Затишье перед бурей: Почему изменчивость предваряет стабильность и наоборотЗатишье перед бурей: Почему изменчивость предваряет стабильность и наоборот

Нассим Николас Талеб и Грегори Ф. Тревертон, «Foreign Affairs».
В начале 2011 г., когда по Ближнему Востоку распространялась волна протестов, режим Башара Асада в Сирии был невосприимчив к этим событиям. Получив бразды правления от своего отца, Хафиза, который тридцать лет был у власти, Асад уверенно руководил страной на протяжении прошлых 10 лет. Многие эксперты полагали, что прочный сирийский политический режим, характеризуемый жестким контролем над обществом и экономикой, уверенно преодолеет период «Арабской весны». В сравнении с соседней страной, Ливаном, Сирия выглядела гораздо более стабильной. Гражданская война продолжалась в Ливане в течении 70-х и 80-х годов, а убийство бывшего премьер-министра Рафика Харири в 2005 г. погрузило страну в еще более глубокий хаос.

Однако результаты привели многих в недоумение: сегодняшняя Сирия находится в хаосе, в котором Асад сражается за сохранение режима, а Ливан противостоит потоку беженцев из Сирии и другим последствиям гражданской войны «по соседству». Как ни странно, показатели уровня смертности в Ливане в 2013 году ниже, чем эти же показатели в Вашингтоне. В этот же год конфликт в Сирии унес 100 000 жизней.
Почему сирийский режим, казавшийся таким стабильным оказался так хрупок, в то время как Ливан, страдавший от массовых волнений, выглядит устойчивым? Ответ в том, что до конфликта Сирия демонстрировала лишь «псевдо-стабильность», за прочным внешним видом скрывалась глубокая структурная уязвимость.

Парадоксально, но беспорядок в Ливане сигнализировал об устойчивости. Пятнадцать лет гражданской войны привели к децентрализации власти и обусловили более сбалансированную структуру распределения власти в стране. Учитывая небольшой размер Ливана как административной единицы, эти факторы обеспечили её прочность. То же самое касается и приверженности «открытому рынку» в экономике. В Сирии правящая партия Баас стремилась контролировать экономику, отвергая естественный хаос. Эта ригидность сделала Сирию (и другие Баасисткие государства, например, Ирак) более уязвимой, чем Ливан.

Но главной причиной уязвимости Сирии стало отсутствие опыта преодоления беспорядков и хаоса. Страны, которые в прошлом переживали «приступы» хаоса имели иммунитет к его последствиям. Поэтому, лучшим индикатором устойчивости государства выступает не продолжительный стабильный политический режим, а опыт преодоления умеренного хаоса в относительно недавнем прошлом. Так, Нассим Николас Талеб в 2007 г. в своей книге «Черный лебедь» пишет: «Диктаторские режимы, не имеющие оттенка неусточивости, как, скажем Сирия или Саудовская Аравия, имеют гораздо более высокие риски впасть в хаос, чем, скажем, Италия, которая после Второй мировой войны долгое время была погружена в продолжительный политический беспорядок».

Кажется, что централизация означает более устойчивое правление. Но это лишь иллюзия.

Отличие судеб Сирии и Ливана говорит о том, что индикатором нестабильности служат базовые структурные свойства политических систем. Опыт прошлого может быть чрезвычайно важен при предупреждении рака, преступлений или землетрясений. Но он не очень подходит для анализа сложных политических и экономических событий, особенно для предвидения «маловероятных событий» (tail risks), таких как государственный или финансовый кризисы, которые, казалось бы, маловероятны, но имеют место быть. Осознание таких рисков происходит слишком поздно, поэтому требуется более изощренный подход.

Так, вместо того, чтобы пытаться предвидеть малопредсказуемые события (“Black Swan” events), гораздо более продуктивно фокусироваться на том, как система преодолевает беспорядок. Другими словами, насколько она хрупка. Нельзя предугадать, что именно случится в будущем, но можно предсказать, как кризисные события могут повлиять на страну. Одни политические режимы могут выдержать огромное давление, в то время как другие могут разрушиться от малейшей трудности. Хорошие новости в том, что можно определить это с помощью теории хрупкости (theory of fragility).

Хрупкие системы не терпят изменчивость, нестабильность, давление, хаос и случайные события. Они нацелены на мир и предсказуемость, которые не могут продолжаться долгое время. Поэтому время – враг хрупких систем. Кроме того, хрупкие объекты реагируют на давление нелинейным образом. Говоря политическими и экономическими терминами, падение цены на баррель нефти на 30 долларов для Саудовской Аравии не сводится к удвоению негативных последствий 15 долларового падения.

Для государств хрупкость выражается пятью аспектами: централизованная система принятия решений, недиверсифицированная экономика, значительный внешний долг, недостаток политической гибкости и отсутствие опыта преодоления хаоса. Опираясь на эти критерии, анализ мира выглядит иначе. Нестабильные режимы выглядят более крепкими, а кажущиеся безмятежные государства – таймером с часовым механизмом.

Центр не может удержать

Кажется, что централизация означает более устойчивое правление. Но это лишь иллюзия. За исключением военного сектора, централизация ведет к структурному ослаблению. Хотя централизация сокращает количество девиаций, она значительно усиливает эффект от тех случившихся отклонений. Беспорядок концентрируется в более редких, но более радикальных эпизодах, которые несоразмерны суммарному эффекту от всех небольших, но частых девиаций. Другими словами, централизация снижает локальные риски, такие как местничество и региональная коррупция, но увеличивает цену системных рисков, гибельных для всей национальной системы.

Централизация системы подавляет междоусобные разногласия. Но эта неспособность справляться с разнообразием, политическим или этнорелигиозным, повышает общие риски системы.

Кроме того, централизация увеличивает шанс военного переворота. Например, Греция была крайне централизована, когда группа «Полковников» свергнула правительство в 1967 г. Италия, в свою очередь, примерно в это же время могла оказаться в такой ситуации, так как раздиралась социальными и идеологическими противоречиями, но сохранила режим благодаря политической децентрализации и узкой географии.

Неустойчивая экономика

Следующим аспектом является отсутствие экономической диверсификации. Экономическая сосредоточенность может быть еще более опасна, чем политическая централизация. Экономисты, начиная от Д.Рикардо, доказывают, что государство должно иметь свою специализацию на мировом рынке, обусловленную конкурентными преимуществами. Но специализация делает страну более уязвимой случайным событиям.

Так, государства, специализирующиеся на туризме, склонны быть более подвержены нестабильности (Греция ощутила это после экономического кризиса, а Египет – после революции), непредвиденным событиям (Гавайи после 11 сентября) и даже веяниям моды, когда новые курорты вытесняют старые (Танжер, Марокко).

Также опасность представляет национальная экономика, построенная «вокруг» одного продукта, например, Ботсвана, зависящая от производства алмазов, или вокруг одной отрасли, как автомобилестроение в Японии.

Другой аспект связан с природой экономических систем, они связаны с долговыми механизмами и рычагами влияния. Долг, возможно, важнейший критерий хрупкости. Долговые ценные бумаги, выпущенные государством, являются, пожалуй, наиболее порочным типом долга, потому что они не включаются в капитал; вместо этого, они становится постоянным бременем. Страны не могут просто пройти процедуру банкротства, и это, по иронии судьбы, является основной причиной веры людей в то, что их вложения защищены.

Преимущество нестабильности

Четвертое условие хрупкости – недостаток политической гибкости. По-настоящему устойчивые страны испытывают умеренные политические изменения, выражающиеся сменой правительств и переоценкой ориентиров. Изменения, обеспечивающие стабильность, не слишком радикальные, например, переход власти от Лейбористкой к Консервативной партии в Великобритании. Умеренная политическая изменчивость удаляет определенных лидеров от власти, позволяет преодолевать кумовство. Когда государство является децентрализованным, изменения являются более гладкими, муниципалитеты опираются на распространение полномочий по принятию решений и обеспечивают плюрализм политических взглядов.

Именно политическая гибкость делает демократические режимы менее хрупкими, чем автократии.

Пятый маркер – отсутствие опыта преодоления больших потрясений. Страны, пережившие худшие сценарии в недавнем прошлом и преодолевшие их, более устойчивы, чем те, что не имеют подобного опыта. Частично, это тезис предполагает мысль о том, что страны, чья государственность сохранилась после хаоса, приобретают что-то, что не может быть постигнуто другим способом. Вызовы для государств поучительны, они дарят опыт для «посттравматического» роста.

Посмотрите на Индонезию, Малайзию, Филиппины, Южную Корею и Таиланд — эти страны пережили азиатский финансовый кризис в 1997-98, но они были достаточно крепки, чтобы выжить и стимулировать впечатляющий посткризисный рост.

Прекрасный и проклятый

Перечисленные пять условий – это предупреждающие маркеры. Они не служат доказательством того, что страна по-настоящему стабильна – ни одна методология не может – но с помощью этих индикаторов возможно прийти к заключению, что определенная страна может испытать трудности в будущем.

Саудовская Аравия – показательный пример. Страна чрезвычайно зависит от нефти, не имеет политической гибкости и крайне централизована. Доходы от нефтедобычи и сильное правительство сглаживает противоречия между этнорелигиозными группами, так как, например, немногочисленные шииты проживают там, где добывается нефть. По этой же причине Бахрейн рассматривается автором как очень хрупкое государство, по большей части из-за репрессированного шиитского большинства.

Египет также должен рассматриваться как нестабильная система, принимая во внимание их «косметическое» восстановление после хаоса революции и централизованного (и бюрократического) правительства. То же самое можно сказать и о Венесуэле, с централизованной властью, и России, продолжающей зависеть от добычи углеводородов. Этот фактор усугубляет преодоление последствий советской эпохи.
Некоторые страны можно классифицировать как хрупкие, но они нацелены на преодоление этого. Греция имеет огромное количество долгов и имеет негибкую политическую систему, но она начинает проводить экономическую перестройку. Иран имеет эффективное централизованное правительство, которое не обладает гибкостью, и экономику, привязанную к добыче нефти и газа, но этот режим в определенной мере терпим (хотя не так явно) к политическому инакомыслию. И хотя Иран формально представляет теократическое государство, в отличие от Саудовской Аравии, он основан на адаптивной форме ислама, которая имеет потенциал к модернизации.
Китай — настоящая головоломка. Потрясающий экономический рост делает будущее крайне непредсказуемым. Страна быстро «выздоровела» от крупных потрясений периода Мао. Политическая система Китая централизованна, экономика зависит от экспорта в западные страны, его правительство в последнее время чрезмерно заимствует, что приводит к опасности замедления отечественного и зарубежного роста. Является ли опыт прошлых потрясений настолько значительным, чтобы компенсировать слабость от долговых обязательств и централизации? Скорее всего, ответ будет отрицательным. С каждым годом эти уроки истории отступают все дальше в прошлое и перспективы «случайных событий» все очевиднее. Но чем раньше это произойдет, тем сильнее Китай станет в долгосрочной перспективе.

Источник: «Foreign Affairs», январь\февраль 2015, выпуск 1 (94), перевод: Медведев Дмитрий Центр стратегических оценок и прогнозовНассим Николас Талеб и Грегори Ф. Тревертон, «Foreign Affairs».
В начале 2011 г., когда по Ближнему Востоку распространялась волна протестов, режим Башара Асада в Сирии был невосприимчив к этим событиям. Получив бразды правления от своего отца, Хафиза, который тридцать лет был у власти, Асад уверенно руководил страной на протяжении прошлых 10 лет. Многие эксперты полагали, что прочный сирийский политический режим, характеризуемый жестким контролем над обществом и экономикой, уверенно преодолеет период «Арабской весны». В сравнении с соседней страной, Ливаном, Сирия выглядела гораздо более стабильной. Гражданская война продолжалась в Ливане в течении 70-х и 80-х годов, а убийство бывшего премьер-министра Рафика Харири в 2005 г. погрузило страну в еще более глубокий хаос.

Однако результаты привели многих в недоумение: сегодняшняя Сирия находится в хаосе, в котором Асад сражается за сохранение режима, а Ливан противостоит потоку беженцев из Сирии и другим последствиям гражданской войны «по соседству». Как ни странно, показатели уровня смертности в Ливане в 2013 году ниже, чем эти же показатели в Вашингтоне. В этот же год конфликт в Сирии унес 100 000 жизней.
Почему сирийский режим, казавшийся таким стабильным оказался так хрупок, в то время как Ливан, страдавший от массовых волнений, выглядит устойчивым? Ответ в том, что до конфликта Сирия демонстрировала лишь «псевдо-стабильность», за прочным внешним видом скрывалась глубокая структурная уязвимость.

Парадоксально, но беспорядок в Ливане сигнализировал об устойчивости. Пятнадцать лет гражданской войны привели к децентрализации власти и обусловили более сбалансированную структуру распределения власти в стране. Учитывая небольшой размер Ливана как административной единицы, эти факторы обеспечили её прочность. То же самое касается и приверженности «открытому рынку» в экономике. В Сирии правящая партия Баас стремилась контролировать экономику, отвергая естественный хаос. Эта ригидность сделала Сирию (и другие Баасисткие государства, например, Ирак) более уязвимой, чем Ливан.

Но главной причиной уязвимости Сирии стало отсутствие опыта преодоления беспорядков и хаоса. Страны, которые в прошлом переживали «приступы» хаоса имели иммунитет к его последствиям. Поэтому, лучшим индикатором устойчивости государства выступает не продолжительный стабильный политический режим, а опыт преодоления умеренного хаоса в относительно недавнем прошлом. Так, Нассим Николас Талеб в 2007 г. в своей книге «Черный лебедь» пишет: «Диктаторские режимы, не имеющие оттенка неусточивости, как, скажем Сирия или Саудовская Аравия, имеют гораздо более высокие риски впасть в хаос, чем, скажем, Италия, которая после Второй мировой войны долгое время была погружена в продолжительный политический беспорядок».

Кажется, что централизация означает более устойчивое правление. Но это лишь иллюзия.

Отличие судеб Сирии и Ливана говорит о том, что индикатором нестабильности служат базовые структурные свойства политических систем. Опыт прошлого может быть чрезвычайно важен при предупреждении рака, преступлений или землетрясений. Но он не очень подходит для анализа сложных политических и экономических событий, особенно для предвидения «маловероятных событий» (tail risks), таких как государственный или финансовый кризисы, которые, казалось бы, маловероятны, но имеют место быть. Осознание таких рисков происходит слишком поздно, поэтому требуется более изощренный подход.

Так, вместо того, чтобы пытаться предвидеть малопредсказуемые события (“Black Swan” events), гораздо более продуктивно фокусироваться на том, как система преодолевает беспорядок. Другими словами, насколько она хрупка. Нельзя предугадать, что именно случится в будущем, но можно предсказать, как кризисные события могут повлиять на страну. Одни политические режимы могут выдержать огромное давление, в то время как другие могут разрушиться от малейшей трудности. Хорошие новости в том, что можно определить это с помощью теории хрупкости (theory of fragility).

