АТО. Развенчивание мифов. Репортаж 1. «За что воюем, ребята?»АТО. Развенчивание мифов. Репортаж 1. «За что воюем, ребята?»

Олег Базалук. Украинский Политик
Мы извиняемся перед своими читателями, потому что выпуски нашего интернет-издания на несколько дней вынужденно прекратились – всем своим небольшим творческим коллективом мы выехали в зону АТО (антитеррористическая операция). Идея интернет-издания «Украинский Политик» возникла у автора после написания цикла репортажей с Майдана, когда я со своими студентами-политологами принимал активное участие в свержении режима Януковича.
Интернет-издание «Украинский Политик» — это не новостной портал. Это, прежде всего, профессиональная аналитика – политологическая и журналистская. Мы стараемся публиковать только авторские материалы, которые с разных точек зрения освещают современную украинскую действительность.
Именно по этой причине, автор не писал об АТО – я не был там. А писать с чьих-то слов – это не профессионализм, а популизм. Именно поэтому, как только появилась возможность встретиться с воинами возрождаемой украинской армии (непосредственно на передовой), Национальной гвардии (добровольческого батальона, составленного, в том числе, и из людей прошедших Майдан) и специального сводного отряда милиции, я с коллегами без промедления выехал в только что освобожденный город N, расположенный рядом с городом N, освобождение которого только начиналось. Нам всем хотелось все увидеть своими глазами.
Таким образом, после общения с беженцами и волонтерами (автор не писал об этом репортажи – это делали его коллеги), общение с теми, кто, непосредственно жертвуя собой, освобождает украинские города и после «зачищает» (некрасивое, но ёмкое слово) их от «партизанов» и восстанавливает общественный порядок, позволило сложить происходящие события на Востоке Украины в единую картину. И эта картина разительно отличалась от тех сюжетов, которыми оперирует российская пропаганда и, к сожалению (возможно, и оправданно) в последние месяцы многие украинские средства массовой информации.
Первый вопрос, который волновал, и который хотелось услышать от непосредственных исполнителей – «За что мы воюем?». В Киеве и в других мирных регионах Украины я слышал этот вопрос неоднократно. И ответы на него часто были диаметрально противоположными. Но одно дело рассуждать за столом и в мирное время, совершенно другое дело услышать ответ на этот вопрос от людей, которые кто добровольно, а кто и по долгу службы, оказался оторван от семьи и быта, и вынужден принимать участие в настоящих боевых действиях.
На передовую, под непосредственный огонь нас не пустили, но с солдатами второй линии мы говорили. Это были совершенно молодые люди от 18 до 22 лет. Среди них был и будущий бухгалтер, и молодой 18-летний папа. Юные, улыбающиеся, спокойные лица. Они сначала с недоверием отнеслись к нам, но когда поняли, что нас не интересует засекреченная конкретика, а только общие мировоззренческие, философские вопросы – расслабились и раскрылись.
«За, что воюем, солдаты?» «За Украину» — ответил каждый. Без пафоса, как-то буднично, но уверенно и убедительно. Они уже несколько месяцев на передовой – повидали смерть товарищей, кто-то из них сам был ранен. И когда я попросил глубже раскрыть свой ответ, услышал: «Мы на своей земле», «Не мы эту войну начали». Поразило полное отсутствие ненависти и озлобленности к противнику. Причем русских они не считали своими врагами. Враг для них был только тот, кто воевал напротив, кто стрелял в них, убивал и ранил их товарищей. А там кроме русских были украинцы, чеченцы, сербы и прочие наёмники.
Большинство из солдат планирует вернуться к гражданской профессии, некоторые – остаться в профессиональной армии.
Нарастающий гул канонады прервал наш разговор. Бомбили со стороны противника. Нас увезли от «греха подальше». Но осталось четкое убеждение, что если бы все зависело от этих ребят, мы бы давно уже победили. Украинская армия, которую продажный генералитет разваливал два десятилетия, возрождалась в условиях реальных боев за месяцы. У отдельных солдат проскальзывала усталость и агрессия, но все они воевали больше пяти месяцев. Солдаты, которые прошли ротацию, отдохнули и побывали дома – рвались в бой и были полны задора и оптимизма. С таким настроем — мы победим. В этом не осталось никаких сомнений.
В добровольческий батальон Национальной гвардии нас повезли после общения с солдатами регулярной армии. Это совершенно другая картина. В основном – это взрослые, самодостаточные люди, возрастом от 30 до 45 лет. Они тоже в первых рядах освобождают города, есть погибшие, раненные.
