то липу, особенно в дигитальном пространстве. А здесь лажи не было. Я посмотрел этот ролик. Конечно же, это было настоящее убийство. Кроме того, что это было настоящее убийство, я не уверен, что его смогли бы подделать даже в Голливуде, потому что это обезглавливание на закрытом кадре фактически, вблизи. Я не уверен, что у нацистов найдется бюджет на такую киноиндустрию. Интересно было, почему Следственный комитет утверждает, что это реальное убийство является фиктивным? Вы поймите, это было еще до событий в Украине! Сейчас, конечно, это смешно после «распятого мальчика» и всех этих пропагандистских историй. А тогда я еще не понимал, что происходит в России. Я посмотрел и понял, что ролик настоящий. И решил это расследовать. Так появилась идея снять этот фильм.

– Как вы снимали свой фильм?

Иностранцам трудно понять, как это вообще возможно, что в России есть неонацисты

– Конечно же, я ничего не знал фактически, поэтому надо было встретиться, охватить весь этот радикальный бомонд, просто поговорить со всеми лидерами националистических организаций. Я встречался и с Александром Баркашовым, и с заместителями Александра Баркашова, и с покойным ныне профессором Петром Хомяковым, который был арестован и умер в тюрьме, с Дмитрием Демушкиным, Дмитрием Румянцевым. Я встретился с огромным количеством людей, но, конечно, не все они попали в фильм, потому что не было места, чтобы вместить их всех. Да и не надо было, потому что в конечном итоге нужны были всего лишь три-четыре человека. Просто нужно было время, чтобы понять, что к чему и почему, в какую сторону это надо тянуть, то, что по-английски называется pile of suspects – «корзина подозреваемых». Я мог бы засунуть в эту корзину восемь человек, но там нечего делать восьми людям, там зритель не сможет уследить. В конечном итоге в этой корзине было всего лишь три человека. Фильм понять все равно очень сложно, тем более для иностранцев, которые не понимают, что происходит в России. Потому что людям очень трудно понять вообще, что неонацисты делают в России и как это вообще возможно, что в России есть неонацисты.

– Невозможно представить, чтобы российские неонацисты допустили израильского кинодокументалиста не только снимать лагеря их боевой подготовки, но и самому участвовать в совместных боевых тренировках. Да, и лидеры неонацистских группировок антисемитски настроены. Он вряд ли согласились бы давать интервью для израильского телевидения или документального фильма. Кем вы представлялись для того, чтобы у вас это получилось?

Молодые люди убивают таджиков, и никто не будет расследовать их преступления. Никогда

– Съемки фильма велись на протяжении почти пяти лет. С самого начала я не оговаривал то, что я из Израиля, я представлялся американцем, который приехал от радикальной экстремистской организации, почти от ку-клукс-клана. Приехал просто осветить с нейтральной стороны деятельность ультрарадикальных группировок в России. Проект назывался «25 лет новой России» (смеется). Фишка состояла в том, что для того, чтобы убедить людей сниматься в этом фильме, надо было сделать видимость такого респектабельного проекта, который не представит лидеров радикального движения в России в виде идиотов. Снимаешь Баркашова, другие лидеры тоже начинают проявлять к тебе интерес. Люди подтягиваются, потому что они видят, что эти снялись. Они думают: «Фильм снимают про лидеров национального движения, а как же без меня?» И все подтягиваются потихоньку. То есть, в конечном итоге, их уже не надо было убеждать это делать, они сами клеились.

– Вы встречались с неонацистами из групп «Формат-18», Национал-социалистическая партия Руси, «Славянский союз». Эти группы достаточно известны. А с неизвестными группами удалось контактировать? Это должно быть не очень приятное испытание?

Сняли ногу с педали, которая убивает гастарбайтеров и нажали сейчас на педаль, которая отлавливает нацистов

– Конечно. Таких неизвестных много, но они находятся на относительной периферии. Да, молодые люди убивают таджиков, и никто не будет расследовать их преступления. Никогда. Мой друг говорит: «Что ты гоняешься за каким-то призраком? Убили, где-то похоронили. Что ты гоняешься? Человек перед тобой сидит и на камеру объясняет, что он убивает людей. Вот он тебе конкретно сейчас на камеру объясняет, что он убивает людей. Возьми это все, пойди в милицию. Что ты гоняешься за каким-то убийством, которое было триста лет назад? Вот у тебя человек говорит, что он совсем недавно это сделал». И таких моментов было очень много. И моральные проблемы, и этические проблемы. Фильм очень сложный. Документальное кино – это такой баланс между этикой и эстетикой. Где ты находишься на этой шкале – это ты сам для себя должен определить. Это непросто, это совсем непросто.