Хрупкие системы не терпят изменчивость, нестабильность, давление, хаос и случайные события. Они нацелены на мир и предсказуемость, которые не могут продолжаться долгое время. Поэтому время – враг хрупких систем. Кроме того, хрупкие объекты реагируют на давление нелинейным образом. Говоря политическими и экономическими терминами, падение цены на баррель нефти на 30 долларов для Саудовской Аравии не сводится к удвоению негативных последствий 15 долларового падения.

Для государств хрупкость выражается пятью аспектами: централизованная система принятия решений, недиверсифицированная экономика, значительный внешний долг, недостаток политической гибкости и отсутствие опыта преодоления хаоса. Опираясь на эти критерии, анализ мира выглядит иначе. Нестабильные режимы выглядят более крепкими, а кажущиеся безмятежные государства – таймером с часовым механизмом.

Центр не может удержать

Кажется, что централизация означает более устойчивое правление. Но это лишь иллюзия. За исключением военного сектора, централизация ведет к структурному ослаблению. Хотя централизация сокращает количество девиаций, она значительно усиливает эффект от тех случившихся отклонений. Беспорядок концентрируется в более редких, но более радикальных эпизодах, которые несоразмерны суммарному эффекту от всех небольших, но частых девиаций. Другими словами, централизация снижает локальные риски, такие как местничество и региональная коррупция, но увеличивает цену системных рисков, гибельных для всей национальной системы.

Централизация системы подавляет междоусобные разногласия. Но эта неспособность справляться с разнообразием, политическим или этнорелигиозным, повышает общие риски системы.

Кроме того, централизация увеличивает шанс военного переворота. Например, Греция была крайне централизована, когда группа «Полковников» свергнула правительство в 1967 г. Италия, в свою очередь, примерно в это же время могла оказаться в такой ситуации, так как раздиралась социальными и идеологическими противоречиями, но сохранила режим благодаря политической децентрализации и узкой географии.

Неустойчивая экономика

Следующим аспектом является отсутствие экономической диверсификации. Экономическая сосредоточенность может быть еще более опасна, чем политическая централизация. Экономисты, начиная от Д.Рикардо, доказывают, что государство должно иметь свою специализацию на мировом рынке, обусловленную конкурентными преимуществами. Но специализация делает страну более уязвимой случайным событиям.

Так, государства, специализирующиеся на туризме, склонны быть более подвержены нестабильности (Греция ощутила это после экономического кризиса, а Египет – после революции), непредвиденным событиям (Гавайи после 11 сентября) и даже веяниям моды, когда новые курорты вытесняют старые (Танжер, Марокко).

Также опасность представляет национальная экономика, построенная «вокруг» одного продукта, например, Ботсвана, зависящая от производства алмазов, или вокруг одной отрасли, как автомобилестроение в Японии.

Другой аспект связан с природой экономических систем, они связаны с долговыми механизмами и рычагами влияния. Долг, возможно, важнейший критерий хрупкости. Долговые ценные бумаги, выпущенные государством, являются, пожалуй, наиболее порочным типом долга, потому что они не включаются в капитал; вместо этого, они становится постоянным бременем. Страны не могут просто пройти процедуру банкротства, и это, по иронии судьбы, является основной причиной веры людей в то, что их вложения защищены.

Преимущество нестабильности

Четвертое условие хрупкости – недостаток политической гибкости. По-настоящему устойчивые страны испытывают умеренные политические изменения, выражающиеся сменой правительств и переоценкой ориентиров. Изменения, обеспечивающие стабильность, не слишком радикальные, например, переход власти от Лейбористкой к Консервативной партии в Великобритании. Умеренная политическая изменчивость удаляет определенных лидеров от власти, позволяет преодолевать кумовство. Когда государство является децентрализованным, изменения являются более гладкими, муниципалитеты опираются на распространение полномочий по принятию решений и обеспечивают плюрализм политических взглядов.

Именно политическая гибкость делает демократические режимы менее хрупкими, чем автократии.

Пятый маркер – отсутствие опыта преодоления больших потрясений. Страны, пережившие худшие сценарии в недавнем прошлом и преодолевшие их, более устойчивы, чем те, что не имеют подобного опыта. Частично, это тезис предполагает мысль о том, что страны, чья государственность сохранилась после хаоса, приобретают что-то, что не может быть постигнуто другим способом. Вызовы для государств поучительны, они дарят опыт для «посттравматического» роста.

Посмотрите на Индонезию, Малайзию, Филиппины, Южную Корею и Таиланд — эти страны пережили азиатский финансовый кризис в 1997-98, но они были достаточно крепки, чтобы выжить и стимулировать впечатляющий посткризисный рост.

Прекрасный и проклятый

Перечисленные пять условий – это предупреждающие маркеры. Они не служат доказательством того, что страна по-настоящему стабильна – ни одна методология не может – но с помощью этих индикаторов возможно прийти к заключению, что определенная страна может испытать трудности в будущем.

Саудовская Аравия – показательный пример. Страна чрезвычайно зависит от нефти, не имеет политической гибкости и крайне централизована. Доходы от нефтедобычи и сильное правительство сглаживает противоречия между этнорелигиозными группами, так как, например, немногочисленные шииты проживают там, где добывается нефть. По этой же причине Бахрейн рассматривается автором как очень хрупкое государство, по большей части из-за репрессированного шиитского большинства.

Египет также должен рассматриваться как нестабильная система, принимая во внимание их «косметическое» восстановление после хаоса революции и централизованного (и бюрократического) правительства. То же самое можно сказать и о Венесуэле, с централизованной властью, и России, продолжающей зависеть от добычи углеводородов. Этот фактор усугубляет преодоление последствий советской эпохи.
Некоторые страны можно классифицировать как хрупкие, но они нацелены на преодоление этого. Греция имеет огромное количество долгов и имеет негибкую политическую систему, но она начинает проводить экономическую перестройку. Иран имеет эффективное централизованное правительство, которое не обладает гибкостью, и экономику, привязанную к добыче нефти и газа, но этот режим в определенной мере терпим (хотя не так явно) к политическому инакомыслию. И хотя Иран формально представляет теократическое государство, в отличие от Саудовской Аравии, он основан на адаптивной форме ислама, которая имеет потенциал к модернизации.
Китай — настоящая головоломка. Потрясающий экономический рост делает будущее крайне непредсказуемым. Страна быстро «выздоровела» от крупных потрясений периода Мао. Политическая система Китая централизованна, экономика зависит от экспорта в западные страны, его правительство в последнее время чрезмерно заимствует, что приводит к опасности замедления отечественного и зарубежного роста. Является ли опыт прошлых потрясений настолько значительным, чтобы компенсировать слабость от долговых обязательств и централизации? Скорее всего, ответ будет отрицательным. С каждым годом эти уроки истории отступают все дальше в прошлое и перспективы «случайных событий» все очевиднее. Но чем раньше это произойдет, тем сильнее Китай станет в долгосрочной перспективе.

Источник: «Foreign Affairs», январь\февраль 2015, выпуск 1 (94), перевод: Медведев Дмитрий Центр стратегических оценок и прогнозов

Сергей Тарута: Ахметов никогда не грабил. Он все покупал. По дешевке…Сергей Тарута: Ахметов никогда не грабил. Он все покупал. По дешевке…

Катерина Пешко, Станислав Груздев.
Совладелец компании ИСД Сергей Тарута со 2 марта до 10 октября занимал пост руководителя Донецкой области. Это один из самых коротких губернаторских сроков, но именно на него пришлась реальная война, охватившая Донбасс. Ожидания, возложенные центральной властью на влиятельного Таруту, по всей видимости, не оправдались. Бизнесмену, владеющему предприятиями в регионе, не удалось обуздать местных сепаратистов и остановить кровопролитие. В итоге место губернатора занял генерал армии Александр Кихтенко. А сам Сергей Алексеевич, победив на мажоритарном округе в Мариуполе, переместился в депутатское кресло.

Однако эта перемена не поменяла рабочий режим Таруты. Он по-прежнему мотается на Донбасс, критикует действия своего преемника и продолжает работать там со своей командой. По словам, помощников, их шеф спит максимум по 4 часа в сутки. Проводит встречи с инвесторами, военными, представителями добровольческих батальонов. Цель бизнесмена, а теперь еще и депутата, представляющего мариупольцев, решить проблемы региона, усугубленные войной, и создать Мариуполю новый имидж — города, престижного для молодежи.

Интервью с Сергеем Тарутой «Главком» записывал по пути в Мариуполь — сначала в самолете, потом в машине. Говорили о реальных причинах отставки, о том, как «аукнулось» пребывание на посту губернатора его бизнесу, о голодных смертях в регионе, а также о том, кому сегодня нужна «война» с Ахметовым. Надо признать, что кое-что из весьма откровенной беседы, по просьбе команды, осталось «за кадром»…

«Я не вписываюсь в формат того, кто будет молчать»

Комментируя свою отставку с поста губернатора, вы отмечали, что были неудобны власти. В чем именно это неудобство заключалось? Кто конкретно вам озвучивал претензии?

Я еще во время президентской кампании говорил, что у меня очень много вопросов к Петру Алексеевичу. Он это прекрасно понимал. Я ему об этом говорил. Я не вписываюсь в формат того, кто будет молчать и приспосабливаться к тому, что делает власть.

Какие вопросы вы задавали Порошенко?

И так жареного хватает. По крайней мере, на этом этапе…

Но у меня также и в отношении правительства была жесткая позиция. Потому что никто не понимает Донбасс, никто не действует там правильно.

«Никто не понимает Донбасс», «никто не слышит Донбасс» — это уже такие штампы, которые вызывают у большинства, скорее, раздражение. В чем именно непонимание заключается?

Во власти считают, что эффективные военные действия – ответ на все вопросы. Но там внутренних проблем гораздо больше. Нужно не забывать, что там живут жители Украины, и им нужна помощь, они находятся, грубо говоря, в плену – в оккупации.

Ничего не делалось тогда, ничего не делается и сейчас для того, чтобы лечить основные болезни, которые там есть.

К проблемам Донбасса вернемся чуть позже. А пока — еще несколько слов о вашей отставке. Вы говорили, что это решение было согласовано с вами? Кто согласовывал? В какой форме это происходило?

Я в самом начале сказал Порошенко, что я могу быть человеком команды, но при условии, что все члены команды имеют право влиять на принятие решение.

И получили отрицательный ответ?

Я сказал, что монолог для меня не приемлем. Я не вписываюсь в ваш формат? Пожалуйста, я ищите замену. Только вы должны понимать, что очереди желающих сесть на губернаторское место не будет. Сегодня людей только нужно уговаривать здесь работать. Ну, если только не таких, которые придут лишь поживиться. Об этом всем я говорил еще в начале июня, когда мы обсуждали мирное урегулирование ситуации.

Тогда же вам и стали искать преемника?

Пытались.
В середине лета появлялась информация о том, что пост губернатора предлагали мэру Донецка Александру Лукьянченко. Однако он от него открестился.

Ну, он-то прекрасно понимает происходящее и оценивает свои возможности влиять на процессы. Если у него проблема возникла в городе, то как он может управлять областью?

Раз вы с Петром Порошенко не сошлись еще в то время, то почему накануне парламентских выборов он звал вас в список в свою партию?

У меня есть своя четкая прогусдарственная позиция. Все, что не вписывается в эту конфигурацию, я буду критиковать. Это было по отношению и к Виктору Андреевичу, и к Виктору Федоровичу. Я никогда не заискивал с властью и всегда высказывал свою позицию. Даже в ущерб бизнесу.

По Блоку Порошенко. Если мы ставим цели действительно делать реформирование, то для начала нужно озвучить конституционные изменения. Тогда мы увидим, что это искренне. Пока, к сожалению, все обещания, декларации не отвечают реальной ситуации. Потому со списком и не вышло. Я человек команды, но не хочу брать на себя груз ответственности за все грехи любой из фракций…

Ранее в интервью «Главкому» вы отмечали, что Юлия Тимошенко вам нравится как человек, который думает о стране. Она случайно не приглашала вас в свою команду перед выборами?

У Юли КПД 200%. Но ей нельзя было баллотироваться на президента. В целом, Юле можно было бы помогать. Она была бы лучшей. И реально боролась бы и с Коломойским, и со всеми, чтобы убрать зависимость. Это правда. Но ей нужна была команда новая совершенно. Но вот я спрашиваю у нее: скажи, пожалуйста, министр экологии — это твой? Она: ну, вроде как мой, но попросил Петр Алексеевич. Я говорю: ты понимаешь, что у него, у тех, кого он назначает, плохая репутация, и завтра, когда будут бить по нему, ты же будешь падать? Ты несешь ответственность за это. Как можно идти на эти компромиссы? У Юли хорошая человеческая черта, но плохая для руководителя. Она многое прощает своему окружению. Зачем я буду багаж всех проблем Юли брать на себя?

Мне все предлагали присоединится, кроме «Самопомочи». А, ну и еще с Ляшко не разговаривал.

И Оппозиционный блок?

Те тоже, конечно, предлагали. Но я сразу сказал им, что для них я буду неудобен. У них есть определенные договоренности и конфигурации во фракции. А я не буду молчать и буду критиковать действия.

Ну, сегодня почти в каждой фракции есть внутренняя оппозиция. В Блоке Порошенко вот «молодняк» показывает характер, не голосует по указке.

Ну, пока их задавливали. И пока они идут против мягко.

А жестко — это как?

Это жестко высказывать свою позицию. Однозначно. Не приспосабливаясь. И не думая о последствиях. У меня нет полутонов. Вот когда парад (на День Независимости, — «Главком») только намечался, я открыто сказал, что это преступление. Нельзя было делать парад. Нужно было концентрировать все усилия на востоке. Там решили бы проблему, потом можно было бы сто парадов провести. А когда люди в окружении, а в это время парады – ужас. Вот это называется жестко.

«Молодняк» — молодцы. У них был первый очень важный прецедент. В будущем это может очень сильно изменить все возможные договоренности.

«Кихтенко – милиционер. Этим все сказано»

Возвращаясь к Донбассу. Оцените работу нового губернатора Александра Кихтенко.

К сожалению, от нового губернатора там не так много и зависит. Больше зависит от позиции правительства. Задачи нового губернатора: только понять проблемы, достучаться до правительства и настаивать на соответствующих решениях.

К тому же, он военный. Как он может понимать местную экономику? Чтобы понимать экономику региона, надо быть выходцем из Донбасса.

Вы отмечали, что очередь занять губернаторское кресло не стояла. Знаете, почему выбор пал именно на Кихтенко?

Это вопрос к Петру Алексеевичу.

Раньше — до назначения — вы с Кихтенко встречались?

Я с ним встречался во время Майдана. Тогда мы еще обсуждали крымские проблемы. Не могу сказать, что я его хорошо знал. Но он милиционер – этим все сказано.

Власти должно быть удобно иметь эффективного губернатора. Эффективным губернатором может быть тот, кто понимает суть происходящего, знает проблемы, способен быстро выписать рецепты и начать реально помогать. Это не может делать человек, который совершенно не знает области, у которого, по сути, нет команды, и который никогда не занимался экономикой. Подобные этому еще и в Луганской области эксперименты меняют общественные настроения. Люди же воспринимают украинскую власть через их представителей.

