Самопровозглашенного мэра Славянска Пономарева отстранили за изнасилованиеСамопровозглашенного мэра Славянска Пономарева отстранили за изнасилование

Стали известны подробности скандального увольнения «народного» мэра города Славянска Вячеслава Пономарева другим «народным» руководителем так называемой «Донецкой народной республики» Игорем «Стрелком» Гиркиным.
Несмотря на то, что причины увольнения Пономарева тщательно скрывались руководством самопровозглашенной «ДНР», источники из окружения пресс-секретаря Пономарева Стеллы Хорошевой сообщают, что Пономарева отстранили за его наркотическую зависимость, а как результат, многочисленные преступления, апогеем которых стало изнасилование несовершеннолетней девочки Алины К.
ЧИТАЙТЕ:
Пономарева откачивали медики, говорят о попытке суицида или передозировке наркотиками — СМИ
Изнасилование Пономарев совершил под наркотическим воздействием. Кроме этого, сам народный мэр несколько дней находился в критическом состоянии от передозировки наркотиков.
Стелла Хорошева, являясь близким контактом Пономарева, через своих помощников рассматривает возможные варианты и пути бегства из Славянска.
ЧИТАЙТЕ:
Террористы рассказали, где держат Пономарева
Стоит отметить, что решение принималось Гиркиным лично на протяжении нескольких дней, поскольку перед ним стояла дилемма: сделать публичное заявление для общественности и при этом понести серьезные имиджевые потери, или же ограничится сухой заметкой на Facebook, что, в конце концов, он и предпринял.
На данный момент Вячеслав Пономарев задержан по официальной версии из-за «нецелевой растраты городской казны». Об этом «Обозревателю» сообщили источники.
ЧИТАЙТЕ:
Каждый четвертый житель Славянска хочет покинуть город — «мэр»
Как сообщил «Обозреватель», мать задержанного боевиками и отстраненного от «должности» самопровозглашенного мэра Славянска Вячеслава Пономарева обратилась к горожанам с просьбой заступиться за ее сына.
Напомним, 10 июня боевики самопровозглашенной «Донецкой народной республики» подтвердили, что «народный мэр» Славянска Вячеслав Пономарев задержан.

Источник: http://obozrevatel.com/crime/54217-samoprovozglashennogo-mera-slavyanska-ponomareva-otstranili-za-iznasilovanie.htmСтали известны подробности скандального увольнения «народного» мэра города Славянска Вячеслава Пономарева другим «народным» руководителем так называемой «Донецкой народной республики» Игорем «Стрелком» Гиркиным.
Несмотря на то, что причины увольнения Пономарева тщательно скрывались руководством самопровозглашенной «ДНР», источники из окружения пресс-секретаря Пономарева Стеллы Хорошевой сообщают, что Пономарева отстранили за его наркотическую зависимость, а как результат, многочисленные преступления, апогеем которых стало изнасилование несовершеннолетней девочки Алины К.
ЧИТАЙТЕ:
Пономарева откачивали медики, говорят о попытке суицида или передозировке наркотиками — СМИ
Изнасилование Пономарев совершил под наркотическим воздействием. Кроме этого, сам народный мэр несколько дней находился в критическом состоянии от передозировки наркотиков.
Стелла Хорошева, являясь близким контактом Пономарева, через своих помощников рассматривает возможные варианты и пути бегства из Славянска.
ЧИТАЙТЕ:
Террористы рассказали, где держат Пономарева
Стоит отметить, что решение принималось Гиркиным лично на протяжении нескольких дней, поскольку перед ним стояла дилемма: сделать публичное заявление для общественности и при этом понести серьезные имиджевые потери, или же ограничится сухой заметкой на Facebook, что, в конце концов, он и предпринял.
На данный момент Вячеслав Пономарев задержан по официальной версии из-за «нецелевой растраты городской казны». Об этом «Обозревателю» сообщили источники.
ЧИТАЙТЕ:
Каждый четвертый житель Славянска хочет покинуть город — «мэр»
Как сообщил «Обозреватель», мать задержанного боевиками и отстраненного от «должности» самопровозглашенного мэра Славянска Вячеслава Пономарева обратилась к горожанам с просьбой заступиться за ее сына.
Напомним, 10 июня боевики самопровозглашенной «Донецкой народной республики» подтвердили, что «народный мэр» Славянска Вячеслав Пономарев задержан.

Источник: http://obozrevatel.com/crime/54217-samoprovozglashennogo-mera-slavyanska-ponomareva-otstranili-za-iznasilovanie.htm

За что сражаются Россия и США в УкраинеЗа что сражаются Россия и США в Украине

Джордж Фридман, Stratfor, перевод Виталий Чужа
Статья Джорджа Фридмана, завершающая серию материалов, написанных им во время путешествия по странам Балтии, Центральной и Восточной Европы, а затем по Турции и Азербайджану. В ней рассматривается фактор Украины на геополитику региона.

Я путешествовал по странам от Польши до Азербайджана во время того редкого периода, когда силы, формирующие Европу, находились в движении и большинство стран, которые я посетил, проводили пересмотр своих позиций . Я стал свидетелем ошеломляющего уровня беспокойства. Обозреватели некоторых стран, например Польши, даже не прикладывали усилий, чтобы скрыть его. Другие, например из Турции, которая крупнее и не ощущает непосредственной угрозы, видят в украинских событиях не столько доминантную тему для обсуждения, сколько общую тенденцию. Но от Польши до Азербайджана я слышал лишь два вопроса: русские что, двинулись вперёд? И — что эти страны могут сделать, чтобы защитить себя?

Москва тоже встревожена и те русские, с которыми я общался, не скрывая выражают свои чувства. С их точки зрения, Европа и США сделали то, с чем Москва никогда не сможет смириться: привели к власти в Киеве прозападное правительство. Для них западное признание популярного восстания в Украине лежит в плоскости финансируемых Западом неправительственных организаций, сыгравших главную роль в поддержке движения, свергнувшего правительство. Но не это главное. Главное то, что сейчас именно прозападное правительство контролирует Украину, а это значит, что Российская Федерация в опасности.

Взгляд на запад России

Когда русские смотрят на карту, вот что они видят: прибалтийские государства уже в НАТО, а Украина стремится на Запад. Антизападное правительство в Беларуси под угрозой и, если Минск изменит, то потенциальные враги русских продвинутся почти также глубоко к сердцу России, как это сделали нацисты. Именно такое сравнение я несколько раз слышал от русских. Для них Великая Отечественная война, стоившая жизни более чем 20 миллионам советских людей, является яркой и живой памятью, точно так же, как и предательство Гитлера. Русские недоверчивые люди и у них нет причин не быть такими. То же можно сказать и о жителях Центральной Европы, турках и кавказцах. Ничто в их прошлом не даёт им роскоши видеть в ком-либо исключительно лучшие качества.

За последние три недели окончательно прояснились три вещи. Первая — русские не будут вводить войска в Украину. Вы не сможете оккупировать почти 50-миллионную страну 50-ю тысячами, которые мобилизовала Россия и вряд ли вы действительно считаете, что оккупированное население будет приветствовать вас. Русские позиционировали себя доминирующей силой, но американская угроза складам боеприпасов и возможные воздушные удары по топливным складам — это не то, что можно не принимать во внимание — так же, как и угроза народных волнений — вот что заставило их быть осторожными.

Совершенно ясно, что в Европе нет силы, способной защитить границу, протянувшуюся от Польши до Румынии, нет той решающий силы, которая была бы способна отразить атаку русских — да даже просто поддержать эти страны в ситуации, когда Россия оказывает на них давление и потенциально способна свергнуть существующий в них строй. Германия в этом смысле — ключевая страна, но Берлин чётко обозначил границы своих возможных действий в ответ на события, касающиеся Украины, а также возможные шаги, которые он готов сделать для защиты восточного фланга НАТО и Евросоюза. Берлину не нужна ещё одна Холодная война. Германия зависима от русских энергоресурсов и совершенно удовлетворена текущим положением дел.

И наконец, стало ясно, что единственной поддержкой для восточной Европы являются США. Последние две недели Вашингтон убеждал в своей заинтересованности две ключевые страны — Польшу и Румынию. Президент Барак Обама посетил Польшу, а вице-президент Джо Байден отправился в Румынию и, хотя оба лидера подчёркивали своё внимание к национальной безопасности Польши и Румынии, подробности поддержки не разглашались. Подобное отсутствие деталей неудивительно — Соединенные Штаты всё ещё приглядываются к ситуации. Вашингтон ещё не готов чётко обозначить вид и степень своего участия, а с американской точки зрения, пока русские заняты Украиной, всё ещё есть время поразмыслить.

Логично, что главной темой для беспокойства США могла бы стать безопасность Польши, самой уязвимой страны на Северо-европейской равнине. Но пока расстояние и проблемы снабжения ограничивают способность русских угрожать ей. Стабильность прибалтийских государств — вот главная проблема региона и угрозой здесь является не столько вторжение русских, сколько их подрывная деятельность, а с этой угрозой бронированным соединениям не справиться.

Что более важно, обязательства перед Польшей ставят любой альянс в защитную позицию. Это имело смысл во времена Холодной войны, когда Советские вооруженные силы были куда многочисленными и лучше размещены. Но Россия сегодня намного слабее, поэтому более агрессивная стратегия, например, создание определенных рисков для России с параллельной защитой ключевых направлений, будет и более подходящей в этом случае.

Вырисовывающаяся стратегия на Чёрном море

Именно поэтому мы видим, как Соединенные Штаты выбрали стратегию на Чёрном море с опорой на Румынию. Русские вцепились в Севастополь, поскольку военно-морские силы на Чёрном море для них критически важны. Модернизация военно-морских сил Румынии параллельно с размещением военно-воздушных сил США в регионе создаст угрозу русскому флоту. Она также увеличит возможности защиты Грузии, одновременно прикрыв незаменимый путь транспортировки ресурсов из Азербайджана. Проще говоря, сильный флот на Чёрном море может создать проблемы России, особенно в том случае, если правительство Украины устоит, а Крым останется изолированным. Визит министра обороны США Чака Хэйгела в Румынию ясно указывает на важность этой страны для стратегических мыслителей из США.

Важно отметить непрерывные дипломатические контакты между США и Турцией, а также между лидерами Турции, Польши и Румынии. Турки уязвимы к прекращению поставок энергоресурсов, поэтому Анкара не хочет рассматривать Чёрное море как поле боя. В то же время, Турция хотела бы быть частью любой союзной структуры, создаваемой Америкой в этом регионе. В конце концов, Турция глубоко заинтересована в энергоресурсах Ирака и Ирана и не доверяет намерениям русских.

Мы видим, что региональные игроки развлекаются с новыми союзными структурами. Процесс ещё в зародыше, но он уже заставляет русских оценивать своё будущее. Дополнительное измерение — это, конечно, энергия. И вроде бы у русских здесь есть преимущество: многие нации, страшащиеся Москвы, также зависимы от её природного газа. Но в этом и слабость русских. Природный газ — сильный, но не особо доходный рычаг. Бюджет России, да по правде говоря, вся их экономика, выстроена вокруг нефти. Главная опасность для Москвы заключается в том, что она не контролирует её цену. Радикальное изменение цены “чёрного золота” как минимум приведёт к стагнации экономики России. И Обама не зря указал на эту возможность. Он дал понять Путину, что знает об “ахиллесовой пяте” российской экономики.

Но размещение военных соединений не является ключевым элементом разрабатываемой Западом стратегии. Обвал рынка нефти — вот ключевой её элемент, но даже понимание этого делает её реализацию невероятно трудно исполнимой. Похоже, что как только Тегеран достигнет с Вашингтоном соглашения по ядерному оружию, откроется доступ к нефтяным ресурсам Ирана и так станет доступен основной источник нефти. К тому же и иракская нефть попадает на рынок, а вскоре восстановится добыча ливийской. Да и сам Вашингтон владеет этим оружием: США в состоянии изменить свою политику и приступить к экспорту нефти и сжиженного природного газа.

Идёт и другая подковёрная игра. На этих выходных, после того, как премьер-министр Болгарии встретился с тремя американскими сенаторами, Болгария объявила о приостановке сооружения газопровода “Южный поток”, предмета особого внимания русских. В краткосрочной перспективе эта стратегия может ограничить российский контроль над поставками энергоресурсов в Европу. В долгосрочной перспективе эта стратегия могла бы дестабилизировать российскую экономику.

Ничто из выше перечисленного не представляет в данный момент непосредственной угрозы России. Пройдут годы, прежде чем эти и другие альтернативные источники энергии выйдут на сцену. По правде говоря, некоторые могут и вовсе не сделать этого, а в краткосрочной перспективе эта стратегия имеет немало проблем. Американские компании, а также союзники США, занимающиеся добычей нефти, тоже зависимы от высоких цен на нефть и будут терпеть те же убытки, что и Россия — побочный эффект этой политики. Кроме того, сделав нефть настолько легкодоступной во всём мире, будет сложно добиться обратного эффекта. Русская стратегия должна быть сосредоточена вокруг уменьшения зависимости геополитических действий Москвы от цены на энергоресурсы. Русские знают об этом, поэтому их целью является диверсификация экономики в достаточной степени в следующие 10 лет для уменьшения её уязвимости от колебания цен на рынке энергоресурсов. Угрозой Москве может стать всплеск поставок энергоресурсов с последующим уменьшением цены на нефть до того, как Россия завершит этот процесс.

Для Соединенных Штатов игра заключается не в массированном вооружении Польши, не в построении в Румынии мощного флота и не в изменении мирового нефтяного рынка. Всё куда проще: Вашингтон хочет показать, что готов на это пойти. Эта демонстрация заставила русских пересмотреть свои намерения, до того, как эти угрозы стали реальностью. И не то что бы Вашингтон блефует — просто там хотели бы достичь своих целей, не прилагая сверхусилий и, говоря откровенно, без торпедирования цены на нефть.

Новые расчёты

Теперь Америка получила прозападное правительство в Украине. Если это правительство устоит и усилится, то Россия полностью уйдет в защиту, а угроза, которую сейчас демонстрирует Москва, уйдёт. Далее может быть дестабилизирована Беларусь, что может привести к появлению прозападного правительства и там. В любом случае положение русских станет экстремально тяжёлым. Их главное оружие — прекращение поставок природного газа в Европу — должно будет соотноситься со стратегической уязвимостью России, возможно с учётом дестабилизации её самой. Будущее России вырисовывается таким, какого не желает ни одна нация: неопределённым.