– Итогом вашего фильма-расследования стал вывод о том, что количество убийств выходцев из Кавказа и Средней Азии, совершенных неонацистами, резко возросло именно к марту 2008 года, как раз перед президентскими выборами в России. Известный националист Дмитрий Демушкин вам на камеру так и заявляет, что к этому причастна власть, которая как бы говорит: «Вы же не хотите таких людей, как эти убийцы, у власти, значит идите и голосуйте за нас, за «Единую Россию». Влади, вы убеждены, что российские спецслужбы имеют отношение к этим убийствам?

– В течение пяти лет, что я завяз в этом болоте, мне пришлось это выяснять. Я не хочу употреблять слово «расследование», но без него – никак. Опять-таки, все это может показаться нереальным, особенно для европейца. Но люди, которые живут в России, друзья мои или даже националисты, с которыми я общался, они об этом говорили довольно-таки открыто постоянно. В первом же разговоре Дмитрий Демушкин говорит: «Это, наверное, наши спецслужбы». У меня этот момент есть в фильме. Вначале ты как-то пропускаешь мимо ушей: «Слушайте, вы что, с ума сошли, что ли, все?» Но потом проходит какое-то время, и ты осознаешь, что ты ошибался, они были правы. Ты чувствуешь себя как Алиса в Стране чудес, потому что столько много открывается каких-то странных и страшных «чудес». У меня нет насчет этого вообще никаких сомнений. Я думаю, что после истории с «Боевой организаций русских националистов», «БОРН» тоже никаких сомнений ни у кого не должно возникать. Это должно вызывать очень много вопросов, но не сомнений.

– Аннексия Крыма и события в Украине внесли кардинальные изменения в политическую ситуацию в России. Я, например, никак не ожидал, что лимоновская партия «Другая Россия», в которой сильны национал-патриотические настроения, поддержит Путина и будет посылать своих добровольцев в Донбасс. По идее все неонацисты должны были бы так же отправиться туда и воевать на стороне так называемых ДНР и ЛНР. Даже если обратиться к статистике, в России в последнее время число нападений на выходцев с Кавказа и Средней Азии уменьшилось. Согласны с этим?

– Нет, я так не считаю. Более того, в национальном движении есть много думающих людей, большинство из этих людей не поддерживают аннексию Крыма. Уж сколько Дмитрий Демушкин говорил по этому поводу! Я знаю, что его крыло вообще никак не поддерживает аннексию Крыма. Давайте согласимся, что Дмитрий Демушкин – это довольно солидный сегмент национального движения. И он так и не поддержал аннексию, несмотря на то что на него давили. Я знаю, что люди, которые принадлежат к «Славянскому союзу», воевали и на российской, и на украинской стороне. Там был даже момент, который я знаю, где два пацана, которые друг с другом дружили, состояли в «Славянском союзе», они просто друг друга застрелили, не зная об этом. Момент, о котором надо фильм снимать. Я не считаю, что спало количество убийств на национальной почве именно из-за аннексии Крыма, я считаю, что просто сняли ногу с педали, которая убивает гастарбайтеров, и нажали сейчас на педаль, которая отлавливает нацистов. Потому что для Европы, для всего мира Россия хочет доказать, что нацисты в Украине, а в России их нет, в России их сажают. Смотрите: мы арестовали Александра Белова, Дмитрия Демушкина прессуем, к нему ворвались в дом с обыском. Они там собрались, мы их опять прихватили. Мы посадили Максима Марцинкевича по прозвищу «Тесак», у нас Петр Хомяков умер в тюрьме. Это всё – другая педаль. Нужна была в 2007–2008 годах одна педаль, нажали на нее, потом ножку убрали, нажали на другую педаль. Времена меняются, они адаптируются соответственно. Им сейчас не нужны «нацики», сейчас убийства эти не нужны. Я могу сказать о людях, с которыми я общаюсь, я знаю, что они ходят сейчас на цыпочках. Беспредел, который они могли позволить в 2006–2007-м и в первой половине 2008 года, они сейчас позволить себе не могут. Националисты даже разговаривать так, как они разговаривали открыто со мной в фильме, сейчас не будут, им это не надо. Они боятся, они знают, что к ним могут постучаться. Просто другая педаль, поэтому это все утихло. Это связано косвенно с Украиной, но это не из-за того, что эти ребята туда поехали. Якобы «все сумасшедшие уехали на Украину воевать, а у нас все зашибись». Нет, это не из-за этого. Просто другая педаль.