Но вы же сами отметили, что сейчас губернатор не влияет на ситуацию.

С точки зрения принятия решений — конечно, влияют правительство и президент. Сегодня вся область полностью зависит от Киева: от министров, от начальников управления, от казначейства, от премьера, вице-премьера, президента, главы администрации. Губернаторы ж находятся сегодня в вертикали президента и главы администрации. Вы думаете, кого-то вызывают и с ними говорят? Вы спросите, когда губернатор последний раз по телефону разговаривал с президентом или с Ложкиным?

А вы как часто разговаривали с президентом?

Когда и.о. был Турчинов – практически каждый день. А вот Яценюк от меня прятался.

А с Порошенко?

А с Порошенко и с Ложкиным поговорить практически невозможно было. Все заняты. Вроде как, Донбасс – самая большая проблема, но голос Донбасса слышать не хотели.

По-вашему, насколько целесообразно было переводить администрацию в Краматорск?

Это глупо. Взяли и сделали неудобно всей администрации для удобства трех или четырех человек. Это плохой сигнал. У нас и так администрация была разделена на части. Когда ситуация сложная, то нужно к ней приспосабливаться, а не навязывать свои рецепты. Конечно, и мне хотелось бы, чтобы все были в Мариуполе. Но это было невозможно. Тут невозможно было разместить весь аппарат. Мы исходили из того, что коммуникация из удобства людей и наличия коммуникации. То есть кому-то было удобно жить в Святогорске — пусть живет там. У нас офис был и в Святогорье, и в Краматорске, и в Мариуполе, и мы от этого не страдали. Качество не ухудшалось.

Сейчас ухудшилось?

Люди вам скажут.

Вы сказали, что переезд администрации был выгоден трем-четырем людям. Кому?

Даже двум. Губернатору и его заместителю. Им добираться в Краматорск удобнее. Но надо ответить: а как коллективу? Там под тысячу человек. Краматорск не приспособлен для этого, там нет условий для размещения. Все-таки Мариуполь большой город, знаковый и промышленный. Символично, чтобы администрация была в Мариуполе.

Кроме губернатора, есть еще фигуры, которые могут влиять на ситуацию в регионе. Раньше Рината Ахметова называли «императором Донбасса». Какой у него сегодня статус?

Помогает гуманитарно – вся его роль. ДТЭК (энергетическая компания Рината Ахметова, «Главком») пытается, несмотря на погибших и раненных у них людей, все-таки восстанавливать линии электропередач и обеспечивать возможность передачи электричества.

Как изменилось отношение простых людей к нему за последние месяцы?

Думаю, те, кто получает от него гуманитарку, ему благодарны. Остальные — не знаю.

«Семенченко и иже с ними борются с Ринатом, а страдают люди»

Почему добровольческие батальоны сейчас «трусят» гуманитарные поезда Ахметова?

Это политические игры, чистый пиар, который, к сожалению, сопровождается проблемами для населения. Страдать будут люди. Есть ребята, которые хотят показать, что они борцы, а Ахметов плохой. Но они забывают, что там люди ждут эту помощь и умирают с голоду. Семенченко и иже с ними борются с Ринатом, а страдают люди.

Боевики что делают? Боевики грабят. Они что, о людях думают? Нет. А у людей все, что было – закончилось. Люди сидят без денег. И кто-то вот так лежит и умирает. Мы даже не знаем масштаба всей трагедии.

Насчет масштаба. У вас есть сведения, сколько людей умерло от голода на оккупированных территориях?

Если тот же Семенченко не верит в голодные смерти, пусть поедет туда и узнает. Или хоть позвонит своим (в батальон, — «Главком») — в «Донбассе» много донецких ребят. Они ему расскажут, как страдают родственники, родители, соседи.

В Донецкой области умирает по 30-40 человек в день. Это минимум. Там есть дома, где на площадке или даже в целом подъезде одна жилая квартира. То есть соседи даже не встречаются друг с другом. Люди иногда вот так разлагаются в своих квартирах.

А эти играют во что-то.

Ахметов никогда не грабил, он использовал отношения. Да, он создавал политический сектор в парламенте для достижения целей. Но все покупал. По дешевке, но за деньги. Но не пилил никогда. Никогда не грабил местный бюджет – наоборот. Ахметов возит гуманитарку уже несколько месяцев. Он не делал на этом пиар. С другой стороны, давал сигнал, что он не забыл людей. Но это единственное спасение. Он нигде ничего не афишировал, и боевики начали пропускать его грузы. Это был единственный способ помочь людям. Украинская ж власть ничего не делает. Вот что мешает украинской власти возить туда гуманитарную помощь?

Представители Кабмина — и прошлого, и этого — неоднократно говорили, что украинскую гуманитарку боевики не пропускают.

Надо договариваться. Но ее никто не выделяет, не то, что не договаривается. Не было ни одного постановления Кабмина, не было такого, чтобы они приняли решение о выделении средств на гуманитарную помощь в объеме, допустим, 10 тысяч тонн. Этого же нет.

Ни разу боевики не запрещали завозить туда гуманитарку. Реально голодомор.

Как конкретно происходит организация процесса завоза гуманитарной помощи на оккупированные территории? Вы когда были губернатором, наверняка, принимали участие в организации процесса.

Ну, допустим, мы везем гуманитарку в Калининский район Донецка. В Калининском районе есть районная администрация. Районные администрации еще были тогда. Боевики ж ходили грабили, но понимали, что кто-то должен заниматься городом. Руководители этих районных администраций или их заместители оставались на местах. И они непосредственно договаривались. Они ж уже знали друг друга. Они знали, что условно за блокпосты отвечает «Оплот». Вот и звонили «Оплоту» и говорили так и так: нужно завезти. Все — гуманитарку завозили.

А где гарантия, что эти продукты разойдутся бабушкам, а не по местным магазинам?

Смотрите, как это происходит в Мариуполе. В Мариуполе есть оптовый склад, там 100-200 человек работает, туда все завозится в мешках, там расфасовывается по пакетам. Дальше поступает заявка в какой район сколько нужно наборов. А дальше человеческий фактор. От того, что половина не разойдется по магазинам, гарантий нет. Но виноват не тот, кто завозит, а человек на месте уже. Он зарабатывает.

«406 километров будете ехать и не поймете, в Украине вы или в России»

Вы говорили, что предотвратить конфликт на Донбассе в какой-то момент было реально. По-вашему, местные олигархи для этого сделали все необходимое?

Не совсем так. Может, степень эскалации конфликта и планы России корректировались бы, исходя из наших действий. Если они видели, что Крым мы сдали, и ничего, то почему бы и Донбасс не взять? Это все как раз и провоцировало дальнейшую эскалацию.

Но мы же понимаем, что это не внутренний конфликт. Вот говорят: вот если б там Ахметов что-то сделал, тогда бы все было по-другому. Достаточно провести опрос: это внутренний или внешний конфликт? Каждый ответит: внешний. Тогда следующий вопрос: что может сделать против внешнего конфликта Ахметов, Петров, Иванов, Коломойский или Тарута? Да ничего не может сделать, если это внешний конфликт.
Здесь нужно было действовать так, чтобы уменьшать угрозу внешнего конфликта. Для этого нужно было закрыть границу, тогда вероятность пересечения этих зеленых человечков резко уменьшается. Дальше нужно было делать не широкомасштабное наступление, а спецоперации.

Если говорить о границе. Какие там размеры дыр на сегодня?

Сейчас 406 километров полностью свободной территории, где вы будете ехать и не поймете, мы в Украине или в России. Никакого контроля ни с какой стороны. 406 километров открытой границы. Ну, правда, там 110 километров, где ров есть, который мы сделали в марте месяце, вот через него точно никто не проходит. А по остальным — легко.

Были сначала, конечно, попытки это закрыть. Пограничные войска туда выходили, но они не закрыли всю территорию, не создали там серьезных инженерных оборонительных сооружений. У нас было 2-3 месяца до момента, когда нас начали обстреливать. Мы должны были спланировать варианты развития ситуации. А что для этого нужно было? Нужно было пригласить экспертов. И в рамках этих контрмер мы бы тогда показали свою эффективность. И тогда мы сделали бы все наши погранзаставы не открытые, а подземные, бункера, которые невозможно было ничем уничтожить. Мы же сделали это в Мариуполе — только за короткий срок и другими методами.

Мы могли и по границе сделать в зонах вероятного вторжения противника такие блиндажи, которые бы ни одна система не взяла. Но никто не думал. Так и продолжается. Мы продолжаем экспериментировать в надежде, что потом на что-то спишем. Нет серьезного гражданского экспертного сообщества, которое давало бы однозначные оценки и заставляло бы политиков расписываться кровью за их действия, а не ждать, а что ж мы будем через полгода иметь. Мы уже имеем потерянную часть территории Донбасса, потому что не правильно действовали вначале. Что нам мешало создавать партизанские отряды там в самом начале? Ничего. Мешало отсутствие политической воли и понимания у руководства страны.

Как думаете, попытки взять Мариуполь еще будут?

Желание будет. Но Мариуполь мы защитили достаточно. Традиционными способами, без объявления широкомасштабных военных операций, взять город нельзя. Есть вероятность, что могут долететь ракеты. Но это проблема всех приграничных городов.

Но чем воюет сегодня вся эта свора? На 98% тем оружием, которое вывозили и вывозят из Крыма. Наше против нас. Почему и не можем как раз доказать, что это российское оружие. Да потому что это все вывезено из Крыма. Вывозилось паромом, перебрасывалось на территорию Ростовской области, а оттуда заходило сюда.

Тот же Семен Семенченко в интервью «Главкому» сказал, что при наличии необходимого политического решения Донбасс можно освободить за год. Каковы ваши прогнозы?

Это можно сделать гораздо быстрее. Год — это очень долго. При эффективной работе можно гораздо быстрее.

Что подразумеваете под эффективной работой? Снова договариваться?

Договариваться, вести переговоры надо. Но нужно и другие вещи делать: организовать эффективную армию и ее укомплектовать. Нужно, чтобы кто-то курировал ВПК, а у нас никого нет. Надо понимать, как воевать и что для этого есть.

В этом контексте вопрос, где должны быть комбаты — в парламенте или на фронте?

Военный должен воевать, командир должен создавать эффективные подразделения, а если ты занимаешься больше пиаром, а не тем, что тебя прославило, то это сразу же вызывает большие вопросы в обществе. Сказать, что знания у того же Семенченко или Березы есть в отношении формирования армии, нельзя. Они далеки от этих знаний. Этим должны заниматься профессионалы. Нужно привлекать западных экспертов — у нас их мало, тех, кто учился в Брюсселе, в системе НАТО, тех, кто имеет хорошие знания с точки зрения методов ведения современной войны. Мы должны создать новую структуру по образу и подобию Европы, понимать, какие в рамках НАТО военные силы у той же Германии или Польши. Причем, у них же таких вызовов нет, как у нас. Поэтому больше за основу может быть взята концепция американской армии. Единственное, не нужно сейчас вообще выпячивать глубокое сотрудничество с Америкой. Потому что это работает как раз против Украины. Любые ссылки и вовлечение американцев в помощь тут же усиливает контрмеры, и есть риск перехода в другую фазу войны, а нам это не нужно. Все это нужно делать не публично. А командиры батальонов должны быть командирами батальонов, но и проблемы, о которых они говорят, тоже должны быть известны обществу, чтобы их не игнорировали. Но политика — это точно меньшее из того, что они знают.

Во второй части интервью с Сергеем Тарутой читайте о «безобидной женщине» Неле Штепе и о том, почему у Януковича команда была грамотнее, чем у Порошенко…

Источник: http://glavcom.ua/articles/25212.htmlКатерина Пешко, Станислав Груздев.
Совладелец компании ИСД Сергей Тарута со 2 марта до 10 октября занимал пост руководителя Донецкой области. Это один из самых коротких губернаторских сроков, но именно на него пришлась реальная война, охватившая Донбасс. Ожидания, возложенные центральной властью на влиятельного Таруту, по всей видимости, не оправдались. Бизнесмену, владеющему предприятиями в регионе, не удалось обуздать местных сепаратистов и остановить кровопролитие. В итоге место губернатора занял генерал армии Александр Кихтенко. А сам Сергей Алексеевич, победив на мажоритарном округе в Мариуполе, переместился в депутатское кресло.

Однако эта перемена не поменяла рабочий режим Таруты. Он по-прежнему мотается на Донбасс, критикует действия своего преемника и продолжает работать там со своей командой. По словам, помощников, их шеф спит максимум по 4 часа в сутки. Проводит встречи с инвесторами, военными, представителями добровольческих батальонов. Цель бизнесмена, а теперь еще и депутата, представляющего мариупольцев, решить проблемы региона, усугубленные войной, и создать Мариуполю новый имидж — города, престижного для молодежи.

Интервью с Сергеем Тарутой «Главком» записывал по пути в Мариуполь — сначала в самолете, потом в машине. Говорили о реальных причинах отставки, о том, как «аукнулось» пребывание на посту губернатора его бизнесу, о голодных смертях в регионе, а также о том, кому сегодня нужна «война» с Ахметовым. Надо признать, что кое-что из весьма откровенной беседы, по просьбе команды, осталось «за кадром»…

«Я не вписываюсь в формат того, кто будет молчать»

Комментируя свою отставку с поста губернатора, вы отмечали, что были неудобны власти. В чем именно это неудобство заключалось? Кто конкретно вам озвучивал претензии?

Я еще во время президентской кампании говорил, что у меня очень много вопросов к Петру Алексеевичу. Он это прекрасно понимал. Я ему об этом говорил. Я не вписываюсь в формат того, кто будет молчать и приспосабливаться к тому, что делает власть.

Какие вопросы вы задавали Порошенко?

И так жареного хватает. По крайней мере, на этом этапе…

Но у меня также и в отношении правительства была жесткая позиция. Потому что никто не понимает Донбасс, никто не действует там правильно.

«Никто не понимает Донбасс», «никто не слышит Донбасс» — это уже такие штампы, которые вызывают у большинства, скорее, раздражение. В чем именно непонимание заключается?

Во власти считают, что эффективные военные действия – ответ на все вопросы. Но там внутренних проблем гораздо больше. Нужно не забывать, что там живут жители Украины, и им нужна помощь, они находятся, грубо говоря, в плену – в оккупации.

Ничего не делалось тогда, ничего не делается и сейчас для того, чтобы лечить основные болезни, которые там есть.

К проблемам Донбасса вернемся чуть позже. А пока — еще несколько слов о вашей отставке. Вы говорили, что это решение было согласовано с вами? Кто согласовывал? В какой форме это происходило?

Я в самом начале сказал Порошенко, что я могу быть человеком команды, но при условии, что все члены команды имеют право влиять на принятие решение.

И получили отрицательный ответ?