У России сейчас есть две возможности. Первая — дестабилизировать Украину. В этом направлении успеха можно и не добиться, кроме того, в случае такого развития событий, Москва не в состоянии предсказать реакцию Соединенных Штатов. Действия Вашингтона в Польше, Румынии и даже Турции делают выбор этого направления куда более рискованным, чем ранее. Поэтому русским проще нейтрализовать Украину. Россия может не пытаться сменить правительство Украины до тех пор, пока Киев обязуется не вступать в западные многонациональные структуры и не допускать присутствия на территории Украины иностранных войск. Взамен Россия могла бы гарантировать целостность территории Украины и даже пересмотреть статус Крыма.

Стратегия Запада заключается в создании явных угроз фундаментальным российским интересам. Конкретнее — гарантии защиты Польше и наработка наступательных возможностей в Румынии. Но ключевым элементом стратегии остаётся донесение до Москвы возможности обвала Вашингтоном цены на нефть. Целью является переосмысление Путиным долгосрочных рисков, которые грозят ему при попытке использования краткосрочных преимуществ, полученных от экспорта природного газа.

Теперь русские должны ещё раз подумать над тем, смогут ли они сбросить прозападное украинское правительство. Также они должны учесть цену подобных действий. Москва изучает возможность нейтрализации Украины. И Германия остаётся ключевой страной в этом отношении, хотя я подозреваю, что Германия будет счастлива видеть Киев нейтрализованным, если это приведет к концу кризиса.

С точки зрения Америки, западно-ориентированная, но нейтральная Украина могла бы послужить буферной зоной без дальнейшего усиления конфронтации с Россией. Но американцы должны просчитать стабильность такой конструкции, а также дальнейшие возможные действия России по её подрыву. Проблема подобного рода сделок заключается в том, что все они делаются под давлением. Вы заключаете её, угрожая второй стороне тем, чего они не желают. А не желает Россия только угроз своей слабой экономике. И если не появится какой-то иной механизм контроля [России], Украина останется полем битвы в небольшой холодной войне.

Источник: Stratfor

Джордж Фридман, Stratfor, перевод Виталий Чужа
Статья Джорджа Фридмана, завершающая серию материалов, написанных им во время путешествия по странам Балтии, Центральной и Восточной Европы, а затем по Турции и Азербайджану. В ней рассматривается фактор Украины на геополитику региона.

Я путешествовал по странам от Польши до Азербайджана во время того редкого периода, когда силы, формирующие Европу, находились в движении и большинство стран, которые я посетил, проводили пересмотр своих позиций . Я стал свидетелем ошеломляющего уровня беспокойства. Обозреватели некоторых стран, например Польши, даже не прикладывали усилий, чтобы скрыть его. Другие, например из Турции, которая крупнее и не ощущает непосредственной угрозы, видят в украинских событиях не столько доминантную тему для обсуждения, сколько общую тенденцию. Но от Польши до Азербайджана я слышал лишь два вопроса: русские что, двинулись вперёд? И — что эти страны могут сделать, чтобы защитить себя?

Москва тоже встревожена и те русские, с которыми я общался, не скрывая выражают свои чувства. С их точки зрения, Европа и США сделали то, с чем Москва никогда не сможет смириться: привели к власти в Киеве прозападное правительство. Для них западное признание популярного восстания в Украине лежит в плоскости финансируемых Западом неправительственных организаций, сыгравших главную роль в поддержке движения, свергнувшего правительство. Но не это главное. Главное то, что сейчас именно прозападное правительство контролирует Украину, а это значит, что Российская Федерация в опасности.

Взгляд на запад России

Когда русские смотрят на карту, вот что они видят: прибалтийские государства уже в НАТО, а Украина стремится на Запад. Антизападное правительство в Беларуси под угрозой и, если Минск изменит, то потенциальные враги русских продвинутся почти также глубоко к сердцу России, как это сделали нацисты. Именно такое сравнение я несколько раз слышал от русских. Для них Великая Отечественная война, стоившая жизни более чем 20 миллионам советских людей, является яркой и живой памятью, точно так же, как и предательство Гитлера. Русские недоверчивые люди и у них нет причин не быть такими. То же можно сказать и о жителях Центральной Европы, турках и кавказцах. Ничто в их прошлом не даёт им роскоши видеть в ком-либо исключительно лучшие качества.

За последние три недели окончательно прояснились три вещи. Первая — русские не будут вводить войска в Украину. Вы не сможете оккупировать почти 50-миллионную страну 50-ю тысячами, которые мобилизовала Россия и вряд ли вы действительно считаете, что оккупированное население будет приветствовать вас. Русские позиционировали себя доминирующей силой, но американская угроза складам боеприпасов и возможные воздушные удары по топливным складам — это не то, что можно не принимать во внимание — так же, как и угроза народных волнений — вот что заставило их быть осторожными.

Совершенно ясно, что в Европе нет силы, способной защитить границу, протянувшуюся от Польши до Румынии, нет той решающий силы, которая была бы способна отразить атаку русских — да даже просто поддержать эти страны в ситуации, когда Россия оказывает на них давление и потенциально способна свергнуть существующий в них строй. Германия в этом смысле — ключевая страна, но Берлин чётко обозначил границы своих возможных действий в ответ на события, касающиеся Украины, а также возможные шаги, которые он готов сделать для защиты восточного фланга НАТО и Евросоюза. Берлину не нужна ещё одна Холодная война. Германия зависима от русских энергоресурсов и совершенно удовлетворена текущим положением дел.

И наконец, стало ясно, что единственной поддержкой для восточной Европы являются США. Последние две недели Вашингтон убеждал в своей заинтересованности две ключевые страны — Польшу и Румынию. Президент Барак Обама посетил Польшу, а вице-президент Джо Байден отправился в Румынию и, хотя оба лидера подчёркивали своё внимание к национальной безопасности Польши и Румынии, подробности поддержки не разглашались. Подобное отсутствие деталей неудивительно — Соединенные Штаты всё ещё приглядываются к ситуации. Вашингтон ещё не готов чётко обозначить вид и степень своего участия, а с американской точки зрения, пока русские заняты Украиной, всё ещё есть время поразмыслить.

Логично, что главной темой для беспокойства США могла бы стать безопасность Польши, самой уязвимой страны на Северо-европейской равнине. Но пока расстояние и проблемы снабжения ограничивают способность русских угрожать ей. Стабильность прибалтийских государств — вот главная проблема региона и угрозой здесь является не столько вторжение русских, сколько их подрывная деятельность, а с этой угрозой бронированным соединениям не справиться.

Что более важно, обязательства перед Польшей ставят любой альянс в защитную позицию. Это имело смысл во времена Холодной войны, когда Советские вооруженные силы были куда многочисленными и лучше размещены. Но Россия сегодня намного слабее, поэтому более агрессивная стратегия, например, создание определенных рисков для России с параллельной защитой ключевых направлений, будет и более подходящей в этом случае.

Вырисовывающаяся стратегия на Чёрном море

Именно поэтому мы видим, как Соединенные Штаты выбрали стратегию на Чёрном море с опорой на Румынию. Русские вцепились в Севастополь, поскольку военно-морские силы на Чёрном море для них критически важны. Модернизация военно-морских сил Румынии параллельно с размещением военно-воздушных сил США в регионе создаст угрозу русскому флоту. Она также увеличит возможности защиты Грузии, одновременно прикрыв незаменимый путь транспортировки ресурсов из Азербайджана. Проще говоря, сильный флот на Чёрном море может создать проблемы России, особенно в том случае, если правительство Украины устоит, а Крым останется изолированным. Визит министра обороны США Чака Хэйгела в Румынию ясно указывает на важность этой страны для стратегических мыслителей из США.

Важно отметить непрерывные дипломатические контакты между США и Турцией, а также между лидерами Турции, Польши и Румынии. Турки уязвимы к прекращению поставок энергоресурсов, поэтому Анкара не хочет рассматривать Чёрное море как поле боя. В то же время, Турция хотела бы быть частью любой союзной структуры, создаваемой Америкой в этом регионе. В конце концов, Турция глубоко заинтересована в энергоресурсах Ирака и Ирана и не доверяет намерениям русских.

Мы видим, что региональные игроки развлекаются с новыми союзными структурами. Процесс ещё в зародыше, но он уже заставляет русских оценивать своё будущее. Дополнительное измерение — это, конечно, энергия. И вроде бы у русских здесь есть преимущество: многие нации, страшащиеся Москвы, также зависимы от её природного газа. Но в этом и слабость русских. Природный газ — сильный, но не особо доходный рычаг. Бюджет России, да по правде говоря, вся их экономика, выстроена вокруг нефти. Главная опасность для Москвы заключается в том, что она не контролирует её цену. Радикальное изменение цены “чёрного золота” как минимум приведёт к стагнации экономики России. И Обама не зря указал на эту возможность. Он дал понять Путину, что знает об “ахиллесовой пяте” российской экономики.

Но размещение военных соединений не является ключевым элементом разрабатываемой Западом стратегии. Обвал рынка нефти — вот ключевой её элемент, но даже понимание этого делает её реализацию невероятно трудно исполнимой. Похоже, что как только Тегеран достигнет с Вашингтоном соглашения по ядерному оружию, откроется доступ к нефтяным ресурсам Ирана и так станет доступен основной источник нефти. К тому же и иракская нефть попадает на рынок, а вскоре восстановится добыча ливийской. Да и сам Вашингтон владеет этим оружием: США в состоянии изменить свою политику и приступить к экспорту нефти и сжиженного природного газа.

Идёт и другая подковёрная игра. На этих выходных, после того, как премьер-министр Болгарии встретился с тремя американскими сенаторами, Болгария объявила о приостановке сооружения газопровода “Южный поток”, предмета особого внимания русских. В краткосрочной перспективе эта стратегия может ограничить российский контроль над поставками энергоресурсов в Европу. В долгосрочной перспективе эта стратегия могла бы дестабилизировать российскую экономику.

Ничто из выше перечисленного не представляет в данный момент непосредственной угрозы России. Пройдут годы, прежде чем эти и другие альтернативные источники энергии выйдут на сцену. По правде говоря, некоторые могут и вовсе не сделать этого, а в краткосрочной перспективе эта стратегия имеет немало проблем. Американские компании, а также союзники США, занимающиеся добычей нефти, тоже зависимы от высоких цен на нефть и будут терпеть те же убытки, что и Россия — побочный эффект этой политики. Кроме того, сделав нефть настолько легкодоступной во всём мире, будет сложно добиться обратного эффекта. Русская стратегия должна быть сосредоточена вокруг уменьшения зависимости геополитических действий Москвы от цены на энергоресурсы. Русские знают об этом, поэтому их целью является диверсификация экономики в достаточной степени в следующие 10 лет для уменьшения её уязвимости от колебания цен на рынке энергоресурсов. Угрозой Москве может стать всплеск поставок энергоресурсов с последующим уменьшением цены на нефть до того, как Россия завершит этот процесс.

Для Соединенных Штатов игра заключается не в массированном вооружении Польши, не в построении в Румынии мощного флота и не в изменении мирового нефтяного рынка. Всё куда проще: Вашингтон хочет показать, что готов на это пойти. Эта демонстрация заставила русских пересмотреть свои намерения, до того, как эти угрозы стали реальностью. И не то что бы Вашингтон блефует — просто там хотели бы достичь своих целей, не прилагая сверхусилий и, говоря откровенно, без торпедирования цены на нефть.

Новые расчёты

Теперь Америка получила прозападное правительство в Украине. Если это правительство устоит и усилится, то Россия полностью уйдет в защиту, а угроза, которую сейчас демонстрирует Москва, уйдёт. Далее может быть дестабилизирована Беларусь, что может привести к появлению прозападного правительства и там. В любом случае положение русских станет экстремально тяжёлым. Их главное оружие — прекращение поставок природного газа в Европу — должно будет соотноситься со стратегической уязвимостью России, возможно с учётом дестабилизации её самой. Будущее России вырисовывается таким, какого не желает ни одна нация: неопределённым.

У России сейчас есть две возможности. Первая — дестабилизировать Украину. В этом направлении успеха можно и не добиться, кроме того, в случае такого развития событий, Москва не в состоянии предсказать реакцию Соединенных Штатов. Действия Вашингтона в Польше, Румынии и даже Турции делают выбор этого направления куда более рискованным, чем ранее. Поэтому русским проще нейтрализовать Украину. Россия может не пытаться сменить правительство Украины до тех пор, пока Киев обязуется не вступать в западные многонациональные структуры и не допускать присутствия на территории Украины иностранных войск. Взамен Россия могла бы гарантировать целостность территории Украины и даже пересмотреть статус Крыма.

Стратегия Запада заключается в создании явных угроз фундаментальным российским интересам. Конкретнее — гарантии защиты Польше и наработка наступательных возможностей в Румынии. Но ключевым элементом стратегии остаётся донесение до Москвы возможности обвала Вашингтоном цены на нефть. Целью является переосмысление Путиным долгосрочных рисков, которые грозят ему при попытке использования краткосрочных преимуществ, полученных от экспорта природного газа.

Теперь русские должны ещё раз подумать над тем, смогут ли они сбросить прозападное украинское правительство. Также они должны учесть цену подобных действий. Москва изучает возможность нейтрализации Украины. И Германия остаётся ключевой страной в этом отношении, хотя я подозреваю, что Германия будет счастлива видеть Киев нейтрализованным, если это приведет к концу кризиса.

С точки зрения Америки, западно-ориентированная, но нейтральная Украина могла бы послужить буферной зоной без дальнейшего усиления конфронтации с Россией. Но американцы должны просчитать стабильность такой конструкции, а также дальнейшие возможные действия России по её подрыву. Проблема подобного рода сделок заключается в том, что все они делаются под давлением. Вы заключаете её, угрожая второй стороне тем, чего они не желают. А не желает Россия только угроз своей слабой экономике. И если не появится какой-то иной механизм контроля [России], Украина останется полем битвы в небольшой холодной войне.