– Какие у вас мысли о будущем России, что ее ожидает?

Понятно всем, что все взорвется – это только дело времени

– Страна зашла в штопор. Пилот закрыл кабину и никого туда не пускает. История с самолетом, только в мировом масштабе. Из-за пилота погибнет много людей. Русский народ терпеливый, но когда время дойдет до определенной точки, то все взорвется. Понятно всем, что все взорвется – это только дело времени. История не терпит такого. Как я это вижу, что-то должно все-таки произойти. Я надеюсь, как можно меньше крови прольется, я не знаю, что будет, но так продолжаться это не может. Нельзя обворовывать народ и считать всех людей быдлом. 86% за Путина. Ну да, у всех диктаторов было по 90% за неделю до их смерти. Чем выше процент поддержки, тем скорее начнется. Ситуация плохая, не могло быть иначе, потому что если промывать мозги людям на протяжении 15 лет, то, конечно, возникнет такая ситуация. Я не политик, я не политолог, я могу только смотреть со стороны и для себя пытаться объяснить, что происходит. Происходят плохие вещи. Я в Москве выходил из метро, и порезали таджика. Я не увидел, кто это сделал, потому что я подоспел к нему, он уже был скрючен, кровь у него текла, я его поднял наверх. Вы знаете, всем было все равно, все люди проходили мимо, даже не обращали внимания. Я знаю, что они его видели, они все увидели прекрасно, потому что он корчился от боли, у него кровь была, все было залито кровью, но никто не подошел. И вот это самое страшное. Кто полезет на баррикады? Люди не будут лезть. В этом разница существенная между израильским обществом, у которого свои болезни, конечно же. Но здесь я знаю точно, что есть люди, которые готовы лезть на баррикады. Я знаю таких людей, потому что я сам такой, мои друзья такие, мое общество все такое. Есть какой-то сегмент, которому все безразлично, но большинство все-таки другие, потому что все в армии были и так далее. Меня больше всего это задело, когда я видел, что нормальные люди не останавливаются, никто не хочет помочь. Кто вообще этот человек, чтобы ему помогать? Это больше всего задевает, это говорит о том, куда направлено общество. Потому что пока лично тебя это не задело, лично твой кошелек, лично твою квартиру, не твоего соседа, которого ты заливаешь, а лично тебя, то это тебя и не касается. И это очень плохой психотип, это суицидный психотип. Потому что начнут с тех, а в конечном итоге постучатся и к тебе. Сколько раз в истории это случалось? Сколько раз можно проходить один и тот же урок? А в России сколько раз это происходило? Сколько можно одно и то же? Это тот же самый урок, просто другие учителя нас учат. То же самое каждый раз: «Постучатся ведь к тебе!» – «Да нет, не постучатся. Нет, не может быть, ничего с нами не будет!» – «Курск! И что, патриоты, где вы?»

– «Да ладно». – «Деревни cгорели, где вы, патриоты?» – «Да ну». Это каждый раз. В конечном итоге будет революция. Я надеюсь, что она будет бескровная.

Чем США могут помочь в разрешении украинского кризиса: поступать с Украиной, как с Грузией («The National Interest», США)Чем США могут помочь в разрешении украинского кризиса: поступать с Украиной, как с Грузией («The National Interest», США)

Пол Сондерс (Paul J. Saunders).

В августе 2008 года, когда российская армия готовилась пройти маршем через Рокский тоннель из России на территорию грузинской Южной Осетии, представители администрации Буша сказали тогдашнему президенту Грузии Михаилу Саакашвили «не попадаться в ловушку» и «не вступать в конфронтацию с российскими военными». Они вполне обоснованно опасались, что «сценарий августовских пушек», как назвал ситуацию один политик, может привести к полномасштабной войне и к разгрому Грузии. Однако сегодня кое-кто, похоже, думает, что на Украине Соединенные Штаты должны занять прямо противоположную позицию, и даже дает понять, что администрации Обамы не следовало отговаривать Киев от сопротивления России при захвате Крыма, хотя тот действовал с позиции абсолютной слабости. Мало кто пытается объяснить, почему эскалация по инициативе Украины (с американской военной помощью или без нее) приведет в действие ту же самую западню, избегать которой администрация Буша советовала Тбилиси. И еще меньше таких людей, которые могут и хотят рассказать, на что пришлось бы пойти Америке во избежание украинского поражения в более масштабной войне. Это не делает чести ни США, ни Украине.

