Попробуйте забрать у Путина ЧМ-2018 («Calcalist «, Израиль)Попробуйте забрать у Путина ЧМ-2018 («Calcalist «, Израиль)

Уриэль Дескель.
Падение курса рубля, западные санкции, коррупция, расизм, повышение стоимости проведения чемпионата мира — все это сокращает шансы на проведение праздника футбола в 2018 году, обещанного Кремлем.

В январе 2009 года мир казался совсем другим. Экономический рост в развивающихся странах привел к резкому повышению спроса на энергоносители и к повышению цен на товары. В богатую нефтью и газом Россию деньги текли рекой, в то время, как западные страны переживали стагнацию. Большие деньги и новообретенное могущество дали Кремлю возможность взять на себя осуществление такие амбициозных проектов, как проведение Олимпийских игр и чемпионата мира по футболу. Но сегодня все изменилось, и Россия оказалась под угрозой новых западных санкций, международной изоляции и экономического краха.

Экономическая модель, на которую рассчитывал президент Владимир Путин, развалилась. Россия создала специальный фонд на случай падения цен на нефть до уровня 60 долларов за баррель, но, по слухам, уже использовала большую часть этих средств. Что это значит для запланированного проведения чемпионата мира по футболу в 2018 году? «Россия не откажется принимать матчи ЧМ-2018. Это даже не обсуждается», — сказал глава Российского футбольного союза Николай Толстых. Возможно, не в его полномочиях этот вопрос, но он прав. Вероятность, что Россия откажется принимать футбольное первенство, стремится к нулю. Удар по национальной гордости, по имиджу страны будет слишком болезненным. Но все-таки, с учетом нынешней ситуации, каким может оказаться чемпионат?

Потерянные миллиарды

По всем прогнозам, Россия не откажется принимать матчи финальной части ЧМ-2018, и не только из-за национальной гордости. С этим спортивным мероприятием связаны масштабные проекты в области инфраструктуры, многие из которых уже реализуются. В 2009-2013 годах интенсивное строительство в Сочи привело к росту строительной отрасли России на 60%. По прогнозам, активное строительство автомобильных и железных дорог, отелей, аэропортов и стадионов продлится и до чемпионата мира 2018 года. Но остается ли в силе оригинальный план, принятый в 2009 году? Тогда Кремль выбрал 11 городов, которые примут матчи, и выделил для них бюджет в размере 600 млрд рублей. В том году эта сумма была эквивалентна 20 млрд долларов, а сегодня это всего лишь 8 млрд долларов. И это только часть проблемы. Инвестирование в эти города выглядит попыткой прыгнуть выше головы, с учетом нежелания иностранных инвесторов вкладывать в российские проекты.

Упомянутую сумму в 600 млрд рублей тоже следует воспринимать с осторожностью. В 2010 году в России говорили, что стоимость ремонта стадионов составит 3,82 млрд долларов (по тому курсу — 116 млрд рублей). По состоянию на ноябрь 2014 года, в стадионы вложили 300 млрд рублей, а около 30 млрд долларов при этом пропали из-за коррупции и бюрократии. Возможно, Россия примет чемпионат, но обещанного праздника футбола не будет. Кстати, исполком ФИФА знал о том, что так и будет. В специальном докладе было отмечено, что выполнение строительных проектов затруднительно. Тем не менее, исполком все равно поддержал заявку России, которая, как и Катар, вероятно, не выбирала средств для того, чтобы завоевать право принимать чемпионат мира по футболу. Половина членов исполкома ФИФА с тех пор потеряла свои места из-за коррупции.

Более серьезной проблемой могут стать большие расстояния, которые придется преодолевать в России футболистам и болельщикам. По данным ФИФА, российские железные дороги соединяют только шесть городов, выбранных для проведения матчей. В результате нагрузка на воздушный и автомобильный транспорт может оказаться чрезмерной. Специалисты говорят и о необходимости модернизации гостиниц для соответствия международным стандартам.

Модернизация инфраструктуры требует правительственных инвестиций. Это проблема. Путин неоднократно настоятельно просил олигархов помочь с разными проектами, и, возможно, намерен обратиться к ним снова. «Я не исключаю, что Роман Абрамович возьмет часть проектов на себя, — сказал он. — Ничего страшного, пускай раскошелится. Он этого даже не заметит, у него много денег». Абрамович-то может помочь, но вот прочие олигархи, например, Аркадий Ротенберг, попавшие под иностранные санкции, не смогут с такой же легкостью предоставить необходимые средства.

100 лет Октябрьской революции

Говорят, что Россия еще не дошла до крайней точки. Дела плохи, но главные трудности для Путина еще впереди. По данным газеты The Sunday Times, олигархи перестают считать его «партнером», и могут бросить его без своей финансовой поддержки, то есть, национальные проекты останутся без денег. Тем временем инфляция, рост цен, стагнация разрушают средний класс, а в недемократической стране выпускать пар не так просто. Грядут ли массовые протесты? Напомним, в 2017 году, за год перед чемпионатом мира, в России будут отмечать столетие Октябрьской революции.

На данный момент трудности с подготовкой к чемпионату напоминают матрешку — проблема в проблеме, проблема в проблеме. Как будто мало экономического кризиса, так еще стадионы превратились в поля битв и трибуны для расистов.

Власти ничего не делают. Например, несколько месяцев назад Крис Самба, защитник московского «Динамо», француз конголезского происхождения, был отстранен от игры на два матча за то, что показал средний палец расистам из числа болельщиков «Торпедо». Во второй половине матча он уже не вышел на поле. Как наказали болельщиков? Закрыли одну трибуну на один матч. Гелор Канга, игрок сборной Габона и клуба «Ростов», тоже показал средний палец фанатам «Спартака», осыпавшими его расистскими оскорблениями, и был отстранен на три матча, а также оштрафован на 930 долларов. «Спартак», фанаты которого в 2013 году поднимали нацистский флаг, был оштрафован на 1,3 тысячи долларов. И все. Канга столкнулся и с расизмом тренера своего клуба, Игоря Гамулы, который на вопрос о возможном контракте с камерунским игроком ответил, что в команде достаточно черных. Гамула не был наказан.

С проявлениями расизма сталкивались также Халк, бразильский игрок «Зенита», Сейду Думбия из ЦСКА и другие. А власти либо наказывают пострадавших, либо делают вид, что ничего не происходит. Легенда бразильского футбола Роберто Карлос, игравший в составе «Анжи», ушел с поля, потому что в него бросали бананы. А Алексей Сорокин, глава комитета по подготовке и проведению чемпионата мира, сказал, что в России принято бросать бананы в тех, кто плохо выступил, и то же самое произошло бы с игроком-норвежцем, датчанином или русским.

Проблема намного глубже, чем крики на трибунах. Александр Брод, директор Московского бюро по правам человека, провел исследование и обнаружил, что 50% россиян имеют расистские предрассудки. По его данным, число неонацистов достигает в стране 100 тысяч человек. В 2009 году он выяснил, что больше половины африканцев, проживавших в Москве, подвергались физическому насилию. Рафал Панковский, который изучает борьбу с расизмом в футболе, говорит, что власти ничего не делают для решения проблемы.

Два года назад ФИФА потребовала от России положить конец расизму на стадионах. В 2014 году ФИФА снова раздала инструкции на тему борьбы с расизмом и выразила надежду на то, что чемпионат мира 2018 года привлечет внимание к этой проблеме. Токио Сексвале (Tokyo Sexwale), бизнесмен и борец с расизмом из ЮАР, призвал российского лидера проявить решимость и принять меры против этого явления. Он добавил, что без решительных действий иностранные болельщики не поедут в Россию.

Изоляционисты

Но пока президент Владимир Путин ведет Россию в другую сторону. Власти готовятся принимать чемпионат мира, утверждая законы ксенофобской, гомофобской и расистской направленности. Спортивные структуры замыкаются в себе. Высокая стоимость иностранных футболистов, которые получают зарплату в евро, то есть, стали дороже на 40%, привела к тому, что от них стали избавляться. Вдобавок, были введены ограничения на привлечение иностранцев в разные виды спорта, в первую очередь, в хоккей с шайбой и футбол. Есть требование ограничить число иностранных футболистов и иностранных тренеров. На этом фоне идет война на Украине, осуществлена аннексия Крыма, а Фабио Капелло полгода не получал зарплату, но все равно должен готовить сборную к играм. Да уж, нас ждет настоящий праздник футбола.
Оригинал публикации: לכו תגידו לפוטין שלוקחים לו את המונדיאל

Читать далее: http://inosmi.ru/world/20150111/225449086.html#ixzz3OUd2Rz9g
Follow us: @inosmi on Twitter | InoSMI on FacebookУриэль Дескель.
Падение курса рубля, западные санкции, коррупция, расизм, повышение стоимости проведения чемпионата мира — все это сокращает шансы на проведение праздника футбола в 2018 году, обещанного Кремлем.

В январе 2009 года мир казался совсем другим. Экономический рост в развивающихся странах привел к резкому повышению спроса на энергоносители и к повышению цен на товары. В богатую нефтью и газом Россию деньги текли рекой, в то время, как западные страны переживали стагнацию. Большие деньги и новообретенное могущество дали Кремлю возможность взять на себя осуществление такие амбициозных проектов, как проведение Олимпийских игр и чемпионата мира по футболу. Но сегодня все изменилось, и Россия оказалась под угрозой новых западных санкций, международной изоляции и экономического краха.

Экономическая модель, на которую рассчитывал президент Владимир Путин, развалилась. Россия создала специальный фонд на случай падения цен на нефть до уровня 60 долларов за баррель, но, по слухам, уже использовала большую часть этих средств. Что это значит для запланированного проведения чемпионата мира по футболу в 2018 году? «Россия не откажется принимать матчи ЧМ-2018. Это даже не обсуждается», — сказал глава Российского футбольного союза Николай Толстых. Возможно, не в его полномочиях этот вопрос, но он прав. Вероятность, что Россия откажется принимать футбольное первенство, стремится к нулю. Удар по национальной гордости, по имиджу страны будет слишком болезненным. Но все-таки, с учетом нынешней ситуации, каким может оказаться чемпионат?

Потерянные миллиарды

По всем прогнозам, Россия не откажется принимать матчи финальной части ЧМ-2018, и не только из-за национальной гордости. С этим спортивным мероприятием связаны масштабные проекты в области инфраструктуры, многие из которых уже реализуются. В 2009-2013 годах интенсивное строительство в Сочи привело к росту строительной отрасли России на 60%. По прогнозам, активное строительство автомобильных и железных дорог, отелей, аэропортов и стадионов продлится и до чемпионата мира 2018 года. Но остается ли в силе оригинальный план, принятый в 2009 году? Тогда Кремль выбрал 11 городов, которые примут матчи, и выделил для них бюджет в размере 600 млрд рублей. В том году эта сумма была эквивалентна 20 млрд долларов, а сегодня это всего лишь 8 млрд долларов. И это только часть проблемы. Инвестирование в эти города выглядит попыткой прыгнуть выше головы, с учетом нежелания иностранных инвесторов вкладывать в российские проекты.

Упомянутую сумму в 600 млрд рублей тоже следует воспринимать с осторожностью. В 2010 году в России говорили, что стоимость ремонта стадионов составит 3,82 млрд долларов (по тому курсу — 116 млрд рублей). По состоянию на ноябрь 2014 года, в стадионы вложили 300 млрд рублей, а около 30 млрд долларов при этом пропали из-за коррупции и бюрократии. Возможно, Россия примет чемпионат, но обещанного праздника футбола не будет. Кстати, исполком ФИФА знал о том, что так и будет. В специальном докладе было отмечено, что выполнение строительных проектов затруднительно. Тем не менее, исполком все равно поддержал заявку России, которая, как и Катар, вероятно, не выбирала средств для того, чтобы завоевать право принимать чемпионат мира по футболу. Половина членов исполкома ФИФА с тех пор потеряла свои места из-за коррупции.