Источник: Stratfor

Ожесточенные бои идут на границе. Нужно немедленно созывать СНБО, — журналистОжесточенные бои идут на границе. Нужно немедленно созывать СНБО, — журналист

По итогам дня можно говорить о том, что российские наемники открыли настоящий украинско-российский фронт. Российские военнослужащие оборудовали настоящий укрепрайон возле пограничного перехода «Должанский» Донецкой области вблизи города Снежное.

Об этом сообщает Цензор.НЕТ со ссылкой на свой источник.

Источник отмечает: «Ожесточенные бои идут на границе. По итогам дня можно говорить, что российские наемники открыли настоящий украинско-российский фронт. Ситуация требует немедленного созыва заседания Совета национальной безопасности и обороны Украины. Российские военнослужащие, действующие под видом «ополченцев» оборудовали настоящий укрепленный район в районе пограничного перехода «Должанский» Донецкой области вблизи города Снежное. Противник применяет танки, бронетранспортеры, противотанковые ракетные комплексы, зенитные артустановки, крупнокалиберные пулеметы, минометы. Террористы пытаются сорвать операцию украинских войск по защите государственной границы. Аэромобильные бригады и армейский спецназ при поддержке боевых вертолетов отсекают коммуникации террористов из России. Наши войска продолжают наступление, террористам нанесен большой урон. Большую часть боевиков составляют российские граждане.»

Смотрите также: Колонна из 3 танков и 2 КАМАЗов под российскими флагами движется из Макеевки в Славянск, — СМИ. ВИДЕО

«Сегодня в бою с российскими наемниками украинские войска понесли тяжелые потери. В засаду попали подразделения 79-й аэромобильной бригады из Николаева. Также ожесточенный бой пришлось выдержать разведгруппам 3-го полка спецназ из Кировограда», — утверждает источник.
По данным источника Цензор.НЕТ три украинских воина погибло, 26 получили ранения. Пали смертью храбрых двое бойцов 79-й аэромобильной бригады, и боец 3-го полка спецназ. 16 раненых десантников переправлены в Днепропетровск, им оказана вся необходимая помощь.
Вечная память героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины… Источник: http://censor.net.ua/n289692По итогам дня можно говорить о том, что российские наемники открыли настоящий украинско-российский фронт. Российские военнослужащие оборудовали настоящий укрепрайон возле пограничного перехода «Должанский» Донецкой области вблизи города Снежное.

Об этом сообщает Цензор.НЕТ со ссылкой на свой источник.

Источник отмечает: «Ожесточенные бои идут на границе. По итогам дня можно говорить, что российские наемники открыли настоящий украинско-российский фронт. Ситуация требует немедленного созыва заседания Совета национальной безопасности и обороны Украины. Российские военнослужащие, действующие под видом «ополченцев» оборудовали настоящий укрепленный район в районе пограничного перехода «Должанский» Донецкой области вблизи города Снежное. Противник применяет танки, бронетранспортеры, противотанковые ракетные комплексы, зенитные артустановки, крупнокалиберные пулеметы, минометы. Террористы пытаются сорвать операцию украинских войск по защите государственной границы. Аэромобильные бригады и армейский спецназ при поддержке боевых вертолетов отсекают коммуникации террористов из России. Наши войска продолжают наступление, террористам нанесен большой урон. Большую часть боевиков составляют российские граждане.»

Смотрите также: Колонна из 3 танков и 2 КАМАЗов под российскими флагами движется из Макеевки в Славянск, — СМИ. ВИДЕО

«Сегодня в бою с российскими наемниками украинские войска понесли тяжелые потери. В засаду попали подразделения 79-й аэромобильной бригады из Николаева. Также ожесточенный бой пришлось выдержать разведгруппам 3-го полка спецназ из Кировограда», — утверждает источник.
По данным источника Цензор.НЕТ три украинских воина погибло, 26 получили ранения. Пали смертью храбрых двое бойцов 79-й аэромобильной бригады, и боец 3-го полка спецназ. 16 раненых десантников переправлены в Днепропетровск, им оказана вся необходимая помощь.
Вечная память героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины… Источник: http://censor.net.ua/n289692

Георгий САТАРОВ: «Вместо Путина, вместо Пупкина, вместо Попкина должны работать институты»Георгий САТАРОВ: «Вместо Путина, вместо Пупкина, вместо Попкина должны работать институты»

Елена Масюк

«Я еще не помощник (Георгий Сатаров — помощник президента России Бориса Ельцина в 1994—1997 годах. — Е.М.), но состою в президентском совете (постоянно действующий консультативный орган при президенте РФ, образован указом президента Ельцина в 1993 году, указом президента Путина упразднен в 2001 году. — Е. М.). Проходит первый визит Билла Клинтона в Москву. Прием в Большом Кремлевском дворце, куда и нас пригласили — яйцеголовых из президентского совета. Мы шли в самом конце, кучкой, робко так по лестнице. Поднимаемся, наверху стоят два президента с женами. Ельцин нас увидел и сказал Клинтону: «А вон идет мой мозг!» Как же это было приятно» — это из воспоминаний Георгия Александровича Сатарова о временах его работы в Кремле.

Сегодня Георгий Сатаров — по-прежнему, как и в 90-е, руководитель Фонда прикладных политических исследований «ИНДЕМ» («Информатика для демократии»), социолог, политолог, профессор, автор курсов «Антикоррупционая политика», «Модернизация и реформы», «Критический анализ государства», но… не «мозг» президента.

— Недавно в одном из ваших блогов вы написали: «Сегодня «взбесившийся принтер» угрожает существованию нашей страны. Разговоры о том, что если что-то менять, то будет хуже, сегодня уже неактуальны. Хуже уже быть не может». А почему вы считаете, что хуже быть не может? Скажем, два года назад нам тоже казалось, что хуже быть не может, но оказалось: может.

— Конечно, по-настоящему всегда можно себе представить хуже. Понятно, что это огрубление некоей вероятностной оценки, во-первых. А во-вторых, нам обычно предшествующие 12—13 лет подавали Путина как человека, который спасает нас от худшего. Это была очень расхожая фенька у пропагандистов специфической цеховой принадлежности, которые нам постоянно говорили: «Если вдруг будут свободные выборы, то будет то-то, и вообще, если вдруг не Путин, то хаос, и вообще, тогда на вас навалится такое дерьмо, что дальше некуда». Но заслуга Путина и его последних двух лет состоит в том, что он старается своими действиями продемонстрировать большинство негативных альтернатив самому себе предшествующему прямо сейчас. Объявить войну всему свету? Изолировать страну? Раздуть жуткую ксенофобию? Превратить средства массовой информации в средства тотального одурачивания людей? Никаких проблем, я все это сделаю. Все, что мог бы сделать любой мой нехороший последователь, готов сделать я сам, и я это делаю.

— Но ведь дальше он может быть еще хуже.

— Ну конечно. И в этом смысле продолжать эту важную миссию. А у этой важной миссии есть еще одна фантастически полезная историческая грань — вырождаться может все, если дать ему вырождаться достаточно долго. Все, что делает Путин, — это яркое обоснование необходимости постоянной ротации власти. Россия, скажем, в отличие от Украины, пока была избавлена от опыта объяснения на практике политикам, как это опасно для самих политиков: а) засиживаться, б) думать, что ты можешь сидеть сколько угодно долго и безнаказанно. Путин создает условия для этого будущего опыта, и в этом смысле это очень важно.

— Однако, по данным Левада-центра, 83% населения страны…

— Слушайте, вот не надо мне про 83%! Вера в то, что Земля — плоская, поддерживалась гораздо бóльшим процентом людей, и всего один говорил, что она круглая. Вера в то, что Вселенная вращается вокруг Земли, поддерживалась гораздо бóльшим количеством людей, и всего один говорил, что это она вертится. Поэтому апелляция к большинству абсолютно бездарна.
Массовое сознание в такой ситуации, как в России, фантастически эклектично и взаимопротиворечиво. Поэтому можно всегда что-нибудь из него выдрать и дать Киселеву или еще кому-нибудь для раскручивания то, что выгодно именно тебе. Вот и все. Поэтому в тех же опросах есть и другие большинства. Читайте внимательно результаты этих опросов.

— Хорошо, тогда, как принято говорить, «если не Путин, то кто»?

— Да кто угодно, не важно. Нам нужно изменить постановку вопроса: не «Кто вместо Путина?», а «Что вместо Путина?» Вот и все. А вы, и не только вы, загоняете нас, меня, людей, несчастное одураченное население, в ложную постановку вопроса.
Вместо Путина, вместо Пупкина, вместо Попкина должны работать институты. Вот ответ на этот вопрос. Дело не в Путине, дело — в разрушенных им институтах.

«Опасность не в диктаторе, а в тех, кто готов ему подчиниться»

— Я приведу простой пример. К Борису Николаевичу Ельцину есть много претензий, и вполне обоснованных. В конце лета — осенью 1998 года, после дефолта, он был в фантастической растерянности, и все, что происходило в стране, происходило практически помимо и независимо от его воли. Вопрос: «Кто вместо Ельцина?» не стоял. Вместо Ельцина работала Конституция, работали существующие институты. Например, существовал вполне легитимный и авторитетный Совет Федерации. И все, в том числе из Думы, и в том числе снаружи Думы, поскольку был колоссальный кризис между парламентом и правительством, — бежали в Совет Федерации.

Какая была главная фенька, главный лозунг, который озвучивали все, включая критиков и антагонистов действующей Конституции? Очень простая: «Главное — не трогать Конституцию». Каков был политический выход из этого кризиса? В точности по Конституции. Не по воле Ельцина, не по произвольной воле парламента, а в точности по букве Конституции. Сработала Конституция. Что вывело страну из кризиса? Свободный бизнес.

— Но нынешняя власть говорит, что Конституция — это не догма, и ее вполне можно менять. Например, президент Медведев первое, что сделал на президентском посту, — это увеличил сроки полномочий президента и депутатов Госдумы.

— Они абсолютно правы (что не догма). Другой вопрос: а почему же они меняют то, что им интересно, а не то, что нужно людям? Например, первая поправка к американской конституции расширяла свободы американских граждан, а не возможности власти. Вот и вся разница. Да, можно менять. Да, это не догма. Но все зависит от того, что и для чего ты меняешь. Скажи мне, что ты меняешь в конституции, и я скажу, кто ты.

— Цитата из вашего «Фейсбука»: «Мы констатируем, что в стране происходит переход к тоталитарному режиму фашистского, но не нацистского типа». То есть вы хотите сказать, что Путин почти фашист?

— Нет. Есть замечательное исследование и книжка Адорно «Авторитарная личность». Я напомню, что философская социологическая школа, к которой принадлежал Адорно, трактовала понятие авторитаризма несколько иначе, чем как это у нас сейчас принято. И понятие «авторитарная личность» у них — это личность, готовая к принятию решений. Вот что такое авторитарная личность, по Адорно. И в своем исследовании (это очень большое, серьезное, одно из самых фундаментальных социологических исследований, которое было проведено в Америке в конце 40-х годов, сразу после победы над фашизмом, и по свежим следам — что делать, как распознать, как увидеть эту опасность и так далее) они правильно понимали, что опасность не в диктаторе, а в тех, кто готов ему подчиниться, и они пытались описать эту авторитарную личность. Так вот, если взять книжку Адорно и посмотреть признаки этой авторитарной личности, то мы увидим, что нынешний режим по полной программе эксплуатирует и раздувает эти признаки. Ну скажем, разделение на «своих» и «чужих».

Это началось уже очень давно, начал это Сурков, когда ввел понятие «Наши». Ведь это происходит не потому, что ты ставишь перед собой сознательную цель — построить фашистское государство, а это происходит потому, что ты ищешь какие-то простые способы защитить режим, эксплуатируя примитивные и легко раздуваемые фобии, страхи, мифы, заблуждения большого числа граждан.
И когда ты, идя по пути наименьшего сопротивления, пытаешься это делать, — ты неизбежно попадаешь в этот комплекс авторитарной личности и начинаешь опираться на людей, страдающих этим синдромом, раздувать и инфицировать других.

— Вот сейчас вовсю эксплуатируется ура-патриотизм.

— Это не патриотизм, не надо путать. Это жлобство. Патриотизм — это любовь к своей Родине, а не ненависть к чужой. У нас раздувают ненависть к другим. К кому угодно — к Америке, к Украине. Чтобы было понятно, я приведу простой пример.

Вы можете тратить силы на то, чтобы сажать на своем участке редьку, укропчик, строить беседки, всячески обихаживать, а можете — гадить через забор и поджигать сарайчик соседа, чтобы у него было хуже, чем у тебя. Что из этих двух вещей, по-вашему, патриотизм: первое или второе?

— Ну при этих исходных данных — первое.

— Первое. А наша власть занимается вторым. Вот и все.

— Но это или личностные пристрастия представителей высшей власти, или просто потому, что проще гадить, чем выращивать.

— Скорее всего, здесь смесь и того, и другого. Это какие-то собственные предрассудки и комплексы, когда в своих проблемах ты стараешься винить других. Есть два типа фрустрации, когда ты сталкиваешься с проблемами. Первый тип: «А в чем я виноват, что я делал не так?» Второй тип: «Какая сволочь породила для меня эти проблемы?» Это чистый второй тип. А с другой стороны — да, это путь наименьшего сопротивления. Это проще — гадить через забор, чем наводить порядок у себя.

— Вы говорите, что существованию тоталитарного режима во многом способствует окружение лидера. И в заявлении «Круглого стола 12 декабря» (сообщество «Круглый стол 12 декабря» было создано 12.12.2011 г. в том числе для «выработки системной демократической альтернативы сложившейся в стране системе власти». — Е. М.) «О ситуации в стране, ответственности гражданского общества и политических элит», которое вы в том числе подписали, вы призываете политические элиты быть ответственными и что-то сделать. Но ведь элиты уже давно запуганы Путиным…

— Сейчас они встали перед выбором между двумя очевидными вещами: чего больше бояться: Путина — или того, что он делает? И чем дальше, тем больше баланс на этих весах становится все более неустойчивым. И я подозреваю, что общая тенденция идет к тому, что проблемы этой элиты будут становиться все острее и серьезнее.

— То есть им нужно будет делать выбор?