Вопрос тот же: «За что воюем, мужчины?» «За Украину» — слышим в ответ. Но сказано это по-другому, и видим мы другое. Здесь все как-то по взрослому и по серьезному. Я бы даже сказал – показательно. Такой четкой иерархии, подчеркнутой дисциплинированности, мы не встречали ни среди милиционеров, ни в армии. В основном, смытая грань между жизнью и смертью сближает людей и отношения «начальник-подчиненный» больше формальны. В армии – мы только по возрасту могли разделить офицера и солдата, в милиции – мы так и остались в неведении кто командир, а кто подчиненный. Но вот в добровольческом батальоне, командиры выделяли себя какой-то совдеповской недоступностью и гонором. Хотя некоторые из них прошли Майдан, но вот подчеркнутое: «я – начальник, ты — подчиненный», резало глаз. Почему-то остался неприятный осадок.
Как и солдат, мы попросили добровольцев расшифровать свой ответ. Хотелось услышать больше, чем просто «воевать за Украину». И ответы мы услышали другие. Враг для них – это не только тот, кто непосредственно стреляет в них, но и тот, кто направляет, обеспечивает оружием и продовольствием, поддерживает словом и делом. В ответах не прослеживалось добродушия и даже намека на компромиссы. Словно это вопрос жизни и смерти, победа любой ценой, уничтожение врага под корень и без разглагольствования. Все добровольцы были настроены решительно и даже, я бы сказал, агрессивно. Они пришли на войну по внутреннему зову, и воевали профессионально, безжалостно и до окончательной победы. С ними тяжело было разговаривать на мировоззренческие темы, потому что ответы получались прямолинейными, прагматичными, не допускающие оговорок. Основной тезис: «Философствовать нужно в мирное время, а сейчас воевать и отстаивать национальные интересы».
Мы уезжали от них с раздвоенным чувством. Безусловно, добровольцы – это опора еще только возрождаемой украинской армии. Благодаря добровольцам, по большому счету, и удалось свести на нет расползание сепаратизма по Восточной Украине. Они — гарант целостности Украины. Но одновременно, было тревожно на душе. Крайности – только разжигают гражданскую войну. Категоричности – мешают диалогу. Прямолинейное видение задачи может привести к новой диктатуре. Но ведь мы собираемся строить гражданское общество? Или уже нет?
Специальный сводный отряд милиции – это, в основном добровольцы-милиционеры, офицеры украинских спецподразделений с разных уголков Украины. Большинство из них стояло против нас на Майдане.
«За что воюем, офицеры?» «За Украину» — слышим все тот же ответ. Просим расшифровать, и слышим третью интерпретацию: «за торжество закона», «за порядок в стране», «за мир», «за будущее детей». Лично я никогда не любил милиционеров – слишком много среди них взяточников, карьеристов, «пустоголовых» (ограниченных интеллектуально и духовно), склонных к насилию. Как и большая часть населения Украины, я придерживаюсь мнения, что в основном, это те же бандиты, только в погонах. Даже общаясь с офицерами сводного отряда, я постоянно ловил себя на мысли как часто я не согласен с их выводами и позицией. Чувствовалась ангажированность, наличие стереотипов. Но взвешенность их рассуждений, желание служить не правительству, а закону, объективность, прямота, даже открытость, как ни удивительно сближала их с украинскими солдатами и положительно выделяла над угрюмой прямолинейностью командиров добровольческого батальона. Их поведение и поступки, их профессионализм и толерантность, значительно снижали градус напряженности в освобожденных городах. Когда жители ждут «бандеровцев», «режущих им горло», а вместо них видят офицеров, отдавших лучшие годы своей жизни служению закону (в том числе «закону» Кучмы, Ющенка и их Януковича) – это значительно снижает градус народного волнения, и помогает избежать масштабной гражданской войны. На их плечах и разъяснительная работа, и восстановление гражданского порядка, возвращение доверия к государственным институтам власти.
Таким образом, вопрос: «За что воюем?» и ответ: «За Украину!» выявил совершенно разные мировоззренческие позиции в возрождаемой украинской армии, Национальной гвардии и сводного отряда милиции. Оказалось, что в обществе нет единства взглядов, но есть понимание общей цели – отдавать свои жизни «За Украину!». А это главное, ведь мы начинаем строить не тоталитарное общество, которое лидер, типа Януковича или Путина, должен куда-то и зачем-то вести. А мы строим гражданское общество, в котором решения принимаются путем достижения компромиссов. Именно поэтому нам нужно учиться слышать друг друга и искать то общее и единое, что позволит объединить внутренние порывы каждого. А ведь нам сколько всего предстоит сделать…
Олег Базалук. Украинский Политик
Мы извиняемся перед своими читателями, потому что выпуски нашего интернет-издания на несколько дней вынужденно прекратились – всем своим небольшим творческим коллективом мы выехали в зону АТО (антитеррористическая операция). Идея интернет-издания «Украинский Политик» возникла у автора после написания цикла репортажей с Майдана, когда я со своими студентами-политологами принимал активное участие в свержении режима Януковича.