Более серьезной проблемой могут стать большие расстояния, которые придется преодолевать в России футболистам и болельщикам. По данным ФИФА, российские железные дороги соединяют только шесть городов, выбранных для проведения матчей. В результате нагрузка на воздушный и автомобильный транспорт может оказаться чрезмерной. Специалисты говорят и о необходимости модернизации гостиниц для соответствия международным стандартам.

Модернизация инфраструктуры требует правительственных инвестиций. Это проблема. Путин неоднократно настоятельно просил олигархов помочь с разными проектами, и, возможно, намерен обратиться к ним снова. «Я не исключаю, что Роман Абрамович возьмет часть проектов на себя, — сказал он. — Ничего страшного, пускай раскошелится. Он этого даже не заметит, у него много денег». Абрамович-то может помочь, но вот прочие олигархи, например, Аркадий Ротенберг, попавшие под иностранные санкции, не смогут с такой же легкостью предоставить необходимые средства.

100 лет Октябрьской революции

Говорят, что Россия еще не дошла до крайней точки. Дела плохи, но главные трудности для Путина еще впереди. По данным газеты The Sunday Times, олигархи перестают считать его «партнером», и могут бросить его без своей финансовой поддержки, то есть, национальные проекты останутся без денег. Тем временем инфляция, рост цен, стагнация разрушают средний класс, а в недемократической стране выпускать пар не так просто. Грядут ли массовые протесты? Напомним, в 2017 году, за год перед чемпионатом мира, в России будут отмечать столетие Октябрьской революции.

На данный момент трудности с подготовкой к чемпионату напоминают матрешку — проблема в проблеме, проблема в проблеме. Как будто мало экономического кризиса, так еще стадионы превратились в поля битв и трибуны для расистов.

Власти ничего не делают. Например, несколько месяцев назад Крис Самба, защитник московского «Динамо», француз конголезского происхождения, был отстранен от игры на два матча за то, что показал средний палец расистам из числа болельщиков «Торпедо». Во второй половине матча он уже не вышел на поле. Как наказали болельщиков? Закрыли одну трибуну на один матч. Гелор Канга, игрок сборной Габона и клуба «Ростов», тоже показал средний палец фанатам «Спартака», осыпавшими его расистскими оскорблениями, и был отстранен на три матча, а также оштрафован на 930 долларов. «Спартак», фанаты которого в 2013 году поднимали нацистский флаг, был оштрафован на 1,3 тысячи долларов. И все. Канга столкнулся и с расизмом тренера своего клуба, Игоря Гамулы, который на вопрос о возможном контракте с камерунским игроком ответил, что в команде достаточно черных. Гамула не был наказан.

С проявлениями расизма сталкивались также Халк, бразильский игрок «Зенита», Сейду Думбия из ЦСКА и другие. А власти либо наказывают пострадавших, либо делают вид, что ничего не происходит. Легенда бразильского футбола Роберто Карлос, игравший в составе «Анжи», ушел с поля, потому что в него бросали бананы. А Алексей Сорокин, глава комитета по подготовке и проведению чемпионата мира, сказал, что в России принято бросать бананы в тех, кто плохо выступил, и то же самое произошло бы с игроком-норвежцем, датчанином или русским.

Проблема намного глубже, чем крики на трибунах. Александр Брод, директор Московского бюро по правам человека, провел исследование и обнаружил, что 50% россиян имеют расистские предрассудки. По его данным, число неонацистов достигает в стране 100 тысяч человек. В 2009 году он выяснил, что больше половины африканцев, проживавших в Москве, подвергались физическому насилию. Рафал Панковский, который изучает борьбу с расизмом в футболе, говорит, что власти ничего не делают для решения проблемы.

Два года назад ФИФА потребовала от России положить конец расизму на стадионах. В 2014 году ФИФА снова раздала инструкции на тему борьбы с расизмом и выразила надежду на то, что чемпионат мира 2018 года привлечет внимание к этой проблеме. Токио Сексвале (Tokyo Sexwale), бизнесмен и борец с расизмом из ЮАР, призвал российского лидера проявить решимость и принять меры против этого явления. Он добавил, что без решительных действий иностранные болельщики не поедут в Россию.

Изоляционисты

Но пока президент Владимир Путин ведет Россию в другую сторону. Власти готовятся принимать чемпионат мира, утверждая законы ксенофобской, гомофобской и расистской направленности. Спортивные структуры замыкаются в себе. Высокая стоимость иностранных футболистов, которые получают зарплату в евро, то есть, стали дороже на 40%, привела к тому, что от них стали избавляться. Вдобавок, были введены ограничения на привлечение иностранцев в разные виды спорта, в первую очередь, в хоккей с шайбой и футбол. Есть требование ограничить число иностранных футболистов и иностранных тренеров. На этом фоне идет война на Украине, осуществлена аннексия Крыма, а Фабио Капелло полгода не получал зарплату, но все равно должен готовить сборную к играм. Да уж, нас ждет настоящий праздник футбола.
Оригинал публикации: לכו תגידו לפוטין שלוקחים לו את המונדיאל

Читать далее: http://inosmi.ru/world/20150111/225449086.html#ixzz3OUd2Rz9g
Follow us: @inosmi on Twitter | InoSMI on Facebook

Как я провёл летоКак я провёл лето

Кирилл Данильченко.
Уже прошло несколько недель, а я всё ещё чувствую себя пауком посредине огромной паутины. Вон там вдалеке что-то дернуло её, и я усилием воли сдерживаюсь от того, чтобы опуститься на колено или лечь. Может, это красивая девочка посмотрела из глубины комнаты, а может, кот мелькнул где-то в углу — паутина напряглась, и я тоже. Трудно объяснить. Просто ты бросаешь беглый взгляд на стену в баре — кирпич, бетон, будет рикошет или нет, пробьёт или нет. Просто не можешь спокойно перейти площадь. Просто автоматически прикидываешь расстояние до вон той башенки с часами и мысленно закидываешь в крону ВОГ. Я стал неплохим солдатом за это лето, приобрел пару новых чувств и по звуку орудийной канонады могу понять, насколько всё сегодня плохо или хорошо на участке бригады. Спрашивается, зачем мне все эти бонусы посреди кипящего жизнью города?

Всегда хотел служить в армии, сколько себя помню. Примерял папаху и медали дедушки, играл с кортиком и слушал рассказы отца, запоем читал о великих битвах и корпусе морской пехоты США. Листал книжку Лозы и находил там рассказ, как они с дедом штурмовали национальный банк в Вене, — взрывы, чадящие танки, полные машины слитков и долларов. Представлял себя «за речкой», где батя охотился на караваны возле пакистанской границы, и чувствовал вкус пыли на губах, и слышал вопли ишаков, которых добивали десантники. Служить, защищать, делать мужскую работу — что может быть лучше? В то время я ещё не знал, что наши страны — чемпионы по выдаче в мозг патриотичной картинки, а в реале всё выглядит гораздо грязнее и проще.

Даже не буду много про учёбу, просто представьте сериал «Кадеты», вышедший из-под пера Кинга, пересказывающего рассказ Джека Потрошителя. Вот это было оно — долго, тоскливо, дико, бессмысленно и местами просто откровенно страшно. А дальше 169 НВЦ «Десна». Первый раз, когда попал в столовую, меня посетило озарение — ада нет, он уже здесь. Посреди огромного зала, дышащего испарениями и клубами пара, пятеро солдат, насквозь мокрые, песком оттирали пять тысяч тарелок. Чуть дальше два дедушки, усталые, но довольные, методично избивали молодых деревянными лопатками в рост человека — обычно ими мешали кашу. Полторы тонны картофеля, пять бойцов в сальных подменках, воняющих потом всех поколений призывников, четыре тупых ножа и неработающая машинка. Занимательная математика. Вы когда-то чистили триста килограмм картошки за ночь, делая перерывы на отжимания и отдыхая два часа, а утром готовя еду на несколько батальонов?

Уже через две части, несколько переводов и должностей начала складываться картина подготовки любой постсоветской армии. Огромная неэффективная орда, изображающая, что она что-то защищает. Бесполезная покраска бордюров, укладка дерна перед штабом, похожая на сизифов труд метла на бригадном плацу — солдатики начинали махать ей утром, а заканчивали ближе к вечеру. Коммерческие полигоны, где пьяные бизнеса расстреливали мишени, пока жарится шашлык. Редкие стрельбы — на них доходяги из духов несли тяжёлые цинки и оружие старослужащих. А вечером чистили груду стволов за всех, лично видел, как эти дети выжигали магазин, просто закрыв глаза. Чтобы быстрее закончился этот день. Замкнутый круг — гора бумажной бесполезной работы, перекладывание части обязанностей на плечи старослужащих и контрабасов, бесконечное мельтешение лиц и фамилий. Пришёл, умирал в нарядах, немного научился, демобилизация.

Девять бригадных учений в год на четырнадцать подразделений, из которых три выбирали элитные части из Крыма, весной благополучно разбежавшиеся по домам. Личный состав на лесхозах и постройках частных птицефабрик — ведь комбриг хочет дачу и машину, а не эти унылые тактические поля. Старые и убитые «бехи», ещё один круг в бесконечном чистилище. Ледяной холод боксов, высасывающий всё доброе и счастливое не хуже дементоров, или зыбкая волна жары и капли тягучего гудрона, падающие на лицо. Если ты не стоишь в нарядах, значит, срываешь гайки под бронёй или разбираешь старую КШМ. Нет? Тогда ты составляешь бесконечные планы занятий, которых никогда не было. И так это всё тянулось, тянулось и тянулось. Техника гнила, армия держалась на кучке контрабасов и фанатиков, на тех, кто не воровал, смотрели, как на больных, и потихоньку выживали из коллектива. Осень, зима, новая звёздочка в стакане, новая блондинка в финансовом отделе, опять полетела коробка на машине, весна, снова прислали людей, пишущих с ошибками свою фамилию. День сурка.

А потом грянул Майдан. Озверевшие цепи космонавтов, люди в масках, пылающие улицы, первые убитые и раненые. Петля насилия сжималась с каждым месяцем всё туже и туже. Мы прилипли к экранам в своих холодных кубриках, просто прозревая от крови, льющейся на улицах, и ощущая в воздухе разлитое напряжение. А видели бы вы лица солдат срочной службы, добывающих последние недели последнего в стране призыва. Такой смеси звериной тоски и ненависти, ощущения беспомощности и страха нужно ещё поискать. Каждый из нас — и офицеры, и солдаты — чувствовали, что гнойник вскроется, и именно мы будем тем скальпелем, который станет решать проблему. Нельзя сказать, что все хотели держать курс на Европу и садить оппозицию на царство — некоторые, напротив, с удовольствием бы намотали протестующих на гусеницы. Просто потому, что нерушимость власти у военного в крови. Но молодёжь рвала горло, взводники говорили откровенно, что, если приказ на Киев будет отдан, будут стрелять в старших офицеров и баррикадироваться в части. Благодарность всем богам, что командование не стало ввязываться в политические игры до последнего, ведь все могло закончиться настоящей бездной.