— Конечно. Это уже проявляется. Если взять апрельские опросы Левада-центра, где они сравнивают разные социальные группы, то там есть группа «Руководители». Например, на вопрос: «Насколько объективно освещают события в Украине, в Крыму федеральные российские средства массовой информации?» — ответ: «Совершенно необъективно» во всей выборке — 2,2%, среди руководителей — 24%.

— Сумасшедшая разница.

— Да, и причем по другим вопросам эта разница (ну может быть, не так разительно), но тоже проходит. При этом вы должны понимать, что эти самые руководители гораздо менее, чем граждане, в среднем склонны отвечать искренне.

— То есть реально этот процент может быть еще больше?

— Реально больше. Если бы взяли высших руководителей, то он был бы еще больше.

Я сейчас ссылаюсь только на социологические данные, но я располагаю другой информацией о том, что думает подавляющее большинство самого высшего эшелона по поводу того, что делает Путин, и насколько оно в восторге от того, что он делает.
— И что же они думают?

— Они думают про это нехорошими словами. При дамах эти слова не произнести.

— То есть — это что, матерные слова?

— Матерные, да.

«Создавая неадекватные ожидания, власть роет себе могилу»

— Возвращаясь к «взбесившемуся принтеру». Вы говорите, что его надо остановить. А каким образом граждане России могут это сделать? Ведь все задавлено за последние два года.

— Никакого нового способа по сравнению с теми, которые существовали последние несколько тысяч лет, не придумано. Саше Рыклину (А. Рыклин, главный редактор «Ежедневного журнала». — Е.М.) один высокий чин сказал: «Пока вас выходит 10 тысяч, мы будем на этой стороне, когда выйдет миллион — будем на вашей». Вот и всё.

— Вы думаете, что сейчас есть реальные предпосылки, чтобы миллион человек вышли на улицу?

— Нет, очень жарко.
— Когда похолодает, вы полагаете, что люди пойдут? Тот самый ура-патриотизм, который ежедневно вдалбливается из телевизора в граждан России, продуктивно действует на большую часть населения страны.

— Власть в таких случаях всегда попадает в ловушку. Есть такая теория, я сейчас к ней апеллирую, это теория относительной депривации. Красивое название, а речь идет вот о чем: люди бунтуют не тогда, когда плохо, а тогда, когда они начинают видеть разрыв между ожиданиями и реальностью. Вот в чем проблема. Вот впиндюривают 80% по одному социологическому показателю. А вы смотрели, например, динамику данных готовности к протесту? Они существенно не поменялись. Не по-ме-ня-лись (по опубликованным в мае с.г. опросам Левада-центра, 10% населения страны готовы принять участие в политических протестах, 14% — в социальных. — Е. М.)

Вот вырвали какую-то одну социологическую цифру (83% доверия к Путину. —Е. М.), связанную с основным аспектом нынешней пропаганды, и давай ее раскручивать. Именно потому, что мы не смотрим на остальное, мы воспринимаем это, как и всё, мировоззренчески. А это эффект пропагандистский, чрезвычайно неустойчивый и не самый существенный. А существен он только в одном, именно в том, что для многих людей (а их далеко не большинство) эта эйфория становится как бы ведущей доминантой их настроений, ожиданий, и разочарование между ожиданиями и реальностью будет гораздо острее. Вот этот разрыв между ожиданиями и реальностью, вот он — самый взрывоопасный. Поэтому, создавая неадекватные ожидания, власть роет себе могилу.

— То есть вы думаете, что рано или поздно у нас будет свой Майдан?

— Я не знаю, как это будет называться, но то, что ухнет, — конечно. Потому, что государственные институты разрушены, есть некая имитация. Ведь что такое государство? Государство — это совокупность создаваемых гражданами институтов для производства общественных благ. Нету этого.

У нас колоссальные финансово-экономические проблемы. И то, что нам говорит правительство о том, что — ой, у нас в следующем году будет на полпроцента больше, — ну пусть оно втюхивает нам все, что угодно, ведь то, что происходит гораздо ощутимее, потому что, например, реальный рост стоимости медикаментов большинство пенсионеров ощущает независимо от пропаганды. И чем больше контраст между вот этим торжествующим, победным гудком — и реальностью, тем жестче ответ граждан на это разочарование. И это отнюдь не те граждане, на которых сейчас идет охота, это совершенно другие социальные слои. Эти граждане сейчас пассивны.

— Как долго может продолжаться ура-патриотизм? Ведь его нужно все время чем-то подпитывать.

— Ну конечно. Если мы апеллируем, и таких апелляций сейчас очень много, к опыту Гитлера, то за Судетами должна быть Австрия, потом должна быть Польша, потом должна быть Скандинавия, потом Франция и так далее. Нет, просто несопоставимо.

— Сил, боюсь, не хватит.

— Что значит, сил не хватит? Уже не хватило.

— А тогда за счет чего удерживаться у власти?

— И так плохо, и так трудно. Я думаю, что, поскольку бьют по рукам, когда ты высовываешь руки, то будут держать руки в карманах и в основном займутся внутренней пропагандой. Это совершенно неизбежно. И как раз проблема в том, что одним из внутренних врагов будет собственное окружение.

— Прямо как при Сталине.

— Прямо как при Иване Грозном.

— Но элиты, которые окружают Путина, наверняка об этом догадываются?

— Догадываются.

— И у них есть возможность уехать, а не оказаться за решеткой.

— Гнусные буржуи как раз и занимаются тем, что отрезают им эти комфортные возможности, ранее абсолютно реальные. Им же бомбят аэродромы.

— А что же им делать тогда, несчастным? Свалить нельзя, а здесь замаячила реальная опасность для жизни?

— Значит, надо жизнь менять. Вот в этом и вся проблема для них, в этом выбор: что опаснее: ничего не делать — или пытаться что-то делать? Тут большинства-то не нужно никогда. Это всегда делает некое активное решительное меньшинство, а большинство потом с восторгом присоединяется и кричит: «Мы тоже, мы тоже!»

— Но тогда Путин сейчас должен быть в очень тяжелом состоянии. Он же никому не может доверять.

— Да, дело в том, что Путин это тоже понимает, и он уже начинает на это реагировать. И последние кадровые перестановки — это некая демонстрация.

— Вы имеете в виду смену начальника служба безопасности президента и главы управделами президента?

— Ну да.

«Идея для России»

— В майском заявлении «Круглого стола 12 декабря» о ситуации в стране говорится, что идет навязывание обществу единой идеологии, но ведь за 20 лет существования нынешней России в стране так и не выработана национальная идея.

— Это не дело власти.

— Но в 1997 году, когда вы работали помощником президента Ельцина, то занимались анализом того, что может стать национальной идеей России.

— Рассказываю, в чем смысл истории. Где-то в конце 1995-го — в 1996-м из разных источников в президентской почте начали появляться письма примерно сходного содержания: «Борис Николаевич, в этой сложной ситуации у нас общество находится в растерянности, оно ментально больно, России нужна национальная идея».

Все эти письма по своей неопределенной принадлежности проходили через меня, и я их с какими-то нелепыми, бессмысленными приписками отправлял Борису Николаевичу, забывая об этом. А у Ельцина память очень цепкая. И вот с интервалом в 2—3 месяца он получает одно, второе, третье, четвертое письмо на одну и ту же тему. Наверняка у него что-то зафиксировалось.

И вот выборы 1996 года закончились. Несмотря на свое фантастически тяжелое состояние, он идет на встречу с доверенными лицами (а я был одним из помощников, ответственных за организацию этой встречи). Какие-то тезисы, идеи, как положено, президенту готовятся заранее. Он выходит, общается с ними. Вдруг (это никак не было заложено, я-то об этом забыл, а он помнил) он им говорит (а у него это обычное дело: заготовки в сторону, и свое начинает): «Вот тут мне пишут, что России нужна национальная идея, нет, «национальная» — плохо, не так поймут, — идея для России», — так он сказал. «Вот вы бы этим занялись, наверное, это действительно очень важно» — это Ельцин говорит (доверенным лицам). Из зала: «Борис Николаевич, да мы мигом, конечно, это так здорово».

А что обязан сделать помощник? Если президент что-то важное сказал и если есть отклик тем более, тут же в прессе появилось: «Ельцин призвал ваять государственную идеологию», — значит, мы должны взять это на контроль, что с этим происходит, чтобы ему докладывать. Это начинает раздуваться.

И нам самим стало интересно: вообще о чем идет речь? Понятно: мы не понимаем, президент не понимает, а кто-нибудь понимает, а что это такое — национальная идея? И мы создали группу из интеллектуалов, которая этим занималась: во-первых, изучали международный опыт; во-вторых, следили, что в связи с этим происходит в прессе, и мы даже издавали брошюру от имени администрации («Россия в поисках идеи». — Е.М.). Естественно, Ельцину писали. В первой же записке, которую мы направили, было написано черным по белому, что ни в коем случае нельзя это (национальную идею) ваять в бюрократических коридорах.

Не ставил такую задачу и Ельцин, что обычно ему приписывают, не занимались мы этим.

Конечно, когда идет интеллектуальная игра, то мы думали: а что бы мы сами придумали? Конкурс объявляли, и победил Леня Смирнягин (Л. Смирнягин, завотделом аналитического управления администрации президента РФ, 1994—1997 годы. — Е. М.) с лозунгом: «Не ссы в подъезде!»
— По-прежнему актуально.

— Да. И уж никогда мы не разрабатывали какой-нибудь государственной идеологии и даже просто проектов национальной идеи, которую нужно внедрить. Близко не было.

— Но ваш мозговой штурм должен был чем-то закончиться, кроме того, что «…в подъезде».

— Нет, это было наше внутреннее дело, внутренний стёб. Мы не ставили перед собой задачи придумать. Поручение ведь было доверенным лицам. Но ничего не получилось. Такого, что было в Германии или в Испании, — конечно, у нас не было. В Германии была национальная идея — покаяние. Потом была национальная идея — единая Европа.

— А вы считаете, что России не нужна национальная идея?

— Трудный вопрос. Я думаю, что если бы мы свободу сохранили, то это проявилось бы само собой. Я напомню, что национальная идея покаяния возникла на волне 1968 года, когда в Париже жгли покрышки, а в Германии молодое поколение начало спрашивать о предыдущем. И под их давлением возникла эта национальная идея. А потом, когда эти ребята выросли, которые давили на своих предков и спрашивали: «Почему вы это допустили?» — возникла идея единой Европы, и они ее реализовали. Вот это плоды свободы. Если бы у нас сохранились плоды свободы, то тот средний свободный класс, первое непоротое поколение, которое 10 декабря 2011 года вышло на Болотную, — они бы ответили нам с вами, предшествующему поколению, на этот вопрос: нужно или нет? И если нужно, они бы это сделали.

Наша трагедия в том, что мы свободу разрешили подавить, и у нас нет поэтому ответа на этот вопрос. Вместо этого у нас есть Киселев.

— Государственная идеология у нас запрещена Конституцией. Тем не менее национальная идея для консолидации общества, как мне кажется, — это очень полезная вещь.

— Пространство идей («третий мир» по Попперу) (мир объективного содержания мышления. — Е. М.) неоднородно. И помимо идеологии существуют ценности, например базовые ценности. И то, что консолидирует общество, — это прежде всего не идеология, а ценности. И у нас дефицит прежде всего в этом. Идеологии имеют право на существование, это нормальный феномен, и идеологии не могут быть вообще консолидирующими, потому что они более конкретно по сравнению с какой-то системой базовых ценностей ориентированы на определенные группы людей с теми или иными интересами. Они имеют право конкурировать, в том числе и на политическом рынке. Государство не имеет права быть участником этой конкуренции.

Но ценности меняются. Их необходимо менять. Но они меняются очень медленно. И с этого надо начинать. Как говорил Кант: «Любая реформа должна начинаться с реформы в головах», — а мы считаем, что реформы — в законах, что неправильно.

«То, что сейчас у нас происходит, — это демонстрация фантастической слабости»

— Георгий Александрович, а нынешняя власть к вам обращается за консультативной помощью?

— Иногда обращаются, но очень редко. Я периодически получаю приглашения принять участие в экспертном совете при правительстве. Один раз я откликнулся на это приглашение и приходил, с тех пор как-то мне не очень хочется тратить на это время.

— Бесполезное занятие?

— Ну, я не знаю, может быть, там были какие-то полезные вещи, но у меня есть уверенность, что они занимаются не тем, и уж точно я не хочу на это тратить время. А если я им объясню, чем нужно заниматься, они точно этим не будут заниматься. Поэтому какой смысл?

— А чем нужно заниматься?

— Подрывом собственной власти, если угодно. Понятно, что они не будут это делать.
— А это как? Объясните, пожалуйста.

— Ну, пожалуйста. Основной институт, который надо сейчас исправлять, — это судебная власть. Основное свойство, которое нужно исправить, — это независимость судебной власти. Основное, что нужно делать, — бить мечом палача по рукам, которые тянутся к этой независимости. Как вы думаете, они будут этим заниматься? Нет, потому что этим они похоронят себя. Вот это я имею в виду.

Дистанция между какой-то идеей и ее реализацией не бывает мгновенной, вернее, бывает, но крайне редко. Если действительно вы бросили на иссохший мох пылающую ветку, тогда, конечно, реакция будет мгновенной. Сейчас не совсем так. Для меня важнее другое, что сама власть сейчас ускоряет эти процессы.

— Вы имеете в виду борьбу в том числе с интернетом?

— Не только. Например, запреты ездить за границу полицейским, прокурорам и так далее.

На самом деле это агония. Ее очень трудно распознавать, потому что мы считаем, что агония государства — это обязательно нечего купить в магазинах, баррикады на улицах. Это совершенно необязательно. Если вы возьмете тот же Донецк, там есть несколько очагов, а в остальном — там работающие магазины и мамы с колясками. Но ведь это наша жизнь такая обыденная, в ней государства на самом деле очень маленькая доля. Агония происходит вслед за разложением государства. Агония власти уже идет. Это проявляется в ее деятельности, в том числе это тот самый «безумный принтер». Никлас Луман — потрясающий немецкий социальный мыслитель дал определение силы власти, которое я считаю хрестоматийным: «Власть тем сильнее, чем больше степеней свободы она в состоянии предоставить обществу». То, что сейчас у нас происходит, — это демонстрация фантастической слабости. И каждый следующий запретительный закон — это очередная демонстрация слабости и агонии власти.