Я сказал, что монолог для меня не приемлем. Я не вписываюсь в ваш формат? Пожалуйста, я ищите замену. Только вы должны понимать, что очереди желающих сесть на губернаторское место не будет. Сегодня людей только нужно уговаривать здесь работать. Ну, если только не таких, которые придут лишь поживиться. Об этом всем я говорил еще в начале июня, когда мы обсуждали мирное урегулирование ситуации.

Тогда же вам и стали искать преемника?

Пытались.
В середине лета появлялась информация о том, что пост губернатора предлагали мэру Донецка Александру Лукьянченко. Однако он от него открестился.

Ну, он-то прекрасно понимает происходящее и оценивает свои возможности влиять на процессы. Если у него проблема возникла в городе, то как он может управлять областью?

Раз вы с Петром Порошенко не сошлись еще в то время, то почему накануне парламентских выборов он звал вас в список в свою партию?

У меня есть своя четкая прогусдарственная позиция. Все, что не вписывается в эту конфигурацию, я буду критиковать. Это было по отношению и к Виктору Андреевичу, и к Виктору Федоровичу. Я никогда не заискивал с властью и всегда высказывал свою позицию. Даже в ущерб бизнесу.

По Блоку Порошенко. Если мы ставим цели действительно делать реформирование, то для начала нужно озвучить конституционные изменения. Тогда мы увидим, что это искренне. Пока, к сожалению, все обещания, декларации не отвечают реальной ситуации. Потому со списком и не вышло. Я человек команды, но не хочу брать на себя груз ответственности за все грехи любой из фракций…

Ранее в интервью «Главкому» вы отмечали, что Юлия Тимошенко вам нравится как человек, который думает о стране. Она случайно не приглашала вас в свою команду перед выборами?

У Юли КПД 200%. Но ей нельзя было баллотироваться на президента. В целом, Юле можно было бы помогать. Она была бы лучшей. И реально боролась бы и с Коломойским, и со всеми, чтобы убрать зависимость. Это правда. Но ей нужна была команда новая совершенно. Но вот я спрашиваю у нее: скажи, пожалуйста, министр экологии — это твой? Она: ну, вроде как мой, но попросил Петр Алексеевич. Я говорю: ты понимаешь, что у него, у тех, кого он назначает, плохая репутация, и завтра, когда будут бить по нему, ты же будешь падать? Ты несешь ответственность за это. Как можно идти на эти компромиссы? У Юли хорошая человеческая черта, но плохая для руководителя. Она многое прощает своему окружению. Зачем я буду багаж всех проблем Юли брать на себя?

Мне все предлагали присоединится, кроме «Самопомочи». А, ну и еще с Ляшко не разговаривал.

И Оппозиционный блок?

Те тоже, конечно, предлагали. Но я сразу сказал им, что для них я буду неудобен. У них есть определенные договоренности и конфигурации во фракции. А я не буду молчать и буду критиковать действия.

Ну, сегодня почти в каждой фракции есть внутренняя оппозиция. В Блоке Порошенко вот «молодняк» показывает характер, не голосует по указке.

Ну, пока их задавливали. И пока они идут против мягко.

А жестко — это как?

Это жестко высказывать свою позицию. Однозначно. Не приспосабливаясь. И не думая о последствиях. У меня нет полутонов. Вот когда парад (на День Независимости, — «Главком») только намечался, я открыто сказал, что это преступление. Нельзя было делать парад. Нужно было концентрировать все усилия на востоке. Там решили бы проблему, потом можно было бы сто парадов провести. А когда люди в окружении, а в это время парады – ужас. Вот это называется жестко.

«Молодняк» — молодцы. У них был первый очень важный прецедент. В будущем это может очень сильно изменить все возможные договоренности.

«Кихтенко – милиционер. Этим все сказано»

Возвращаясь к Донбассу. Оцените работу нового губернатора Александра Кихтенко.

К сожалению, от нового губернатора там не так много и зависит. Больше зависит от позиции правительства. Задачи нового губернатора: только понять проблемы, достучаться до правительства и настаивать на соответствующих решениях.

К тому же, он военный. Как он может понимать местную экономику? Чтобы понимать экономику региона, надо быть выходцем из Донбасса.

Вы отмечали, что очередь занять губернаторское кресло не стояла. Знаете, почему выбор пал именно на Кихтенко?

Это вопрос к Петру Алексеевичу.

Раньше — до назначения — вы с Кихтенко встречались?

Я с ним встречался во время Майдана. Тогда мы еще обсуждали крымские проблемы. Не могу сказать, что я его хорошо знал. Но он милиционер – этим все сказано.

Власти должно быть удобно иметь эффективного губернатора. Эффективным губернатором может быть тот, кто понимает суть происходящего, знает проблемы, способен быстро выписать рецепты и начать реально помогать. Это не может делать человек, который совершенно не знает области, у которого, по сути, нет команды, и который никогда не занимался экономикой. Подобные этому еще и в Луганской области эксперименты меняют общественные настроения. Люди же воспринимают украинскую власть через их представителей.

Но вы же сами отметили, что сейчас губернатор не влияет на ситуацию.

С точки зрения принятия решений — конечно, влияют правительство и президент. Сегодня вся область полностью зависит от Киева: от министров, от начальников управления, от казначейства, от премьера, вице-премьера, президента, главы администрации. Губернаторы ж находятся сегодня в вертикали президента и главы администрации. Вы думаете, кого-то вызывают и с ними говорят? Вы спросите, когда губернатор последний раз по телефону разговаривал с президентом или с Ложкиным?

А вы как часто разговаривали с президентом?

Когда и.о. был Турчинов – практически каждый день. А вот Яценюк от меня прятался.

А с Порошенко?

А с Порошенко и с Ложкиным поговорить практически невозможно было. Все заняты. Вроде как, Донбасс – самая большая проблема, но голос Донбасса слышать не хотели.

По-вашему, насколько целесообразно было переводить администрацию в Краматорск?

Это глупо. Взяли и сделали неудобно всей администрации для удобства трех или четырех человек. Это плохой сигнал. У нас и так администрация была разделена на части. Когда ситуация сложная, то нужно к ней приспосабливаться, а не навязывать свои рецепты. Конечно, и мне хотелось бы, чтобы все были в Мариуполе. Но это было невозможно. Тут невозможно было разместить весь аппарат. Мы исходили из того, что коммуникация из удобства людей и наличия коммуникации. То есть кому-то было удобно жить в Святогорске — пусть живет там. У нас офис был и в Святогорье, и в Краматорске, и в Мариуполе, и мы от этого не страдали. Качество не ухудшалось.

Сейчас ухудшилось?

Люди вам скажут.

Вы сказали, что переезд администрации был выгоден трем-четырем людям. Кому?

Даже двум. Губернатору и его заместителю. Им добираться в Краматорск удобнее. Но надо ответить: а как коллективу? Там под тысячу человек. Краматорск не приспособлен для этого, там нет условий для размещения. Все-таки Мариуполь большой город, знаковый и промышленный. Символично, чтобы администрация была в Мариуполе.

Кроме губернатора, есть еще фигуры, которые могут влиять на ситуацию в регионе. Раньше Рината Ахметова называли «императором Донбасса». Какой у него сегодня статус?

Помогает гуманитарно – вся его роль. ДТЭК (энергетическая компания Рината Ахметова, «Главком») пытается, несмотря на погибших и раненных у них людей, все-таки восстанавливать линии электропередач и обеспечивать возможность передачи электричества.

Как изменилось отношение простых людей к нему за последние месяцы?

Думаю, те, кто получает от него гуманитарку, ему благодарны. Остальные — не знаю.

«Семенченко и иже с ними борются с Ринатом, а страдают люди»

Почему добровольческие батальоны сейчас «трусят» гуманитарные поезда Ахметова?

Это политические игры, чистый пиар, который, к сожалению, сопровождается проблемами для населения. Страдать будут люди. Есть ребята, которые хотят показать, что они борцы, а Ахметов плохой. Но они забывают, что там люди ждут эту помощь и умирают с голоду. Семенченко и иже с ними борются с Ринатом, а страдают люди.

Боевики что делают? Боевики грабят. Они что, о людях думают? Нет. А у людей все, что было – закончилось. Люди сидят без денег. И кто-то вот так лежит и умирает. Мы даже не знаем масштаба всей трагедии.

Насчет масштаба. У вас есть сведения, сколько людей умерло от голода на оккупированных территориях?

Если тот же Семенченко не верит в голодные смерти, пусть поедет туда и узнает. Или хоть позвонит своим (в батальон, — «Главком») — в «Донбассе» много донецких ребят. Они ему расскажут, как страдают родственники, родители, соседи.

В Донецкой области умирает по 30-40 человек в день. Это минимум. Там есть дома, где на площадке или даже в целом подъезде одна жилая квартира. То есть соседи даже не встречаются друг с другом. Люди иногда вот так разлагаются в своих квартирах.

А эти играют во что-то.

Ахметов никогда не грабил, он использовал отношения. Да, он создавал политический сектор в парламенте для достижения целей. Но все покупал. По дешевке, но за деньги. Но не пилил никогда. Никогда не грабил местный бюджет – наоборот. Ахметов возит гуманитарку уже несколько месяцев. Он не делал на этом пиар. С другой стороны, давал сигнал, что он не забыл людей. Но это единственное спасение. Он нигде ничего не афишировал, и боевики начали пропускать его грузы. Это был единственный способ помочь людям. Украинская ж власть ничего не делает. Вот что мешает украинской власти возить туда гуманитарную помощь?

Представители Кабмина — и прошлого, и этого — неоднократно говорили, что украинскую гуманитарку боевики не пропускают.

Надо договариваться. Но ее никто не выделяет, не то, что не договаривается. Не было ни одного постановления Кабмина, не было такого, чтобы они приняли решение о выделении средств на гуманитарную помощь в объеме, допустим, 10 тысяч тонн. Этого же нет.

Ни разу боевики не запрещали завозить туда гуманитарку. Реально голодомор.

Как конкретно происходит организация процесса завоза гуманитарной помощи на оккупированные территории? Вы когда были губернатором, наверняка, принимали участие в организации процесса.

Ну, допустим, мы везем гуманитарку в Калининский район Донецка. В Калининском районе есть районная администрация. Районные администрации еще были тогда. Боевики ж ходили грабили, но понимали, что кто-то должен заниматься городом. Руководители этих районных администраций или их заместители оставались на местах. И они непосредственно договаривались. Они ж уже знали друг друга. Они знали, что условно за блокпосты отвечает «Оплот». Вот и звонили «Оплоту» и говорили так и так: нужно завезти. Все — гуманитарку завозили.

А где гарантия, что эти продукты разойдутся бабушкам, а не по местным магазинам?

Смотрите, как это происходит в Мариуполе. В Мариуполе есть оптовый склад, там 100-200 человек работает, туда все завозится в мешках, там расфасовывается по пакетам. Дальше поступает заявка в какой район сколько нужно наборов. А дальше человеческий фактор. От того, что половина не разойдется по магазинам, гарантий нет. Но виноват не тот, кто завозит, а человек на месте уже. Он зарабатывает.

«406 километров будете ехать и не поймете, в Украине вы или в России»

Вы говорили, что предотвратить конфликт на Донбассе в какой-то момент было реально. По-вашему, местные олигархи для этого сделали все необходимое?

Не совсем так. Может, степень эскалации конфликта и планы России корректировались бы, исходя из наших действий. Если они видели, что Крым мы сдали, и ничего, то почему бы и Донбасс не взять? Это все как раз и провоцировало дальнейшую эскалацию.

Но мы же понимаем, что это не внутренний конфликт. Вот говорят: вот если б там Ахметов что-то сделал, тогда бы все было по-другому. Достаточно провести опрос: это внутренний или внешний конфликт? Каждый ответит: внешний. Тогда следующий вопрос: что может сделать против внешнего конфликта Ахметов, Петров, Иванов, Коломойский или Тарута? Да ничего не может сделать, если это внешний конфликт.
Здесь нужно было действовать так, чтобы уменьшать угрозу внешнего конфликта. Для этого нужно было закрыть границу, тогда вероятность пересечения этих зеленых человечков резко уменьшается. Дальше нужно было делать не широкомасштабное наступление, а спецоперации.

Если говорить о границе. Какие там размеры дыр на сегодня?

Сейчас 406 километров полностью свободной территории, где вы будете ехать и не поймете, мы в Украине или в России. Никакого контроля ни с какой стороны. 406 километров открытой границы. Ну, правда, там 110 километров, где ров есть, который мы сделали в марте месяце, вот через него точно никто не проходит. А по остальным — легко.

Были сначала, конечно, попытки это закрыть. Пограничные войска туда выходили, но они не закрыли всю территорию, не создали там серьезных инженерных оборонительных сооружений. У нас было 2-3 месяца до момента, когда нас начали обстреливать. Мы должны были спланировать варианты развития ситуации. А что для этого нужно было? Нужно было пригласить экспертов. И в рамках этих контрмер мы бы тогда показали свою эффективность. И тогда мы сделали бы все наши погранзаставы не открытые, а подземные, бункера, которые невозможно было ничем уничтожить. Мы же сделали это в Мариуполе — только за короткий срок и другими методами.

Мы могли и по границе сделать в зонах вероятного вторжения противника такие блиндажи, которые бы ни одна система не взяла. Но никто не думал. Так и продолжается. Мы продолжаем экспериментировать в надежде, что потом на что-то спишем. Нет серьезного гражданского экспертного сообщества, которое давало бы однозначные оценки и заставляло бы политиков расписываться кровью за их действия, а не ждать, а что ж мы будем через полгода иметь. Мы уже имеем потерянную часть территории Донбасса, потому что не правильно действовали вначале. Что нам мешало создавать партизанские отряды там в самом начале? Ничего. Мешало отсутствие политической воли и понимания у руководства страны.

Как думаете, попытки взять Мариуполь еще будут?

Желание будет. Но Мариуполь мы защитили достаточно. Традиционными способами, без объявления широкомасштабных военных операций, взять город нельзя. Есть вероятность, что могут долететь ракеты. Но это проблема всех приграничных городов.

Но чем воюет сегодня вся эта свора? На 98% тем оружием, которое вывозили и вывозят из Крыма. Наше против нас. Почему и не можем как раз доказать, что это российское оружие. Да потому что это все вывезено из Крыма. Вывозилось паромом, перебрасывалось на территорию Ростовской области, а оттуда заходило сюда.

Тот же Семен Семенченко в интервью «Главкому» сказал, что при наличии необходимого политического решения Донбасс можно освободить за год. Каковы ваши прогнозы?

Это можно сделать гораздо быстрее. Год — это очень долго. При эффективной работе можно гораздо быстрее.

Что подразумеваете под эффективной работой? Снова договариваться?

Договариваться, вести переговоры надо. Но нужно и другие вещи делать: организовать эффективную армию и ее укомплектовать. Нужно, чтобы кто-то курировал ВПК, а у нас никого нет. Надо понимать, как воевать и что для этого есть.

В этом контексте вопрос, где должны быть комбаты — в парламенте или на фронте?