Крым. Шок. В стране льётся кровь, а эти твари пользуются моментом, несут бред про геополитику, врут с телеэкранов, сальные лица вывозят миллионы из страны. Тревога. Только половина части выходит из боксов, солдатик плачет над умершей «бехой», жуткий мат начальника штаба, каша, не хватает то аккумуляторов, то прицелов к РПГ, то ремрота существует наполовину на бумаге. Армия должна быть оплотом порядка, железной спицей, скрепляющей страну, а порядка в ней сейчас не больше, чем при пожаре в районе красных фонарей. Растерянные глаза солдат. Война? Полицейская операция? В кого будем стрелять? Что делать, ротный? Я ведь снайпер только по ВУС в билете, как мне пристрелять винтовку, я её второй раз держу в руках? Иногда приходилось жалеть, что в сутках так мало времени. И волонтёры — готов целовать руки этим людям, пить с ними до утра или драться за каждого до потери пульса. Именно из-за этих простых украинцев я не уволился к черту, когда весной всё катилось в яму. И даже зная, что всем пришлось пережить летом, большинство из нас не изменили бы своего решения. Бинокли, разгрузки, зарядные устройства, бронежилеты и каски (самое узкое место), запчасти, ГСМ, прицелы — всё это сначала тонкой струйкой, а позже настоящим потоком хлынуло в войска. А ещё уверенность — за нами миллионная страна, мы нужны, только мы стоим между этими людьми и хаосом снаружи.

И ещё. Я не знаю, ворует ли Яценюк, Порошенко и Кровавый Пастор. Конечно, да, глупый ведь вопрос. И я не знаю, можно ли было лучше. Конечно, да — всегда можно стремиться к лучшему результату. Мы здесь уверены только в одном — если бы не эти люди, страны сегодня не существовало бы. Глупо и неблагодарно сводить всё только к движению помощи армии или добровольцам. Все мы помним время, когда не знали, в каком городе утром будет захвачена ОДА, какой бывший член одной партии закричит про Хунту, и сколько частей утром сдастся, символически постреляв над головами нападавших. И в то время, когда обычные граждане заткнули телами пробоины в корабле государства, эти люди не дали ему утонуть. Вы просто себе не представляете, сколько нужно вложить в годами разваленную армию, и как тяжело завести годами заржавевший механизм, доведя его просто до боевого штата линейных частей. Только спустя месяц моя орда начала превращаться в тумен, у всех стало хватать даже дефицитных магазинов, а дюжина БТР 80 и БМП 2, снятых с хранения, закрыли давний некомплект — бригада обрастала мышцами, ночами бесконечные поезда и колонны стягивали на станцию автомобили, боеприпасы, минометы, тягачи и орудия с консервации. Разгрузки, погрузки, полигон дрожал от разрывов, а жители окрестных домов привыкали спать под рёв танков.

Нам повезло. Подразделение выдвинулось чуть позже первой волны — БТГ и ротная группа. Мы были морально готовы, в частях были собраны лучшие офицеры и костяк контрактников. Нас не били, как ребят в Волновахе ночью из захваченных инкассаторских машин, не гасили под прикрытием толп бабушек с иконами, не заманивали на переговоры и не поливали минометами под завывания — «Услышьте Донбасс». Всё было понятно с «АТО», кто там работает и что хочет. Сёла проходились на большой скорости, колонны шли с боевым охранением, массовка разгонялась по жесткой схеме, блоки закапывались в землю, невзирая на жесткие проблемы со специальной техникой и материалами. Хотя, конечно, неразбериха была адовая. Реактивный дивизион, даже не нашей части, зенитчики на ЗУ — 23\2 и убитых грузовиках, гранатомётчики с АГС, противотанковый взвод, ребята на самоходках — я не работал ни с кем, а многих и не знал. С бору по сосенке, связь времён раннего Горбачёва, взаимодействие на уровне второй мировой, снабжение часто отставало или терялось, в день, когда мы не теряли машину по техническим причинам, можно было танцевать сиртаки.

Первый бой. Говорят, что его не забудешь. Но, вот только и могу рассказать, что сорвал голос и отбил плечо. Развернулись, подавили противника, не дали ударить по колонне. Не помню подробностей, хотя, наверное, что-то орал, руководил и пытался даже поработать из личного оружия — остался только хаос, грохот, хрип рации, визг рикошетов, тугие толчки воздуха над укрытием и оглушающий лай «Грома». Второй нагнал на меня ужаса уже без шуток, и он сохранился у меня в слайдах. Рубежное. Убитый древний мост на берегах заболоченного Северского Донца. Взвод вылез на него, и холмы вокруг дороги вспухли вспышками, брызнули огнём и свинцом. Что меня поразило тогда — количество тяжёлого пехотного у «восставших шахтёров». Классические «семёрки» и одноразовые выстрелы, СПГ и «Утёсы», буквально лавина крупного калибра рвала бетон, воду и небо. Старенькую коробку на мосту шило почти всё, экипаж вывалился из люков, мы поставили дым и перепахивали лежки бойков. Подсвечивали цели трассерами и вколачивали в их позиции снаряд за снарядом. Казалось, там была каша из огня, разрывов и разлетающегося дерева, но их огневые точки оживали снова и снова. Привкус металла во рту, адреналин из ушей, встающая на дыбы зенитка на машине и двое убитых. Наших. Выстрелами в голову. И ещё несколько обожжённых, разорванных, истекающих кровью, стонущих раненых.

С этого момента пошёл отсчет противостоянию на севере и в тактической группе «Граница» для моего подразделения. Если до этого мы доходили до точки, ставили блок, а потом постепенно продвигались, иногда вступая в огневой контакт с сепаратистами, то сейчас они начали выходить на наши ленты, навязывать огневой бой и упираться на своих опорных пунктах, часто посреди посёлков и небольших агломераций. Их план был единственно возможным на то время — никто не мог поверить, что армия начнёт сыпать прямо посреди посёлка на памятник Лукичу, главное потянуть время, а там, глядишь, и хунта развалится, в Одессе начнётся, Путин на белом стерхе прилетит. Что-то случится, в общем. Заряжай, Бешеный. И они заряжали, всё больше налегая на тяжёлое оружие. Капитан медроты, убитый шальным осколком под Весёлой горой, где стояла вторая БТРГ. Павшие разведчики под Счастьем, настоящие герои, отбивавшие захваченную у мобилизованных технику. Тяжелейшие бои «Айдара» и 128-й горной бригады, попавших в жесточайшие засады — десятки выведенных из строя и безвозвратных в обоих случаях. ПТУРы, влетающие в бараки, откуда корректировался огонь — только арабы так весело выпускают управляемые ракеты по цене автомобиля каждую по таким целям. Но, несмотря на противодействие, части вышли к окраинам Луганска, упёрлись в Станицу, соседи начали входить на Камброд и подавлять огнём внутреннюю окраину Металлиста, до этого жёстко перепаханную бригадной артиллерийской группой.

Нам повезло и с командиром сектора, и с вышестоящим начальством — они не страдали синдромом перекладывания ответственности, быстро и много выдавали артподдержку по заявкам, несколько раз бойко прикладывали «Грачи». И ещё они не болели микро-менеджментом — руководство в телефонном режиме от НШ и выдача боеприпасов под роспись комбригами, частая болезнь на начальном этапе войны, обошла нашу бригаду стороной. Чего не хватало? Реальной общевойсковой операции. Зачистки от здания к зданию, с подавлением всего, что шевелится, всеми средствами поражения. В итоге это сохранило бы тысячи жизней, в том числе и гражданских. А так все напоминало купирование хвоста кошки по частям — а то очень жалко. Выдавливание, блокада, отрезание снабжения, рейды к блокам врага, с работой по ним носимым и глупые потери в поиске. Сначала не хватало политической воли на прямой штурм, потом уже пришел черёд нехватки людей, после попытки перекрытия границы, чуть позже стали падать «птички» и стало уже совсем жарко. Окно возможностей было открыто совсем недолго и не факт, что мы бы успели, имея бесконечный приток боевиков и «отпускников», но нельзя воевать наполовину, постоянно давая врагу пространство для отхода.

Когда я читаю про хладнокровно расстреливаемый Луганск и «укропов», мне хочется мягко взять писателя за волосы и колотить об стол, пока он не съест свои зубы. Ни одна цель, кроме нескольких подтверждённых площадок в городской черте, не таргетировалась — я говорил и со штабными, и с БРАГ. После многодневных боёв в городе штаб боевиков — СБУ, ОДА и районные отделы стояли даже с целыми стеклами. Огонь в ответ открывался довольно часто, но достать миномёт на фуре без верха или САУ — не такая уж простая задача. Разрушения в городе были, но он не похож ни на Бейрут, ни на Грозный, ни на Сараево, ни на один из многочисленных городов Сирии. Попыток лобового штурма Луганска не было — задача ставилась занять пригороды, оседлать дороги и лишить боевиков в городской черте доступа к припасам, в черте эффективно работали ДРГ. Была ещё одна проблема, без которой вход в застройку был бесполезен. Луганский аэродром. Все сейчас помнят про «киборгов» ДАП, но Луганск был не менее эпичным и драматичным полем боя. И он здорово связывал всем руки.

ВПП и здание простреливались насквозь, роты 80-го полка и сводного отряда ГУР МОУ испытывали жесточайшую нехватку всего, включая воду и медикаменты, они не могли эвакуировать раненых и находились почти на самом пределе радиуса дружественной артиллерии. Если в ДАП после занятия Карловки прорывались просто на броне и активно помогали миномётами, то здесь объект находился в глубоком тылу, практически окружённый и нужно было срочно решать вопрос. Парашютное снабжение отнюдь не было панацеей, ситуация с каждым днём становилась жёстче и жёстче, по бортам постоянно работали и несколько раз перехватывали груз.

С другой стороны наша группировка в мощном опорном пункте сковывала крупные силы противника и являлась отличной передовой базой для наступления — взять они его не могли при всём желании. Вообще, наш план выйти к черте городов в аэропортах, одновременно выдвинувшись на границу, был целиком адекватным. Пока боевики отвлекались на пограничные пункты и линии снабжения, реально было закончить операции на юге, оттеснить группировку от Снежного и начать штурм Донецка, одновременно блокируя намертво Луганск. Рассечь территорию противника на три части, опереться на линию ОП, с мощной артиллерией, пройти последние 50 километров от Лутугино до Изварино. Если сбрасывать со счетов Россию, конечно. Но бабы Ванги у нас в штате тогда не было, и июльское наступление началось по плану. Пройти западнее Луганска по сети грунтовых дорог, обойти город, деблокировать аэропорт, расширить зону безопасности. С нами вместе дрался «Айдар», горная пехота и знаменитые 17 и 1 отбр «Лесные волки». Их «мишки» делали невозможное, поддерживали пехоту в передовых линиях, некоторые бойцы поменяли три машины за лето, каждый раз горя в танке или получая легкие ранения.

Рейд на Георгиевку мимо Тарасовки и Лутугино до сих пор остаётся самым острым и ярким за мою летнюю кампанию. Мы проводили ленты для АП, там была еда, медикаменты и боеприпасы — жизнь или смерть для батальонов, задыхающихся в блокаде. Над городами южнее плыли жирные клубы дыма, плотное марево и всполохи. Грохот канонады шёл одновременно с бутылочного горла на входе, возле поселков Родаково и Белое, и по всей оконечности дуги с запада на восток. Шелест снарядов и пакеты из «Градов» на половину неба, а ты жмёшься к броне, пытаясь не оцепенеть от масштабов боя и не слететь на повороте. Дорога, поля, грунтовка, снова поля, небольшой поселок Челюскинец. С гулом прошли «Грачи» над колонной, рассыпались горстями ловушек, перечеркнули степь огненными полосами, нырнули за посадку. Там вспухло, ударило, поднялось столбами. И тут же за горизонтом ожило что-то, большое, опасное — дымные толстые хвосты выросли один за другим, потянулись к выходящим в свечу «птичкам». Такой вот он, военторг, не шутят. Самолёты снова расцвели как новогодняя ёлка, прижались к земле. Теперь мы сами. Рядом проплывает наша коробка, выжженная, с рваными вывернутыми дырами. Сладковатый, тошнотворный запах щекочет ноздри. Сожжённая машина, рядом остов, непонятно чего уже. Перекрученные черные нити ПТУР на земле, стреляные гильзы, валяющийся ботинок. И снова волна жуткой вони, от которой встают волосы дыбом. В рации хаос — танковый бой, группа «Айдара» в засаде, ближний контакт на высоте в Лутугино, кто-то вызывает огонь на себя, какой-то из блоков, кажется.