— Если бы сейчас президент Путин пригласил вас к себе в помощники, пошли бы?

— Я бы спросил: а кого вы приглашаете кроме меня? Если бы я увидел ту ситуацию, в которой я согласился в конце 1993 года, то я бы согласился, а если бы не увидел, не согласился. Там (в администрации президента) тогда была совершенно другая атмосфера, там работали люди (Леонид Смирнягин, Юрий Батурин) одной со мной интеллектуальной крови, там была абсолютная востребованность объективного анализа, а не «чего изволите», президенту нужно было говорить то, что думаешь. И только в такой ситуации можно идти во власть, понимая, что есть возможность помочь.

Источник: http://www.novayagazeta.ru/politics/64008.htmlЕлена Масюк

«Я еще не помощник (Георгий Сатаров — помощник президента России Бориса Ельцина в 1994—1997 годах. — Е.М.), но состою в президентском совете (постоянно действующий консультативный орган при президенте РФ, образован указом президента Ельцина в 1993 году, указом президента Путина упразднен в 2001 году. — Е. М.). Проходит первый визит Билла Клинтона в Москву. Прием в Большом Кремлевском дворце, куда и нас пригласили — яйцеголовых из президентского совета. Мы шли в самом конце, кучкой, робко так по лестнице. Поднимаемся, наверху стоят два президента с женами. Ельцин нас увидел и сказал Клинтону: «А вон идет мой мозг!» Как же это было приятно» — это из воспоминаний Георгия Александровича Сатарова о временах его работы в Кремле.

Сегодня Георгий Сатаров — по-прежнему, как и в 90-е, руководитель Фонда прикладных политических исследований «ИНДЕМ» («Информатика для демократии»), социолог, политолог, профессор, автор курсов «Антикоррупционая политика», «Модернизация и реформы», «Критический анализ государства», но… не «мозг» президента.

— Недавно в одном из ваших блогов вы написали: «Сегодня «взбесившийся принтер» угрожает существованию нашей страны. Разговоры о том, что если что-то менять, то будет хуже, сегодня уже неактуальны. Хуже уже быть не может». А почему вы считаете, что хуже быть не может? Скажем, два года назад нам тоже казалось, что хуже быть не может, но оказалось: может.

— Конечно, по-настоящему всегда можно себе представить хуже. Понятно, что это огрубление некоей вероятностной оценки, во-первых. А во-вторых, нам обычно предшествующие 12—13 лет подавали Путина как человека, который спасает нас от худшего. Это была очень расхожая фенька у пропагандистов специфической цеховой принадлежности, которые нам постоянно говорили: «Если вдруг будут свободные выборы, то будет то-то, и вообще, если вдруг не Путин, то хаос, и вообще, тогда на вас навалится такое дерьмо, что дальше некуда». Но заслуга Путина и его последних двух лет состоит в том, что он старается своими действиями продемонстрировать большинство негативных альтернатив самому себе предшествующему прямо сейчас. Объявить войну всему свету? Изолировать страну? Раздуть жуткую ксенофобию? Превратить средства массовой информации в средства тотального одурачивания людей? Никаких проблем, я все это сделаю. Все, что мог бы сделать любой мой нехороший последователь, готов сделать я сам, и я это делаю.

— Но ведь дальше он может быть еще хуже.

— Ну конечно. И в этом смысле продолжать эту важную миссию. А у этой важной миссии есть еще одна фантастически полезная историческая грань — вырождаться может все, если дать ему вырождаться достаточно долго. Все, что делает Путин, — это яркое обоснование необходимости постоянной ротации власти. Россия, скажем, в отличие от Украины, пока была избавлена от опыта объяснения на практике политикам, как это опасно для самих политиков: а) засиживаться, б) думать, что ты можешь сидеть сколько угодно долго и безнаказанно. Путин создает условия для этого будущего опыта, и в этом смысле это очень важно.

— Однако, по данным Левада-центра, 83% населения страны…

— Слушайте, вот не надо мне про 83%! Вера в то, что Земля — плоская, поддерживалась гораздо бóльшим процентом людей, и всего один говорил, что она круглая. Вера в то, что Вселенная вращается вокруг Земли, поддерживалась гораздо бóльшим количеством людей, и всего один говорил, что это она вертится. Поэтому апелляция к большинству абсолютно бездарна.
Массовое сознание в такой ситуации, как в России, фантастически эклектично и взаимопротиворечиво. Поэтому можно всегда что-нибудь из него выдрать и дать Киселеву или еще кому-нибудь для раскручивания то, что выгодно именно тебе. Вот и все. Поэтому в тех же опросах есть и другие большинства. Читайте внимательно результаты этих опросов.

— Хорошо, тогда, как принято говорить, «если не Путин, то кто»?

— Да кто угодно, не важно. Нам нужно изменить постановку вопроса: не «Кто вместо Путина?», а «Что вместо Путина?» Вот и все. А вы, и не только вы, загоняете нас, меня, людей, несчастное одураченное население, в ложную постановку вопроса.
Вместо Путина, вместо Пупкина, вместо Попкина должны работать институты. Вот ответ на этот вопрос. Дело не в Путине, дело — в разрушенных им институтах.

«Опасность не в диктаторе, а в тех, кто готов ему подчиниться»

— Я приведу простой пример. К Борису Николаевичу Ельцину есть много претензий, и вполне обоснованных. В конце лета — осенью 1998 года, после дефолта, он был в фантастической растерянности, и все, что происходило в стране, происходило практически помимо и независимо от его воли. Вопрос: «Кто вместо Ельцина?» не стоял. Вместо Ельцина работала Конституция, работали существующие институты. Например, существовал вполне легитимный и авторитетный Совет Федерации. И все, в том числе из Думы, и в том числе снаружи Думы, поскольку был колоссальный кризис между парламентом и правительством, — бежали в Совет Федерации.

Какая была главная фенька, главный лозунг, который озвучивали все, включая критиков и антагонистов действующей Конституции? Очень простая: «Главное — не трогать Конституцию». Каков был политический выход из этого кризиса? В точности по Конституции. Не по воле Ельцина, не по произвольной воле парламента, а в точности по букве Конституции. Сработала Конституция. Что вывело страну из кризиса? Свободный бизнес.

— Но нынешняя власть говорит, что Конституция — это не догма, и ее вполне можно менять. Например, президент Медведев первое, что сделал на президентском посту, — это увеличил сроки полномочий президента и депутатов Госдумы.

— Они абсолютно правы (что не догма). Другой вопрос: а почему же они меняют то, что им интересно, а не то, что нужно людям? Например, первая поправка к американской конституции расширяла свободы американских граждан, а не возможности власти. Вот и вся разница. Да, можно менять. Да, это не догма. Но все зависит от того, что и для чего ты меняешь. Скажи мне, что ты меняешь в конституции, и я скажу, кто ты.

— Цитата из вашего «Фейсбука»: «Мы констатируем, что в стране происходит переход к тоталитарному режиму фашистского, но не нацистского типа». То есть вы хотите сказать, что Путин почти фашист?

— Нет. Есть замечательное исследование и книжка Адорно «Авторитарная личность». Я напомню, что философская социологическая школа, к которой принадлежал Адорно, трактовала понятие авторитаризма несколько иначе, чем как это у нас сейчас принято. И понятие «авторитарная личность» у них — это личность, готовая к принятию решений. Вот что такое авторитарная личность, по Адорно. И в своем исследовании (это очень большое, серьезное, одно из самых фундаментальных социологических исследований, которое было проведено в Америке в конце 40-х годов, сразу после победы над фашизмом, и по свежим следам — что делать, как распознать, как увидеть эту опасность и так далее) они правильно понимали, что опасность не в диктаторе, а в тех, кто готов ему подчиниться, и они пытались описать эту авторитарную личность. Так вот, если взять книжку Адорно и посмотреть признаки этой авторитарной личности, то мы увидим, что нынешний режим по полной программе эксплуатирует и раздувает эти признаки. Ну скажем, разделение на «своих» и «чужих».

Это началось уже очень давно, начал это Сурков, когда ввел понятие «Наши». Ведь это происходит не потому, что ты ставишь перед собой сознательную цель — построить фашистское государство, а это происходит потому, что ты ищешь какие-то простые способы защитить режим, эксплуатируя примитивные и легко раздуваемые фобии, страхи, мифы, заблуждения большого числа граждан.
И когда ты, идя по пути наименьшего сопротивления, пытаешься это делать, — ты неизбежно попадаешь в этот комплекс авторитарной личности и начинаешь опираться на людей, страдающих этим синдромом, раздувать и инфицировать других.

— Вот сейчас вовсю эксплуатируется ура-патриотизм.

— Это не патриотизм, не надо путать. Это жлобство. Патриотизм — это любовь к своей Родине, а не ненависть к чужой. У нас раздувают ненависть к другим. К кому угодно — к Америке, к Украине. Чтобы было понятно, я приведу простой пример.

Вы можете тратить силы на то, чтобы сажать на своем участке редьку, укропчик, строить беседки, всячески обихаживать, а можете — гадить через забор и поджигать сарайчик соседа, чтобы у него было хуже, чем у тебя. Что из этих двух вещей, по-вашему, патриотизм: первое или второе?

— Ну при этих исходных данных — первое.

— Первое. А наша власть занимается вторым. Вот и все.

— Но это или личностные пристрастия представителей высшей власти, или просто потому, что проще гадить, чем выращивать.

— Скорее всего, здесь смесь и того, и другого. Это какие-то собственные предрассудки и комплексы, когда в своих проблемах ты стараешься винить других. Есть два типа фрустрации, когда ты сталкиваешься с проблемами. Первый тип: «А в чем я виноват, что я делал не так?» Второй тип: «Какая сволочь породила для меня эти проблемы?» Это чистый второй тип. А с другой стороны — да, это путь наименьшего сопротивления. Это проще — гадить через забор, чем наводить порядок у себя.

— Вы говорите, что существованию тоталитарного режима во многом способствует окружение лидера. И в заявлении «Круглого стола 12 декабря» (сообщество «Круглый стол 12 декабря» было создано 12.12.2011 г. в том числе для «выработки системной демократической альтернативы сложившейся в стране системе власти». — Е. М.) «О ситуации в стране, ответственности гражданского общества и политических элит», которое вы в том числе подписали, вы призываете политические элиты быть ответственными и что-то сделать. Но ведь элиты уже давно запуганы Путиным…

— Сейчас они встали перед выбором между двумя очевидными вещами: чего больше бояться: Путина — или того, что он делает? И чем дальше, тем больше баланс на этих весах становится все более неустойчивым. И я подозреваю, что общая тенденция идет к тому, что проблемы этой элиты будут становиться все острее и серьезнее.

— То есть им нужно будет делать выбор?

— Конечно. Это уже проявляется. Если взять апрельские опросы Левада-центра, где они сравнивают разные социальные группы, то там есть группа «Руководители». Например, на вопрос: «Насколько объективно освещают события в Украине, в Крыму федеральные российские средства массовой информации?» — ответ: «Совершенно необъективно» во всей выборке — 2,2%, среди руководителей — 24%.

— Сумасшедшая разница.

— Да, и причем по другим вопросам эта разница (ну может быть, не так разительно), но тоже проходит. При этом вы должны понимать, что эти самые руководители гораздо менее, чем граждане, в среднем склонны отвечать искренне.

— То есть реально этот процент может быть еще больше?

— Реально больше. Если бы взяли высших руководителей, то он был бы еще больше.

Я сейчас ссылаюсь только на социологические данные, но я располагаю другой информацией о том, что думает подавляющее большинство самого высшего эшелона по поводу того, что делает Путин, и насколько оно в восторге от того, что он делает.
— И что же они думают?

— Они думают про это нехорошими словами. При дамах эти слова не произнести.

— То есть — это что, матерные слова?

— Матерные, да.

«Создавая неадекватные ожидания, власть роет себе могилу»

— Возвращаясь к «взбесившемуся принтеру». Вы говорите, что его надо остановить. А каким образом граждане России могут это сделать? Ведь все задавлено за последние два года.

— Никакого нового способа по сравнению с теми, которые существовали последние несколько тысяч лет, не придумано. Саше Рыклину (А. Рыклин, главный редактор «Ежедневного журнала». — Е.М.) один высокий чин сказал: «Пока вас выходит 10 тысяч, мы будем на этой стороне, когда выйдет миллион — будем на вашей». Вот и всё.

— Вы думаете, что сейчас есть реальные предпосылки, чтобы миллион человек вышли на улицу?

— Нет, очень жарко.
— Когда похолодает, вы полагаете, что люди пойдут? Тот самый ура-патриотизм, который ежедневно вдалбливается из телевизора в граждан России, продуктивно действует на большую часть населения страны.

— Власть в таких случаях всегда попадает в ловушку. Есть такая теория, я сейчас к ней апеллирую, это теория относительной депривации. Красивое название, а речь идет вот о чем: люди бунтуют не тогда, когда плохо, а тогда, когда они начинают видеть разрыв между ожиданиями и реальностью. Вот в чем проблема. Вот впиндюривают 80% по одному социологическому показателю. А вы смотрели, например, динамику данных готовности к протесту? Они существенно не поменялись. Не по-ме-ня-лись (по опубликованным в мае с.г. опросам Левада-центра, 10% населения страны готовы принять участие в политических протестах, 14% — в социальных. — Е. М.)

Вот вырвали какую-то одну социологическую цифру (83% доверия к Путину. —Е. М.), связанную с основным аспектом нынешней пропаганды, и давай ее раскручивать. Именно потому, что мы не смотрим на остальное, мы воспринимаем это, как и всё, мировоззренчески. А это эффект пропагандистский, чрезвычайно неустойчивый и не самый существенный. А существен он только в одном, именно в том, что для многих людей (а их далеко не большинство) эта эйфория становится как бы ведущей доминантой их настроений, ожиданий, и разочарование между ожиданиями и реальностью будет гораздо острее. Вот этот разрыв между ожиданиями и реальностью, вот он — самый взрывоопасный. Поэтому, создавая неадекватные ожидания, власть роет себе могилу.