Интернет-издание «Украинский Политик» — это не новостной портал. Это, прежде всего, профессиональная аналитика – политологическая и журналистская. Мы стараемся публиковать только авторские материалы, которые с разных точек зрения освещают современную украинскую действительность.
Именно по этой причине, автор не писал об АТО – я не был там. А писать с чьих-то слов – это не профессионализм, а популизм. Именно поэтому, как только появилась возможность встретиться с воинами возрождаемой украинской армии (непосредственно на передовой), Национальной гвардии (добровольческого батальона, составленного, в том числе, и из людей прошедших Майдан) и специального сводного отряда милиции, я с коллегами без промедления выехал в только что освобожденный город N, расположенный рядом с городом N, освобождение которого только начиналось. Нам всем хотелось все увидеть своими глазами.
Таким образом, после общения с беженцами и волонтерами (автор не писал об этом репортажи – это делали его коллеги), общение с теми, кто, непосредственно жертвуя собой, освобождает украинские города и после «зачищает» (некрасивое, но ёмкое слово) их от «партизанов» и восстанавливает общественный порядок, позволило сложить происходящие события на Востоке Украины в единую картину. И эта картина разительно отличалась от тех сюжетов, которыми оперирует российская пропаганда и, к сожалению (возможно, и оправданно) в последние месяцы многие украинские средства массовой информации.
Первый вопрос, который волновал, и который хотелось услышать от непосредственных исполнителей – «За что мы воюем?». В Киеве и в других мирных регионах Украины я слышал этот вопрос неоднократно. И ответы на него часто были диаметрально противоположными. Но одно дело рассуждать за столом и в мирное время, совершенно другое дело услышать ответ на этот вопрос от людей, которые кто добровольно, а кто и по долгу службы, оказался оторван от семьи и быта, и вынужден принимать участие в настоящих боевых действиях.
На передовую, под непосредственный огонь нас не пустили, но с солдатами второй линии мы говорили. Это были совершенно молодые люди от 18 до 22 лет. Среди них был и будущий бухгалтер, и молодой 18-летний папа. Юные, улыбающиеся, спокойные лица. Они сначала с недоверием отнеслись к нам, но когда поняли, что нас не интересует засекреченная конкретика, а только общие мировоззренческие, философские вопросы – расслабились и раскрылись.
«За, что воюем, солдаты?» «За Украину» — ответил каждый. Без пафоса, как-то буднично, но уверенно и убедительно. Они уже несколько месяцев на передовой – повидали смерть товарищей, кто-то из них сам был ранен. И когда я попросил глубже раскрыть свой ответ, услышал: «Мы на своей земле», «Не мы эту войну начали». Поразило полное отсутствие ненависти и озлобленности к противнику. Причем русских они не считали своими врагами. Враг для них был только тот, кто воевал напротив, кто стрелял в них, убивал и ранил их товарищей. А там кроме русских были украинцы, чеченцы, сербы и прочие наёмники.
Большинство из солдат планирует вернуться к гражданской профессии, некоторые – остаться в профессиональной армии.
Нарастающий гул канонады прервал наш разговор. Бомбили со стороны противника. Нас увезли от «греха подальше». Но осталось четкое убеждение, что если бы все зависело от этих ребят, мы бы давно уже победили. Украинская армия, которую продажный генералитет разваливал два десятилетия, возрождалась в условиях реальных боев за месяцы. У отдельных солдат проскальзывала усталость и агрессия, но все они воевали больше пяти месяцев. Солдаты, которые прошли ротацию, отдохнули и побывали дома – рвались в бой и были полны задора и оптимизма. С таким настроем — мы победим. В этом не осталось никаких сомнений.
В добровольческий батальон Национальной гвардии нас повезли после общения с солдатами регулярной армии. Это совершенно другая картина. В основном – это взрослые, самодостаточные люди, возрастом от 30 до 45 лет. Они тоже в первых рядах освобождают города, есть погибшие, раненные.