Бои я помню россыпью, как маслята из цинка. Белый как полотно солдатик, красное и паркое во все стороны, санитар, мотающий промокающие бинты. «Всё, да? Всё? Это всё. Всё?» — в перерывах между попытками интубации. Всё, сынок.

Миномёты, равняющие промку, куски кирпича и швеллера, разлетающиеся на сотни метров, детонации среди завода, грохот. Разворачивающаяся рота, тревожное «Град» исходящие» в эфире, томительные 45 секунд — куда ляжет пакет? Мучительный стыд и мучительное облегчение — не по нам. Командир танка, убитый сквозь люк из противотанкового ружья — он полез посмотреть заклиненный зенитный пулемет, почти перебило пополам. Пленные кучей, ошалевшие после долбежки АГС, с животным ужасом в глазах — просят не отдавать «правосекам», уверяют, что не стреляли. Миссии в село Победа — в передовой полевой госпиталь сектора «А». Доставка и эвакуация раненых, гуманитарные задачи, вроде, подвоза инсулина и медикаментов гражданским, живущим в этом пекле. Внезапные засады, когда они выходили на наши блоки, а мы на их — стрельба в упор, хаотичное бегство или плотный, перераставший в обмены минометными ударами и танковые дуэли бой. Темп терялся, цепь поселков и городов вокруг Луганска мы взяли, но контроль был только за своими блоками — островками безопасности. Если сначала инсургенты использовали пехотное вооружение и миномёты, то ближе к концу лета гаубичные системы, танки и РСЗО применялись во всех ключевых сражениях — поток оружия через границу не ослабевал. И всё катилось к чертовой матери.

А дальше пришла обратка. Я не хочу шутить про заблудившихся Кичаткиных, восставших шахтеров и отпускников — два десятка хороших людей ушло в августе и осенью только в нашей бригаде, это не считая страшной монотонной бойни в Степановке и на Саур, где гибла сводная рота. Нас было откровенно мало для такого фронта, здесь сплелись экономика, политика и блеф с обеих сторон, а мы платили по счетам. Никто не ныл, не жаловался и не бросался писать, что всё пропало. Просто честно выполняли свой долг, как бы глупо в этой стране такое не звучало.

Сектор «А» сумел избежать катастрофы, но потери были ощутимы. Хрящеватое и Новосветловка горели, расстреливаемые из ниоткуда появившейся массой артиллерии. Танки выходили на прямую наводку и били по КП на Лутугино, получив отпор, ставили дымы, и на нас сыпались подарки от реактивщиков, чуть дальше под Георгиевкой горели «мишки» парней из «Гондураса» — они умирали, как и служили все это время, выполняя задачу до конца.

Аэропорт пошёл на прорыв, тех из павших ребят, кого не успели забрать домой, просто забросали землей неподалеку от здания. Поломанную технику оставили, раненых грузили на руки и закрепляли ремнями на броне. Это были русские регулярные части? Да, они там были, но основная масса — «ополченцы» подготовленные в лагерях Ростова и местное мясо. Почему так быстро посыпался фронт? Он не посыпался, его просто не было — линия блоков в степи, имея неприкрытый фланг, могла только гибнуть поодиночке, а сзади ещё были городские застройки Луганска. Мы воевали по логике, где пути подвоза идут от мегаполисов к частям, а не из степи, где не появляются десятки единиц техники, как кролик из шляпы и где по любым источникам радиосигнала не высыпают пакет РСЗО, потому что завтра привезут еще пять. Командование сектора отреагировало максимально адекватно — свернув линию к Счастью, Металлисту, Станице и Донцу. Выведенная из строя машины и мертвые коробки на блоках создали видимость панического отступления, но оно было только в картинках пропагандистов — уже через два дня сунувшиеся к нам оккупанты и инсургенты получили ПТУР и мины, а ещё через полчаса сотни килограмм металла от артиллеристов. Линия встала намертво — восточный фас сектора прикрывала группа «Граница» и неплохие инженерные заграждения, а выходя из застройки и паутины лесопосадок, враг неизменно натыкался на десятки стволов наших богов войны. Пат.

Можно ли назвать это поражением? Нет. Обе стороны не выполнили задачи. Ручные сепаратисты не смогли расширить анклав, поднять волну хаоса в других областях, утратили сеть крупных городов и порт, два миллиона населения и находятся на грани социального коллапса. Жертвы среди незаконных формирований точно оценить не могут даже их спикеры, но речь идёт о тысячах людей. Армия растеряла динамику, не ликвидировала угрозу, дала возможность перевести конфликт в замороженный, бригада только убитыми и пропавшими без вести потеряла 52 человека, а с раненными и пленными каждый седьмой в БТГ был выведен из строя.

Много толковых офицеров, с первых дней, садящихся за рычаги и возглавлявших расчеты, сегодня в госпитале или под красивой плитой на кладбище — капитан погиб в Лутугино, майор в Красной поляне, несколько лейтенантов возле безымянных высот и депрессивных посёлков. Техники вышло из строя около 40 процентов, много по небоевым обстоятельствам, но скучно перечислять все водовозки, шишиги и коробки с причинами утраты. Все, кто кричит о том, что можно было лучше и генералы сволочи, а кругом предатели — айда к нам, у нас здесь вкусная тушёнка и открыто немало штатных мест. Покажете, как бороться с предателями и побеждать Путина с Болотовым.

Несколько зарисовок. Можно ли было избежать войны? Нет. Они атаковали позиции ВВ в Мариуполе, расстреливали пограничников в Луганске, захватывали райотделы, выходили на милицейский спецназ с тяжёлым оружием. Нет ни одного случая расстрелов демонстраций, атак мирных городов или обстрелов а-ля Каддафи, до того как один усатый персонаж с грустными глазами начал сбивать вертолёты и расстреливать «Альфу» под Семёновкой. Кто там воевал? Ну, довольно подготовленные люди — снайпера били триплекс, уверенно поражали мехводов, наравне участвовали в дуэлях минометчиков с подготовленными армейцами, работали парными пусками по птичкам.

Можно ли было закончить летнюю кампанию жирной точкой? Вряд ли. Сама система была построена на нагнетании обстановке по спирали. Донбасс не нужен России, многие местные с ужасом начинают это осознавать вместе с голодными смертями и дорвавшимися до погон мойщиками машин. Но не давать Украине модернизироваться и попасть в НАТО там можно бесконечно долго. Рецепт коктейля прост, на самом деле. Военнообязанные — одним можно нагадить в уши Русским миром, другим простить грехи или пообещать карьерный рост, третьим дать денег. Каждому пятому даётся ПЗРК, каждому третьему ПТО, уже сейчас тяжёлое оружие по вкусу. И всё. Вы переходите границу в любом месте, атакуете линию блоков, навязываете бой, попадаете под артиллерию, дуэль, отход. Блок снесён или поврежден, а отряд переформировывается в глубине — война на истощение. Дешёво, сердито и все склады бывшего СССР в вашем распоряжении. Они выбирают место и время обострения, а при обороне зарываются в агломерацию, приглашая «Лайф Ньюс» посмотреть, что хунта кровавая делает.

Да ребята — это Хамас. Вот эти РСЗО возле песочницы, бесконечные обстрелы после сотни договорённостей, сакральные места и «ещё вот только освободим Мариуполь». Две-три ниточки ПЗРК, тянущиеся к одному самолёту с крыш, а ведь они знают каковы правила поведения летчика при угрозе ракетной атаки, пленные с собаками и клоунада с женщинами у столбов. Кровавый цирк, когда уже давно не смешно и хочется уйти с концерта. И нам жить с ним рядом, потому, что окно решения проблемы физически, стремительно сужается. Если не захлопнулось ещё в начале осени.

Привыкайте, короче. Уезжайте или стройте хороший подвал, если не собираетесь. А я буду привыкать комфортно, переходить открытые пространства. Пока, мне физически неуютно это делать, а в голове крутится бесконечное кино действий при контакте. Дерево, забор, лечь, нет, под деревом не стоит — осколки от кроны. Мы сделали всё, что могли в предыдущей ротации — здесь в секторе «А», и под Саур, и в секторе «М». Остановили заразу, заблокировали рост опухоли и прописали ей неплохую химиотерапию. И сделаем это ещё раз, если понадобится. Время за вами. Сделайте всё красиво в тылу, не повторите первый Майдан, «любих друзів» и просто не потеряйте страну. Вам нужна мотивация? Приезжайте к нам, а потом представьте эту пьесу у себя дома. Нравится? Значит, засучивайте рукава. И не забудьте покормить рабов — работы предстоит чёртова прорва.

Автор: Кирилл Данильченко aka Ронин

Источник: Пётр и Мазепа

Автор: Кирилл Данильченко
Источник: www.mediaport.ua/kak-ya-provyol-letoКирилл Данильченко.
Уже прошло несколько недель, а я всё ещё чувствую себя пауком посредине огромной паутины. Вон там вдалеке что-то дернуло её, и я усилием воли сдерживаюсь от того, чтобы опуститься на колено или лечь. Может, это красивая девочка посмотрела из глубины комнаты, а может, кот мелькнул где-то в углу — паутина напряглась, и я тоже. Трудно объяснить. Просто ты бросаешь беглый взгляд на стену в баре — кирпич, бетон, будет рикошет или нет, пробьёт или нет. Просто не можешь спокойно перейти площадь. Просто автоматически прикидываешь расстояние до вон той башенки с часами и мысленно закидываешь в крону ВОГ. Я стал неплохим солдатом за это лето, приобрел пару новых чувств и по звуку орудийной канонады могу понять, насколько всё сегодня плохо или хорошо на участке бригады. Спрашивается, зачем мне все эти бонусы посреди кипящего жизнью города?

Всегда хотел служить в армии, сколько себя помню. Примерял папаху и медали дедушки, играл с кортиком и слушал рассказы отца, запоем читал о великих битвах и корпусе морской пехоты США. Листал книжку Лозы и находил там рассказ, как они с дедом штурмовали национальный банк в Вене, — взрывы, чадящие танки, полные машины слитков и долларов. Представлял себя «за речкой», где батя охотился на караваны возле пакистанской границы, и чувствовал вкус пыли на губах, и слышал вопли ишаков, которых добивали десантники. Служить, защищать, делать мужскую работу — что может быть лучше? В то время я ещё не знал, что наши страны — чемпионы по выдаче в мозг патриотичной картинки, а в реале всё выглядит гораздо грязнее и проще.

Даже не буду много про учёбу, просто представьте сериал «Кадеты», вышедший из-под пера Кинга, пересказывающего рассказ Джека Потрошителя. Вот это было оно — долго, тоскливо, дико, бессмысленно и местами просто откровенно страшно. А дальше 169 НВЦ «Десна». Первый раз, когда попал в столовую, меня посетило озарение — ада нет, он уже здесь. Посреди огромного зала, дышащего испарениями и клубами пара, пятеро солдат, насквозь мокрые, песком оттирали пять тысяч тарелок. Чуть дальше два дедушки, усталые, но довольные, методично избивали молодых деревянными лопатками в рост человека — обычно ими мешали кашу. Полторы тонны картофеля, пять бойцов в сальных подменках, воняющих потом всех поколений призывников, четыре тупых ножа и неработающая машинка. Занимательная математика. Вы когда-то чистили триста килограмм картошки за ночь, делая перерывы на отжимания и отдыхая два часа, а утром готовя еду на несколько батальонов?