— То есть вы думаете, что рано или поздно у нас будет свой Майдан?

— Я не знаю, как это будет называться, но то, что ухнет, — конечно. Потому, что государственные институты разрушены, есть некая имитация. Ведь что такое государство? Государство — это совокупность создаваемых гражданами институтов для производства общественных благ. Нету этого.

У нас колоссальные финансово-экономические проблемы. И то, что нам говорит правительство о том, что — ой, у нас в следующем году будет на полпроцента больше, — ну пусть оно втюхивает нам все, что угодно, ведь то, что происходит гораздо ощутимее, потому что, например, реальный рост стоимости медикаментов большинство пенсионеров ощущает независимо от пропаганды. И чем больше контраст между вот этим торжествующим, победным гудком — и реальностью, тем жестче ответ граждан на это разочарование. И это отнюдь не те граждане, на которых сейчас идет охота, это совершенно другие социальные слои. Эти граждане сейчас пассивны.

— Как долго может продолжаться ура-патриотизм? Ведь его нужно все время чем-то подпитывать.

— Ну конечно. Если мы апеллируем, и таких апелляций сейчас очень много, к опыту Гитлера, то за Судетами должна быть Австрия, потом должна быть Польша, потом должна быть Скандинавия, потом Франция и так далее. Нет, просто несопоставимо.

— Сил, боюсь, не хватит.

— Что значит, сил не хватит? Уже не хватило.

— А тогда за счет чего удерживаться у власти?

— И так плохо, и так трудно. Я думаю, что, поскольку бьют по рукам, когда ты высовываешь руки, то будут держать руки в карманах и в основном займутся внутренней пропагандой. Это совершенно неизбежно. И как раз проблема в том, что одним из внутренних врагов будет собственное окружение.

— Прямо как при Сталине.

— Прямо как при Иване Грозном.

— Но элиты, которые окружают Путина, наверняка об этом догадываются?

— Догадываются.

— И у них есть возможность уехать, а не оказаться за решеткой.

— Гнусные буржуи как раз и занимаются тем, что отрезают им эти комфортные возможности, ранее абсолютно реальные. Им же бомбят аэродромы.

— А что же им делать тогда, несчастным? Свалить нельзя, а здесь замаячила реальная опасность для жизни?

— Значит, надо жизнь менять. Вот в этом и вся проблема для них, в этом выбор: что опаснее: ничего не делать — или пытаться что-то делать? Тут большинства-то не нужно никогда. Это всегда делает некое активное решительное меньшинство, а большинство потом с восторгом присоединяется и кричит: «Мы тоже, мы тоже!»

— Но тогда Путин сейчас должен быть в очень тяжелом состоянии. Он же никому не может доверять.

— Да, дело в том, что Путин это тоже понимает, и он уже начинает на это реагировать. И последние кадровые перестановки — это некая демонстрация.

— Вы имеете в виду смену начальника служба безопасности президента и главы управделами президента?

— Ну да.

«Идея для России»

— В майском заявлении «Круглого стола 12 декабря» о ситуации в стране говорится, что идет навязывание обществу единой идеологии, но ведь за 20 лет существования нынешней России в стране так и не выработана национальная идея.

— Это не дело власти.

— Но в 1997 году, когда вы работали помощником президента Ельцина, то занимались анализом того, что может стать национальной идеей России.

— Рассказываю, в чем смысл истории. Где-то в конце 1995-го — в 1996-м из разных источников в президентской почте начали появляться письма примерно сходного содержания: «Борис Николаевич, в этой сложной ситуации у нас общество находится в растерянности, оно ментально больно, России нужна национальная идея».

Все эти письма по своей неопределенной принадлежности проходили через меня, и я их с какими-то нелепыми, бессмысленными приписками отправлял Борису Николаевичу, забывая об этом. А у Ельцина память очень цепкая. И вот с интервалом в 2—3 месяца он получает одно, второе, третье, четвертое письмо на одну и ту же тему. Наверняка у него что-то зафиксировалось.

И вот выборы 1996 года закончились. Несмотря на свое фантастически тяжелое состояние, он идет на встречу с доверенными лицами (а я был одним из помощников, ответственных за организацию этой встречи). Какие-то тезисы, идеи, как положено, президенту готовятся заранее. Он выходит, общается с ними. Вдруг (это никак не было заложено, я-то об этом забыл, а он помнил) он им говорит (а у него это обычное дело: заготовки в сторону, и свое начинает): «Вот тут мне пишут, что России нужна национальная идея, нет, «национальная» — плохо, не так поймут, — идея для России», — так он сказал. «Вот вы бы этим занялись, наверное, это действительно очень важно» — это Ельцин говорит (доверенным лицам). Из зала: «Борис Николаевич, да мы мигом, конечно, это так здорово».

А что обязан сделать помощник? Если президент что-то важное сказал и если есть отклик тем более, тут же в прессе появилось: «Ельцин призвал ваять государственную идеологию», — значит, мы должны взять это на контроль, что с этим происходит, чтобы ему докладывать. Это начинает раздуваться.

И нам самим стало интересно: вообще о чем идет речь? Понятно: мы не понимаем, президент не понимает, а кто-нибудь понимает, а что это такое — национальная идея? И мы создали группу из интеллектуалов, которая этим занималась: во-первых, изучали международный опыт; во-вторых, следили, что в связи с этим происходит в прессе, и мы даже издавали брошюру от имени администрации («Россия в поисках идеи». — Е.М.). Естественно, Ельцину писали. В первой же записке, которую мы направили, было написано черным по белому, что ни в коем случае нельзя это (национальную идею) ваять в бюрократических коридорах.

Не ставил такую задачу и Ельцин, что обычно ему приписывают, не занимались мы этим.

Конечно, когда идет интеллектуальная игра, то мы думали: а что бы мы сами придумали? Конкурс объявляли, и победил Леня Смирнягин (Л. Смирнягин, завотделом аналитического управления администрации президента РФ, 1994—1997 годы. — Е. М.) с лозунгом: «Не ссы в подъезде!»
— По-прежнему актуально.

— Да. И уж никогда мы не разрабатывали какой-нибудь государственной идеологии и даже просто проектов национальной идеи, которую нужно внедрить. Близко не было.

— Но ваш мозговой штурм должен был чем-то закончиться, кроме того, что «…в подъезде».

— Нет, это было наше внутреннее дело, внутренний стёб. Мы не ставили перед собой задачи придумать. Поручение ведь было доверенным лицам. Но ничего не получилось. Такого, что было в Германии или в Испании, — конечно, у нас не было. В Германии была национальная идея — покаяние. Потом была национальная идея — единая Европа.

— А вы считаете, что России не нужна национальная идея?

— Трудный вопрос. Я думаю, что если бы мы свободу сохранили, то это проявилось бы само собой. Я напомню, что национальная идея покаяния возникла на волне 1968 года, когда в Париже жгли покрышки, а в Германии молодое поколение начало спрашивать о предыдущем. И под их давлением возникла эта национальная идея. А потом, когда эти ребята выросли, которые давили на своих предков и спрашивали: «Почему вы это допустили?» — возникла идея единой Европы, и они ее реализовали. Вот это плоды свободы. Если бы у нас сохранились плоды свободы, то тот средний свободный класс, первое непоротое поколение, которое 10 декабря 2011 года вышло на Болотную, — они бы ответили нам с вами, предшествующему поколению, на этот вопрос: нужно или нет? И если нужно, они бы это сделали.

Наша трагедия в том, что мы свободу разрешили подавить, и у нас нет поэтому ответа на этот вопрос. Вместо этого у нас есть Киселев.

— Государственная идеология у нас запрещена Конституцией. Тем не менее национальная идея для консолидации общества, как мне кажется, — это очень полезная вещь.

— Пространство идей («третий мир» по Попперу) (мир объективного содержания мышления. — Е. М.) неоднородно. И помимо идеологии существуют ценности, например базовые ценности. И то, что консолидирует общество, — это прежде всего не идеология, а ценности. И у нас дефицит прежде всего в этом. Идеологии имеют право на существование, это нормальный феномен, и идеологии не могут быть вообще консолидирующими, потому что они более конкретно по сравнению с какой-то системой базовых ценностей ориентированы на определенные группы людей с теми или иными интересами. Они имеют право конкурировать, в том числе и на политическом рынке. Государство не имеет права быть участником этой конкуренции.

Но ценности меняются. Их необходимо менять. Но они меняются очень медленно. И с этого надо начинать. Как говорил Кант: «Любая реформа должна начинаться с реформы в головах», — а мы считаем, что реформы — в законах, что неправильно.

«То, что сейчас у нас происходит, — это демонстрация фантастической слабости»

— Георгий Александрович, а нынешняя власть к вам обращается за консультативной помощью?

— Иногда обращаются, но очень редко. Я периодически получаю приглашения принять участие в экспертном совете при правительстве. Один раз я откликнулся на это приглашение и приходил, с тех пор как-то мне не очень хочется тратить на это время.

— Бесполезное занятие?

— Ну, я не знаю, может быть, там были какие-то полезные вещи, но у меня есть уверенность, что они занимаются не тем, и уж точно я не хочу на это тратить время. А если я им объясню, чем нужно заниматься, они точно этим не будут заниматься. Поэтому какой смысл?

— А чем нужно заниматься?

— Подрывом собственной власти, если угодно. Понятно, что они не будут это делать.
— А это как? Объясните, пожалуйста.

— Ну, пожалуйста. Основной институт, который надо сейчас исправлять, — это судебная власть. Основное свойство, которое нужно исправить, — это независимость судебной власти. Основное, что нужно делать, — бить мечом палача по рукам, которые тянутся к этой независимости. Как вы думаете, они будут этим заниматься? Нет, потому что этим они похоронят себя. Вот это я имею в виду.

Дистанция между какой-то идеей и ее реализацией не бывает мгновенной, вернее, бывает, но крайне редко. Если действительно вы бросили на иссохший мох пылающую ветку, тогда, конечно, реакция будет мгновенной. Сейчас не совсем так. Для меня важнее другое, что сама власть сейчас ускоряет эти процессы.

— Вы имеете в виду борьбу в том числе с интернетом?

— Не только. Например, запреты ездить за границу полицейским, прокурорам и так далее.

На самом деле это агония. Ее очень трудно распознавать, потому что мы считаем, что агония государства — это обязательно нечего купить в магазинах, баррикады на улицах. Это совершенно необязательно. Если вы возьмете тот же Донецк, там есть несколько очагов, а в остальном — там работающие магазины и мамы с колясками. Но ведь это наша жизнь такая обыденная, в ней государства на самом деле очень маленькая доля. Агония происходит вслед за разложением государства. Агония власти уже идет. Это проявляется в ее деятельности, в том числе это тот самый «безумный принтер». Никлас Луман — потрясающий немецкий социальный мыслитель дал определение силы власти, которое я считаю хрестоматийным: «Власть тем сильнее, чем больше степеней свободы она в состоянии предоставить обществу». То, что сейчас у нас происходит, — это демонстрация фантастической слабости. И каждый следующий запретительный закон — это очередная демонстрация слабости и агонии власти.

— Если бы сейчас президент Путин пригласил вас к себе в помощники, пошли бы?

— Я бы спросил: а кого вы приглашаете кроме меня? Если бы я увидел ту ситуацию, в которой я согласился в конце 1993 года, то я бы согласился, а если бы не увидел, не согласился. Там (в администрации президента) тогда была совершенно другая атмосфера, там работали люди (Леонид Смирнягин, Юрий Батурин) одной со мной интеллектуальной крови, там была абсолютная востребованность объективного анализа, а не «чего изволите», президенту нужно было говорить то, что думаешь. И только в такой ситуации можно идти во власть, понимая, что есть возможность помочь.

Источник: http://www.novayagazeta.ru/politics/64008.html

ГРИГОРИЙ ЯВЛИНСКИЙ: ЭЛИТЫ В РОССИИ – КОРРУМПИРОВАННЫЕ, ПРОДАЖНЫЕ, ТРУСЛИВЫЕ И ЛЬСТИВЫЕГРИГОРИЙ ЯВЛИНСКИЙ: ЭЛИТЫ В РОССИИ – КОРРУМПИРОВАННЫЕ, ПРОДАЖНЫЕ, ТРУСЛИВЫЕ И ЛЬСТИВЫЕ

Лев Шлосберг

3 июня с визитом в Пскове по приглашению Псковского отделения РОДП «Яблоко» побывал один из основателей партии, председатель Экспертного совета по экономическим реформам Российской общественной организации «Новая Экономическая Ассоциация», депутат Законодательного Собрания Санкт-Петербурга Григорий Явлинский. В эксклюзивном интервью с Григорием Алексеевичем мы говорили о современной ситуации в России: резком повороте внешнеполитического курса с Запада на Восток, закручивании гаек внутри страны и перспективах отдаленного будущего.

За день в Пскове Григорий Явлинский успел пообщаться с журналистами в Общественном пресс-центре ПЛН на тему «Российские регионы между интересами граждан и политикой федерального центра: есть ли выход», принять участие в программе «Особое мнение» в эфире радиостанции «Эхо Москвы в Пскове», а также выступить перед членами Торгово-промышленной палаты Псковской области и жителями Пскова в Большом зале Псковского областного совета профсоюзов.

До начала публичных мероприятий политик дал эксклюзивное интервью «Псковской губернии».

Антиевропейский вектор

— Григорий Алексеевич, за последние полгода мы увидели две очень разные России. Одна – олимпийская: в феврале это была Россия, открытая миру, очень красивая, образованная, умная страна, которая с гордостью демонстрировала свою культуру — самобытную и в то же время безусловную часть общего европейского наследия. И буквально через месяц мы увидели совсем другую Россию – консервативную, агрессивную страну, готовую применять силу и зацикленную на своих традиционных ценностях (в том смысле, в котором понимают их наши государственники). Мы увидели Россию, окруженную «фашистами» снаружи, пораженную «национал-предателями» внутри. Так какая из двух настоящая?