Пожалуй, самая поразительная черта украинского кризиса – это то единодушие западных лидеров, политиков и исследователей, с которым они говорят, что «Путина надо остановить», однако ждут, что эту работу за них сделает кто-то другой. Новые «прифронтовые государства» НАТО в Центральной Европе очень хотят, чтобы США вооружили Украину, но сами в это дело втягиваться не желают (и, коль уж на то пошло, не хотят увеличивать свои бюджеты, дабы они соответствовали той угрозе, о которой вещают эти страны). Западноевропейские государства хотят, чтобы Соединенные Штаты взяли на себя инициативу и руководство, однако сами не желают вслед за Вашингтоном влезать во что-то дорогостоящее, и Евросоюз сегодня предоставляет Украине менее одного процента от того объема помощи, которую от него получает Греция. Справедливости ради надо сказать, что экономика Украины — побольше, чем у Греции, и она не является членом ЕС. Однако население этой страны в четыре раза превышает греческое, и многие европейские чиновники утверждают, что будущее Украины имеет судьбоносное значение для Европы.

Значительная часть американских политических лидеров, включая высокопоставленных чиновников из администрации Обамы, готова вооружить Украину. Но мало кто из них (если таковые вообще имеются) желает направить в бой американские войска. Иными словами, они готовы воевать с Путиным — до последнего украинца. Или до последнего доллара, который конгресс выделит на эти цели. А этот лимит они могут увидеть довольно скоро, так как недавно была выдвинута законодательная инициатива о том, что из общей суммы военной помощи на 300 миллионов долларов около 60 миллионов должно быть потрачено на наступательные вооружения.

Такие политические реалии, присутствующие в демократиях НАТО, ставят два основополагающих вопроса об их политике в отношении России и Украины.

Первый вопрос связан с твердостью и решимостью, и в него входят две составляющие. Считают ли «ястребы» и их европейские единомышленники, что такой минимальной суммы в 60 миллионов долларов, выделения которой они добиваются, будет достаточно для достижения поставленной цели? Примерно столько же в бюджете на 2016 год предусмотрено выделить на библиотеки города Вашингтона. На фоне тех сотен миллиардов долларов, что были израсходованы на борьбу с негосударственными силами в Ираке и Афганистане (а военный потенциал этих сил многократно уступает российской армии), американская и европейская помощь Украине — это либо фиговый лист, либо очень маленький аванс.

В первом случае, если Америка как нация не готова потратить больше 60 миллионов долларов на защиту Украины, нам лучше сразу признаться самим себе, честно сказав об этом. Такая политика равнодушия, избегающая конфронтации с Москвой, даст результат намного худший, чем урегулирование. В такой обстановке лучше получить максимум преимуществ переговорным путем, чем подставлять себя и НАТО, создавая условия для громкого поражения.

Соответственно, если сторонники такого курса считают поставки стрелкового оружия лишь первым шагом в намного более обширной программе, они должны честно рассказать американскому народу о своих целях, а также о предполагаемых затратах и выгодах. Если Соединенные Штаты намерены превратить конфронтацию с Россией в ведущий принцип своей внешней политики, для этого потребуется решимость и целеустремленность общенационального масштаба, что невозможно без широкой общественной поддержки (а в Европе такая общественная поддержка практически отсутствует). Если сторонники такого подхода считают, что ядерная сверхдержава, несмотря на свои слабости и недостатки, уже приняла аналогичное решение на уровне государства проводить курс на конфронтацию с США, как утверждают многие из них, то трудно понять, почему они этого еще не сделали. Если Москва действительно приняла такое решение, что весьма маловероятно, это будет намного более серьезная угроза, чем Иран или ИГИЛ.