Уже через две части, несколько переводов и должностей начала складываться картина подготовки любой постсоветской армии. Огромная неэффективная орда, изображающая, что она что-то защищает. Бесполезная покраска бордюров, укладка дерна перед штабом, похожая на сизифов труд метла на бригадном плацу — солдатики начинали махать ей утром, а заканчивали ближе к вечеру. Коммерческие полигоны, где пьяные бизнеса расстреливали мишени, пока жарится шашлык. Редкие стрельбы — на них доходяги из духов несли тяжёлые цинки и оружие старослужащих. А вечером чистили груду стволов за всех, лично видел, как эти дети выжигали магазин, просто закрыв глаза. Чтобы быстрее закончился этот день. Замкнутый круг — гора бумажной бесполезной работы, перекладывание части обязанностей на плечи старослужащих и контрабасов, бесконечное мельтешение лиц и фамилий. Пришёл, умирал в нарядах, немного научился, демобилизация.

Девять бригадных учений в год на четырнадцать подразделений, из которых три выбирали элитные части из Крыма, весной благополучно разбежавшиеся по домам. Личный состав на лесхозах и постройках частных птицефабрик — ведь комбриг хочет дачу и машину, а не эти унылые тактические поля. Старые и убитые «бехи», ещё один круг в бесконечном чистилище. Ледяной холод боксов, высасывающий всё доброе и счастливое не хуже дементоров, или зыбкая волна жары и капли тягучего гудрона, падающие на лицо. Если ты не стоишь в нарядах, значит, срываешь гайки под бронёй или разбираешь старую КШМ. Нет? Тогда ты составляешь бесконечные планы занятий, которых никогда не было. И так это всё тянулось, тянулось и тянулось. Техника гнила, армия держалась на кучке контрабасов и фанатиков, на тех, кто не воровал, смотрели, как на больных, и потихоньку выживали из коллектива. Осень, зима, новая звёздочка в стакане, новая блондинка в финансовом отделе, опять полетела коробка на машине, весна, снова прислали людей, пишущих с ошибками свою фамилию. День сурка.

А потом грянул Майдан. Озверевшие цепи космонавтов, люди в масках, пылающие улицы, первые убитые и раненые. Петля насилия сжималась с каждым месяцем всё туже и туже. Мы прилипли к экранам в своих холодных кубриках, просто прозревая от крови, льющейся на улицах, и ощущая в воздухе разлитое напряжение. А видели бы вы лица солдат срочной службы, добывающих последние недели последнего в стране призыва. Такой смеси звериной тоски и ненависти, ощущения беспомощности и страха нужно ещё поискать. Каждый из нас — и офицеры, и солдаты — чувствовали, что гнойник вскроется, и именно мы будем тем скальпелем, который станет решать проблему. Нельзя сказать, что все хотели держать курс на Европу и садить оппозицию на царство — некоторые, напротив, с удовольствием бы намотали протестующих на гусеницы. Просто потому, что нерушимость власти у военного в крови. Но молодёжь рвала горло, взводники говорили откровенно, что, если приказ на Киев будет отдан, будут стрелять в старших офицеров и баррикадироваться в части. Благодарность всем богам, что командование не стало ввязываться в политические игры до последнего, ведь все могло закончиться настоящей бездной.

Крым. Шок. В стране льётся кровь, а эти твари пользуются моментом, несут бред про геополитику, врут с телеэкранов, сальные лица вывозят миллионы из страны. Тревога. Только половина части выходит из боксов, солдатик плачет над умершей «бехой», жуткий мат начальника штаба, каша, не хватает то аккумуляторов, то прицелов к РПГ, то ремрота существует наполовину на бумаге. Армия должна быть оплотом порядка, железной спицей, скрепляющей страну, а порядка в ней сейчас не больше, чем при пожаре в районе красных фонарей. Растерянные глаза солдат. Война? Полицейская операция? В кого будем стрелять? Что делать, ротный? Я ведь снайпер только по ВУС в билете, как мне пристрелять винтовку, я её второй раз держу в руках? Иногда приходилось жалеть, что в сутках так мало времени. И волонтёры — готов целовать руки этим людям, пить с ними до утра или драться за каждого до потери пульса. Именно из-за этих простых украинцев я не уволился к черту, когда весной всё катилось в яму. И даже зная, что всем пришлось пережить летом, большинство из нас не изменили бы своего решения. Бинокли, разгрузки, зарядные устройства, бронежилеты и каски (самое узкое место), запчасти, ГСМ, прицелы — всё это сначала тонкой струйкой, а позже настоящим потоком хлынуло в войска. А ещё уверенность — за нами миллионная страна, мы нужны, только мы стоим между этими людьми и хаосом снаружи.

И ещё. Я не знаю, ворует ли Яценюк, Порошенко и Кровавый Пастор. Конечно, да, глупый ведь вопрос. И я не знаю, можно ли было лучше. Конечно, да — всегда можно стремиться к лучшему результату. Мы здесь уверены только в одном — если бы не эти люди, страны сегодня не существовало бы. Глупо и неблагодарно сводить всё только к движению помощи армии или добровольцам. Все мы помним время, когда не знали, в каком городе утром будет захвачена ОДА, какой бывший член одной партии закричит про Хунту, и сколько частей утром сдастся, символически постреляв над головами нападавших. И в то время, когда обычные граждане заткнули телами пробоины в корабле государства, эти люди не дали ему утонуть. Вы просто себе не представляете, сколько нужно вложить в годами разваленную армию, и как тяжело завести годами заржавевший механизм, доведя его просто до боевого штата линейных частей. Только спустя месяц моя орда начала превращаться в тумен, у всех стало хватать даже дефицитных магазинов, а дюжина БТР 80 и БМП 2, снятых с хранения, закрыли давний некомплект — бригада обрастала мышцами, ночами бесконечные поезда и колонны стягивали на станцию автомобили, боеприпасы, минометы, тягачи и орудия с консервации. Разгрузки, погрузки, полигон дрожал от разрывов, а жители окрестных домов привыкали спать под рёв танков.

Нам повезло. Подразделение выдвинулось чуть позже первой волны — БТГ и ротная группа. Мы были морально готовы, в частях были собраны лучшие офицеры и костяк контрактников. Нас не били, как ребят в Волновахе ночью из захваченных инкассаторских машин, не гасили под прикрытием толп бабушек с иконами, не заманивали на переговоры и не поливали минометами под завывания — «Услышьте Донбасс». Всё было понятно с «АТО», кто там работает и что хочет. Сёла проходились на большой скорости, колонны шли с боевым охранением, массовка разгонялась по жесткой схеме, блоки закапывались в землю, невзирая на жесткие проблемы со специальной техникой и материалами. Хотя, конечно, неразбериха была адовая. Реактивный дивизион, даже не нашей части, зенитчики на ЗУ — 23\2 и убитых грузовиках, гранатомётчики с АГС, противотанковый взвод, ребята на самоходках — я не работал ни с кем, а многих и не знал. С бору по сосенке, связь времён раннего Горбачёва, взаимодействие на уровне второй мировой, снабжение часто отставало или терялось, в день, когда мы не теряли машину по техническим причинам, можно было танцевать сиртаки.

Первый бой. Говорят, что его не забудешь. Но, вот только и могу рассказать, что сорвал голос и отбил плечо. Развернулись, подавили противника, не дали ударить по колонне. Не помню подробностей, хотя, наверное, что-то орал, руководил и пытался даже поработать из личного оружия — остался только хаос, грохот, хрип рации, визг рикошетов, тугие толчки воздуха над укрытием и оглушающий лай «Грома». Второй нагнал на меня ужаса уже без шуток, и он сохранился у меня в слайдах. Рубежное. Убитый древний мост на берегах заболоченного Северского Донца. Взвод вылез на него, и холмы вокруг дороги вспухли вспышками, брызнули огнём и свинцом. Что меня поразило тогда — количество тяжёлого пехотного у «восставших шахтёров». Классические «семёрки» и одноразовые выстрелы, СПГ и «Утёсы», буквально лавина крупного калибра рвала бетон, воду и небо. Старенькую коробку на мосту шило почти всё, экипаж вывалился из люков, мы поставили дым и перепахивали лежки бойков. Подсвечивали цели трассерами и вколачивали в их позиции снаряд за снарядом. Казалось, там была каша из огня, разрывов и разлетающегося дерева, но их огневые точки оживали снова и снова. Привкус металла во рту, адреналин из ушей, встающая на дыбы зенитка на машине и двое убитых. Наших. Выстрелами в голову. И ещё несколько обожжённых, разорванных, истекающих кровью, стонущих раненых.

С этого момента пошёл отсчет противостоянию на севере и в тактической группе «Граница» для моего подразделения. Если до этого мы доходили до точки, ставили блок, а потом постепенно продвигались, иногда вступая в огневой контакт с сепаратистами, то сейчас они начали выходить на наши ленты, навязывать огневой бой и упираться на своих опорных пунктах, часто посреди посёлков и небольших агломераций. Их план был единственно возможным на то время — никто не мог поверить, что армия начнёт сыпать прямо посреди посёлка на памятник Лукичу, главное потянуть время, а там, глядишь, и хунта развалится, в Одессе начнётся, Путин на белом стерхе прилетит. Что-то случится, в общем. Заряжай, Бешеный. И они заряжали, всё больше налегая на тяжёлое оружие. Капитан медроты, убитый шальным осколком под Весёлой горой, где стояла вторая БТРГ. Павшие разведчики под Счастьем, настоящие герои, отбивавшие захваченную у мобилизованных технику. Тяжелейшие бои «Айдара» и 128-й горной бригады, попавших в жесточайшие засады — десятки выведенных из строя и безвозвратных в обоих случаях. ПТУРы, влетающие в бараки, откуда корректировался огонь — только арабы так весело выпускают управляемые ракеты по цене автомобиля каждую по таким целям. Но, несмотря на противодействие, части вышли к окраинам Луганска, упёрлись в Станицу, соседи начали входить на Камброд и подавлять огнём внутреннюю окраину Металлиста, до этого жёстко перепаханную бригадной артиллерийской группой.

Нам повезло и с командиром сектора, и с вышестоящим начальством — они не страдали синдромом перекладывания ответственности, быстро и много выдавали артподдержку по заявкам, несколько раз бойко прикладывали «Грачи». И ещё они не болели микро-менеджментом — руководство в телефонном режиме от НШ и выдача боеприпасов под роспись комбригами, частая болезнь на начальном этапе войны, обошла нашу бригаду стороной. Чего не хватало? Реальной общевойсковой операции. Зачистки от здания к зданию, с подавлением всего, что шевелится, всеми средствами поражения. В итоге это сохранило бы тысячи жизней, в том числе и гражданских. А так все напоминало купирование хвоста кошки по частям — а то очень жалко. Выдавливание, блокада, отрезание снабжения, рейды к блокам врага, с работой по ним носимым и глупые потери в поиске. Сначала не хватало политической воли на прямой штурм, потом уже пришел черёд нехватки людей, после попытки перекрытия границы, чуть позже стали падать «птички» и стало уже совсем жарко. Окно возможностей было открыто совсем недолго и не факт, что мы бы успели, имея бесконечный приток боевиков и «отпускников», но нельзя воевать наполовину, постоянно давая врагу пространство для отхода.

Когда я читаю про хладнокровно расстреливаемый Луганск и «укропов», мне хочется мягко взять писателя за волосы и колотить об стол, пока он не съест свои зубы. Ни одна цель, кроме нескольких подтверждённых площадок в городской черте, не таргетировалась — я говорил и со штабными, и с БРАГ. После многодневных боёв в городе штаб боевиков — СБУ, ОДА и районные отделы стояли даже с целыми стеклами. Огонь в ответ открывался довольно часто, но достать миномёт на фуре без верха или САУ — не такая уж простая задача. Разрушения в городе были, но он не похож ни на Бейрут, ни на Грозный, ни на Сараево, ни на один из многочисленных городов Сирии. Попыток лобового штурма Луганска не было — задача ставилась занять пригороды, оседлать дороги и лишить боевиков в городской черте доступа к припасам, в черте эффективно работали ДРГ. Была ещё одна проблема, без которой вход в застройку был бесполезен. Луганский аэродром. Все сейчас помнят про «киборгов» ДАП, но Луганск был не менее эпичным и драматичным полем боя. И он здорово связывал всем руки.