— Для меня настоящая – первая. Но то, что происходит сейчас (вы очень точно подметили суть дела), является демонстрацией того, что начиная с 2012 года, когда Владимир Путин вернулся то ли в третий, то ли в четвертый раз в кабинет главы государства, он начал осуществлять принципиальный разворот России в другую сторону. То, что вы видели на Олимпиаде, — это итог России двадцати лет, которая так или иначе с большим или меньшим успехом развивалась в направлении создания современного европейского государства и вхождения в мировую цивилизацию как крупная европейская страна. Можно было спорить по целому ряду очень важных элементов этого строительства, но в этом был общественный договор. Общественный договор заключался в том, что люди мирно и добровольно распрощались с советской системой во имя создания в России современного высокоразвитого европейского государства. А начиная с 2012 года Путин начал осуществлять политику антиевропейскую, принципиально антиевропейскую, т.е. вектор развития страны изменился на противоположный.

То есть, например, если современный вектор развития – это «закон, одинаковый для всех», то противоположный вектор означает избирательное применение закона: одним так – другим так. Если современным вектором развития европейского государства является независимое правосудие, то в России отсутствует независимое правосудие. И это не просто недоработка или случайность, как можно было думать раньше. Нет, это теперь принципиальное направление. И если фундаментом рыночной экономики во всем развитом мире является неприкосновенность прав собственности, то в России, наоборот, строится такое общество, в котором власть и собственность представляют собой симбиоз на основе коррупции и абсолютной непрозрачности власти.

Вот это совсем другой полюс, и система тут же проявила себя не только внутри. Внутри это нарастало довольно долго: фальсифицировались выборы, подчинялись СМИ, государственное телевидение лишалось всякой самостоятельности. Все делалось таким образом, чтобы обеспечивать безопасность и выживание довольно узкой, в общем-то, группы лиц, которая извлекала из этого баснословные доходы – из сложившейся экономической ситуации, высоких цен на нефть и так далее. Теперь это просто стало основным направлением.

«Подлейшие реформы»

— Но при этом, как мы заметили, рейтинг Владимира Владимировича вырос, и большинство населения с каким-то даже энтузиазмом восприняло этот поворот.

— Да, бывают такие всплески энтузиазма… Но одно дело – такое трудное строительство довольно непривычных институтов…

— …которые за 20 лет так и не стали привычными, что удивительно.

— Да, вообще это еще одна тема. Почему такое стало возможным? Потому что так провели реформы в 1990-е годы. В 1990-е годы вследствие криминальной приватизации, фальсификации выборов и манипуляций с помощью СМИ была создана система сращивания бизнеса и власти, собственности и власти. И эта система, развитая и укорененная в 2000-е годы, лишила общество независимых источников финансирования – как для общественных организаций, так для политических партий, так и для независимых СМИ. И поэтому общество никаким образом сопротивляться ничему не может, оно даже не может претендовать на то, чтобы получить независимую информацию, не может претендовать на то, чтобы действительно знать, что происходит на самом деле, потому что все официальные источники информации – да и неофициальные, но влиятельные – подчинены одной и той же пропагандистской машине. Вот такая сложилась ситуация – как следствие той олигархической криминальной системы, которая была создана в 90-е годы.

В 90-е годы что произошло? В 1992-м году произошла конфискация накоплений граждан путем гиперинфляции в 2600%, потом была проведена криминальная (естественно, другого способа в таких условиях не было) приватизация в виде залоговых аукционов, потом – фальсификация выборов. А потом кто-то должен был быть назначен, чтобы сохранять и защищать эту систему. И в развитие этой системы случилось то, что мы сегодня наблюдаем.

— Если посмотреть глазами обычного россиянина, униженного той грабительской приватизацией человека, он с вами полностью согласится насчет вашей оценки 90-х годов, но разовьет мысль немножко в другом русле: да, криминальные аукционы, грабительская приватизация, сломали хорошую страну СССР – но теперь-то мы возвращаемся обратно! Многие видят в том, что происходит сегодня, как раз отпор 90-м, возвращение, может быть, к каким-то советским идеалам.

— Ну, я уж не знаю насчет советских идеалов и вообще не уверен, что об этом всерьез может идти речь, потому что вся эта группировка, все эти люди остаются на месте.

Комплекс неполноценности, созданный теми подлейшими реформами, теперь находит компенсацию. Возможно, эта компенсация носит больше психологический характер, она не имеет ничего общего с реальностью, но людям было очень больно, они чувствовали очень большую несправедливость – и теперь «отпор», компенсация происходит вот в таком, можно сказать, странном виде. Но это пройдет – это похмелье от больших доходов с нефти и газа, похмелье от липовых побед, это похмелье от того, что можно вести себя, не соблюдая никакие правила и никакие законы, что можно кричать, стучать кулаком по столу: «Верните наше!» — и так далее. Это безумство пройдет, и потом наступит очень горькое разочарование, и я даже знаю фразу, которую в таких случаях говорят.

— Какую?

— «Ну, кто же мог подумать?» Ведь я ж уже это видел. Я видел, как голосовали суверенитет России, когда было ясно, что если будет проголосован суверенитет России, то страна развалится. Я видел, как выбирали Бориса Ельцина, я видел, как побеждали путч и какая была безумная и безудержная эйфория. То есть за последние 20 лет мы не раз проходили по разным причинам примерно такое же состояние общества, как мы видим сегодня. А потом обязательно говорилось: «Ну, кто же мог подумать?»

«Мы лишились настоящей элиты»

— Но потом похмелье проходило, и все продолжалось дальше в том же самом духе.

— Но, видите, у людей очень много разных забот. Люди живут чем? Они воспитывают детей и заботятся о своих родителях, они стараются создать будущее для своей семьи. Люди не могут постоянно думать о политике, обладать политической памятью настолько глубокой, чтобы сопоставлять и анализировать. Это все то, чем должна заниматься элита, и вот здесь в нашей стране главная проблема.

Многим хочется сказать, что вот, «народ такой». Нет, это неправда, на мой взгляд. Правда заключается в другом: это элиты в России — коррумпированные, продажные, трусливые и льстивые, и это тоже сделано путем криминальной приватизации. Вначале, в начале 90-х годов, появлялась настоящая элита, потом она была сметена, потому что появилась абсолютно неправовая собственность, не имеющая достаточной легитимации, появились очень большие, очень грязные деньги, появилось желание делать деньги, будучи во власти и с помощью власти, – и все это привело к тому, что мы лишились настоящей элиты.

Элита у нас сегодня кто? Если ты депутат Госдумы – даже если никто не знает твою фамилию, то уже вроде как элита. Или какая-нибудь спортсменка: вот она много лет назад могла быстро бежать – сегодня она тоже, значит, наша элита. Это трагедия — жить с такой «элитой», а на самом деле группировкой, которая пользуется своим положением, но не является той частью нации, которая ведет страну вперед. Потому что признаки элиты – это бескорыстность, это высокий профессионализм.

— Вы про Россию, точно?

— Нет, про элиту в принципе. Если у нации есть элита, то у нее есть будущее. Ну, как у человека, извините, голова. Вот есть такое хорошее выражение: ума нет – считай, калека. Нация без элиты не имеет будущего, ее некому вести, ее только дурачат все время, ей выдумывают какой-то третий путь вместо европейского направления, с которого начались все наши реформы (я их критикую, но это по крайней мере были реформы, направленные на то, чтобы создавать в России европейское государство). Ошибки в тех реформах привели к тому, что они развернулись в прямо противоположную сторону.

«Временами еще какие-то безумства наступают»

— Я как раз хотела поговорить про этот поворот. Это еще и, скажем так, новая ситуация для самосознания граждан: те, кто считал себя европейцами, уже не в тренде. И Псковская область уже не в тренде, потому что раньше, когда страна смотрела на Европу, мы были передним краем России, мы себя чувствовали «почти Европой» и часто себя этим утешали. Да, мы бедные, у нас нет природных ресурсов, у нас бюджет маленький, но зато «мы почти Европа». А теперь мы окраина России, потому что страна смотрит на Восток, в Китай, совсем в другую сторону.

— Да никуда страна не смотрит, это смотрят десять человек в Кремле – просто потому, что их перестали пускать в Европу. Европа перестала их пускать на шопинг – они теперь будут ездить на шопинг в Китай и покупать то же самое, но только китайского производства. Собственно говоря, ничего не произойдет. Вы знаете, какой объем в экспорте Китая занимает Россия?

— Какой?

— 2%.

— Всего?

— Да. Мы для Китая – что-то такое… Не хочу даже говорить, что.

— Но, может быть, теперь будет больше?

— Вовсе не предполагается, что в России это возможно. Ну, будет сейчас строиться газовая магистраль, но когда она будет построена – это вопрос открытый. Кроме того, насколько она будет выгодна – вопрос открытый, но дело не в этом.

Ваш вопрос правильный, но я хотел бы, обращаясь ко всем, сказать: это не так. Вы как были одной из самых цивилизованных областей в России, вы так и остаетесь, и так это будет всегда. Просто иногда наступают трудные времена, иногда наступает помешательство –временами в виде строительства коммунизма, а временами путем объединения с Китаем. Временами еще какие-то безумства наступают, но это временное, это пройдет. Правда, потом могут остаться руины.

А вообще говоря, то, что мы сейчас наблюдаем, – следствие непреодоления сталинского и большевистского наследия. Потому что попытались соединить все вместе: императорский герб, советский гимн, торговый флаг – оно так не работает. Нужно было внятно людям сказать, что случилось в 1917 году: что это был государственный переворот, разгон Учредительного собрания, что 100 лет существовала нелегитимная власть, что ею были осуществлены самые разные преступления в разных областях, что погибло очень много людей. Сказать, например, что, по данным историков, с 1917-го по середину 1950-х годов страна потеряла более 50 млн человек. Вот вам и цена государственного переворота, который произошел в 1917-м году. Хорошо было бы проанализировать, почему он произошел, чтобы не повторять этих ошибок.

— У меня складывается впечатление, что большинство жителей России, выходцы из Советского Союза, не готовы к такому кардинальному переосмыслению своей, в том числе личной, истории.

— А это ответственность элиты. Это ее историческая, политическая, нравственная, человеческая, национальная ответственность перед своим народом. Чтобы у народа в голове была ясность, чтобы не было шизофрении, чтобы не тащило в разные стороны, а было внятное видение того, что происходит в стране, которую народ любит, хочет сберечь и хочет передать ее детям и внукам. А для этого нужно набраться было смелости, отваги и честно сказать обо всем, что происходит, объяснить дальнейший путь и следовать этому направлению. Но поскольку ничего из этого не было сделано, пришли люди с сугубо тактическим мышлением, не представляющие стратегии развития страны в XXI веке вообще, обернулись назад и решили, что можно два, три, пять раз войти в одну и ту же воду.

«Наша с вами ответственность – это то, что делает наша с вами страна»

— Последнее время про Россию мы вообще очень мало говорим. У нас в России как будто бы ничего не происходит — все происходит на границах России.

— А вот вы представляете себе, государственные учреждения России пишут трактаты, которые начинаются со слов «Россия не Европа».

— Да, кстати.

— Хотелось бы представить себе, если изъять все, что связано с Европой в российской литературе, в российской культуре, в российской традиции – а что останется-то? Там же просто ничего не будет. В целом я бы так сказал: в историческом смысле (самое мягкое выражение, которое я могу использовать) это очень большая ошибка – все, что сейчас происходит.

— Но главный фокус внимания сейчас не в России, у нас главный фокус сейчас в Украине.

— Я думаю, что то, что происходит в Украине, напрямую связано с Россией.

— Многие даже считают это не внешней политикой, а продолжением внутренней политики России.

— Да, в какой-то форме это продолжение внутренней российской политики. Объяснить это очень просто: Украина хотела стать европейской страной, а Россия, поскольку развернулась в сторону другую (непонятно, в какую, но в другую), решила не пускать Украину в Европу. Все, что вы сейчас видите, как раз об этом, больше там ничего нет. Во-первых, Россию не устроило свержение криминального режима Януковича, когда народ его просто смял и снес, во-вторых, ее не устроило движение в сторону Европейского союза. Поэтому Россия развязала вот это все, но в двух частях: сначала был акт нарушения международного права и захват Крыма, а теперь это превратилось в кровавую диверсионную войну на востоке Украины.

— Но теперь даже нет ощущения, будто Россия это контролирует. И совершенно непонятно, как можно выйти из ситуации, когда неадекватно ведут себя обе стороны конфликта…

— Я предпочитаю говорить про свою сторону. Что касается другой стороны – это другая история, можно ее анализировать. Но наша с вами ответственность – это то, что делает наша с вами страна, мы за нее несем ответственность, а не за всех остальных. С нашей стороны туда едут люди, туда поступает оружие, туда едут специалисты, обеспечивается стопроцентная пропагандистская поддержка. В этом смысле это прямое участие.

— И все-таки ситуация, в которой сегодня оказалась Россия: как вы считаете, нам, обычным людям, нужно просто это пережить или пора к этому приспосабливаться и как-то искать свое место в новой системе координат?

— Нет, нужно просто сохранить себя в этих условиях и быть готовым к тому, что этот курс себя исчерпает. Это может быть очень тяжелым, болезненным, и цена может быть очень высокая, но потом все вернется, и нужно будет продолжать свою дорогу, которая предписана историей. Главная задача людей – слушать шаги Господа, а они другие, совсем другие.

Беседовала Светлана ПРОКОПЬЕВА

Источник: http://echo.msk.ru/blog/schlosberg_lev/1336798-echo/Лев Шлосберг

3 июня с визитом в Пскове по приглашению Псковского отделения РОДП «Яблоко» побывал один из основателей партии, председатель Экспертного совета по экономическим реформам Российской общественной организации «Новая Экономическая Ассоциация», депутат Законодательного Собрания Санкт-Петербурга Григорий Явлинский. В эксклюзивном интервью с Григорием Алексеевичем мы говорили о современной ситуации в России: резком повороте внешнеполитического курса с Запада на Восток, закручивании гаек внутри страны и перспективах отдаленного будущего.

За день в Пскове Григорий Явлинский успел пообщаться с журналистами в Общественном пресс-центре ПЛН на тему «Российские регионы между интересами граждан и политикой федерального центра: есть ли выход», принять участие в программе «Особое мнение» в эфире радиостанции «Эхо Москвы в Пскове», а также выступить перед членами Торгово-промышленной палаты Псковской области и жителями Пскова в Большом зале Псковского областного совета профсоюзов.