Второй основополагающий вопрос о нашей политике в отношении России и Украины имеет нравственный характер. Если Соединенные Штаты не готовы взять на себя обязательства по защите Украины, дабы обеспечить ей успех, то как мы можем подстрекать украинцев к войне, в которой они будут массово гибнуть, воюя с намного более сильным соседом, и конца которой не видно? Позволяя правительству в Киеве и оказывающим сопротивление Москве украинцам думать, что за их спиной стоит Америка, хотя это совсем не так, а также притворяясь перед самими собой, что мы с Украиной стоим плечом к плечу, американские руководители совершают действия, равноценные подстрекательствам к восстанию в Венгрии в 1956 году, а также подталкиванию шиитов к восстанию против Саддама Хусейна в 1991-92 годах. Следует вспомнить, с какими пагубными последствиями столкнулись эти поверившие нам храбрые люди. Если мы говорим о нравственном долге помогать Украине, но при этом не даем ответа на трудные вопросы нравственного порядка о последствиях, это значит, что мы устраиваем «театральное нравоучительное представление в ущерб содержанию», как сказал когда-то Джордж Кеннан (George Kennan).

Администрация Джорджа Буша, которая без стеснения выдвигала нравственные аргументы в защиту американской внешней политики, следовала такой же логике в Грузии в 2008 году. Почему бы Обаме не сделать то же самое на Украине?

Самое важное состоит в следующем. Быть честными с самими собой, с нашими союзниками и с украинцами не значит, что мы уступаем России или сдаемся. Напротив, это первый шаг в формировании политики, которая может обеспечить защиту национальных интересов США и укрепить европейскую безопасность. Безрассудная риторика и безрассудные действия (что еще хуже) не пойдут на пользу никому, кроме кремлевских ястребов, которые ищут повод и оправдание для эскалации боевых действий. Они являются просто способом отвлечь внимание людей от наших собственных упущений и провалов. Вашингтон должен также отговорить Киев от такой безрассудной риторики и безрассудных действий.

Пол Сондерс — исполнительный директор вашингтонского экспертного Центра национальных интересов (Center for the National Interest) и заместитель издателя The National Interest.

Оригинал публикации: How the U.S. Can Help Solve the Ukraine Crisis: Treat Ukraine Like Georgia?

Пол Сондерс (Paul J. Saunders).

В августе 2008 года, когда российская армия готовилась пройти маршем через Рокский тоннель из России на территорию грузинской Южной Осетии, представители администрации Буша сказали тогдашнему президенту Грузии Михаилу Саакашвили «не попадаться в ловушку» и «не вступать в конфронтацию с российскими военными». Они вполне обоснованно опасались, что «сценарий августовских пушек», как назвал ситуацию один политик, может привести к полномасштабной войне и к разгрому Грузии. Однако сегодня кое-кто, похоже, думает, что на Украине Соединенные Штаты должны занять прямо противоположную позицию, и даже дает понять, что администрации Обамы не следовало отговаривать Киев от сопротивления России при захвате Крыма, хотя тот действовал с позиции абсолютной слабости. Мало кто пытается объяснить, почему эскалация по инициативе Украины (с американской военной помощью или без нее) приведет в действие ту же самую западню, избегать которой администрация Буша советовала Тбилиси. И еще меньше таких людей, которые могут и хотят рассказать, на что пришлось бы пойти Америке во избежание украинского поражения в более масштабной войне. Это не делает чести ни США, ни Украине.

Пожалуй, самая поразительная черта украинского кризиса – это то единодушие западных лидеров, политиков и исследователей, с которым они говорят, что «Путина надо остановить», однако ждут, что эту работу за них сделает кто-то другой. Новые «прифронтовые государства» НАТО в Центральной Европе очень хотят, чтобы США вооружили Украину, но сами в это дело втягиваться не желают (и, коль уж на то пошло, не хотят увеличивать свои бюджеты, дабы они соответствовали той угрозе, о которой вещают эти страны). Западноевропейские государства хотят, чтобы Соединенные Штаты взяли на себя инициативу и руководство, однако сами не желают вслед за Вашингтоном влезать во что-то дорогостоящее, и Евросоюз сегодня предоставляет Украине менее одного процента от того объема помощи, которую от него получает Греция. Справедливости ради надо сказать, что экономика Украины — побольше, чем у Греции, и она не является членом ЕС. Однако население этой страны в четыре раза превышает греческое, и многие европейские чиновники утверждают, что будущее Украины имеет судьбоносное значение для Европы.

Значительная часть американских политических лидеров, включая высокопоставленных чиновников из администрации Обамы, готова вооружить Украину. Но мало кто из них (если таковые вообще имеются) желает направить в бой американские войска. Иными словами, они готовы воевать с Путиным — до последнего украинца. Или до последнего доллара, который конгресс выделит на эти цели. А этот лимит они могут увидеть довольно скоро, так как недавно была выдвинута законодательная инициатива о том, что из общей суммы военной помощи на 300 миллионов долларов около 60 миллионов должно быть потрачено на наступательные вооружения.