ВПП и здание простреливались насквозь, роты 80-го полка и сводного отряда ГУР МОУ испытывали жесточайшую нехватку всего, включая воду и медикаменты, они не могли эвакуировать раненых и находились почти на самом пределе радиуса дружественной артиллерии. Если в ДАП после занятия Карловки прорывались просто на броне и активно помогали миномётами, то здесь объект находился в глубоком тылу, практически окружённый и нужно было срочно решать вопрос. Парашютное снабжение отнюдь не было панацеей, ситуация с каждым днём становилась жёстче и жёстче, по бортам постоянно работали и несколько раз перехватывали груз.

С другой стороны наша группировка в мощном опорном пункте сковывала крупные силы противника и являлась отличной передовой базой для наступления — взять они его не могли при всём желании. Вообще, наш план выйти к черте городов в аэропортах, одновременно выдвинувшись на границу, был целиком адекватным. Пока боевики отвлекались на пограничные пункты и линии снабжения, реально было закончить операции на юге, оттеснить группировку от Снежного и начать штурм Донецка, одновременно блокируя намертво Луганск. Рассечь территорию противника на три части, опереться на линию ОП, с мощной артиллерией, пройти последние 50 километров от Лутугино до Изварино. Если сбрасывать со счетов Россию, конечно. Но бабы Ванги у нас в штате тогда не было, и июльское наступление началось по плану. Пройти западнее Луганска по сети грунтовых дорог, обойти город, деблокировать аэропорт, расширить зону безопасности. С нами вместе дрался «Айдар», горная пехота и знаменитые 17 и 1 отбр «Лесные волки». Их «мишки» делали невозможное, поддерживали пехоту в передовых линиях, некоторые бойцы поменяли три машины за лето, каждый раз горя в танке или получая легкие ранения.

Рейд на Георгиевку мимо Тарасовки и Лутугино до сих пор остаётся самым острым и ярким за мою летнюю кампанию. Мы проводили ленты для АП, там была еда, медикаменты и боеприпасы — жизнь или смерть для батальонов, задыхающихся в блокаде. Над городами южнее плыли жирные клубы дыма, плотное марево и всполохи. Грохот канонады шёл одновременно с бутылочного горла на входе, возле поселков Родаково и Белое, и по всей оконечности дуги с запада на восток. Шелест снарядов и пакеты из «Градов» на половину неба, а ты жмёшься к броне, пытаясь не оцепенеть от масштабов боя и не слететь на повороте. Дорога, поля, грунтовка, снова поля, небольшой поселок Челюскинец. С гулом прошли «Грачи» над колонной, рассыпались горстями ловушек, перечеркнули степь огненными полосами, нырнули за посадку. Там вспухло, ударило, поднялось столбами. И тут же за горизонтом ожило что-то, большое, опасное — дымные толстые хвосты выросли один за другим, потянулись к выходящим в свечу «птичкам». Такой вот он, военторг, не шутят. Самолёты снова расцвели как новогодняя ёлка, прижались к земле. Теперь мы сами. Рядом проплывает наша коробка, выжженная, с рваными вывернутыми дырами. Сладковатый, тошнотворный запах щекочет ноздри. Сожжённая машина, рядом остов, непонятно чего уже. Перекрученные черные нити ПТУР на земле, стреляные гильзы, валяющийся ботинок. И снова волна жуткой вони, от которой встают волосы дыбом. В рации хаос — танковый бой, группа «Айдара» в засаде, ближний контакт на высоте в Лутугино, кто-то вызывает огонь на себя, какой-то из блоков, кажется.

Бои я помню россыпью, как маслята из цинка. Белый как полотно солдатик, красное и паркое во все стороны, санитар, мотающий промокающие бинты. «Всё, да? Всё? Это всё. Всё?» — в перерывах между попытками интубации. Всё, сынок.

Миномёты, равняющие промку, куски кирпича и швеллера, разлетающиеся на сотни метров, детонации среди завода, грохот. Разворачивающаяся рота, тревожное «Град» исходящие» в эфире, томительные 45 секунд — куда ляжет пакет? Мучительный стыд и мучительное облегчение — не по нам. Командир танка, убитый сквозь люк из противотанкового ружья — он полез посмотреть заклиненный зенитный пулемет, почти перебило пополам. Пленные кучей, ошалевшие после долбежки АГС, с животным ужасом в глазах — просят не отдавать «правосекам», уверяют, что не стреляли. Миссии в село Победа — в передовой полевой госпиталь сектора «А». Доставка и эвакуация раненых, гуманитарные задачи, вроде, подвоза инсулина и медикаментов гражданским, живущим в этом пекле. Внезапные засады, когда они выходили на наши блоки, а мы на их — стрельба в упор, хаотичное бегство или плотный, перераставший в обмены минометными ударами и танковые дуэли бой. Темп терялся, цепь поселков и городов вокруг Луганска мы взяли, но контроль был только за своими блоками — островками безопасности. Если сначала инсургенты использовали пехотное вооружение и миномёты, то ближе к концу лета гаубичные системы, танки и РСЗО применялись во всех ключевых сражениях — поток оружия через границу не ослабевал. И всё катилось к чертовой матери.

А дальше пришла обратка. Я не хочу шутить про заблудившихся Кичаткиных, восставших шахтеров и отпускников — два десятка хороших людей ушло в августе и осенью только в нашей бригаде, это не считая страшной монотонной бойни в Степановке и на Саур, где гибла сводная рота. Нас было откровенно мало для такого фронта, здесь сплелись экономика, политика и блеф с обеих сторон, а мы платили по счетам. Никто не ныл, не жаловался и не бросался писать, что всё пропало. Просто честно выполняли свой долг, как бы глупо в этой стране такое не звучало.

Сектор «А» сумел избежать катастрофы, но потери были ощутимы. Хрящеватое и Новосветловка горели, расстреливаемые из ниоткуда появившейся массой артиллерии. Танки выходили на прямую наводку и били по КП на Лутугино, получив отпор, ставили дымы, и на нас сыпались подарки от реактивщиков, чуть дальше под Георгиевкой горели «мишки» парней из «Гондураса» — они умирали, как и служили все это время, выполняя задачу до конца.

Аэропорт пошёл на прорыв, тех из павших ребят, кого не успели забрать домой, просто забросали землей неподалеку от здания. Поломанную технику оставили, раненых грузили на руки и закрепляли ремнями на броне. Это были русские регулярные части? Да, они там были, но основная масса — «ополченцы» подготовленные в лагерях Ростова и местное мясо. Почему так быстро посыпался фронт? Он не посыпался, его просто не было — линия блоков в степи, имея неприкрытый фланг, могла только гибнуть поодиночке, а сзади ещё были городские застройки Луганска. Мы воевали по логике, где пути подвоза идут от мегаполисов к частям, а не из степи, где не появляются десятки единиц техники, как кролик из шляпы и где по любым источникам радиосигнала не высыпают пакет РСЗО, потому что завтра привезут еще пять. Командование сектора отреагировало максимально адекватно — свернув линию к Счастью, Металлисту, Станице и Донцу. Выведенная из строя машины и мертвые коробки на блоках создали видимость панического отступления, но оно было только в картинках пропагандистов — уже через два дня сунувшиеся к нам оккупанты и инсургенты получили ПТУР и мины, а ещё через полчаса сотни килограмм металла от артиллеристов. Линия встала намертво — восточный фас сектора прикрывала группа «Граница» и неплохие инженерные заграждения, а выходя из застройки и паутины лесопосадок, враг неизменно натыкался на десятки стволов наших богов войны. Пат.

Можно ли назвать это поражением? Нет. Обе стороны не выполнили задачи. Ручные сепаратисты не смогли расширить анклав, поднять волну хаоса в других областях, утратили сеть крупных городов и порт, два миллиона населения и находятся на грани социального коллапса. Жертвы среди незаконных формирований точно оценить не могут даже их спикеры, но речь идёт о тысячах людей. Армия растеряла динамику, не ликвидировала угрозу, дала возможность перевести конфликт в замороженный, бригада только убитыми и пропавшими без вести потеряла 52 человека, а с раненными и пленными каждый седьмой в БТГ был выведен из строя.

Много толковых офицеров, с первых дней, садящихся за рычаги и возглавлявших расчеты, сегодня в госпитале или под красивой плитой на кладбище — капитан погиб в Лутугино, майор в Красной поляне, несколько лейтенантов возле безымянных высот и депрессивных посёлков. Техники вышло из строя около 40 процентов, много по небоевым обстоятельствам, но скучно перечислять все водовозки, шишиги и коробки с причинами утраты. Все, кто кричит о том, что можно было лучше и генералы сволочи, а кругом предатели — айда к нам, у нас здесь вкусная тушёнка и открыто немало штатных мест. Покажете, как бороться с предателями и побеждать Путина с Болотовым.

Несколько зарисовок. Можно ли было избежать войны? Нет. Они атаковали позиции ВВ в Мариуполе, расстреливали пограничников в Луганске, захватывали райотделы, выходили на милицейский спецназ с тяжёлым оружием. Нет ни одного случая расстрелов демонстраций, атак мирных городов или обстрелов а-ля Каддафи, до того как один усатый персонаж с грустными глазами начал сбивать вертолёты и расстреливать «Альфу» под Семёновкой. Кто там воевал? Ну, довольно подготовленные люди — снайпера били триплекс, уверенно поражали мехводов, наравне участвовали в дуэлях минометчиков с подготовленными армейцами, работали парными пусками по птичкам.

Можно ли было закончить летнюю кампанию жирной точкой? Вряд ли. Сама система была построена на нагнетании обстановке по спирали. Донбасс не нужен России, многие местные с ужасом начинают это осознавать вместе с голодными смертями и дорвавшимися до погон мойщиками машин. Но не давать Украине модернизироваться и попасть в НАТО там можно бесконечно долго. Рецепт коктейля прост, на самом деле. Военнообязанные — одним можно нагадить в уши Русским миром, другим простить грехи или пообещать карьерный рост, третьим дать денег. Каждому пятому даётся ПЗРК, каждому третьему ПТО, уже сейчас тяжёлое оружие по вкусу. И всё. Вы переходите границу в любом месте, атакуете линию блоков, навязываете бой, попадаете под артиллерию, дуэль, отход. Блок снесён или поврежден, а отряд переформировывается в глубине — война на истощение. Дешёво, сердито и все склады бывшего СССР в вашем распоряжении. Они выбирают место и время обострения, а при обороне зарываются в агломерацию, приглашая «Лайф Ньюс» посмотреть, что хунта кровавая делает.

Да ребята — это Хамас. Вот эти РСЗО возле песочницы, бесконечные обстрелы после сотни договорённостей, сакральные места и «ещё вот только освободим Мариуполь». Две-три ниточки ПЗРК, тянущиеся к одному самолёту с крыш, а ведь они знают каковы правила поведения летчика при угрозе ракетной атаки, пленные с собаками и клоунада с женщинами у столбов. Кровавый цирк, когда уже давно не смешно и хочется уйти с концерта. И нам жить с ним рядом, потому, что окно решения проблемы физически, стремительно сужается. Если не захлопнулось ещё в начале осени.