Военный должен воевать, командир должен создавать эффективные подразделения, а если ты занимаешься больше пиаром, а не тем, что тебя прославило, то это сразу же вызывает большие вопросы в обществе. Сказать, что знания у того же Семенченко или Березы есть в отношении формирования армии, нельзя. Они далеки от этих знаний. Этим должны заниматься профессионалы. Нужно привлекать западных экспертов — у нас их мало, тех, кто учился в Брюсселе, в системе НАТО, тех, кто имеет хорошие знания с точки зрения методов ведения современной войны. Мы должны создать новую структуру по образу и подобию Европы, понимать, какие в рамках НАТО военные силы у той же Германии или Польши. Причем, у них же таких вызовов нет, как у нас. Поэтому больше за основу может быть взята концепция американской армии. Единственное, не нужно сейчас вообще выпячивать глубокое сотрудничество с Америкой. Потому что это работает как раз против Украины. Любые ссылки и вовлечение американцев в помощь тут же усиливает контрмеры, и есть риск перехода в другую фазу войны, а нам это не нужно. Все это нужно делать не публично. А командиры батальонов должны быть командирами батальонов, но и проблемы, о которых они говорят, тоже должны быть известны обществу, чтобы их не игнорировали. Но политика — это точно меньшее из того, что они знают.

Во второй части интервью с Сергеем Тарутой читайте о «безобидной женщине» Неле Штепе и о том, почему у Януковича команда была грамотнее, чем у Порошенко…

Источник: http://glavcom.ua/articles/25212.html

Пособие для пропагандистовПособие для пропагандистов

Слава Тарощина.
Эра реконструкторов

Просьба редакции написать статью о методах, ходах, приемах пропаганды поставила меня в тупик. Сегодня всё ТВ, включая развлекательное, только из этих самых методов и состоит. Тем не менее попробую поверить алгеброй гармонию идеологических наперсточников.

Точка отсчета — 21 ноября 2013-го. Правительство Азарова приостановило вхождение Украины в Евросоюз. В Киеве начался Евромайдан, а россияне проснулись в другой стране. После вердикта Путина: «Это не революция, это погром», усмирение украинского бунта, бессмысленного и беспощадного, стало навязчивой идеей ТВ.

Пространство телевидения превращается в зону художественного поиска. Новость не столько случается, сколько придумывается. За последний год в Украине, если верить ящику, отменили: русский язык и нашу великую литературу; Новый год и Деда Мороза; электричество и тепло; заход и восход солнца. Под несуществующую новость подбирается видеоряд совсем другого события. Каналы долго смаковали кадры с убитым мирным жителем под Донецком, пока не выяснилась правда: на видео — человек, расстрелянный в 2012-м в Кабардино-Балкарии. Можно и вовсе без картинки обойтись. Распятые младенцы и прочий повстанческий фольклор в доказательствах не нуждаются.

Ложь даже не пытается мимикрировать под правду. Музой телевизионных деятелей искусств становится правосек Ярош. Он оставляет свои визитки на трупах мирных жителей в Славянске. Он же, по мнению Ирады Зейналовой, первой на Первом, лидирует в президентской гонке, получив 37,13% голосов. Не важно, что вскоре выяснится: наследник Бандеры набрал менее процента. Важно вызвать ярость благородную против Яроша. Сошка мелкая, но и такая сгодится для глобального Мамонтова. Он задумчиво вымолвит: «Фашизм не пройдет». Тихо добавит выстраданное: «Нацизм тоже». И задохнется от собственной смелости. Информационный абсурд идет на ура. Хит сезона: одессит с воплями «Слава Украине!» выбросил 82-летнюю бабушку из окна.

Эмоция первична, факт (или его подобие) вторичен. Здесь истоки феномена Дмитрия Киселева. Чутьем художника он зрит в корень: интонация, звук, жест важнее слов. Новый интонационный стандарт дополнен новым смысловым трендом. С подачи главного по имиджу России, диалог с братским украинским народом стал вестись в стилистике балабановского «Брата-2»: «Вы мне еще за Севастополь ответите». ТВ из источника информации превратилось в зажженный фонарь на Петропавловской крепости, призывающий к овладению Зимним. Неоценим вклад Киселева и в новейшую историософию. Отныне в приоритете не исторические документы, а патриотичность версии. Тут непаханое поле вариантов: от несуществующей цитаты Бисмарка об Украине до реванша за Полтавскую битву. Подобными мотивами гуру пропаганды объяснял активность Евросоюза на Евромайдане, перепутав все сведения и насчет коалиции 1709-го, и насчет Речи Посполитой. Идеология осажденной крепости диктует свои правила игры.

В условиях блокады борьба одновременно ведется на двух фронтах — внешнем (с Украиной, Америкой, Евросоюзом) и внутреннем (с пятой колонной). Интеллигенцию следует рассортировать на патриотов и предателей. Приветствуются колоритные предатели. Парфюмер Алексей Навальный ворует кировский лес и чужие картины. Ольга Романова финансирует «Правый сектор». Мустафа Джемилев, лидер крымских татар, подрабатывает вором-форточником. Анонимных «13 друзей хунты» от НТВ рекомендуется дополнить авторской «Биохимией предательства» от Сёмина. Его дивный дар манипуляций легко соединяет Марию Гайдар с Довлатовым, Сергея Ковалева — с Синявским, Чубайса — с Бальмонтом. Дихотомия «патриот-предатель» очень удобна. Так одна часть электората натравливается на другую. Костер ненависти на ТВ пылает ярким пламенем бесперебойно. Мамонтов (или Попов) перетекает в Соловьева, тот в Киселева, затем в Толстого и обратно — по кругу. В каждом ток-шоу на полк патриотов приходится либералы Надеждин и Рыжков. Был, правда, еще Гозман, но, видимо, слишком радикален. Не каждый Гозман долетит до середины Днепра. Недавно завели одного американца. Теперь Майкл Бом отдувается за всю Америку, отчего тает буквально на глазах.

Идет круглосуточная борьба за подкорку россиян. Даже «Модный приговор» и «Ледниковый период» молнией пронзают выпуски новостей, в которых хорошие ополченцы мужественно противостоят плохим нацгвардейцам. Адаптировать сложную реальность до примитивной, как мотыга, простоты — важнейшая задача агитпропа. Преобладание риторики над здравым смыслом хорошо сочетается с упованием на чудо. Правило чуда сформулировано кремлевской поэтессой Джахан Поллыевой: «Нас бьют — мы летаем, от боли все выше». Гречки нет — хорошо. Рубль пал — еще лучше. Санкции — великолепно! ТВ сформировало новую общность россиян: не народ, а телезрители. Разрыв причинно- следственных связей в головах телезрителей — дело сложное, но необходимое. ТВ с настырностью Парацельса успешно лепит своих гомункулусов. Родину нужно любить с широко закрытыми глазами. Лабораторный зритель гордится присоединением Крыма, а экономические беды списывает на Госдеп. Привычный канон относительно Крыма, забытого как чеховский Фирс в державных вишневых садах, — слинял и высвободил энергию такой силы, которая сродни распаду атомного ядра.

Искусство пропаганды неотделимо от пропаганды искусством. Уже выброшены на сериальный рынок образцово-показательные патриоты: два Ивана Грозного, два Распутина, две Екатерины Великой. Для предателей тоже имеется перспективный формат — «Бесы». Их можно инсценировать каждый телесезон, предварительно проведя ротацию предателей. На смену Хотиненко придет Михалков, а там и Шахназаров подтянется.

Настала эра реконструкторов. Стрелков-Гиркин воссоздает историю, Соловьев-Киселев-Толстой-Зейналова переформатируют современность. Каждому — своё. Ничего не стыдно. Можно всё. Цель снова оправдывает средства.

Слава ТАРОЩИНА

«Психология манипулятора — это психология убийцы»

Российское телевидение применяет против населения оружие массового психического поражения

Профессор кафедры нейро- и патопсихологии МГУ им. М.В. Ломоносова, доктор психологических наук Елена Соколова — специалист редкий. Цифры говорят о человеке иногда больше, чем слова: у нее около 200 публикаций в самых престижных научных отечественных и зарубежных изданиях. Именно ее, как клинического психолога и психотерапевта, профессионала, имевшего дело с тяжелейшими пороками и хорошо понимающего глубинные процессы человеческой психики, я попросила посмотреть видео политических ток-шоу ведущих каналов российского телевидения за прошедший год. И даже ей, знающей все известные способы психологической защиты от массированной манипуляционной атаки, стало не по себе: «Я посмотрела все, что вы мне прислали, но новые передачи смотреть не буду. Это просто пытки какие-то…»

— Почему у нас так много людей, которыми легко манипулировать?

— Социальная реальность становится все более сложной, непредсказуемой и пугающей своей неопределенностью. А телевидение еще и нагнетает страхи, умышленно доводя людей до состояния хаоса и паники. В ситуации созданного сильного стресса возможны «поломки» механизмов рационального мышления. Люди легко уподобляются толпе, где действуют архаические инстинкты, простейшие эмоции заражения и единообразия. Человеческие и личностные черты при этом смываются. Люди ждут и жаждут найти тех «сильных», кто предложит им «порядок» и успокоительные грезы. Вспомним горьковского Луку: «Если к правде святой мир дорогу найти не умеет — честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой!»

— Сон, навеваемый телевидением, сложно назвать «золотым». Достаточно вспомнить растиражированную в июле Первым каналом страшную ложь о «распятом» в Славянске трехлетнем малыше.

— Манипулятор не думает о том, что станет с человеком, его отличает эмоциональная холодность, бессердечие, тупость своего рода. По сути, психология манипулятора — это психология убийцы. Когда убийц везут на место преступления, они ведь не грохаются в обморок, не обливаются слезами, а спокойно говорят о происшедшем, показывают на специальных куклах, как они душили, насиловали, резали. Это абсолютная бесчувственность, неспособность воспринимать, понимать, чувствовать, сочувствовать. Манипулятор, как и убийца, эмоционально дефективен. Вместо ценностного отношения к людям у него к ним глубочайшее презрение.

— Я вижу глубочайшее презрение на лицах ведущих передачи «Политика» Петра Толстого и Александра Гордона. То же выражение у бессменного гостя всех времен и телеканалов Владимира Жириновского.

— У каждого — свой фирменный стиль манипуляции, но есть среди них и универсалы, чей внешний облик, манера держать себя, отшлифованные интонации и жесты привлекают внимание, как блеск металлического молоточка в руках старинного гипнотизера… Но если уж вы заговорили о передаче Петра Толстого, то я обращу внимание на одну технологию, которая им успешно использовалась в одной из программ, — подмена смыслов, вкладывание своих интерпретаций в слова оппонента. Для этого в «сценарии» ток-шоу надо просто запланировать присутствие какого-нибудь иностранца. Здесь есть «успокаивающий» посыл: смотрите, мы толерантны, мы — демократическая страна! А вот затем потенциального оппонента можно мягко «убрать»: например, представитель Германии плохо говорит по-русски. Мало понятно, что он хочет сказать, он с трудом подбирает слова, и Петр Толстой, будто бы очень сердобольно, «подстраиваясь», приходит ему на помощь, «зеркалит» и «читает» его мысли. При этом вкладывает в его ответ «нужные» слова и суждения, которых тот не высказал, да и, возможно, не имел их в виду, потому что не понял суть очень быстрой речи ведущего. Толстой пользуется здесь известным психологическим приемом внушения или «программирования»: «Вы ведь хотели сказать…» или «На самом деле вы имеете в виду…» И все это говорится мягко, любезно, так что собеседник в растерянности вынужден согласиться…

Маска презрения и скуки скорее к «лицу» соведущему Толстого, Александру Гордону. Это «идейный» антиамериканист к тому же, на мой взгляд, еще и мизантроп, озлобленный на весь мир. Его метод психологического убийства — сарказм, априорно обесценивающий отношение к человеку. Это легко может сбить с толку тактичного и чувствительного гостя студии, превратить его в глазах телезрителей в невнятно лепечущего «лузера».

Почему в их передачах всегда Жириновский? Или, скажем так, условный «Жириновский», потому что людей, копирующих его манеру поведения, на всех каналах стало слишком много. Он — признанный мастер эпатажа, скандала по любому поводу. Но, конечно, его любимые темы — «имперскость России», «назад в СССР», вооружение, мобилизация, война, «чрезвычайка». Фразы он строит намеренно просто и всегда в утвердительной манере, они звучат как лозунги, как призывы к немедленному действию. Это типичный манипулятивный прием «наводнения аффектом», рассчитанный на эмоционального и импульсивного человека. Я бы обратила внимание и на невербальные приемы косвенного внушения: выразительная мимика и владение позой, специфические и динамически меняющиеся интонации голоса, узурпация пространства и времени дискуссии. Демонстрируется непоколебимость и апломб, что привлекательно для поклонников «сильной руки». Подчеркну, что мы сейчас говорим о «Жириновском» условном, скорее о феномене, чем о реальном человеке: этика клинического психолога запрещает использование диагностических категорий вне строго определенной профессиональной ситуации.

Есть абсолютно «жириновская» аудитория, ее мягкими, убаюкивающими и журчащими речами а-ля Петр Толстой не возьмешь. И здесь вступает «большая артиллерия», агрессивное вторжение, способное психологически убить, «отключить», — и вот человек уже «готов» для потребления любых взглядов. Здесь есть аналогия и с наведением гипнотического состояния, или, как сейчас говорят психологи, — измененного сознания. Гипноз запрещен в практике не врачебного применения, но есть разные не медицинские модели наведение транса. Эффект отключения разума может возникнуть от резко экспрессивной речи, неожиданной яркой и эмоциональной ассоциации говорящего, многократных повторений типа мантры, которые вызывают ощущение «вколачивания» невыразимого восторга и ужаса. Возникает образ бесноватого. Помните, в драме «Борис Годунов» юродивого на паперти? Считалось, что он-то и «глаголет истину». Может быть, эта ассоциация ложится на один из таких мифических архетипов народа: «Слушайте, слушайте, он правду говорит!» Он может идти на нас с ломом, но именно ему надо верить. Это один из самых «нижних» архетипов бессознательной агрессии, требующей немедленной разрядки, прямого действия: «Под ружье! На войну!» В одном из ток-шоу Жириновский буквально кричит: «Меркель создает Третий рейх, немецкий рейх будет господствовать!.. Мы должны объявить частичную мобилизацию!…» Весь смысловой ряд пульсирует напряжением и тревогой: всё, конец, дальше — война.

А во время войны все при деле, все управляемы, ведут себя идеально по отношению к властям. Единственное созидание, которое способно нас сплотить и мотивировать, — это созидание во имя войны. Оксюморон; по сути — война и созидание. Это очень раннее, примитивное состояние сознания. И манипуляция как раз призвана разбить целостность и мудрость нашего жития, распылить смыслы, мгновенно опустить нас на этот нижний инфантильный уровень мировосприятия. В слабости, в неуверенности, в неудовлетворенности люди жаждут идентификации с чрезвычайным, героическим, «идеальным» и через слияние с ним компенсируют свои комплексы и травмы, свои унижения. А тот, кто не с ними, — тот против них, «враг», «нацпредатель»… Вот цель муссирования темы войны в политических ток-шоу — сплочение «своих» и поляризация «чужих». Это подготовка общественного сознания к оттеснению инакомыслящих, к окончательному разрыву с интеллигенцией, с идеями европейского пути России.