Вопрос тот же: «За что воюем, мужчины?» «За Украину» — слышим в ответ. Но сказано это по-другому, и видим мы другое. Здесь все как-то по взрослому и по серьезному. Я бы даже сказал – показательно. Такой четкой иерархии, подчеркнутой дисциплинированности, мы не встречали ни среди милиционеров, ни в армии. В основном, смытая грань между жизнью и смертью сближает людей и отношения «начальник-подчиненный» больше формальны. В армии – мы только по возрасту могли разделить офицера и солдата, в милиции – мы так и остались в неведении кто командир, а кто подчиненный. Но вот в добровольческом батальоне, командиры выделяли себя какой-то совдеповской недоступностью и гонором. Хотя некоторые из них прошли Майдан, но вот подчеркнутое: «я – начальник, ты — подчиненный», резало глаз. Почему-то остался неприятный осадок.
Как и солдат, мы попросили добровольцев расшифровать свой ответ. Хотелось услышать больше, чем просто «воевать за Украину». И ответы мы услышали другие. Враг для них – это не только тот, кто непосредственно стреляет в них, но и тот, кто направляет, обеспечивает оружием и продовольствием, поддерживает словом и делом. В ответах не прослеживалось добродушия и даже намека на компромиссы. Словно это вопрос жизни и смерти, победа любой ценой, уничтожение врага под корень и без разглагольствования. Все добровольцы были настроены решительно и даже, я бы сказал, агрессивно. Они пришли на войну по внутреннему зову, и воевали профессионально, безжалостно и до окончательной победы. С ними тяжело было разговаривать на мировоззренческие темы, потому что ответы получались прямолинейными, прагматичными, не допускающие оговорок. Основной тезис: «Философствовать нужно в мирное время, а сейчас воевать и отстаивать национальные интересы».
Мы уезжали от них с раздвоенным чувством. Безусловно, добровольцы – это опора еще только возрождаемой украинской армии. Благодаря добровольцам, по большому счету, и удалось свести на нет расползание сепаратизма по Восточной Украине. Они — гарант целостности Украины. Но одновременно, было тревожно на душе. Крайности – только разжигают гражданскую войну. Категоричности – мешают диалогу. Прямолинейное видение задачи может привести к новой диктатуре. Но ведь мы собираемся строить гражданское общество? Или уже нет?
Специальный сводный отряд милиции – это, в основном добровольцы-милиционеры, офицеры украинских спецподразделений с разных уголков Украины. Большинство из них стояло против нас на Майдане.
«За что воюем, офицеры?» «За Украину» — слышим все тот же ответ. Просим расшифровать, и слышим третью интерпретацию: «за торжество закона», «за порядок в стране», «за мир», «за будущее детей». Лично я никогда не любил милиционеров – слишком много среди них взяточников, карьеристов, «пустоголовых» (ограниченных интеллектуально и духовно), склонных к насилию. Как и большая часть населения Украины, я придерживаюсь мнения, что в основном, это те же бандиты, только в погонах. Даже общаясь с офицерами сводного отряда, я постоянно ловил себя на мысли как часто я не согласен с их выводами и позицией. Чувствовалась ангажированность, наличие стереотипов. Но взвешенность их рассуждений, желание служить не правительству, а закону, объективность, прямота, даже открытость, как ни удивительно сближала их с украинскими солдатами и положительно выделяла над угрюмой прямолинейностью командиров добровольческого батальона. Их поведение и поступки, их профессионализм и толерантность, значительно снижали градус напряженности в освобожденных городах. Когда жители ждут «бандеровцев», «режущих им горло», а вместо них видят офицеров, отдавших лучшие годы своей жизни служению закону (в том числе «закону» Кучмы, Ющенка и их Януковича) – это значительно снижает градус народного волнения, и помогает избежать масштабной гражданской войны. На их плечах и разъяснительная работа, и восстановление гражданского порядка, возвращение доверия к государственным институтам власти.
Таким образом, вопрос: «За что воюем?» и ответ: «За Украину!» выявил совершенно разные мировоззренческие позиции в возрождаемой украинской армии, Национальной гвардии и сводного отряда милиции. Оказалось, что в обществе нет единства взглядов, но есть понимание общей цели – отдавать свои жизни «За Украину!». А это главное, ведь мы начинаем строить не тоталитарное общество, которое лидер, типа Януковича или Путина, должен куда-то и зачем-то вести. А мы строим гражданское общество, в котором решения принимаются путем достижения компромиссов. Именно поэтому нам нужно учиться слышать друг друга и искать то общее и единое, что позволит объединить внутренние порывы каждого. А ведь нам сколько всего предстоит сделать…

Автор

Олег Базалук

Oleg Bazaluk (February 5, 1968, Lozova, Kharkiv Region, Ukraine) is a Doctor of Philosophical Sciences, Professor, philosopher, political analyst and write. His research interests include interdisciplinary studies in the fields of neurobiology, cognitive psychology, neurophilosophy, and cosmology.