Привыкайте, короче. Уезжайте или стройте хороший подвал, если не собираетесь. А я буду привыкать комфортно, переходить открытые пространства. Пока, мне физически неуютно это делать, а в голове крутится бесконечное кино действий при контакте. Дерево, забор, лечь, нет, под деревом не стоит — осколки от кроны. Мы сделали всё, что могли в предыдущей ротации — здесь в секторе «А», и под Саур, и в секторе «М». Остановили заразу, заблокировали рост опухоли и прописали ей неплохую химиотерапию. И сделаем это ещё раз, если понадобится. Время за вами. Сделайте всё красиво в тылу, не повторите первый Майдан, «любих друзів» и просто не потеряйте страну. Вам нужна мотивация? Приезжайте к нам, а потом представьте эту пьесу у себя дома. Нравится? Значит, засучивайте рукава. И не забудьте покормить рабов — работы предстоит чёртова прорва.

Автор: Кирилл Данильченко aka Ронин

Источник: Пётр и Мазепа

Автор: Кирилл Данильченко
Источник: www.mediaport.ua/kak-ya-provyol-leto

Вся рать. Чьи люди руководят городами Донецкой областиВся рать. Чьи люди руководят городами Донецкой области

Александр Билинский.
В городах самопровозглашенной Донецкой народной республики практически не осталось мэров, избранных на местных выборах в 2010-м году. Их летом и осенью 2014-го сменяли те, кто весной на пророссийских митингах горланил на митингах «а в чистом поле система «Град», за нами Путин и Сталинград».
Но исчезали со своих территорий «отцы городов» по-разному.
Кому-то вначале предоставляли возможность лавировать по принципу «и нашим, и вашим», а затем советовали уйти по-хорошему из-за уважения к возрасту и былым заслугам. Так произошло, например, с городским головой Донецка Александром Лукьянченко.
Кто-то после первых проявлений сепаратистских шабашей самовольно сдал полномочия, как градоначальник Макеевки Александр Мальцев.
Кому-то пришлось пережить унижения в плену у боевиков и быть освобожденным после выплаты двухмиллионной дани, как мэру Горловки Евгению Клепу.
Кто-то исчез по-тихому, не акцентируя внимания на своей скоромной персоне, как, например, Валерий Олейник — ставленник беглого Януковича в его родном Енакиево.
Кто пришел им на замену и сейчас управляет территориями, которые , оккупированы местными боевиками и российскими наемниками?
Донецк: мэр колесит по городу на Тойоте с номерами Д0001НР
Многолетнего мэра Александра Лукьянченко в шахтерской столице заменил его бывший подчиненный – экс-директор коммунального предприятия Донецкого горсовета «Парк культуры и отдыха им. Щербакова» Игорь Мартынов.
Он известный в Донецке партийный перебежчик. Вначале избирался депутатом горсовета от ПСПУ Натальи Витренко, затем – от Партии регионов.

У Мартынова есть интересы в ресторанном бизнесе. По данным «Донецкой правды», Мартынов — один из владельцев заведения «Феймили клаб» в парке им. Щербакова. Также его связывают с недавно открывшимся в Донецке торговым центром Yellow и рестораном «Старгород». После того, как в городе обосновались российские наемники, «Старгород» один из первых «решил» предоставлять нуждающимся бесплатные обеды.
Мартынов чего только не обещал в должности «мэра»: вот-вот на днях начнется обмен украинских паспортов на паспорта ДНР, «летом на нашей земле зацветет миллион роз», «Украина в скором времени будет завидовать жителям ДНР по уровню жизни и отношению к людям».
Мэр-самозванец по Донецку передвигается на японской Тойоте Камри с милицейской мигалкой на крыше и красноречивыми номерами Д0001НР.
После лавины критики на сайтах в его адрес, Мартынов ввел памятку для подчиненных о том, как необходимо писать в социальных сетях о представителях ДНР, а в информационных сообщениях обязал использовать следующие синтаксические конструкции: «Благодаря главе ДНР Александра Захарченко и под контролем главы администрации Донецка Игоря Мартынова».
При этом, он откровенно заявляет о финансовых вливаниях из России. «С тех пор как Украина прекратила выделять средства на нужды муниципалитета, недостающие средства предоставляет Москва», — сказал самозваный мэр в интервью Frankfurter Allgemei
Горловка: у власти — кум Безлера, а чиновники на совещаниях изучают конституцию ДНР
Четыре года назад нынешний и.о. городского головы Горловки Олег Губанов возглавлял городскую политорганизацию «Сильной Украины» Сергея Тигипко.
Под ее флагами он завел в горсовет больше десяти депутатов. Тогда же «сильноукраинцы» поставили на беспартийного кандидата в мэры Евгения Клепа. И не прогадали, как показало время.
Молодой градоначальник за поддержку начал расплачиваться должностями. Именно Губанов в 2012 году, будучи руководителем коммунального предприятия «Простор», назначил своим заместителем – руководителем ритуальной службы уже всем известного Игоря Безлера (Беса). Позже выяснится, что они кумовья.

И именно Губанов, как депутат горсовета не пропускал ни одного пророссийского митинга в Горловке весной нынешнего года.
Секретарем горсовета он стал в июле — уже после того, как Клеп попал. На закрытой от чужих глаз и ушей сессии, не собравшей кворума, куда автоматчики не запустили ни одного журналиста.
За день до этого одним из местных боевиков в собственном кабинете был поставлен на колени и избит действующий секретарь Юрий Василенко. Он на сессии ходатайствовал перед коллегами об избрании Губанова, а на следующий день выехал из Горловки и за все это время ни разу не возвращался.
Сейчас Губанов каждый вторник проводит аппаратные совещания, на которых чиновники изучают конституцию ДНР, обвиняет украинскую армию в обстрелах города и рассказывает, что студенты известного во всей Украине Горловского института иностранного языка смогут получить дипломы российского образца.
Примечательно, что два года назад Губанов провожал в армию своего сына, попавшего в 25-ю Днепропетровскую воздушно-десантную бригаду. А ранее возглавлял службу охраны у Героя Украины, нардепа нескольких созывов и бывшего владельца концерна «Стирол» Николая Янковского.
Енакиево: премии выписывают по законам Украины, а телеканалы отключают – по указам ДНР
Этот маленький шахтерский городок стал знаменит на всю Украину как малая родина Виктора Януковича. Неудивительно, что мэрию в разное время возглавляли либо его друзья, как покойный Сергей Рухадзе, либо лично назначенные, как Валерий Олейник.
Олейник продержался на своей должности дольше всех мэров области после появления в городе вооруженных диверсантов. Либо его все это время оберегал от «чужих» лично Янукович, либо же городской голова, приезжавший лично на поклон к одному из командиру боевиков Абверу, всех устраивал откровенным заигрываниями с сепаратистами.
Именно по этим причинам его задержание боевиками горловского Беса было похоже на инсценировку. Олейника вывезли в неизвестном направлении и больше в городе он не появлялся, не было и обеспокоенных его судьбой.
Местные журналисты выдвигали версию, что Валерий Олейник мог понадобится боевикам Беса в качестве врача, поскольку он долгое время был практикующим хирургом. И его увезли в Горловку, чтобы прооперировал бойца, а затем отпустили.
По последним данным, с сентября 2014 года он находится в Крыму.
Ему замену нашли тоже из своих же – медиков ближайшего окружения Януковича.
Режиссеры, остающиеся все это время в тени, сделали это искусно и по украинским законам. На сессии горсовета 29 сентября депутат Елена Чеснокова досрочно отказалась от своих полномочий. Следующим в списке был Роман Храменков, главврач горбольницы №7 г. Енакиево.
На следующей сессии уже секретарь горсовета добровольно ушел в отставку, а на ее место избрали легитимного и.о. мэра Храменкова. В городе его знают как «Хромого» и мужа племянницы Людмилы Янукович.
Одним из распоряжений мэра – «Об оптимизации информационного пространства» от 10 декабря был введен запрет на трансляцию украинских телеканалов и блокирование через провайдеров определенных интернет-сайтов.
При этом, полная лояльность к ДНР не мешает ему премировать работников Енакиевского исполнительного комитета согласно постановлению Кабинета министров Украины
Теперь половина решений в Енакиево ссылается на украинские законы, а половина – на ДНРовские. Малиновка, а не Енакиево!
Макеевка: градоначальник-самозванец готов в рукопашную с украинскими солдатами
Законный и дважды избранный мэр Макеевки Александр Мальцев еще по весне добровольно ушел в отставку. Сейчас он обитает в Крыму, куда во времена правления ныне покойного экс-премьер-министра полуострова Василия Джарты перебрались многие макеевские чиновники и бизнесмены, скупившие там немало недвижимости.
Самоназначенный мэр Макеевки Юрий Покинтелиця возглавляет город «по поручению правительства ДНР и Верховного совета республики». Сам он уже более 20 лет проживает в Макеевке, а в юности трудился в Якутии.
При этом, 48-летний Покинтелиця как обладатель черного дана по одному из боевых искусств готов вспомнить спортивную молодость и вручную драться с украинскими солдатами.

А еще недавно «мэр» Макеевки Покинтелиця носил футболки украинской сборной
«Если сюда придут, допустим, на минуту, те, кто с нами воюет, кто хочет нас покорить, я буду в горадминистрации один. Один их и встречу. И, поверьте, встречу достойно», — делился он в интервью российским журналистам.
Покинтелиця, по отзывам макеевчан, человек не бедный. Его семья в Макеевке и Донецке владеет сетью зоомагазинов «Маламут», а также племенным питомником «Северная жемчужина», который профессионально занимается породами собак Аляскинский маламут и Западносибирская лайка.
В 90-е годы Покотелица был больше известен в Макеевке по прозвищу «Фикс». По данным журналиста Дениса Казанского, он является деловым партнером депутатов-«регионалов» горсовета Владимира Молько и Владимира Кудрявцева, чьи предприятия выигрывали крупные тендеры, поскольку их хозяева были «в хороших отношениях» с покойным Джарты.
Шахтерск: вся семья ушла воевать за ДНР
В Шахтерске, где в мирное время процветала незаконная добыча угля (так называемые «копанки»), функции мэра и военного коменданта совмещает бывший шахтер Алексей Швыдкий.
Он из тех, кто под руководством российского диверсанта Игоря Стрелкова воевал в Славянске и участвовал в боях на Саур-могиле.