— Возможно ли перечислить все манипуляции?

— Нет, полного каталога средств манипуляций в мире не существует: их неисчислимое количество. Например, бесстыдное восхваление кого-то, лакировка действительности и подмена многогранной реальности картинкой «пазитива» — тоже манипуляция. Как и попытка разбить всеми доступными средствами, обесценить, морально уничтожить оппонента. Непревзойденный мастер этих изворотливых технологий — Владимир Соловьев. В его передаче «Воскресный вечер» издевки, заговаривание, дискредитация, унижение, приписывание человеку не существующих качеств льются как из рога изобилия. Это — театр манипулятора, в котором сценография, безусловно, есть. Соловьев нарочито демонстрирует равное внимание всем приглашенным, но между переходами от одной стороны к другой вскользь бросает фразы, которые буквально размазывают человека, его репутацию. Гость становится как бы меньше, скукоживается. И в этом я вижу посыл телезрителям: вы разделяете точку зрения лузера?

Во владении этими сильнейшими средствами манипуляций — презрение, унижение, дискредитация — телеканал НТВ, с моей точки зрения, вполне может занять призовое место. Апофеоз этого направления — скандальная передача «13 друзей хунты». Там, например, звучит закадровый текст: «В то время как с первыми аккордами гитары Макаревича…» Здесь не нужно даже трудиться, искать специальные технологии, авторы этого шедевра просто взяли все, что было наработано советской пропагандой: «В то время, как весь советский народ… эти враги…» Но как они это использовали? Вот в кадре раздаются первые аккорды гитары, а следующим кадром идут взрывы, порушенные дома Донецка и Луганска, трупы. Всё! Образ любимого когда-то Макаревича демонизирован до абсолютного зла, всякое положительное отношение к нему должно быть таким приемом уничтожено. То же самое с Дианой Арбениной.

Как вычленить манипуляцию? Это когда говорят быстро — нет пауз. Там, где нет пауз, нет места для размышления. Речь идет сплошным потоком, истерически-пафосная, с многократно повторяющейся человеконенавистнической лексикой, она топит вас в эмоциях отчаяния, страха и агрессии. Вы целиком и полностью во власти говорящего. Это в принципе военные стратегии: вы не должны размышлять, вы слышите команду «Пли!» и где-то в социальных сетях уже расстреливаете того, на кого вам указали. Это самая сильная манипуляция. Она хорошо дается людям с некрофильским характером. Например, у Дмитрия Киселева практически все предположения построены на страсти к разрушению. Когда он и другие телеманипуляторы дают волю агрессии, они будто излучают удовольствие, хотя речь идет о страшных вещах.

— В обыденной жизни это называется «вампиризм». А в психологии?

— В психологии, в сущности, так и называется — «манипуляция».

Галина Мурсалиева

Источник: http://www.novayagazeta.ru/columns/66686.htmlСлава Тарощина.
Эра реконструкторов

Просьба редакции написать статью о методах, ходах, приемах пропаганды поставила меня в тупик. Сегодня всё ТВ, включая развлекательное, только из этих самых методов и состоит. Тем не менее попробую поверить алгеброй гармонию идеологических наперсточников.

Точка отсчета — 21 ноября 2013-го. Правительство Азарова приостановило вхождение Украины в Евросоюз. В Киеве начался Евромайдан, а россияне проснулись в другой стране. После вердикта Путина: «Это не революция, это погром», усмирение украинского бунта, бессмысленного и беспощадного, стало навязчивой идеей ТВ.

Пространство телевидения превращается в зону художественного поиска. Новость не столько случается, сколько придумывается. За последний год в Украине, если верить ящику, отменили: русский язык и нашу великую литературу; Новый год и Деда Мороза; электричество и тепло; заход и восход солнца. Под несуществующую новость подбирается видеоряд совсем другого события. Каналы долго смаковали кадры с убитым мирным жителем под Донецком, пока не выяснилась правда: на видео — человек, расстрелянный в 2012-м в Кабардино-Балкарии. Можно и вовсе без картинки обойтись. Распятые младенцы и прочий повстанческий фольклор в доказательствах не нуждаются.

Ложь даже не пытается мимикрировать под правду. Музой телевизионных деятелей искусств становится правосек Ярош. Он оставляет свои визитки на трупах мирных жителей в Славянске. Он же, по мнению Ирады Зейналовой, первой на Первом, лидирует в президентской гонке, получив 37,13% голосов. Не важно, что вскоре выяснится: наследник Бандеры набрал менее процента. Важно вызвать ярость благородную против Яроша. Сошка мелкая, но и такая сгодится для глобального Мамонтова. Он задумчиво вымолвит: «Фашизм не пройдет». Тихо добавит выстраданное: «Нацизм тоже». И задохнется от собственной смелости. Информационный абсурд идет на ура. Хит сезона: одессит с воплями «Слава Украине!» выбросил 82-летнюю бабушку из окна.

Эмоция первична, факт (или его подобие) вторичен. Здесь истоки феномена Дмитрия Киселева. Чутьем художника он зрит в корень: интонация, звук, жест важнее слов. Новый интонационный стандарт дополнен новым смысловым трендом. С подачи главного по имиджу России, диалог с братским украинским народом стал вестись в стилистике балабановского «Брата-2»: «Вы мне еще за Севастополь ответите». ТВ из источника информации превратилось в зажженный фонарь на Петропавловской крепости, призывающий к овладению Зимним. Неоценим вклад Киселева и в новейшую историософию. Отныне в приоритете не исторические документы, а патриотичность версии. Тут непаханое поле вариантов: от несуществующей цитаты Бисмарка об Украине до реванша за Полтавскую битву. Подобными мотивами гуру пропаганды объяснял активность Евросоюза на Евромайдане, перепутав все сведения и насчет коалиции 1709-го, и насчет Речи Посполитой. Идеология осажденной крепости диктует свои правила игры.

В условиях блокады борьба одновременно ведется на двух фронтах — внешнем (с Украиной, Америкой, Евросоюзом) и внутреннем (с пятой колонной). Интеллигенцию следует рассортировать на патриотов и предателей. Приветствуются колоритные предатели. Парфюмер Алексей Навальный ворует кировский лес и чужие картины. Ольга Романова финансирует «Правый сектор». Мустафа Джемилев, лидер крымских татар, подрабатывает вором-форточником. Анонимных «13 друзей хунты» от НТВ рекомендуется дополнить авторской «Биохимией предательства» от Сёмина. Его дивный дар манипуляций легко соединяет Марию Гайдар с Довлатовым, Сергея Ковалева — с Синявским, Чубайса — с Бальмонтом. Дихотомия «патриот-предатель» очень удобна. Так одна часть электората натравливается на другую. Костер ненависти на ТВ пылает ярким пламенем бесперебойно. Мамонтов (или Попов) перетекает в Соловьева, тот в Киселева, затем в Толстого и обратно — по кругу. В каждом ток-шоу на полк патриотов приходится либералы Надеждин и Рыжков. Был, правда, еще Гозман, но, видимо, слишком радикален. Не каждый Гозман долетит до середины Днепра. Недавно завели одного американца. Теперь Майкл Бом отдувается за всю Америку, отчего тает буквально на глазах.

Идет круглосуточная борьба за подкорку россиян. Даже «Модный приговор» и «Ледниковый период» молнией пронзают выпуски новостей, в которых хорошие ополченцы мужественно противостоят плохим нацгвардейцам. Адаптировать сложную реальность до примитивной, как мотыга, простоты — важнейшая задача агитпропа. Преобладание риторики над здравым смыслом хорошо сочетается с упованием на чудо. Правило чуда сформулировано кремлевской поэтессой Джахан Поллыевой: «Нас бьют — мы летаем, от боли все выше». Гречки нет — хорошо. Рубль пал — еще лучше. Санкции — великолепно! ТВ сформировало новую общность россиян: не народ, а телезрители. Разрыв причинно- следственных связей в головах телезрителей — дело сложное, но необходимое. ТВ с настырностью Парацельса успешно лепит своих гомункулусов. Родину нужно любить с широко закрытыми глазами. Лабораторный зритель гордится присоединением Крыма, а экономические беды списывает на Госдеп. Привычный канон относительно Крыма, забытого как чеховский Фирс в державных вишневых садах, — слинял и высвободил энергию такой силы, которая сродни распаду атомного ядра.

Искусство пропаганды неотделимо от пропаганды искусством. Уже выброшены на сериальный рынок образцово-показательные патриоты: два Ивана Грозного, два Распутина, две Екатерины Великой. Для предателей тоже имеется перспективный формат — «Бесы». Их можно инсценировать каждый телесезон, предварительно проведя ротацию предателей. На смену Хотиненко придет Михалков, а там и Шахназаров подтянется.

Настала эра реконструкторов. Стрелков-Гиркин воссоздает историю, Соловьев-Киселев-Толстой-Зейналова переформатируют современность. Каждому — своё. Ничего не стыдно. Можно всё. Цель снова оправдывает средства.

Слава ТАРОЩИНА

«Психология манипулятора — это психология убийцы»

Российское телевидение применяет против населения оружие массового психического поражения

Профессор кафедры нейро- и патопсихологии МГУ им. М.В. Ломоносова, доктор психологических наук Елена Соколова — специалист редкий. Цифры говорят о человеке иногда больше, чем слова: у нее около 200 публикаций в самых престижных научных отечественных и зарубежных изданиях. Именно ее, как клинического психолога и психотерапевта, профессионала, имевшего дело с тяжелейшими пороками и хорошо понимающего глубинные процессы человеческой психики, я попросила посмотреть видео политических ток-шоу ведущих каналов российского телевидения за прошедший год. И даже ей, знающей все известные способы психологической защиты от массированной манипуляционной атаки, стало не по себе: «Я посмотрела все, что вы мне прислали, но новые передачи смотреть не буду. Это просто пытки какие-то…»

— Почему у нас так много людей, которыми легко манипулировать?

— Социальная реальность становится все более сложной, непредсказуемой и пугающей своей неопределенностью. А телевидение еще и нагнетает страхи, умышленно доводя людей до состояния хаоса и паники. В ситуации созданного сильного стресса возможны «поломки» механизмов рационального мышления. Люди легко уподобляются толпе, где действуют архаические инстинкты, простейшие эмоции заражения и единообразия. Человеческие и личностные черты при этом смываются. Люди ждут и жаждут найти тех «сильных», кто предложит им «порядок» и успокоительные грезы. Вспомним горьковского Луку: «Если к правде святой мир дорогу найти не умеет — честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой!»

— Сон, навеваемый телевидением, сложно назвать «золотым». Достаточно вспомнить растиражированную в июле Первым каналом страшную ложь о «распятом» в Славянске трехлетнем малыше.

— Манипулятор не думает о том, что станет с человеком, его отличает эмоциональная холодность, бессердечие, тупость своего рода. По сути, психология манипулятора — это психология убийцы. Когда убийц везут на место преступления, они ведь не грохаются в обморок, не обливаются слезами, а спокойно говорят о происшедшем, показывают на специальных куклах, как они душили, насиловали, резали. Это абсолютная бесчувственность, неспособность воспринимать, понимать, чувствовать, сочувствовать. Манипулятор, как и убийца, эмоционально дефективен. Вместо ценностного отношения к людям у него к ним глубочайшее презрение.

— Я вижу глубочайшее презрение на лицах ведущих передачи «Политика» Петра Толстого и Александра Гордона. То же выражение у бессменного гостя всех времен и телеканалов Владимира Жириновского.

— У каждого — свой фирменный стиль манипуляции, но есть среди них и универсалы, чей внешний облик, манера держать себя, отшлифованные интонации и жесты привлекают внимание, как блеск металлического молоточка в руках старинного гипнотизера… Но если уж вы заговорили о передаче Петра Толстого, то я обращу внимание на одну технологию, которая им успешно использовалась в одной из программ, — подмена смыслов, вкладывание своих интерпретаций в слова оппонента. Для этого в «сценарии» ток-шоу надо просто запланировать присутствие какого-нибудь иностранца. Здесь есть «успокаивающий» посыл: смотрите, мы толерантны, мы — демократическая страна! А вот затем потенциального оппонента можно мягко «убрать»: например, представитель Германии плохо говорит по-русски. Мало понятно, что он хочет сказать, он с трудом подбирает слова, и Петр Толстой, будто бы очень сердобольно, «подстраиваясь», приходит ему на помощь, «зеркалит» и «читает» его мысли. При этом вкладывает в его ответ «нужные» слова и суждения, которых тот не высказал, да и, возможно, не имел их в виду, потому что не понял суть очень быстрой речи ведущего. Толстой пользуется здесь известным психологическим приемом внушения или «программирования»: «Вы ведь хотели сказать…» или «На самом деле вы имеете в виду…» И все это говорится мягко, любезно, так что собеседник в растерянности вынужден согласиться…

Маска презрения и скуки скорее к «лицу» соведущему Толстого, Александру Гордону. Это «идейный» антиамериканист к тому же, на мой взгляд, еще и мизантроп, озлобленный на весь мир. Его метод психологического убийства — сарказм, априорно обесценивающий отношение к человеку. Это легко может сбить с толку тактичного и чувствительного гостя студии, превратить его в глазах телезрителей в невнятно лепечущего «лузера».

Почему в их передачах всегда Жириновский? Или, скажем так, условный «Жириновский», потому что людей, копирующих его манеру поведения, на всех каналах стало слишком много. Он — признанный мастер эпатажа, скандала по любому поводу. Но, конечно, его любимые темы — «имперскость России», «назад в СССР», вооружение, мобилизация, война, «чрезвычайка». Фразы он строит намеренно просто и всегда в утвердительной манере, они звучат как лозунги, как призывы к немедленному действию. Это типичный манипулятивный прием «наводнения аффектом», рассчитанный на эмоционального и импульсивного человека. Я бы обратила внимание и на невербальные приемы косвенного внушения: выразительная мимика и владение позой, специфические и динамически меняющиеся интонации голоса, узурпация пространства и времени дискуссии. Демонстрируется непоколебимость и апломб, что привлекательно для поклонников «сильной руки». Подчеркну, что мы сейчас говорим о «Жириновском» условном, скорее о феномене, чем о реальном человеке: этика клинического психолога запрещает использование диагностических категорий вне строго определенной профессиональной ситуации.