До начала публичных мероприятий политик дал эксклюзивное интервью «Псковской губернии».

Антиевропейский вектор

— Григорий Алексеевич, за последние полгода мы увидели две очень разные России. Одна – олимпийская: в феврале это была Россия, открытая миру, очень красивая, образованная, умная страна, которая с гордостью демонстрировала свою культуру — самобытную и в то же время безусловную часть общего европейского наследия. И буквально через месяц мы увидели совсем другую Россию – консервативную, агрессивную страну, готовую применять силу и зацикленную на своих традиционных ценностях (в том смысле, в котором понимают их наши государственники). Мы увидели Россию, окруженную «фашистами» снаружи, пораженную «национал-предателями» внутри. Так какая из двух настоящая?

— Для меня настоящая – первая. Но то, что происходит сейчас (вы очень точно подметили суть дела), является демонстрацией того, что начиная с 2012 года, когда Владимир Путин вернулся то ли в третий, то ли в четвертый раз в кабинет главы государства, он начал осуществлять принципиальный разворот России в другую сторону. То, что вы видели на Олимпиаде, — это итог России двадцати лет, которая так или иначе с большим или меньшим успехом развивалась в направлении создания современного европейского государства и вхождения в мировую цивилизацию как крупная европейская страна. Можно было спорить по целому ряду очень важных элементов этого строительства, но в этом был общественный договор. Общественный договор заключался в том, что люди мирно и добровольно распрощались с советской системой во имя создания в России современного высокоразвитого европейского государства. А начиная с 2012 года Путин начал осуществлять политику антиевропейскую, принципиально антиевропейскую, т.е. вектор развития страны изменился на противоположный.

То есть, например, если современный вектор развития – это «закон, одинаковый для всех», то противоположный вектор означает избирательное применение закона: одним так – другим так. Если современным вектором развития европейского государства является независимое правосудие, то в России отсутствует независимое правосудие. И это не просто недоработка или случайность, как можно было думать раньше. Нет, это теперь принципиальное направление. И если фундаментом рыночной экономики во всем развитом мире является неприкосновенность прав собственности, то в России, наоборот, строится такое общество, в котором власть и собственность представляют собой симбиоз на основе коррупции и абсолютной непрозрачности власти.

Вот это совсем другой полюс, и система тут же проявила себя не только внутри. Внутри это нарастало довольно долго: фальсифицировались выборы, подчинялись СМИ, государственное телевидение лишалось всякой самостоятельности. Все делалось таким образом, чтобы обеспечивать безопасность и выживание довольно узкой, в общем-то, группы лиц, которая извлекала из этого баснословные доходы – из сложившейся экономической ситуации, высоких цен на нефть и так далее. Теперь это просто стало основным направлением.

«Подлейшие реформы»

— Но при этом, как мы заметили, рейтинг Владимира Владимировича вырос, и большинство населения с каким-то даже энтузиазмом восприняло этот поворот.

— Да, бывают такие всплески энтузиазма… Но одно дело – такое трудное строительство довольно непривычных институтов…

— …которые за 20 лет так и не стали привычными, что удивительно.

— Да, вообще это еще одна тема. Почему такое стало возможным? Потому что так провели реформы в 1990-е годы. В 1990-е годы вследствие криминальной приватизации, фальсификации выборов и манипуляций с помощью СМИ была создана система сращивания бизнеса и власти, собственности и власти. И эта система, развитая и укорененная в 2000-е годы, лишила общество независимых источников финансирования – как для общественных организаций, так для политических партий, так и для независимых СМИ. И поэтому общество никаким образом сопротивляться ничему не может, оно даже не может претендовать на то, чтобы получить независимую информацию, не может претендовать на то, чтобы действительно знать, что происходит на самом деле, потому что все официальные источники информации – да и неофициальные, но влиятельные – подчинены одной и той же пропагандистской машине. Вот такая сложилась ситуация – как следствие той олигархической криминальной системы, которая была создана в 90-е годы.

В 90-е годы что произошло? В 1992-м году произошла конфискация накоплений граждан путем гиперинфляции в 2600%, потом была проведена криминальная (естественно, другого способа в таких условиях не было) приватизация в виде залоговых аукционов, потом – фальсификация выборов. А потом кто-то должен был быть назначен, чтобы сохранять и защищать эту систему. И в развитие этой системы случилось то, что мы сегодня наблюдаем.

— Если посмотреть глазами обычного россиянина, униженного той грабительской приватизацией человека, он с вами полностью согласится насчет вашей оценки 90-х годов, но разовьет мысль немножко в другом русле: да, криминальные аукционы, грабительская приватизация, сломали хорошую страну СССР – но теперь-то мы возвращаемся обратно! Многие видят в том, что происходит сегодня, как раз отпор 90-м, возвращение, может быть, к каким-то советским идеалам.

— Ну, я уж не знаю насчет советских идеалов и вообще не уверен, что об этом всерьез может идти речь, потому что вся эта группировка, все эти люди остаются на месте.

Комплекс неполноценности, созданный теми подлейшими реформами, теперь находит компенсацию. Возможно, эта компенсация носит больше психологический характер, она не имеет ничего общего с реальностью, но людям было очень больно, они чувствовали очень большую несправедливость – и теперь «отпор», компенсация происходит вот в таком, можно сказать, странном виде. Но это пройдет – это похмелье от больших доходов с нефти и газа, похмелье от липовых побед, это похмелье от того, что можно вести себя, не соблюдая никакие правила и никакие законы, что можно кричать, стучать кулаком по столу: «Верните наше!» — и так далее. Это безумство пройдет, и потом наступит очень горькое разочарование, и я даже знаю фразу, которую в таких случаях говорят.

— Какую?

— «Ну, кто же мог подумать?» Ведь я ж уже это видел. Я видел, как голосовали суверенитет России, когда было ясно, что если будет проголосован суверенитет России, то страна развалится. Я видел, как выбирали Бориса Ельцина, я видел, как побеждали путч и какая была безумная и безудержная эйфория. То есть за последние 20 лет мы не раз проходили по разным причинам примерно такое же состояние общества, как мы видим сегодня. А потом обязательно говорилось: «Ну, кто же мог подумать?»

«Мы лишились настоящей элиты»

— Но потом похмелье проходило, и все продолжалось дальше в том же самом духе.

— Но, видите, у людей очень много разных забот. Люди живут чем? Они воспитывают детей и заботятся о своих родителях, они стараются создать будущее для своей семьи. Люди не могут постоянно думать о политике, обладать политической памятью настолько глубокой, чтобы сопоставлять и анализировать. Это все то, чем должна заниматься элита, и вот здесь в нашей стране главная проблема.

Многим хочется сказать, что вот, «народ такой». Нет, это неправда, на мой взгляд. Правда заключается в другом: это элиты в России — коррумпированные, продажные, трусливые и льстивые, и это тоже сделано путем криминальной приватизации. Вначале, в начале 90-х годов, появлялась настоящая элита, потом она была сметена, потому что появилась абсолютно неправовая собственность, не имеющая достаточной легитимации, появились очень большие, очень грязные деньги, появилось желание делать деньги, будучи во власти и с помощью власти, – и все это привело к тому, что мы лишились настоящей элиты.

Элита у нас сегодня кто? Если ты депутат Госдумы – даже если никто не знает твою фамилию, то уже вроде как элита. Или какая-нибудь спортсменка: вот она много лет назад могла быстро бежать – сегодня она тоже, значит, наша элита. Это трагедия — жить с такой «элитой», а на самом деле группировкой, которая пользуется своим положением, но не является той частью нации, которая ведет страну вперед. Потому что признаки элиты – это бескорыстность, это высокий профессионализм.

— Вы про Россию, точно?

— Нет, про элиту в принципе. Если у нации есть элита, то у нее есть будущее. Ну, как у человека, извините, голова. Вот есть такое хорошее выражение: ума нет – считай, калека. Нация без элиты не имеет будущего, ее некому вести, ее только дурачат все время, ей выдумывают какой-то третий путь вместо европейского направления, с которого начались все наши реформы (я их критикую, но это по крайней мере были реформы, направленные на то, чтобы создавать в России европейское государство). Ошибки в тех реформах привели к тому, что они развернулись в прямо противоположную сторону.

«Временами еще какие-то безумства наступают»

— Я как раз хотела поговорить про этот поворот. Это еще и, скажем так, новая ситуация для самосознания граждан: те, кто считал себя европейцами, уже не в тренде. И Псковская область уже не в тренде, потому что раньше, когда страна смотрела на Европу, мы были передним краем России, мы себя чувствовали «почти Европой» и часто себя этим утешали. Да, мы бедные, у нас нет природных ресурсов, у нас бюджет маленький, но зато «мы почти Европа». А теперь мы окраина России, потому что страна смотрит на Восток, в Китай, совсем в другую сторону.

— Да никуда страна не смотрит, это смотрят десять человек в Кремле – просто потому, что их перестали пускать в Европу. Европа перестала их пускать на шопинг – они теперь будут ездить на шопинг в Китай и покупать то же самое, но только китайского производства. Собственно говоря, ничего не произойдет. Вы знаете, какой объем в экспорте Китая занимает Россия?

— Какой?

— 2%.

— Всего?

— Да. Мы для Китая – что-то такое… Не хочу даже говорить, что.

— Но, может быть, теперь будет больше?

— Вовсе не предполагается, что в России это возможно. Ну, будет сейчас строиться газовая магистраль, но когда она будет построена – это вопрос открытый. Кроме того, насколько она будет выгодна – вопрос открытый, но дело не в этом.

Ваш вопрос правильный, но я хотел бы, обращаясь ко всем, сказать: это не так. Вы как были одной из самых цивилизованных областей в России, вы так и остаетесь, и так это будет всегда. Просто иногда наступают трудные времена, иногда наступает помешательство –временами в виде строительства коммунизма, а временами путем объединения с Китаем. Временами еще какие-то безумства наступают, но это временное, это пройдет. Правда, потом могут остаться руины.

А вообще говоря, то, что мы сейчас наблюдаем, – следствие непреодоления сталинского и большевистского наследия. Потому что попытались соединить все вместе: императорский герб, советский гимн, торговый флаг – оно так не работает. Нужно было внятно людям сказать, что случилось в 1917 году: что это был государственный переворот, разгон Учредительного собрания, что 100 лет существовала нелегитимная власть, что ею были осуществлены самые разные преступления в разных областях, что погибло очень много людей. Сказать, например, что, по данным историков, с 1917-го по середину 1950-х годов страна потеряла более 50 млн человек. Вот вам и цена государственного переворота, который произошел в 1917-м году. Хорошо было бы проанализировать, почему он произошел, чтобы не повторять этих ошибок.

— У меня складывается впечатление, что большинство жителей России, выходцы из Советского Союза, не готовы к такому кардинальному переосмыслению своей, в том числе личной, истории.

— А это ответственность элиты. Это ее историческая, политическая, нравственная, человеческая, национальная ответственность перед своим народом. Чтобы у народа в голове была ясность, чтобы не было шизофрении, чтобы не тащило в разные стороны, а было внятное видение того, что происходит в стране, которую народ любит, хочет сберечь и хочет передать ее детям и внукам. А для этого нужно набраться было смелости, отваги и честно сказать обо всем, что происходит, объяснить дальнейший путь и следовать этому направлению. Но поскольку ничего из этого не было сделано, пришли люди с сугубо тактическим мышлением, не представляющие стратегии развития страны в XXI веке вообще, обернулись назад и решили, что можно два, три, пять раз войти в одну и ту же воду.

«Наша с вами ответственность – это то, что делает наша с вами страна»

— Последнее время про Россию мы вообще очень мало говорим. У нас в России как будто бы ничего не происходит — все происходит на границах России.

— А вот вы представляете себе, государственные учреждения России пишут трактаты, которые начинаются со слов «Россия не Европа».

— Да, кстати.

— Хотелось бы представить себе, если изъять все, что связано с Европой в российской литературе, в российской культуре, в российской традиции – а что останется-то? Там же просто ничего не будет. В целом я бы так сказал: в историческом смысле (самое мягкое выражение, которое я могу использовать) это очень большая ошибка – все, что сейчас происходит.

— Но главный фокус внимания сейчас не в России, у нас главный фокус сейчас в Украине.

— Я думаю, что то, что происходит в Украине, напрямую связано с Россией.

— Многие даже считают это не внешней политикой, а продолжением внутренней политики России.

— Да, в какой-то форме это продолжение внутренней российской политики. Объяснить это очень просто: Украина хотела стать европейской страной, а Россия, поскольку развернулась в сторону другую (непонятно, в какую, но в другую), решила не пускать Украину в Европу. Все, что вы сейчас видите, как раз об этом, больше там ничего нет. Во-первых, Россию не устроило свержение криминального режима Януковича, когда народ его просто смял и снес, во-вторых, ее не устроило движение в сторону Европейского союза. Поэтому Россия развязала вот это все, но в двух частях: сначала был акт нарушения международного права и захват Крыма, а теперь это превратилось в кровавую диверсионную войну на востоке Украины.

— Но теперь даже нет ощущения, будто Россия это контролирует. И совершенно непонятно, как можно выйти из ситуации, когда неадекватно ведут себя обе стороны конфликта…

— Я предпочитаю говорить про свою сторону. Что касается другой стороны – это другая история, можно ее анализировать. Но наша с вами ответственность – это то, что делает наша с вами страна, мы за нее несем ответственность, а не за всех остальных. С нашей стороны туда едут люди, туда поступает оружие, туда едут специалисты, обеспечивается стопроцентная пропагандистская поддержка. В этом смысле это прямое участие.

— И все-таки ситуация, в которой сегодня оказалась Россия: как вы считаете, нам, обычным людям, нужно просто это пережить или пора к этому приспосабливаться и как-то искать свое место в новой системе координат?

— Нет, нужно просто сохранить себя в этих условиях и быть готовым к тому, что этот курс себя исчерпает. Это может быть очень тяжелым, болезненным, и цена может быть очень высокая, но потом все вернется, и нужно будет продолжать свою дорогу, которая предписана историей. Главная задача людей – слушать шаги Господа, а они другие, совсем другие.

Беседовала Светлана ПРОКОПЬЕВА

Источник: http://echo.msk.ru/blog/schlosberg_lev/1336798-echo/