По признанию местных жителей, в Шахтерске трое братьев Швыдких и все задействованы в «республиканских» захватах и отжимах (у одного из них – супруга была доверенным лицом сбежавшего мэра Александра Наумовича и начальником юридического управления в исполкоме). В сфере их влияния и находятся еще работающие шахты имени Чапаева и Шахтерская-Глубокая.
Снежное: мамы с детьми перекрывают дорогу, а мэр на свою свадьбу едет на «Хаммере»
У «коронавшего» себя на мэрство в Снежном Сергея Годованца жизнь при ДНР действительно наладилась.
Он не только считает себя главой города, но и недавно сыграл пышную свадьбу. В те дни, когда молодые мамы с детьми, перекрывали дорогу в Снежном с требованием выплатить «детские», Годованец со своей пассией разъезжал на «Хаммере» по разбитым городским дорогам, отмечая свадьбу.
В кабинет мэра Годованец пересел из помещения магазина, которым владел на центральном рынке до боевых действий. Главой Снежного его назначил своим указом от 11 ноября глава самопровозглашенной ДНР Александр Захарченко,
Недавно Годованца начали подозревать в хищениях и продажах налево гуманитарной помощи.
«Я знаю, кто распространяет нелепости типа этих, или вбрасывает страдающим от безденежья людям информацию о том, что мэр ездит на дорогостоящих «отжатых» авто и столы накрывает за счет «гуманитарки». Бред какой-то! Но оправдываться не собираюсь, потому что не чувствую вины», рассказывал в местной прессе псевдохозяин города.
…Не во всех захваченных городах нашлись желающие заниматься инфраструктурой и жилищно-коммунальным хозяйством. В Амвросиевском и Старобешевском районах, Ясиноватой, Торезе, Ждановке, Докучаевске, Кировском и Комсомольском вся власть сконцентрирована в руках военных комендантов. Но их век не долог и меняются они практически каждую неделю.
Как правило, все самоназначенные мэры и коменданты не свободны в своих действиях, а просто пешки в чужих руках. Они выбраны из местных и являются ширмой, за которой скрываются настоящие хозяева положения с российскими паспортами, бывшая «регионаловская» элита и всем известная «Семья».
Александр Билинский
Источник: http://www.pravda.com.ua/rus/articles/2015/01/8/7054429/Александр Билинский.
В городах самопровозглашенной Донецкой народной республики практически не осталось мэров, избранных на местных выборах в 2010-м году. Их летом и осенью 2014-го сменяли те, кто весной на пророссийских митингах горланил на митингах «а в чистом поле система «Град», за нами Путин и Сталинград».
Но исчезали со своих территорий «отцы городов» по-разному.
Кому-то вначале предоставляли возможность лавировать по принципу «и нашим, и вашим», а затем советовали уйти по-хорошему из-за уважения к возрасту и былым заслугам. Так произошло, например, с городским головой Донецка Александром Лукьянченко.
Кто-то после первых проявлений сепаратистских шабашей самовольно сдал полномочия, как градоначальник Макеевки Александр Мальцев.
Кому-то пришлось пережить унижения в плену у боевиков и быть освобожденным после выплаты двухмиллионной дани, как мэру Горловки Евгению Клепу.
Кто-то исчез по-тихому, не акцентируя внимания на своей скоромной персоне, как, например, Валерий Олейник — ставленник беглого Януковича в его родном Енакиево.
Кто пришел им на замену и сейчас управляет территориями, которые , оккупированы местными боевиками и российскими наемниками?
Донецк: мэр колесит по городу на Тойоте с номерами Д0001НР
Многолетнего мэра Александра Лукьянченко в шахтерской столице заменил его бывший подчиненный – экс-директор коммунального предприятия Донецкого горсовета «Парк культуры и отдыха им. Щербакова» Игорь Мартынов.
Он известный в Донецке партийный перебежчик. Вначале избирался депутатом горсовета от ПСПУ Натальи Витренко, затем – от Партии регионов.

У Мартынова есть интересы в ресторанном бизнесе. По данным «Донецкой правды», Мартынов — один из владельцев заведения «Феймили клаб» в парке им. Щербакова. Также его связывают с недавно открывшимся в Донецке торговым центром Yellow и рестораном «Старгород». После того, как в городе обосновались российские наемники, «Старгород» один из первых «решил» предоставлять нуждающимся бесплатные обеды.
Мартынов чего только не обещал в должности «мэра»: вот-вот на днях начнется обмен украинских паспортов на паспорта ДНР, «летом на нашей земле зацветет миллион роз», «Украина в скором времени будет завидовать жителям ДНР по уровню жизни и отношению к людям».
Мэр-самозванец по Донецку передвигается на японской Тойоте Камри с милицейской мигалкой на крыше и красноречивыми номерами Д0001НР.
После лавины критики на сайтах в его адрес, Мартынов ввел памятку для подчиненных о том, как необходимо писать в социальных сетях о представителях ДНР, а в информационных сообщениях обязал использовать следующие синтаксические конструкции: «Благодаря главе ДНР Александра Захарченко и под контролем главы администрации Донецка Игоря Мартынова».
При этом, он откровенно заявляет о финансовых вливаниях из России. «С тех пор как Украина прекратила выделять средства на нужды муниципалитета, недостающие средства предоставляет Москва», — сказал самозваный мэр в интервью Frankfurter Allgemei
Горловка: у власти — кум Безлера, а чиновники на совещаниях изучают конституцию ДНР
Четыре года назад нынешний и.о. городского головы Горловки Олег Губанов возглавлял городскую политорганизацию «Сильной Украины» Сергея Тигипко.
Под ее флагами он завел в горсовет больше десяти депутатов. Тогда же «сильноукраинцы» поставили на беспартийного кандидата в мэры Евгения Клепа. И не прогадали, как показало время.
Молодой градоначальник за поддержку начал расплачиваться должностями. Именно Губанов в 2012 году, будучи руководителем коммунального предприятия «Простор», назначил своим заместителем – руководителем ритуальной службы уже всем известного Игоря Безлера (Беса). Позже выяснится, что они кумовья.

И именно Губанов, как депутат горсовета не пропускал ни одного пророссийского митинга в Горловке весной нынешнего года.
Секретарем горсовета он стал в июле — уже после того, как Клеп попал. На закрытой от чужих глаз и ушей сессии, не собравшей кворума, куда автоматчики не запустили ни одного журналиста.
За день до этого одним из местных боевиков в собственном кабинете был поставлен на колени и избит действующий секретарь Юрий Василенко. Он на сессии ходатайствовал перед коллегами об избрании Губанова, а на следующий день выехал из Горловки и за все это время ни разу не возвращался.
Сейчас Губанов каждый вторник проводит аппаратные совещания, на которых чиновники изучают конституцию ДНР, обвиняет украинскую армию в обстрелах города и рассказывает, что студенты известного во всей Украине Горловского института иностранного языка смогут получить дипломы российского образца.
Примечательно, что два года назад Губанов провожал в армию своего сына, попавшего в 25-ю Днепропетровскую воздушно-десантную бригаду. А ранее возглавлял службу охраны у Героя Украины, нардепа нескольких созывов и бывшего владельца концерна «Стирол» Николая Янковского.
Енакиево: премии выписывают по законам Украины, а телеканалы отключают – по указам ДНР
Этот маленький шахтерский городок стал знаменит на всю Украину как малая родина Виктора Януковича. Неудивительно, что мэрию в разное время возглавляли либо его друзья, как покойный Сергей Рухадзе, либо лично назначенные, как Валерий Олейник.
Олейник продержался на своей должности дольше всех мэров области после появления в городе вооруженных диверсантов. Либо его все это время оберегал от «чужих» лично Янукович, либо же городской голова, приезжавший лично на поклон к одному из командиру боевиков Абверу, всех устраивал откровенным заигрываниями с сепаратистами.
Именно по этим причинам его задержание боевиками горловского Беса было похоже на инсценировку. Олейника вывезли в неизвестном направлении и больше в городе он не появлялся, не было и обеспокоенных его судьбой.
Местные журналисты выдвигали версию, что Валерий Олейник мог понадобится боевикам Беса в качестве врача, поскольку он долгое время был практикующим хирургом. И его увезли в Горловку, чтобы прооперировал бойца, а затем отпустили.
По последним данным, с сентября 2014 года он находится в Крыму.
Ему замену нашли тоже из своих же – медиков ближайшего окружения Януковича.
Режиссеры, остающиеся все это время в тени, сделали это искусно и по украинским законам. На сессии горсовета 29 сентября депутат Елена Чеснокова досрочно отказалась от своих полномочий. Следующим в списке был Роман Храменков, главврач горбольницы №7 г. Енакиево.
На следующей сессии уже секретарь горсовета добровольно ушел в отставку, а на ее место избрали легитимного и.о. мэра Храменкова. В городе его знают как «Хромого» и мужа племянницы Людмилы Янукович.
Одним из распоряжений мэра – «Об оптимизации информационного пространства» от 10 декабря был введен запрет на трансляцию украинских телеканалов и блокирование через провайдеров определенных интернет-сайтов.
При этом, полная лояльность к ДНР не мешает ему премировать работников Енакиевского исполнительного комитета согласно постановлению Кабинета министров Украины
Теперь половина решений в Енакиево ссылается на украинские законы, а половина – на ДНРовские. Малиновка, а не Енакиево!
Макеевка: градоначальник-самозванец готов в рукопашную с украинскими солдатами
Законный и дважды избранный мэр Макеевки Александр Мальцев еще по весне добровольно ушел в отставку. Сейчас он обитает в Крыму, куда во времена правления ныне покойного экс-премьер-министра полуострова Василия Джарты перебрались многие макеевские чиновники и бизнесмены, скупившие там немало недвижимости.
Самоназначенный мэр Макеевки Юрий Покинтелиця возглавляет город «по поручению правительства ДНР и Верховного совета республики». Сам он уже более 20 лет проживает в Макеевке, а в юности трудился в Якутии.
При этом, 48-летний Покинтелиця как обладатель черного дана по одному из боевых искусств готов вспомнить спортивную молодость и вручную драться с украинскими солдатами.

А еще недавно «мэр» Макеевки Покинтелиця носил футболки украинской сборной
«Если сюда придут, допустим, на минуту, те, кто с нами воюет, кто хочет нас покорить, я буду в горадминистрации один. Один их и встречу. И, поверьте, встречу достойно», — делился он в интервью российским журналистам.
Покинтелиця, по отзывам макеевчан, человек не бедный. Его семья в Макеевке и Донецке владеет сетью зоомагазинов «Маламут», а также племенным питомником «Северная жемчужина», который профессионально занимается породами собак Аляскинский маламут и Западносибирская лайка.
В 90-е годы Покотелица был больше известен в Макеевке по прозвищу «Фикс». По данным журналиста Дениса Казанского, он является деловым партнером депутатов-«регионалов» горсовета Владимира Молько и Владимира Кудрявцева, чьи предприятия выигрывали крупные тендеры, поскольку их хозяева были «в хороших отношениях» с покойным Джарты.
Шахтерск: вся семья ушла воевать за ДНР
В Шахтерске, где в мирное время процветала незаконная добыча угля (так называемые «копанки»), функции мэра и военного коменданта совмещает бывший шахтер Алексей Швыдкий.
Он из тех, кто под руководством российского диверсанта Игоря Стрелкова воевал в Славянске и участвовал в боях на Саур-могиле.

По признанию местных жителей, в Шахтерске трое братьев Швыдких и все задействованы в «республиканских» захватах и отжимах (у одного из них – супруга была доверенным лицом сбежавшего мэра Александра Наумовича и начальником юридического управления в исполкоме). В сфере их влияния и находятся еще работающие шахты имени Чапаева и Шахтерская-Глубокая.
Снежное: мамы с детьми перекрывают дорогу, а мэр на свою свадьбу едет на «Хаммере»
У «коронавшего» себя на мэрство в Снежном Сергея Годованца жизнь при ДНР действительно наладилась.
Он не только считает себя главой города, но и недавно сыграл пышную свадьбу. В те дни, когда молодые мамы с детьми, перекрывали дорогу в Снежном с требованием выплатить «детские», Годованец со своей пассией разъезжал на «Хаммере» по разбитым городским дорогам, отмечая свадьбу.
В кабинет мэра Годованец пересел из помещения магазина, которым владел на центральном рынке до боевых действий. Главой Снежного его назначил своим указом от 11 ноября глава самопровозглашенной ДНР Александр Захарченко,
Недавно Годованца начали подозревать в хищениях и продажах налево гуманитарной помощи.
«Я знаю, кто распространяет нелепости типа этих, или вбрасывает страдающим от безденежья людям информацию о том, что мэр ездит на дорогостоящих «отжатых» авто и столы накрывает за счет «гуманитарки». Бред какой-то! Но оправдываться не собираюсь, потому что не чувствую вины», рассказывал в местной прессе псевдохозяин города.
…Не во всех захваченных городах нашлись желающие заниматься инфраструктурой и жилищно-коммунальным хозяйством. В Амвросиевском и Старобешевском районах, Ясиноватой, Торезе, Ждановке, Докучаевске, Кировском и Комсомольском вся власть сконцентрирована в руках военных комендантов. Но их век не долог и меняются они практически каждую неделю.
Как правило, все самоназначенные мэры и коменданты не свободны в своих действиях, а просто пешки в чужих руках. Они выбраны из местных и являются ширмой, за которой скрываются настоящие хозяева положения с российскими паспортами, бывшая «регионаловская» элита и всем известная «Семья».
Александр Билинский
Источник: http://www.pravda.com.ua/rus/articles/2015/01/8/7054429/