Такие политические реалии, присутствующие в демократиях НАТО, ставят два основополагающих вопроса об их политике в отношении России и Украины.

Первый вопрос связан с твердостью и решимостью, и в него входят две составляющие. Считают ли «ястребы» и их европейские единомышленники, что такой минимальной суммы в 60 миллионов долларов, выделения которой они добиваются, будет достаточно для достижения поставленной цели? Примерно столько же в бюджете на 2016 год предусмотрено выделить на библиотеки города Вашингтона. На фоне тех сотен миллиардов долларов, что были израсходованы на борьбу с негосударственными силами в Ираке и Афганистане (а военный потенциал этих сил многократно уступает российской армии), американская и европейская помощь Украине — это либо фиговый лист, либо очень маленький аванс.

В первом случае, если Америка как нация не готова потратить больше 60 миллионов долларов на защиту Украины, нам лучше сразу признаться самим себе, честно сказав об этом. Такая политика равнодушия, избегающая конфронтации с Москвой, даст результат намного худший, чем урегулирование. В такой обстановке лучше получить максимум преимуществ переговорным путем, чем подставлять себя и НАТО, создавая условия для громкого поражения.

Соответственно, если сторонники такого курса считают поставки стрелкового оружия лишь первым шагом в намного более обширной программе, они должны честно рассказать американскому народу о своих целях, а также о предполагаемых затратах и выгодах. Если Соединенные Штаты намерены превратить конфронтацию с Россией в ведущий принцип своей внешней политики, для этого потребуется решимость и целеустремленность общенационального масштаба, что невозможно без широкой общественной поддержки (а в Европе такая общественная поддержка практически отсутствует). Если сторонники такого подхода считают, что ядерная сверхдержава, несмотря на свои слабости и недостатки, уже приняла аналогичное решение на уровне государства проводить курс на конфронтацию с США, как утверждают многие из них, то трудно понять, почему они этого еще не сделали. Если Москва действительно приняла такое решение, что весьма маловероятно, это будет намного более серьезная угроза, чем Иран или ИГИЛ.

Второй основополагающий вопрос о нашей политике в отношении России и Украины имеет нравственный характер. Если Соединенные Штаты не готовы взять на себя обязательства по защите Украины, дабы обеспечить ей успех, то как мы можем подстрекать украинцев к войне, в которой они будут массово гибнуть, воюя с намного более сильным соседом, и конца которой не видно? Позволяя правительству в Киеве и оказывающим сопротивление Москве украинцам думать, что за их спиной стоит Америка, хотя это совсем не так, а также притворяясь перед самими собой, что мы с Украиной стоим плечом к плечу, американские руководители совершают действия, равноценные подстрекательствам к восстанию в Венгрии в 1956 году, а также подталкиванию шиитов к восстанию против Саддама Хусейна в 1991-92 годах. Следует вспомнить, с какими пагубными последствиями столкнулись эти поверившие нам храбрые люди. Если мы говорим о нравственном долге помогать Украине, но при этом не даем ответа на трудные вопросы нравственного порядка о последствиях, это значит, что мы устраиваем «театральное нравоучительное представление в ущерб содержанию», как сказал когда-то Джордж Кеннан (George Kennan).

Администрация Джорджа Буша, которая без стеснения выдвигала нравственные аргументы в защиту американской внешней политики, следовала такой же логике в Грузии в 2008 году. Почему бы Обаме не сделать то же самое на Украине?

Самое важное состоит в следующем. Быть честными с самими собой, с нашими союзниками и с украинцами не значит, что мы уступаем России или сдаемся. Напротив, это первый шаг в формировании политики, которая может обеспечить защиту национальных интересов США и укрепить европейскую безопасность. Безрассудная риторика и безрассудные действия (что еще хуже) не пойдут на пользу никому, кроме кремлевских ястребов, которые ищут повод и оправдание для эскалации боевых действий. Они являются просто способом отвлечь внимание людей от наших собственных упущений и провалов. Вашингтон должен также отговорить Киев от такой безрассудной риторики и безрассудных действий.

Пол Сондерс — исполнительный директор вашингтонского экспертного Центра национальных интересов (Center for the National Interest) и заместитель издателя The National Interest.

Оригинал публикации: How the U.S. Can Help Solve the Ukraine Crisis: Treat Ukraine Like Georgia?