Есть абсолютно «жириновская» аудитория, ее мягкими, убаюкивающими и журчащими речами а-ля Петр Толстой не возьмешь. И здесь вступает «большая артиллерия», агрессивное вторжение, способное психологически убить, «отключить», — и вот человек уже «готов» для потребления любых взглядов. Здесь есть аналогия и с наведением гипнотического состояния, или, как сейчас говорят психологи, — измененного сознания. Гипноз запрещен в практике не врачебного применения, но есть разные не медицинские модели наведение транса. Эффект отключения разума может возникнуть от резко экспрессивной речи, неожиданной яркой и эмоциональной ассоциации говорящего, многократных повторений типа мантры, которые вызывают ощущение «вколачивания» невыразимого восторга и ужаса. Возникает образ бесноватого. Помните, в драме «Борис Годунов» юродивого на паперти? Считалось, что он-то и «глаголет истину». Может быть, эта ассоциация ложится на один из таких мифических архетипов народа: «Слушайте, слушайте, он правду говорит!» Он может идти на нас с ломом, но именно ему надо верить. Это один из самых «нижних» архетипов бессознательной агрессии, требующей немедленной разрядки, прямого действия: «Под ружье! На войну!» В одном из ток-шоу Жириновский буквально кричит: «Меркель создает Третий рейх, немецкий рейх будет господствовать!.. Мы должны объявить частичную мобилизацию!…» Весь смысловой ряд пульсирует напряжением и тревогой: всё, конец, дальше — война.

А во время войны все при деле, все управляемы, ведут себя идеально по отношению к властям. Единственное созидание, которое способно нас сплотить и мотивировать, — это созидание во имя войны. Оксюморон; по сути — война и созидание. Это очень раннее, примитивное состояние сознания. И манипуляция как раз призвана разбить целостность и мудрость нашего жития, распылить смыслы, мгновенно опустить нас на этот нижний инфантильный уровень мировосприятия. В слабости, в неуверенности, в неудовлетворенности люди жаждут идентификации с чрезвычайным, героическим, «идеальным» и через слияние с ним компенсируют свои комплексы и травмы, свои унижения. А тот, кто не с ними, — тот против них, «враг», «нацпредатель»… Вот цель муссирования темы войны в политических ток-шоу — сплочение «своих» и поляризация «чужих». Это подготовка общественного сознания к оттеснению инакомыслящих, к окончательному разрыву с интеллигенцией, с идеями европейского пути России.

— Возможно ли перечислить все манипуляции?

— Нет, полного каталога средств манипуляций в мире не существует: их неисчислимое количество. Например, бесстыдное восхваление кого-то, лакировка действительности и подмена многогранной реальности картинкой «пазитива» — тоже манипуляция. Как и попытка разбить всеми доступными средствами, обесценить, морально уничтожить оппонента. Непревзойденный мастер этих изворотливых технологий — Владимир Соловьев. В его передаче «Воскресный вечер» издевки, заговаривание, дискредитация, унижение, приписывание человеку не существующих качеств льются как из рога изобилия. Это — театр манипулятора, в котором сценография, безусловно, есть. Соловьев нарочито демонстрирует равное внимание всем приглашенным, но между переходами от одной стороны к другой вскользь бросает фразы, которые буквально размазывают человека, его репутацию. Гость становится как бы меньше, скукоживается. И в этом я вижу посыл телезрителям: вы разделяете точку зрения лузера?

Во владении этими сильнейшими средствами манипуляций — презрение, унижение, дискредитация — телеканал НТВ, с моей точки зрения, вполне может занять призовое место. Апофеоз этого направления — скандальная передача «13 друзей хунты». Там, например, звучит закадровый текст: «В то время как с первыми аккордами гитары Макаревича…» Здесь не нужно даже трудиться, искать специальные технологии, авторы этого шедевра просто взяли все, что было наработано советской пропагандой: «В то время, как весь советский народ… эти враги…» Но как они это использовали? Вот в кадре раздаются первые аккорды гитары, а следующим кадром идут взрывы, порушенные дома Донецка и Луганска, трупы. Всё! Образ любимого когда-то Макаревича демонизирован до абсолютного зла, всякое положительное отношение к нему должно быть таким приемом уничтожено. То же самое с Дианой Арбениной.

Как вычленить манипуляцию? Это когда говорят быстро — нет пауз. Там, где нет пауз, нет места для размышления. Речь идет сплошным потоком, истерически-пафосная, с многократно повторяющейся человеконенавистнической лексикой, она топит вас в эмоциях отчаяния, страха и агрессии. Вы целиком и полностью во власти говорящего. Это в принципе военные стратегии: вы не должны размышлять, вы слышите команду «Пли!» и где-то в социальных сетях уже расстреливаете того, на кого вам указали. Это самая сильная манипуляция. Она хорошо дается людям с некрофильским характером. Например, у Дмитрия Киселева практически все предположения построены на страсти к разрушению. Когда он и другие телеманипуляторы дают волю агрессии, они будто излучают удовольствие, хотя речь идет о страшных вещах.

— В обыденной жизни это называется «вампиризм». А в психологии?

— В психологии, в сущности, так и называется — «манипуляция».

Галина Мурсалиева

Источник: http://www.novayagazeta.ru/columns/66686.html

Разведчик Виктор Свистунов: «Боевики столько раз пытались меня убить, что я устал бояться»Разведчик Виктор Свистунов: «Боевики столько раз пытались меня убить, что я устал бояться»

Александра Бычковская.
«ФАКТЫ» разыскали разведчика, который под носом у террористов передавал ценные сведения в штаб АТО, спасая жизнь сотням наших бойцов
С Виктором Свистуновым мы встретились в Киевском центральном военном госпитале, где мужчина проходит реабилитацию после тяжелого ранения.
Виктор Алексеевич в свое время окончил высшее военное командное училище МВД СССР. Работал на различных должностях. Майор запаса ушел на пенсию, но снова вернуться на службу его заставила ситуация в стране. За проявленное мужество он был награжден главой МВД Украины именными часами.
— Когда в апреле на границе с Луганской областью своими глазами увидел русские танки, понял, что россияне ищут пути выдвижения боевой техники на нашу территорию, — рассказывает 64-летний Виктор Свистунов. — Я пришел в СБУ, напомнил, что являюсь профессиональным военным, и предложил свои услуги. На тот момент еще не было так называемых «ЛНР» и «ДНР». Поначалу помогал пограничникам, военным на блокпостах. Потом понял, что принесу больше пользы, если стану собирать информацию и передавать в штаб АТО. Для своей диверсионно-разведывательной группы подобрал 60 проверенных людей, которых лично знаю. С нашей помощью были заблокированы счета нескольких ополченцев, занимавшихся обеспечением бандитов. Мы обезвреживали главарей боевиков, в том числе командиров казачьих батальонов. А также тех, кто расшатывал ситуацию, зомбировал местное население. Все сведения об оружии и численности террористов передавали в СБУ и руководству АТО.
*»Рана на руке почти зажила, — говорит Виктор Свистунов. — Нажимать на курок смогу, так что жду не дождусь, когда будем освобождать родную землю» (фото Ленины Бычковской, «ФАКТЫ»)
Однажды наши летчики собирались уничтожить вражескую бронетехнику, которая была расположена на территории карьера на окраине города. Из-за слива информации бандиты узнали об этом. Я выяснил, что они выставляют переносные зенитно-ракетные установки, чтобы сбить самолеты прямо над жилыми кварталами. Передал эту информацию в штаб АТО, и летчики последовали другим путем.
Когда во время обстрела погранпункта Изварино снаряды разрушили механический цех и электрическую подстанцию, горные выработки начало заливать водой. Я перезвонил руководству украинской армии, объяснил ситуацию, и стрельбу по этим координатам прекратили, шахтеров удалось спасти.
Известно, что бандиты часто прикрываются мирным населением. В Первомайске колонна из почти ста вражеских машин готовилась вернуться на территорию России. Наши артиллеристы планировали ее обстрелять. Тогда я привел к себе домой начальника разведгруппы АТО, переодел в гражданский костюм и повел в город, чтобы он лично удостоверился, какой сюрприз приготовили террористы. Мужчина жутко нервничал, опасался, что его узнают. Я успокаивал: «Расслабься, ты теперь — мой племянник! Мы идем покупать тебе мобильный телефон». Мы увидели, что впереди огромной колонны едет БТР с вооруженными «кадыровцами», а рядом — автобусы с детьми и женщинами. Обстрел пришлось отменить.
*За проявленное мужество глава МВД Украины Арсен Аваков наградил Виктора Свистунова именными часами
Однако нужно сказать, что поначалу наши офицеры с недоверием относились к сведениям моей разведывательной группы. Например, судя по собранной информации, террористы намеревались уничтожить украинскую колонну под Зеленопольем. Я предупредил об этом командира бригады за трое (!) суток. Он сказал, что подобное невозможно. В результате противник обстрелял колонну реактивными снарядами. От залпового огня «Град» погибли около 30 украинских военнослужащих, больше ста человек получили ранения. Было уничтожено большое количество военной техники. Этого можно было избежать. Кстати, офицеры, вместо того чтобы организовать отход или встречный бой, убежали первыми.
Не исключаю, что среди офицеров были предатели. Во всяком случае, у меня есть такие данные относительно другого, еще более жуткого побоища под Иловайском. Там потери исчисляются сотнями убитых и взятых в плен. Наших бойцов не просто расстреливали, а буквально давили КамАЗами. «Кадыровцы» гонялись за ними по полю, как за зайцами, играли в «сафари». Когда выживших привезли в госпиталь, то санитары, повидавшие всякого, теряли сознание.
Не стоит забывать, что предатели были и среди высшего состава АТО. В подтверждение приведу случай. Однажды четыре грузовика с «кадыровцами», уходя от обстрела, заехали в пустующий детский лагерь. Мы передали нашей авиации точные координаты, где именно скрываются боевики. Самолеты обстреляли этот участок только через… десять дней. Кстати, ни одна из ракет не взорвалась. Но это уже было неважно, ведь «кадыровцы» давно покинули лагерь.
Думаю, что зону АТО нужно разделить на северный, центральный и южный участки. И командованию этих участков дать право самостоятельно решать, открывать ответный огонь или нет, без длительного согласования с Киевом. Не секрет, что сейчас на применение «Града» нужно получить разрешение из штаба АТО. Например, ребята указали, в каком квадрате собрались террористы, но пока об этом доложили наверх, пока там приказали, как поступить, стрелять уже было не в кого — противник сменил дислокацию.
— Вы попали в плен тоже из-за предательства?
— Не совсем так. Моя команда, готовясь к наступлению врага, устанавливала фугасы (вскоре на одном из них взорвался КамАЗ с боевиками). В город вошла колонна российской бронетехники, в том числе и машина с пеленгаторной станцией, с помощью которой можно прослушивать телефонные разговоры на большом расстоянии. Не исключено, что они засекли и мой звонок. Потому что этой же ночью ко мне домой нагрянули шесть боевиков. Внутри были мы с женой и украинский солдат. Из автомата я убил одного бандита, двух ранил. В мою сторону бросили гранату, осколки впились в руку и спину. К счастью, моей жене удалось сбежать. Чувствуя, что силы неравны, я крикнул, что являюсь русским офицером. Бандиты прекратили огонь. Нас с солдатиком взяли в плен. Обоих до крови избили плетками, а потом отвезли в Краснодон в комендатуру. Здесь снова били, затем комендант взял пистолет и приставил мне ко лбу. Однако я стоял на своем: русский офицер и «служу Новороссии». В конце концов меня отвезли в больницу, где сделали операцию на руке и извлекли несколько осколков из спины.
В это время никто из группы Свистунова не знал, где он находится. С ума сходили от беспокойства и близкие. Вскоре жене сообщили, что Виктора расстреляли.
— А меня спустя два дня после операции отправили в тюрьму, сначала в одиночную камеру, где пришлось провести четверо суток, потом в общую, — продолжает Виктор Алексеевич. — Там неожиданно встретил солдатика, с которым нас вместе брали в плен. Кормили раз в день. Бить перестали, но в любой момент могли расстрелять без объяснения.
В тюрьме хорошо были слышны залпы «Градов», грохот тяжелой техники, проходившей по улицам. Военнопленные находились в одной камере с мирным населением, арестованным за различные провинности. Здесь были женщины с подростками, которых обвиняли в пособничестве украинской армии. Бросали в подвал и по совершенно нелепым поводам. Так, жена устроила супругу скандал за измену, а он ее сдал боевикам как «неблагонадежную». Или учительница отругала сына ополченца, папаша приехал, отлупил педагога и определил в тюрьму. Мужчина-сокамерник рассказывал, что во время комендантского часа выбежал на минутку вынести мусор и нарвался на патруль. Были здесь и боевики. Их сажали за пьянство или мародерство. Однажды к нам в камеру бросили буйного наркомана. Утром его расстреляли.
Одних пленных заставляли мыть тюремные помещения, разгружать грузовики с боеприпасами, выполнять сельхозработы. Другая группа занималась уборкой… трупов. Этим узникам давали водку и разрешали мыться. У остальных заключенных с гигиеной были большие проблемы. Помыться и побриться негде, поэтому за полтора месяца пребывания в тюрьме у меня борода выросла, как у героя фильма про Будулая. Ноги в холодной влажной камере мерзли. Я был полураздет и обут в… разные тапочки — их мне выдали медсестры после операции.
Выбраться из тюрьмы Виктору Свистунову помог боец, с которым его арестовали. Парня освободили по программе обмена пленных, и он сразу сообщил о судьбе руководителя диверсионно-разведывательной группы в штаб АТО, а также родным Виктора.
— Раненая рука жутко распухла, поэтому ополченцы не знали, что со мной делать — или лечить, или… расстреливать, — объясняет Виктор Алексеевич. — Расстреливать бандиты не торопились, вдруг я действительно русский офицер. Со дня на день собирались перевести в больницу. Я обрадовался: из лечебного учреждения легче убежать, чем из охраняемой тюрьмы. Но тут вдруг ночью меня позвал дежурный, протянул телефон и велел позвонить родным. Набрал номер старшей дочери, она сказала, что договорилась о моем освобождении. Вскоре дочка лично приехала за мной в тюрьму и вывезла с оккупированной территории.
Киевские врачи мне сделали операцию по чистке сустава, сняли швы, вынули оставшиеся в теле осколки. Сейчас раненая правая рука понемногу восстанавливается. Самое главное, что палец, которым нажимают на курок, работает.
— Какое у вас сложилось впечатление о сепаратистах?
— Многие в прямом смысле зомбированы, неустанно повторяют, что воюют против фашизма, — отвечает разведчик. — Уверены, что живут в «свободной Новороссии», а то, что на ее территории денег не платят, на улице любого могут ограбить или расстрелять — мелочи жизни. Когда местные голодные пенсионеры вышли на митинг, по ним открыли огонь на поражение. Были раненые и убитые. Эти печальные новости мы узнавали из разговоров между охранниками.
Мне довелось общаться и с одним из главарей боевиков с позывным «Веревка». Однажды он рассказал, что захватил в плен нескольких студентов, в том числе девушку, и отвез «кадыровцам» на допрос. Там студентам велели сознаться, что они из «Правого сектора». Но молодые люди упорно молчали. Тогда одному из них… отрезали голову, потом стали бить девушку. Она призналась, что беременна, и умоляла ее не трогать. Один из «кадыровцев» решил проверить и вспорол ей живот. Третьему студенту один за другим стали отрезать пальцы. «Веревка» сказал мне: если бы знал, как станут издеваться над этими молодыми людьми, то лучше бы их лично по дороге расстрелял. Кстати, мои ребята неоднократно пытались захватить этого боевика, но безрезультатно. А познакомились мы с «Веревкой» в 2004 году, в избирательном штабе одного из кандидатов в президенты.
— Как вы думаете, что надо было делать, чтобы избежать военного противостояния?
— Все началось с того, что мы проиграли, прежде всего, информационную войну, — считает Виктор Алексеевич. — В самом начале, когда митинги на Донбассе собирали по сто-двести человек, на них никто не обращал внимания. СБУ было продажное, а милиция охраняла проплаченные митинги, вместо того, чтобы их разгонять. Никто не арестовывал зачинщиков. Чуть позже пенсионерам платили по 200 гривен, чтобы они ложились под колеса и не пускали колонны с нашими солдатами в город. А сейчас эти же пенсионеры требуют пенсий не от представителей «Новороссии», а у Украины.
Российские «гумконвои» привозят бандитам оружие, а увозят оборудование с предприятий (в частности, с краснодонского завода «Юность», который работал на ракетостроение) и уголь. Для этого инженерный батальон россиян проложил асфальтированную дорогу от села к селу прямо через поле. Сейчас там прекрасно проходит любая вражеская техника.
— Когда, по вашему мнению, закончится война?
— Думаю, что до весны все решится. Народ на Донбассе понемногу приходит в себя. Многие начинают понимать, во что их втянули. Боевиков я делю на три категории: безнадежные (их исправит только могила), люди, с которыми можно работать (отсидев в тюрьмах шесть-семь лет, они смогут вернуться к нормальной жизни) и те, кто мало зомбирован, с ними достаточно провести несколько бесед. Третья категория — самая многочисленная.
Я разговаривал с матерью русского бойца, который был ранен на Донбассе и лечился в нашей больнице. Женщина ехала в Украину со страхом, боялась, что ее могут убить. Когда пробыла здесь месяц и узнала правду о происходящем, то резко поменяла отношение к Путину.
— Вы не опасаетесь называть свое имя?
— Семью я перевез в безопасное место, а на Донбассе в любом случае приходится ходить под пулями. Меня столько раз пытались убить, в том числе в собственном доме, что устал бояться. Бандитам хочу напомнить: я — профессиональный военный и так просто не сдамся…
Источник: http://fakty.ua/193218-razvedchik-viktor-svistunov-boeviki-stolko-raz-pytalis-menya-ubit-chto-ya-ustal-boyatsyaАлександра Бычковская.
«ФАКТЫ» разыскали разведчика, который под носом у террористов передавал ценные сведения в штаб АТО, спасая жизнь сотням наших бойцов
С Виктором Свистуновым мы встретились в Киевском центральном военном госпитале, где мужчина проходит реабилитацию после тяжелого ранения.
Виктор Алексеевич в свое время окончил высшее военное командное училище МВД СССР. Работал на различных должностях. Майор запаса ушел на пенсию, но снова вернуться на службу его заставила ситуация в стране. За проявленное мужество он был награжден главой МВД Украины именными часами.
— Когда в апреле на границе с Луганской областью своими глазами увидел русские танки, понял, что россияне ищут пути выдвижения боевой техники на нашу территорию, — рассказывает 64-летний Виктор Свистунов. — Я пришел в СБУ, напомнил, что являюсь профессиональным военным, и предложил свои услуги. На тот момент еще не было так называемых «ЛНР» и «ДНР». Поначалу помогал пограничникам, военным на блокпостах. Потом понял, что принесу больше пользы, если стану собирать информацию и передавать в штаб АТО. Для своей диверсионно-разведывательной группы подобрал 60 проверенных людей, которых лично знаю. С нашей помощью были заблокированы счета нескольких ополченцев, занимавшихся обеспечением бандитов. Мы обезвреживали главарей боевиков, в том числе командиров казачьих батальонов. А также тех, кто расшатывал ситуацию, зомбировал местное население. Все сведения об оружии и численности террористов передавали в СБУ и руководству АТО.
*»Рана на руке почти зажила, — говорит Виктор Свистунов. — Нажимать на курок смогу, так что жду не дождусь, когда будем освобождать родную землю» (фото Ленины Бычковской, «ФАКТЫ»)
Однажды наши летчики собирались уничтожить вражескую бронетехнику, которая была расположена на территории карьера на окраине города. Из-за слива информации бандиты узнали об этом. Я выяснил, что они выставляют переносные зенитно-ракетные установки, чтобы сбить самолеты прямо над жилыми кварталами. Передал эту информацию в штаб АТО, и летчики последовали другим путем.
Когда во время обстрела погранпункта Изварино снаряды разрушили механический цех и электрическую подстанцию, горные выработки начало заливать водой. Я перезвонил руководству украинской армии, объяснил ситуацию, и стрельбу по этим координатам прекратили, шахтеров удалось спасти.
Известно, что бандиты часто прикрываются мирным населением. В Первомайске колонна из почти ста вражеских машин готовилась вернуться на территорию России. Наши артиллеристы планировали ее обстрелять. Тогда я привел к себе домой начальника разведгруппы АТО, переодел в гражданский костюм и повел в город, чтобы он лично удостоверился, какой сюрприз приготовили террористы. Мужчина жутко нервничал, опасался, что его узнают. Я успокаивал: «Расслабься, ты теперь — мой племянник! Мы идем покупать тебе мобильный телефон». Мы увидели, что впереди огромной колонны едет БТР с вооруженными «кадыровцами», а рядом — автобусы с детьми и женщинами. Обстрел пришлось отменить.
*За проявленное мужество глава МВД Украины Арсен Аваков наградил Виктора Свистунова именными часами
Однако нужно сказать, что поначалу наши офицеры с недоверием относились к сведениям моей разведывательной группы. Например, судя по собранной информации, террористы намеревались уничтожить украинскую колонну под Зеленопольем. Я предупредил об этом командира бригады за трое (!) суток. Он сказал, что подобное невозможно. В результате противник обстрелял колонну реактивными снарядами. От залпового огня «Град» погибли около 30 украинских военнослужащих, больше ста человек получили ранения. Было уничтожено большое количество военной техники. Этого можно было избежать. Кстати, офицеры, вместо того чтобы организовать отход или встречный бой, убежали первыми.
Не исключаю, что среди офицеров были предатели. Во всяком случае, у меня есть такие данные относительно другого, еще более жуткого побоища под Иловайском. Там потери исчисляются сотнями убитых и взятых в плен. Наших бойцов не просто расстреливали, а буквально давили КамАЗами. «Кадыровцы» гонялись за ними по полю, как за зайцами, играли в «сафари». Когда выживших привезли в госпиталь, то санитары, повидавшие всякого, теряли сознание.
Не стоит забывать, что предатели были и среди высшего состава АТО. В подтверждение приведу случай. Однажды четыре грузовика с «кадыровцами», уходя от обстрела, заехали в пустующий детский лагерь. Мы передали нашей авиации точные координаты, где именно скрываются боевики. Самолеты обстреляли этот участок только через… десять дней. Кстати, ни одна из ракет не взорвалась. Но это уже было неважно, ведь «кадыровцы» давно покинули лагерь.
Думаю, что зону АТО нужно разделить на северный, центральный и южный участки. И командованию этих участков дать право самостоятельно решать, открывать ответный огонь или нет, без длительного согласования с Киевом. Не секрет, что сейчас на применение «Града» нужно получить разрешение из штаба АТО. Например, ребята указали, в каком квадрате собрались террористы, но пока об этом доложили наверх, пока там приказали, как поступить, стрелять уже было не в кого — противник сменил дислокацию.
— Вы попали в плен тоже из-за предательства?
— Не совсем так. Моя команда, готовясь к наступлению врага, устанавливала фугасы (вскоре на одном из них взорвался КамАЗ с боевиками). В город вошла колонна российской бронетехники, в том числе и машина с пеленгаторной станцией, с помощью которой можно прослушивать телефонные разговоры на большом расстоянии. Не исключено, что они засекли и мой звонок. Потому что этой же ночью ко мне домой нагрянули шесть боевиков. Внутри были мы с женой и украинский солдат. Из автомата я убил одного бандита, двух ранил. В мою сторону бросили гранату, осколки впились в руку и спину. К счастью, моей жене удалось сбежать. Чувствуя, что силы неравны, я крикнул, что являюсь русским офицером. Бандиты прекратили огонь. Нас с солдатиком взяли в плен. Обоих до крови избили плетками, а потом отвезли в Краснодон в комендатуру. Здесь снова били, затем комендант взял пистолет и приставил мне ко лбу. Однако я стоял на своем: русский офицер и «служу Новороссии». В конце концов меня отвезли в больницу, где сделали операцию на руке и извлекли несколько осколков из спины.
В это время никто из группы Свистунова не знал, где он находится. С ума сходили от беспокойства и близкие. Вскоре жене сообщили, что Виктора расстреляли.
— А меня спустя два дня после операции отправили в тюрьму, сначала в одиночную камеру, где пришлось провести четверо суток, потом в общую, — продолжает Виктор Алексеевич. — Там неожиданно встретил солдатика, с которым нас вместе брали в плен. Кормили раз в день. Бить перестали, но в любой момент могли расстрелять без объяснения.
В тюрьме хорошо были слышны залпы «Градов», грохот тяжелой техники, проходившей по улицам. Военнопленные находились в одной камере с мирным населением, арестованным за различные провинности. Здесь были женщины с подростками, которых обвиняли в пособничестве украинской армии. Бросали в подвал и по совершенно нелепым поводам. Так, жена устроила супругу скандал за измену, а он ее сдал боевикам как «неблагонадежную». Или учительница отругала сына ополченца, папаша приехал, отлупил педагога и определил в тюрьму. Мужчина-сокамерник рассказывал, что во время комендантского часа выбежал на минутку вынести мусор и нарвался на патруль. Были здесь и боевики. Их сажали за пьянство или мародерство. Однажды к нам в камеру бросили буйного наркомана. Утром его расстреляли.
Одних пленных заставляли мыть тюремные помещения, разгружать грузовики с боеприпасами, выполнять сельхозработы. Другая группа занималась уборкой… трупов. Этим узникам давали водку и разрешали мыться. У остальных заключенных с гигиеной были большие проблемы. Помыться и побриться негде, поэтому за полтора месяца пребывания в тюрьме у меня борода выросла, как у героя фильма про Будулая. Ноги в холодной влажной камере мерзли. Я был полураздет и обут в… разные тапочки — их мне выдали медсестры после операции.
Выбраться из тюрьмы Виктору Свистунову помог боец, с которым его арестовали. Парня освободили по программе обмена пленных, и он сразу сообщил о судьбе руководителя диверсионно-разведывательной группы в штаб АТО, а также родным Виктора.
— Раненая рука жутко распухла, поэтому ополченцы не знали, что со мной делать — или лечить, или… расстреливать, — объясняет Виктор Алексеевич. — Расстреливать бандиты не торопились, вдруг я действительно русский офицер. Со дня на день собирались перевести в больницу. Я обрадовался: из лечебного учреждения легче убежать, чем из охраняемой тюрьмы. Но тут вдруг ночью меня позвал дежурный, протянул телефон и велел позвонить родным. Набрал номер старшей дочери, она сказала, что договорилась о моем освобождении. Вскоре дочка лично приехала за мной в тюрьму и вывезла с оккупированной территории.
Киевские врачи мне сделали операцию по чистке сустава, сняли швы, вынули оставшиеся в теле осколки. Сейчас раненая правая рука понемногу восстанавливается. Самое главное, что палец, которым нажимают на курок, работает.
— Какое у вас сложилось впечатление о сепаратистах?
— Многие в прямом смысле зомбированы, неустанно повторяют, что воюют против фашизма, — отвечает разведчик. — Уверены, что живут в «свободной Новороссии», а то, что на ее территории денег не платят, на улице любого могут ограбить или расстрелять — мелочи жизни. Когда местные голодные пенсионеры вышли на митинг, по ним открыли огонь на поражение. Были раненые и убитые. Эти печальные новости мы узнавали из разговоров между охранниками.
Мне довелось общаться и с одним из главарей боевиков с позывным «Веревка». Однажды он рассказал, что захватил в плен нескольких студентов, в том числе девушку, и отвез «кадыровцам» на допрос. Там студентам велели сознаться, что они из «Правого сектора». Но молодые люди упорно молчали. Тогда одному из них… отрезали голову, потом стали бить девушку. Она призналась, что беременна, и умоляла ее не трогать. Один из «кадыровцев» решил проверить и вспорол ей живот. Третьему студенту один за другим стали отрезать пальцы. «Веревка» сказал мне: если бы знал, как станут издеваться над этими молодыми людьми, то лучше бы их лично по дороге расстрелял. Кстати, мои ребята неоднократно пытались захватить этого боевика, но безрезультатно. А познакомились мы с «Веревкой» в 2004 году, в избирательном штабе одного из кандидатов в президенты.
— Как вы думаете, что надо было делать, чтобы избежать военного противостояния?
— Все началось с того, что мы проиграли, прежде всего, информационную войну, — считает Виктор Алексеевич. — В самом начале, когда митинги на Донбассе собирали по сто-двести человек, на них никто не обращал внимания. СБУ было продажное, а милиция охраняла проплаченные митинги, вместо того, чтобы их разгонять. Никто не арестовывал зачинщиков. Чуть позже пенсионерам платили по 200 гривен, чтобы они ложились под колеса и не пускали колонны с нашими солдатами в город. А сейчас эти же пенсионеры требуют пенсий не от представителей «Новороссии», а у Украины.
Российские «гумконвои» привозят бандитам оружие, а увозят оборудование с предприятий (в частности, с краснодонского завода «Юность», который работал на ракетостроение) и уголь. Для этого инженерный батальон россиян проложил асфальтированную дорогу от села к селу прямо через поле. Сейчас там прекрасно проходит любая вражеская техника.
— Когда, по вашему мнению, закончится война?
— Думаю, что до весны все решится. Народ на Донбассе понемногу приходит в себя. Многие начинают понимать, во что их втянули. Боевиков я делю на три категории: безнадежные (их исправит только могила), люди, с которыми можно работать (отсидев в тюрьмах шесть-семь лет, они смогут вернуться к нормальной жизни) и те, кто мало зомбирован, с ними достаточно провести несколько бесед. Третья категория — самая многочисленная.
Я разговаривал с матерью русского бойца, который был ранен на Донбассе и лечился в нашей больнице. Женщина ехала в Украину со страхом, боялась, что ее могут убить. Когда пробыла здесь месяц и узнала правду о происходящем, то резко поменяла отношение к Путину.
— Вы не опасаетесь называть свое имя?
— Семью я перевез в безопасное место, а на Донбассе в любом случае приходится ходить под пулями. Меня столько раз пытались убить, в том числе в собственном доме, что устал бояться. Бандитам хочу напомнить: я — профессиональный военный и так просто не сдамся…
Источник: http://fakty.ua/193218-razvedchik-viktor-svistunov-boeviki-stolko-raz-pytalis-menya-ubit-chto-ya-ustal-boyatsya